В корень зришь что это

07.09.202309.09.2023 admin 0 Comments

Козьма Петрович Прутков. Загадочная Легенда Афоризмов и Сатиры. Цитаты

КОЗЬМА ПЕТРОВИЧ ПРУТКОВ (11 апреля 1803-13 января 1863) — Литературная маска, псевдоним, под которым в 50–60-е годы XIX в. выступали поэты и писатели — Алексей Толстой, братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы в журналах «Современник», «Искра» и другие. В настоящее время Козьма Прутков справедливо считается одним из классиков русской юмористической литературы, завоевавших народное признание.

Поэт, драматург, философ, директор Пробирной палатки, Козьма Прутков – гениальная мистификация русской сатиры. Этот вымышленный персонаж так основательно утвердился в русской литературе, что ему мог бы позавидовать иной, реально существовавший, писатель.

Многие выражения из стихотворений и афоризмов Козьмы Пруткова вошли в живую речь («Зри в корень!», «Что имеем – не храним, потерявши – плачем», «Век живи – век учись», «Никто не обнимет необъятного», «Если хочешь быть счастливым, будь им», «Козыряй!»).

В Козьме Пруткове во всем своем блеске обнаружился русский ум, умеющий взглянуть на себя со стороны да над собой же и посмеяться.

Начало литературному образу Козьма Прутков было положено на Липецкой земле летом 1851 года в усадьбе братьев Жемчужниковых — Павловке (ныне Долгоруковский район). Туда с визитом нагрянул Алексей Константинович Толстой.

Легенда была проработана с необычайным тщанием. Не был тайной ни адрес Пруткова (он жил в большой казенной восемнадцати комнатной квартире в доме № 28 на Казанской улице, отходящей от Невского проспекта), ни его внешность.

Согласно биографии, представленной авторами личности Козьмы Петровича Пруткова, «родился» всенародно любимый лирик, философ, острослов, тонкой души человек в начале XIX века, 11 апреля.

Он появился на свет в деревне Тентелевой Сольвычегодского уезда, входившего в то время в Вологодскую губернию, и происходил из незнатного, но весьма замечательного дворянского рода.

Дед его, отставной премьер-майор и кавалер Федот Кузьмич Прутков, оставил потомству знаменитые «Гисторические материалы», которые, при всей их старомодности и неуклюжести слога, обладают несомненными достоинствами, содержат глубокие и остроумные мысли. Будучи уже зрелым литератором, Козьма Прутков опубликовал «Исторические материалы Федота Кузьмича Пруткова (деда)», скромно объявив в предисловии: «Весь мой род занимался литературою» – и пообещав, вслед за дедовыми записками, издать записки отца и свои собственные.

Кроме биографии Козьмы Пруткова, был также воссоздан и его «портрет», студентами Академии художеств, занимавшимися и живущими вместе. Это были — Лев Михайлович Жемчужников, будущий профессор Александр Егорович Бейдеман и Лев Феликсович Лагорио.

«Портрет», отпечатанный в том же 1853 году в литографии Тюлина, в значительном количестве экземпляров.

Описывая внешность своего героя, «издатели» не утаили и такие особенности внешности писателя, как «две бородавочки: одна вверху правой стороны лба, а другая вверху левой скулы» и «кусочек черного английского пластыря на шее, под правою скулой, на месте постоянных его бритвенных порезов».

Сатирические стихи, афоризмы Козьмы Пруткова и самый его образ высмеивали умственный застой и пародировали литературное подражательство.

Единственный памятник гениальному Козьме Прутковую установлен на долгоруковской земле. Автором памятника является Иван Александрович Христенко – краевед, бывший директор музея-усадьбы «Край Долгоруковский», ежегодно устраивающий Жемчужниковские чтения.

23 апреля 2003 года – в день 200-летия Козьмы Пруткова учреждена пародийная премия юбиляра «Чугунный Козьма».

В сентябре 2004 года – в год 150-летия появления имени Козьмы Пруткова в печати – вышел сайт юбиляра с его полным собранием сочинений.

Цитаты Козьмы Пруткова:

Источник

Зри в корень

Что такое зри в корень или смотреть в корень

В ыражение зри в корень возникло как наивный афоризм Козьмы Пруткова, смешного и милого поэта, талантливо придуманного А. К. Толстым и братьями Жемчужниковыми.

Афоризм К. Пруткова верен не только в своем общепринятом обобщенно-метафорическом, так сказать, сугубо фразеологическом значении — „вникай в самую суть какого-либо явления обращай внимание на самое главное», но и в другом, узко лингвистическом значении — „смотри в корень слова». В самом деле, ведь при анализе слова нельзя определить ни его „родственников», ни его морфемного состава, ни способа словообразования, если мы не знаем, что в нем является самой главной, наиболее важной частью, т. е. если мы не опознали содержащегося в нем корня.

Слова, по образному и меткому определению французского этимолога А. Вайана,— это не только корни, но также и зеленые побеги. Поэтому неверно сводить этимологию только к определению корней, т. е. к установлению одних генетических связей слова. Важно установить, кроме этого, и реальную историю появления слова на свет. Однако так же несомненно все же и то. что корень в слове— его самая необходимая принадлежность.

Слов без корня не бывает. Отыскивая корень, мы касаемся самых глубинных и существенных признаков слова. А „зрение в корень» в широком значении этого оборота позволяет объяснить В превратности орфографии слова, и тайны его происхождения. Поэтому будем следовать призыву К. Пруткова и тогда, когда мы вдруг окажемся внутри слова.

Статья на тему З ри в корень

Зри в корень

Что такое смотреть в корень

Выражение зри в корень возникло как наивный афоризм Козьмы Пруткова, смешного и милого поэта, талантливо придуманного А. К. Толстым и братьями Жемчужниковыми.

Где корень в слове корень?

Вряд ли когда-нибудь в вашей работе этот вопрос возникал как практический. И это понятно: существительное корень сейчас четко и определенно выступает как корневое, целиком в этом отношении присодиняясь к словам типа дом, локоть, море и т. д.

* ( О. Н. Трубачев. Об одном опыте популяризации этимологии. «Вопросы языкознания», 1961, № 5, стр. 133.)

Наличие древнерусского забороло и старославянского забрало «деревянная городская стена, деревянный забор на валу», польского brodlo и чешского bradlo «забор», чешского zabradli «барьер», «парапет» и т. д., явно производных с помощью суффикса *-dlo от *zaborti, borti, позволяет считать и слово забор родственным этим словам. В таком случае это безаффиксное производное от *zaborti «охранять, защищать», обозначающее «то, что защищает, ограждает».

Это объяснение не только правдоподобное, но и очень вероятное, тем более что такое же или близкие значения имеют и некоторые другие однокорневые с бороться слова как в славянских языках (ср. болгарские слова обор «огороженный загон для скота», оборище «огороженное место», сербскохорватские брана «плотина, насыпь», браник «заслон», чешское zabrana «преграда, препятствие» и т. д.), так и в других индоевропейских языках (ср. англ. bar «барьер, ограда», древневерхненем. bara «огороженное место» и др.). Нельзя не принимать во внимание также и сходное значение в словах, производных от синонимических глаголов биться и колоть. Ср. хотя бы древнерусское забои и диалектное закол «забор, загородка» (В. Даль. Толковый словарь. т. I, стр. 553) и т. д. Как видим, забор, действительно, не «забирает», а «защищает».

Почему назвался груздем?

Не такое имя у груздя. Оно хотя и выразительно, но без специального, причем глубокого и всестороннего, этимологического анализа кажется непонятным. Именно поэтому о происхождении слова груздь учеными высказывались различные мнения. А. А. Потебня считал, что это слово родственно литовск. gruzdenu, gruzdenti «тлеть, куриться, дымить» и, следовательно, гриб назван по имеющемуся у него горьковатому привкусу (А.А. Потебня. Заметки этимологические и о народной поэзии. «Русский филологический вестник», 1880, № 3, стр. 92). В свете его этимологии груздь первоначально значило «горьковатый» (гриб).

Такое объяснение неаргументированно: ни в одном славянском языке нет ничего похожего на указанный литовский глагол, с этим глаголом существительное груздь сравнивается совершенно произвольно. В самом деле, если бы слово груздь д-н; числительное стало склоняться по образцу слова сто). Такое объяснение, однако, маловероятно.

Скорее всего, числительное девяносто представляет собой позднейшее видоизменение праславянского *nevenedkmte (> *devenosъto), родственного лат. nonaginta «девяносто», греч. enenekonta и др.

Праславянское *devenosbto ( *devetь > девять), что и в словах четверть, десять и т. п.

Согласно этой точке зрения, числительное девяносто древнее формы девятьдесятъ и выжило в конкуренции с последним, не дав ему укрепиться, потому что обозначало (в отличие от пятьдесят и пр.) «узловое» число, по которому вели раньше счет наравне с десятками и сотнями (ср. в древнерусских памятниках: Домонтъ со псковичи съ тремя девяносты плени землю литовскую. ; Два девяноста то мерных верстъ проехал Иванушка. и т. д.).

Все цвета радуги

Прилагательные белый, черный, красный, желтый, зеленый, синий. Все они представляют собой в настоящее время совершенно условные немотивированные наименования и являются корневыми. Но с этимологической точки зрения эти названия цвета предстают перед нами в ином свете. В момент своего возникновения это были мотивированные слова, все они были образованы суффиксальным способом. Почти все указанные прилагательные являются также и сверстниками. Исключение составляет лишь слово красный, в цветовом значении сравнительно недавнее. Остальные возникли давно и известны во всех славянских языках.

Все разбираемые слова принадлежат к исконному лексическому фонду русского языка. Это следует отметить потому, что среди цветовых прилагательных в нашей речи немало иноязычных (ср. хотя бы заимствованные из французского языка слова бежевый, палевый, оранжевый, лиловый, фиолетовый, пунцовый, бордовый).

Таким образом, первоначально слово белый имело значение «блестящий, светящийся».

Из его далеких родственников, пришедших к нам из греческого языка, следует отметить слова фонарь (из среднегреч. phanarion, являющегося суффиксальным производным от древнегреч. phanos «свет, блеск») и фантазия (из древнегреч. phantasia «видение, призрак»).

Прилагательные зеленый и желтый тесно связаны между собой не только тем, что они обозначают смежные цвета спектра. Их объединяют также и кровные узы родства. Ведь эти общеславянские слова являются однокорневыми и отличаются друг от друга лишь суффиксами, посредством которых они были образованы.

Два ключа

Ключ, которым мы отпираем замок или заводим игрушку, и ключ бьющий из земли, друг на друга совершенно не похожи и не имеют между собой ничего общего. И слова, их обозначающие, тоже являются чужими, хотя звучат и пишутся одинаково. Встречаются они друг с другом очень редко, но в языке тем не менее образуют омонимическую пару, существующую не только на бумаге, но и в реальном употреблении. Среди фразеологических оборотов есть выражение, где эти слова-омонимы даже слились воедино, создав выразительный каламбур. Это оборот Жизнь бьет ключом, и все по голове, родившийся в результате «распространения» более короткого Жизнь бьет ключом (по аналогии с оборотами типа Не все равно: есть и горки, построенными на двузначности одного из слов). В нем ключ одновременно значит и «гаечный ключ», и «родник».

Наши омонимы обычно считаются словами, совпавшими случайно. Слово ключ, обозначающее техническое приспособление, толкуется как родственное существительному клюка «палка с загнутым концом, крюк», однокорневое, в частности, лат. clavis «ключ», clusa «запор». Что же касается слова ключ «родник», то его относят к глаголу клюкать «шуметь, бурлить, клокотать» (о воде).

Думается, что такое исконное разлучение слов ключ (техническое приспособление) и ключ (родник) не верно. Было время, когда они входили в одну семью слов, причем сначала в ней появилось слово ключ как название технического приспособления, а затем на его основе слово ключ со значением «источник, родник».

О возможности такого этимологического решения пишет, между прочим, М. Фасмер: «Обычно сближается с клюкать «шуметь. но имеет смысл поставить вопрос об одинаковом происхождении с ключ I. Ср. нем. выражение eine Quelle erschliessen «открыть источник» («Этимологический словарь русского языка», т. II. М., 1967, стр. 258). Однако разъяснять его не разъясняет. А этот ключ к разгадке слова ключ «родник, источник» предлагал уже В. Даль: «Ключ, отмычка, перешло. на родник, как на отомкнутое недро земли» («Толковый словарь. «, т. II. М., 1955, стр. 122).

Таким образом, в конечном счете два ключа появились из одного и того же источника. Вначале было слово ключ «клюка, засов, запор, замок», с течением времени получившее значение «отмычка, ключ».

Как ни удивительно, но это исконно русское существительное общеславянского характера родственно иноязычному слову слесарь, обозначавшему при его заимствовании из немецкого языка мастера, изготовлявшего именно замки и ключи. Но об этом см. заметку «Слесарь, ключ и замок».

Слесарь, ключ и замок

Как видим, родство слов слесарь и ключ налицо. Можно догадаться о близости этих слов к слову шлюз, восходящему тоже к средневерхненем. sloss (ср. устарелое слюз). К нему же (правда, опосредованно) восходит и слово замок «крепость, форт, укрепление». И вот как именно. В результате буквального перевода (калькирования) латинского слова clusa, означавшего и «крепость, форт», и «запор, замок», средневерхненем. Sloss «замок, запор» тоже приобрело значение «крепость, форт». Его скалькировали чехи. Они также стали называть крепость словом, обозначавшим «замок, запор». Чешское zamek «замок» было в свою очередь «снято» поляками. А получившее новое значение польское существительное (в переоформленном виде ek > ok, но с сохранением начального ударения) пришло к нам. Так рядом с исконным и общеславянским замок (от замкнуть «закрыть») появилось в русском языке польское слово замок, связанное словообразовательными узами и со словом слесарь, и со словом ключ, и даже со словом шлюз.

Откуда есть пошло слово отверстие и какой в нем корень

Такие же «звериные» названия различных технических приспособлений широко представлены и в других языках.

Ерунда и чепуха

Эти синонимы по своему употреблению друг от друга не отличаются совершенно. Даже в пределах фразеологических оборотов они выступают как братья-близнецы (ср. вполне возможные правильные обороты городить чепуху и городить ерунду, пороть ерунду и пороть чепуху, нести чепуху и нести ерунду и т. д.).

Совершенно иная родословная у существительного чепуха.

* ( «Russisches etymologischen Wörterbuch», Bd. III, S. 817.)

Источник

В корень зришь что это

23-й лунный день с элементом Земля. День с пометкой «Тэрсүүд» – плохой день. Неблагоприятно слушать поучения, лекции, проводить обряд «даллга абаха», переезжать, менять работу, приводить невестку, отдавать дочь в невесты, нанимать сиделку, работников, покупать домашнюю живность, коров и лошадей, проводить похороны. Плохой день для людей, родившихся в год Мыши и Свиньи. Благоприятный день для людей, родившихся в год Лошади и Собаки; учиться и постигать науку, открыть вклад в банке, строить дом, шить и кроить одежду, облагораживать дом, селение, для общих дел. Отправляться в дорогу – к плохим вестям. Стрижка волос – к находке, к повышению по службе.

Вторник, 28 декабря

24-й лунный день с элементом Железо. Благоприятный день для людей, родившихся в год Мыши, Змеи, Лошади и Свиньи; делать добрые дела, почитать Три драгоценности, завершать начатое дело, избегать опасных ситуаций, устраиваться на работу, нанимать работников, для благих дел. Неблагоприятный день для людей, родившихся в год Обезьяны и Курицы; Отправляться в дорогу – к большим неприятностям, а также к расставанию с близкими. Стрижка волос – к проблемам со здоровьем.

Среда, 29 декабря

25-й лунный день с элементом Небо. Благоприятный день для людей, родившихся в год Мыши, Коровы, Дракона, Собаки и Свиньи; принимать важные решения, начинать лечение, покупать лекарственные сборы, проводить сватовство, ставить закваску, покупать и продавать вещи, а также проводить похороны и поминки. Отправляться в дорогу – к увеличению благосостояния. Неблагоприятный день для людей, родившихся в год Змеи и Лошади; устраиваться на работу, нанимать работников, повышать физическую нагрузку. Стрижка волос – к ухудшению зрения, к усталости.

Источник