рождество в деревне рассказ глава первая
ЛитЛайф
Жанры
Авторы
Книги
Серии
Форум
Мингер Элда
Книга «Рождество Золушки»
Оглавление
ГЛАВА 6
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
ГЛАВА 6
Уже в своей спальне, лежа в постели полностью нагие, Ник вспомнил о еще одном важном вопросе.
– В приемных семьях, где ты жила с теми козлами, они тебя.
– Нет, – быстро перебила его Ив. – Нет. Конечно, было несколько неприятных моментов, но у меня был вздорный характер, так что я кричала и дралась. Я была маленькой бестией. Ты бы меня не узнал.
– Ив, ты выжила. Это достойно восхищения.
– Самое худшее из пережитого – разбитый нос и перелом ребра.
– Боже милостивый. Выходит тебя ранили.
– Физически, да. Эмоционально, бесспорно. Но до сексуального насилия дело не дошло.
Он достаточно долго хранил молчание.
– Что? – поинтересовалась она.
Ник не знал, можно ли об этом спрашивать.
– Предельная честность, Ник.
Она заслуживала от него ответной искренности.
– Ты восхитительно сексуальна. Мне казалось, что после всего, через что ты прошла, проблемы в интимной жизни закономерны. Проблемы с доверием.
Прежде чем ответить, она немного подумала.
– Тогда я этого не понимала, но, наверное, поэтому и хотела тебя поцеловать. Ведь полностью тебе доверяла.
Ив лежала на нем, а Ник обхватил ладонями ее попку. Они были настолько близки, насколько могут быть близкими двое людей. Совершенно одни. Морис спал на коврике в гостиной.
– Я много времени провела с тобой рядом, чтобы узнать поближе. Ты всегда относился ко мне с уважением. Честно говоря, думаю, что и без маскарада ты не воспользовался бы положением.
– Ну, я бы любовался тобой, и в голове бы крутились разные мысли, но никаких реальных действий я бы не предпринял.
– Именно. Сначала я начала тебе доверять, и лишь потом влюбилась.
Ив запнулась, и Ник понял, что она не хотела открывать ему все карты.
– Ох, черт, я не хотела признаваться первой!
Засмеявшись, Ник еще крепче ее обнял.
– Ты не должен отвечать, если чувства не взаимны.
– Ты можешь хоть минутку помолчать! Разве ты не знаешь, что я от тебя в полном восторге? Очарован тобой? Проклятье, да я твой раб любви, согласный на все. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я хотел признаться тебе, только боялся отпугнуть. Я люблю тебя, Ив. Не Дарси. Да, огонек озорного эльфа горит в тебе, но моим сердцем завладела Ив Ватсон. В этом можешь не сомневаться.
Она, полностью расслабившись, прижалась щекой к его груди.
– Этот прекрасный день навсегда останется в моей памяти, – приподнявшись, она склонилась над ним и нежно поцеловала.
Обхватив запястья Ив руками, Ник перевернулся, увлекая ее за собой, пока не оказался сверху.
– Что ж, рад стараться.
Они остались на курорте до Нового года. Ник позвонил заместителю и сказал, что им не хватило времени для полной проверки курорта, и после этого взял отпуск пораньше, сославшись на усталость. А в случае крайней необходимости попросил звонить, чтобы он мог удаленно разрулить все дела.
Все сотрудники компании «Незабываемое путешествие» отдыхали на праздниках.
Ник и Ив купили елку, игрушки и украсили номер. Груда подарков для Мориса росла с пугающей скоростью. В Сочельник они пошли в местную церковь и слушали рождественские гимны. Потом полдня валялись в кровати, заказав обслуживание номеров, и погуляли по пляжу с Морисом, от всей души наслаждаясь замечательным днем.
В канун Нового года они заказали ужин из шести блюд от знаменитого шеф-повара, танцевали под живую музыку и незадолго до полночи поднялись в свой номер. Морис праздновал, весело играясь с новыми игрушками и расслабляясь массажем. Ник позаботился о щедрых праздничных чаевых и очень дорогих конфетах для Бетси.
– Скоро у него появится зависимость от массажа, – пошутил Ник, выйдя на балкон с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.
– Знаю. Нам придется привозить Морис сюда, чтобы он не разлучался с Бетси. Он от нее в полном восторге.
– Это легко устроить, – ответил Ник. В смокинге он выглядел шикарно. После Рождества они ходили по магазинам за официальной одеждой и теперь могли отчитаться на работе, что Новогоднее празднование на этом курорте Санта-Барбары проходит по высшему разряду.
Зима была теплой. Фейерверк запланирован на полночь над океаном. Ив считала это превосходным окончанием праздника.
– Двадцать минут, – крикнул он. – Тебе стоит поторопиться.
– Я только опущу Мориса на пол, – ответила Ив и вышла к нему на балкон. – Он почти всю ночь дрыхнет.
– У меня для тебя подарок.
– О Ник, это уже чересчур.
– Дорогая, позволь я тебя побалую.
Она перестала сопротивляться. Ник прав. Жизнь слишком коротка, чтобы волноваться по пустякам.
– Я не любитель сюрпризов.
– Думаю, этот тебе понравится. – Он протянул ей красиво обернутую коробку. Ив аккуратно развернула подарок, открыла крышку и откинула белую бумагу. Внутри лежали красные кружевные трусики, которые она забыла, в спешке убегая с рождественской вечеринки. И хотя прошло всего несколько недель, казалось, это было целую вечность назад.
– Считаю, стоит их вернуть законной владелице. Теперь зная, что это ты, мне не нужно прибегать к плану «Б».
– И это. – она вытащила белье из коробки.
– Просить каждую девицу в королевстве примерить их, дабы найти владелицу.
Ив расхохоталась, вообразив эту картину. А потом до полуночи решила еще немножко поиграть.
– Наверное, стоит их надеть.
Ее шикарно бирюзовое вечернее платье из шифона открывало плечи и при движении струилось вокруг ног. Оглядевшись, Ив убедилась, что рядом никого нет, и незаметно натянула красные трусики.
– На тебе не было нижнего белья? – поразился Ник.
Ив поправила юбку и улыбнулась ему.
– Ты много обо мне не знаешь.
– Ты, и правда, мисс Озорница. Мне это нравится. Иди сюда.
– Почему бы нет, мистер Паинька.
Ник поцеловал ее под взрывы фейерверка. Хотя такому обжигающему поцелую никакая пиротехника не нужна. Мужчина в ее объятьях в любой момент мог устроить ей фейерверк.
Проснувшись, она увидела, что Ник за ней наблюдает. Морис тихо сопел в изножье кровати.
– Что ты обычно делаешь первого января? Смотришь футбольный матч? Парад роз[6]? Ходишь в кинотеатр? – как бы хорошо она не знала Ника, некоторое ей еще только предстоит узнать.
– Я не силен в футболе, – он погладил ее ногу своей. – Особенно, когда есть другие парные игры.
Ив застонала от игры слов.
– Я думал о том, как все это произошло, – сказал Ник. – Как я стал для тебя подопытным кроликом. И хотя, по идее, я должен чувствовать себя использованным и легко доступным, может даже ощущать небольшое отвращение.
Смеясь, Ив бросила в него подушкой. Он поймал ее и закинул себе за спину.
– Ой, перестань! – Она так сильно хохотала, что не заметила, как Ник достал маленькую бархатную коробочку, открыл и протянул ей.
– Ив, – с серьезным видом произнес Ник.
– О, Боже, – она подозревала, что к этому идет, но не ждала предложения так скоро.
– Ив, – он поднялся, обернул простынь вокруг талии и встал на одно колено. – Выходи за меня замуж. Я никого не любил так, как тебя. Не желаю ждать ни минуты. Хочу начать нашу совместную жизнь как можно скорее. Прямо сейчас.
К горлу подступил комок, и она лишилась дара речи.
Услышав в голосе волнение, девушка не захотела томить его долгим ожиданием.
– Не забывай, Морис – часть сделки.
– Шутишь, благодаря ему я здесь с тобой. Он помог мне найти моего маленького озорного эльфа. Я по гроб жизни обязан этому маленьком пушистому разбойнику. Массаж, стейк, шляпы эльфов с помпонами, любой каприз по желанию!
Морис довольно заскулил во сне.
– Я люблю тебя, – ответила Ив. – И в этом мире ничто не сделает меня счастливее, чем провести остаток жизни с тобой.
Он поцеловал ее и надел бриллиантовое кольцо на палец. Камень заискрился в утренних лучах солнца, и Ив с восхищением им любовалась.
– От него просто дух захватывает.
– Нет, от тебя, любимая, – ответил Ник, укладывая ее на кровать.
Морис снова начал поскуливать. Ему, наверное, снился еще один массаж Бетси.
– Я безумно рада, что ты меня нашел, – прошептала она, между поцелуями.
– Постоянным маскарадом ты максимально усложнила задачу. Хвала Господу за Мориса. Кто же знал, что у купидона морщинистая мордочка?
Рождество в русских деревнях
Здравствуйте, с вами Алексей Дементьев! Вы слушаете и читаете программу из цикла «Рождественские каникулы с издательством Никея».
В сегодняшней программе мы прочтём фрагменты произведений двух авторов, написанные в разные эпохи. Но объединяет их тема — праздник Рождества в российской глубинке — в деревнях и провинциальных городках вдали от блеска и суеты, как бы мы сегодня сказали — «мегаполисов». У героев этих рассказов, я бы сказал, несколько иная, чем привычная для нас шкала ценностей. Для них праздничным подарком может оказаться самый обычный кусок хлеба. Думаю, послушав сегодняшнюю программу вы согласитесь, что прозвучали очень трогательные сюжеты, от которых на душе становится как-то уютно и по-рождественски светло.
Но сначала несколько слов об первом писателе — Борисе Петровиче Екимове. Публицисте и нашем с вами современнике. Его называют последним «деревенщиком» — автором деревенской прозы, где описаны истории простых жителей обычных русских деревень. И если одни литераторы обвиняют автора в эмоциональной бедности его героев. Мол, они чрезмерно молчаливы, не кричат, не бунтуют. То другие, наоборот, улавливают в молчании едва сдерживаемый крик, пронзительные и честные интонации. В творчестве своём автор ищет праведников — и находит их. Не спроста среди многих заслуженных наград в послужном списке Бориса Екимова значится и Патриаршая Литературная премия. Творчество писателя пронизано истинно христианским духом. Автор искусно противопоставляет скудную материальную жизнь своих героев богатству их внутреннего мира. В сегодняшнем рассказе мы сможем проникнуться праздничным рождественским настроением. Предлагаю вам прочесть фрагмент рассказа Бориса Екимова который называется «За тёплым хлебом».
Борис Екимов — «За тёплым хлебом». Фрагмент 1.
В поселке было теплее, чем в степи. Но Архипа, до нутра промёрзшего за день, познабливало. Старик закурил, отряхнул с плаща и валенок снег, и направился к воротам «Гортопа». Ему дважды приходилось покупать здесь уголь, и порядки были знакомы.
— Здравствуйте, дочушки, — снимая шапку, поздоровался Архип. — С праздничком вас, с Рождеством Христовым. Или вы в городе такие праздники отменили? А я вот к вам пришёл по-деревенски прославить, может, вы мне чего и подадите. — Он тонкую политику вёл, подлаживался и немножко дурачка деревенского из себя строил. — Рождество Твоё, Христе Боже, воссияй миру свет разума…
— С чем пожаловал, деда? Угля нету.
— Как нету? А на дворе?
— Мало что на дворе… Мы же к тебе во двор не лезем, не высматриваем, где что лежит. Нету. Это учреждениям.
Полная женщина, в очках — она возле окошка сидела — догадалась:
— Да ты же и не наш? Ты где живешь? Откуда ты?
— С колхоза.
— Ну вот в колхозе и получай. Ты вывеску видал? Гор-топ. Мы теперь только город снабжаем. Понятно?
— Нету у нас в колхозе угля, не дают. Чего бы я ехал? Нету. Порошины нету. А у меня весь вышел. Чего же нам с бабкой теперь, померзать? Помогите, Христа ради. Вы — девчата хорошие, с праздником я вас поздравил. Поимейте снисхождение к старикам.
— Де-еда… Тебе русским языком говорят: гор-топ. Снабжаем только город. А сейчас и своим не даём. Понимаешь? Обращайся в колхоз. Вас теперь централизованно снабжают, отдельно. А мы ни при чём, понял? И как только подумал Архип о тепле, о покойном домашнем тепле, так сразу окоченел. Казалось, единым махом просёк его до костей и насквозь студёный ветер. Архип сжался, пытаясь сохранить в теле хоть тёплую крупицу. И скорее, скорее поковылял к магазинам, что стояли за площадью, справа. Там можно отогреться.
Он прошёл полпути, когда пахнул ему в лицо сладкий запах свежего пшеничного хлеба. Архип споткнулся и стал, вначале ничего не понимая, он замер и стоял, вновь и вновь вдыхая этот благостный, добрый, почти забытый дух. Надышавшись всласть и опомнившись, Архип пошёл к хлебу, к магазину.
Хлеб выгружали из машины. Старик, глотая слюну, прошёл в магазин, и голова его кругом пошла, опьянённая райским запахом хлеба.
Народу не было. Продавщица в белом резала свежие буханки пополам и в четверть и бросала их на полки, прикрытые стеклом. Архип потянулся к четвертушке. «Я заплачу, дочушка, заплачу…» — пробормотал он и захлебнулся, когда в руке у него очутилась тёплая горбушка. И стыдясь, и; ничего не умея с собой сделать, Архип лишь успел шагнуть в сторону и, разломив четвертушку, начал есть её. Так сладок был этот чистый пшеничный хлеб с упругой, хрусткой корочкой, с ещё горячей ноздреватой мякушкой, так вкусен был и едов, что Архип не заметил, как съел четвертушку. Последний кус проглотил и почувствовал, как тёплый хлеб обогрел нутро и по жилам потёк горячим током. А хотелось ещё. И он снова подошёл и взял четвертушку, оправдываясь перед продавщицей: «Я заплачу, дочушка, не боись, деньги есть. С дороги я, наголодался за день, намерзся… Тёплый, хлебушко…» — дрогнул голос его.
— Ешь, дедушка, на доброе здоровье…
Вторую четвертушку дед Архип ел медленнее, но с ещё большим вкусом. Он жевал и чуял языком и небом, пресную сладость пшеничника, слышал еле заметный и дразнящий дух хмельной кислины и сухарную горчину корочки. Вторая четвертушка тоже кончилась. После неё деда Архипа ударило в пот. Перед продавщицей было стыдно, но хотелось хлеба ещё. Сладкий дух его нагонял слюну.
— Уж прости, дочушка, я ещё съем. Наскучал по свежему хлебушку. Сколько лет-годов тёплого не ел.
Продавщица ничего ему не ответила, поглядела внимательно и ушла в свою каморку и скоро вернулась с полной кружкой горячего чаю. Она и стул принесла, усадила деда Архипа возле подоконника.
— Садись, дедушка. Пей, ешь, отогревайся.
Горячая волна благодарности к незнакомому доброму человеку подступила к сердцу.
— Спаси Христос, моя доча, — тихо сказал Архип, опускаясь на стул. Спаси Христос.
Вы прочитали фрагмент рассказа Бориса Екимова «За тёплым хлебом».
В эфире программа «Рождественские каникулы с издательством Никея» и я, её ведущий, Алексей Дементьев. Сегодня с помощью русских писателей мы погружаемся в атмосферу празднования сочельника и Рождества в российской глубинке. Действие предыдущего рассказа разворачивалось совсем недавно — в начале 80-х годов 20-го века. А теперь предлагаю заглянуть в русскую деревню века 19-го. В одном из сборников цикла «Рождественский подарок» есть рассказ «Сочельник в русской деревне». Его автор — инженер, путешественник и… писатель — Николай Гарин-Михайловский. И вот фрагмент этого рассказа…
Гарин-Михайловский — «Сочельник в русской деревне». Фрагмент 2.
Судьба забросила меня на север, где ни кутьи, ни ёлки нет в сочельник, но в своей семье я продолжаю строго придерживаться обычаев юга, и сочельник для меня дороже всех вечеров в году.
Это была предпоследняя станция. Я не хотел вылезать, сидел в облаках пара, ждал смены и отдавался своим впечатлениям, зажавшись в угол возка.
И я вспомнил невольно оживление в этот вечер в малороссийских деревнях: на улицах толпы парубков и девчат, песни, колядки.
Степенный хозяин налаживал возок, разбирал вожжи, и, кончив всё, ещё раз оправив вожжи и потрогав для чего-то оглобли, подошёл, почёсываясь, ко мне.
— Овсеца лошадкам засыпал… побегут лучше… В избу бы, покамест что… самоварчик…
Я всё вспоминаю Малороссию, колядки, оживление, и ещё бледнее вырисовывается этот великий вечер в этой прозаичной избе. А-а! Я начинаю улавливать следы бледного праздника. Мальчишка с печки выдаёт секрет. Так усердно он, то и дело, оправляет свою красную рубаху, что я, наконец, замечаю. Вон и на старухе тёмный, но новый платок. И сарафан цветной. У молодухи красный, яркий и белая, чистая рубаха. Пол вымыт и выскоблен стол, и не видно тараканов.
Всё-таки праздник.
Подали самовар. Я проголодался, развернул провизию и принялся за еду.
В голосе ли старухи, во всей ли этой обстановке было что-то приподнятое, но какая-то волна и меня подняла, и, чтоб успокоиться, я ещё сосредоточенней занялся своим одеванием.
Когда я поднял глаза, я смутился от того, что увидел: и лежавшая на печке с испитым лицом баба плакала, и хозяйка вытирала глаза, смотря в то же время радостно, серьёзно вперёд; ребятишки притихли, пригнули головы, и в избе воцарилась какая-то особенная, торжественная тишина.
Ещё сильнее меня охватил великий праздник этой светлой избы, и, взволнованный, я подумал, что был неправ, унижая силу впечатления русского крестьянского сочельника перед малороссийским.
Это был фрагмент рассказа Николая Гарина-Михайловского «Сочельник в русской деревне. Очень надеюсь, что сегодняшние произведения смогли создать светлое и праздничное настроение. Не теряйте его. Ну а я с вами прощаюсь. Рождественские каникулы с вами проводил Алексей Дементьев. Всего доброго и до встречи в эфире радио «Вера»!
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
Рождество в деревне.
Свет не включим, лучше свечку
Мы зажжем на Святки, да
Растопи пожарче печку,
Нынче вечер, хоть куда!
В хате пахнет пирогами,
Блюдо на столе стоит.
«Здесь с картошкой,
Здесь с грибами»-
Мама детям говорит.
У иконы, на коленях
С тихим шепотом, крестясь,
Бабушка, и пляшут тени,
Прежде всех за стол садясь.
Во дворе Буян залаял,
Кто–то в гости к нам идет,
То не гости, это батька,
Он охапку дров несет.
Положил дрова у печки
И за стол к нам поспешил.
Что за чудо этот вечер,
Единение души!
Наконец – то все расселись
Светлый праздник отмечать,
Тихо так, что слышен шелест,
В кухне ходики стучат.
Прошумела за окошком
Озорная коляда.
А у печки дремлет кошка:
Славно, сытно, красота.
Свет не включим, лучше свечку
Мы зажжем на святки, да
Растопи пожарче печку,
Нынче вечер, хоть куда!
Author: ERICSON
0 Comments
Люба, а попробуйте переставить строчки в первом и последнем катренах. Тогда несколько искусственное сейчас “да” окажется вполне на месте и только оживит фразу:
Свет не включим, лучше свечку
Мы зажжем на святки, да
Растопи пожарче печку –
Нынче вечер, хоть куда!
И что-то не очень ладно про бабушку:
У иконы, на коленях
С тихим шепотом, крестясь,
Бабушка в святых моленьях,
Перед трапезой, садясь.
Смысл понятен, конечно, но предложение в целом не очень ладное.
Может, чуть побольше фантазии:
У иконы, на коленях
С тихим шепотом, крестясь,
Бабушка, и пляшут тени,
Прежде всех за стол садясь.
Хотя, мне рифмы столь явно глагольные не очень нравятся.
Благодарю Илья, посмотрю и додумаю это, обязательно. Муж много рассказывал о своём Белорусском, деревенском детстве и захотелось для него написать. Спасибо, да, я немного позднее тоже в Ленинграде училась ” Шпили рвутся в высоту, кони пляшут на мосту”!
Любаша.
Я тоже второй год своей молодой жизни в Гомеле провел. Только запомнил вот не много 🙂
Добрый день, ещё раз, Илья! Думала, думала, как изменить стихотворение, но лучше Вашего варианта не нашлось. Проблема в том, что когда я пишу, то не думаю, а чувствую, это получаемся быстро, искромётно. По – этому, трудно что – либо позже дорабатывать, или пока не научилась. И что теперь делать? Получается творчество на пару! Допустимо ли это? Спасибо Люба.
Нет, это не творчество на пару, а просто дружеский совет. Мне тоже порой подсказывают. Правда, я не всегда соглашаюсь 🙂
А так, по своему опыту, советую Вам написанное стихо положить в стол на день, два, неделю. Потом перечесть. Если все еще нравится – публиковать. Или – поправить со свежим взглядом. Я так делаю, обычно.
Кстати, Вы опять очень быстро побежали :))) Там в моем варианте не было многоточия после “ДА”. Оно там и не нужно. Поскольку в данном случае это просто союз: “да растопи поярче печку”, в смысле “и растопи…”.
Из таких мелких деталей стих и слагается. Или не слагается.
Честно, не спешите. Даже если очень хочется. Никуда стих написанный не убежит. :)))
Господь нам сам явиться рад,
Любви даруя святость!
Вода Крещенская сто крат
Привносит в души благость:
Господь в сей день явился в трёх
Святых единых лицах –
Отец и Сын и Дух есть Бог
Единый, хоть троится…
Крещенье празднуем всегда
С великою любовью,
И если в дом придёт беда
Её святой водою
Прогоним вмиг: вернём опять
Надежду, веру в благость,
Стремясь духовно лучше стать,
Грешить стараясь малость.
И Вас, Любушка, благодарю за добрые пожелания! Спаси Господи!
С ответным душевным теплом,
Люба, я каждое Рождество встречаю в деревне, и не разу в городе!
Прекрасная тема выбрана вами, тем более, что бы сделать приятное мужу!
У нас молятся прямо за столом, стоя и при свече! А пирожки какие вкусные в этот вечер! С грибами, капустой, маком! Бабушка их специально перемешивает на блюде, что бы не выбирали какие кому любимые. Очень приятно было почитать ваши строчки о чистом празднике.
С теплом,Игорь
Спасибо Вам, Игорь за то, что нашли время и прочитали моё стихотворение! Люба
Добавить комментарий Отменить ответ
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.
Одна абсолютно рождественская деревня
Святки в деревне Пожарище
Приблизительное время чтения: 7 мин.
К утру потеплело. Всего минус сорок два. Ночью в Нюксенице, говорят, на градуснике видели минус пятьдесят. Зато солнышко. Сочельник, 6 января, в Пожарище готовятся к Рождеству.
Деревня Пожарище Нюксенского района Вологодской области от столицы — в 750 километрах. От ближайшего райцентра не так далеко, всего 14 километров, но асфальта нет, грунтовка.
Сюда вообще до шестидесятых годов прошлого века дорога не вела — добирались по речке Уфтюге. Или вертолётом. От такой удалённости много минусов, но и плюсы есть: здесь чисто, тихо и красиво. И сохранились здесь древние архаичные русские традиции, о каких в других местах уже и помнить забыли. Тут умеют ткать на кроснах браное ткачество и пестрядное полотно, помнят, как печь в печи на свадьбу сборные пироги-витушки и варить солодовое пиво, здесь на летнем съезжем празднике Троицкого Заговенья до сих пор ходят рядами с песнями и водят хороводы. А зимой в Пожарище колядуют — по-настоящему, как встарь.
Через дорогу от Пожарища — деревня Кокшенская. Чуть дальше — Заболотье. Когда-то все три деревни объединял большой колхоз-миллионер со стадами коров, табунами лошадей, огромным хозяйством. И народу тут жило много — куст трёх деревень даже называли «китаем». Шутка ли, аж три с половиной тысячи человек! Теперь в Заболотье всего два жилых дома, а в Кокшенской и Пожарище — полторы сотни постоянно живущих. С работой неважно, правда, получше, чем в соседних районах — выручает «каэска», крупная компрессорная газовая станция в Нюксенице. Газпром кормит весь район. Поэтому и газ в деревнях есть. Вот кто на каэске работает, у того зарплата. А остальные перебиваются, как могут.
Однако, это всё присказка. Пора начаться и Рождественской сказке.
Под Сочельник в ЦТНК собираются местные ребята. Мастерят звезду, репетируют колядки.
Последний инструктаж перед выходом.
А ребятишки помладше тем временем идут с корзинками по самому Пожарищу да по Кокшенской. Метель разыгралась. Валенки в сугробах тонут, ветер в лицо. Но хозяева ждут в каждой избе, готовятся, и если в какой дом не зайдёшь — обида будет великая.
Перед входом в дом на крыльце или в сенях нужно зажечь свечу в Рождественской звезде. От ветра приходится прикрывать — не сразу и зажжётся.
— Дозвольте Коляду пропеть, Христа прославить?
И высокие, пронзительные голоса запевают Тропарь:
— Рожжество Твое, Христе Боже Наш! Возсия-а мирови свет разума.
На этом снимке одна из старейших жительниц Пожарища-Кокшинской Анна Павловна Клементьева. Родилась в 1917 году. Великая труженица, сама построила дом для себя и своих детей, в колхозе работала до изнеможения, ткала и шила, пекла и пела. Задорная, работящая, хранительница традиций и мудрости, многому научила Олега Коншина и других молодых пожарищенцев. Радуясь приходу колядовщиков, приговаривала: «Спасибо, детоньки, засиели, дак я ещё год проживу!» И ведь прожила. 99 лет! Год до веку не дотянула, ушла из жизни в феврале 2016 года.
Колядовщики заглядывают и в местный магазин на Кокшенской. Продавщица Люба сама все эти колядки знает сызмальства, но всё равно рада. Глядишь, тоже чем-нибудь ребят одарит.
— Маленький мальчик сел у стаканчик, а стаканчик — хруп! Подавай, тётя, руб!
В разных домах принимают колядовщиков. В деревне все друг другу родня, и дальняя, и ближняя. Но когда приходят с Христославием, родство не в счёт. Жданным гостям дают конфеты, мелочь, пироги и шаньги, печенье, орехи. Могут и сала дать, яичек, колбаски. А кто-то сам куклу сделал — и куклу подарит.
— Коляда ты, Коляда, подавайте пирога!
Вы не режьте, не ломайте, прямо так подавайте!
— Шла-шла Коляда из Нова города,
Просила Коляда хлеба-мяса-пирога.
Кто даст Коляде тому двор живота,
Триста коров, полтораста быков,
Они по полю ходили — помыкивали,
А во двор заходили — поигрывали!
Все дворы обошли, корзины полны доверху. Теперь можно, наконец, вернуться в Центр и отведать вкусностей, которые наколядовали.
А вечером здесь же, в ЦТНК и стар, и млад собираются на вечёрку.
Бабушки пляшут «уточку» — древнюю пляску, которая сохранилась только здесь, в Нюксенском районе Вологодчины.
А детвора в игры играет.
— Отворяйтеся ворота! Цяревня-королевня! Ты войди-войди во город, Цяревня-королевня.
По кругу пускают братчину с пивцём. Пивцё здесь же сами женшчины варят. И солод свой, и хмель. На снимке здравицу поднимает вологодская гостья, знаменитый в области фольклорист Ольга Федотовская.
У местных бабушек платочки повязаны по-уфтюжски, «домиками». Это особое искусство так платок поверх белой косыночки-«низовочки» повязать.
Завершается всё праздничным «Христос рождается, славите. » И впереди ещё долгие весёлые Рождественские каникулы.
Конечно, глубокого знания библейской истории от пожарищенских ребятишек ждать странно. Но основы заложены! Вот что говорит сотрудник Центра традиционной культуры Ольга Николаевна Коншина:
