статья 137 уголовного кодекса практика
Статья 137 уголовного кодекса практика
Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.
Обзор документа
Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 1253-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна Михаила Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации”
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, В.Г. Ярославцева,
заслушав сообщение судьи Н.В. Селезнева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина М.Н. Супруна, установил:
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин М.Н. Супрун оспаривает конституционность статьи 137 УК Российской Федерации, устанавливающей уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни.
Как следует из представленных материалов, 13 сентября 2009 года постановлением следователя территориального органа Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации в отношении М.Н. Супруна было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьи 137 УК Российской Федерации, которое выразилось в том, что заявитель путем копирования и электронной обработки хранящихся в архиве информационного центра Управления внутренних дел по Архангельской области фильтрационно-проверочных дел являвшихся этническими немцами граждан СССР, репатриированных с территории Германии по окончании Второй мировой войны и выселенных в административном порядке в 1945-1956 годах на территорию Архангельской области, а также членов их семей сформировал электронную базу данных на пять тысяч лиц, включающую персональные данные и иные сведения о частной жизни, без согласия этих лиц и согласия их наследников. В дальнейшем Октябрьский районный суд города Архангельска постановлением от 8 декабря 2011 года, руководствуясь пунктом 3 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации, прекратил уголовное преследование М.Н. Супруна в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности. Решение суда первой инстанции оставлено без изменения кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда от 28 февраля 2012 года.
По мнению заявителя, статья 137 УК Российской Федерации в силу правовой неопределенности используемых в ней понятий «личная тайна» и «семейная тайна» по своему буквальному смыслу и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, лишает субъекта права возможности в разумных пределах предвидеть негативные последствия своего поведения, поскольку не позволяет при сборе информации, касающейся иного лица, определить, неприкосновенность каких сведений охраняется уголовным законом. Как утверждается в жалобе, оспариваемая норма противоречит статьям 17 (часть 1) и 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Исходя из предписаний статей 23 (часть 1) и 24 (часть 1) Конституции Российской Федерации, конфиденциальным характером обладает любая информация о частной жизни лица, а потому она во всяком случае относится к сведениям ограниченного доступа. Право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера; в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июня 2005 года № 248-О, от 26 января 2010 года № 158-О-О и от 27 мая 2010 года № 644-О-О). Соответственно, лишь само лицо вправе определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому и сбор, хранение, использование и распространение такой информации, не доверенной никому, не допускается без согласия данного лица, как того требует Конституция Российской Федерации.
В развитие приведенных конституционных положений федеральный законодатель в статье 137 УК Российской Федерации установил уголовную ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации (часть первая), а также с использованием своего служебного положения (часть вторая).
Диспозиция данной нормы уголовного закона является бланкетной, а значит, норма подлежит применению в системном единстве с положениями иных нормативных правовых актов. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний (Постановление от 27 мая 2003 года № 9-П); сам же по себе бланкетный характер нормы не может свидетельствовать о ее неконституционности: регулятивные нормы, устанавливающие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же нормативном правовом акте, что и нормы, устанавливающие юридическую ответственность за их нарушение (определения от 21 апреля 2005 года № 122-О и от 2 ноября 2006 года № 537-О).
Поскольку оспариваемая норма имеет бланкетный характер, предусматривает ответственность лишь за незаконные действия, нарушающие неприкосновенность частной жизни, и принимая во внимание, что Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона или отдельных его положений в той части, в какой они были применены в деле заявителя, и принимает решение по предмету, указанному в жалобе (статьи 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»), статья 137 УК Российской Федерации с точки зрения ее правовой определенности, включая предмет преступного посягательства, подлежит оценке с учетом нормативных положений, регламентирующих отношения, возникающие при использовании документов Архивного фонда Российской Федерации и других архивных документов.
Соответственно, пункт 6 Положения о порядке доступа к материалам, хранящимся в государственных архивах и архивах государственных органов Российской Федерации, прекращенных уголовных и административных дел в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям, а также фильтрационно-проверочных дел (утверждено приказом Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации и Федеральной службы безопасности Российской Федерации от 25 июля 2006 года № 375/584/352) устанавливает, что лица, не являющиеся реабилитированными и лицами, в отношении которых велось производство по фильтрационно-проверочным делам, их родственниками, наследниками, лицами, представляющими их интересы, а также представителями органов государственной власти, могут быть допущены к материалам дел до истечения 75 лет с момента создания документов лишь с письменного согласия субъектов таких дел либо их наследников.
Таким образом, оспариваемая заявителем статья 137 УК Российской Федерации, применяемая в системной связи с положениями иных нормативных правовых актов, не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение, и не может рассматриваться как нарушающая права заявителя в его конкретном деле.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна Михаила Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
| Председатель Конституционного Суда Российской Федерации | В.Д. Зорькин |
Обзор документа
Заявитель оспаривает конституционность статьи УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни.
По мнению заявителя, данная статья неконституционна в силу правовой неопределенности используемых в ней понятий. Она лишает субъекта права возможности в разумных пределах предвидеть негативные последствия своего поведения, поскольку не позволяет при сборе информации, касающейся иного лица, определить, неприкосновенность каких сведений охраняется уголовным законом.
КС РФ установил, что в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело в связи с незаконным копированием и электронной обработкой хранящихся в архиве федерального государственного органа фильтрационно-проверочных дел граждан. На основании полученной информации заявитель без согласия этих лиц и их наследников сформировал электронную базу данных, включающую персональные и иные сведения о частной жизни.
Суд пояснил, что диспозиция оспариваемой заявителем нормы уголовного закона является бланкетной. Это значит, что она применяется в системном единстве с положениями иных нормативных правовых актов. Т. е. степень определенности содержащихся в законе понятий должна оцениваться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний.
Так, законодательство, регламентирующее порядок доступа к материалам, хранящимся в государственных архивах, устанавливает следующее. Лица, не являющиеся реабилитированными и теми, в отношении которых велось производство по фильтрационно-проверочным делам, могут быть допущены к материалам дел до истечения 75 лет с момента создания документов лишь с письменного согласия субъектов таких дел либо их наследников.
Таким образом, оспариваемая норма УК РФ, применяемая в системной связи с положениями иных нормативных правовых актов, не содержит неопределенности и не нарушает права заявителя.
Статья 137 уголовного кодекса практика
УК РФ Статья 137. Нарушение неприкосновенности частной жизни
(в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
(в ред. Федерального закона от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.
(в ред. Федеральных законов от 08.12.2003 N 162-ФЗ, от 22.12.2008 N 272-ФЗ, от 07.03.2011 N 26-ФЗ, от 07.12.2011 N 420-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
наказывается штрафом в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот пятидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от восемнадцати месяцев до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от трех до пяти лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет.
(часть 3 введена Федеральным законом от 28.12.2013 N 432-ФЗ)
Статья 137 УК РФ. Нарушение неприкосновенности частной жизни
наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.
наказывается штрафом в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот пятидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от восемнадцати месяцев до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от трех до пяти лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет.
Комментарии к ст. 137 УК РФ
1. Под собиранием сведений о частной жизни лица понимается похищение или покупка информации, составляющей его личную или семейную тайну. Собирание этих сведений может осуществляться и другими способами: путем слежки, наблюдения, опросов для хранения и использования добытой информации в любых целях без согласия лица, носителя личной тайны.
В тех случаях, когда получение такими способами информации о частной жизни лица связано с нарушением тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений, содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 137 и ст. 138 УК.
2. Под распространением помимо воли лица сведений о его частной жизни, составляющих личную или семейную тайну, понимается их сообщение (в устной или письменной форме) другим лицам (хотя бы одному), а также совершение любых других действий, в результате чего информация становится доступной многим. Публичное выступление, демонстрация произведения, использование средств массовой информации в ч. 1 ст. 137 определены как альтернативные способы распространения сведений, составляющих личную или семейную тайну лица.
3. Состав преступления является формальным, преступление признается оконченным с момента совершения указанных в законе действий.
4. Преступление может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.
6. В части 2 ст. 137 предусмотрен квалифицирующий признак: использование лицом, виновным в нарушении неприкосновенности частной жизни, своего служебного положения.
В тех случаях, когда использование должностным лицом своего служебного положения при нарушении неприкосновенности частной жизни сопряжено со злоупотреблениями по службе, действия надлежит квалифицировать по совокупности преступлений.
7. Нарушение неприкосновенности частной жизни может быть связано с нарушением тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 138 УК), а также нарушением неприкосновенности жилища (ст. 139 УК). В случае причинения вреда правам и законным интересам лица, в чью личную жизнь вмешались указанными способами, содеянное охватывается ст. ст. 137, 138, 139 УК.
Статья 137 УК РФ. Нарушение неприкосновенности частной жизни (действующая редакция)
наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет.
наказывается штрафом в размере от ста пятидесяти тысяч до трехсот пятидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от восемнадцати месяцев до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от трех до пяти лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет или без такового, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до шести лет.
ВС скорректирует практику привлечения к ответственности за нарушение конституционных прав и свобод
27 ноября Пленум Верховного Суда РФ рассмотрел проект постановления (ссылка на файл), в котором разъясняются вопросы судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина. Документ подготовлен в целях обеспечения единообразия применения судами законодательства об ответственности за преступления, предусмотренные ст. 137, 138, 138.1, 139, 144.1, 145 и 145.1 УК РФ. По итогам рассмотрения документ был отправлен на доработку.
По мнению руководителя конституционной практики АК «Аснис и партнеры» Дмитрия Кравченко, необходимость в разъяснениях ВС по ряду пунктов – в частности, об условиях привлечения к ответственности за незаконный оборот спецсредств для негласного получения информации, – назрела давно.
Член Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края Александр Брестер отметил, что преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина являются редкими, в судебной статистике на федеральном уровне они даже не выделяются, практики ВС по ним немного. Эксперт полагает, что, скорее всего, появление данного проекта обусловлено массовым развитием технологий, в связи с чем потребовалось уточнить некоторые понятия, и удобнее всего сделать это в формате разъяснений Пленума ВС.
Неприкосновенность частной жизни
В п. 1 проекта ВС обращает внимание судов на то, что в соответствии с ч. 1 и 2 ст. 137 УК РФ уголовная ответственность наступает за сбор и распространение сведений о частной жизни лица, составляющих личную или семейную тайну, в отсутствие его согласия или законных оснований для получения, использования и предоставления таких сведений.
Под сведениями, составляющими личную или семейную тайну, в соответствии с п. 2 понимается информация об области жизнедеятельности лица или членов его семьи, которая не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит не противоправный характер, не является общедоступной и не предается огласке самим гражданином. К этой категории также относятся сообщенные адвокату сведения, необходимые для оказания профессиональной юридической помощи. Верховный Суд обращает внимание, что для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 137 УК, отнесение таких сведений к категории личной или семейной тайны должно охватываться умыслом виновного лица.
Комментируя это разъяснение, старший партнер КА «Дефенден Юстицио» Дмитрий Дядькин обратил внимание, что Пленум ВС в части определения понятия сведений, составляющих личную или семейную тайну, обратился к дефиниции, выработанной Конституционным Судом и отраженной в ряде его актов (определения от 9 июня 2005 г. № 248-О; от 26 января 2010 г. № 158-О-О и от 27 мая 2010 г. № 644-О-О). По мнению адвоката, это «хорошая» практика, поскольку она формирует единообразие и стабильность правоприменения.
В п. 3 проекта разъяснений отмечается, что сбор сведений о частной жизни подразумевает получение их любым способом – личным наблюдением, прослушиванием, опросом других лиц, в том числе с помощью аудио-, видео- и фотофиксации, копирования документов, а также путем похищения или иного приобретения.
В п. 4 подчеркивается, что при рассмотрении уголовных дел о преступлениях по ст. 138 УК судам следует иметь в виду, что тайна переписки, телефонных переговоров, а также почтовых, телеграфных и иных сообщений признается нарушенной, когда доступ к ее содержанию и информации о самих фактах переписки, переговоров и сообщений произведен в отсутствие законных оснований и без согласия лица, чью тайну они составляют. Под «иными сообщениями» подразумеваются любые конфиденциальные сообщения, передаваемые как по сетям электросвязи, так и почтовой и курьерской связью, в том числе на электронных носителях (п. 5).
Дмитрий Дядькин отметил, что наибольшая сложность квалификации таких деяний заключается в том, что любой акт сообщения представляет собой коммуникацию как минимум двух субъектов – отправителя и адресата. «Закономерен вопрос: какова должна быть квалификация действий лица, нарушившего тайну переписки? – размышляет эксперт. – В данном случае нарушаются конституционные права как адресата, так и отправителя. Это суждение верно даже в том случае, если сообщение содержало сведения только об одном из участников переписки, так как факт сообщения представляет собой личную жизнь гражданина».
Адвокат полагает, что этот вопрос в проекте не разрешен: «Более того, ВС формулирует свои разъяснения таким образом, что тайна может быть нарушена в том случае, если, например, ознакомление с перепиской произошло без согласия лица (а не лиц!)».
По мнению Александра Брестера, п. 4 четко закрепляет, что вся переписка в телефонах – в любой программе для обмена сообщениями – охраняется законом. «Давно и остро стоит вопрос о том, что получение сведений о такой переписке добывается правоохранительными органами без судебного решения – произвольно или в рамках осмотра. Если пользоваться предложенным толкованием – этого делать нельзя. Ранее КС уклонялся от ответа на этот вопрос. Не факт, что что-то изменится, но есть теперь на что сослаться», – пояснил он.
В п. 6 установлено, что по ст. 138 УК квалифицируются действия, связанные с нарушением тайны переписки, телеграфных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений конкретного лица или неопределенного круга лиц, совершенные с прямым умыслом. При этом ответственность наступает за нарушение права лица на конфиденциальность – независимо от того, составляют передаваемые сведения личную или семейную тайну или нет.
Кроме того, отмечается, что ознакомление с фактом или содержанием переписки, переговоров и сообщений при наличии согласия хотя бы одного из лиц, чью тайну они оставляют, не образует указанного состава преступления, а также о том, что распространение сведений после такого ознакомления без согласия указанного лица влечет уголовную ответственность по ст. 137 УК. Впрочем, в качестве варианта предлагается этот абзац исключить.
Александр Брестер полагает, что данным пунктом ВС попытался разрешить давний спор о том, чье согласие требуется на разглашение тайны переписки – всех ее участников или не всех. По мнению эксперта, ВС осторожно предложил указать на достаточность согласия одного из участников. «Но этот абзац может быть исключен, что, как мне кажется, неверно. Иногда в целях защиты необходимо использовать переписку, запись собственного разговора с иным лицом и т.п., но суды ссылаются на то, что без согласия другого лица (или без предупреждения о записи) такое использование незаконно», – пояснил он.
Эксперт добавил, что это актуально как для гражданских и семейных споров, так и для защиты по уголовным делам. «Конечно, между людьми должен быть определенный уровень доверия – переписываясь с кем-то, я не хочу думать, что мой собеседник легко может показать переписку третьим лицам. Однако должна ли эта ситуация находиться под правовой охраной? – задается вопросом Александр Брестер. – Пока ВС полагает, что нет, но указывает, что такое разглашение не должно затрагивать личную и семейную тайну».
Дмитрий Дядькин также считает, что исключение указанного абзаца крайне нежелательно, так как это повлечет правовую неопределенность в данном вопросе и, соответственно, – произвольное и необоснованное расширение оснований привлечения лиц к уголовной ответственности. «Полагаем, что в случае полемичности дефиниции требуется ее доработка, а не исключение», – добавил он.
В п. 7 проекта разъяснений Пленума отмечается, что ответственность по ст. 138.1 УК за незаконные производство, приобретение и (или) сбыт специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, наступает в тех случаях, когда такие действия совершаются в нарушение требований законодательства без соответствующей лицензии и не в целях проведения ОРД.
Уточнено, что устройства бытового предназначения (смартфоны, диктофоны, видеорегистраторы) могут быть признаны специальными техническими средствами только при условии, что им преднамеренно были приданы новые качества и свойства для негласного получения информации. В ряде таких случаев потребуется заключение специалиста или эксперта.
ВС подчеркивает (п. 9), что сам по себе факт незаконного оборота специальных технических средств не может свидетельствовать о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного ст. 138.1 УК, если его умысел не был направлен на приобретение и (или) сбыт именно таких технических средств (например, если лицо приобрело такое средство в интернет-магазине как устройство бытового назначения и добросовестно заблуждалось о его фактическом предназначении).
Также по этой статье не могут быть квалифицированы действия лица, которое приобрело устройство для негласного получения информации в целях личной безопасности, безопасности членов семьи, включая детей, а также для сохранности имущества и слежения за животными, и не предполагало использовать его для посягательства на конституционные права граждан.
Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, по мнению Александра Брестера, является самой болезненной из затронутых тем с точки зрения уголовного права и процесса. «Здесь ВС констатирует очень простые вещи, которые и так должны быть понятны правоохранителю: нужно доказать умысел на приобретение устройства именно для негласного получения информации, а также то, что лицо сознательно приобретает устройство с целью нарушения конституционных прав граждан. По-хорошему, все дела об осуждении лиц за приобретение очков с видеокамерами или иных технических устройств для личного пользования должны быть пересмотрены на основе этого указания», – полагает эксперт.
По мнению Дмитрия Кравченко, разъяснения, связанные с уточнением условий привлечения к ответственности за незаконный оборот спецсредств для негласного получения информации, давно назрели и позволят в большинстве случаев исключить необоснованное привлечение к ответственности при отсутствии признаков общественной опасности.
Право на неприкосновенность жилища
В п. 10 проекта постановления внимание судов обращается на то, что ст. 139 УК предусмотрена ответственность за проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица при отсутствии законных оснований для ограничения данного конституционного права.
В соответствии с примечанием к этой статье и его взаимосвязи со ст. 16 Жилищного кодекса РФ жилищем признаются (п. 11):
При этом несоответствие помещения или строения санитарным, техническим и иным нормам, а также его непригодность для проживания и исключение из жилищного фонда не являются определяющими факторами для непризнания его жилищем и лишения лиц, которые фактически в нем проживают, соответствующего конституционного права. «Вопрос о возможности или невозможности признания такого помещения или строения жилищем должен решаться с учетом не только его технических характеристик и параметров…но и других обстоятельств дела, в том числе правомерности и продолжительности использования данного помещения, строения в качестве жилища», – указано в проекте постановления.
В п. 12 разъясняются критерии, согласно которым жилищем по смыслу примечаний к ст. 139 УК не могут быть признаны:
Под проникновением в жилище применительно к ст. 139 УК согласно п. 13 понимается тайное или открытое вторжение, совершенное непосредственно либо с помощью технических средств (например, для незаконного установления прослушивающего устройства или прибора видеонаблюдения). Этот пункт также предлагается изложить и в другой редакции: «Под проникновением в жилище применительно к ст. 139 УК РФ следует понимать тайное или открытое вторжение (вхождение) лица в соответствующее помещение или строение».
По мнению Дмитрия Дядькина, узкое толкование, допускающее в качестве деяния только вторжение (вхождение), не будет в полной мере отражать весь спектр преступлений данной категории, а также не отвечает современным тенденциям и уровню развития технических средств, позволяющих посягать на охраняемый ст. 139 УК объект.
В соответствии с п. 14 и 15 проекта проникновение в жилище признается совершенным против воли проживающего в нем лица при отсутствии добровольного согласия на допуск вторгшегося, выраженного в любой форме. При этом действия лица, которое вошло в жилище с такого согласия, но не покинуло его по требованию проживающего, не образуют состава преступления по ст. 139 УК. Поясняется, что судам при этом следует учитывать умысел виновного лица с учетом всех обстоятельств дела, в том числе наличия и характера отношений виновного с лицами, проживающими в данном жилом помещении или строении, а также способа проникновения и т.д.
Пункт 16 указывает, что если у лица, незаконно проникшего в жилище, имелся умысел на завладение чужим имуществом, то его действия будут охватываться соответствующей статьей УК с квалифицирующим признаком незаконного проникновения и не потребуют дополнительной квалификации по ст. 139 УК. При этом не имеет значения, что виновный проник в жилище с целью кражи, которая переросла в грабеж или разбой. Если судом установлено, что умысел на совершение кражи, грабежа или разбоя возник после незаконного проникновения в жилище, деяние следует квалифицировать по совокупности с преступлением, предусмотренном ст. 139 УК. При этом в действиях лица квалифицирующий признак хищения с «незаконным проникновением в жилище» будет отсутствовать.
Нарушения в сфере трудового права
Как указано в п. 18 проекта, необоснованный отказ в приеме на работу либо необоснованное увольнение лица, достигшего предпенсионного возраста, указанного в примечании к ст. 144.1 УК, также как заведомо беременной женщины либо имеющей детей до трех лет, влечет уголовную ответственность по ст. 144.1 и 145 УК только в случаях, когда работодатель руководствовался соответствующим дискриминационным мотивом.
Разъясняется, что в случае, когда трудовой договор с работником был расторгнут по его инициативе, однако по делу имеются доказательства принуждения работника подать заявление об увольнении именно в связи с указанными критериями, такие действия также образуют состав преступления, предусмотренный указанными статьями.
Дмитрий Дядькин отметил, что разъяснения Пленума о квалификации действий по ст. 144.1 и 145 УК РФ представляются вполне разумными и будут крайне актуальны в связи с ожидаемым возрастанием количества таких дел в будущем.
В соответствии с п. 19 невыплата зарплаты, пенсий, стипендий, пособий и иных установленных законом выплат частично или полностью квалифицируются, соответственно, по ч. 1 или 2 ст. 145.1 УК лишь при умышленном совершении указанных деяний, а также из корыстной или личной заинтересованности. В этой связи наличие у руководителя организации или иного лица, указанного в ст. 145.1 УК, реальной финансовой возможности для выплаты зарплаты и иных выплат или ее отсутствие из-за его неправомерных действий подлежит доказыванию и является одним из оснований уголовной ответственности.
Кроме того, в п. 20 проекта подчеркивается, что уголовная ответственность по ст. 145.1 УК наступает, в том числе, в случаях невыплаты зарплаты и иных выплат работникам, у которых отношения, связанные с использование личного труда и возникшие на основании гражданско-правового договора, признаны трудовыми отношениями, либо возникли на основании фактического допущения к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного представителя, когда трудовой договор не был заключен или не оформлен надлежащим образом (ст. 16 ТК РФ).
В п. 21 отмечается, что период формирования задолженности по выплатам работнику исчисляется исходя из сроков выплаты зарплаты, установленных правилами внутреннего трудового распорядка организации, коллективным либо трудовым договором, а также из времени, в течение которого зарплата фактически не выплачивалась свыше двух месяцев (при частичной выплате – трех месяцев) до момента выявления данных факторов правоохранительными органами, или погашения задолженности, или увольнения работника.
Также разъяснено, что период задержки исчисляется со дня, следующего за установленной датой выплаты. Окончанием периода считается начало суток, наступивших по истечении двух (трех) месяцев после календарной даты, установленной для производства соответствующих выплат. «При этом периоды невыплат за отдельные месяцы года не могут суммироваться в срок свыше двух или трех месяцев, если они прерывались периодами, когда выплаты осуществлялись», – указано в проекте документа.
Также в п. 22 предлагается разъяснение, что сроки давности уголовного преследования за совершение длящегося преступления по ст. 145.1 УК исчисляются со времени прекращения преступного бездействия виновного вследствие действия его самого (например, погашение задолженности) или наступления событий, препятствующих продолжению преступления (например, его увольнение, вмешательство правоохранительных органов). При этом факт увольнения работника, которому не была выплачена зарплата, не влияет на исчисление срока давности уголовного преследования работодателя.
Отмечая значимость разъяснений, содержащихся в п. 21–22 проекта, Дмитрий Дядькин подчеркнул, что окончательная позиция Пленума в отношении квалификации действий виновного в тех случаях, когда работодатель не выплачивал зарплату работникам полностью или частично, не выработана.
Пункт 23 предлагается в двух вариантах. В первом указано, что невыплату зарплаты одним работникам частично свыше трех месяцев, а другим – полностью свыше двух месяцев следует квалифицировать только по ч. 2 ст. 145.1 УК, при этом все признаки деяния должны быть приведены в описательной части обвинительного приговора. Во втором варианте предлагается квалифицировать деяние как совокупность двух самостоятельных преступлений, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 145.1 УК.
Как отметил Дмитрий Дядькин, предложение на обсуждение двух редакций, содержащих концептуально разные подходы к решению проблемы, вызывает недоумение. «Полагаю, что решение в данном случае должно основываться на доктрине уголовного права и теории квалификации преступлений, которые подразумевают необходимость квалификации по совокупности преступлений», – пояснил он. Предлагаемый вариант поглощения, по мнению эксперта, является юридической фикцией, которая получит закрепление в акте толкования закона, и вопрос ее необходимости и уместности по данному составу преступлений остается открытым.
В п. 24 указано, что уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138, ч. 1 ст. 139 и ст. 145 УК относятся к делам частно-публичного обвинения, и в случае примирения сторон спора обязательному прекращению не подлежат согласно ч. 3 ст. 20 УПК. Вместе с тем, в случаях, предусмотренных ст. 76 УК, если лицо впервые совершило такое преступление небольшой тяжести, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред, суд вправе прекратить уголовное дело по заявлению потерпевшего.
В заключительном пункте проекта отмечается, что при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных гл. 19 УК, судам следует реагировать на нарушения конституционных прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона путем вынесения частных определений или постановлений в адрес соответствующих организаций и должностных лиц для принятия ими необходимых мер (ч. 4 ст. 29 УПК).
По словам Дмитрия Кравченко, в целом разъяснения ВС свидетельствуют о том, что в судебной практике не всегда имеет место понимание того, что для привлечения к уголовной ответственности в действиях обвиняемого должен иметь место признак общественной опасности.
Александр Брестер отметил, что в целом можно оценить предложенные разъяснения ВС положительно. «В частности, мы видим указание на то, что прежде чем привлекать лицо за нарушение неприкосновенности частной жизни, нужно доказать, что лицо само понимает, что это личная и семейная тайна. Сделать это очень сложно, особенно с учетом того, что доказывание субъективной стороны – не самая сильная черта наших следственных органов», – добавил он.
Отмечая важность и практическую значимость данного документа, Дмитрий Дядькин подчеркнул, что проект постановления содержит значительное количество разъяснений проблемных ситуаций, и выразил надежду, что он разрешит наиболее острые вопросы правоприменения, что позволит улучшить ситуацию с законностью и справедливостью российского правосудия.