старообрядческие монастыри действующие монастыри россии
Старообрядческие монастыри действующие монастыри россии
Нижнемарьино. Николы Чудотворца, старообрядческая моленная (2011)
Часовня. Действует.
Освящена в честь: Николы Чудотворца
Год постройки:2011.
Адрес:Россия, Воронежская область, Лискинский район, с. Нижнемарьино, ул. В. Терешковой, 2а
Проезд:От железнодорожной станции «Давыдовка» можно добраться автобусом Давыдовка-Алемна. Автобус отправляется через 10 минут после прибытия электрички из Воронежа.
Прогорелое. Казанской иконы Божией Матери, церковь (1910)
Церковь. Не действует.
Престолы:Казанской иконы Божией Матери
Год постройки:Между 1910 и 1914.
Адрес:Россия, Воронежская область, Петропавловский район, село Прогорелое
Старая Криуша. Рождества Пресвятыя Богородицы, церковь (1863)
Церковь. Действует.
Престолы:Рождества Пресвятыя Богородицы, Митрофана Воронежского, Георгия Победоносца
Год постройки:1863.
Адрес:Россия, Воронежская область, Петропавловский район, село Старая Криуша
ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ КРАЙ
Доно. Николы Чудотворца, церковь (1851)
Церковь. Не действует.
Престолы:Николы Чудотворца
Год постройки:между приблизительно 1851 и приблизительно 1900.
Адрес:Россия, Забайкальский край, Калганский район, село Доно, ул.Лелекова
Харагун. Андрея Первозванного, церковь (2014)
Деревянная церковь. Действует.
Престолы:Андрея Первозванного
Год постройки:Между 2014 и 2018.
Адрес:Россия, Забайкальский край, Хилокский район, с. Харагун, ул. Шоссейная, д. 24А
Проезд:От железнодорожной станции прямо до площади с обелиском Героям Великой Отечественной войны и далее направо по улице. Храм видно из любой точки села.
ИВАНОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Вичуга. Николы Чудотворца в Новой Гольчихе, церковь (1868)
Церковь. Утрачена.
Престолы:Николы Чудотворца
Архитектурный стиль:Эклектика
Год постройки:1868.
Год утраты:1955
Адрес:Ивановская обл., г. Вичуга, Советская ул.
Вишня. Покрова Пресвятыя Богородицы, церковь
Золотилово. Василия Великого (старая), церковь (1914)
Деревянная церковь. Утрачена.
Престолы:Василия Великого
Год постройки:Между 1914 и 1915.
Год утраты:Не установлен.
Адрес:Ивановская область, Вичугский район, с.Золотилово.
Золотилово. Василия Великого, церковь (1895)
Церковь. Не действует.
Престолы:Василия Великого
Год постройки:Между 1895 и 1915.
Адрес:Ивановская область, Вичугский район, с.Золотилово
Проезд:от Вичуги и от Приволжска до Золотилово асфальт, храм на краю селения у дороги.
Кинешма. Неизвестная моленная (1798)
Деревянная часовня. Утрачена.
Год постройки:1798.
Год утраты:приблизительно 1980
Адрес:Ивановская область, г.Кинешма, ул. Кривоногова, 20
Неизвестно в честь какого святого/праздника был освящен храм.
Мугреевский. Святоезерская Иверская пустынь. Церковь Казанской иконы Божией Матери (1904)
Церковь. Действует.
Престолы:Казанской иконы Божией Матери
Год постройки:Между 1904 и 1907.
Адрес:Ивановская обл, Южский р-н, п. Мугреевский
Пестяки. Троицы Живоначальной, церковь (1905)
Церковь. Утрачена.
Престолы:Троицы Живоначальной
Архитектурный стиль:Эклектика
Год постройки:между приблизительно 1905 и приблизительно 1912.
Год утраты:приблизительно 1950
Приволжск. Казанской иконы Божией Матери, часовня (1882)
Будни старообрядческого монастыря под Угличем
В Ярославской области, недалеко от памятного Углича, живет строго по уставу Николо-Улейминский женский монастырь. Это единственный в России женский монастырь Русской Православной старообрядческой Церкви.
Вид на Николо-Улейминский женский монастырь
Можно подумать, что он стоит на отшибе, но на самом деле он расположился на развилке времени. Обитель основал ростовский инок, старец-странник Варлаам. Монастырь был основан во второй половине XV века и чудом дотянул до наших дней. Польско-литовские шайки, которые рыскали по Руси, добирались до монастыря и оставили после себя могилы павших защитников обители. Советская власть накладывала свою длань: монастырь использовали как зернохранилище, колонию для заключенных и психоневрологический диспансер. Только спустя семь десятков лет обитель возвратили Церкви.
…Игуменья монастыря матушка Олимпиада встречала меня в городе. Она была за рулем недорогой машины. Перед въездом в монастырь остановилась и сказала, что пойдет открывать ворота. Меня это удивило и я поспешил за ней.
— Вы сами открываете ворота, матушка Олимпиада?
— У вас нет сторожей?
— Нет. Господь Бог нас охраняет.
Матушка Олимпиада
Странно это было слышать: я ведь насмотрелся, знаю, что московские монастыри охраняют пуще, чем военные объекты, но привратник из меня, скорей всего, получится. Матушка Олимпиада мне доверила закрыть за ней ворота, и беседа наша дальше продолжалась в храме.
— У нас в монастыре три храма, но один пока не действует. Мы молимся в Надвратном храме, он связан с нашим келейным корпусом, и нам не надо выходить на улицу, чтобы пройти в храм. А вот, где мы с вами сейчас беседуем, — это Введенский храм, он тоже освящен. На втором этаже мы молимся на богородичные праздники, а на первом этаже планируем создать музей. И остался у нас Никольский собор. Что мне удалось там сделать — это ликвидировать в подвале воду, там было полно воды, она размывала стены и подклет, и все это было в таком страшном аварийном состоянии. Сейчас воды и подтопления нет, слава Богу.
— Сколько инокинь в монастыре?
— На сегодняшний день 12 инокинь, в том числе две схимницы. Возраст у всех преклонный: до 70-ти лет у нас четыре человека, остальным — под восемьдесят и больше. Хотелось бы, безусловно, видеть молодых, чтобы было будущее у монастыря, пока этот вопрос для нас очень больной, но Господь все устроит. Когда я пришла сюда 17 лет назад, то здесь были всего три насельницы.
— Откуда вы пришли? Как звали Вас в миру?
— Константинова Ольга Ивановна. Я приехала сюда из Омска, а родом из Красноярского края, закончила там десятилетку и поехала к старшей сестре в Омск. Поступила в строительный техникум, потом окончила институт, у меня два строительных образования.
Больше тридцати лет проработала в городской администрации, в управлении капитального строительства. Потом прослышала, что у нас есть старообрядческий женский монастырь, решила все оставить, хотя было, что оставлять, и приехала сюда.
— Не жалели никогда об этом?
— Владимир, я считаю, что это единственный правильный выбор в моей жизни. Мы приехали сюда вдвоем с сестрой, она была старше меня на семнадцать лет.
— Мужа я похоронила до ухода в монастырь. У дочки с зятем пятеро детей, и все дети у них приемные, своих они не дождались и стали брать из Детского дома.
— Они были у меня три раза.
— А больше и не надо. Мы ведь все-таки ушли из мира.
На территории Николо-Улейминского монастыря: вид на Введенскую и Троицкую надвратную церкви
— Я бывал в монастырях Москвы, и часто возникало чувство, что попал на ярмарку, в торговые ряды: народ снует, передвигаются монахи на машинах по монастырю, я даже, грешным делом, думал, что им, бедным, некогда и помолиться в суматохе, а у вас тут словно на другой планете…
— Сейчас у нас ворота и калитка закрыты, но мы не закрыты для тех, кто хочет нас увидеть и услышать, наведываются и туристы к нам. Мне звонят из городского департамента культуры и туризма, мы договариваемся, и они приезжают два — три раза в месяц.
— Однако, если нет туристов, значит, нет доходов и нет средств на содержание монастыря. Разве не так?
— У нас у всех есть свои пенсии, и мы свои деньги тратим на питание и на содержание обители. Государство нам не помогало и не помогает. Иногда оказывают помощь спонсоры. Чаще всего это одноразовая помощь. Постоянным нашим попечителем можно назвать Беломестных Любовь Леонидовну. У нее своя адвокатская контора в Москве. Это очень умный человек, знает четыре языка, ведет международные дела. Можно ей адресовать все теплые слова, какие есть. Она верующая, старообрядка, на службе у нас бывает вместе с нами, когда приезжает.
— А епархия материально и финансово вам помогает?
— Нет, они сами бедные.
— Окормляет нас священник Анатолий Носочков, он приезжает к нам из Ярославля на выходные и на праздники. А нашим духовным отцом является епископ Костромской и Ярославский Викентий, он приезжает к нам несколько раз в год, принимает исповеди и причащает.
— Миряне ходят к вам на службы?
— Нет. У нас ведь, в основном, ночные службы. Такой уклад именно для монастыря. Всегда так было, есть и будет, потому что Господь придет нас судить в 2 часа ночи, так сказано в Евангелии и у святых отцов. Поэтому мы начинаем службу в половине второго ночи. У нас десять лестовок — они и составляют иноческое правило. Десять лестовок — это тысяча молитв, одна молитва— один поклон.
— Поразительно! Наука, медицина утверждают, что ночью надо спать, чтобы организм отдыхал, а вы бодрствуете по ночам, годами так живете, и при этом сохраняете работоспособность до преклонных лет. Это феномен, который надо изучать. Когда вы отдыхаете?
— С вечера немного спим и после службы отдыхаем два часа. Ночью мы молимся. Каждая из нас оставила в миру детей, внуков, за них тоже хочется помолиться, вообще, — за весь мир мы молимся. Каждую ночь. Потом немного отдыхаем и выполняем послушания. Летом — огород, теплицы, зимой — снег. В храме надо прибраться, все надо в надлежащем состоянии держать. У нас один гектар занимает огород. Мы выращиваем для себя все овощи.
— Сами управляетесь со всем?
— Со всем мы сами управляемся, конечно, с Божьей помощью. Все сами. Правда, у нас еще есть мой помощник, отец Михей, он старообрядец, тоже принял иночество, ему в этом году будет 84 года, но он к труду привычный. Старообрядцы помогают иногда, по своей инициативе приезжают. Вот сейчас приехали из Пермской области муж и жена, они на недельку приехали, помогают по хозяйству, и я им очень благодарна.
— Матушка Олимпиада, просмотрел буклет, посвященный вашему монастырю, и прочитал четверостишие, под ним значится Ваше имя. Вы пишите стихи?
— Это без моего разрешения, без спроса напечатали. Я раньше писала стихи, у меня осталась тетрадь со стихами, но сейчас ничего не пишу. Чувства свои надо вкладывать в молитву.
— Осмелюсь все-таки спросить по окончании беседы: почему Вы без наперсного креста?
— Наперсный крест у меня есть, конечно, но зачем его все время выставлять, как будто напоказ? Поэтому я надеваю крест тогда, когда это нужно.
— На службах, на великих службах, когда приезжает к нам духовенство, а так — я в молитве и в трудах. Но иноческий крест всегда на мне.
— Спасибо Вам большое, матушка Олимпиада, за беседу. Пожалуйста, не забывайте меня, грешного, в своих молитвах. К Богу у молитвы ночью более короткий путь.
Никольский собор и Введенская церковь Николо-Улейминского монастыря
… Из монастыря я уходил пешком, оглянулся на обитель и поймал себя на том, что я бы даже перебрался сюда жить, где-нибудь тут поселился бы поблизости… Душа тут словно что-то приглядела для себя.
Автор: Владимир Смирнов
Понравился материал?
Лучшая благодарность за нашу работу — это подписаться на наши каналы в социальных сетях и поделиться ими со своими друзьями!
Монастыри Русского Севера: какие обители и почему стоит увидеть своими глазами
Приблизительное время чтения: 7 мин.
Северная Фиваида, жемчужное ожерелье обителей, возникших в глухих лесах и на побережье холодного моря, на берегах рек и озер, посреди топких болот. Список всех монастырей Русского Севера займёт много страниц. Уникальный регион — суровый, труднодоступный, — на многие века стал духовным центром России. У каждой обители — свои особенности, каждая — как самоцвет в большой мозаике. Здесь мы рассказываем только о восьми уникальных обителях, а чтобы с головой окунуться в прекрасный и загадочный мир Русского Севера и его святых мест, приглашаем вас зайти на сайт нашего проекта «Путь на Полночь».
1. Соловецкий монастырь
Спасо-Преображенский Соловецкий ставропигиальный мужской монастырь Русской Православной Церкви видели все. В этом утверждении нет преувеличения — монастырь изображен на 500-рублевой денежной купюре. Без этого одновременно трагического и прекрасного места невозможно представить себе историю России. Сегодня монастырь — известнейший центр паломничества. Даже те счастливцы, кто был на Соловках несколько раз, и, кажется, исходил острова вдоль и поперек, приезжая вновь, уверены, что их снова ждут открытия.
Монастырь — первая достопримечательность, с которой знакомятся все, кто прибывает на Большой Соловецкий остров. Архитектурный ансамбль с 500-летней историей. Оборонительная крепость, веками защищавшая Север России. Осматривать здесь нужно не только Спасо-Преображенский собор и Благовещенскую церковь, боевые башни крепости и одностолпную Трапезную палату — можно рассматривать каждый камень, каждую клеть, каждое, даже самое, кажется, неприметное строение. За всеми — история. А есть ещё скиты, Ботанический сад, храм-маяк на Секирной горе, каналы, множество музеев и удивительная природа Соловецких островов.
Представляем вам десять интересных мест, которые стоит посмотреть туристу на Соловках:
Узнайте десять важнейших мгновений из истории великой обители:
и ещё десять интересных фактов о Соловецких островах:
2. Кирилло-Белозерский монастырь
Холодная пещера на берегу Сиверского озера, что на Белозерье, стала добровольным приютом для бывшего настоятеля московской Симоновой обители священноинока Кирилла. Эту глухую северную пустынь, по преданию, указала ему сама Пресвятая Богородица в 1397 году. Со временем к нему пришли ученики и здесь вырос большой Успенский Белозерский монастырь, впоследствии названный Кирилло-Белозерским.
Эта обитель не только сыграла заметную роль в истории русского монашества, но и оказалась в центре знаковых событий русской истории. С ней связан «золотой век русской святости», когда в XV столетии сюда устремился «духовный поток из Троицы-Сергия». Среди учеников преподобного Кирилла были Нил Сорский, Корнилий Комельский, Игнатий Ламский, Александр Ошевенский. Каждый из них впоследствии основал свою обитель, где соблюдался устав Кирилла Белозерского.
В Смутное время Кириллов монастырь стал единственной обителью на Русском Севере, которую не удалось разорить интервентам. Обитель жаловали цари. Иоанн Васильевич Грозный всю жизнь горячо любил Кириллову обитель и щедро жертвовал ей. В то же время, сюда часто ссылали неугодных и опальных вельмож.
В 1997 году часть территории обители была передана Вологодской епархии. В том же году в храме над гробом преподобного Кирилла Белозерского впервые за много лет была отслужена Божественная литургия. В настоящее время возрожденная Кирилло-Белозерская мужская обитель продолжает восстанавливаться.
Прочтите, к как из пещеры одинокого монаха выросла великая северная обитель:
3. Троице-Гледенский монастырь
Троице-Гледенский монастырь был основан очень давно, еще в конце XII века, практически в одно время с городом Гледеном, предшественником Устюга. Он стал одним из первых очагов христианства в языческих землях Подвинья, а его уникальный иконостас XVIII века — одна из главных достопримечательностей Великого Устюга.
Этот городской монастырь с древней историей считался одним из самых богатых на Двинской земле. В 1659 году в Троице-Гледенском монастыре на холме построили один из самых и совершенных по архитектурным формам на Русском Севере каменный Троицкий собор. Освящен он был не ранее 1705–1710 годов. Сначала собор был одноглавым, теперь его венчают пять граненых главок. На фасадах — очень красивые многоцветные изразцы.
В Троицкий собор, который сегодня превращен в музей, туристические группы едут, прежде всего чтобы посмотреть необыкновенный иконостас.
Узнайте, откуда в Троице-Гледенском монастыре XII века взялся этот необычный «светский» иконостас с зеркалами в нашем материале:
4. Успенский Трифонов монастырь
Монастырь основал в 1580 году преподобный Трифон Вятский. Святой пришел в Вятку из чусовских владений солепромышленников Строгановых. Начался монастырь с двух деревянных храмов — Благовещенского и Успенского. Вскоре рядом с обителью появились две монастырские слободки. В последующие столетия деревянные монастырские постройки были перестроены в камне.
В 1918 году монастырь был закрыт. Успенский собор продолжал действовать как приходской храм. Монахов репрессировали, в сохранившихся помещениях размещались коммуналки, общежития, швейная фабрика, пекарня, мазутная котельная… В Успенском соборе, где был архив, по счастью, сохранился дореволюционный иконостас.
Реставрационные работы монастыре начались в 1950-е годы, продолжились в 1980-е. В конце 80-х — начале 90-х Свято-Успенский Трифонов мужской монастырь был вновь открыт. Успенский собор стал кафедральным храмом епархии. Храмы и постройки монастыря восстановили, Успенский собор заново расписали, в 2004 году на пожертвования отлили самый большой в епархии колокол.
Узнайте больше об этой обители и о других святынях Вятской земли:
5. Спасо-Прилуцкий монастырь
В 1371 году в излучине реки Вологды ученик преподобного Сергия Радонежского святой Димитрий Прилуцкий основал Спасо-Прилуцкий Димитриев монастырь. Это событие оказало сильнейшее влияние на развитие всего региона на несколько веков.
С момента своего основания Спасо-Прилуцкий монастырь стал основным форпостом Московского государства на Севере Руси. Он очень удобно и выгодно расположен — на пересечении и водных, и сухопутных путей. Его опекали князья и цари, видя в Спасо-Прилуцкой обители важный военно-стратегический и торговый пункт на Севере России. Но при этом обитель всегда оставалась духовным центром Вологодчины, связанным с именами великих святых и с почитанием значимых для всей России святынь.
Как и для многих других храмов и монастырей, XX век стал для Спасо-Прилуцкой обители трагическим временем. Монастырь был закрыт советской властью еще в 1920-е годы.Потом здесь были пересыльная тюрьма, склады, кинотеатр…
И вот в 1991 году, после 67-летнего перерыва, в Спасо-Прилуцком был вновь открыт мужской монастырь. А в 1992 году монастырь полностью возвратили Русской Православной Церкви. Монастырская жизнь возрождается. Ремонтируются строения, восстановлены иконостасы и колокола на соборной колокольне, ежедневно совершается полный круг богослужений.
Какой знаменитый поэт похоронен в некрополе Прилуцкой обители? Почему башни монастыря так «весело» раскрашены? Читайте в нашем материале:
6. Ферапонтов монастырь
Ферапонтов, а точнее, Ферапонтов Белозерский Богородице-Рождественский монастырь — это и православная святыня, и объект огромной культурной значимости (включен, кстати, в список Всемирного наследия ЮНЕСКО). Находится он на Вологодчине, в двадцати километрах от города Кириллова и в ста двадцати — от Вологды. Это один из самых старых монастырей Русского Севера, основан в 1398 году.
Его основал преподобный Ферапонт — ученик и друг преподобного Сергия Радонежского. Фрески в Ферапонтовом монастыре писал знаменитейший иконописец Дионисий. В обители томился в заточении низложенный Патриарх Никон. Сейчас Ферапонтов монастырь — одновременно и монастырь, и музей.
Для вас — шесть интересных фактов о Ферапонтовом монастыре:
7. Печенгский монастырь
В XVI веке в дикой стране «у холодного моря, у Мурманской границы» новоиспеченный монах Трифон устраивал при Троицкой церкви первые кельи будущего Печенгского монастыря. Однажды в одну из лачуг забрел большой медведь и, опрокинув оставленную там квашню, принялся с аппетитом есть приготовленное тесто. Трифон, приблизившись к дикому зверю, сперва запретил ему двигаться, а потом отпустил восвояси. С тех пор ни один лесной хищник больше не тревожил иноков и не нападал на монастырское стадо оленей.
В конце 1550-х годов благочестивый Трифон, которого стали называть «апостолом лопарей», добрел до Москвы и получил от царя Иоанна Грозного жалованную грамоту, объявлявшую Свято-Троицкий Печенгский монастырь новым оплотом русского государства на Крайнем Севере. Царь распорядился «распространить владения монастыря на выброшенных китов и моржей, на морские берега, острова, реки и малые ручейки, верховья рек, тони (рыболовные участки), горы и пожни (сенокосы), леса, лесные озера, звериные ловли», а все местные жители с их угодьями провозглашались подданными государя, приписанными к обители.
Несколько раз монастырь подверался разорению, переезжал и вновь возрождался и расцветал. В наши дни продолжается очередное возрождение самого северного монастыря в России на его исконном месте, где река Намайоки впадает в Печенгу, — там, где его основал преподобный Трифон.
Узнайте, как «апостол лопарей» укрощал медведей в самой северной обители на Руси:
8. Борисоглебский монастырь
Место для него выбрал сам преподобный Сергий Радонежский. Монастырь был мощной крепостью, защищавшей Русь от нашествий с Запада. Здесь подвизался великий инок Пересвет, павший в Куликовской битве. Отсюда благословлял войска Минина и Пожарского на освобождение Москвы от поляков и литовцев святой затворник Иринарх. Великие русские князья и первые русские цари любили Борисоглебский монастырь и считали его своим домашним.
Узнайте больше о Борисоглевском монастыре и его удивительной истории:
Старообрядческие монастыри на Алтае — Л. С. Дементьева
В статье затрагивается бытование иночества в старообрядчестве, аскетический подвиг монашества, условия существования старообрядческих монастырей и скитов в Царской России после раскола и до революции, а также в советское время. Рассматриваются староверские поморские женские скиты, существовавшие на Алтае: Белорецкий монастырь и Убинская обитель.
В самом начале 1914 г. в Москве на Рогожском кладбище состоялся Всероссийский съезд старообрядцев, на котором среди прочих обсуждался вопрос «О монастырях и иночестве». В старообрядчестве проблема актуальна по сегодняшний день, потому что не всякого и не вдруг, считают архиереи, можно благословить на иноческий подвиг:
«Иночество — это девство и воздержание от всякого земного удовольствия», — писал старообрядческий журнал [1, с.45].
Идеи о пользе пустынножительства, о необходимости ухода от греховного мира в спасительную «пустыню», сохранявшую это название и тогда, когда она превращалась в многолюдный монастырь, распространились уже в первые века христианства и разрабатывались в творениях крупнейших раннехристианских писателей. Известно два вида иночества: отшельничество, основателем которого является преподобный Павел Фивейский, и общежительство, основанное Антонием Великим и преподобным Пахомием Великим, который к тому же являлся автором первого писаного устава монашеского жития.
В основе всей христианской проповеди пустынножительства лежат общие идеи: земная жизнь человека — арена борьбы между силами добра и зла, Бога и Сатаны; «чувственный» мир враждебен Богу, т.к. исполнен сатанинских сетей, поэтому необходима борьба с ним. Действенным способом борьбы признавался аскетический подвиг, наиболее приемлемый для противостояния страстям, порожденным дьявольскими кознями, так как являлся приобщением к Богу души, не замутненной мирскими помыслами. Основными путями подвижника-аскета были молитва, пост, т.е. обязанность трудиться на благо собственным душе и телу. При этом телесное благо ценилось весьма низко, работал пустынник не столько для собственного прокормления, сколько потому, что «путем к смирению служат телесные труды, совершаемые разумно», «телесные труды приводят душу в смирение», «телесные труды делаются душевными добродетелями» [2, с.51], а также для возможности подать милостыню нуждающемуся. На этой же основе должна была строиться и жизнь общины пустынножителей. И хотя истории известны весьма крупные монастырские хозяйства, все же часто предпочтение отдавалось небольшому скиту, особенно «в условиях постоянного преследования со стороны государства и церкви»: тогда «самым жизнеспособным тайным монастырем был именно небольшой скит, который во время опасности мог быстро переселиться, а в случае разгрома легко регенерировал в другом месте» [3, с.68].
Первоначально «Σκήτις» — скитская пустыня в Египте, вообще убежище отшельника или несколько келий, находящихся в отдалении от православного монастыря. Скит, как и монастырь, имел собственный устав, который по сравнению с общемонастырским отличался большей строгостью.
Возникновение иночества и устройство монастырей в древнерусской церкви относится ко времени принятия христианства. Причем, как показывают русские исторические источники, в делах монастырей наряду с монастырской братией принимали участие и мирские люди [4, с.80].
Пустынножительство старообрядцев имело свои особенности. Это и такие крупные объединения, как Выг, Стародубье, Ветка, Иргиз, Керженец, Белая Криница и др. Но это и небольшой старообрядческий монастырь, собственно скит, особенно в провинции, прежде всего в Сибири. Скиты были вне официальной церкви и не подчинялись ей. Они не зависели и от государства, зато преследовались им, впрочем, в меньшей степени, чем «официальной» церковью. Как правило, старообрядческие сибирские скиты находили сочувствие и поддержку среди местных крестьян из близлежащих и даже дальних деревень. Не случайно уже в 1698 г. появился запрет вообще на строительство сибирских монастырей, хотя в Сибири, по официальным данным, их уже было 37 [б, с. 101]. Старообрядцем же со времен царствования Николая I категорически было запрещено «заводить» скиты и обители, а также именовать себя скитскими общежителями, пустынножителями и т.п.
«За устройство скита или иного рода обиталища уголовный закон подвергал виновных наказанию: заключению в тюрьме от 8 мес. до 1 года и 4 мес., а все устроенное — сломке и продаже в пользу местного приказа общественного призрения или заменяющих его учреждений» [6].
Даже на заре «золотого периода» отношение к старообрядческим монастырям, скитам и обителям носило достаточно противоречивый характер: с одной стороны, устройство старообрядческих монастырей дозволялось Высочайше утвержденным положением комитета министров от 17 апреля 1905 г. и Высочайшим указам 17 октября 1906 г. С другой стороны, теми же Высочайшими актами дозволялось только священнослужителям старообрядцев, зарегистрированным при общинах, именоваться принятым при постриге именем, т.е. замалчивался вопрос о старообрядческом монашестве. И если Третья Государственная дума находила возможным признать иночество за всеми вообще старообрядцами, носящими этот обет, с правом освобождения их от военной службы, то Государственный Совет также соглашался признать за старообрядками иночество, но лишь в тридцатилетнем возрасте, без права освобождения старообрядческих иноков от военной службы.
Как видим, известный паллиатив в решениях проблем старообрядцев продолжал сохраняться и в так называемый «золотой период». И все-таки скиты существовали, часто возникая и существуя в строжайшей тайне.
Что представлял из себя скит сибирских старообрядцев? По описаниям академика Н.Н. Покровского, это очень небольшая избушка, на 3—4 постоянных обитателя, которые в них «спасались от антихриста и от начальников или от «антихристовых начальников» [7, с.23]. Местонахождение такой избушки, иногда за несколько десятков верст от ближайшего села, не являлось препятствием для достаточно тесных и нередких сообщений между ними, особенно в случае крайней нужды, например в помощи наставника, опытного в духовных делах старца, который мог проживать в солидном отдалении [8]. Необходимые для религиозно настроенного крестьянского мира эти скиты были костью в горле официальной церкви и государства, поэтому постоянно преследовались и разорялись, а их насельники отправлялись в каторжные работы или «никонианские» монастыри «на исправление». В 1735 г. появилось распоряжение «о посылке монахов и монахинь в сибирские монастыри для увещания раскольников, живущих при заводах и, если не исправятся, о употреблении их в монастырских работах, а беглецов и прочего звания раскольников, в лесах живущих, в заводские работы, размещая их таким образом, чтобы они не имели с другими сообщения» [7; 5, с.138, 143 и др.]. Понятно, что все это не было случайностью, потому что, писал Ф. Мельников,
«старообрядческие монастыри и скиты имели огромное духовно-воспитательное и руководящее [выд. мной. — Л.Д.] значение для всего старообрядчества» [9, с.433].
О роли личности наставника в старообрядческой и крестьянской среде пишет и Н.Н. Покровский:
Иной тип старообрядческого монастыря-скита, более соответствующий традиционному, описал Г.Д. Гребенщиков в одном из своих очерков [10, с.54-68]. Это женская обитель поморского беспоповского согласия, основанная в 1899 г. на берегу р. Убы в Бухтарминской долине. Сначала в ней проживали 8 инокинь, отделившихся от поморской общины ст. Вязовой Уфимской области, которые «купили заимочку и стали жить, а в отдельной избе сделали моленную и трудились». Через несколько лет выстроили более просторную избу с маленькой кельей для игуменьи и лишь в 1908 г. построили новую часовню с колокольней в 6 колоколов и маленьким куполом.
К лету 1910 г., т.е. ко времени, когда там побывал Г.Д. Гребенщиков, в монастыре было 40 сестер разного возраста — от 14 лет и старше: 24 схимницы, одна — давшая обет «всю жизнь поработать на Христа», несколько послушниц и «. гостей, не определивших своего положения и могущих оставить монастырь, выйти замуж и проч.». Некоторые из них пришли из «официального» православия.
Монахини жили в кельях – избах, которых было построено около двадцати. При монастыре была больница, швейная мастерская, келарня (кладовая), она же кухня. Было и кладбище: «. за 11 лет существования скита на горке успело вырасти 16 черных крестов».
Быт обитательниц был обустроен их собственными руками, их усердным трудом. Каждая имела определенные обязанности, но большую часть самой черной работы брала на себя игуменья — мать Ираида, прожившая в монастыре 45 лет, с юности. Вот как описывает день в обители Г.Д. Гребенщиков:
«Эта женщина, встав утром в 2 часа, трудится до 11 часов ночи, спит, следовательно, 2-3 часа, а все остальное время она находится в работе. Встав в 2 часа, к трем она выходит в часовню, где начинается утреня, кончающаяся в пять, затем после короткой беседы тут же, начинаются часы и кончаются в семь. После этого все идут по кельям, а там, переодевшись в рабочие одежды, в трапезную, где позавтракав, отправляются на работу, в 1 час обед, а в пять — вечерня, а после нее, часов в восемь, когда все придут с работы, ужин и все расходятся по кельям, работая на себя или молясь. У старых монахинь работа одна — отправлять заказы на счет моленья за здравие питающих и за упокой умерших».
«О неусыпном труде самой игуменьи говорят то, что все 40 кроватей, столько же стульев, столов, все лавки, тесовые перегородки, разные полочки — все это сделано ее руками без единого удара топором кого-либо другого. Причем у каждой кровати, стола или стула сделано по удобному и просторному ящику внутри».
Чистота и простота царили во всех помещениях монастыря. Небеленые стены и некрашеные полы мылись до белизны. В церкви стены были окрашены в розовый, потолок — в голубой цвет. Писатель отметил и богатый иконостас — в пять ярусов. Далее цитируем: «Перед иконостасом возвышение и престол, возле которого дорогое Распятие, обвитое голубой пеленою, по бокам его иконы, а на столе стоит рукописное Евангелие, оправленное в бархатный с серебряной чеканкою переплет, а по обе стороны горят неугасимые лампады». Как замечает Гребенщиков, «. все выдержано в древнерусском стиле».
Как водится, основной труд инокинь — моление. Часов 7—8 посвящено общей молитве в церкви. Принявшие схиму молились особенно:
Протекала жизнь в обители «мирно и уютно». Приветливых монахинь любили, и «окрестные староверы. нежно оберегали их колонию».
Неизвестно, что стало с этой женской обителью. Возможно, короткой была безмятежная жизнь сестер, ведь «с дарованием религиозной свободы [11] прежнее значение этих духовных очагов было если не совсем утеряно, то во всяком случае понижено» [9, с.433]. Скорее всего, постепенно затухая, в 20-е гг. прошлого истерзанного века обитель разделила участь многих, подобных ей. А инокини? Трудно сказать. Территория эта теперь одно из «ближних зарубежий» — Восточный Казахстан. В очерке Г.Д. Гребенщиковым сохранены подлинные имена тех, с кем ему довелось встретиться: мать Ираида, мать Аполлинария, мать Ирина, мать Мокрида — но как их звали в миру? Была там девочка 6 лет, «. дочь Устькоменогорского прасола и старовера Ив. Никифоровича Федорова. ». Какая судьба ждала этих женщин?
Еще один из старообрядческих монастырей на Алтае, тоже женский, поморского согласия. Находился он в Сентелекской волости в Бощелокском районе [12] — «Белорецкий Поморский скит на реке Белой», как его называли. Уединенным место, где был монастырь, делали непроходимые горы и леса, да еще правый приток Чарыша — р. Белая, на которой он стоял. Необходимое туда завозили только зимой, т.к. летом на телеге проехать было невозможно — только «верхами». Слухи о монастыре обрастают легендами, тем более что не осталось в живых не только обитателей монастыря, но уходят от нас и те, кто знал их [13].
Основанный, по некоторым данным, в 1912 г., по другим — в 1908, а возможно, еще раньше [14], трудами монахинь и добровольных помощников, монастырь был разорен в 1930 г. К этому времени в нем проживало 23 человека в возрасте от 20 до 103 лет [15]. Людская память, а также архивные документы приводят имена некоторых из них: К.И. Гилева — «старшая коровница»; О.Н. Плотникова — «чеботарь»; А.П. Бобровская, Г.Д. Боронова, Н.П. Соколова трудились в прядильне; А.Е. Лудякова и В.Л. Гилева — конюхи; В.К. Гилева — старший хлебопек. Келаршей была А.И. Круглова, уставщицей — П.П. Аулова. Настоятельницу монастыря звали Устинья Петровна Бобровская.
Илл. 1. Белорецкий скит на р. Белой, притоке Чарыша
Эти женщины, отмеченные «искрой святого тяготения к небу», рубили из местного леса и здание церкви, и остальные постройки обители. В архитектуре церкви применены основные принципы, присущие русскому храмовому строительству, но формы упрощены. Подобное обращение с формой, ее интерпретация, тяготеющая к некоторой схематичности, — тоже характерны для храмового строительства начала XX столетия, когда даже старообрядцы руководствовались типовыми проектами: простой одноэтажный сруб под железной крышей («21×6 аршин» [18]), на восточной стороне которой имелся небольшой плосковатый куполок, украшенный невысоким шатром (на фотографии он больше похож на усеченный конус) с восьмиконечным крестом на шарообразном основании. На западной стороне крыши высилась восьмигранная шатровая колокольня, увенчанная узким и невысоким, скорее, символическим основанием-барабаном, завершавшимся луковичкой с восьмиконечным крестом [Илл. 1, с. 30]. Строение полуприкрыто густыми кронами деревьев, на заднем плане — достаточно крутой каменистый склон горы, поросший травой, кустарником и нечастым хвойным лесом. Охраняли монастырь, «чтобы посторонние или злоумышленники не появлялись», жители поселка при нем. Там жили семьями, «но с монастырскими они никаких отношений не имели». Вероятно, эта фраза, произнесенная нашим рассказчиком, должна была оградить молитвенниц от неизбежных сплетен и слухов, которые все же просочились в официальный документ — «заключение о ликвидации Белорецкого женского монастыря» [19].
Территория монастыря, по словам очевидца, была огорожена высоким тесовым забором, который, видимо, соорудили позже, чем была сделана фотография. Для удобства был проложен тесовый же тротуар, вдоль него располагались кельи. «По левую сторону от церкви стоял домик, где жила игуменья, старая женщина Устинья. В конце ряда келий был склад продуктов. Он охранялся злой собакой. Была кухня, повар, столовая, где они (монахини) питались».
Как и в случае, описанном Г.Д. Гребенщиковым, насельницы Белорецкого монастыря составляли две группы: пожилые и «рядовые молодые». Одежда тех и других была черного цвета, отличались головные уборы: молодые носили платочки, а пожилые — «глухие мантии, пристегивавшиеся спереди булавкой» [Илл. 2, с. 32].
Илл. 2. Старообрядчеcкая инокиня
Монастырь находился как бы в кольце сел и деревень, население которых было преимущественно старообрядческим. Село Огни постоянно держало связь с монастырем. Даже после того, как «монастырь разогнали», многие монашки отправились доживать именно туда и в с. Михайловку. Село Загриха, Вершина Бащелак, Большой Бащелак, с. Аба, д. Машенка, д. Кедровка — «кругом монастырь был зажат староверами», «всюду жили староверы и держали связь с монастырем».
Имелось подсобное хозяйство. Хлеба было мало, его недостаток восполняли закупкой муки на ярмарке в Чарыше, но молока и меда хватало не только монастырским насельникам. В период раскулачивания организация труда монахинь ставилась в пример колхозникам. Достижения не были случайными. Как и в убинском монастыре, описанном Г.Д. Гребенщиковым, белорецкие монахини трудились, не оставляя времени на отдых; в старообрядчестве любой труд является подвижничеством, залогом будущего душевного спасения. Об этих «практических выводах религии» (выражение С.Н. Булгакова) [20, с.122, 125 и др.] уже говорилось выше. Заметим только, что не имеет перспективы сравнение старообрядцев с протестантами в их «мирской аскезе», апофеозом которой у протестантов явился «дух капитализма», воплотившийся в рациональном подходе к делу и, как следствии, превосходном развитии хозяйства и экономики. В этом плане уместно, на наш взгляд, сравнение сибирских старообрядцев с сибирскими же казаками, по поводу которых в одной из статей сказано следующее: «. «дух капитализма», выдвинутый М. Вебером и определяемый по существу как «внутримирская аскеза» не может быть успешно и быстро экстраполирован в российский социум из-за православия». Старообрядческая православная община как социальный организм имеет много общего с казачеством: те и другие вынуждены были выживать, приспосабливаясь к экстремальным условиям; у тех и других жизнестойкими оказались традиции общинности, соборности; в среде тех и других могут встретиться пассионарные личности, «свободолюбивые, ищущие правду и справедливость» [21], философски относящиеся к пониманию жизненного успеха.
Монастырь служил духовным центром и для жителей близлежащих селений, и расположенных далеко от него деревень. Из них родители отдавали в монастырь на послушание своих детей. Подобную деталь отмечает Г.Д. Гребенщиков, говоря о шестилетней летней дочери И.Н. Федорова:
«Девочка отдана родителями уже два года тому назад, когда ей было четыре года, и привыкла к монастырю так, что не хочет ехать домой. » [10, с.58].
При монастырском Белорецком поселке действовала школа, в которой помимо Закона Божьего обучали чтению и письму, прежде всего по-церковнославянски, что было необходимо при совершении богослужения и при чтении.
С приходом советской власти жизнь в монастыре не могла не измениться. Согласно циркуляру от 16 августа 1921 г. монастырь был «национализирован» преобразованием в трудовую артель, чтобы плоды деятельной энергии монахинь не прошли мимо большевистских ртов. Власть-перевертыш по своему усмотрению поступала с «отделенными от государства» религиозными организациями, по своему произволу и прекращала их существование, но старалась при этом соблюсти видимость законности. Чего стоит формулировка одного из пунктов документа, ликвидировавшего монастырь: «В связи с отклонениями от циркуляра НКВД, НКЮ, НКЗ, РКИ от 16. VIII-21 г. об использовании быв. монастырей трудовыми артелями, Белорецкую группу верующих, именовавшую себя «Белорецкой трудовой артелью», в соответствии с постановлением самой группы, на основании пункта 60 инструкции НКВД М 328. ликвидировать». А чуть выше говорилось: «. существование Белорецкого монастыря, облекшееся в силу исторических условий в религиозную форму под флагом «Артели» [Выд. мной. — Л.Д.], но изменило своего содержания в сторону коммунистических устремлений, а продолжало сохранять монастырский уклад. », — причина, следствие – все перемешано! Оказывается, «. юридически существование «Артели нигде не оформлено», оказывается, монастырь «. использовал госфондовые земли», «что эта группа, проживавшая изолированно от населения, не находит в последнем никакой поддержки», «опоры среди населения не имеется, так как скитско-старообрядческий уклон монастыря рознится от окружающего догматического православия» [22]. При этом все же отмечается, что в 1927 г. «артели» был «выдан похвальный лист за представленный на выставку крупный рогатый скот», а далее: «хозяйство в связи с обложением группы, как лишенцев с 1928 г., стало падать: от 29 коров осталось 9, от 46 овец — 16 и т.д.» [23]. Цинизм не менее потрясающ, чем некогда обложение двойным подушным окладом за право исповедовать древлее православие.
По рассказам В.С. Сердцева, где-то в окрестностях монастыря были спрятаны в земле богослужебные книги (старообрядцы знали секрет, чтобы закопанные в земле книги не сгнили, — рассказывала об этом женщина из с. Бобровка Первомайского района: их книги прекрасно сохранились в течение нескольких десятилетий). Эти книги пытались найти, но травы, подлесок, лес — все очень разрослось с тех пор, да и место некому вспомнить.
На земле русской монастыри всегда считались проводниками истины. Много их было — больших и малых иноческих общежительств. Славились они не только трудолюбием своих обитателей, но и молитвенной жизнью. Поэтому спешили к ним из самых дальних сел на молитву и совершали крестные ходы, преодолевая трудный и долгий путь порой по горным тропам. Еще в начале XX в. монастыри были средоточием культуры, грамотности и книжной образованности. Крестьяне из окрестных населенных пунктов приводили туда на обучение и воспитание любви к отеческой старине своих детей. Все изменилось после 1917 г., почти все разорено или уничтожено, только память людская [27] да уцелевшие архивные документы сохраняют нам свидетельства о них. Как мы убеждаемся, анализ не всегда объективных, но чисто отражающих определенную идеологическую установку архивных документов необходимо сочетать с устной историей, что становится трудно сделать, т.к. уходит не все успевшее рассказать старшее поколение, а метод интерпретации устных сведений предполагает работу с легендой на ту или иную тему: чем больше рассказчиков, тем бывает не проще, а сложнее установить истину.