В чем аллегорический смысл образа бурана в романе капитанская дочка

Анализ эпизода «Буран в степи» из повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка»

«Управление общеобразовательной организацией:
новые тенденции и современные технологии»

Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику

Анализ эпизода «Буран в степи»

из повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка»

МБОУ «СОШ №1» им. Максимова Н.М., учитель русского языка и литературы.

Абдиева Сания Анваровна

Что там зачернелось среди мутного кручения метели?

Основа повести – это «живые картины» взаимоотношений личностей на фоне «исторической метели». Но мы будем говорить о метели как о природном явлении.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин,- закричал ямщик,- беда: буран!»…

Если попытаться дать характеристику манеры повествования в «Капитанской дочке», то надо сказать: ясность, простота, лаконизм – это самые существенные черты стиля исторического романа Пушкина. И при этой установке на простоту и ясность повествование остается высоко поэтическим. Скупыми средствами писатель умеет создать запоминающиеся образы людей, зрительно ощутимые картины природы, живые эпизоды действительности.

Краток и пейзаж. При этом он всегда включен в повествование, является элементом сюжета, развития действия.

Метафор всего две: ветер завыл – воет зверь; снежное море – бесконечность снежной массы, похожей на морскую стихию. Пушкин – мастер пейзажа. Но пейзаж у него статичный, застывший, а меняющийся, движущийся, как в жизни. Описание бурана имеет в повести несколько значений:

а) композиционное – благодаря бурану герои (Пугачев и Гринев) не только встречаются, но и проникаются симпатией друг к другу;

б) аллегорическое – буран, разгул стихии – символизирует грядущие события, разгул мятежа, представлявшего, как и буран, угрозу для жизни героя;

в) реалистическое – в степях бураны случаются и сейчас. Таким образом, описание это придает рассказу достоверность происшедшего на самом деле.

Убедимся в этом, обратившись к эпизоду «Буран в степи».

Выразительное чтение отрывка.

Обучающая беседа с элементами анализа:

Какое впечатление производит на нас картина степи в начале отрывка, какой мы ее представляем?

Огромная безмолвная равнина, кое-где холмы и овраги, все покрыто снегом; вечер, одинокая повозка.

Картина производит унылое, грустное впечатление («простирались печальные равнины»), потому что не видно людей, ничего живого, только белый снег кругом.

Почему путников застал буран в степи? Что советовал ямщик?

Ямщик – местный человек, хорошо знает приметы приближающейся снежной бури, знает, как опасно остаться во время бурана в открытой степи. Он обращается к Гриневу почтительно, снимает перед ним шапку, спрашивает о его приказаниях, потому что Гринев – дворянин, барин.

Почему Гринев не согласился с ямщиком и Савельичем, приказал ехать дальше, хотя и слышал о несчастьях при буранах?

Гринев слишком молод, неопытен, привык считаться только с собой, поступает легкомысленно («ветер показался… несилен»).

В какой последовательности описывает Пушкин то, что происходит в природе при буране?

Последовательность временная. Сначала говорится о том, что происходит при его начале, и затем о том, что видели путники, когда буря была в разгаре. Рассказано про небо, ветер, снег в разные моменты: перед бурей, в начале ее и когда она разыгралась.

Проследим, как изменяются облако, небо, ветер, снег. Свои наблюдения отразим в плане.

«Кругом простирались печальные пустыни».

3. Буран начинается:

а) ветер стал сильнее,

б) белая туча облегала небо,

в) пошел мелкий снег, потом повалил хлопьями.

4. Буран разыгрался:

б) метель, снежное море,

в) «все было мрак и вихрь».

Почему мы можем так ярко и детально представить картину бури?

Пушкин описал все, что происходит в природе от самого начала бури до ее конца. Он показал, что все в природе в движении. В изменении: от ясного неба до мрака, от тишины до свирепого ветра, от мелкого легкого снега до снежного моря.

Использование слов какой части речи позволяет передать все эти изменения?

Находим в тексте и выписываем глаголы, передающие состояние и изменения ветра, снега, тучи, неба.

Туча – облачко обратилось в белую тучу, поднималась, росла, облегала все небо.

Небо – ясное небо, темное небо, смешалось со снежным морем.

Снег – пошел, повалил, засыпал, валил.

Ветер – слегка подымается, сметает порошу, становился сильнее, завыл, выл с такой свирепой выразительностью.

Благодаря тщательному подбору слов, их выразительности Пушкин заставляет нас видеть эти постепенные изменения в природе, присутствовать вместе с путниками при наступлении бури, испытывать вместе с ними страх перед ее последствиями.

Обратим внимание на речь героев, особенно на речь ямщика. Можем ли мы догадаться, что это говорит крестьянин?

В речи ямщика использовано много простонародных слов и оборотов: вишь, как он сметает порошу, невесть и так куда заехали и др.

Какова композиционная функция эпизода? Как он связан с последующими событиями?

Буран становится причиной того, что кибитка Гринева сбилась с пути и произошла встреча двух героев, определившая их дальнейшие взаимоотношения и в целом судьбу одного из них – Гринева.

Возможная дальнейшая работа по тексту: написание изложения.

Источник

Тема бурана и ее значение в повести «Капитанская дочка» Пушкина А.С.

Буран (метель) в романе «Капитанская дочка» Пушкина являются одним из ярких эпизодов. Этот эпизод представлен во II-ой главе романа. Во время бурана (метели) кибитка главного героя, Петра Гринева, застревает в поле. Внезапно на заснеженной дороге Петр встречает загадочного бородатого мужика. Незнакомец помогает Гриневу добраться до постоялого двора. Впоследствии Петр Гринев узнает, что загадочный незнакомец это бунтарь Емельян Пугачев. Ниже представлен текст эпизода с описанием бурана (метели) в романе «Капитанская дочка» Пушкина.Смотрите: Все материалы по роману «Капитанская дочка»

Буран (метель) в романе «Капитанская дочка» Пушкина: текст эпизода

(отрывок из II главы романа)

«…Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и, наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?» – Это зачем? – Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу. – Что ж за беда! – А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.) – Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба. – А вон – вон: это облачко. Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран. Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее. Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран. » Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом – и скоро стали. «Что же ты не едешь?» – спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? – отвечал он, слезая с облучка, – невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился: «И охота было не слушаться, – говорил он сердито, – воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что‑то черное. «Эй, ямщик! – закричал я, – смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, – сказал он, садясь на свое место, – воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек». Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поровнялись с человеком. «Гей, добрый человек! – закричал ему ямщик. – Скажи, не знаешь ли, где дорога?» – Дорога‑то здесь; я стою на твердой полосе, – отвечал дорожный, – да что толку? – Послушай, мужичок, – сказал я ему, – знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега? – Сторона мне знакомая, – отвечал дорожный, – слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам. Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай». – А почему ехать мне вправо? – спросил ямщик с неудовольствием. – Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. – Ямщик казался мне прав. «В самом деле, – сказал я, – почему думаешь ты, что жило
[1]
недалече?» – «А потому, что ветер оттоле потянул, – отвечал дорожный, – и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды. Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю
[2]
с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам. Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я ворота и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтоб батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, – говорит она мне, – отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж. Вместо отца моего, вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» – «Все равно, Петруша, – отвечала мне матушка, – это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из‑за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Ужас и недоумение овладели мною… И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали». – Куда приехали? – спросил я, протирая глаза. – На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся. Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее.»
[1] Жилó (устар.) – жилье. [2] Соображаю – здесь: сопоставляю, согласую.
Это был текст эпизода с описанием бурана (метели) в романе «Капитанская дочка» Пушкина.
Смотрите: Все материалы по роману «Капитанская дочка»

Сочинения / Пушкин А.С. / Капитанская дочка

Пугачев со своими казаками устраивает жестокие расправы по всей России, не щадя даже женщин и детей. Вот как описывает Пушкин убийство Василисы Егоровны, жены коменданта Белогорской крепости: «Несколько разбойников вытащили на крыльцо Василису Егоровну, растрепанную и раздетую донага. Один из них уже успел нарядиться в ее душегрейку …Вдруг она взглянула на виселицу и узнала своего мужа. „Злодеи!» — закричала она в исступлении… Тут молодой казак ударил ее саблею по голове, и она упала мертвая на ступени крыльца». Точно такая же участь ожидала бы и Машу, если бы ее не успели отправить из родного дома.

Описания природы в пушкинской прозе так же просты и кратки, как и описания внешности, домашней обстановки, быта героев. Вот, например, один из пейзажей в повести «Капитанская дочка»: «Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все было покрыто снегом. Солнце садилось». Другой пейзаж еще более краток: «Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи». Основной пейзаж повести — картина бурана: «Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток.

Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями.

Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»… Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь».

Пейзаж этот во многом символичен, он предваряет предстоящие события и участие в них главного героя, волей судьбы попавшего в метель. Буран — символ пугачевской вольницы. Темнота, вихрь, мутное кружение метели напоминают о человеческих заблуждениях, о том, что души людские зачастую находятся во мраке, где невозможно различить добро и зло, хорошее и дурное. Характерно, что подобный пейзаж мы встречаем в пушкинском стихотворении «Бесы». Там в бесконечном кружении метели герой неожиданно замечает бесов.

В «Капитанской дочке» из метели так же неожиданно появляется Пугачев. Таким образом, Пушкин уже в этом пейзаже заявляет о своем отношении к описанным историческим событиям. Образ Пугачева в поэме, безусловно, неоднозначен. В нем есть и ум, и отвага, и великодушие, но «жить убийством и разбоем» — значит «клевать мертвечину».

А «шайки разбойников» Пугачева злодействуют повсюду, разоряют селения, крепости, самовластно казнят и милуют… «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка — копейка», — писал Пушкин. Пугачев со своими казаками устраивает жестокие расправы по всей России, не щадя даже женщин и детей. Вот как описывает Пушкин убийство Василисы Егоровны, жены коменданта Белогорской крепости: «Несколько разбойников вытащили на крыльцо Василису Егоровну, растрепанную и раздетую донага. Один из них уже успел нарядиться в ее душегрейку…

Вдруг она взглянула на виселицу и узнала своего мужа. „Злодеи!» — закричала она в исступлении… Тут молодой казак ударил ее саблею по голове, и она упала мертвая на ступени крыльца».

Точно такая же участь ожидала бы и Машу, если бы ее не успели отправить из родного дома. Пугачевцы — это анархическая вольница, безудержная, беспощадная и жестокая. Мятеж, устроенный ими, подобно бурану, сметает на своем пути человеческие жизни, играет судьбами. Человеку трудно выстоять и уцелеть посреди жестокой, свирепой метели. Точно так же трудно «устоять» и уцелеть Петру Гриневу в создавшейся ситуаций, в кровавой и безумной атмосфере мести и бесчисленных злодейств. Однако значение сцены бурана в повести не исчерпывается тем, что в символической форме она изображает пугачевский мятеж.

Это еще и напоминание о том, что человеку надлежит избрать свой, единственно верный в жизни путь и суметь не сбиться с него. Один неправильный шаг — и ты заблудился, погиб, замерз, занесенный вьюгой. Жизнь человеческая хрупка, в ней необыкновенно важны «правильные» поступки, источником которых может быть лишь любовь и милосердие. Именно эта философская мысль реализуется в пушкинском сюжете. Помня о встрече с молодым человеком, о подаренном Гриневым заячьем тулупчике, Пугачев спасает его от смертной казни, сохраняет жизнь Маше.

Эти события в повести предваряет не только картина бурана, но и «пророческий» сон Гринева. Похожий образ метели, бесовского вихря, сбивающего человека с ног, мы встречаем в поэме Блока «Двенадцать». Движение снежного вихря символизирует здесь Россию, охваченную революцией. Беспощадный ветер у Блока сбивает с ног прохожих, «подолы крутит», «рвет, мнет и носит Большой плакат», сопровождает «державный шаг» красногвардейцев. Двенадцать идут в поэме «без имени святого», «без крест, а», им «ничего не жаль».

На своем «революционном пути» они убивают Катьку, грабят погреба, обещают «полоснуть ножичком» и «выпить кровушку». Впереди них — Иисус Христос, но как далеки до него блоковские герои! Пока они неразрывно слиты со стихией метели, с бесовской, античеловечной атмосферой. Но финал их пути, по Блоку, — это принятие Божественного начала в жизни, это раскаяние, добро и милосердие. Таким образом, картина бурана в «Капитанской дочке» весьма многозначна.

Это и элемент композиции, фон, на котором происходит действие, это и символ предстоящих событий, символ основной темы произведения.

Метель – это проявление природных сил. Природа может быть спокойной, мирной. Но иногда она предстает перед человеком как нечто непостижимое и мистическое. В повести А. С.Пушкина «Метель» эта природная стихия является проявлением высшей, божественной воли.

Героиня повести Маша, которая «была воспитана на французских романах», была влюблена. Избранник Маши тоже очень любил ее. Но, вместе с тем, счастье влюбленных было невозможно, потому что родители девушки была настроены против этого брака. И влюбленные решили обвенчаться тайно, чтобы потом упасть в ноги родителям и вымолить их прощение. Но то, что было задумано, все-таки не осуществилось.

В судьбу молодых влюбленных вмешалась метель. Как только Владимир, возлюбленный Маши, отправился в церковь на венчание, снег занес всю дорогу, и он заблудился. Возможно, если бы не метель, влюбленные смогли бы исполнить свое решение. В их планы вмешалась сама судьба. Марья Гавриловна вышла замуж за другого, который стал впоследствии ее судьбой и ее счастьем.

В романе «Капитанская дочка» метель служит символом разгулявшейся стихии, вихрей судьбы и истории. Неслучайно герои Гринев попадает в снежную бурю в начале произведения, перед тем, как будут разворачиваться события пугачевского восстания. Какая-то высшая сила уже закрутила, втянула героя в свой исторический «сюжет», главным действующим лицом которой будет Пугачев. Именно он и появляется из метели, чтобы вывести Гринева. Эта сцена имеет символический смысл: Пугачев выводит Петра не только из снежного ненастья, на протяжении романа он заставляет его о многом задуматься, многое в жизни понять.

В позднем творчестве Пушкина метель приобретает негативный смысл. Она становится символом разгула нечистой силы, враждебности, злобы (стихотворение «Бесы»).

Качественно в новом плане выступает метель в поэме А. Блока «Двенадцать». Поэт видит революцию как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления. Это природная воля, которая до поры до времени таилась в самых глубинных пластах народной жизни и, подобно огненной лаве, вырвалась из недр, уничтожая все на своем пути. Эта стихия — революции символически изображена в первой части поэмы в виде ветра:

На ногах не стоит человек.

На все божьем свете!

«Ветер жестокий» гуляет, свищет, «и зол и рад», «разыгралась чтой-то вьюга», «ох, пурга какая, спасе!» — метель сметает плакатные фигуры «страшного мира», буржуазной пошлости.

Сама революция показала в поэме в обобщенно-символическом образе вселенского ветра, метели, врывающийся в жизнь обывателя:

На ногах не стоит человек.

Это стихия, пусть очистительная, но безжалостная, разрушительная.

Таким образом, образ метели традиционен для русской литературы. В творчестве каждого писателя он получает разные трактовки, помогая выражать авторский замысел и авторский взгляд на мир.

«Капитанская дочка» – описание бурана

(Пушкин «Капитанская дочка», глава 2.)

Капитанская дочка. Краткое содержание по главам. Иллюстрированная аудиокнига

…Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и, наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?»

– Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу.

– А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

– Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

– А вон – вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран. »

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом – и скоро стали. «Что же ты не едешь?» – спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? – отвечал он, слезая с облучка, – невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился: «И охота было не слушаться, – говорил он сердито, – воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели…

(См. далее «Капитанская дочка» – описание вожатого.)

Источник