Что такое любоначалие в православии
Иерархия, власть и любоначалие
Рассуждения ветерана труда
В суровые и скорбные дни Великого поста мы постоянно слышим покаянную молитву преподобного Ефрема Сирина:
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Смыслы молитвы преподобного Ефрема Сирина велики и многообразны. Остановимся только на одном слове – «любоначалие». Любоначалие, или властолюбие, – извечная проблема человечества.
О власти написаны тысячи книг, и все равно ее природа остается тайной. Почему люди, имеющие, казалось бы, все законные права, расстаются и с властью, и с жизнью, как, например, Петр ΙΙΙ, Павел Ι и т.д., в то время как люди, не имеющие на власть никакого права, не только благополучно достигают ее, но и наслаждаются ею долгие годы, как, например, Екатерина ΙΙ? В книге Притч Премудрость говорит: «Мною цари царствуют» (Притч. 8: 15). Но откуда тогда кровавое безумие многих властителей, их отказ от мудрости и здравого смысла?
В чем состоит обаяние власти, за которую и для которой многие жертвовали и жертвуют жизнью? Вспомним пушкинское:
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру воротился с ядом…
Принес – и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
Власть может нести гибель и разрушение, но общество без нее существовать не может.
Так в чем же источник власти?
Любой православный христианин помнит слова апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна властям предержащим, ибо нет власти не от Бога. Существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13: 1).
Новое время отринуло концепции о божественном происхождении власти. Просветители провозгласили, что источником власти является сам народ, который якобы делегирует свои полномочия правительству и потому вправе свергнуть его, если оно не соблюдает общественный договор. Подобная постановка дела выглядит достаточно странной: народ предстает и объектом, и субъектом власти, а проще говоря – бароном Мюнхгаузеном, который вытягивает самого себя за косичку из болота безвластья.
Духовные чада просветителей, французские революционеры вполне последовательно провозгласили лозунг: «Свобода, равенство, братство». Он выглядел зловеще-карикатурно на фоне террора, который освобождал всех от жизни, уравнивал пред гильотиной и братал жертву с палачом. Но и в советском обществе эти лозунги не выдержали испытания временем.
Согласно марксизму-ленинизму, свобода – осознанная необходимость, а подобное определение по существу исключает свободу как таковую, подчиняя человека природному или общественному детерминизму. Равенство же невозможно, прежде всего, потому, что в природе нет совершенно равных объектов. Все мы разные: по внешности, по физическому статусу, по уровню интеллекта, по способностям, по совершенству или несовершенству в какой-либо профессии, науке, искусстве и т.д. И, наконец, странно слышать проповедь о братстве от тех, кто исповедует социально-философскую систему, построенную на классовой вражде и ненависти.
Изначально в системе мироздания заложен закон иерархии
Изначально в системе мироздания заложен закон иерархии. Всякое общество имеет свое главенство, и в этом великая мудрость Творца. Идеальной, конечно, является ангельская иерархия, где высшие чины благочинно и благоговейно передают Божественный свет и Божественную мудрость низшим чинам. Но и мир природный не лишен иерархии. Наглядно она видна, во-первых, в общем плане мироздания – в переходе от минерального царства к растительному, от него – к животному и, наконец, к разумному, к человеку. Иерархические общества мы видим в муравейнике и пчелином улье, где господствуют четкое соподчинение и специализация: существуют муравьи-воины, муравьи-работники, муравьи-сторожа. В человеческом же обществе наиболее четко иерархия и вертикаль власти присутствуют в тех институтах, где речь идет о жизни и смерти – временной или вечной: в Церкви, в армии, в медицине. Как врач с многолетним стажем могу отметить, что нигде иерархия так не проявляется, как за операционным столом: главенствует над всем врач-операционист, ему подчиняется ассистент, их обоих слушаются медсестры, не отходящие от стола. Большая свобода действий и передвижений, но и более низкий уровень ответственности у санитарок, которым, в отличие от врачей и медсестер, не нужно соблюдать правила стерильности. Сокруши здесь иерархию, уравняй профессора и санитарку – что получится? Выйдет, как в горькой медицинской шутке: «“Семеро одного не ждут”, – заявили медсестры и начали операцию без хирурга». Конец подобной демократии понятен: finis letalis.
Иерархия помогала и помогает сохранять «цветущую сложность» (выражение К. Леонтьева) и стабильность мира. Иерархизированные традиционные государства, построенные на идее Божественного происхождения власти, в частности Российская, Австро-Венгерская империи, сохраняли хрупкий баланс мира в Европе и внутри себя, среди населявших их многочисленных народов. Не случайно Иван Солоневич писал о том, что до 1914 года между сербами и хорватами, чехами и немцами, поляками и немцами, поляками и чехами, поляками и украинцами и т.д. царил мир, потому что они находились внутри многонациональных империй (добавим: иерархических государств), а не в демократических мононациональных государствах. Как только исчезли империи и воцарились принципы демократии и мононациональности в государственном строительстве, то немедленно хорваты ринулись резать сербов, украинцы – поляков, вначале немцы – поляков, а затем – поляки немцев и т.д. Геноцид сербов в 1941–1944 годах, «волынская резня» 1943–1944 годов – лишь часть этой трагедии европейских народов. Вот горькие плоды отрицания иерархии, демократизма, идеи «одна нация – одно государство», а в конечном счете и теории «общественного договора». Они не только создают примитивный, плоский мир, но и ведут к разрушению, поскольку лишают правителей ответственности пред народом, а народ – перед правителями. Не случайно Мануильский, один из видных большевиков, говорил Солоневичу: «На народ нам наплевать. Мы загоним ему голову между колен».
Напротив, только идея Божественного происхождения власти и иерархии может сделать правителя и народ ответственными по отношению друг к другу. Стоит вспомнить великих государей России, в частности Николая Ι, который относился к царской власти как к священному служению, врученному ему Богом. Не случайно Пушкин о нем писал:
Его я просто полюбил:
Он бодро, честно правит нами;
Россию всю он оживил
Войной, надеждой и трудами.
Вспомним Александра ΙΙ, который даровал свободу русскому крестьянству и балканским народам, свободы и множество благ русскому обществу и пал на своем посту, как на поле боя. Множество великих святых правителей жертвовали своим здоровьем и жизнью на благо России. Среди них святые Борис и Глеб, стремившиеся своею кровью не допустить Русь до братоубийственной войны, святой Александр Невский, по мнению ряда ученых отравленный в Орде, святые Михаил Тверской и Александр Тверской, замученные татарскими ханами, но не допустившие разорения своего княжества, и, наконец, страстотерпец Государь Николай II, отрекшийся от престола только ради победы в Великой войне.
Понимание Божественного происхождения власти приводит человека к ответственному отношению к ней и спокойному – к проистекающим от нее благам
Понимание Божественного происхождения власти приводит человека к ответственному отношению к ней и спокойному – к проистекающим от нее благам. Стоит вспомнить слова византийского императора Тиверия II Константина, адресованные его преемнику Маврикию: «Будь философом на троне и считай, что камни в твоей короне ничем не лучше гальки на берегу моря». И многие правители подкрепляли свои слова делом: император Никифор ΙΙ († 969) носил под багряницей власяницу, спал на полу и взял обет девства, почти все время проводил в походах, направленных на сохранение Византийской империи. Перед Великой войной святой император Николай II все свои сбережения перевел из иностранных банков в Россию, почти все время проводил на фронте, а его супруга страстотерпица императрица Александра вместе с дочерьми – в госпиталях, обихаживая раненых. Как правитель, святой император Николай был образцом ровного и уважительного отношения к подчиненным: не было случая, чтобы он, даже в самых тяжелых и трагических обстоятельствах, на кого-то накричал, кому-то сказал грубость.
И напротив, страшен дух любоначалия, которое в чем-то можно приравнять к атеизму, поскольку в этом случае правитель или чиновник не боится Бога, даровавшего ему власть. Или, говоря словами евангельской притчи, Бога не боится, людей не стыдится (ср.: Лк. 18: 2). У нас у всех перед глазами примеры алчного любоначалия недавнего времени – не будем называть имена, они и так всем известны. Расскажу только, чему была свидетелем во дни моей молодости. Она прошла во времена Н.С. Хрущева. Понятно, что при Сталине он испытал немало унижений, потерял сына Леонида, который, впрочем, погиб по собственной вине. Однако это не давало ему права безудержно предаваться духу любоначалия и ломать дела своих предшественников.
Одним из любоначальных дел Хрущева, которое мне довелось наблюдать непосредственно, была распашка целины. Тонкий плодородный слой казахских степей годился для произрастания травы и прокорма скота, который искони пасся на них. Распашка целины привела к уничтожению пастбищ, пылевым бурям и гибели тысяч гектаров земли, непригодной уже ни для скотоводства, ни для земледелия. Другой пример любоначального неразумия и реформ ради самоутверждения – перекраивание границ Советского Союза по начальственной прихоти. Наиболее известным таким вот деструктивным деянием была, в частности, передача в 1954 году Крыма Украине, которая на имела к нему никакого отношения: Крым был населен русскими людьми и отвоеван Российской империей у Османского султаната благодаря бесчисленным жертвам русских солдат, офицеров, моряков. Менее известный случай – село Сайрам, населенное по большей части узбеками и, тем не менее, по прихоти Хрущева переданное из Узбекистана соседнему Казахстану. Создавалась абсурдная ситуация, когда все бумаги шли в Алма-Ату, приказы исходили от казахов, но исполняли-то их в нашей сайрамской больнице русские и узбеки. Положение усугублялось тем, что казахи и узбеки друг друга не жаловали в силу различия и своей ментальности, и своего образа жизни: казахи – широкие, открытые скотоводы, узбеки – замкнутые в себе земледельцы. И так сталкивать их лбами? Кем надо было для этого быть?! Если бы не русские, бед было бы не обобраться. Но русские после 1991 года ушли…
И, наконец, гонения на Церковь при Хрущеве отчасти объясняются его любоначалием, точнее – его ущемленным самолюбием и ненавистью к Сталину, который на некоторое время взял курс на восстановление Русской Православной Церкви.
Впрочем, зачем забираться так далеко. С поступками руководителей, продиктованными любоначалием, я сталкивалась и на куда более низком уровне. Вот, скажем, ситуация в ЛИХТе – Ленинградском институте хирургического туберкулеза. До 1974 года им руководил замечательный ученый и глубоко верующий человек Петр Георгиевич Корнев. Это был руководитель благородный, любящий свое дело, заботящийся о подчиненных. Вспоминаю, как однажды, когда я пыталась решить свои проблемы, он спросил меня: «Чего же ты ко мне не зашла?» Я ответила: «Боялась вас потревожить». Он: «Бога надо бояться». Услышать такое в те атеистические времена.
После смерти Петра Георгиевича директором института стал человек, у которого, как оказалось потом, не было даже медицинского диплома, не то что кандидатской или тем более докторской степени. Прославился он тем, что деятельно стал истреблять все дела своего предшественника: выбросил его библиотеку с ценнейшими зарубежными изданиями, уничтожил коллекцию препаратов, упразднил целый ряд положений, ставших традиционными, в частности проживание детей, больных туберкулезом, в нашем институте. Ему дела не было до людских бед и страданий, он упивался нежданно доставшейся ему властью и возможностью повластвовать и выделиться. А для этого нужен был фон соответствующий. Как говорится: «На темном небе звезды ярче блещут».
Меня всегда поражало, как некоторые руководители, исполненные духа любоначалия, стремятся жить по принципу: «Мы наш, мы новый мир построим», а для этого разрушают все дела своих предшественников, как революционеры – «мир насилья». С доставшимся им коллективом они зачастую обходятся не лучше, чем турецкие султаны со своими братьями, изгоняя и морально уничтожая достойных работников, провинившихся лишь тем, что они верно служили своим предыдущим начальникам. Даже и оправдания для этого придумали: «Новая метла по-новому метет»; «Всякий руководитель приходит со своей командой». Простите, но разве судьбы людские – мусор? Или живой человек – футбольный мяч, который может пинать «футбольная команда» нового руководителя? Но, увы, многие начинают понимать эти простые истины только тогда, когда по ним самим пройдется чужая метла и когда их самих начнут отфутболивать. Те, кто упивается властью, как-то забывают пророческие строки великого русского поэта Гавриила Романовича Державина:
Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны,
И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет!
Для меня загадкой были известные строки Б. Окуджавы:
Господи, Твоя власть! –
Дай рвущемуся к власти
Навластвоваться всласть.
Впрочем, грех любоначалия может преследовать не только начальников и руководителей, безразлично – духовных или светских. Он может проникать в сердце любого христианина и человека: жены, стремящейся командовать мужем; мужа, помыкающего женою; родителей, не по делу наказывающих своих детей; детей, издевающихся над своими родителями; учителей, унижающих своих учеников; учеников, пишущих доносы на своих учителей и т.д. Поэтому будем взирать в глубины своего сердца, беречься от всякого властолюбия и вместе с преподобным Ефремом Сирином взывать:
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми».
«Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми»
Слово о молитве преподобного Ефрема Сирина
Внешняя праздность нам понятна почти каждому, потому что все мы в той или иной степени бываем причастниками этой душевной болезни, когда предаемся нерадению и разленению и допускаем небрежение о своей домашней молитве, опускаем хождение в храм либо когда позволяем себе на молитве поспешность, с тем чтобы поскорее закончить ее и предаться отдыху или суетной болтливости; но когда этот недуг поразитвсе наши душевные силы, то наступает тяжелое нравственное, душевное состояние. Тогда человек уже не живет нормальной, настоящей жизнью, потому что нет у него в душе постоянного оживотворяющего начала для полноценной человеческой деятельности, а живет жизнью призрачной, вымышленной, бесполезной, никому не нужной. Любит предаваться бесполезным мечтаниям и праздным суетным разговорам и бывает неспособен ни к какому доброму делу.
Вместе с тем очень часто само уныние приводит к другому, более опасному душевному состоянию, называемому отчаянием, когда человек нередко допускает мысль о преждевременной смерти и даже почитает ее уже существенным благом на пути своей земной жизни.
Как сосуд, который часто открывают, не сохраняет крепости и аромата с!амого благовонного вещества, помещенного в нем, так и душа того человека, который любит многословить, не сохраняет надолго добрых мыслей и добрых чувствований, а изрыгает из себя потоки осуждения, злоречия, клеветы, лести и т. д. Поэтому-то Церковь постом и молится: Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих. Не уклони сердце мое в словеса лукавствия (Пс. 140, 3-4). Как сорняки засоряют почву и мешают произрастать на ней добрым злакам, так пустые, гнилые слова убивают душу и не дают возможности произрастать в ней добрым помыслам и чувствам.
Итак, дорогие братия и сестры, помня и храня сокровенные в молитве преподобного Ефрема благие уроки, последуя им, мы обязательно привлечем к себе благодать Божию и соделаемся милыми Отцу своему Небесному, удостоимся зреть Горний Иерусалим и блаженствовать со всеми Небесными Силами и душами праведных.
А поэтому всегда, и особенно в дни Великого поста, почаще будем взывать: Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиреномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.
Православная Жизнь
Святейший Патриарх Кирилл о первом прошении молитвы прп. Ефрема Сирина.
В молитве святого Ефрема Сирина, которую мы многократно читаем в течение дня во время Великого поста, каждое прошение имеет особый духовный смысл. Даже последовательность этих прошений неслучайна.
Праздность
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности… не даждь ми».
Первое, о чем мы просим Господа, – не дать нам дух праздности. Что же такое праздность? И почему святой Ефрем обратил особое внимание на этот человеческий порок? Праздность никак не следует смешивать со свободным временем, с тем, что в нашем обиходе мы называем выходным днем. Этот день дается нам по заповеди Божией, чтобы иметь отдых от работы, которую мы совершаем в течение недели. В течение этого дня человек отдыхает, а отдых – это не праздность. Наш человеческий организм устроен так, что без отдыха он не может работать долго, в нем могут начаться опасные для здоровья процессы. Поэтому неслучайно Господь установил седьмой день как день покоя, отдыха.
Известно, что многие пороки проистекают от праздности. Собрались люди, поговорить не о чем, интересов особых нет, и, чтобы скрасить времяпровождение, злоупотребляют алкоголем или творят беззаконные дела, которые нередко заканчиваются преступлениями. Делать нечего! Праздность!
У верующего человека не может быть праздности, не может быть пустоты по определению, потому что за каждое праздное слово мы дадим ответ пред Богом (см. Мф. 12:36), и за нашу пустоту дадим пред Богом ответ, как неплодящие смоковницы (см. Мк. 11:12-14, 20-21). Для того чтобы избежать этого опасного пагубного состояния, мы должны бодрствовать. И к этому бодрствованию призывает нас Господь.
Особенно мы должны бодрствовать во время Великого поста, который и дается нам для того, чтобы мы оценили свое духовное состояние, подумали о том, кто мы, в каком мы состоянии, куда направляем свой путь, что мы делаем и что мы можем сделать. Если мы задаем себе такие вопросы, то они должны приводить к конкретным действиям, к желанию исправить свой жизненный путь. А если человек исправляет свой жизненный путь, то он в первую очередь контролирует самого себя. Тогда никакой праздности быть не может, потому что человек, заботящийся о своем умственном, нравственном, духовном развитии, будет непременно использовать любую возможность для того, чтобы обеспечивать это развитие.
Неслучайно святые отцы особо подчеркивают опасность праздности как губительного для человека порока. В Церкви, особенно в дни Святого и Великого поста, мы имеем возможность, проанализировав свое состояние, сделать все, что мы можем сделать, дабы остановить развитие опасных пороков, среди которых на первом месте – праздность. И да поможет нам Господь посвятить дни Святой Четыредесятницы преодолению наших слабостей, пороков и грехов.
Уныние
В молитве святого Ефрема Сирина мы просим Господа оградить нас прежде всего от праздности, ибо праздность – это порок, разрушающий человеческую жизнь. А затем следует мольба к Богу избавить нас от уныния.
Наверное, нет людей, которые бы не испытывали этого чувства в своей жизни. Святой Иоанн Лествичник говорит, что уныние есть расслабление души и изнеможение ума. Уныние сопровождается тяжелым состоянием духа: человеку кажется, что многое он не сможет сделать, многого не сможет достичь, многое в своей жизни потерял. И эта негативная самооценка бывает настолько разрушительной, что люди теряют присутствие духа, способность активно трудиться, реалистично оценивать окружающие их события и действительно впадают в тяжелое душевное состояние.
Иногда уныние путают с депрессией. Внешние проявления и того, и другого достаточно схожи. Но если депрессия есть результат неблагополучия психического, то есть следствие болезни, то уныние таковым не является. Понятие «уныние» вообще можно определить и описать только в системе религиозных координат. Если человек теряет веру в Бога, если он начинает во многом сомневаться, если утрачивает некие жизненные координаты, связанные с его религиозным выбором, то, как следствие, наступает уныние, тяжелейшее душевное состояние.
Уныние невозможно лечить медикаментозно, из уныния невозможно выйти через внушение извне. Это состояние, которое может преодолеть только сам человек, опираясь на силу Божию. А как же возможно совершить такой подвиг? Есть два непременных условия: человек должен верить в Бога и верить в то, что все происходящее с ним является в конечном счете действием Божественного промысла – либо попущением Божиим, если происходящее скорбно и печально, либо проявлением Божественной милости, если происходит что-то радостное и доброе. Когда человек приучается предавать себя в руки Божии, уныние исчезает, потому что вместо уныния обретается глубочайшая уверенность в силе и разумности Божественного Промысла.
Мне приходилось встречаться с людьми, прошедшими тяжелейший жизненный путь, в том числе с теми, кто прошел через заключение, ссылки, лагеря только потому, что верил в Бога. И вот что удивительно: у этих людей никогда не было уныния. Еще во время несения послушания в Смоленске я встретился с одним человеком. Он посетил меня, узнав мою фамилию, и сказал, что с каким-то юношей, носившим ту же фамилию, он плыл из тогдашнего Ленинграда в бухту Нагаева, а затем по Колымской трассе был доставлен до места заключения. И рассказал, что тот юноша никогда не был в плохом настроении – он всегда оставался спокойным, мирным и даже радостным. И когда его спросили, почему он пребывает в таком добром расположении духа, ответ был простой: «Но ведь я ради Христа еду туда, куда меня посылают. А разве может быть плохой жизнь ради Христа?»
Нам нужно во многом пересматривать наше отношение к окружающему миру, к нам самим. Чем больше в жизни комфорта, чем больше материальных возможностей, тем слабее становится человек. Ему есть, что терять, он боится понизить уровень своего потребления и комфорта и потому становится очень уязвимым. И не только потому, что волнение охватывает при одной только мысли, что жизнь может измениться в худшую сторону, но и просто потому что очень часто такой человек впадает в уныние. А уныние там, где исчезает вера и где на место веры приходит страх.
Вот почему в молитве святого Ефрема Сирина просьба к Господу избавить нас от уныния стоит на втором месте – особым образом подчеркивается необходимость избавиться от уныния как душевного состояния, несовместимого с подлинным человеческим благополучием.
Каждый из нас в той или иной мере, при тех или иных обстоятельствах подвержен этому чувству. И для каждого из нас, кто хотя бы раз был подвержен этому чувству, звучат сегодня проникновенные слова молитвы святого Ефрема Сирина с просьбой избавить нас от уныния. А избавиться от уныния – значит изменить свой взгляд на жизнь, расстаться со страхами, расстаться с недоумениями, с попытками прозревать будущее, не имея никаких возможностей по-настоящему это сделать. Это означает предаться в руки Божии с полным доверием Господу, без всякого страха, но с великой надеждой на Божие милосердие.
Всему этому учит нас молитва святого Ефрема Сирина. И, повторяя эти слова, будем просить Господа, чтобы Он избавил нас, в том числе, и от пагубного уныния и дал возможность обрести радость и мир в душе.
Любоначалие
Молитвой святого Ефрема Сирина мы испрашиваем у Господа помощи на путях нашей духовной жизни. Мы просим оградить нас от чувств, мыслей, деяний, которые разрушают внутренний мир человека и препятствуют делу спасения.
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия… не даждь ми». Менее всего мы обращаем внимание на опасность любоначалия, ведь каждый чувствует свою вину пред Богом в празднословии, унынии, а вот склонность к любоначалию для большинства остается незаметной. Но на самом деле любоначалие – это очень болезненная страсть, и страсть греховная. По-русски любоначалие именуется властолюбием. Когда человек стремится к власти, тогда его обуревает страсть властолюбия.
Только у Господа – власть над миром и над каждым человеком, и древние хорошо это понимали. Из Ветхого Завета мы знаем, что в Израиле, который по праву считал себя народом избранным, первоначально не было царей. Израиль поставлял себя под власть Бога; в истории такое управление государством называется теократией, в переводе на русский – властью Бога. Но поскольку кто-то должен был эту власть осуществлять, древние израильтяне учредили особое служение – служение судей. Не будучи царями, судьи исполняли определенные функции, связанные с управлением государством, памятуя, как и весь народ, о том, что подлинным Правителем, подлинным Царем Израиля является Господь. Но в какой-то момент израильтяне сочли, что жившие вокруг народы, имевшие царей, имевшие достаточно организованную государственность, начинают возвышаться над израильтянами, что особенно чувствовалось во время военных действий. В народе израильском возникла мысль о необходимости иметь царя. Последним судьей был пророк Самуил, и народ потребовал от него, чтобы был избран царь и тем самым закончилось правление над Израилем духоносных мужей, которые, не имея царских полномочий, являлись скорее моральными авторитетами и духовными лидерами. Самуил обратился к Господу с молитвой и услышал ответ: «Они не тебя – они Меня отвергли» (см. 1 Цар. 8:7-8). И Бог дал им царя Саула.
Власть привлекает людей тем, что через обладание ею можно свою собственную волю исполнять посредством других людей, осуществлять свою волю в жизни других. Это открывает огромные возможности для достижения таких целей, какие были бы совершенно недостижимы, если опираться только на свою волю и на свои силы. Власть дает право и возможность мобилизовать волю и силы многих для достижения тех целей, которые ставит перед собой обладающий властью человек.
Вот почему к власти нередко устремлялись и устремляются люди недостойные. Если человек достойный удостаивается власти, он направляет ее на достижение целей, которые служат благу не только и не столько его самого, но всех тех, ради кого он эту власть осуществляет, то есть ради народа. Люди чувствуют и уважают таких правителей, окружают их почтением, считают великими авторитетами. Так, в истории нашего государства многие цари были окружены почтением и обладали высочайшим авторитетом. Ибо народ сознавал, что государь, будучи во главе страны, всего себя отдает для служения Отечеству. И мы знаем, что многие из наших достойных правителей были убиты именно потому, что беззаветно служили своему народу.
Но власть может проявляться и самым дурным образом, когда она служит интересам одного человека или группы людей, когда во имя узких корпоративных интересов и целей напрягаются силы народа, который принуждается властью к исполнению того, что служит благу немногих. В истории нашего Отечества бывали и такие времена – тяжелые, отмеченные значительными проблемами в жизни страны и страданием людей.
Властолюбие является грехом, и власть оправдана только тогда, когда служит единственной цели – приносить пользу людям, служить людям. Словом «министр» обозначается высокое должностное лицо в государстве. Но в переводе с латинского министр – это служитель. Не может быть другой цели у человека, облеченного властью, кроме как служить людям.
Все то, о чем мы сейчас говорим, касается не только светской власти, – то же касается власти духовной даже в большей степени, чем светской. В Церкви не может быть власти, направленной на достижение личных целей того, кто этой властью обладает. В Церкви власть – это синоним служения. Чем больше полномочий у священнослужителя, тем больше он должен сораспинаться на пути служения Богу и людям. И это единственное оправдание того уважения, того авторитета и той признательности, которые верующий народ обращает в адрес своих служителей.
И сегодня, задумываясь через слова молитвы святого Ефрема Сирина о власти, прося Господа избавить нас от властолюбия, мы должны ясно понимать, что все сказанное относится не только к тем, кто обладает властью, но и к каждому из нас. Потому что и в самых простых межличностных отношениях очень часто один человек пытается взять верх над другим, иногда сознательно, а иногда бессознательно, в силу черт характера, волевых качеств. И это стремление быть выше другого, воздействовать на другого, управлять другим тоже есть не что иное, как властолюбие, хоть и без реальной власти. Наверное, большинство из нас, если повнимательней посмотрит вглубь своей души, увидит в себе этот порок, иначе святой преподобный Ефрем не вложил бы в великую свою молитву обращение к Господу с мольбой избавить нас от этого греха и порока.
Пусть силой Божией и нашими собственными усилиями искореняется из нашей жизни всякое стремление к властолюбию, всякое стремление к тому, чтобы господствовать над другим человеком. А те, кто обладает некими властными полномочиями, в полной мере должны сознавать, что главный смысл и единственная цель такого ответственного служения есть не что иное, как служение Богу и людям.
Празднословие
В молитве «Господи и Владыко живота моего», в первом прошении, есть два слова, которые имеют один и тот же корень: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми». Праздность и празднословие. Праздность – это пустота, отсутствие всякого плода, отсутствие всякого содержания. А пустой человек – это человек никчемный. Не просто несостоявшийся (потому что есть люди несостоявшиеся в силу жизненных обстоятельств), а тот, кто оказался ни на что не способным. Так бывает – очень редко, но бывает. И чаще всего эта пустота является не проявлением каких-то физических или умственных слабостей, а проявлением слабой воли и слабых усилий, которые не могут сформировать человеческую личность.
Эта праздность и слова, и личности небезразлична ни для самих людей, ни для окружающих. Когда человек произносит праздные слова, он тем самым являет свою собственную несостоятельность. И те, кто внимательно относится к словам других, могут с легкостью определить, что собой представляет эта личность. Другими словами, праздные слова работают против нас. Они свидетельствуют о нас с самой плохой стороны. Нет ничего более опасного, чем празднословие с точки зрения формирования отрицательного отношения к человеку.
Но в празднословии есть опасность и для окружающих людей. Праздные слова могут нанести людям ущерб. Хорошо известны случаи, когда праздные слова приводили к жизненным катастрофам. Разве множество семейных конфликтов, которые заканчивались разводом, не начинались с пустых, праздных слов, незаметно переходивших в оскорбления и наносивших ущерб и тем, кто эти слова произносил, и, несомненно, тем, кто был вынужден их слушать? Празднословие – это сила с отрицательным содержанием. Мы ни в коем случае не должны поверхностно относиться ко всему тому, что говорим и что слышим, потому что и произносимое, и воспринимаемое нами имеет прямое отношение к нашей духовной жизни.
Как же избавиться от празднословия? Нет другого средства, как только научиться молчанию. Казалось бы, что хорошего в том, что человек молчит? На самом деле много хорошего в том, когда мы молчим, – это ограждает нас от пустых слов. Если человек говорит, только когда произносит нужные, правильные слова, когда ограждает себя от пустых, лишних слов, тем более тех, которые могут обидеть других людей и нанести им урон, – он совершает деяние очень большой духовной важности.
Как же научиться этому молчанию? Лучшей школой молчания является храм Божий. Находясь в храме, мы молчим на протяжении часов. Это удивительно. Мы не разговариваем друг с другом в храме, за исключением каких-то особых случаев. Храм и молитва есть школа молчания. Но как важно, чтобы эта школа приносила плоды и чтобы мы, покидая храм, помнили, что за каждое праздное слово будем нести ответ пред Господом (см. Мф. 12:36)! И как важно, чтобы эта школа молчания давала нам силы хранить себя от пустых слов в нашей повседневной жизни! Храм Божий дает удивительную возможность и обращаться к Богу с молитвой, и размышлять о своей собственной жизни, и учиться благоговейному молчанию.
Всякий раз, когда мы вступаем в отношения с людьми, когда мы произносим некие слова, мы должны помнить о большой ответственности, которая ложится на человека, вступающего в разговор с кем-то, с кем его свел случай или жизненные обстоятельства. Наши беседы, наше общение есть некая школа, которую можно пройти с успехом, а можно провалить экзамен. Если мы наполняем межличностное общение пустыми, никчемными словами, то ослабляем свою внутреннюю духовную жизнь и, несомненно, наносим ущерб тем, с кем общаемся. «Положи, Господи, хранение устом моим» (Пс. 140:3), – произносим мы в храме. И эти слова, обращенные к Богу, являются молитвой, помогающей нам хранить молчание в случаях, когда это необходимо. Хранить молчание, дабы сохранить свой внутренний мир, сохранить покой и не совершить ничего греховного, что могло бы омрачить жизнь других людей.
Мы должны быть научены тому, что слово – это великий Божий дар, данный человеку, чтобы он, используя слово, мог входить в сообщение с другими. И этот дар мы не должны ни в коем случае омрачить празднословием и всем тем, что приносит людям вред, духовный и не только духовный. И да поможет нам Господь хранить молчание тогда, когда это необходимо, удерживаться от пустых и тем более злых слов и сохранять мир в сердце. Пусть Господь каждого из нас вразумит на жизненном пути, чтобы избегать всего того, что греховно и пагубно, и устремляться к тому, что открывает нам двери спасения. Аминь.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл
Из проповедей в понедельник и вторник первой седмицы Великого поста 2019 г.