творения скульптора эмара джонсона
Необычные сюрреалистические скульптуры Джонсона Цанга (Johnson Tsang)
«Yuanyang» является одним из видов водоплавающих птиц, более известных как мандаринка. Поскольку «Yuanyang» всегда появляются парами, они традиционно приняты как символ супружеской любви. Термин также применяется к известному в Гонконге напитку, изобретенном «Cha Canting» (кафе в гонкогском стиле). Типичный «Yuanyang» это напиток, который представляет собой смешанные черный чай (напиток традиционный для Китая) молоко (характерно для Западного стиля чаепития) и кофе (исходящего из Африки), что отражает слияние восточной и западной культур в Гонконге.
Прим. автора статьи — а вообще народу он более известен, как кофейный поцелуй. (цитата скульптора)
Намедни натолкнулся в одной из групп вконтакте на необычные, но прекрасные керамические скульптуры. Выглядят они так, словно кто-то сфотографировал мгновение, а потом распечатал на 3D принтере. Помимо этого автор весьма успешно добавляет сюрреалистические мотивы. Есть и чисто сюрные скульптуры, в других угадывается буддистская и китайская стилистика, но чаще, все это причудливым образом смешивается. Эти произведения объединяет одно — мастерство исполнения и оригинальная идея, приправленная своеобразным чувством юмора.
Кто такой Джонсон Цанг и с чем его едят
Вот такие необычные сюрреалистические скульптуры одного момента создает китаись Джонсон Цанг. Живет и творит он в Гонконге. Биография на его офф сайте очень куцая, да и в остальном буржунете я исчерпывающей информации не нашел, не говоря уж о русском интернете. Есть только растиражированные тышшами картинки его работ. Ну да ладно. Художник ведь интересен своими творениями, а не своей личной жизнью, верно. Весьма понравилось, что Цанг на своем блоге иногда выкладывает фотографии скульптур в процессе создания, очень интересно рассматривать, как такие чудеса делаются. Рекомендую посетить блог — ссылка в конце поста. Кроме этого китаец потрудился таки объяснить смысл некоторых своих произведений, что выгодно отличает его от многих других творцов, сие тоже не может не радовать. Для ленивых я сделал перевод с буржуйского, как биографии, так и комментариев автора к картинам. Так как никто из блохгеров этого сделать не потрудился. Ну, я не нашел, во всяком случае.
Краткая биография скульптора
Джонсон Цанг, цитаты (пер. с англ.) и скульптуры
Когда я уже собирался выходить из дома в спешке, я был поражен видом иссохшей розы в вазе. Еще вчера она была в полном цвете, почему же вдруг увядает и опадает? Я остановился и задался вопросом …
Разве наша жизнь не настолько же великолепна и мимолетна, как роза? Она длится в течение нескольких десятилетий, но ускользает, как облака. Наша жизнь полна и радости и печали. Мы так стремимся к личной славе и богатству. У нас есть столько всего, что мы любим, ненавидим и чем дорожим … но, в конце концов, все это увядает, уходит вместе с нами, земля на земле, пыль к пыли. Так почему бы нам не ценить каждый момент, чтобы сделать нашу жизнь проще и счастливее?
Эта роза сделана из фарфора. На ее лепестках вылеплены различные выражения лица: удовольствие, гнев, печаль и радость. В этой работе, я стараюсь отразить все то, что мы переживаем в нашей жизни, то, что в конченом итоге увядает, опадает и умирает, как лепестки.(Комментарий Джонсона Цанга к этой необычной скульптуре).
Мда, романтик, чудак человек.
Эту работу автор не комментировал, но, думаю, в целом посыл и так понятен. То ли Цанг имеет в виду нелепость военных действий, то ли общечеловеческое качество винить во всем других. Возможно и что-то еще, но не будем заниматься поиском глубинного смысла.
Тоже забавная идея. Только горшок жалко.
Я не переводил название «Painful pot», так как адекватного перевода на русский язык нету, самый близкий по значению — это горшок, которому больно. Любит же Цанг поиздеваться над своими произведениями. То они плачут, то им больно, то их избивают. Изверг.
При организации своей свадебной церемонии, я был обеспокоен поиском идеального чайного сервиза. Это вдохновило меня на создание следущего творения, которее, я надеюсь, добавило очарования и выразительности романтической церемонии
Скопас. Менада
Скопас (ок. 395–350 гг до н. э.)
Трагические противоречия позднеклассической эпохи воплотились в творчестве скульптора Скопаса. Сохраняя традиции монументального искусства высокой классики, Скопас насыщает свои произведения большим драматизмом, стремится к многогранному раскрытию образов, сложных чувств и переживаний человека. Герои Скопаса, подобно героям высокой классики, продолжают воплощать совершенные качества сильных и доблестных людей. Но порывы страсти нарушают их гармоническую ясность, придают образам патетический характер. Скопас открывает область трагического в самом человеке, вводит в искусство темы страдания, внутреннего надлома.
Наиболее характерное представление о творчестве Скопаса дает его Менада (Вакханка). Художник изобразил ее в порыве бурного стремительного танца. Мчится неистовая спутница Диониса с ножом в правой руке и растерзанным козленком на правом плече. Фигура вакханки резко изогнута, голова запрокинута, распущенные волосы тяжелой волной падают на плечи. Такого порыва чувств и вихря движений не знала греческая классика.
Вместо правильной яйцевидной головы с овалоидным лицом и неподвижными чертами Скопас создал новый тип – кубической, сидящей на мощной шее, искаженной страданием, с небольшими, сильно запавшими глазами, сверкающими из затененных глазниц скорбным, страдальческим светом. Такова голова воина, хранящаяся в Афинах, с западного фронтона храма Афины Алеи.
К зрелым работам принадлежат рельефы Скопаса, созданные для Галикарнасского мавзолея, над которым работали, согласно Плинию, четыре греческих мастера – Скопас, Тимофей, Бриаксид и Леохар.
Грек, обнажённый, в почти фронтальной позе, отклонившись в сильном ракурсе, прикрывается щитом от стремительно наступающей воительницы-амазонки. Её короткий хитон резко натянут между ног, тяжёлый плащ от сильного движения реет на ветру двумя скрещенными массивными концами.
Джонсон Цанг (Johnson Tsang) — скульптор (сюрреализм)
Джонсон Цанг (Johnson Tsang) скульптор из Гонконга, специализируется на керамике, скульптуре из нержавеющей стали и создает невероятно интересные работы, идеи для которых берет из повседневной жизни. При этом Johnson Tsang не любит пространных рассуждений о себе и своих произведениях. Он считает, что все ответы зритель должен искать не в его словах, а в его работах, в то что каждый в них видит, не навязывая своё мнение и видение другим.
Johnson Tsang не старается быть понятным для всех, и своими работами как бы выражает протест против слепого подражания западным образцам культуры и настаивает на необходимости предварительного осмысления, насколько приемлемо то, что черпают из западной культуры.
При этом Johnson Tsang считает что город, в котором он живёт — Гонконг это прежде всего смешение восточной и западной составляющей, а его работы эта некая манифестация культурной независимости Гонконга. Эту самобытность города он и отстаивает.
К примеру, своё видение уникальной культуры Гонконга он выразил в скульптуре «Yuanyang II», названной в честь специфического местного напитка, который получают смешивая кофе и чая с молоком, как место любовной встречи востока и запада
Johnson Tsang / Скульптура «Yuanyang II»
Джонсон Цанг любит находить необычное в обычном, праздничное в повседневном. К примеру, для одной из серий работ он за основу арт-объекта брал эффект разлитой жидкости, в которой брызги превращаются в очертания персонажей. А для создание серии «Bowls of Fantasy» его вдохновили самые обыкновенные чашки (чаши), используемые в быту, и он пытался донести то восхищение к их формам, которое он испытывает.
Johnson Tsang в настоящее время очень популярный скульптор сюрреалист, хотя когда начинал создавать свои работы, то далеко не всё шло гладко. Но, вскоре пришло признание и с 1993 года его работы выставляются в Гонконге, Тайване, Корее, Испании, Швейцарии и т. д. Джонсон не гонится, как говорят у нас «за рублём», и не ставит изготовление своих скульптур «на поток». Поэтому его работы это штучный, эксклюзив, который если выставляются на продажу, то становятся событием в жизни сюрреалистов, и объектом охоты коллекционеров.
Как архитектор модерна Эктор Гимар создал скандальные входы в метро, ставшие шедеврами
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Его творения называли кощунственными и великолепными, разрушали и воспевали, волна заказов от восхищенных богачей соседствовала с ожесточенной криткой со стороны представителей церкви… Эктор Гимар объединил изящные искусства и суровую индустрию, создав одну из визитных карточек Парижа – причудливые арки входов в метро.
Первая знаменитая постройка Гимара – это многоэтажный доходный дом Кастель Беранже. Консервативная часть парижской публики немедленно окрестила это здание попросту «сумасшедшим домом». Гимар снабдил вход в здание асимметриными коваными воротами, где не было ни одного повторяющегося элемента. Он был, в сущности, первым, кто начал проектировать утилитарные конструкции без ритмичных орнаментов, как самоценное произведение искусства со свободной композицией. Даже в своих ранних постройках Гимар смело сочетал разнородные элементы – кирпич и природный камень, ковку и скульптуру, превращая фасады в подобие музыкальных композиций.
Архитектор отрицал классическую симметрию фасадов – да и вообще привычное положение вещей в строительстве. Например, мог расположить окна не на одной линии и даже не в строгом ритме, пропагандировал идею свободного, не выделенного фасада. При этом он прекрасно умел вписывать свои постройки в специфическую парижскую городскую среду, «втискивать» между историческими постройками так, что здание не теряло своей привлекательности, а улица становилась светлее и гармоничнее. Гимар заботился и о том, чтобы внутреннее пространство здания было светлым, уютным и комфортным.
Любимым материалом Гимара стал металл, позволявший воплощать самые фантастические идеи. Его проекты были фантазийными и эстетически изощренными, но он интересовался новыми технологиями и много думал о том, как усовершенствовать индустрию. Он разрабатывал идею промышленной стандартизации, а также предложил одну из первых коллекций мебели для массового производства.
Эктор Гимар стал одним из ведущих архитекторов во Франции начала XX века. Он строил виллы и особняки, жилые дома и кафе, проектировал металлические решетки в технике литья, украшения, мебель с его любимыми растительными образами.
В 1895 году муниципалитет Парижа объявил конкурс на создание входов строящихся станций метро. Главный приз получил архитектор по фамилии Дэрэ. Проект Гимара показался многим слишком уж фантастическим, но… Президент Административного комитета метрополитена, богач Адриан Бенар, был большим поклонником Гимара и поспособствовал тому, чтобы заказ перешел к его любимцу. Гимар предложил смелые и утоненные решения, основанные на природных формах – бутоны, павлиньи хвосты, стебли растений… Матовое стекло и зеленоватая состаренная бронза делали арки входов будто бы старинными, адаптировали их к облику Парижа тех лет. И в то же время выглядели как ювелирные украшения, созданные не для прекрасной женщины, а для великого города.
Идеи Гимара встретили не только восторги, но и ожесточенную критику. Деятели церкви называли творения архитектора «мерзостью», «кощунством» и отчего-то «развратом». Однако в течение пяти лет Гимар, невзирая на все эти оскорбления, создал входы более чем для шестидесяти станций парижского метро. Правда, многие из них были демонтированы во время Первой и Второй мировой войны, а когда мир оправился от этих катастроф, эти металлические шедевры, сохранившиеся на складах Парижского управления транспорта, «разъехались» по всему миру, включая Россию.
В 1909 году Эктор Гимар женился на художнице Аделине Оппенгейм, дочери американского финансиста, и преподнес своей супруге роскошный подарок. Он спроектировал знаменитый Отель Гимар, где разработал не только образ самого здания, но и интерьер вплоть до мелочей. А еще Отель Гимар стал одним из первых строений, где есть лифт – до того первые модели лифтов применялись только в высотных зданиях.
Сальвадор Дали называл творения Гимара символом духовной стойкости – в те дни, когда духовная стойкость требовалась самому архитектору. Гимар был непростым человеком, часто не находил поддержки и финансирования. В зрелые годы, когда стиль ар нуво уже приелся публике, он практически остался без заказов – блестящие дни успеха и славы прошли. В конце 30-х годов над Европой нависла страшная тень немецкого фашизма. И если многие еще пытались закрыть глаза на эту угрозу, убедить себя в том, что их за пределами Германии не касается, Гимар не мог оставаться слепым и равнодушным – его жена была еврейкой. В 1938 году супруги Гимар переехали в США. Архитектор был уже немолод, в США его никто не знал. После четырех непростых лет он скончался в отеле «Адамс» в Нью-Йорке. В его родной Франции об этом узнали только после войны. Как и о том, что некоторые постройки Гимара безвозвратно утеряны…
Вдова Эктора Гимара передала работы своего супруга – сохранившиеся предметы мебели, украшения, эскизы – нескольким французским музеям. После многих лет критики, непонимания и угроз сноса входы в парижское метро были объявлены национальным достоянием.
Текст: Софья Егорова.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Как завоевал дружбу Гитлера и спас Пабло Пикассо от концлагеря скульптор Арно Брекер
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Арно Брекер – скульптор, творчество которого стало символом фашистской Германии
В Имперскую палату культуры входили талантливые мастера, среди которых особую нишу занимали скульпторы. Но наиболее весомую роль играл Арно Брекер – творец с тернистой, но долгой и яркой жизненной стезёй.
Брекер появился на свет 19 июля 1900 года в городе Эльберфельд в семье каменщика. Ещё в детстве в нём рос интерес к скульптурному делу. Отец научил его элементарным приёмам работы с камнем при создании скульптур. После окончания Городской художественной школы его зачислили в Дюссельдорфскую академию художеств. В конце 20-х гг. Брекер переехал в Париж, где обучался у лучших скульпторов того времени.
Арно вдохновлялся классическим стилем, простыми линиями в образах и незамысловатым изяществом античных статуй. Несмотря на модернистские веяния, он мечтал о возрождении академической скульптуры. Своей главной целью он видел воссоздание образцов высокой классики в городском пространстве.
В начале своей карьеры Арно Брекер держался в стороне от политической жизни страны и работал с «чистым» искусством. Но в 1932 году его жизнь изменилась. Именно тогда Геббельс посетил Рим, где на то время жил Брекер, и призвал коренных немецких художников возвратиться на родину для служения «великой идеи».
Нацистская Германия предоставила все условия для того, чтобы Арно реализовал свои идеи в жизнь. Его безупречные статуи атлетического телосложения с гармоничными бесстрастными лицами воплощали эталон идеального человека, чистокровного «арийца», которого воспевали в своих речах идеологи Третьего рейха.
Колоссальный успех пришёл к Брекеру в 1936 году с участием в конкурсе на оформление Имперского спортивного поля и Олимпийского стадиона в Берлине. Созданная им бронзовая статуя «Десятиборец» была удостоена серебра Международного Олимпийского комитета. После этого произошло знакомство Брекера с Альбертом Шпеером – личным архитектором Гитлера, а затем и с самим фюрером. Их взгляды на искусство совпали, словно пазлы, и с тех пор у скульптора не было отбоя от клиентов.
Арно Брекер и его дружба с Гитлером: за что фюрер ценил скульптора
Брекер начал тесное сотрудничество с руководством гитлеровской Германии. По словам современников, скульптора частенько можно было увидеть в форме нацисткой армии, увенчанной орденами и медалями, которые фюрер с радостью вешал на грудь своего талантливого протеже.
Им было создано несколько бюстов Гитлера, которые, впрочем, не понравились главнокомандующему. Во время войны Брекер был включён в «список наделённых божественным даром», что автоматически снимало с него обязанность участвовать в военных действиях. В 1942 году в Париже прошла первая масштабная выставка Брекера, которую посетил сам Гитлер.
Скульптуры руки Арно Брекера «Партия» и «Вермахт» украсили вход Рейхсканцелярии, а великолепный «Прометей» вошёл в ансамбль дворца Министерства Пропаганды и Просвещения Нацистской Германии.
Творец был удостоен звания профессора и «золотого партийного значка». Стал лауреатом престижных немецких и итальянских премий, а также входил в состав жюри влиятельных конкурсов по скульптуре.
В 1950 году денацификационный трибунал Европы признал Брекера неактивным соучастником нацистского режима. Ему пришлось выплатить административный штраф в размере 100 марок. Также суд обязал его сделать фонтан для Эльберфельда, правда, об этом Брекер удачно «забыл».
Арно Брекеру удалось сохранить свою собственность, свободу, а главное – право на творчество. И в скором времени у него появилась новая растущая клиентская база, которую составили члены немецкого правительства, крупные финансисты и зажиточные евреи. После войны Брекер также подружился с Сальвадором Дали, с которого мастер создал бронзовый бюст.
Иосиф Сталин – ещё один почитатель таланта Брекера
Большим поклонником творчества Арно Брекера был советский вождь Иосиф Виссарионович Сталин.
Сталин не единожды выражал желание переманить Брекера под московскую протекцию. Так, в 1945 и 1946 годах ему также поступали предложения о сотрудничестве со стороны советских властей, но тот ответил, что уезжать из Берлина не намерен, да и «одного диктатора с него хватит». За столь резкий отказ имя Арно Брекера долгое время оставалось в СССР под запретом.
Как Брекер использовал своё положение, чтобы защитить друзей художников
Арно Брекера называют ключевой фигурой в немецкой оккупации Франции, поскольку он был непосредственно связан с гитлеровцами.
В своё время скульптор сыграл немаловажную роль в освобождении Пабло Пикассо и Дине Верни из концентрационных лагерей. Неудивительно, почему коммуниста Пикассо, проживавшего в оккупированном немцами Париже, тайная полиция обходила стороной.
Чтобы быстрее выполнять заказы очередных каменных гигантов, в мастерской Брекера без устали работали военнопленные. Но здесь, пожалуй, стоит упомянуть часть жизни Брекера, которую Арно тщательно оберегал от своих нацистских заказчиков. В своём парижском доме Брекер тайно хранил работы художников «дегенеративного искусства», строго запрещённого в Германии.
Стены его французского особняка были украшены полотнами Вламанка, Леже и Пикассо. Арно дорожил своими давними дружескими связями и почти всегда вмешивался, если существующий строй угрожал жизни его товарищам. Среди них была еврейка и коммунистка Дина Верни – модель Майоля, а позже – известная меценатка.
Когда Пабло Пикассо грозил реальный арест, Брекер отправился к коменданту Парижа, чтобы спасти своего друга, и лично заступился за художника. Израсходовав все аргументы, он вскользь упомянул слова фюрера об аполитичности художников, которые тот как-то бросил во время завтрака. Историки затруднятся назвать полный список спасённых Брекером, но именно он возымел большой вес на денацификационном трибунале.
Брекер стал свидетелем объединения Германии и скончался в возрасте 91 года. Сам Арно никогда не сожалел о своих решениях и поступках, поскольку, по его словам, им всегда руководило желание творить. Многие его работы с успехом перенесли войну, а затем и многочисленные трибуналы, но былая связь с нацистами препятствовала организации выставки Брекера. Только в 2006 году благодаря усилиям жены-еврейки наследие скульптора наконец-то увидела мировая общественность.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: