Боюсь ездить в транспорте что делать
Почему при ВСД возникает страх езды в транспорте?
ВСДшник, который совсем ничего не боится, – действительно, уникальное существо, настолько редкое, что заслуживает медали. Вегето-сосудистая дистония и страх – почти синонимы. Следует отметить, что страхи ВСДшников всегда имеют чёткое внутреннее обоснование и никогда не возникают спонтанно. Но, имея под собой крепкий фундамент, все страхи и фобии совершенно не относятся к реальности.
Того, чего боится ВСДшник, как правило, не происходит, но больной так усердно ждёт воображаемого результата и морально готовится к нему, что сам запускает своё «смертельное состояние». Особенно наглядно это происходит при боязни езды в общественном транспорте. Очень часто такой страх появляется после панической атаки в этом самом транспорте. Например, человек испытавший паническую атаку в метро, боится ездить в метро, потому что боится повторения панической атаки.
По смертельному маршруту
«Сойду с ума, опозорюсь, обмочусь, умру у всех на виду от сердечного приступа или удушья», – вот лишь некоторые мысли, которые крутятся пластинкой в воспалённом воображении больного, ждущего автобус, метро или электричку. Такие больные никогда не выезжают в отпуск из родного города и по возможности даже меняют место работы в ущерб финансам, лишь бы не пользоваться транспортными средствами. Лишь бы не умереть там бледными, непонятыми и беспомощными.
Приступы страха в транспорте среди пассажиров провоцируют у больного следующие симптомы:
Если перечислить все эти симптомы обычному ВСДшнику и спросить, на что это похоже, ответ будет предсказуем: паническая атака. Никто не скажет, что такое состояние – это обязательно боязнь езды в транспорте. Да, ВСДшник испытывает самую «обычную» паническую атаку со всеми её прелестями.
И почему он считает, что приступы, которые случаются с ним в автобусах и поездах, особенно опасны? Дело в том, что, находясь дома среди родных, больной чувствует себя более менее в безопасности. А в общественном транспорте напротив ощущает себя в месте повышенной опасности, логика при этом примерно такая:
Страх транспорта или пассажиров?
ВСДшник, который боится ездить в общественном транспорте, как правило, боится не столько замкнутых пространств, визга тормозов и аварий, сколько публичного порицания.
Поэтому нельзя говорить, что больной страдает амаксофобией – конкретным страхом езды в транспорте. Здесь правильнее назвать причиной агорафобию – боязнь многолюдных мест: кинотеатров, метро, автобусов, магазинов, хотя все индивидуально, возможны оба варианта.
Обе эти фобии так или иначе связаны с транспортом, и ВСДшники могут страдать любой из них или обеими сразу. Но всё-таки чаще всего при ВСД и панических атаках развивается именно агорафобия – страх оказаться в толпе, опозориться, умереть беспомощным у всех на глазах.
В то время как амаксофобия связана совсем не с пассажирами, а с самими машинами, и порой проявляется чересчур странным образом. Больной не просто боится попасть в аварию, а боится, например, ездить именно в чёрных автомобилях. Либо паникует о том, что определённый вид транспорта каким-то образом навредит его имиджу и карьере. Данные страхи могут присутствовать и у ВСДшника, но, как правило, с дистонией они мало связаны, хоть одно другому и «не мешает».
Чаще всего боязнь общественного транспорта возникает после панической атаки. Так происходит потому что человек начинает избегать места где случилась паническая атака из за страха ее повторения. И таким образом если паническая атака случилась в метро, то человек начинает избегать метро. А если паническая атака случилась в автобусе, то человек начинает избегать автобусов.
Как бороться с фобией общественного транспорта?
В жизни каждого ВСДшника наступает момент, когда больной говорит себе: «Хватит! Стоп! Пора с этим что-то делать!» От решительности больного, от его веры в себя и упорства зависит конечный результат. С фобиями можно и нужно бороться. Любая фобия излечима. И есть немало ВСДшников, кто избавился от страха транспортных средств, и теперь живёт счастливо, передвигается на метро и летает самолетами. Если принято решение победить агорафобию, на помощь придут следующие способы:
ВСД может лишить своего «избранника» множества удовольствий, но право выбора остаётся за человеком. И всё меньше людей делают свой выбор в пользу фобий, потому что жизнь прекрасна и удивительна.
» alt=»Почему при ВСД возникает страх езды в транспорте?»>
Машина ужаса: что такое боязнь транспорта
Исследование
«Рабство»
Парадокс: жизнь на Земле всегда была немыслима без транспорта, и этот же транспорт нас убивает. К примеру, общественный транспорт одной только Москвы ежедневно перевозит более 60 % горожан, при этом только половина пассажиров метрополитена чувствуют себя под землёй в безопасности. В поезде или электричке люди опасаются противоправного поведения своих попутчиков, а в маршрутке — неадекватных водителей. Однако бывают случаи, когда человек сам не может ответить на вопрос «Почему мне страшно?» — тогда он имеет дело с фобией. По данным портала «Фобия.инфо», амаксофобия — или боязнь транспорта — входит в список самых распространённых страхов. Журналист Ника Репенко пообщалась с российскими амаксофобами об их жизни и преодолении своего парализующего ужаса.
Фобия, говорит врач-психиатр Андрей Шмилович, заведующий кафедрой психиатрии и медицинской психологии РНИМУ имени Н. И. Пирогова, дезадаптирует человека: нездоровый страх крутится в голове, как заевшая пластинка, затем постепенно вытесняет из мозга повседневные задачи и заботы, становится тягучей жвачкой для мозгов и заполоняет собой весь ум. Фобия порабощает человека, мешает ему жить, работать, любить и нормально существовать. «Когда страх навязчивый, человек понимает, что это болезнь, — объясняет специалист, — Человек пытается от болезни избавиться — придумывает ритуалы и действия, которые могут ликвидировать страх. Возможно, на какое-то время это и поможет. Но в конце концов страх всё равно победит». Примерно в середине восьмидесятых годов, рассказывает Шмилович, психиатры решили собрать всю коллекцию фобических расстройств, с которыми сталкивались: запустили рассылку и попросили людей рассказывать им о своих случаях фобий. «Поток информации был безостановочным, — говорит Шмилович. — В конечном итоге собралось более трёхсот пятидесяти видов фобий, и была опубликована „Энциклопедия фобий от «А» до «Я»“. Каких там только невероятных фобий не было: и боязнь числа тринадцать, и боязнь детей, и иностранцев, и беременных женщин». Сегодня, считает специалист, в России всё меньше людей страдают социофобиями — боязнью публичных выступлений — но всё больше людей захватывают ипохондрические страхи: медицина развивается, растут диагностические возможности, а потому и страха становится больше: «Ведь, как известно, нет здоровых людей — есть недообследованные».
Доцент кафедры нейро- и патопсихологии факультета медицинской психологии Института психологии имени Л. С. Выготского РГГУ Татьяна Шевеленкова сказала самиздату, что фобии можно разделить на две большие группы. Первая группа — агорафобии, страхи, связанные с выходом в широкое незамкнутое пространство. Вторая группа — социальные фобии: это боязнь покраснеть на людях, боязнь интимного общения, взглядов. Страхи, которые не входят в эти группы, называют специфическими фобиями: человек боится вполне конкретного предмета или ситуации — и всеми силами старается избежать встречи с ними. Как, например, амаксофобы, которые практически полностью исключают из своей жизни общественный, а иногда и личный транспорт.
Первые признаки боязни метрополитена тридцатичетырёхлетняя Нина из Санкт-Петербурга заметила у себя примерно четыре года назад.
— Когда мы с моим знакомым сели в вагон и закрылись двери, мне стало плохо. Было очень тяжело дышать, заболело сердце, к горлу подкатывала тошнота. Мне казалось, что я умираю. На следующей же станции мы вышли, я купила валидол, вроде бы стало легче. Однако возле метро снова накатил неконтролируемый страх. Кое-как мы проехали ещё несколько станций, а потом я не выдержала. Остаток пути пришлось ехать на наземном транспорте.
После этого случая Нина узнала из новостей, что в тот вечер как раз там, где ей стало плохо, на рельсы упал человек. Такие странности в её жизни, говорит сама Нина, — обычное дело. Себе приступ она объяснила тем, что почувствовала тяжёлую энергию смерти. Однако через несколько месяцев приступ в метро повторился. Нина поняла, что предсказать следующее обострение фобии невозможно, и начала избегать подземки.
— Примерно два года назад я просто физически не могла войти в метро. Стояла перед дверьми и не решалась сделать шаг. Мне тогда нужно было спешить на лекции, а я поехала в маршрутке, чтобы не спускаться под землю. Дико опоздала. Метро я избегаю до сих пор.
Сейчас Нина думает, что на возникновение фобии повлияло сильное нервное напряжение, в котором она находилась четыре года назад:
— Когда случился первый приступ, я работала под руководством начальницы-самодурки. Даже после увольнения я ещё очень долго приходила в себя. На фобию повлияли и мысли о покойном брате, который умер от тромба лёгочной артерии. Он всегда боялся задохнуться.
Родные и знакомые Нины относятся с сочувствием к её страху. Только один из друзей, говорит Нина, сначала не понимал боязни метро и пытался объяснить, что в подземке нет ничего страшного.
— Мне очень неприятна эта фобия. Я полностью исключила метро из жизни, и это сильно влияет на мою мобильность. Сейчас я выучила весь питерский наземный транспорт. Постоянные пробки, дальность поездок отнимают драгоценное время. Туда, куда на метро ехать двадцать минут, я добираюсь где-то полтора часа на двух маршрутках. Много денег трачу на такси. Это просто ужасно! Раньше я любила метро, а сейчас не рискну даже спуститься туда. Пару месяцев назад заставила себя проехать одну станцию — это был опыт, который я не хочу повторять.
С психологом Нина не говорила — пыталась решить проблему с помощью эзотерики: обращалась к тарологам, работала со снами, читала книги по теме. Однако помочь ей никто не смог. Бесполезным оказалось и специальное мобильное приложение, созданное для людей с паническими атаками.
— Сейчас я поняла, что вообще боюсь закрытых помещений, откуда не могу выбраться в любой момент. Поезда, самолёты, даже пещеры стали для меня запретными местами. Но я не отчаиваюсь. Значит, это испытание мне для чего-то необходимо.
— Когда перекрыли красную ветку, я оказалась в гуще толпы. Наш поезд остановили, сказали всем выходить. Началась дикая давка. Как ни странно, единственной моей мыслью тогда было, что я ужасно опаздываю на алгебру! Когда через полтора часа мне таки удалось добраться до школы, учителя встретили меня словами: «Ого, ничего себе: ты жива!»
Как рассказывает Анна, после случившегося она какое-то время продолжала спокойно относиться к подземке. Первый приступ паники случился только летом.
— Я возвращалась после прогулки с друзьями. Как обычно, зашла в метро, но вскоре почувствовала что-то очень странное. Всё перед глазами стало ужасно ярким, у меня похолодели руки, показалось, что все в вагоне смотрят только на меня. Потом стало очень жарко, не хватало воздуха, будто меня со всех сторон что-то сдавило. Мне захотелось поскорее выбежать из метро. Я тогда сильно испугалась и решила, что умираю, что у меня просто остановится сердце. Хотя какие проблемы с сердцем могут быть в четырнадцать лет?
Домой Анна вернулась на грани истерики, но никого там не застала: все уехали на дачу. Тогда она позвонила своему лучшему другу, и тот полтора часа пытался её успокоить. Однако на следующий день паника стихла, а новый приступ случился лишь осенью.
— Если бы я ещё в четырнадцать лет начала это лечить, то сейчас всё было бы по-другому. Тогда же я ограничилась обыкновенным успокоительным. Увидела по телевизору рекламу, купила и пропила курс. Приступы прекратились, я бросила лечение. Несколько лет страх не давал о себе знать.
К моменту поступления в вуз приступы возобновились. Анна вспоминает, что однажды ехала от подруги, и поезд сделал остановку между станциями. Какое-то время ничего не происходило, состав не трогался, и Анну захлестнул животный страх.
— Я думала, что закричу, начну хватать за руки сидящих рядом людей. Меня едва не трясло от страха. На следующей станции я вышла из вагона. Мне ужасно захотелось выйти наружу, на поверхность. Я понимала, что нахожусь далеко от дома и не доберусь до него без метро. Поэтому я села в следующий поезд и с закрытыми от страха глазами доехала до своей станции.
Анна говорит, что родные и друзья не отнеслись всерьёз к её проблеме. Никто не понимал девушку, и из-за этого она чувствовала себя ужасно неловко.
— Мама советовала мне просто закрыть глаза и зайти в вагон. Ей нельзя было доказать, что для меня всё это — не детский аттракцион, в котором весело на три минуты. Бабушка думала, что меня укачивает. Старший брат посмеивался, пока месяц назад у него самого в метро не случился приступ. Тогда он позвонил мне и попросил прощения.
В конце первого курса Анна перестала ездить в метро, передвигалась на маршрутках, трамваях или пешком. Занимало всё это немало времени. Однако вскоре приступы стали случаться в любом транспорте, в лифтах или университетских аудиториях.
— В какой-то момент я поняла, что не хочу больше так жить. Я обратилась к психологу из МЧС, но помощи, в которой нуждалась, не получила. Были только разговоры, фобию же нужно лечить по-другому. Я около месяца ходила на приёмы, но потом поняла, что впустую трачу деньги. Никаких улучшений не было.
Тогда Анна решила, что в силах справиться с фобией самостоятельно.
— От проблемы больше нельзя было отворачиваться. Я понимала, что избегать метро вечно не получится. Я решила ездить в университет на метро. Затем, после нескольких поездок, поняла, что в состоянии и обратно добраться на подземке. Сейчас я почти справилась со своим страхом. Езжу в метро и надеюсь, что лет через пять полностью избавлюсь от дискомфорта.
Восемнадцатилетняя Мария из Екатеринбурга вспоминает, как ей впервые стало плохо в автомобиле:
— Ночью мы с отцом возвращались домой на машине. Ехали по трассе сначала не очень быстро, а потом пошли на обгон. Машина двигалась всё быстрее, и мне стало не по себе. Сначала это был просто страх, а потом он перерос в настоящую панику. Я стала просить отца ехать помедленнее, мне тогда захотелось просто выскочить из машины.
Чуть позже приступы стали повторяться не только при обгоне. Мария говорит, что она начала бояться любого транспорта.
— Я понимала, что для паники нет причин. Однако каждый раз в транспорте мне становилось трудно дышать, голова шла кругом, в глазах темнело. Тогда я и поняла, что это фобия — иррациональный страх.
Мария рассказывает, что уже три года наблюдается у психолога. Вместе с врачом они проводят техники нейролингвистического программирования. Суть процедуры — в мысленном переносе состояния спокойствия в ту ситуацию, где ты напряжён или боишься. Мария говорит, что, когда ей страшно, она прогоняет из головы неприятную картинку и заменяет её приятной.
— Сначала техник хватало на одну или две поездки, а сейчас сеансы помогают достаточно сильно. Теперь в поездках я веду себя спокойно. Я впадаю в лёгкий транс, мне начинает казаться, что машина едет медленнее, накатывает сонливость. Ещё отвлечься помогает музыка. Однако при обгонах всё равно становится страшно, и начинается приступ.
Не все родственники понимают Марию. Поддерживает её только мама, а отец и сестра часто раздражаются.
— Папа просто не понимает моих заморочек, мама в этом плане более внимательна. Сестра же часто начинает ругаться: мол, чего ты боишься-то. Особенно тяжело в последнее время. Я паранойю, а сестра нервничает и жалуется на меня. Бывает, обижает неаккуратным словом. Но мы всё равно друг друга любим.
Мария говорит, что в большинстве случаев единственный выход для неё — просто терпеть приступы страха, которые случаются в транспорте. Она думает, что это отразилось на её психическом здоровье в целом: сейчас Мария стала гораздо более нервной.
История двадцатишестилетней Елены из Казани отличается от предыдущих. Приступы паники случались у неё лишь тогда, когда она садилась в водительское кресло:
— До двадцати четырёх лет я ни разу не сидела за рулём и не представляла, как машина ведёт себя на дороге. Уже на первом занятии по вождению я почувствовала дискомфорт. Да, с катанием по кругу на скорости пять километров в час я худо-бедно справилась. Однако когда пришла пора выехать в город, у меня началась настоящая паника. Меня всю затрясло, в горле пересохло, подскочила температура. Хотелось всё бросить и никогда не въезжать в этот страшный поток машин, которые вот-вот меня собьют!
Елена рассказывает, что в таком состоянии пребывала на каждом занятии. Она пыталась перебороть себя, поэтому снова и снова садилась за руль. Елене казалось, что фобия вскоре должна отступить.
— Анализируя свои поездки, я всегда понимала, что не могло случиться ничего страшного. Я не создавала аварийных ситуаций, не теряла управление, даже водители вокруг не злились на меня и не подрезали. Но страх не уходил. Сама мысль о том, что скоро опять придётся сесть за руль, превратилась в пытку.
Елена не могла объяснить себе и окружающим, чего же именно она боится. По её словам, страх был абсолютно иррациональным.
— Я могла сидеть дома в полной безопасности, но в голове играла «пластинка страха»: что-то должно случиться, вот-вот произойдёт нечто страшное, я не хочу за руль! То есть я ещё даже не села в машину, а уже начинала паниковать.
По словам Елены, она очень занятой человек, и к врачам ходить ей было некогда. Она боролась со страхом при помощи научной литературы. Книга Владимира Леви «Приручение страха» помогла ей справиться с физическими проявлениями фобии. Работа Бев Эсбетт «Living with it: a survivor’s guide to panic attack» подсказала, как лучше понять природу расстройства и не погружаться в паническое состояние.
Сегодня Елена абсолютно спокойно относится к машине.
— Я поняла, что бояться — нормально. Страх — это просто защитная функция организма, гипертрофированный инстинкт самосохранения. Но я и мой страх — не одно целое. Я смогла отойти от своей фобии, рассмотреть её со стороны. Поняла, что бояться действительно нечего. Тогда я и пошла на поправку.
Елена говорит, что сама по себе — очень эмоциональный человек. Близкие знают эту её особенность, поэтому с пониманием отнеслись к фобии:
— После занятий по вождению я всегда приходила домой в слезах. Родные предлагали мне бросить учёбу, но без настойчивости. Друзья тоже старались помочь советом, но мне казалось, что они меня не понимают. Когда вспоминаю тот период, кажется, что мы говорили на разных языках. Я очень благодарна всем за поддержку. Наверное, тогда я была абсолютно невыносима.
Что делать в такой ситуации? Андрей Шмилович из РНИМУ имени Пирогова убеждён: нужно обратиться к специалисту, а говорить, что с фобией можно справиться самостоятельно, могут только те, кто никогда с подобной проблемой не сталкивался. «Лечение фобии зависит от того, в рамках какого заболевания она развивается. Она может идти „в комплекте“ с разными психическими расстройствами: биполярным расстройством, психопатией, даже шизофренией. Иногда фобия возникает из-за повреждений сосудов головного мозга или инфекции. Однако чаще всего фобии — следствие психотравмирующих обстоятельств, к которым уязвимая личность оказывается не готова. Следовательно, она реагирует неврозом. Фобия может быть как раз таки симптомом этого невроза — тогда врач назначает минимум лекарств и максимум психотерапии», — говорит врач. Татьяна Шевеленкова с ним согласна, но признаёт: обращаются к специалистам люди редко: «Ведь если боишься собак, то проще перейти на другую сторону улицы, чем записываться к врачу. К тому же, обращение к психологу — признание в том, что ты сам не в состоянии справиться с ситуацией. Человек начинает думать, что с ним не всё в порядке. С ним действительно не всё в порядке, однако не в том смысле, в котором он думает. Фобия вполне может пройти сама, если источник внутренней тревоги иссяк. Однако такое случается очень редко. Люди чаще всего не в состоянии сами найти источник тревоги, поэтому и работа над собой у них затрудняется. А психолог как раз занимается тем, что находит этот источник и выводит его».
Кстати, если вы сами столкнулись с навязчивым страхом, но по каким-то причинам ещё не решились обратиться к психологу, на помощь вам может прийти искусственный интеллект. Сегодня существует целый ряд мобильных приложений для людей с фобиями. Одни игры помогут справиться с приступом паники и нормализовать дыхание, другие — посмотреть на предмет своего страха с улыбкой, а третьи научат медитировать и отпускать негативные эмоции.
Как избавиться от страха ездить в автобусах?
Вопрос психологам
Спрашивает: оксана
Категория вопроса: Страхи и фобии
Получено 4 совета – консультации от психологов, на вопрос: Как избавиться от страха ездить в автобусах?
Чтобы, проработать фобию необходима личная встреча с психологом, если нет специалиста в вашем городе, Вы можете найти такого на сайте и поработать по скайпу.
Самое малое, что я могу вам посоветовать, это дыхательные упражнения: глубокие вдохи и выдохи, неторопливые по утрам. В автобусе просто начните замечать, что вы чувствуете, как стоите, на какую ногу больше опираетесь, как держитесь за поручень, с какой силой сжимаете кулак, занимайте наиболее удобное положение, осознавайте свое тело, отмечайте, что все в порядке. Если вы сидите то обратите внимание на людей, каждый день это одни и те же пассажиры или разные. Обращайте внимание на характерные черты. Придумайте каждому историю.
Цхай Людмила Мэлсовна, психолог Талдыкорган
Ваш страх – это способность избегать ситуации и объекты, воспринимаемые как опасные; затрата энергии без постановки цели.
В «Дневнике работы со страхами», познакомиться с которым Вы можете на этой странице:
приведены методы работы с ними.
Пока Вы можете попытаться самостоятельно разобраться с тем, чего Вы боитесь.
Когда страхи перестанут занимать в Вашей жизни первое место, появится уверенность и вера в свои силы.
Будет желание, обращайтесь, я работаю по e-mail (в режиме on-line) и по Skype.
И смогу помочь Вам в индивидуальном порядке.
С ув. Киселевская Светлана, психолог, магистр (Днепропетровск).
Ответов на сайте: 2317 Проводит тренингов: 1 Публикаций: 93
Душкова Ольга Николаевна, психолог Сыктывкар
Ответов на сайте: 20370 Проводит тренингов: 0 Публикаций: 6
Здравствуйте,Оксана.Поработайте поскайпу с когнитивно-поведенческим психотерапевтом.Встреч пять,возможно,будет достаточно,чтобы страхи прошли или значительно ослабли.
Каратаев Владимир Иванович,психолог психоаналитической школы Волгоград
Хороший вопрос«Не могу зайти в метро»: Как живут люди с фобиями транспорта
Что делать, если страхи мешают вам летать и ездить
Фобия — это иррациональный и неконтролируемый страх перед определённым предметом или ситуацией. Многие популярные фобии связаны со средствами передвижения: автомобилями, самолётами или даже лифтами. Разные люди рассказали нам, как они живут с такими фобиями, а клинический психолог Татьяна Павлова объяснила, откуда берутся иррациональные страхи и как их можно преодолевать
Саша Фельдштейн
создательница канала
«Все останутся, а я умру»
Я боюсь эскалаторов. На самом деле не только их — ещё прозрачных лифтов, высоких лестниц и резких перепадов давления (как при взлёте самолёта). Но больше всего — эскалаторов. Тем более что прозрачных лифтов и самолётов довольно легко избежать, а эскалаторов — нет, ведь они есть почти на каждой станции метро.
Это действительно фобия — я не могу даже встать на эскалатор. У меня может начаться паническая атака, или я могу начать терять сознание. Я прекрасно помню, как это началось. Когда я училась в школе, бабушка рассказала мне, что однажды на станции метро «Авиамоторная» (мы как раз там жили) порвался эскалатор и пострадало много людей. Бабушка догадывалась, что мы с друзьями прогуливали школу и гуляли в центре Москвы. Она хотела напугать меня, чтобы я не уезжала далеко.
Тогда у неё не получилось меня напугать, но эта история отложилась в памяти и ждала своего часа до одного происшествия. Мне было около восемнадцати лет, я спускалась по эскалатору на «Новослободской», опаздывала на пары и вдруг потеряла сознание и упала на незнакомого парня, который стоял впереди. Очнулась уже на улице, на лавке, с чувством ужаса и рвотными позывами. Оказалось, в тот день у меня случился СТШ — синдром токсического шока из-за тампона. Позже я узнала, что у меня вагинизм и мне вообще не рекомендуется засовывать в себя какие-либо предметы. Возможно, дело было в нём. А может быть, у меня аллергия на гель, содержащийся в тампонах.
После этого случая и началась фобия. Сначала я боялась только на высоких эскалаторах — было страшно, что я потеряю сознание. Потом у меня стала кружиться голова, я начала ездить сидя или просила прохожих подержать меня за руку. Однажды я стала читать про боязнь эскалаторов — хотела разобраться, как с этим справиться. Но зачем-то загуглила материалы про аварии на эскалаторах и видеоролики, где эскалаторы зажёвывают обувь и одежду. Это было ошибкой. С того дня каждый раз, находясь рядом с эскалатором, я представляла, как он рвётся подо мной или как я теряю сознание и лечу вниз, ломаю себе кости и сбиваю людей вокруг, как мой шарф засасывает между ступенями, и ещё много разных картин.
В студенческие годы я вынужденно каталась на эскалаторах по два-три раза в день — не могла позволить себе другого транспорта. Каждый раз я просила людей помочь мне подняться и спуститься. Далеко не всегда прохожие реагировали дружелюбно. Иногда мне приходилось стоять минут по пятнадцать. Прохожие называли меня «наркоманкой» из-за того, что у меня бегали глаза, потели ладони, лицо становилось сине-зелёного оттенка и сбивался голос. Это прекратилось, когда я нашла стабильную работу и позволила себе спускать половину зарплаты на такси. Сейчас, когда у меня шесть лет опыта за плечами, договариваясь о работе, я выбираю удобные для себя условия и могу отказаться от оффера, если предполагается работа в другой части Москвы.
Моя фобия сделала жизнь не то чтобы тяжелее, но точно медленнее и дороже. Чаще всего я пользуюсь такси, потому что наземный транспорт очень медленный и непостоянный. Я и сама медленная и непостоянная, так что мне этот вариант не подходит. Правда, и на такси я иногда застреваю на час в пробке на Садовом и тогда грущу, что могла бы преодолеть этот отрезок пути за 15-20 минут на метро. К тому же в пробках укачивает, а таксисты бывают очень общительными, это может испортить настроение. Есть и плюсы — за годы жизни с фобией я научилась ловко игнорировать нежелательные разговоры и познала тайну дворов, по которым можно срезать путь.
В ближайшее время я планирую обратиться за профессиональной помощью, всё-таки порядком надоело стоять в пробке. Но пока что я нахожусь в поиске психотерапевтки, которая поможет мне не только с фобиями, но и с другими вопросами, которые хотелось бы проработать. Мне важно, чтобы она была фем- и ЛГБТ-френдли и я могла быть спокойна за её соблюдение этики. А пока что пытаюсь заставлять себя ездить на маленьких эскалаторах в торговых центрах, чтобы показать себе, что они не такие ужасные. Немного помогает, но в метро я всё ещё не спускаюсь.
P. S. Если этот материал читает тот парень, который тогда поймал меня на «Новослободской»: спасибо, ты спас мне жизнь.
Дарья Голощапова
С самого детства я спокойно летала на самолётах, и меня ничто не тревожило — мне было всё равно, на чём, куда и как долго лететь. Но пять лет назад у меня родился ребёнок, и всё изменилось. Мой первый перелёт после родов был ужасным. Я летела на Кавказ к родителям вместе с сыном. Лететь туда всего два часа. До взлёта всё было нормально, но когда самолёт пришёл в движение, я вдруг захотела выскочить в окно от ужаса. Я сидела и не понимала, что со мной происходит, у меня началась двухчасовая паническая атака: потели руки, тряслись ноги, накатывала тошнота. Я была совершенно уверена, что не переживу перелёта — что-то обязательно случится. После приземления лицо у меня было таким серым, что мама, встречавшая меня в аэропорту, решила, будто со мной или ребёнком произошло что-то ужасное. Кстати, во время перелёта сын вёл себя совершенно спокойно — он спал, а я тихо изнывала рядом, сцепив зубы и ожидая конца.
Всё лето мы провели на Кавказе. Вместе с нами там была моя сестра. Она улетала домой раньше, чем я, и я поехала с ней в аэропорт — проводить. Там я увидела самолёт и чётко поняла: я не смогу зайти внутрь этой машины. Это просто невозможно. Домой в Москву мне пришлось возвращаться поездом. После этого я целый год не летала. Подруга звала меня в путешествие, но я попробовала представить себе перелёт до Бангкока — у меня тут же пересохло в горле. Отпуск на море, дешёвые билеты в Европу на выходные — я не хотела терять всё это, но не знала, как заставить себя снова хотя бы приблизиться к самолёту. Мне становилось не по себе, даже когда я видела самолёты на фотографиях и картинках.
Я долго пыталась понять, откуда у меня во взрослом возрасте могла взяться аэрофобия. Изучала форумы, паблики и обнаружила, что такое часто случается с молодыми матерями. У них повышается тревожность, они чувствуют огромную ответственность за ребёнка. Когда ты сидишь в самолёте, твоя жизнь не принадлежит тебе, так же как и жизнь твоего ребёнка. Если что-то случится, ты окажешься бессильна. Именно это и вызывает фобию.
Через год после того злополучного полёта мне всё-таки пришлось вновь начать передвигаться на самолётах — такая была необходимость. Каждый раз я мысленно прощалась с жизнью, сидела в холодном поту. Чтобы успокоить себя, я читала, как устроен самолёт. Оказалось, он работает за счёт того, что всасывает воздух. То есть, по сути, чем-то напоминает пылесос. Эта мысль не успокоила меня — только нагнала ещё больше ужаса. Ещё я читала обо всех удачных и неудачных аварийных посадках, которые когда-либо случались. Казалось бы, это должно было меня успокоить, но становилось только хуже.
Я страдала от аэрофобии пять лет. Немного легче становилось, если ребёнок начинал шалить во время перелёта: я успокаивала его и в это время паника отходила на второй план. Ещё помогало читать детские книжки вслух. Настоящим спасением становилась еда на борту: когда нам разносили бутерброды, для меня это было оплотом стабильности, символом того, что всё в порядке и мы приземлимся.
В остальное время я смотрела в стену, считала минуты и думала о том, что под нами девять тысяч метров пустоты. Когда сын немного подрос, он полюбил розыгрыши. Как все дети, он начал смеяться над тем, чего я боюсь. Как-то на взлёте он выглянул в иллюминатор и вскрикнул: «Ничего себе! Крыло горит!» Я почувствовала, как волосы у меня на затылке встали дыбом — буквально.
Однажды я жаловалась подруге на очередной ужасный перелёт, который я провела с мыслями: «Я умру, я точно умру». Она спросила: «Почему ты не сходишь к специалисту?» Даже не знаю, как я сама раньше не додумалась до такого решения, это ведь так очевидно.
Выяснилось, что моя аэрофобия — симптом тревожного расстройства, которое обострилось после родов. Я начала пить медикаменты: антидепрессанты и противотревожные. Однажды, сев в самолёт, я вдруг осознала, что чувствую себя нормально. Возможно, я немного нервничала, но у меня точно не было приступа паники и предчувствия надвигающейся смерти. Недавно, когда мы долго не могли сесть и кружили над полем, я просто заснула. Последние полгода у меня нет аэрофобии, я снова могу летать.
Виталия
Когда я почувствовала себя лучше и пришло время ехать домой из больницы, девушка приехала меня забирать. Мы вышли на улицу и сели в такси. Проехать мы успели всего несколько метров — у меня началась паническая атака. Не хватало воздуха, стали дрожать руки, ноги, прошиб холодный пот. Мы вышли, и после этого я долго не могла сесть в машину. Я сразу поняла, что это фобия: автомобили пугали меня до слёз.
Хуже всего было первые полгода. Когда я начала работать с психологом и гипнологом, стало немного легче. Мы определили, с чем связана моя фобия. Оказалось, это совокупность многих страхов: страха потерять партнёра, ужаса перед собственным бессилием. Во время аварии были секунды, когда я как в замедленном действии видела, как сжимается машина, в которой мы сидим. Я думала о своей девушке: «Только бы не погибла». Эти моменты врезались в память, и их очень сложно выбросить из головы.
Работая со специалистами, я достигла заметного прогресса. Если раньше у меня случались панические атаки на улице рядом с автомобилями, то теперь по выходным я езжу в кемпинг с друзьями. Каждый раз кто-то из них обязательно сидит рядом со мной на заднем сиденье, держит за руку, отвлекает разговорами. Бывает, что с нами едет собака друзей, и рядом с ней становится намного легче.
Благодаря фобии я научилась ездить на мотоцикле. Знаю, по статистике это куда более опасный вид транспорта, чем автомобиль. Но на мотоцикле, если случится авария, велика вероятность быстрого летального исхода. Для меня это не так страшно, как оказаться зажатой в металлической коробке и получить травмы, от которых, возможно, я буду испытывать сильную боль всю жизнь.
Татьяна Павлова
клинический психолог, кандидат психологических наук, психолог Центра когнитивной терапии, создательница канала «Пост_тревога»
В данном случае мы говорим о простых фобиях — когда человек боится конкретного объекта и ущерба, который может нанести этот объект. Самые распространённые простые фобии — это, например, боязнь высоты, воды, насекомых, вида крови, собак. В зависимости от степени выраженности и от причин появления такая фобия может быть симптомом какого-то расстройства, а может представлять собой отдельный диагноз.
Некоторые «диагностируют» у себя простые фобии самостоятельно — например, человек может не любить собак и говорить окружающим, что у него фобия. Это не совсем корректно. Сегодня психологический лексикон проникает в бытовую лексику и мы часто говорим «у меня депрессия», когда у нас плохое настроение, или «у меня период мании», если мы бодры и активны. То же самое происходит и с фобиями. На самом деле, как и любое другое расстройство, диагностировать простую фобию или другое тревожное расстройство может только специалист. Но есть признаки, по которым можно понять, что у вас, возможно, фобия и стоит обратиться к врачу. Это сильно выраженный страх и стойкое избегание — такое, что оно начинает влиять на жизнь человека.
Например, если человек не любит летать на самолёте и немного переживает, вряд ли можно говорить об аэрофобии. Но если ему приходится отказываться от командировок и в отпуск он соглашается ездить только на поезде, то здесь, вполне вероятно, речь действительно идёт о ней. Бывает и такое, что у человека есть фобия, но она не мешает ему в повседневной жизни — например, он панически боится пауков, но ему не приходится с ними сталкиваться. Тогда, возможно, обращаться к специалисту и работать с проблемой даже не обязательно. Для того, чтобы справиться в фобией, нужно приложить усилия и столкнуться с неприятными эмоциями, и если ваш страх не сказывается на качестве жизни, то усилия не всегда бывают оправданны.
Есть две группы факторов, которые влияют на появление и закрепление фобий. Первая группа — провоцирующие факторы, то есть те, из-за которых страх появляется.
Во-первых, это может быть врождённая склонность. У человечества тысячелетиями формировался страх перед хищниками, открытыми пространствами или ядовитыми насекомыми. Это адаптационный механизм, который помог людям выжить на земле. Именно из-за этого механизма у некоторых людей есть врождённая склонность к тем или иным фобиям. Исследования показывают, что, если искусственно попробовать сформировать у человека страх перед определённым предметом, страх перед пауками сформируется быстрее и проще, чем, скажем, страх перед цветами.
Второй провоцирующий фактор — научение. Например, если человек с детства наблюдает за значимым взрослым, у которого есть фобия, вполне вероятно, что такая же фобия появится и у него. Если мама боится высоты и не даёт ребёнку подходить к краю моста, он с детства выучивает: «Высота — это опасно».
Третий фактор — собственный опыт. Тут всё работает очень просто: «Меня укусила собака, и теперь я боюсь собак». Но важно понимать: не каждый, кого укусила собака, станет их бояться, и не каждый, чья мама страдает от аэрофобии, тоже будет ею страдать. Должно сойтись несколько факторов из разных групп.
Вторая группа — поддерживающие факторы. Не будет их — не будет и фобии. Провоцирующие факторы — это как толчок. Если толкнуть колесо, оно покатится и в какой-то момент остановится. поддерживающие факторы — это «мотор» фобии. Они, в свою очередь, делятся на две группы: связанные с мышлением и связанные с поведением.
Если они связаны с мышлением, то Человек, у которого есть фобия, искажает информацию «в её пользу». Например, пытается рационализировать свой страх: «Собаки меня пугают, наверное, они правда опасны. Надо изучить побольше информации». Человек начинает искать подтверждения своей теории, читает о случаях нападений собак на людей или об авиакатастрофах. В итоге катастрофический исход событий начинает казаться более вероятным, чем есть на самом деле: наш мозг искажает информацию, чтобы подкрепить собственные убеждения.
Поведенческие факторы — избегание и охранительное поведение. Без избегания фобия, скорее всего, вообще не разовьётся. Человек избегает ситуаций, в которых он может встретиться с предметом фобии. Выходит, он не может получить другого, положительного опыта: например, погладить собаку и остаться целым и невредимым. А ведь получение такого опыта нужно, чтобы справиться с фобией.
Не всех пугающих ситуаций можно избежать. Есть люди, которые регулярно летают, но при этом продолжают страдать аэрофобией, потому что используют охранительное поведение. Охранительное поведение — это то, что вы делаете или не делаете, чтобы снизить тревогу и избежать воображаемой опасности. Например, кто-то в самолёте постоянно прислушивается к двигателям — так, что создаётся ощущение контроля. Кто-то летает только определёнными компаниями или всю дорогу крепко держится за подлокотники. Какое именно это поведение — не так важно, главное — его цель. Можно садиться у окна, чтобы «все контролировать», можно только в проходе, чтобы «скорее спастись, если что» — и то, и другое будет охранительным поведением.
Если у вас есть иррациональный страх, который серьёзно мешает вам жить, лучше всего обратиться к специалисту. В зависимости от причины страха методы работы могут быть разными. Например, если фобия — это самостоятельное расстройство, нужно работать с избеганием и отношением к объекту страха. Основным методом в этом случае будет экспозиционная терапия — регулярное столкновение с пугающим объектом. Но если фобия — симптом посттравматического стрессового расстройства или панического расстройства, то фокус работы будет другой.
Вполне можно избавиться от фобии самостоятельно, если у вас достаточно мотивации и страх не слишком сильно выражен, но со специалистом может получиться проще и быстрее.
Если вы хотите попробовать самостоятельно, есть алгоритм самопомощи, который может облегчить ситуацию.
Первое — попробуйте определить, чего именно вы боитесь. Не просто «я боюсь собак» — надо понять, что лежит в основе страха. Например, «Я боюсь собаку, потому что она может укусить меня, тогда я заболею столбняком и умру».
Второе — нужно разобраться, какие виды избегания и охранительного поведения вы используете. Их нужно выписать.
Дальше следует определиться — какая у вас мотивация? Для чего вам нужно справиться с фобией? Чтобы сделать это, вам нужно будет встретиться с объектом своего страха, это тяжело и неприятно. Но простые фобии хорошо лечатся, если у человека есть веские причины избавиться от них, в таких случаях он готов претерпеть временные неудобства.
Следующий шаг — составить иерархию своего страха. Оценить от 1 до 10, насколько вам страшно выполнять разные действия, связанные с объектом фобии. Например, думать о перелётах — 2, находиться в аэропорту — 5, сидеть в самолёте перед взлётом — 9, и так далее.
Дальше вам предстоит рационально оценить свой страх — обратиться к статистике и выяснить, сколько людей реально погибают в авиакатастрофах? Насколько велика вероятность умереть от укуса собаки? Ситуаций, безопасных на сто процентов, нет, и это придётся принять. Но есть страхи, которые по статистике вряд ли сбудутся.
На этом этапе вы учитесь формулировать альтернативы своим пугающим мыслям. Вот вы летите в самолете, а мимо проходит стюардесса с озабоченным лицом. Ваша первая мысль: «что-то идет не так!». Но можно «перепрошить» своё мышление, если научиться спрашивать себя: «Какие альтернативы? Почему она может быть расстроена?» и находить менее катастрофичные варианты. Например, «устала», «поссорилась с другом», «попался трудный пассажир».
Теперь, когда вы всё поняли и разложили по полочкам, можно начать в воображении переживать ситуации, связанные с фобией. У вас будет повышаться тревога, и надо постараться не избегать её, а проживать. Фобии развиваются как раз тогда, когда мы стараемся избавить себя от чувства тревоги. Но если снова и снова сталкиваться с ней и видеть, что страхи не сбываются, она начнёт снижаться. Дальше можно попробовать встретиться со своим страхом уже в реальной жизни — например, съездить в аэропорт и посмотреть на самолёты, сделать короткий перелёт с другом, потом более длинный, потом полететь в одиночку — идеи идут из вашего списка иерархии пугающих ситуаций.
Экспозиционная терапия работает очень хорошо, но основная её проблема в том, что не все клиенты на неё соглашаются. Сейчас эту проблему позволяет решить внедрение современных технологий в психотерапию. Симуляторы полёта, дополненная реальность, виртуальная реальность — всё это делает экспозицию более доступной и снижает процент отказов.
Последнее — будьте готовы, что фобия периодически может возвращаться, особенно если есть врожденная склонность. Поворот от избегания страха к его конфронтации должен стать стилем жизни, только тогда результат будет долгосрочным.
Все эти шаги проще сделать с помощью и поддержкой специалиста, ведь для этого нужно суметь поменять способ мышления и свои взгляды на тревожащие ситуации. Но если вы всё-таки хотите побольше узнать о том, как помочь себе самостоятельно, рекомендую книгу «Свобода от тревоги» Роберта Лихи.