страшный суд икона андрея рублева

Страшный суд икона андрея рублева

История одного шедевра запись закреплена

«Страшный суд», Андрей Рублёв

1408 г. Фреска. Успенский собор, Владимир, Россия. #Story_ruspainting

Фрески Андрея Рублева в Успенском соборе Владимира – одна из немногих его работ, авторство которой подтверждено летописью. Заказчиком выступил великий князь московский, решивший отремонтировать и украсить обветшавший, частично погоревший и разоренный татарами собор. Андрей Рублев трудился здесь не один, с ним был теперь уже неразлучный друг Даниил Черный и еще целая артель художников. Но общий замысел росписей, новые, радостные, праздничные интонации, гениальные ритмы архитектуры и живописи, уникальная композиция – все это замысел самого Рублева.

Рублев первым сказал, что святые, архангелы, Божья матерь и Иоанн Предтеча стоят у престола с молитвой о людях, что суд Божий будет милостивым и обещает вечное блаженство.

Человек, посмотревший на свод Успенского собора, должен был почувствовать себя в надежном окружении святых апостолов и под защитой парящих на своде ангелов. Нет ничего страшного ни в апокалипсических зверях, ни в мертвецах, которых отдают на Страшный суд земля и море. Только обещание милости и прощения, блаженства и приобщенности великой небесной тайне.

Источник

«Страшный Суд» Андрея Рублева: призыв к Встрече

Только дважды имя преподобного Андрея Рублева упоминается в летописях. И оба раза оно, среди прочих имен, — стоит последним.

Простой монах, черноризец, отказавшийся от славы и признания мира, Андрей Рублев снискал известность, которой не ведали иные князья и правители. Однако мы не знаем практически ничего о человеке, оставившем после себя шедевры мирового значения. Легенды, версии, гипотезы, предположения – ими полна его биография. И даже житие не дает нам практически никаких конкретных сведений. Но одна дата, в числе всех других, вызывает меньше всего сомнений: в 1408 году Андрей Рублев, в возрасте около 50 лет, пришел во Владимир, чтобы расписать уже тогда знаменитый собор Успения Богородицы.

17 июля знаменитый иконописец принял монашеский постриг с именем Андрей – в честь преподобного Андрея Критского. И не случайно было выбрано именно такое имя. Андрей Критский – глубочайший поэт раннего Средневековья, написавший «Покаянный канон», который назвали впоследствии великим каноном. И если Андрей Критский – непревзойденный певец покаяния, то Андрей Рублев – любви к человеку. Потрясает душу умиротворенность и человечность творений Андрея Рублева. Мастер коснулся своей кистью вопросов глубочайшей нравственности.

Фреска «Страшный Суд» преподобного Андрея Рублева, написанная во владимирском Успенском соборе – национальное достояние России, уникальное произведение, причисленной к всемирному наследию ЮНЕСКО. До и после Рублева, как отмечает академик Д. Лихачев, так никто не писал.

Тема Страшного Суда – одна из главных в средневековом искусстве, корнями уходящая в западную живопись, но волновавшая и художников Древней Руси. И хотя многие русские иконописцы к ней обращались, все же характер таких изображений оставался, по примеру европейских мастеров, — антиномичным: праведники – с одной стороны, и грешники, палимые геенским огнем и языками адского пламени, — с другой.

Да, мы знаем многие труды русских художников на тему Страшного Суда, наводящие ужас, пугающие, отторгающие. Можно вспомнить экспрессивную манеру Феофана Грека, который был учителем Андрея Рублева.

Непревзойденность фрески «Страшного Суда» Успенского Собора города Владимира – в исходящей от нее милости. Мы здесь не видим ни плача, ни злобы, ни адских мучений – все пронизано светом, радостью Встречи с Христом. Подобного еще не было. Сегодня мир будто поделен, а у Андрея Рублева – соборность. Нет ни черных, ни белых; ни плохих, ни хороших; ни богатых, ни бедных. Иконописец призывает к единству.

И, пожалуй, жажду единства Андрей Рублев почерпнул не у Феофана Грека. Здесь его главным учителем становится преподобный Сергий Радонежский, вдохновивший и благословивший Дмитрия Донского на Куликовскую битву и проповедовавший «идею соборности». Именно она, эта «идея соборности» давала Андрею Рублеву творческие силы. О ней тосковала душа художника, ища в страшной действительности образы для ее воплощения. И как не странно, тема Страшного Суда, до Рублева только лишь разъединявшая, стала одним из выдающихся воплощений союза и связанности людей.

— Андрей Рублев стоит у истоков рождения национального искусства, рождения национального самосознания, — считает кандидат искусствоведения, знаменитый владимирский реставратор и научный руководитель реставрационных работ фресок Андрея Рублева во Владимире Александр Скворцов, — ведь он прекрасно знал византийскую иконопись, работы своих соотечественников, предшественников и современников. Он видел фреску «Страшный Суд» во владимирском Дмитриевском Соборе, где перед нашим взором предстают грозные старцы, готовые осудить. Но Андрей Рублев выбирает свой путь. Он следует своей творческой интуиции, он не судит, а призывает всех стать участниками грядущей встречи.

Еще в шестнадцатом веке творчество Андрея Рублева было принято за образец иконописного искусства. На него ровнялись, ему подражали. Даже Иван Грозный призывал мастеров иконописи обращаться при написании икон к уже созданным Рублевым творениям. Но теперь, спустя 600 лет, когда искусствоведы по крупицам собирают наследие Андрея Рублева, состояние его фресок во Владимирском Успенском соборе с каждым годом ухудшается.

— Увы, изменения здесь сейчас происходят не в лучшую сторону. Система вентиляции и кондиционирования воздуха не работает. И поэтому новая котельная, установленная взамен старой, продолжает гонять туда и обратно грязный воздух, пыль, гарь, которые оседают на стенах. Нами уже разработан грамотный проект по вентилированию воздуха, но для его реализации у государства нет средств. Фрески тускнеют и уже плохо просматриваются, — говорит Александр Скворцов.

Фактически, о реставрации фресок Рублева сегодня не может идти речь, потому что во владимирском Успенском соборе до сих пор не налажен температурно-влажностный режим (ТВР). Как только будет установлен ТВР, встанет необходимость научных разработок методов консервации и «лечения» шедевра и предшествующих им физико-химических исследований. Однако ученые отмечают: с процессом реставрации Рублевского «Страшного Суда» мы уже опоздали не меньше, чем на десять лет.

Подчеркнем, что любые обвинения в ненадлежащем содержании памятника, брошенные в адрес Церкви и Владимиро-Суздальской епархии, несостоятельны. Во-первых, с огласно распоряжению Министерства культуры и Министерства государственного имущества Российской Федерации «О передаче памятников истории и культуры Владимирской епархии Русской Православной Церкви» от первого сентября 1999 года, духовенству и верующим владимирский Успенский собор не передан до сих пор. Хотя о том, что передача древнего храма в ведение РПЦ давно состоялась, неоднократно говорилось в СМИ.

Кроме того, по договору «О совместном использовании памятника истории и культуры религиозной организации и учреждения культуры Успенского собора XII века, г. Владимир», Владимирская епархия является лишь «Пользователем» владимирского Успенского собора только «во время проведения богослужений», которые устанавливаются «в дни особо чтимых праздников».

Источник

Страшный суд

Школа или худ. центр: Новгород

Третья четверть XV в.

1 В композиции Страшного суда иллюстрируются темы, взятые, в основном, из Евангелия, Апокалипсиса, из Слова Ефрема Сирина, Слова Палладия Мниха, Жития Василия Нового и других произведений византийской и древнерусской литературы, а также народных духовных стихов. В Страшном суде изображаются картины конца мира, последнего суда над всем человечеством, воскресения мертвых, сцены адских мучений и райского блаженства.

Истоки изображения Страшного суда восходят к IV в., к фресковой живописи катакомб. Позднее Страшный суд входил в систему стенных росписей, как византийских, так и русских храмов, был распространен также и на Западе. На Руси известно наиболее раннее фресковое изображение Страшного суда в Кирилловском монастыре в Киеве, выполненное в XII в., в Георгиевском соборе Старой Ладоги (80-е гг. XII в.), в церкви Спаса Нередицы в Новгороде (1199 г.), в Дмитровском соборе во Владимире (конец XII в.). До нас дошли также фрагменты Страшного суда, написанного Андреем Рублевым и Даниилом Черным на стенах в Успенском соборе г. Владимира.

Наиболее раннее известное нам изображение в иконописи относится к XV в. (икона первой половины XV в. в Успенском соборе Московского Кремля).

В центре композиции изображается Христос — судья мира. Ему предстоят Богоматерь и Иоанн Предтеча — ходатаи за людей. У их ног Адам и Ева — первые люди на земле. По сторонам этой центральной группы сидят апостолы (по шести с каждой стороны) с открытыми книгами в руках. За апостолами ангелы — стражи небесные. Под апостолами — народы идут на суд. Справа от Христа — праведники, слева — грешники. Среди последних, судя по сохранившимся в некоторых композициях надписям, изображаются: немцы, русь, ляхи, эллины, ефиопы и др. Вверху часто изображается Бог Саваоф, ангелы света, низвергающие с небес ангелов тьмы (дьяволов) и как символ конца мира всегда изображается небо в виде свитка, свиваемого ангелами. Ниже Христа — судьи мира, пишется престол. На нем одежда Христа, крест, орудия страстей и раскрытая «книга бытия», в которой по легенде записаны все слова и дела людей. Еще ниже бывают представлены: большая кисть руки, держащая младенцев, что означает «праведные души в руце Божией», и здесь же, неподалеку, весы «мера дел человеческих». Около весов происходит борьба ангелов с дьяволами за душу человека, которая часто присутствует тут же, в виде обнаженного юноши. В нижней части композиции обычно следуют сцены: «Земля и море отдают мертвецов», «Видение пророка Даниила» и композиции рая и ада. Земля представляется в виде темного круга, обычно неправильной формы. В центре земли сидит полуобнаженная женщина, олицетворяющая землю. Женщину окружают поднимающиеся из земли фигуры людей — «воскресшие из мертвых». Звери, птицы и пресмыкающиеся, выплевывающие тех, кого они пожрали.

В море, окружающем землю, плавают рыбы. Они, так же как и звери на земле, отдают воскресших на суд Божий. В сцене «Видение пророка Даниила» ангел показывает пророку Даниилу четырех зверей. Эти звери символизируют «погибельные царства» (царства, которым предстоит погибнуть) — Вавилонское, Македонское, Персидское и Римское или антихристово. Первое представляется в образе медведя, второе — в образе грифона, третье — в образе льва, четвертое — в образе рогатого зверя. Иногда писались еще и другие звери, имеющие аллегорическое значение. Среди последних особенно интересны зайцы, которые, по широко распространенному на Руси представлению, воплощенному в стихах о «Голубиной книге», являлись аллегорическими образами «правды» (белый заяц) и «кривды» (серый заяц).

Особенно большое внимание уделяется в сценах Страшного суда образам ада. Ад изображается в виде «гиенны огненной», со страшным зверем, на котором сидит Сатана — господин ада, с душой Иуды в руках. В огне горят грешники, мучимые дьяволами. В особых клеймах показаны грешники, подвергаемые различным мучениям. Из огненной пасти адского зверя вверх, к ногам Адама, поднимается длинный извивающийся змей, олицетворяющий грех. Иногда вместо змея изображается огненная река (Страшный суд — икона первой половины XV в. Успенского собора Московского Кремля).

Рай бывает представлен несколькими сюжетами. Сюда относятся: «Лоно Авраамово» — старцы Авраам, Исаак и Иаков с душами праведников, сидящие среди райских деревьев; изображение на фоне деревьев Богоматери на престоле с двумя ангелами и благоразумным разбойником по сторонам; изображение врат рая, к которым подходят праведники, возглавляемые апостолом Петром с ключом от рая в руке.

Рай в образе священного города — «Горнего Иерусалима» с блаженствующими в нем праведниками, пишется почти всегда вверху. Под «Горним Иерусалимом» часто встречается изображение летящих в paй схимников.

Внизу, между сценами ада и рая, изображается прикованный к столбу обнаженный человек — «милостивый блудник», который «ради милостыни избавлен вечных мук, а ради блуда лишен царства небесного».

Середина XV века. Новгородская школа.

Композиция в основном построена на дугообразных линиях и кругах. Вверху, в центре, на фоне концентрических кругов — поясной Саваоф, окруженный серафимами и символами евангелистов. Вокруг, в восьми меньших кругах, изображены силы небесные (в семи кругах по два ангела, в восьмом престол), обрамленные большим облачным кругом.

В большом круге слева — Иоанн Богослов, который, по легенде, как древний праотец Енох, был взят живым на небо и получил от бога «откровение» о предстоящих перед концом мира событиях.

Чередование этих кружков по краскам светло-розовой и темно-зеленой, вероятнее всего, означает смену дня и ночи.

Справа от описанной композиции с Саваофом, под свиваемым ангелами свитком неба, изображен светлый круг с «ангелами света», гонящими трезубцами черный круг тьмы. Между этими кругами Христос на троне в славе.

Над пламенем ада, в котором сидит прикованный к зверю Сатана с душой Иуды в руках, ангел толкает в огонь трезубцем трех грешников. Это архиепископ, царь и монах. Под гиенной огненной расположены клейма со сценами адских мук. Их семь, соответственно семи смертным грехам. Горний Иерусалим (в верхнем левом углу) представлен рядом сооружений, с выделяющимся среди них крестообразным в плане зданием с деревьями, увенчанным сенью на четырех столбиках. Впереди зданий, в четырех арках, расположены праведники. Крылатые схимники изображены в левом, нижнем углу подлетающими к вратам рая.

Вохрение светлое, с подрумянкой, по коричневому санкирю, с высветлением. Фигуры укороченных пропорций, большеголовые. Колорит яркий, звучный. В нем преобладают цвета: киноварь, голубец, зелень, охра, белила и отдельные пятна коричневых и сиреневых тонов. Фон и поля с остатками золота. При раскрытии иконы в начале XX в. сделаны тонировки с небольшим дополнением рисунка.

Доска сосновая, шпонки врезные, односторонние. Паволока, левкас, яичная темпера. 162×115.

Поступила из ГИМ в 1930 г. [12874]

Третья четверть XV века. 162×115. Третьяковская галерея, Москва [12874].

Из собрания А. В. Морозова. Сохранность хорошая. Золото на фоне и на полях почти полностью утрачено. При раскрытии иконы в начале XX века были сделаны тонировки с небольшими дополнениями рисунка. Сцена Страшного суда помимо традиционных элементов включает в себя много дополнительных эпизодов. В верхнем регистре представлена в центре полуфигура Саваофа в окружении серафимов и символов евангелистов. По наружному кругу размещены двенадцать кружков с головами в коронах, олицетворяющих небесные светила, которые соответствуют двенадцати месяцам года (чередование в кружках светло-розовой и темно-зеленой красок означает смену дня и ночи). В этот же круг вписаны фигура праотца Еноха, взятого живым на небо и получившего от Бога откровение о предстоящих перед концом мира событиях, а также сосуд с кровью — вероятно, апокрифическая Соломонова чаша, понимаемая как прообраз Евхаристии. Справа, под свиваемым ангелами свитком неба, три круга — один с восседающим на троне Христом, другой с «ангелами света», третий черный. Здесь ангелы прогоняют трезубцем тьму. Под ними три ангела, подлетающих к Голгофе. В верхнем левом углу изображен Горний Иерусалим с праведниками. Второй регистр — вполне традиционен (деисус, Адам и Ева, апостолы и ангелы). Столь же традиционен и третий регистр (престол уготованный, ангелы, праведники и грешники), но здесь имеются две не совсем обычные детали: из-за грешников виднеется черная полоса, означающая наступление на земле тьмы, ниспосланной с небес в виде черного круга (первый регистр), а под предстолом размещена длань с сосудом на подставке (это, вероятно, тот сосуд, в который Иосиф Аримафейский собирал, по апокрифическому Евангелию Никодима, кровь Христову). Из пасти ада к ногам Адама поднимается змий; на нем кольца с маленькими фигурками чертенят. Кольца символизируют мытарства, через которые должны пройти грешники. Справа, под грешниками, темный круг, окруженный ангелами, возвещающими о наступлении судного дня. В этом круге — традиционные Земля и Море, отдающие мертвецов. Ниже — разверстая пасть ада с сатаной, держащим душу Иуды. Ангел толкает трезубцем в ад трех грешников (характерен для вольнодумного Новгорода их подбор — архиепископ, царь и монах). Ниже размещены семь клейм со сценами адских мучений, соответственно семи смертным грехам. Рай слева представлен традиционными сюжетами (Богоматерь с ангелами и благоразумным разбойником, райские врата, праведники). Крылатые схимники подлетают к вратам рая. Над группой праведников — небольшой круг с четырьмя зверями, символизирующими «погибельные царства»: Вавилонское, Македонское, Персидское и Римское (видение пророка Даниила). Наконец, внизу, между сценами ада и рая, помещена прикованная к столбу фигура обнаженного человека. Это «милостивый блудник», который «ради милостыни избавлен от вечных мук, а ради блуда лишен царства небесного». По сравнению с византийскими изображениями Страшного суда новгородская икона изобилует побочными эпизодами и отличается более свободным распределением на плоскости отдельных сюжетов.
¦

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Музыка

—Метки

—Рубрики

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Страшный суд у Андрея Рублева

Трубы Апокалипсиса.

Трубы Апокалипсиса. Так бы я назвала образы, созданные Андреем Рублевым.

Страшный суд русского мастера сильно отличается от западноевропейского его представления с разделением людей на праведников и грешников, одни из которых возлетают в Эмпирею, другие – низвергаются в ад и страшные мучения.

Из грозного события сцена Страшного суда превратилась под кистью Андрея Рублева в торжество человеколюбия.

Фрески находятся в Успенском соборе Владимира и является памятником культуры, взятым под охрану ЮНЕСКО.

Глядя на удивительные фрески, сравнивая их с картинами Босха, понимаешь, чем русский национальный характер отличается от западно-европейского с его стремлением задавить, не дать, уничтожить, заставить.

Столь же строги и образы страшного суда XII века на иконах и фресках того периода.

Суд Божий не может быть справедливым и праведным, потому что несть человек, который поживет и не согрешит. Суд может быть только милостью Божией и ничем иным. Милость на Страшном суде значительно важнее и сильнее, чем наказание, важнее страха адских мучений, которыми полны картины Босха.

«Никогда не говори, что Судья справедлив, ведь если бы Он был справедлив, мы все были бы осуждены».

Бог требует только любви и милости и Сам есть Любовь. Что есть человек перед силами стихии? Песчинка, червь, раздавить которого не составит никакого труда. И так ли уж будет велик Бог, если начнет расправляться с беззащитными? Сила Бога не в этом и не ждет Он от человека безгрешности. Судный день для всех воскресших – это встреча, встреча первого дня Нового мира и Нового неба, встреча с милостивым Судиёй.

Так думал русский иконописец, когда приступал к росписи западной стены собора. Он опирался на образы живых русских людей, с которыми встречался, разговаривал, кто только что одолел татаро-монгольское иго на Куликовом поле. Страшный суд Андрея Рублева – это, прежде всего, память об ушедших поколениях, создавших землю русскую, воздаяние тем, кто уже никогда не вернется из боя.

Нужно было показать единство и соборность всего человечества, идею, взятую у Сергия Радонежского. И он начинает. Начинает роспись с западной арки свода под хорами.

На самом верху арки Андрей изображает круг, в который вписана огромная полусжатая Рука Божия, в которой Господь содержит души всех праведных.

В той же арке он размещает царя Давида (слева от Руки Божией и пророка Исайю (справа от Руки Божией ).

В руке Давида свиток со словами, обращенными к тем, кто не боится суда Божия и ходит путями неправедными, зная о своих злодеяниях. Лик царя кроток и полон тревоги за них.

Фреска пророка Исайи не сохранилась полностью, остались только его одеяния и свиток со словами, обращенными к жестоковыйному еврейскому народу, у которого и глаза ослепли, и уши не слышат, и не могут они узреть правды.

Ниже образов пророков изображены архангелы с трубами, возвещающими воскресение мертвых для Страшного суда. Под образом пророка Исайи – архангел Гавриил с поднятой кверху трубой;

Их трубный глас направлен в ту сторону, где изображены Земля и Море, отдающие своих мертвецов под звуки трубы.

Этот призывный клич воспринимается по-разному. Андрей начинает свою фреску именно с этого трубного гласа, возвещающего начало Суда.

Под сводом, куда арка является входом, Андрей будет расписывать сцену, в которой сольются в единстве не только арки, своды, стены и их сочленения, но и предстанет в полном единстве сцена Страшного суда.

Главная фигура здесь – «Спас в силах». Христос словно парит над головами входящих под своды храма через арку с изображениями архангелов. Он изображен на чисто голубом фоне в мандорле, окруженный небесными силами: херувимами и серафимами с добрыми глазами.

Лик Спаса добр и не внушает страха, серьезен, но не грозен. Господь творит Новый мир и всех приглашает участвовать в этом Творении. Его правая рука поднята кверху в благословляющем жесте. Левая опущена вниз, указывая путь в преисподнюю тем, кто не желает участвовать в творении Новой Земли и Нового неба. Господь Иисус Христос изображен в золотистых тонах, словно вылитый из золота: золотой нимб, светящиеся золотые власы и светящаяся золотая одежда.

Над Спасом изображены два парящих ангела, сворачивающих в свиток старое небо и отживший мир со старыми светилой, луной и звездами, который должен уступить место новому и невиданному царству добра и света.

Архангелы, выступая впереди ангелов, словно возглавляют их воинство, изображенное за спинами восседающих апостолов. Особенно тепло, легко и в свободном музыкальном ритме изображены ангелы южного свода с благородными и нежными ликами.

Павел и Петр, изображенные отдельно от других апостолов, тоже словно возглавляют ряды апостолов, изображенных на других стенах свода, с северной и южной стороны от арки.

На северной стороне склона – апостолы Андрей, Марк, Лука и Матфей. Последним, на склоне восточной арки, мы видим ап. Филиппа.

Лука изображен молодым и решительным. Он готов участвовать в этом Суде. Марк со спокойным выражением ожидает Суда.

В в арке, которая ведет под купол, Андрей Рублев напишет в круге четырех зверей, олицетворяющих четыре царства, после которых наступает царство Христово. Они изображены в динамике, словно бегущие по внутреннему кругу, опережая друг друга: медведь (царство Вавилонское), лев (Персидское царство), пантера (Македонское царство) и человекозверь (Римское царство). Но ни у кого из них, кроме последнего, нет хищного выражения.

На этот круг указывает пророку Даниилу Ангел. Их фигуры изображены на северной стороне свода, в самом низу

Там, где изображены Море и Земля, отдающие своих мертвецов, мы видим праведных жен, идущих на суд. Они изображены напротив пророка Даниила и Ангела. Их лица не выражают страха, они ждут не наказания, а встречи с тем, Кого так долго ждали, Кто для них радость и счастье.

Пройдя дальше, в южном своде перед иконостасом, Андрей Рублев создает фреску «Шествие праведников в рай», которая признана всемирным шедевром. Праведников сопровождают Павел и Петр. Апостол любви, Павел, изображен обернувшимся к толпе праведников, словно зовя их согласно свитку в левой руке «Приидите со мною…». Рядом, чуть ниже, – апостол Петр с ключами от рая. В толпе праведников можно различить Николая Угодника и Григория Богослова, Савву Освященного и Антония Великого, Василия Великого и Иоанна Златоуста.

Напротив «Шествия праведников в рай» размещен сам рай с восседающими в нем праотцами: Авраамом, Исааком и Иаковом.

Там же в раю, между фреской «Шествие в рай» и Авраамовым ложем мы видим благоразумного разбойника.

Из всех персонажей «Шествия. » особенно поражает лик апостола Петра, о котором много написано. Петр в изображении Андрея – это сама любовь, чистая и младенческая, доверчивая и всепрощающая. Это те черты, которые Андрей Рублев хотел подчеркнуть как истинно русские: доброта, мягкость, чистосердечие и открытость. Такими он словно завещал всем нам оставаться всегда, сколько бы веков не прошло: «Будьте, как дети…»

С этими чудными росписями Андрея Рублева резко контрастирует иконостас, пришедший совсем из другой эпохи, видя который монах и исихаст Андрей стоял бы в таком же изумлении и оторопи, в каком многие стоят, не понимая, как и когда произошел тот великий слом веры, в котором уже нет места Андрею.

Источник