на чем сидела гусеница курящая кальян

Культурная жизнь Петербурга: гусеница не станет курить кальян на сцене

В театре «Балтийский дом» представили оригинальное прочтение сказки «Алиса в стране чудес». Правда, часть эпизодов пришлось убрать, зато главная героиня попадает еще и в Зазеркалье.

В Петербурге представили оригинальное прочтение одной из самых необычных сказок «Алиса в стране чудес». Произведение Льюиса Кэррола дополнили специально написанными стихами и музыкой. Более того, режиссер Наталья Индейкина ввела в сценарий и самого автора.

, режиссеры любят обращаться к произведениям об Алисе. Первый немой фильм был снят в 1903 году, зато сценических воплощений сказки создавались единицы. Фантастическая история сложно поддается театральной обработке. На петербургскую премьеру пригласили самых требовательных зрителей — детей.

Корреспондент НТВ Павел Рыжков рассказывает о премьере в «Балтийском доме».

Чтобы понять такую сказку, в постановку ввели образ самого Чарльза Доджсона — это настоящее имя Льюиса Кэрролла, подарившего миру безумное чаепитие.

Несоизмеримо большие предметы чайного сервиза логичнее всего смотрятся только в одной постановке. В «Балтийском доме» решили поставить самую известную и очень трудную для инсценировки сказку для взрослых Льюиса Кэррола. Правда, эту «Алису в стране чудес» адресуют для семейного просмотра. Абсурд произведения старались передать с достоверной точностью. Здесь тоже будут играть в крокет фламинго.

Александр Чернышёв, перевоплотившись в автора, считает, что эта история вовсе не так абсурдна, как кажется взрослым.

Александр Чернышёв, исполнитель роли Доджсона: «У детей все иначе нежели, чем у взрослых. И этот детский мир фантазий он отчасти всегда абсурден. Я думаю, каждый вспоминает себя в детстве. Многие вещи кажутся настолько не логичными и иррациональными.

Одна из первых кинопостановок сказки вышла в 1933 году в США. Герои Кэрролла словно были созданы для экрана. И для Тима Бёртона — главного сказочника Голливуда. Его воплощение „Алисы“» в 2010 году подчеркивает антропоморфность существ. Бёртону было интересно в каждом кадре построить страну чудес, чтобы зритель испытал полный эффект присутствия.

Наталья Индейкина, : «Они все равно иллюстрируют текст. А иллюстрация в театре все равно невозможна, это другое искусство. То, что возможно в кино, в театре невозможно. Театр укрупняет, сцена гиперболизирует».

Хотя спектаклю «Балтийского дома» дали название по первой части произведения, Алиса побывает еще и в Зазеркалье. Но вот от некоторых сцен, например, там, где Алиса ест кусок гриба, и части персонажей пришлось отказаться, чтобы не перегружать постановку. Но без Чеширского Кота вместе с его улыбкой, конечно, не обошлось.

Гусеница, как и положено по сюжету, сидит на грибе. Есть здесь и кальян, но в детской постановке решили его не курить. Впоследствии существо не только превратится в бабочку, но и запоет. Стихи и музыка написаны специально для спектакля.

Оригинальны и костюмы. Художники придали Белому Кролику с часами несколько гламурный вид, одев его в розовый фрак.

Максим Головчанов, исполнитель роли Белого Кролика: «Если посмотреть на мои настоящие ноги, то они белые. Другой вопрос, что костюм у него немножечко розовый. Ведь у Льюиса Кэррола написано, что он просит принести Алису белые перчатки и веер. Поэтому мы от этого отталкиваемся и сделали его слегка мотом».

В конце концов, в этой сказке важны не столько ребусы математика Кэрролла, сколько философия произведения: нужно помочь юному зрителю познать мир, который со времен автора Алисы стал еще больше похож на страну чудес.

Источник

Глава V

Синяя Гусеница дает совет

Алиса и Синяя Гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне, заговорила:

Начало не очень-то располагало к беседе.

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

– Что это ты выдумываешь? – строго спросила Гусеница. – Да ты в своем уме?

– Не знаю, – отвечала Алиса. – Должно быть, в чужом. Видите ли…

– Не вижу, – сказала Гусеница.

– Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, – учтиво промолвила Алиса. – Я и сама ничего не понимаю. Столько превращений в один день хоть кого собьет с толку.

– Не собьет, – сказала Гусеница.

– Вы с этим, верно, еще не сталкивались, – пояснила Алиса. – Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам это тоже покажется странным.

– Нисколько! – сказала Гусеница.

– Что ж, возможно, – проговорила Алиса. – Я только знаю, что мне бы это было странно.

– Тебе! – повторила Гусеница с презрением. – А кто ты такая?

Это вернуло их к началу беседы. Алиса немного рассердилась – уж очень неприветливо говорила с ней Гусеница. Она выпрямилась и произнесла, стараясь, чтобы голос ее звучал повнушительнее:

– По-моему, это вы должны мне сказать сначала, кто вы такая.

– Почему? – спросила Гусеница.

Вопрос поставил Алису в тупик. Она ничего не могла придумать, а Гусеница, видно, просто была весьма не в духе, так что Алиса повернулась и пошла прочь.

– Вернись! – закричала Гусеница ей вслед. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Это звучало заманчиво – Алиса вернулась.

– Держи себя в руках! – сказала Гусеница.

– Это все? – спросила Алиса, стараясь не сердиться.

– Нет, – отвечала Гусеница.

Алиса решила подождать – все равно делать ей было нечего, а вдруг все же Гусеница скажет ей что-нибудь стоящее? Сначала та долго сосала кальян, но, наконец, вынула его изо рта и сказала:

– Значит, по-твоему, ты изменилась?

– Да, сударыня, – отвечала Алиса, – и это очень грустно. Все время меняюсь и ничего не помню. [47]

– Чего не помнишь? – спросила Гусеница.

– Я пробовала прочитать «Как дорожит любым деньком…», а получилось что-то совсем другое, – сказала с тоской Алиса.

Алиса сложила руки и начала:
– Папа Вильям, – сказал любопытный малыш, — [50]
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?
– В ранней юности, – старец промолвил в ответ, –
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.
– Ты старик, – продолжал любопытный юнец, –
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?
– В ранней юности, – сыну ответил старик, –
Натирался я мазью особой.
На два шиллинга банка – один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?
– Ты немолод, – сказал любознательный сын, –
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.
– В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!
– Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря
На неловкость такого вопроса:
Как сумел удержать ты живого угря
В равновесье на кончике носа?
– Нет, довольно! – сказал возмущенный отец. –
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!

– Все неверно, – сказала Гусеница.

– Да, не совсем верно, – робко согласилась Алиса. – Некоторые слова не те.

– Все не так, от самого начала и до самого конца, – строго проговорила Гусеница.

– А какого роста ты хочешь быть? – спросила, наконец, Гусеница.

– Ах, все равно, – быстро сказала Алиса. – Только, знаете, так неприятно все время меняться…

– Не знаю, – отрезала Гусеница.

Алиса молчала: никогда в жизни ей столько не перечили, и она чувствовала, что теряет терпение.

– А теперь ты довольна? – спросила Гусеница.

– Если вы не возражаете, сударыня, – отвечала Алиса, – мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма – такой ужасный рост!

– Это прекрасный рост! – сердито закричала Гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)

– Но я к нему не привыкла! – жалобно протянула бедная Алиса. А про себя подумала: «До чего они тут все обидчивые!»

– Со временем привыкнешь, – возразила Гусеница, сунула кальян в рот и выпустила дым в воздух.

Алиса терпеливо ждала, пока Гусеница не соблаговолит снова обратить на нее внимание. Минуты через две та вынула кальян изо рта, зевнула – раз, другой – и потянулась. Потом она сползла с гриба и скрылась в траве, бросив Алисе на прощанье:

– Откусишь с одной стороны – подрастешь, с другой – уменьшишься! [51]

– С одной стороны чего? – подумала Алиса. – С другой стороны чего?

– Гриба, – ответила Гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.

С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, пытаясь определить, где у него одна сторона, а где – другая; гриб был круглый, и это совсем сбило ее с толку. Наконец, она решилась: обхватила гриб руками и отломила с каждой стороны по кусочку.

Столь внезапная перемена очень ее напугала; нельзя было терять ни минуты, ибо она стремительно уменьшалась. Алиса взялась за другой кусок, но подбородок ее так прочно прижало к ногам, что она никак не могла открыть рот. Наконец, ей это удалось – и она откусила немного гриба из левой руки.

– Ну вот, голова, наконец, освободилась! – радостно воскликнула Алиса. Впрочем, радость ее тут же сменилась тревогой: куда-то пропали плечи. Она взглянула вниз, но увидела только шею невероятной длины, которая возвышалась, словно огромный шест, над зеленым морем листвы.

– Что это за зелень? – промолвила Алиса. – И куда девались мои плечи? Бедные мои ручки, где вы? Почему я вас не вижу?

С этими словами она пошевелила руками, но увидеть их все равно не смогла, только по листве далеко внизу прошел шелест.

Убедившись, что поднять руки к голове не удастся, Алиса решила нагнуть к ним голову и с восторгом убедилась, что шея у нее, словно змея, гнется в любом направлении. Алиса выгнула шею изящным зигзагом, готовясь нырнуть в листву (ей уже стало ясно, что это верхушки деревьев, под которыми она только что стояла), как вдруг послышалось громкое шипение. Она вздрогнула и отступила. Прямо в лицо ей, яростно бия крыльями, кинулась горлица,

– Змея! – кричала Горлица.

– Никакая я не змея! – возмутилась Алиса. – Оставьте меня в покое!

– А я говорю, змея! – повторила Горлица несколько сдержаннее.

И, всхлипнув, прибавила:

– Я все испробовала – и все без толку. Они не довольны ничем!

– Понятия не имею, о чем вы говорите! – сказала Алиса.

– Корни деревьев, речные берега, кусты, – продолжала Горлица, не слушая. – Ох, эти змеи! На них не угодишь!

Алиса недоумевала все больше и больше. Впрочем, она понимала, что, пока Горлица не кончит, задавать ей вопросы бессмысленно.

– Мало того, что я высиживаю птенцов, еще сторожи их день и ночь от змей! Вот уже три недели, как я глаз не сомкнула ни на минутку!

– Мне очень жаль, что вас так тревожат, – сказала Алиса.

Она начала понимать, в чем дело.

– И стоило мне устроиться на самом высоком дереве, – продолжала Горлица все громче и громче и наконец срываясь на крик, – стоило мне подумать, что я наконец-то от них избавилась, как нет! Они тут как тут! Лезут на меня прямо с неба! У-у! Змея подколодная!

– Никакая я не змея! – сказала Алиса. – Я просто… просто…

– Ну, скажи, скажи, кто ты такая? – подхватила Горлица. – Сразу видно, хочешь что-то выдумать.

– Я… я… маленькая девочка, – сказала Алиса не очень уверенно, вспомнив, сколько раз она менялась за этот день.

– Ну уж, конечно, – ответила Горлица с величайшим презрением. – Видала я на своем веку много маленьких девочек, но с такой шеей – ни одной! Нет, меня не проведешь! Самая настоящая змея – вот ты кто! Ты мне еще скажешь, что ни разу не пробовала яиц.

– Нет, почему же, пробовала, – отвечала Алиса. (Она всегда говорила правду.) – Девочки, знаете, тоже едят яйца.

– Не может быть, – сказала Горлица. – Но, если это так, тогда они тоже змеи! [52] Больше мне нечего сказать.

Мысль эта так поразила Алису, что она замолчала. А Горлица прибавила:

– Знаю, знаю, ты яйца ищешь! А девочка ты или змея – мне это безразлично.

– Но мне это совсем не безразлично, – поспешила возразить Алиса. – И, по правде сказать, яйца я не ищу! А даже если б и искала, ваши мне все равно бы не понадобились. Я сырые не люблю!

– Ну тогда убирайся! – сказала хмуро Горлица и снова уселась на свое гнездо.

Алиса стала спускаться на землю, что оказалось совсем не просто: шея то и дело запутывалась среди ветвей, так что приходилось останавливаться и вытаскивать ее оттуда. Немного спустя Алиса вспомнила, что все еще держит в руках кусочки гриба, и принялась осторожно, понемножку откусывать сначала от одного, а потом от другого, то вырастая, то уменьшаясь, пока, наконец, не приняла прежнего своего вида.

Поначалу это показалось ей очень странным, так как она успела уже отвыкнуть от собственного роста, но вскоре она освоилась и начала опять беседовать сама с собой.

– Ну вот, половина задуманного сделана! Как удивительны все эти перемены! Не знаешь, что с тобой будет в следующий миг… Ну ничего, сейчас у меня рост опять прежний. А теперь надо попасть в тот сад. Хотела бы я знать: как это сделать? Тут она вышла на полянку, где стоял маленький домик, не более четырех футов вышиной.

– Кто бы там ни жил, – подумала Алиса, – в таком виде мне туда нельзя идти. Перепугаю их до смерти!

Она принялась за гриб и не подходила к дому до тех пор, пока не уменьшилась до девяти дюймов.

Выбирайте шины диски ростов на дону в интернет магазине по выгодным ценам. Ошеломительный выбор шин и дисков.

Источник

Кто курил кальян в сказке «Алиса в Стране Чудес»?

Игра вроде детская, а вопрос больше для взрослых получается. Так кто любил курить кальян в сказке про Алису?

Когда Алиса брела по лесу, она увидела щенка, какое-то время она бросала ему палку, но потом решила убежать от него. Потом она среди цветов и трав увидела гриб, а на нем синюю гусеницу, которая покуривала кальян.

Выбираем ответ: Синяя гусеница.

Синяя гусеница курила кальян в сказке «Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».

Она напускала вокруг себя дыма и загадочности. И правда, загадочности у этой личности было хоть отбавляй, ведь в конце концов синяя гусеница превратилась в прекрасную синюю бабочку. Этому даже не могло помешать курение!

Сказка «Алиса в стране чудес» очень интересная и необычная. Дает раздолье для фантазии. И в детстве с удовольствием читала и сейчас, старшему сыну перечитывала не скучая.

Кролик, нервничая и постоянно поглядывая на часы, боялся опоздать к Герцогине. Конечно, к ней лучше не опаздывать, ибо дама эта с легкостью рубила головы направо и налево. Ее мог не опасаться только чешский кот, по известным причинам.

По мнению главной героини Алисы:

На площадке было множество бугров и ям.

Вместо шаров они использовали живых ежей.

А вместо молотков у них были живые фламинго.

Вместо крокетных ворот использовались солдаты, которые стояли на четвереньках изогнувшись дугой.

Правильный ответ: крокет

В сказке Льюиса Кэрролла кролик был сказочным и внешность его была довольно привлекательной, Алиса когда увидела такого кролика, спешащего по своим делам, непременно решила догнать его.

Кролик был белого цвета, а глаза у него были розового цвета, одет кролик был в жилетку, а в своих маленьких лапках держал карманные часы, кролик на них постоянно поглядывал и сетовал на то, что опаздывает.

Это так заинтриговала Алису, что погнавшись за ним девочка через кроличью нору попала в сказочную страну. Правда перед этим ей пришлось довольно долго падать в туннеле, но приключения Алисы того стоили.

В этом ловушка или подсказка здесь. Не могу выбрать один вариант ответа.

По идее, Алиса посетила все места, указанные в пунктах 1-4 дополнения к вопросу.

Придётся идти на риск и делать выбор, отвечу, что прекрасная и любознательная Алиса испытала все указанные приключения, побывав в этих местах и гостях, а посетила Безумное чаепитие

Как раз вчера перечитывала этот рассказ, для другого вопроса и точно помню этот кусок, потом попробую найти цитату. Мальчик когда попал на Землю, в пустыню очень удивился, что никого нет из людей, тут из песка вылезла змея и подтвердила ему, что это земля.

Источник

Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве

Кур.С.Ив. ом

Сайт Курия Сергея Ивановича

«Алиса в Стране Чудес» — 5.1. Встреча с Гусеницей

Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)

CHAPTER V. Advice from a Caterpillar

The Caterpillar and Alice looked at each other for some time in silence: at last the Caterpillar took the hookah out of its mouth, and addressed her in a languid, sleepy voice.

‘Who are YOU?’ said the Caterpillar.

This was not an encouraging opening for a conversation. Alice replied, rather shyly, ‘I—I hardly know, sir, just at present—at least I know who I WAS when I got up this morning, but I think I must have been changed several times since then.’

‘What do you mean by that?’ said the Caterpillar sternly. ‘Explain yourself!’

‘I can’t explain MYSELF, I’m afraid, sir’ said Alice, ‘because I’m not myself, you see.’

‘I don’t see,’ said the Caterpillar.

‘I’m afraid I can’t put it more clearly,’ Alice replied very politely, ‘for I can’t understand it myself to begin with; and being so many different sizes in a day is very confusing.’

‘It isn’t,’ said the Caterpillar.

‘Well, perhaps you haven’t found it so yet,’ said Alice; ‘but when you have to turn into a chrysalis—you will some day, you know—and then after that into a butterfly, I should think you’ll feel it a little queer, won’t you?’

‘Not a bit,’ said the Caterpillar.

‘Well, perhaps your feelings may be different,’ said Alice; ‘all I know is, it would feel very queer to ME.’

‘You!’ said the Caterpillar contemptuously. ‘Who are YOU?’

Which brought them back again to the beginning of the conversation. Alice felt a little irritated at the Caterpillar’s making such VERY short remarks, and she drew herself up and said, very gravely, ‘I think, you ought to tell me who YOU are, first.’

‘Why?’ said the Caterpillar.

Here was another puzzling question; and as Alice could not think of any good reason, and as the Caterpillar seemed to be in a VERY unpleasant state of mind, she turned away.

‘Come back!’ the Caterpillar called after her. ‘I’ve something important to say!’

This sounded promising, certainly: Alice turned and came back again.

‘Keep your temper,’ said the Caterpillar.

‘Is that all?’ said Alice, swallowing down her anger as well as she could.

‘No,’ said the Caterpillar.

Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland»
(М.: Издательство «Прогресс», 1967):

“Explain yourself!” “I cannot explain myself — Реплика Алисы строится на игре слов: 1. explain yourself (устойчивое сочетание) — объяснитесь; 2. explain myself (свободное сочетание) — объяснить, что я собой представляю.

Из примечаний к интерактивной образовательной программы «Мир Алисы»
(Изд-во «Комтех», 1997):

31 — I hardly know, Sir… — воспитанная Алиса употребляет в беседе с этим персонажем обращение «Sir» в знак того, что она воспринимает его как старшего по возрасту, если не по положению.
По традиции животные выступают в английском фольклоре как существа мужского рода (за исключением специально оговоренных случаев).

32 — «Explain yourself «I cannot explain myself.» — Реплика Алисы строится на игре слов: 1. explain yourself (устойчивое сочетание) — объяснитесь; 2. explain myself (свободное сочетание) — объяснить, что я собой представляю.

А. Москотельников «Дмитрий Ермолович и алисоведение. Ни шагу вперёд!»:

…Гусеница говорит Алисе: «Keep your temper». В этом-то всё и дело: ни один отечественный переводчик не увидел в том совете «второго дна»; все перевели банальным и на первый взгляд не допускающим разночтений образом: «Держи себя в руках». Понятно, что таким «важным нечто» Алиса была поначалу разочарована: она тоже не поняла.
На самом же деле, как установила одна западная исследовательница творчества Льюиса Кэрролла, поскольку слово temper в кэрролловскую эпоху означало также «пропорциональность» (что каждый может проверить on-line по оксфордскому «Словарю, основанному на исторических принципах»), Синяя Гусеница даёт по-настоящему дельный совет: «[Вырастая или уменьшаясь,] соблюдай пропорциональность».

____________________________________________________

Глава V СИНЯЯ ГУСЕНИЦА ДАЕТ СОВЕТ

Алиса и Синяя Гусеница долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и медленно, словно в полусне, заговорила:

– Ты … кто… такая? – спросила Синяя Гусеница.

Начало не очень-то располагало к беседе.
– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса робко. – Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

– Что это ты выдумываешь? – строго спросила Гусеница. – Да ты в своем уме?

– Не знаю, – отвечала Алиса. – Должно быть, в чужом. Видите ли…

– Не вижу, – сказала Гусеница.

– Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, – учтиво промолвила Алиса. – Я и сама ничего не понимаю. Столько превращений в один день хоть кого собьет с толку.

– Не собьет, – сказала Гусеница.

– Вы с этим, верно, еще не сталкивались, – пояснила Алиса. – Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам это тоже покажется странным.

– Нисколько! – сказала Гусеница.

– Что ж, возможно, – проговорила Алиса. – Я только знаю, что мне бы это было странно.

– Тебе! – повторила Гусеница с презрением. – А кто ты такая?

Это вернуло их к началу беседы. Алиса немного рассердилась – уж очень неприветливо говорила с ней Гусеница. Она выпрямилась и произнесла, стараясь, чтобы голос ее звучал повнушительнее:

– По-моему, это вы должны мне сказать сначала, кто вы такая.

– Почему? – спросила Гусеница.

Вопрос поставил Алису в тупик. Она ничего не могла придумать, а Гусеница, видно, просто была весьма не в духе, так что Алиса повернулась и пошла прочь.

– Вернись! – закричала Гусеница ей вслед. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Это звучало заманчиво – Алиса вернулась.

– Держи себя в руках! – сказала Гусеница.

– Это все? – спросила Алиса, стараясь не сердиться.

– Нет, – отвечала Гусеница.

Из статьи Н. Демуровой «О переводе сказок Кэрролла»
(М., «Наука», Главная редакция физико-математической литературы, 1991)

В ряде случаев, к счастью для переводчика, авторский текст оставляет свободу для интерпретации. Кэрролл употребляет местоимение it, говоря о таких персонажах, как the Caterpillar, the Pigeon, the Mouse, the ‘Fawn. Наиболее простые русские аналоги к этим словам, естественно приходящие на ум, — женского рода, и мы, не колеблясь, употребили их: Гусеница, Горлица, Мышь, Лань. При выборе последнего слова мы руководствовались еще и тем, что Алиса подсознательно отождествляет себя с Ланью (см. прим. c к гл. III «Зазеркалья»). The Caterpillar заставил нас задуматься — а не назвать ли этого персонажа Шелкопрядом, тем более, что в обращении Алиса употребляет форму Sir («Червяк», конечно, было бы слишком грубо)? При всей соблазнительности этого имени пришлось по размышлении от него отказаться. И потому, что Шелкопряд слишком мал, и потому, что имя это невольно вызывает в воображении всевозможные южные ассоциации, мало вяжущиеся с характером этого персонажа. Пришлось остановиться на Гусенице…

____________________________________________________

Глава V
Совет Гусеницы

Гусеница и Алиса молча смотрели друг на друга в течение некоторого времени; наконец Гусеница вынул кальян изо рта, и обратился к ней медлительным, сонным голосом.
‘Ты кто?’ спросил Гусеница.

Это было не очень ободряющее начало для разговора. Алиса ответила, довольно робко, ‘Я не знаю, сэр, /кто я/ именно сейчас — во всяком случае, я знаю, кем я была, когда я проснулась сегодня утром, но, мне кажется, что я, должно быть, несколько раз изменялась с тех пор.’
‘Что ты хочешь этим сказать?’ сурово спросил Гусеница. ‘Объяснись!’

‘Боюсь, я не могу объясниться, сэр’ сказала Алиса, ‘потому что я — это не я, видите ли.’
‘Не вижу,’ сказала Гусеница.
‘Боюсь, что я не могу выражаться яснее,’ ответила Алиса очень вежливо, ‘потому что, во-первых, я сама не могу этого понять; а пребывание в таком большом количестве разных размеров в один день — это очень сбивает с толку.’
‘Нет, не сбивает,’ сказал Гусеница.

‘Ну, возможно, пока вы не считаете это таковым,’ сказала Алиса; ‘но когда вам придется превратиться в куколку — а вам придется когда-нибудь, знаете ли — а потом, после этого, /превратиться/ в бабочку, вам покажется, что вы чувствуете себя немного странно, не так ли?’
‘Ничуть,’ сказал Гусеница.
‘Ну, возможно, что ваши ощущения могут быть другими,’ сказала Алиса; ‘все что я знаю, это то, что для меня это было бы очень странно.’

‘/Для/ тебя!’ сказал Гусеница с презрением. ‘Кто ты такая?’
Это вернуло их снова назад, к началу разговора. Алиса была немного раздражена тем, как Гусеница делал такие весьма грубые замечания, она выпрямилась и произнесла, очень серьезно, ‘Мне кажется, что вы должны сказать мне, кто вы такой, сначала.’

‘Почему?,’ спросил Гусеница.

Вот был еще один вопрос, ставящий в тупик; и, так как Алиса не могла придумать никакой хорошей причины, и, так как Гусеница, казалось, пребывал в очень неприятном расположении духа, /Алиса/ повернулась /и пошла/ прочь.
‘Вернись!’ крикнул Гусеница ей вслед. ‘Мне надо сказать /тебе/ кое-что важное!’
Определенно, это звучало многообещающе: Алиса повернулась и снова вернулась /к грибу/.

____________________________________________________

СОВЕТНИК-ЧЕРВЯК

Глядит червяк на Соню, Соня на червяка. Поглядели они так молча друг на друга. Вынул, наконец, червякь трубку изо рта, и говорит Соне, да таким сонным голосом, едва тянет:

„Кто ты такая?»

Этот вопрос очень озадачил Соню; она никак не ожидала, что этим начнется у них разговоры, и, насколько сконфуженная„ говорит червяку:
„Право, сударь, я и сама не знаю. Нынче утром, вставши, я знала, наверное, что была Соней, но с тех пор со мною было столько чудес и перемен, что я совсем сбилась с толку.»

„Что ты вздор городишь?» строго остановил ее червяк. «Говори дело!»

„Никак не могу,» отвечает Соня, «потому что я, видите, стала сама не своя».

«Не вижу», говорит червяк.

„Очень жалею,» учтиво продолжает Соня, а саму уже разбирает досада, „Не могу я говорить дело, когда сама не знаю с чего начать и как объяснить, почему я нынче беспрестанно меняюсь: то стану выше, то ниже. Все это ужасно бестолково!»

„Нисколько», говорит червяк.

„Для вас, может быть, нисколько, а вот посмотрим, каково вам будет, когда вы станете куколкой, а из куколки вылетите бабочкой Тогда вот увидим, покажется ли вам это странным!»

«Ни чуть не странным», отвечал червяк.

„Ну, у вас видно характер совсем особенный. А мне так оно кажется очень странным.»

„Тебе!» презрительно заметил червяк, „да кто ты такая?»

„Вот разговор», думает Соня. „Заладил: кто, да кто»! Досадно ей стало на червяка, вздумала и его озадачить: выпрямилась во весь свой рост, и с важностью говорит ему:

„и вам бы, кажется следовало сказать, кто вы такой?»

„Почему это?» кротко спросил червяк.

Опять Соня стала в тупик: не придумает почему и, решив про себя, что червяк очень не в духе, отвернулась от него и пошла.

«Воротись», закричал ей червяк, „я скажу тебе кое-что важное».

Соня приободрилась, воротилась; подходит.

„Не сердись», протянул червяк.

„Только-то!» говорит Соня и так разозлилась, что едва совладала с собою.

„Нет, не только».

____________________________________________________

ГЛАВА V.
Совет гусеницы.

Несколько минут Аня и гусеница молча смотрели друг на друга, а затем гусеница вынула изо рта трубку и спросила:
— Кто ты?
— Я… я… — ответила в смущении Аня, — я не знаю, кто я. Меня сегодня превращали несколько раз.
— Что ты хочешь этим сказать? — строго спросила гусеница. — Говори яснее!
— Я не знаю, как тебе объяснить. Ты сама видишь, что я совсем не я!
— Этого я не вижу.
— Не знаю, как тебе сказать… но если в один день превращаешься несколько раз, то в большую, то в маленькую, так легко сбиться с толку?
— Вздор! — сказала гусеница.
— Может быть, с тобой этого еще не случалось, — возразила Аня, — но рано или поздно ты превратишься в куколку, а потом в бабочку, и тогда ты тоже найдешь эти превращения странными, не правда ли?
— Нисколько! — ответила гусеница.
— А мне все это кажется очень странным!
— Тебе! — заметила с презрением гусеница. — Но кто же ты?
— Мне кажется, сначала ты должна была бы сказать мне, кто ты? — сказала обидевшись Аня.
— Почему? — спросила гусеница.
Аня не нашлась, что ответить, и, заметив, что гусеница сердится, повернулась и ушла.
— Вернись, вернись! — крикнула ей гусеница. — Мне надо сказать тебе нечто очень важное!
Аня вернулась.
— Ты слишком обидчива! — сказала гусеница.
— И это все, что ты хотела мне сказать? — спросила с досадой Аня.
— Нет.

____________________________________________________

V
Совет червяка

Алиса и червяк несколько времени молча смотрели друг на друга. Наконец червяк вынул мундштук изо рта и спросил вялым, сонным голосом:

— Кто вы такая?

Этот вопрос смутил Алису.
— Я… я не знаю, кто я теперь, — робко проговорила она. — Я знаю только, кем я была, когда встала сегодня утром. С тех пор я менялась очень много раз.

— Что вы хотите этим сказать? — строго спросил червяк. — Объяснитесь.

— Мне кажется, я не могу объясниться, — ответила Алиса, — потому что теперь я уже не я.

— Не понимаю, — сказал червяк.

— Очень жаль, но я, право же, не виновата, — проговорила Алиса. — Я и сама не понимаю. Когда делаешься столько раз в день то больше, то меньше, это очень сбивает.

— Нисколько, — сказал червяк.

— Может быть, вам не приходилось испытать это, — заметила Алиса. — Вот когда вы сделаетесь куколкой, а потом бабочкой, то, я думаю, вам будет странно.

— Ни крошечки, — отрывисто проговорил червяк.

— Значит, вы не такой, как я, — сказала Алиса. — Мне показалось бы это очень странным.

— Вам? — презрительно фыркнул червяк. — Кто вы?

Итак, они снова вернулись к тому, с чего начали. Односложные ответы червяка раздражали Алису. Она выпрямилась во весь рост и очень серьезно сказала:

— Мне кажется, что вы должны сперва сказать мне, кто бы такой.

— Почему? — спросил червяк, и так как придумать ответ было трудно, и червяк был, по-видимому, сильно не в духе, то Алиса повернулась и пошла от него прочь.

— Вернитесь! — крикнул червяк. — Мне нужно сказать вам одну очень важную вещь.

Из любопытства Алиса снова подошла к нему.

— Вы не должны выходить из себя, — сказал червяк.

— И это все? — спросила Алиса, стараясь не показать, что рассердилась.

— Нет, — ответил червяк.

____________________________________________________

ГЛАВА V.
Совет Червяка.

Несколько времени Червяк и Алиса, молча, смотрели друг на друга. Наконец, Червяк вынул чубук изо рта и заговорил вялым, сонным голосом:

— Вы кто такая?

Это не было особенно ободряющим началом для беседы. Алиса отвечала немного робко.

— Я… я не могу ответить, сэр, с полной уверенностью теперь; впрочем, я знаю, кто я была, когда встала сегодня утром, но меня, кажется, несколько раз меняли с тех пор.

— Что вы под этими разумеете? — произнес Червяк строго. — Объяснитесь, прошу вас!

— К сожалению, это невозможно, — сказала Алиса.

— Но почему же? Как вы объясняете все это себе самой?

— Я не могу ничего объяснять себе самой, потому, что, понимаете ли, сэр, я сама не своя.

— Ничего не понимаю, — сказал Червяк.

— Боюсь я, что не сумею объяснить вам яснее, — возразила Алиса очень вежливо, — так как, прежде всего, я и сама плохо понимаю и потом, если в один день несколько раз меняется в размере, то это всякого собьет с толку.

— Пустяки! — сказал Червяк.

— Ну да, теперь вы, может быть, этого еще не находите, — сказала Алиса, — но когда вам придется превратиться в куколку, — а это должно с вами случиться, как вам известно, — после этого в бабочку, то и вы будете чувствовать себя немного странно, не правда ли?

— Нисколько, — сказал Червяк.

— Ну, может быть, вы испытаете другие чувства, — возразила Алиса, — а я знаю только одно, что то, что я испытала, было очень странно.

— Вы! — произнес Червяк презрительно. — Кто такое «вы»?

Этот вопрос вернул их опять к началу разговора. Алиса почувствовала некоторое раздражение к Червяку за его слишком односложные замечания; она выпрямилась, приосанилась и произнесла не без важности:

— Мне кажется, что сначала вы должны мне сказать, кто вы такой.

— Почему? — спросил Червяк.

Это опять был очень затруднительный вопрос, и так как Алисе не приходил в голову подходящий ответ, а Червяк был в очень неприятном настроении духа, то она повернулась и пошла прочь.

— Вернитесь! — крикнул и ей вслед Червяк. — Я хочу сообщить вам нечто важное.

Эти слова многое обещали. Алиса вернулась.

— Обуздайте нетерпенье, чтоб не лопнуло терпенье, — сказал Червяк.

— И это всё? — спросила Алиса, стараясь, как можно лучше, скрыть свое раздражение.

— Нет, — ответил Червяк.

____________________________________________________

Здесь у Алисы появилось сильное желание стать снова такой же, какой она была и раньше, и проникнуть в заинтересовавший её очаровательный сад. Но как это сделать? И она уже стала придумывать, чего бы ей съесть, как вдруг наткнулась на большой гриб, на шляпке которого сидела гусеница, не обращавшая ни на кого внимания и спокойно покуривавшая трубочку. Гусеница была совсем сонная и едва ворочала языком, чтобы ответить на вопрос Алисы: что нужно сделать, чтобы стать опять такого же роста, какого девочка была и раньше?
— Мне хотелось бы быть немножко длиннее, — сказала Алиса. — Ну что за интерес быть ростом всего только в полтора вершка?
— Что ж, — ответила гусеница, — это как раз подходящая величина.
— Но я не привыкла к ней! — воскликнула Алиса, глотая слёзы.
— Привыкнешь! — равнодушно протянула гусеница и стала докуривать свою трубочку.

____________________________________________________

Глава 5. СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ

Гусеница и Аня долго смотрели друг на друга молча.
Наконец Гусеница вынула кальян о рта и обратилась к Ане томным, сонным голосом:

— Кто ты? — спросила Гусеница.

Это было не особенно подбадривающим началом для разговора. Аня отвечала несколько застенчиво: «Я… я не совсем точно знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор я несколько раз «менялась».

— Что ты хочешь сказать этим? — сердито отчеканила Гусеница. — Объяснись!

— В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, — отвечала Аня, — потому что, видите ли, я — не я.

— Я не вижу, — сухо сказала Гусеница.

— Я боюсь, что не могу выразиться яснее, — очень вежливо ответила Аня. — Начать с того, что я сама ничего не понимаю: это так сложно и неприятно — менять свой рост по нескольку раз в день.

— Не нахожу, — молвила Гусеница.

— Может быть, вы этого сейчас не находите, — сказала Аня, — но когда вам придется превратиться в куколку — а это, вы знаете, неизбежно — а после в бабочку, то вы, наверное, почувствуете себя скверно.

— Ничуть, — ответила Гусеница.

— Ну, тогда у вас, вероятно, другой характер, — подхватила Аня. — Знаю одно: мне бы это показалось чрезвычайно странным.

— Тебе? — презрительно проговорила Гусеница. — Кто ты?

И разговор таким образом обратился в сказку про белого бычка.
Аню немного раздражало то, что Гусеница так скупа на слова, и, выпрямившись, она твердо сказала: «Мне кажется, вы сперва должны были бы сказать мне, кто вы.

— Почему? — спросила Гусеница.

Опять — затруднительный вопрос. Аня не могла придумать ни одной уважительной причины, и так как Гусеница казалась в чрезвычайно дурном расположении духа, то она пошла прочь.

— Стой! — крикнула Гусеница. — У меня есть нечто важное тебе сообщить.

Это звучало соблазнительно. Аня воротилась.

— Владей собой, — молвила Гусеница.

— Это все? — спросила Аня, с трудом сдерживая негодованье.

— Нет, — сказала Гусеница.

____________________________________________________

ГЛАВА V.
Гусеница и ее совет.

Некоторое время Гусеница и Алиса молча разглядывали друг друга. Наконец, Гусеница вынула изо рта чубук и обратилась и Алисе вялым, сонным голосом:

— Кто ты такая? — спросила она.

Это едва-ли было ободряющим началом разговора. Алиса не без робости ответила:
— Я… В настоящий момент я, сударыня, не вполне уверена в том, кто я такая. Я знаю, кем я была сегодня утром, когда встала — но, мне кажется, с тех пор я успела уже несколько раз перемениться,

— Что ты хочешь сказать этим?— строго сказала Гусеница.— Поясни твои слова.

— Мне очень трудно пояснить мои слова, сударыня,— сказала Алиса.— Потому что я не я, видите ли.

— Не вижу,— сказала Гусеница.

— Едва-ли я сумею выразить это понятнее,— сказала Алиса очень вежливо,— потому — что прежде всего я сама не могу в этом разобраться. Меняться в росте несколько раз влечение дня до такой степени выбивает из колеи…

— Нисколько,— сказала Гусеница.

Ну, может быть, вы еще не пришли к такому выводу,— сказала Алиса.— Но когда вам придется обратиться в куколку — рано или поздно это случится, знаете,— а потом в бабочку, вам это покажется несколько странным, не правда ли?

— Не правда,— сказала Гусеница,

— Ну, может быть, вы иначе это чувствуете,— сказала Алиса.— Я знаю только, что мне это показалось бы странным.

— Тебе!— с презрением отозвалась Гусеница.— Кто такая ты?

Что снова привело их к началу разговора.
Алису стало не на шутку раздражать, что Гусеница отвечала каждый раз так односложно. Она выпрямилась и сказала так важно, как только могла:

— По моему, вы должны сказать мне сначала, кто вы такая!

— Почему?— спросила Гусеница,

Это был еще один ставящий втупик вопрос. И так как Алиса не могла найти уважительной причины, а Гусеница казалась в очень плохом настроении, она повернулась, чтобы уйти.

— Вернись!— позвала ее Гусеница.— Я должна сказать тебе важную вещь.

Алиса не заставила себя долго просить. Она повернулась и подошла к мухомору.

— Не выходи из себя! — сказала Гусеница.

— Это все?— спросила Алиса, пытаясь, насколько могла, подавить в себе гнев.

— Нет,— сказала Гусеница.

____________________________________________________

Глава 5
СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ

Гусеница и Алиса некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец Гусеница вынула изо рта чубук кальяна и обратилась к ней вялым, сонным голосом.

— Кто ты такая? — сказала Гусеница.

Это едва ли было ободряющим началом для разговора. Алиса ответила с некоторой робостью:
— Именно в настоящий момент я… я и сама не знаю, сэр… Самое большее, я знаю только, кем я была, когда встала сегодня утром, но я думаю, что с тех пор мне пришлось не раз измениться.

— Что ты имеешь в виду? — строго сказала Гусеница. — Объясни свои слова!

— Мне очень жаль, но я не могу объяснить своих слов, сэр, — ответила Алиса, — потому что я сама не своя, видите ли!

— Не вижу, — сказала Гусеница.

— К сожалению, я не могу выразить это более ясно, — ответила Алиса очень вежливо, — так как прежде всего я сама не могу этого понять. Менять свой рост так часто в течение одного дня чрезвычайно неудобно!

— Неправда! — сказала Гусеница.

— Ну, может быть, вы пока ещё не находите этого, — возразила Алиса, — но когда вы превратитесь в куколку — что, знаете ли, рано или поздно должно произойти, — а потом в бабочку, я смею думать, у вас немного закружится голова, не так ли?

— Ничуть! — сказала Гусеница.

— Ну, возможно, ваши ощущения будут другими, — возразила Алиса. — Я знаю, что у меня, несомненно, закружилась бы голова.

— У тебя! — воскликнула с презрением Гусеница.— Кто такая ты?

Это опять вернуло их к началу разговора.
Алиса была несколько раздражена Гусеницей, делавшей такие слишком уж короткие замечания. Она выпрямилась и сказала очень веско:

— Я думаю, что прежде вы сами должны ответить мне, кто вы?

— Почему? — сказала Гусеница.

Это был новый обескураживающий вопрос, и, так как Алиса не могла придумать никакого подходящего объяснения, а Гусеница, казалось, находилась в очень плохом настроении, Алиса повернулась, чтобы уйти прочь.

— Вернись! — позвала её Гусеница. — Мне нужно сказать тебе что-то важное.

Это, конечно, звучало многообещающе, и Алиса вернулась к мухомору.

— Успокойся! — сказала Гусеница.

— Это всё? — спросила Алиса, сдерживая, насколько могла, свой гнев.

— Нет! — ответила Гусеница.

____________________________________________________

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Червяк дает полезные советы

Червяк и Алиса довольно долго созерцали друг друга в молчании: наконец Червяк вынул изо рта чубук и сонно, медленно произнес:

— Кто — ты — такая?

Хуже этого вопроса для первого знакомства он ничего бы не мог придумать: Алиса сразу смутилась.
— Видите ли… видите ли, сэр, я… просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех нор я все время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая. — И она беспомощно замолчала.

— Выражайся яснее! — строго сказал Червяк. — Как тебя прикажешь понимать?

— Я сама себя не понимаю, сэр, потому что получается, что я — это не я! Видите, что получается?

— Не вижу! — отрезал Червяк.

— Простите меня, пожалуйста, — сказала Алиса очень вежливо, — но лучше я, наверное, не сумею объяснить. Во-первых, я сама никак ничего не пойму, а во-вторых, когда ты то большой, то маленький, то такой, то сякой, то этакий — все как-то путается, правда?

— Неправда! — ответил Червяк.

— Ну, может быть, с вами просто так еще не бывало, — сказала Алиса, — а вот когда вы сами так начнете превращаться — а вам обязательно придется, знаете? — сначала в куколку, потом в бабочку, вам тоже будет не но себе, да?

— Нет! — сказал Червяк.

— Ну, может быть, у вас это по-другому, — согласилась Алиса— Зато вот мне ужасно не но себе…

— Тебе? — произнес Червяк презрительно. — А кто ты такая?

«Ну вот, здрасте, приехали! — подумала Алиса. Правду говоря, она начала уже понемногу терять терпение. — Ну что это в самом деде, от него слова не допросишься», — думала она.

— По-моему, сначала ВЫ должны мне сказать, кто вы такой! — сказала она величественно и приосанилась.

— Почему? — отвечал Червяк.

Вопрос был для Алисы совершенно неожиданным, и так как она не сумела придумать никакого убедительного ответа, она решила, что, видно, Червяк просто очень не в духе, повернулась и пошла.

— Вернись! — крикнул Червяк ей вдогонку. — У меня есть для тебя важная новость!

Перед таким соблазном Алиса, естественно, не могла устоять и немедленно повернула обратно.

— Не надо выходить из себя! — сообщил Червяк.

— Это все? — спросила Алиса, чуть не поперхнувшись от негодования.

— Не все, — сказал Червяк.

____________________________________________________

Глава пятая
ПО ПОДСКАЗКЕ ШЕЛКОПРЯДА

Некоторое время Шелкопряд и Алиса молча смотрели друг на друга. Наконец Шелкопряд неохотно вынул чубук изо рта и сонно спросил:

— Ты кто такая?

Мало обнадеживающее начало для беседы. Алиса ответила, пожалуй, даже робко:
— Я… я затрудняюсь сказать, сэр, кто я такая сейчас. Я знаю, кем я была утром, когда встала с постели. Но, по-моему, с тех пор меня несколько раз превращали в кого-то другого.

— И ты сама это заметила? — спросил Шелкопряд.

— Боюсь, сэр, что уже не я сама, — ответила Алиса. — Потому что, когда я заметила, что я не я сама, по-моему, я уже была не я сама.

— Неясно, — сказал Шелкопряд.

— Боюсь, что яснее мне не сказать, — очень вежливо молвила Алиса.- Я не представляю даже, с чего начать. Столько раз в день менять размеры — поневоле растеряешься.

— Не согласен, — сказал Шелкопряд.

— Просто вам еще не случалось,- сказала Алиса.- Но когда вы в один прекрасный день превратитесь в куколку,- а этого-то вам не миновать,- а потом в бабочку, я думаю, вы немножко удивитесь, не правда ли?

— Нимало,- сказал Шелкопряд.

— Ну что же, с вами может быть иначе, — сказала Алиса.- А я удивилась бы.

— Ты удивилась бы! — презрительно сказал Шелкопряд.- А ты кто такая?
И это вернуло их к самому началу беседы.

Алису несколько разозлила эта манера Шелкопряда выражаться уж слишком кратко, она выпрямилась и заявила раздельно и веско:

— По-моему, это вам следовало бы сначала сказать, кто вы такой.

— Почему? — спросил Шелкопряд.

Этот вопрос был не менее затруднителен. Подходящего ответа Алиса придумать не могла. По-видимому, Шелкопряд просто был весьма не в духе. И она отвернулась и пошла прочь.

— Вернись! — окликнул ее Шелкопряд. — Мне надо кое-что тебе сказать.

Это прозвучало обнадеживающе, и Алиса вернулась.

— Спокойствие прежде всего,- произнес Шелкопряд.

— Это все? — осведомилась Алиса, изо всех сил стараясь сдержать злость.

— Нет, — сказал Шелкопряд.

____________________________________________________

Глава пятая
Так советует Гусеница

Гусеница и Алиса молча смотрели друг на друга. Наконец Гусеница выпустила трубку изо рта и вялым, простуженным голосом спросила:

— Ты кто?

Разговор начинался не лучшим образом, но Алиса все-таки ответила:
— Я? Да я сама толком не знаю… то есть знаю, кем была сегодня утром. Но с тех пор… с тех пор я, наверно, раз пять менялась.

— Как так? — недовольно проговорила Гусеница.- Сама себя не знаешь?

— В том-то и дело, что не знаю,- вздохнула Алиса.- Я — это вовсе не я. Такая вот история.

— Какая история? — осведомилась Гусеница.

— Никуда не годная история, — вздохнула Алиса. — Извините, но объяснить я ничего не могу. Потому что сама не понимаю. Сейчас я совсем маленькая, а час назад была дылда дылдой. Ужасно неудобно!

— Отчего же? — не согласилась Гусеница.

— Ну, вы пока этого не понимаете, — сказала Алиса. — У вас еще все впереди. Сначала вы превратитесь в куколку, потом — в бабочку. Вот тогда почувствуете, что к чему.

— Это как посмотреть, — сказала Гусеница.

— Ну, может быть, вы на это посмотрите по-другому, — вздохнула Алиса. — А для меня это не жизнь, а сплошная мука.

— Для тебя? — надменно переспросила Гусеница. — А ты кто?

Все приходилось начинать сначала. Алисе очень не правилось, как с ней обращается Гусеница. Она собралась с духом и заявила:

— А я хочу знать, кто вы такая!

— Зачем? — молвила Гусеница.

Алиса смутилась: она ведь действительно не знала за чем. У Гусеницы был, видимо, скверный характер, к Алиса пошла прочь.

— Стой! — сказала Гусеница и пошевелилась.- Я тебе кое-что скажу.

Это, конечно, был совсем другой разговор. Алиса повернула назад.

— Крепись! — доверительно сказала Гусеница.

— И это все? — стиснув зубы, спросила Алиса.

— Не совсем,- покачала головой Гусеница.

____________________________________________________

Глава пятая
Бабочкина Куколка

Куколка и Алиса молча глазели друг на друга. Наконец Куколка оторвалась от своей трубки и вялым, сонным голосом пробубнила, будто и не к Алисе обращаясь: «Кто это?»

Такое начало разговора мало было похоже на начало. Алиса растерялась:
— Это, уважаемая, не это, а я. То есть это не совсем та я. Поначалу я была не это. Но я столько раз становилась то тем, то этим, что совершенно в этом запуталась.

— Не путай меня, — рассердилась Бабочкина Куколка, — это уже ни в какие ворота не лезет.

— Это как раз пролезет, — возразила Алиса. — А вот то это, что раньше было мной, никак не пролезало даже в крохотную дверцу. Не говоря уж о воротах, ясное дело.

— Ни ясности, ни дела не вижу. Ни того, ни этого, — возразила Бабочкина Куколка.

— Вам неясно, потому что ЭТОГО с вами еще не случалось, — попыталась объяснить Алиса.

— Случалось! — отрезала Куколка.

— Правильно, то вы были гусеницей, а то станете бабочкой.

— ТО — это не то, что ЭТО, — решительно сказала Куколка.

— Хорошо, — поспешила согласиться Алиса. — Зато со мной было как раз ТО. То я больше, то меньше. А это…

— Кто — это? — перебила ее Бабочкина Куколка.

Вот и вернулись к началу. Только это начало разговора было больше похоже на конец его. Алиса уже не сдержалась и сердито сказала:
— В конце концов, вам бы тоже неплохо было бы представиться.

— Как ты себе это представляешь? — пробурчала Куколка.

Этот вопрос совершенно сбил Алису с толку. Что толку разговаривать в таком духе? Куколка, наверное, просто не в духе. Алиса повернулась, собираясь уходить.

— Вернись! — окликнула ее Куколка. — Я еще не сказала самого главного.

Как тут уйдешь? И Алиса вернулась.

— Главное — не забывать главного, — бормотнула Куколка.

— И это все? — спросила Алиса, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить.

— Но это не самое главное, — обронила Куколка.

____________________________________________________

5. Гусеничный Совет

Гусеница с Алисой долго смотрели друг на друга молча. Наконец, Гусеница вынул кальян изо рта и обратился к Алисе томным, сонным голосом:

«Ты КТО будешь?»

Начало беседы не очень-то вдохновляло, и Алиса довольно застенчиво ответила: «Я-то? Я не знаю сейчас, сэр, — знаю, кем я была с утра. Но, мне кажется с тех пор я несколько раз переменилась».

«Ты про что? — строго спросил Гусеница. — Объяснись!»

«Объясниться я не могу, — ответила Алиса, — потому что, видите ли, объяснять-то придется не себя».

«ЭТОГО не вижу», — сказал Гусеница.

«Вот видите! — ответила Алиса, — а лучше объяснить у меня не выйдет, потому что, во-первых, я и сама себя не понимаю, а во-вторых, я была такая разная сегодня — голова может кругом пойти».

«Не может», — сказал Гусеница.

«Ну, может, у вас ПОКА не может, — сказала Алиса, — но когда придет пора и вам превращаться в Куколку — а когда-нибудь придется, вы же знаете — а потом еще и в Бабочку, — тогда вы почувствуете себя немного необычно, а?»

«Ничего не А!»- сказал Гусеница.

«Ну, значит, у вас это происходит по-другому,- сказала Алиса,- но поверьте, что это очень необычно для МЕНЯ».

«Для тебя! — высокомерно сказал Гусеница. — Да ты КТО?»

На чем они и вернулись к исходной точке беседы. Алисе не очень понравилось, что Гусеница делал все время ТАКИЕ короткие замечания. Она подняла голову повыше и сказала важным тоном:

«Мне кажется, ВАМ полагалось бы представиться первым».

«Почему?»- сказал Гусеница.

Это опять был трудный вопрос, на который у Алисы не нашлось удовлетворительного ответа. Она решила, что Гусеница находится в СЛИШКОМ неприятном расположении духа, и повернулась, чтобы уйти.

«Назад! — позвал Гусеница.- У меня есть для тебя нечто важное!»

Это, конечно, звучало завлекательно; Алиса повернулась и пошла обратно.

«Владей собой!» — сказал Гусеница.

«И все?» — спросила Алиса, изо всех сил стараясь владеть собой.

«Нет», — сказал Гусеница.

____________________________________________________

Глава 5:
СОВЕТ СОРОКОНОЖКИ

Сороконожка и Алиса некоторое время молча смотрели друг на друга, пока, вынув, наконец, изо рта сигару, Сороконожка не обратилась к Алисе.

«Ты кто?» — произнесла она как-то вяло и сонно.

Такое обращение не очень-то располагало к началу разговора. Поэтому Алиса ответила довольно-таки робко: «Я… Я с трудом понимаю, Мадам, кто я сейчас. Точно знаю лишь, кем была сегодня утром, однако, полагаю, с тех пор я изменилась много раз».

Сороконожка в миг оживилась и сурово спросила: «Что ты хочешь этим сказать? Объяснись!»

«Боюсь, я не смогу объясниться», — стала разъяснять Алиса по-прежнему осторожно, поскольку беседа складывалась как-то недружелюбно, — «Со мною произошло столько всего необъяснимого, что я уже не поддаюсь объяснению, поскольку я — уже не я, видите ли…»

«Не вижу», — оборвала Сороконожка.

«Что ж, боюсь, яснее выразиться я не могу», — продолжила Алиса как можно вежливее, — «Начать надо бы с того, что я и сама не могу в этом разобраться. Я нахожу такое обилие перемен в росте за день сильно сбивающим с толку».

«А я нет», — буркнула Сороконожка, продолжая все также не мигая смотреть на Алису.

«Ну, может пока и не находите», — сказала Алиса, — «Но когда вам придется превращаться в куколку — а вы знаете, придется в один прекрасный день — а затем и в бабочку, вот тогда-то, надо полагать вы и почувствуете себя слегка странно. Ведь так?»

«Ничуть», — только и ответила Сороконожка.

«Да-а, наверно у вас чувствительность другая», — предположила Алиса. — «Все, что я знаю так это то, что я бы точно чувствовала себя весьма странно».

«Ты бы! Да кто ты?» — презрительно воскликнула Сороконожка, вернувшись тем самым к началу разговора.

Алиса почувствовала легкое раздражение от этих очень коротких реплик Сороконожки, а потому выпрямилась и весьма жестко заметила ей: «Думаю, сперва вы должны сказать мне, кто вы!»

«Почему?» — преспокойно спросила Сороконожка, в очередной раз обескуражив Алису своим вопросом.

И поскольку она не смогла придумать в ответ веской причины, да к тому же Сороконожка, похоже, была совсем не в духе, Алиса решила уйти.

«Вернись!» — окликнула ее Сороконожка. — «У меня есть кое-что важное для тебя!»

Звучало заманчиво, поэтому Алиса повернулась и поспешила обратно.

«Сдерживайся!» — выпалила Сороконожка и смолкла.

«И это все?» — воскликнула Алиса, едва сдерживаясь.

«Нет», — опять-таки коротко ответила Сороконожка и, уставившись в никуда, словно заснула.

____________________________________________________

ГЛАВА V. СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ

Гусеница и Алиса молча смотрели друг на друга; наконец Гусеница вынула мундштук изо рта и обратилась к Алисе вялым, сонным голосом.

— Кто ты такая? — произнесла Гусеница.

Это было не самое располагающее начало беседы. Алиса ответила довольно застенчиво:
— Я… я и сама толком не понимаю, мэм, в смысле, сейчас… я знаю только, кем я была, когда встала сегодня утром, но, кажется, с тех пор я уже несколько раз менялась.

— Что ты имеешь в виду? — строго спросила Гусеница. — Объяснись.

— Боюсь, мэм, что я не могу объяснить себя, — сказала Алиса, которая поняла слово «объясниться» именно так, — потому что, видите ли, я — это не я.

— Не вижу, — отрезала Гусеница.

— Боюсь, я не могу рассказать яснее, — повторила Алиса очень вежливо, — потому что, прежде всего, сама этого не понимаю; и столько раз за день меняться в размерах — это так запутывает…

— Ничуть, — возразила Гусеница.

— Ну, может быть, вы просто еще с этим не сталкивались, — сказала Алиса, — но когда вы станете превращаться в куколку — вы же знаете, когда-нибудь вам придется — а потом в бабочку, думаю, вы почувствуете себя немного странно, не так ли?

— Ни на йоту, — ответила Гусеница.

— Ну, может быть, у вас другие чувства, — согласилась Алиса, — я знаю только, что я бы чувствовала себя очень странно.

— Ты! — презрительно произнесла Гусеница. — Кто ты такая?

Что возвращало их к началу разговора. Алису начала раздражать манера Гусеницы давать столь краткие ответы, так что она приосанилась и заявила очень веским тоном:

— Полагаю, сначала вы должны мне сказать, кто вы такая.

— Почему? — спросила Гусеница.

Это был еще один загадочный вопрос; и, поскольку Алиса не смогла придумать ни одной убедительной причины, а Гусеница, похоже, пребывала в очень скверном настроении, девочка попросту повернулась и пошла прочь.

— Вернись! — окликнула ее Гусеница. — Я скажу тебе кое-что важное!
Это, конечно, звучало многообещающе; Алиса развернулась и пошла обратно.

— Держи себя в руках, — сказала Гусеница.

— Это все? — спросила Алиса, пытаясь скрыть свой гнев, насколько это было возможно.

— Нет, — ответила Гусеница.

____________________________________________________

ГЛАВА V: Совет гусеницы

Какое-то время Гусеница и Алиса молча смотрели друг на друга. Наконец, Гусеница вытащила кальян изо рта и обратилась к ней вялым сонным голосом.

— Кто ВЫ? — спросила Гусеница.

Начало было не слишком ободряющим.
Алиса ответила несколько застенчиво:
— Вообще-то, мадам, я и сама сейчас не понимаю. Я знаю наверняка кем я БЫЛА, когда проснулась сегодня утором, но с тех пор я несколько раз менялась.

— Что вы хотите этим сказать? — серьезно спросила Гусеница. — Опишите себя!

— К сожалению, мадам, я не умею писать, к тому же, видите ли, я это уже не я.

— Я плохо вижу, — сказала Гусеница.

— Боюсь что не смогу объяснить это, — ответила Алиса очень вежливо, — потому что не знаю с чего начать. Понимаете, примерив столько разных фасонов за один день, поневоле окажешься в затруднительном положении.

— Вовсе нет, — возразила Гусеница.

— Нисколько, — упрямо возразила Гусеница.

— Ну, возможно, вы из другого теста, — сказала Алиса, — но мне это совсем не понравилось.

— ТЫ! — сказала Гусеница высокомерно. — Кто ТЫ?

Это вернуло их в исходное положение.
Алиса была слегка раздосадована манерой Гусеницы отвечать в телеграфном стиле и сказала очень веско:

— Думаю, ВАМ следует представиться первой!

— Это еще почему? — спросила Гусеница.

Возразить было нечего, к тому же с головой у Гусеницы явно было НЕ ВСЕ в порядке и Алиса решила уйти.

— Вернись! — закричала ей вслед Гусеница. — Я должна сказать тебе что-то очень важное!

Это прозвучало заманчиво, и Алиса вернулась назад.

— Держи себя в руках, — сказала Гусеница.

— И это все? — спросила Алиса, держа себя в руках изо всех сил.

— Нет, — ответила Гусеница.

____________________________________________________

Глава 5.
СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ

Некоторое время они молча смотрели друг на друга: в конце концов Гусеница вынула мундштук изо рта и обратилась к Алисе ленивым, сонным голосом.

«Ты кто?» — спросила Гусеница.

«Что ты понимаешь под этим? – сказала серьезно Гусеница, — Объясни-ка».

«Я не могу сказать, кто я такая, — ответила Алиса, — потому что я это не я, видите ли».

«Не вижу» — сказала Гусеница.

«Боюсь, я не смогу внести большей ясности в вопрос, — ответила Алиса очень вежливо, — потому что с самого начала сама ничего не понимаю, а столько раз за день измениться в размерах, — запутаешься поневоле».

«Не уверена» — сказала Гусеница.

«Может, вы этого просто еще не испытали, — сказала Алиса, — но когда вы превратитесь в куколку – через несколько дней, знаете ли, — а затем в бабочку, то, осмелюсь думать, вы почувствуете некоторые странности».

«Не почувствую» — сказала Гусеница.

«Пусть будет так, — сказала Алиса, — может, ваши чувства устроены иначе, я бы непременно почувствовала».

«Ты? – высокомерно спросила Гусеница. – Да ты-то кто такая?».

Таким образом, разговор вернулся к своему началу. Алиса чувствовала легкое раздражение от манеры Гусеницы давать ТАКИЕ короткие ответы, она собралась с духом и сказала очень серьезно: «Я думаю, прежде всего ВЫ должны сообщить мне, кто ВЫ такая».

«Почему?» — спросила Гусеница.

Вопрос был на засыпку, поскольку Алиса не могла дать на него никакого разумного ответа, да и Гусеница находилась явно не в лучшем настроении, так что Алиса повернулась, намереваясь уйти.

«Вернись!, — сказала Гусеница. – Я скажу тебе что-то важное!».

Это звучало многообещающе, так что, естественно, Алиса тут же вернулась.

«Сдерживай свои чувства» — сказала гусеница.

«Это все?» спросила Алиса сдерживая возмущение как только могла.

«Нет» — ответила Гусеница и замолчала.

____________________________________________________

ГЛАВА V. СОВЕТЫ ШЕЛКОПРЯДА

Некоторое время Алиса и Шелкопряд молча смотрели друг на друга остреньким взглядом. Наконец Шелкопряд вынул кальян изо рта и медленно, будто в чаду, спросил?

— Ты … кто?

Это был не лучший способ начать беседу.
— Не знаю, кто я сейчас, — нерешительно ответила Алиса. – Знаю, кем была утром. Но с тех пор произошло столько перемен…

— То есть? — сурово спросил Шелкопряд. — Да ты в себе ли?

— Если бы знать! — вздохнула Алиса. – Не исключено, что в ком-то другом. Видите ли…

— Не вижу, — отрезал Шелкопряд.

— А лучше я объяснить все равно не могу! – в отчаянии воскликнула Алиса. – Я и сама ничего не понимаю. Так часто меняешься, что у любого голова закружится. То есть нет — пойдет кругом.

— Только не у меня, — отрезал Шелкопряд.

— Это вы сейчас так думаете, — робко возразила Алиса. – А когда вам придет пора превращаться — сначала в куколку, потом в бабочку – тогда вы поймете, как это нелегко.

— Отнюдь.

— Может быть, — Алиса не стала перечить. – А вот мне бы это показалось необычным.

— Тебе! – скривился Шелкопряд. – Да что такое – ты?!

— Мне кажется, что вам следовало бы представиться первым, — сказала Алиса, задетая чересчур лаконичными репликами собеседника.

— Почему? — парировал он.

Алиса не нашла, что сказать, а поскольку собеседник был явно не в настроении, развернулась и пошла прочь.

— Вернись! – крикнул Шелкопряд. — Я скажу тебе что-то очень важное.

Заинтригованная Алиса вернулась.

— Учитесь властвовать собою! – очень важно вымолвил Шелкопряд.

— И все. — у Алисы возникло желание раздавить его.

— Нет, — преспокойно ответил он и ушел в себя.

____________________________________________________

Глава 5. Мудрый Гусениц

Гусениц и Алиска некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, Гусениц вынул трубку изо рта и спросил вялым, сонным голосом:

— Ты кто такая?

Начало было не очень обнадёживающее.
— Понимаете, дяденька, — робко проговорила Алиска, — я и сама уже не знаю… Вернее, знаю, кем была, когда утром встала… Но, по-моему, с тех пор я несколько раз менялась.

— Что это значит? — спросил Гусениц. — Ты сама-то себя понимаешь?

— К сожалению, теперь не очень, дяденька, — ответила Алиска. — Видите ли, как бы это сказать… Я всё время разная, и сама не своя.

— Не вижу, — сказал Гусениц.

— Извините, пожалуйста, — вежливо сказала Алиса. — Я бы и рада объяснить понятнее, но сама ничего не понимаю. Когда за день столько раз становишься то больше, то меньше, поневоле запутаешься.

— Не запутаешься, — сказал Гусениц.

— С вами, наверно, это ещё не случалось. А вот когда придёт время превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам ведь будет немножко не по себе, правда?

— Неправда, — сказал Гусениц.

— Ну, может быть, у вас всё по-другому. А мне было бы.

— Тебе? — сморщился Гусениц. — А кто ты такая?

Вот так-так! Сказка про белого бычка! И, кроме того, говорил он такими отрывистыми фразами… Алиска помолчала и сказала очень серьёзно:

— Сначала вы должны представиться.

— Почему? — спросил Гусениц.

Ещё один трудный вопрос. Ответить на него Алиска не могла, а Гусениц был в таком плохом расположении духа, что она повернулась и пошла прочь.

— Вернись! — сказал Гусениц. — Я тебе скажу кое-что важное.

Это звучало многообещающе. Алиска вернулась.

— Никогда не выходи из себя, — сказал Гусениц.

— Это всё? — спросила Алиса, с трудом сдерживая возмущение.

— Нет, — ответил Гусениц.

____________________________________________________

ГЛАВА 5
Совет Гусеница

Некоторое время Гусениц с Алис обозревали друг дружку молча; наконец тот вытащил изо рта чубук и вяло-сонно говорит:
— А ты-то кто такая?
Начало беседы далеко не обнадёживающее.
Алис довольно робко ответила: «В настоящее время сама… сама едва улавливаю, сударь… зато знаю, кем была, вставая сегодня утром с постели, но полагаю, вроде бы, несколько раз уж с тех пор переменилась.
— В каком смысле? — строго спрашивает Гусениц. — Объясни свои слова!
— Свои слова, боюсь, объяснить не сумею, сударь, ибо, понимаете ли. сама не своя.
— Не понимаю.
— Боюсь, ясней изложить не в состоянии, — вежливо молвила Алис. — поскольку, во-первых, сама никак не уразумею: а во-вторых, очень сбивает с толку, коль так много раз в день оказываешься разных размеров.
— Отнюдь.
— Ну, вам. вероятно, ещё не приходилось; однако чуть только придёт пора становиться куколкой… ведь в один прекрасный день так, понимаете ли, и случится… а затем в бабочку, то, вероятно, ощутите себя, наверно, причудливо, не так ли?
— Совсем не так.
— Ну, значит, у вас чувствительность, очевидно, иная; а вот я знаю наверняка: мне ощущенья показались бы весьма причудливыми.
— Тебе! — презрительно выдохнул Гусениц. — Ты кто такая-то?

То бишь на колу мочало, начинай разговор сначала.
Алис сердило, что Гусениц отпускает ну прям очень короткие замечанья, посему, приосанившись, она чрезвычайно вну шительно сказала:
«По-моему, сперва вам следовало бы сообщить мне, кто вы такой».
— Зачем?

Ещё один озадачивающий вопросец; и поскольку Алис не приходило в голову ни одной веской причины, а Гусениц находился в жутко дурном расположеньи духа,
она шагнула прочь.
— Вернись! — позвал тот. — Хочу сказать кой-чего важное!
Звучит, конечно, заманчиво: Алис опять подошла.
— Держи себя в руках. — молвил Гусениц.
— И всё? — а сама в меру сил пытается не дать волю злости.
— Нет.

____________________________________________________

Алиса и Гусеница какое-то время молча смотрели друг на друга. Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и ленивым сонным голосом проговорила:
— Ты кто такая будешь?
— Я даже толком не знаю, кто я сейчас, — ответила Алиса. — То есть я знаю более или менее точно, кем я была, когда встала сегодня утром, но с тех пор, мне кажется, я несколько раз становилась кем-то другим. А уж кем я буду, тем более не могу сказать.
— Что ты имеешь в виду? — строго спросила Гусеница.
— В виду? — растерялась Алиса. — Боюсь, что в виду я ничего не имею, кроме вас. Дело в том, что я сама не своя. Видите ли…
— Не вижу, — отрезала Гусеница. — Выражайся яснее.
— Простите, я не смогу выразиться яснее, — возразила Алиса очень вежливо, — потому что сама ничего не понимаю. Когда за один день столько раз меняешься в размерах, это сбивает с толку.
— Нет, не сбивает, — сказала Гусеница.
— Ну, может быть, вы этого ещё не испытали, — предположила Алиса, — но, когда настанет ваш черёд превратиться в куколку, а потом и в бабочку, я думаю, вы тоже почувствуете себя несколько странно, не так ли?
— Нет, не так, — упрямо возразила Гусеница.
— Ну, может быть, ваши чувства не похожи на мои, — уступила Алиса. — Но я ещё не привыкла к подобным переменам.
Несколько минут Гусеница с важным видом пыхтела своим кальяном, не говоря ни слова, но в конце концов вынула мундштук изо рта и проговорила:
— Стало быть, тебе не нравится твой размер? А какого размера тебе хотелось бы быть?
— О, я не хочу придираться к размерам, — поспешно заверила её Алиса. — Просто не хочется меняться так часто, вы же понимаете.
— Не понимаю, — ответила Гусеница.
Алиса промолчала. Никогда в жизни ей столько не перечили, и она почувствовала, что начинает терять терпение.
— Хочешь остаться такой, как сейчас? — спросила Гусеница.
— Ну, мне хотелось бы немного подрасти, если вы не против, — сказала Алиса. — Всё-таки рост в три дюйма — это маловато.
— Три дюйма — это более чем достаточно! — возмутилась Гусеница и выпрямилась во весь свой рост. А росту в ней было как раз три дюйма.
— Но я к этому не привыкла! — умоляюще воскликнула Алиса.
— Привыкнешь со временем. — Гусеница сунула в рот кальян, запыхтела, и клубы дыма окутали её.
На этот раз Алиса решила терпеливо ждать.

____________________________________________________

V. Совет от Шелкопряда

Некоторое время Шелкопряд и Алиса молча смотрели друг на друга. Наконец, Шелкопряд выпустил изо рта чубук кальяна и, облизнув губы, обратился к девочке вялым сонным голосом.

— Кто ты? — спросил он.

Это было не очень ободряющее начало беседы. Алиса ответила, довольно робко:
— Я… Я сейчас даже и не знаю, сэр… Я уверена только в том, кем я была, когда проснулась сегодня утром. Но с тех пор мне несколько раз приходилось сильно меняться.

— Что ты имеешь в виду? — строго вопросил Шелкопряд.

— Гриб. Ромашку позади вас. Тут, — перечислила Алиса. — Больше в моем виду ничего нет.

— Понятно, что тут, а не там.

— Тут — в смысле, дерево, — пояснила Алиса.

— Действительно, — задумчиво произнес Шелкопряд. — Что-то с тобой не так.

— Очень не так, — согласилась Алиса. — Я, видите ли, как будто немного не в себе.

— Не вижу, — покачал головой Шелкопряд. — А в ком ты?

— Боюсь, я не смогу объяснить понятней, — вежливо сказала Алиса, пожимая плечами. — Потому что я ещё и сама всего этого не понимаю. Столько вырастаний и урастаний за один день запутает голову кому угодно.

— Такого никому не угодно, — лениво произнёс Шелкопряд.

— Ну, может быть, вы ещё не сталкивались с подобными вещами. Но когда вам придёт пора превращаться в куколку… у вас будет тоже такой странный день, знаете ли… А потом вам предстоит превратиться в бабочку. Думаю, вы будете чувствовать себя немного странно, не так ли?

— Не так, — хмыкнул Шелкопряд.

— Возможно, ваши ощущения будут другими, — уступила Алиса. — Я знаю только, что лично я чувствовала себя странно.

— Ты чувствовала тебя! — повторил за ней Шелкопряд презрительно. — А ты кто?

Этот вопрос вернул их к началу разговора, словно он и не начинался, с чем Алиса готова была поспорить — она точно помнила, что они о чём-то беседовали. И вообще она чувствовала, что начинает сердиться из-за пренеприятной манеры Шелкопряда отпускать слишком уж короткие замечания. Ну что ж, Алиса приготовилась идти в наступление и со всей серьёзностью произнесла:

— Полагаю, сначала вы должны сказать мне, кто вы.

— Почему? — спросил Шелкопряд.

Этот простой вопрос оказался настоящей неразрешимой загадкой; Алиса не могла найти ни одной подходящей причины, почему. А поскольку Шелкопряд, казалось, был сильно не в духе сегодня, она просто повернулась и пошла прочь.

— Эй, вернись! — окликнул он её. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное!

Это звучало так многообещающе, что Алиса тут же вернулась.

— Никогда не выходи из себя, — сказал Шелкопряд.

— И это всё? — спросила Алиса, подавляя растущее раздражение.

— Нет, — ответил Шелкопряд.

____________________________________________________

V. ГУСЕНИЦЫН СОВЕТ

Алиса и Гусеница молча смотрели друг на друга; наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к ней вялым, томным голосом.

«Кто вы?» — произнесла Гусеница.

Начало для разговора малоободряющее. Оробевшая Алиса ответила: «Я — я врят ли знаю, мадам, вот сейчас; ну, ещё утром, когда вставала, я знала, кем была, но с того времени, кажется, мне несколько раз пришлось меняться».

«Что вы этим хотите сказать?» — строгим тоном сказала Гусеница: «Извольте объясниться».

«Боюсь, что как раз себя объяснить не смогу», — сказала Алиса, «потому что, видите ли, я — не я».

«Я этого не вижу», заметила Гусеница.

«Боюсь, я не смогу выразиться точнее», — очень вежливо ответила Алиса, — «потому что, прежде всего, и сама ничего не понимаю — я была таких разных размеров, что совсем запуталась».

«Ну нет», возразила Гусеница.

«Может быть, по вашему — не так», — сказала Алиса, — «но вот пришлось бы вам обернуться куколкой — в один прекрасный день, знаете ли — а затем бабочкой, думается, вам бы это показалось чуточку странным, не правда ли?»

«Ничуть», ответила Гусеница.

«Ну, может быть, вы чувствуете по-другому», сказала Алиса: «Насколько я понимаю, мне это показалось очень странным».

«Вам!» — презрительно проговорила Гусеница. «А кто вы?»

Тем самым они снова пришли к началу разговора. Алиса почувствовала некоторое раздражение от этих очень коротких замечаний Гусеницы, она выпрямилась и сказала очень веско: «Мне кажется, что сначала вы должны сказать мне, кто вы».

«Зачем?» — проронила Гусеница.

То был ещё один вопрос, который озадачивал; и поскольку никакой причины Алиса придумать не могла, а Гусеница казалась очень нерасположенной, она повернулась уходить.

«Вернитесь!» — позвала её Гусеница. «Я должна сказать кое-что важное!»

Вот это уже прозвучало многообещающе: Алиса вернулась.

«Имейте терпение», — сказала Гусеница.

«И всё?» — спросила Алиса, изо всех стараясь не рассердиться.

«Нет», сказала Гусеница.

____________________________________________________

Глава V
СОВЕТЫ ГУСЕНИЦЫ (46)

Гусеница и Алиса долго молча смотрели друг на друга; наконец, Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к Алисе вялым, сонным голосом:
— Ты кто такая?

Для беседы это было не слишком вдохновляющее начало. Алиса довольно робко ответила:
— Я… Я сама не знаю, по крайней мере теперь… Вообще-то я могу сказать, кем я была, когда проснулась сегодня утром, но с тех пор я, по-моему, сильно изменилась.

— Ты о чём? — строго спросила Гусеница. — В себе ли ты?

— Кажется, уже не в себе, — ответила Алиса. — Я, знаете ли, просто сама не своя. (47)

— Я этого не знаю, — сказала Гусеница.

— Простите, но я, пожалуй, не смогу это объяснить более толково, — учтиво сказала Алиса, — хотя бы потому, что сама ничего не понимаю. Так неудобно, когда твой рост постоянно меняется!

— Не думаю, — сказала Гусеница.

— Н-ну, возможно, вы только пока так не думаете, — сказала Алиса, — но когда вам придётся превратиться в куколку, а это, между прочим, когда-нибудь произойдёт, а потом в бабочку, то вы, надо полагать, почувствуете себя немного неуютно, правда же?

— Ничуть, — заявила Гусеница.

— Что ж, может быть, у вас будут другие ощущения, — продолжала Алиса, — я знаю точно только одно: я на вашем месте почувствовала бы себя неуютно.

Комментарии переводчика:

46. — a large blue caterpillar — большая синяя гусеница

…Имя этого персонажа передано по-разному в разных переводах. Как пишет Н. М. Демурова, «The Caterpillar заставил нас задуматься — а не назвать ли этого персонажа Шелкопрядом, тем более что в обращении Алиса употребляет форму Sir («Червяк», конечно, было бы слишком грубо)? При всей соблазнительности этого имени пришлось по размышлении от него отказаться. И потому, что шелкопряд слишком мал, и потому, что имя это невольно вызывает в воображении всевозможные южные ассоциации, мало вяжущиеся с характером этого персонажа» [Кэрролл 1978, с. 323].

К этому можно добавить, что шелкопряд не бывает синего или голубого цвета. Несмотря на это, вариант «Шелкопряд» использован в переводе АЩ.

Что касается «Червяка», то этот вариант следует отвергнуть не столько из-за «грубости» этого слова, сколько из-за того, что черви и гусеницы принадлежат к различным зоологическим категориям и рассуждения о превращения в куколку, а затем и в бабочку (которые мы читаем в следующей главе) применительно к червям неуместны. Между тем вариант «Червяк» выбран в переводах AM, АР и БЗ.

Отмечу, что Синяя Гусеница у Кэрролла так же, как и некоторые другие представители животного мира, обладает антропоморфными чертами. При первом же её упоминании говорится, что она сидела, «скрестив руки на груди» («with its arms folded»). Тут же сообщается, что она «курила длинный кальян» («smoking a long hookah»). Таким образом, Кэрролл описывает интересную позу, при которой «руки» Гусеницы скрещены на груди, но в то же время она курит кальян, который обычно держат тоже в руке. Впрочем, на рисунке самого Кэрролла в рукописи «Приключений Алисы под землёй» кальян не имеет никакой опоры. Что считать «руками» Гусеницы, из этого рисунка трудно заключить (если они нарисованы, то в каком-то подобии смирительной рубашки, см. иллюстрацию). Как бы то ни было, на рисунке Тенньела «руки» Гусеницы держат кальян, а не сложены на груди.

47 — «Explain yourself!» «I ca’n’t explain myself, I’m afraid, Sir,» said Alice, «because I’m not myself, you see.”
— В себе ли ты? — Кажется, уже не в себе, — ответила Алиса. — Я, знаете ли, просто сама не своя.

Здесь Кэрролл применяет один из своих излюбленных приёмов: обыгрывание буквальных значений устойчивых словосочетаний и грамматических конструкций. Он усилил эффект языковой игры, объединив два таких словосочетания в один каскад (подобные каскады языковой игры встретятся нам и в дальнейшем). Сначала Гусеница требует от Алисы объясниться («Explain yourself!”), а та понимает реплику в значении ‘объясни самоё себя’ и говорит, что не может этого сделать, употребляя далее в буквальном смысле выражение not to be oneself (‘быть вне себя’).

В переводе эту языковую игру я передал на основе русских идиом быть (не) в себе и сама не своя.

В ряде других переводов (AM, ОГ, АР, ВН, БЗ) игра слов не получила отражения, причём в одном из них допущен буквализм (объяснить себя), нарушающий нормы русского языка: «Объяснись! — В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, — отвечала Аня, — потому что, видите ли, я — не я» (ВН).

В одном переводе игра слов построена на выражении быть в своём уме: «„Что это ты выдумываешь? — строго спросила Гусеница. — Да ты в своём уме?» — „Не знаю,— отвечала Алиса. — Должно быть, в чужом»» (НД).

Следующий перевод с трудом поддается характеризации; думается, однако, что юмористического эффекта в нём не получилось: «„… меня несколько раз превращали в кого-то другого». — „И ты сама это заметила?» — спросил Шелкопряд. „Боюсь, сэр, что уже не я сама, — ответила Алиса. — потому что, когда я заметила, что я не я сама, по-моему, я уже была не я сама»» (АЩ)

Для сравнительного анализа в комментариях к двуязычному изданию было отобрано семь переводов XIX и XX века. Привожу их ниже вместе с аббревиатурами, которые для краткости буду использовать далее (полные выходные данные издании? см. в Библиографии в конце статьи):
АМ — перевод-переложение «Соня в царстве дива», изданный типографией А. Мамонтова (предположительно выполнен О. И. Тимирязевой) в 1879 г.;
АР — перевод А. Рождественскои?, изданныи? анонимно в 1911 г.;
АЩ — перевод А. Щербакова, изданный в 1977 г.;
БЗ — пересказ Б. Заходера, изданный в 1979 г.;
ВН — перевод-переложение «Аня в Стране Чудес» В. В. Набокова, изданный под псевдонимом В. Сирин в 1923 г.;
НД — перевод Н. М. Демуровои?, изданный в 1978 г.;
ОГ — перевод А. П. Оленича-Гнененко, изданный в 1960 г.;
СМ — перевод С. Я. Маршака (стихи, включенные в перевод НД).
Сочетанием ДЕ я буду помечать цитаты из собственного перевода….

Итак, к верхним конечностям Кролика автор применяет слово hands ‘руки’, а не paws ‘лапы’. Это не оплошность, а сознательный прием. В самом деле, если бы у сказочного Белого Кролика были лапы, а не руки, он не смог бы надевать на них белые перчатки. Этого не учли некоторые переводчики, в частности Борис Заходер, передавший hand применительно к Кролику как лапка:

Это вновь явился не кто иной, как Белый Кролик. Разодетый в пух и прах, в одной лапке он вдобавок держал большущий веер, в другой – пару лайковых бальных перчаток. (БЗ)

«Руками» наделены у Кэрролла и другие животные, например, Синяя Гусеница. При первом же ее упоминании говорится, что гусеница сидела, скрестив руки на груди (with its arms folded), и при этом курила кальян. Второй раз они упоминаются в середине разговора с Алисой, когда Гусеница наконец «разняла руки»:

For some minutes it puffed away without speaking; but at last it unfolded its arms, took the hookah out of its mouth again, and said…

Неординарность авторского воображения вызвала, по-видимому, дискомфорт у некоторых русских переводчиков сказки. В частности, в переводе АР руки Гусеницы переделаны в «передние лапки». В переводе НД эти руки упомянуты лишь один раз, а при втором упоминании – выброшены (ср. с приведенным выше оригиналом):

Сначала та долго сосала кальян, но, наконец, вынула его изо рта и сказала… (НД)

На рисунке Джона Тенньела Гусеница тоже держит кальян в человеческой руке.

А вот на рисунках российских художников, мне известных, никаких рук у Гусеницы обнаружить не удалось, в лучшем случае какие-то неясные выросты. Вслед за переводчиками художники, видимо, не решились идти далеко в очеловечивании сего персонажа.

Думаю, и в этом отношении можно считать Льюиса Кэрролла новатором литературной сказки. Конечно, антропоморфизация животных имела место с незапамятных времен в мифах, верованиях и фольклоре, однако наделение животных не только поведенческими, но и анатомическими свойствами человека, такими как руки, было в литературе XIX века редкостью. Не берусь утверждать, что Кэрролл – пионер этого литературного приема, но он скорее всего, был среди первых, кто его применил. И, возможно, именно его идею подхватил Уолт Дисней, у которого все серийные гротескные персонажи-животные (Микки-Маус, Доналд Дак, Гуфи и другие) имеют руки, причем одетые в белые перчатки, как у Белого Кролика. (Дисней внес единственную поправку: его герои-животные четырехпалые: у них на каждой руке на один палец меньше, чем у людей. В своем изображении Гусеницы я тоже последовал этой традиции)

Джон Тенньел не побоялся нарисовать руки не только у Гусеницы, но и у птицы Додо, несмотря на общую зоологическую достоверность изображения.

Как назовешь, так и нарисуют

Большую трудность при переводе сказок Кэрролла представляют имена некоторых персонажей. Снова вернемся к Синей Гусенице – the Blue Caterpillar. Вот что пишет Н. М. Демурова:

The Caterpillar заставил нас задуматься — а не назвать ли этого персонажа Шелкопрядом, тем более, что в обращении Алиса употребляет форму Sir («Червяк», конечно, было бы слишком грубо)? При всей соблазнительности этого имени пришлось по размышлении от него отказаться. И потому, что Шелкопряд слишком мал, и потому, что имя это невольно вызывает в воображении всевозможные южные ассоциации, мало вяжущиеся с характером этого персонажа. Пришлось остановиться на Гусенице…

К этому можно добавить, что личинки шелкопряда не бывают синими или голубыми, их цвет, согласно энциклопедиям, варьируется от грязно-белого до желтого. Несмотря на это, в переводе АЩ Гусеница названа-таки Шелкопрядом, причем почему-то сизым (может быть, это компромисс между синим и желтоватым?).

Что касается варианта Червяк, который находим в переводах АМ, АР и БЗ, то его следует отвергнуть не столько из-за «грубости», сколько потому, что черви и гусеницы принадлежат к различным зоологическим классам и Алисины рассуждения о превращения в куколку, а затем и в бабочку применительно к червям неуместны. Поэтому в своём переводе я всё-таки счёл оптимальным вариант Синяя Гусеница: пол этого персонажа не имеет большого значения в повествовании и никак не определяет его внешность. Что касается обращения Sir, то это прежде всего показатель вежливости, выражаемой по-русски и другими средствами (в частности, простым обращением на «вы»).

____________________________________________________

Глава V
Так говорила Гусеница

Алиса и Гусеница некоторое время в полной тишине разглядывали друг друга. Гусеница всё-таки вынула изо рта кальян и обратилась к Алисе сонным голосом, растягивая слова:
— Ты кто такая?
Начало беседы совсем не вдохновляло.
Алиса застенчиво ответила:
— Я…Я сама не знаю, во всяком случае сейчас…Конечно, я знаю, кем была, проснувшись сегодня утром, но с той поры я, кажется, несколько раз поменялась.
— Что ты болтаешь? — строго спросила Гусеница. — Как ты себя ведёшь?
— Боюсь, я себя не веду, — ответила Алиса. — А кто меня ведёт — не знаю.
— Я тем более, не знаю! — сказала Гусеница.
— Боюсь, я не смогу вам это объяснить, чтоб было понятно, — вежливо сказала Алиса, — ведь я сама ничего не понимаю. Представляете, что творится в голове, когда твой рост меняется несколько раз в день.
— Ничего, — ответила Гусеница.
— Ну да, вам пока не до этого, — поддержала беседу Алиса, — но когда вам придётся превращаться в куколку (а вам придётся, не сомневайтесь), а потом в бабочку, то вам это покажется несколько затруднительным.
— Ничуть! — внесла ясность Гусеница.
— Что ж, вполне возможно, вы почувствуете себя иначе, — пыталась возразить Алиса.—Но я нисколько не сомневаюсь, что я на вашем месте оказалась бы в весьма неудобном положении.
— Ты! — презрительно отозвалась Гусеница. — А ты кто такая?
Разговор явно пошёл по кругу.
Алиса была слегка раздражена тем, что Гусеница изъясняется так односложно и на грани грубости. Она гордо подняла голову и очень серьёзно объявила:
— Мне кажется, вам вначале не мешало бы представиться!
— Почему? — озадачила Гусеница.
Вопрос оказался очень непростым, и Алиса не сумела придумать достойный ответ, а Гусеница, похоже, не была расположена к беседам. Тогда Алиса повернулась и пошла прочь.
— Вернись! — позвала Гусеница. — У меня для тебя есть кое-что важное.
Такая тирада, конечно же, сулила любопытное продолжение разговора, и Алиса решила вернуться.
— Будь собой! — назидательно возвестила Гусеница.
— И это всё? — возмутилась Алиса, едва сдерживаясь.
— Нет, — сказала Гусеница.

____________________________________________________

Розділ V
ПОРАДА ГУСЕНИЦІ

Гусениця і Аліса мовчки дивилися одна на одну. Нарешті Гусениця вийняла з рота люльку і звернулася до Аліси млявим, заспаним голосом:

— Хто ти така? — поцікавилася Гусениця.

Такий початок не заохочував до продовження розмови. Аліса відповіла досить невпевнено:
— Я… я вже й сама не знаю, пані, саме зараз… у всякому разі, я знаю, хто я була, коли прокинулася сьогодні вранці, але з того часу я вже кілька разів мінялася.

— Що ти хочеш сказати цим? — суворо запитала Гусениця. — Розкажи про себе.

— Боюся, пані, що я не зумію розказати про себе,- мовила Аліса, — бо я перестала бути сама собою, розумієте.

— Нічого не розумію, — заперечила Гусениця.

— Боюсь, що я неспроможна висловити це ясніше, — дуже ввічливо відповіла Аліса,- бо перш за все, я неспроможна зрозуміти цього сама. Стільки разів протягом одного дня змінити свій зріст — це так збиває з пантелику!

— Аж ніяк, — заперечила Гусениця.

— Анітрошечки,- відповіла Гусениця.

— Можливо, ви сприймаєте це інакше, — зауважила Аліса, — але я знаю, що почуваю себе дуже неприємно.

— Ти! — з презирством промовила Гусениця. — Хто ти така?

Отже, вони знову повернулися до того, з чого починалася розмова. Алісу трохи дратувала манера Гусениці робити такі надто вже короткі зауваження, тому вона випросталася і дуже поважно заявила:

— Гадаю, спершу ви повинні сказати мені, хто ви?

— Чому? — запитала Гусениця.

Це нове запитання знову загнало Алісу в безвихідь. Оскільки вона не могла придумати ніякого підхожого мотиву, а Гусениця, здавалося, була в дуже поганому настрої, то вона рушила геть.

— Вернись! — покликала її Гусениця. — Я маю сказати тобі щось важливе.

Це вже подавало якусь надію, тому Аліса повернулася.

— Тримай себе в руках,- сказала Гусениця.

— Це все? — запитала Аліса, з усіх сил намагаючись стримати свій гнів.

— Ні, — відповіла Гусениця.

____________________________________________________

Розділ п’ятий
Що порадила Гусінь

Якусь часину Гусінь і Аліса мовчки дивилися одна на одну. Нарешті Гусінь вийняла люльку з рота й озвалася млосним оспалим голосом:

— Ти хто?

Що й казати, не вельми підбадьорливий початок розмови!
— Я. Я, пані, й сама вже не знаю… — ледь зніяковіла Аліса. — Знаю хіба, ким була сьогодні зранку, але відтоді я, по-моєму, кілька разів мінялася.

— Що ти хочеш цим сказати? — суворо запитала Гусінь. — Ти при своєму глузді?

— Боюсь, пані, що при чужому, — відказала Аліса. — Бачте, я-не зовсім я…

— Не бачу, — сказала Гусінь.

— Боюся, пані, я не зумію висловитися ясніше, — щонайчемніше відповіла Аліса. — Я й сама не все розумію: стільки перетворень за один день будь-кого зіб’ють з пантелику.

— Ба ні! — заперечила Гусінь.

— Може, ви зараз так і не думаєте, — сказала Аліса. — Та коли вам прийде пора обертатися на лялечку (а це, ви знаєте, неминуче), а тоді на метелика, то вам, напевно, буде якось трохи дивно…

— Аж ніяк! — сказала Гусінь.

— Ну, можливо, у вас інші відчуття, — припустила Аліса. — Але я твердо знаю, що почувалася б дуже дивно.

— Ти! — зневажливо кинула Гусінь. — А ти хто така?

Це знов повернуло їх до початку розмови! Алісу трохи дратувала манера Гусені вести розмову.
Випроставшись, вона вельми поважно промовила:
— Гадаю, спершу вам годилося б сказати, хто ви така?

— Чому? — запитала Гусінь.

Питання загнало Алісу в глухий кут. Вона марно шукала якогось переконливого пояснення, а що Гусінь, з усього видно, була в лихому гуморі, то Аліса обернулася й пішла геть.

— Вернися! — гукнула Гусінь їй услід. — Я маю сказати щось важливе.

Це вже був добрий знак, і Аліса повернулася.

— Май терпець! — сказала Гусінь.

— Оце й усе? — спитала Аліса, ледь тамуючи гнів.

— Ні, — відказала Гусінь.

____________________________________________________

Разьдзел пяты. Вусенева парада

Вусень і Алеся пэўны час моўчкі ўглядаліся адно на аднаго. Нарэшце, Вусень выцягнуў з рота кальян і зьвярнуўся да Алесі мройлівым, сонным голасам:

— А ты хто такая?

Такі пачатак мала натхняў на гутарку. Таму й Алеся адказала ня надта сьмялява:

— Я… я… спадару, цяпер і ня ведаю… Але, прынамсі, ведаю, кім я была, калі прачнулася сёньня наранку. З таго часу я, адчуваю, некалькі разоў адмянілася.

— Што ты маеш на ўвазе? — стрымана спытаўся Вусень. — Патлумач сваю думку.

— Я… спадару, на жаль, ня ўпэўненая, што гэтая думка і праўда мая, — сказала Алеся, — сама, бачыце, ня ведаю, хто я.[0501]

— Нічога я ня бачу, — адказаў Вусень.

— Баюся, я не змагу гэта патлумачыць лепей, — пачціва працягвала Алеся, — бо й сама не магу нічагутка зразумець. Мяняцца ў памерах некалькі разоў на дзень — гэта моцна зьбівае з панталыку.

— Зусім не, — сказаў Вусень.

— Ну што ж, можа, Вы да гэтага яшчэ не дасьпелі, — прамовіла Алеся, — але калі Вы ператворыцеся ў кокан — а некалі ператворыцеся пэўна, Вы ж ведаеце! — а тады ў матыля… Думаю, Вам будзе ад гэтага ніякавата, ці не?

— Зусім не, — сказаў Вусень.

— Добра, можа, Вы ўсё адчуваеце інакш, — сказала Алеся, — толькі я ведаю, што мне ад гэтага было б крыху ніякавата.

— Табе? — кінуў Вусень фанабэрыста. — А хто ты такая?

Гэта вяртала іх да стану на пачатак гутаркі. Алеся адчула лёгкае раздражненьне ад занадта ж ляканічных Вусеневых заўваг, таму прыняла велічную позу і дэкляравала:

— Я мяркую, што перш Вы мусіце сказаць мне, кім Вы ёсьць.

— Навошта? — зьдзівіўся Вусень.

Гэта было яшчэ адно складанае пытаньне. І раз Алесі не прыйшло ў галаву добрага адказу, а Вусень, здавалася, быў зусім не ў гуморы, яна павярнулася і пайшла прэч.

— Вярніся! — гукнуў яе Вусень. — Я мушу сказаць табе нешта вельмі важнае!

Гэта гучала шматабяцальна. Алеся вярнулася.

— Трэба быць ураўнаважанай, — сказаў Вусень.

— І гэта ўсё? — спытала Алеся, спрабуючы ўтаймаваць сваю злосьць.

— Не, — адказаў Вусень.

Заувагі Юрася Пацюпы:

0501 — …Сама, бачыце, ня ведаю, хто я. — П. Гіт бачыць тут зьвязак з уяўленьнямі Лока аб цэласьці асобы як адзінстве памяці.

____________________________________________________

Глава V
Аліса і Вусень

Колькі часу Аліса і Вусень назіралі адно за адным у цішыні. У рэшце Вусень вяцягнуў мундштук кальяну з роту і прамовіў абыякава-сонным голасам:
— Ты хто такая?
Гэта не надта нагадвала пачатак размовы. Аліса робка адказала:
— Я не ўпэўнена, сэр, хто я зараз – Я ведаю КІМ я была з ранку, але з гэтага часу я столькі разоў змянялася!
— Што ты маеш на ўвазе?- сур’ёзна спытаў Вусень.- Растлумач!
— МНЕ цяжка адказаць,- задумалася Аліса, — ведаеце…
— Не ведаю,- сказаў Вусень.
— Я не магу вам гэта растлумачыць,- ветліва прамовіла Аліса,- таму што сама гэта не разумею; але ж я сёння столькі разоў мяняла свой памер, што і сама заблыталася.
— Няўжо?- спытаў Вусень.
— Можа зараз для вас гэта натуральна,-сказала Аліса,- але калі вы ператварыцеся на кукалку, а потым на матылька, ці ж вы не здзівіцеся?
— Зусім не.
— Але ж, думаю, вы будзеце сябе адчуваць дзіўна,- заўважыла Аліса,- Ва ўсякім выпадку, Я сябе гэдак адчуваю.
— Ты?- фанабэрыста сказаў Вусень.- Хто гэта — ТЫ?
Размова вярнулася на пачатак. Аліса адчувала сябе раздражнённай ад падобных заўваг, таму сур’ёзна адказала:
— Я лічу, што вы ПЕРШЫ павінны адказаць, хто вы.
— Чаму?- здзівіўся Вусень.
Гэта была чарговая загадка, на якую Аліса не ведала адказу, а паколькі Вусень сам быў не ў настроі, яна адвярнулася і пайшла.
— Вярніся!- клікнуў яе Вусень.- Я павінен табе штось сказаць!
Алісу гэта зацікавіла і яна вярнулася да грыба.
— Стрымлівай сябе,- заўважыў Вусень.
— Гэта ўсё?- спыталася Аліса, стрымліваючы раздражненне.
— Не!- адказаў Вусень.

____________________________________________________

Источник