True crime что это
Сообщество тру-крайм: как интерес к убийствам превратился в подростковую субкультуру
Подростки, которые устроили поножовщину в пермской школе, были подписаны на паблики о школьных бойнях — это часть большого комьюнити под названием тру-крайм. И пока Роскомнадзор призывает блокировать такие группы, «Афиша Daily» объясняет, как появилось тру-крайм-сообщество и что это вообще такое.
Как все узнали о пабликах про массовые убийства
За неделю в России произошло сразу три вооруженных нападения в школах. Сначала двое подростков устроили поножовщину в пермской школе: более 10 человек получили ранения, а учительница попала в реанимацию. Следом в Челябинской области девятиклассник ранил ножом сверстника — его госпитализировали, а на нападавшего завели уголовное дело об умышленном причинении легкого вреда здоровью. Утром 19 января в Улан-Удэ подросток пришел в школу с топором и коктейлями Молотова: пострадали учитель и несколько школьников. Известно, что одной ученице грозит ампутация пальца, а другой ученик получил травмы головы, спины и конечностей. После нападения подросток попытался покончить с собой.
Знакомые Льва и Александра, устроивших драку в Перми, говорят, что подростки вдохновлялись бойней в школе «Колумбайн» и подражали Эрику Харрису и Дилану Клиболду. О связи нападения в пермской школе с «Колумбайном» также сообщают в СМИ. Также есть предположения, что «Колумбайном» интересовался Антон, который совершил нападение в Улан-Удэ. В полиции считают, что подростки могли состоять в закрытых пабликах, «побуждающих к насилию в школах». Что это за группы, неизвестно, но в Минкомсвязи их прямо связывают с темой «Колумбайна» и просят уничтожить.
Что произошло в школе «Колумбайн» и почему это спровоцировало другие преступления
Когда Харрис и Клиболд вошли в школу, о нападении уже знала часть учащихся и преподавателей. При этом некоторые воспринимали происходящее как розыгрыш, ведь Эрик и Дилан были известны эксцентричными выходками. Один из учеников школы Брайан Андерсон даже не верил, что все происходит взаправду, и выбежал остановить нападавших; его застрелили в упор.
Смерть Андерсона произошла на глазах учительницы искусств Патти Нильсон. Поняв, что происходящее не шутка, она побежала в библиотеку, чтобы вызвать полицию и предупредить остальных учеников. Когда Эрик и Дилан зашли в библиотечный зал, школа была оцеплена полицейскими и спецназом SWAT, но это не остановило их — с криками «Это вам за все дерьмо, которым вы нас кормили четыре года» они продолжали стрельбу. Харрис и Клиболд покинули библиотеку в 11.36. К этому времени 13 школьников были убиты и более 20 человек ранены.
По мнению психологов, причиной бойни могла стать многолетняя травля Эрика и Дилана со стороны других учеников школы. Кроме того, усилить озлобленность также могла их увлеченность компьютерной игрой Doom. Но, если верить дневникам школьников, буллинг не главная причина их поступка. В первую очередь они хотели войти в историю самых жестоких убийц, стать примером для подражания, обзавестись последователями и поклонниками.
Что такое тру-крайм-комьюнити и как они появились
Тру-крайм-комьюнити (от английского true crime — настоящее преступление. — Прим. ред.) — общее название пабликов, блогов и сайтов, посвященных известным убийцам и их жестоким деяниям. Как говорит 18-летняя Лера Жданова (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.), активная участница таких групп, они начали формироваться примерно в 2000-х годах, объединяя одновременно людей, которые просто интересуются смертью ради любопытства, и тех, кто пытается идеализировать и романтизировать преступников.
Тру-крайм-комьюнити ничем не отличается от любого другого фанатского сообщества вроде групп про Лану Дель Рей или Мэрилина Мэнсона. В них публикуется фан-арт, фанфики, фотографии 
и интересные факты — например, записи из школьной анкеты преступников. «Само по себе происшествие в „Колумбайне“ ужасное и трагичное, и мы всегда в нашем сообществе высмеивали их поступок, а ни в коем случае не поощряли», — говорит 19-летний Аарон Винклер, который ведет в «ВКонтакте» один из самых популярных пабликов по теме «Колумбайна».
Почему подростки интересуются тру-крайм-культурой
15-летняя Оля впервые узнала о тру-крайм-комьюнити четыре года назад, посмотрев видео про массовое убийство в «Колумбайне». «Тогда я посчитала Эрика и Дилана идиотами, которые не сумели пережить трудные школьные годы и выйти во взрослую жизнь, начатую с чистого листа, а потом, возможно, стать довольно успешными людьми. На тот момент мое отношение к „Комбайну“ было, мягко говоря, негативное, а всех фанатов данного случая я считала больными на голову», — говорит Оля.
Спустя несколько лет «по причине банального интереса» школьница вновь вернулась к теме «Колумбайна» как к главной части тру-крайм-культуры. «Изучая факты, показания свидетелей, записи в личных дневниках стрелков, я поняла, что причиной стрельбы стало банальное безразличие общества», — рассказывает Оля, отмечая, что события в «Колумбайне» — это отражение важной социальной проблемы. По ее словам, в школе была ужасная дисциплина: например, ученики, которые считались школьными героями, постоянно издевались над слабыми — разливали на пол масло и с улыбкой наблюдали, как те падали. Администрация школы была в курсе буллинга, но никогда не пыталась решить эту проблему.
РазвлеченияПочему женщины так любят тру-крайм?
И что они добавляют этому жанру
В последнее время многие женщины всё чаще говорят о своей любви к жанру тру-крайм: в самых популярных тиктоках замечают, что девушки могут бояться вымышленных хорроров, но с упоением смотрят о реально произошедших убийствах, а в других роликах героини объясняют, что в «заботу о себе» входит не только маска для лица и любимое хобби, но и тру-крайм-подкаст на фоне. В скетче «SNL» тоже обыграли любовь женщин к шоу об убийствах и просмотр таких передач для того, чтобы расслабиться. Но почему женщин так привлекает этот жанр, ведь пострадавшие в таких историях тоже в большинстве именно женщины?
Почему женщин так привлекает тру-крайм?
Одним из объяснений популярности тру-крайма среди женщин считается то, что зрительницы чувствуют, осознанно или нет, что могут чему-то научиться при просмотре. Об этом же говорят и в видео The Take о зрительницах тру-крайма, в комментариях к которому женщины поделились историями о том, как просмотр шоу и правда помог им в опасных ситуациях. Для многих шоу — это возможность «пережить» опасную ситуацию в безопасной обстановке и, учитывая комментарии экспертов и пострадавших, подумать, как бы сами поступили в случае нападения. В жанре женщины находят выход страху и гневу — вот почему многие любят фильмы ужасов. Кроме этого, важным фактором становится эмпатия, зрительницы сочувствуют пострадавшим, отчего в конце им важно увидеть торжество справедливости, когда преступник предстаёт перед судом и получает по заслугам.
По мнению психотерапевтки Реи Ганди в материале Vogue, женщины в патриархальных обществах часто чувствуют себя небезопасно, а желание чувствовать себя защищённой правоохранительной системы «сублимируется» при просмотре тру-крайма, где побеждает справедливость. Она добавляет: «То чувство справедливости, которое мы испытываем в конце тру-крайм-фильма или сериала, отражает наше желание быть частью социальных и правовых систем, которые неустанно работают над обеспечением безопасности и защиты женщин». В материале i-D любительницы тру-крайма отметили и терапевтический эффект от такого контента, некоторым истории помогли пережить или осмыслить свой опыт пережитого насилия, а также найти поддерживающее сообщество.
И всё же многие зрительницы не скрывают, что за любовью к тру-крайму также стоит любопытство по поводу мотивации серийных убийц, «болезненное любопытство» (morbid curiosity), как уточняют подписчицы The Take в комментариях. Впрочем, это тоже отчасти относится к возможности вынести что-то важное из шоу. Поэтому особое значение имеет психологический портрет преступника и анализ того, что могло повлиять на его жестокое поведение. Многих интересует и расследовательский аспект историй — сейчас есть множество детективов-любителей, истории которых рассказывают в тру-крайм-проектах. Так, в сериале «The Keepers» женщины решили взяться за нераскрытое дело об убийстве их преподавательницы-монахини — героиням удалось раскрыть важные новые подробности.
Мы уже писали о том, что мировой тру-крайм всё реже фокусируется на преступниках и в большей степени говорит о пострадавших и расследователях. Этот новый фокус, при котором пострадавшие показаны как люди, преодолевшие то, что произошло, применяют часто именно женщины, создающие проекты в жанре тру-крайм, писательницы и сценаристки, кинематографистки и ведущие подкастов (тру-крайм в соцсетях, пожалуй, заслуживает отдельного анализа). Что же именно авторки привносят в жанр и существует ли «женский взгляд» в тру-крайме?
Что женщины привносят в жанр?
Пожалуй, один из первых проектов, ознаменовавших новую волну популярности тру-крайма, — это подкаст «My favorite murder» юмористки Карен Килгарифф и сценаристки Джорджии Хардстарк. Женщины начали вести его для себя из-за любви к жанру и историям преступлений. Выпуски построены так, что каждая из ведущих рассказывает второй о своём «любимом убийстве» — это отражено в названии подкаста, которое сопровождает и тематическая песня. В первых эпизодах Карен Килгарифф и Джорджия Хардстарк много шутят и даже переживают из-за этого, но затем объясняют, что все шутки сводятся к тому, насколько они тревожные люди, и что больше всего они боятся разделить судьбу тех пострадавших, о ком рассказывают в своём шоу. Поэтому ведущие много говорят и о том, что выносят для себя из историй в плане самообороны или возможных мер предосторожности, а завершают выпуски фразой «Stay sexy and don’t get murdered».
Недавно у подкаста вышел трёхсотый выпуск, а в январе 2022 года «My favorite murder» исполнится шесть лет. Килгарифф и Хардстарк удалось создать вокруг своего шоу комьюнити — они часто выступают и с живыми шоу, во время которых записывают новые эпизоды, — и с юмором говорить о сложных вещах. При этом они уважительно относятся к пострадавшим, а также обсуждают исторические и культурные контексты, в которых происходили преступления. Кроме этого, у шоу есть рубрика, в которой гости и подписчики рассказывают о преступлениях из их родных городов. Таким образом, ведущие говорят не только о знаменитых убийствах, но и о локальных и о том, как они расследовались и как повлияли на местное сообщество.
Шоу «My favorite murder» как раз основано на переживаниях женщин и желании научиться чему-то, узнавая о преступлениях, — юмористический аспект служит той самой разрядкой и создаёт для слушательниц атмосферу болтовни с подругами, разделяющими интерес к жанру.
Высказывания о системе и отношении к женщинам
«My favorite murder» повлиял на многие другие проекты, подходящие к теме с юмором, и всё же тру-крайм чаще ассоциируется с большой журналистской работой и более серьёзным тоном повествования. В России среди подкастов самым популярным, пожалуй, является проект издания «Холод» под названием «Трасса 161». Первый сезон подкаста, давший ему название, посвящён убийствам в Хакасии и их расследованию — в основу проекта лёг текст Таисии Бекбулатовой «Дорога в Аскиз» (с ним и появилось издание «Холод»). Каждый сезон «Трассы 161» строится на материалах журналисток, но в подкасте они добавляют не вошедшие в тексты детали, а также рассказывают о том, как работали над историями, и делятся своими впечатлениями. Материалы также в первую очередь говорят о пострадавших и их родственниках, а сюжетные линии строятся вокруг расследования дела. В текстах и подкастах есть истории самих преступников и исследование их мотивации, однако на первый план зачастую выходит вопрос о том, почему преступления против женщин так долго и неэффективно расследуются — например, убийцу из Абакана могли задержать на несколько лет раньше. Личные истории становятся частью большого высказывания о системе.
Системе посвящена и книга Саши Сулим «Безлюдное место», подзаголовок которой гласит: «Как ловят маньяков в России» (Саша говорит о своей работе и во втором сезоне «Трассы 161»). В книге журналистка подробно рассказывает истории пострадавших от рук серийного убийцы и насильника женщин, общается с их родственниками, описывает новую жизнь выживших женщин. Главными героями книги при этом являются неравнодушные следователи, которые упорно работали над делом «ангарского маньяка», зачастую вопреки системе, а затем делились своим опытом и участвовали в поимке других преступников, нападавших на женщин. В книге приведены слова и самого преступника — по словам Саши Сулим, ей важно было включить своё интервью с ним, при этом оно занимает совсем небольшую часть в книге и нужно для анализа его личности и поведения. Однако гораздо более важной оказывается реакция самой журналистки на маньяка: Саша Сулим описала контраст между тем, как он подавал себя, общаясь с ней, и её впечатлением, когда она увидела его со стороны разговаривающим с полицейскими.
Не только преступлениям, но и системе посвящена французская документальная лента «Женщины и убийца». Режиссёрки Мона Ашаш и Патриция Тураншо взяли за основу фильма истории нескольких женщин, матери одной из пострадавших девушек, главы отдела преступлений, а также журналистки, следившей за расследованием. Кроме этого, в фильме показаны воспоминания представительницы стороны обвинения, представляющей интересы пострадавших (и её важный вклад в исход дела), а также адвоката, которая в суде защищала преступника. Каждая женщина в фильме представила свою уникальную точку зрения: мать одной из убитых девушек добивалась правосудия и сетовала на медлительность полиции, глава расследования рассказала о сложностях своей работы в конце 1990-х годов, а журналистка затронула вопросы этики освещения расследования. Жертвами преступника стали очень молодые девушки — и в фильме их родные рассказали об их увлечениях, учёбе и планах на будущее, которым не суждено было сбыться.
Личный взгляд
Абсолютно другой подход к описанию преступления и опыту его осмысления можно увидеть в книге писательницы Мэгги Нельсон «Красные части: Автобиография одного суда». Книгу сложно чётко отнести к привычному жанру тру-крайм, но она точно раздвигает границы его возможностей. В «Красных частях» Мэгги Нельсон описала судебный процесс над мужчиной, обвиняемым в убийстве её тёти Джейн в 1969 году. Писательница не была знакома с тётей, она родилась после её гибели, однако всегда интересовалась ею и её судьбой. Благодаря развитию технологии распознавания ДНК и введению соответствующих баз данных полиции удалось найти подозреваемого — более 30 лет спустя. Когда дело возобновили, Мэгги Нельсон как раз заканчивала книгу о своей тёте, сборник, включавший в себя поэзию Мэгги и записи из дневников Джейн.
В «Красных частях» Нельсон поделилась своими переживаниями о том, что написала книгу о человеке, которого не знала, и своём облегчении, когда она понравилась её матери. Подзаголовок «Автобиография одного суда» очень точно описывает следующее произведение, связанное с тётей: Нельсон написала о своём «заскоке на убийстве», а затем посещении заседаний, на которых демонстрировались фотографии с места убийства и сохранившиеся личные вещи Джейн. Писательница показала опыт изнутри истории: делилась результатами собственных исследований, поиска крупиц информации в романах, посвящённых убийствам (смерть её тёти сначала считали частью серии), а также собственным опытом участницы телепередач и широко освещаемого судебного процесса. Общение с детективами, непростое сожительство с матерью во время заседания, параллельное переживание разрыва с партнёром — всё это сделало личную историю Нельсон во время сложного процесса, затронувшего семейную травму, объёмной.
При этом очень личная история может получиться и у людей, не связанных напрямую с процессом. В прошлом году сенсацией стал сериал Лиз Гарбус «Я исчезну во тьме» по книге Мишель Макнамары. Мишель интересовалась делом «Убийцы из Золотого штата» — именно она дала ему новое имя, ведь до этого у него было несколько разных прозвищ в прессе из-за обширной географии преступлений. Писательница вела популярный блог «My true crime diary», одна из последних записей — Макнамара умерла в 2016 году, до ареста убийцы — в нём как раз посвящена прозвищу, которое она дала убийце. Новое прозвище прижилось благодаря большой статье Мишель Макнамары для Los Angeles Magazine в 2013 году. В ней она описала своё увлечение страшными преступлениями из 70–80-х годов и тру-краймом в целом. Мишель часто сидела на форумах, посвящённых преступлениям, и с другими энтузиастами искала зацепки. В статье она описала своё общение с такими «диванными детективами», они затем помогали ей работать над книгой, которая вышла уже после смерти писательницы.
Основной заслугой Мишель Макнамары стало то, что она своими публикациями подогревала интерес к делу — полиции продолжала поступать новая информация. Кроме того, писательница делилась с детективами своими наработками, а некоторые из них, видя её профессионализм, посвящали её в ход расследования. Мишель Макнамара открыто говорила о своём увлечении тру-краймом, даже её статья начиналась с того, как она в ночи выискивала улики онлайн. Поэтому она и стала одной из главных героинь фильма «Я исчезну во тьме», наравне с пострадавшими людьми и расследователями, профессионалами и любителями. Мишель двигало искреннее желание добиться справедливости для всех пострадавших, истории которых она рассказывала, в фильме зачитывают её эмоциональное письмо, в котором она обещает убийце и насильнику, что его, уже старика, вскоре поймают. В фильме помимо этого раскрыли и другую личную мотивацию Мишель Макнамары, которая долгое время считала себя несостоявшейся в плане карьеры и стремилась сделать что-то значимое. И статья, и книга, и фильм стали очень личными историями, которые показали интерес женщины к делу, превратившийся для неё в одержимость, лишивший её времени на семью, но значительно повлиявший на расследование одного дела и на развитие жанра тру-крайм.
Создавая убийцу: Как появился жанр true crime и почему мы его любим Илья Иноземцев разбирается, почему телешоу типа «Создавая убийцу» и «Американская история преступлений» по мотивам реальных уголовных дел заворожили аудиторию
Илья Иноземцев
Невероятный успех шоу Netflix «Создавая убийцу» об оправдании и последующем обвинении Стивена Эйвери, «Тайн миллиардера» производства HBO о потенциальном маньяке-богаче Роберте Дёрсте и прошлогоднего подкаста Serial об осуждённом за убийство Аднане Сайеде свидетельствует о том, что так называемый жанр true crime (англ. «настоящее преступление», шоу о расследовании резонансного дела) переживает свой расцвет. Почему эти сериалы так популярны и почему от них так сложно оторваться?
Рассматривая наиболее популярные телешоу о реальных преступлениях, совершенно точно можно выделить одно общее для всех слагаемое — убийство. Рейтинги передач о великих ограблениях и мошенничестве не так высоки по сравнению с главным жанровым успехом этого года «Создавая убийцу» (хотя о его рейтингах можно судить лишь по оживлённому обсуждению сериала в интернете, Netflix не раскрывает данных о своих телешоу). Особое внимание зрителей привлекают самые жестокие и аморальные убийства.
Поскольку лидером на рынке производства качественных сериалов является США, то и большинство успешных true crime программ были сделаны именно там и посвящены местным преступникам. Многие беспринципные серийные маньяки также орудовали в США: Джеффри Дамер, Ричард Рамирес (Ночной Ловчий), Джон Уэйн Гейси и другие. Их истории стали легендарными, и даже сейчас их образы любят эксплуатировать в массовой культуре. Можно ли сказать, что предложения телесетей обусловлены спросом публики? Действительно ли зрители восхищаются убийствами и смертью и успех true crime на телевидении обусловлен именно этим?
Почему мы так любим убийц?
Криминолог Скотт Бонн, автор книги «Почему мы любим серийных убийц», считает, что симпатия к шоу о реальных преступлениях обусловлена множеством факторов. Истории серийных убийц, по его мнению, вызывают такое же душевное потрясение, как аварии и стихийные бедствия. Таким образом, интерес аудитории обусловлен общей фиксацией на насилии и жестокости — то есть люди понимают, что действия преступника ужасны и аморальны, однако не могут оторваться от разворачивающегося перед ними представления.
Кроме того, переживание тяжёлых событий способствует приливу адреналина — гормона, который так сильно стимулирует человеческий мозг, что может вызывать привыкание. Бонн пишет, что это чувство похоже на желание из раза в раз кататься на американских горках, пока не станет дурно. Так и получается, что эйфория от криминала сравнима с эмоциями, возникающими во время катаклизмов или похода в «Диснейленд».
Арсений Куманьков
кандидат философских наук,
преподаватель НИУ ВШЭ
Если говорить о тяге к насилию и криминальным передачам в российском контексте, то нельзя упускать из виду и исторические факторы. Немалая часть населения России прошла через пенитенциарные учреждения и может выносить экспертное суждение о том, что показывают на экране.
Акоп Назаретян
доктор философских наук, кандидат психологических наук, профессор, специалист по политической психологии, культурной антропологии и методологии междисциплинарного синтеза
После просмотра криминальных передач люди как бы очищаются. У многих агрессия, жажда каких-то острых переживаний частично реализуется при помощи искусства, повседневных ритуалов или спорта. Любой живой организм должен переживать эмоции, которые потенциально заложены в лимбической системе мозга. Поэтому если нам не хватает какой-то эмоции, если мы живём слишком хорошо, то нам хочется испытать негативные переживания хотя бы таким образом.
True crime сериалы возбуждают одну из базовых и самых сильных человеческих эмоций — страх. В качества источника развлечения они позволяют нам испытывать ужас в подконтрольной среде, где вред щекочет нервы, но нисколько не реален. В некотором смысле «Криминальная Россия» для взрослого — это всё равно что хоррор типа «Бугимена» для подростка. К тому же любой человек, наблюдая за ходом расследования по телевизору (или, как в случае с подкастом Serial, в аудиозаписи), может поиграть в Шерлока, угадывая ход развития событий или проводя собственное мысленное следствие, чтобы докопаться до того, кто же всё-таки убийца. Британский писатель Иэн Рэнкин в интервью газете The Guardian говорил о том, что зло в принципе завораживает людей и куда приятнее наблюдать за ним, когда оно безвредно.
Ещё пять true crime проектов в духе «Создавая убийцу»
«Остановить Чикатило»
Если «Криминальная Россия» и «Следствие вели. » часто поверхностно рассказывают о величайших преступлениях России с целью первичного ознакомления зрителей, то работа режиссёра Людмилы Снигирёвой — это полноценное исследование личности Андрея Чикатило, легендарного отечественного маньяка.
«Американская история преступлений»
American Crime Story
Очередная «Американская история. », на этот раз продюсера Райана Мёрфи, который собрал звёздный состав, где нашлось место и для Джона Траволты, и для Дэвида Швиммера. Мини-сериал в первом сезоне подробно рассматривает одно из самых громких дел в истории США — обвинение футболиста О. Дж. Симпсона в двойном убийстве.
«Тайны миллиардера»
The Jinx: The Life and Deaths of Robert Durst
Многосерийный телефильм, который пробил четвёртую стену, продолжив развитие сюжета в реальной жизни. Материалы документалки стали основой для нового обвинения эксцентричного миллиардера Роберта Дёрста, отчего рейтинги сериала резко выросли.
«Пятеро из Центрального парка»
The Central Park Five
Работа одного из главных документалистов мира Кена Бёрнса о пяти малолетних представителях национальных меньшинств, обвинённых в изнасиловании, случившемся в сердце Нью-Йорка — Центральном парке. Позже обвинения были сняты, однако сами гарлемские подростки отсидели положенный им срок.
«В бездну: Повесть о жизни, повесть о смерти»
Фильм Вернера Херцога об американской системе исполнения наказаний, который рассказывает больше о времяпрепровождении заключённых, чем об их делах. В отличие от других работ в списке, обвинения сняты тут не были и судьбы заключённых не изменились. При этом смотреть всё равно интересно.
Акоп Назаретян: Беда не в том, что люди любят страшилки, а в том, что виртуальная агрессия со временем приедается. Людям начинает хотеться страстей не понарошку. Это одна из глубоких причин того, почему так трудно справиться с войнами. Есть такое понятие — «комплекс катастрофофилии» (катастрофофилия — слабо осознаваемая тяга к обострению социального напряжения. — Прим. ред.). Эпидемия катастрофофилии захлестнула Европу в преддверии Первой мировой войны. Сейчас она приобретает глобальный характер. Людям бессознательно хочется острых переживаний. Конечно, это не значит, что каждому хочется, чтобы его убили или ранили. Но нужно смотреть уже не просто кино, а реальные репортажи, где совсем рядом происходит что-то страшное.
Как появился true crime и что с ним будет дальше?
Успех криминальных историй, где расследование важнее преступления, связывают в первую очередь с публикацией романа Трумена Капоте «Хладнокровное убийство» в 1966 году. До этого в литературе были популярны очерки историка криминалистики Уильяма Рафхэда с судебных заседаний, публиковавшиеся с конца XIX века до середины XX века. Однако именно произведение Капоте называют первой большой работой в жанре true crime. Критики писали, что привлекательность романа состояла в читательском восприятии. Аудитория поняла, что жизнь мощнее любой выдумки. При этом можно было выступать в качестве участников сюжета: читателям предоставлялись факты и доказательства (или их отсутствие), которые они могли трактовать в зависимости от собственных мотивов и мировоззрения.
В 1974 году успех true crime лишь утвердился с выходом книги «Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне» американского юриста Винсента Буглиози, который задокументировал историю судебного процесса о групповом убийстве «семьёй Мэнсона» актрисы Шэрон Тейт и её друзей. И без того популярный Чарльз Мэнсон после выхода книги обрёл мифический статус, а само произведение стало самым продаваемым в своём жанре.
В середине и конце XX века главной чертой жанра стало изучение криминальной психологии, а не сбор документальной фактуры. Хотя иногда авторам удавалось совмещать оба этих элемента: так, например, в 1979 году была написана книга Нормана Мейлера «Песнь палача», для которой автор взял множество интервью об убийце Гэри Гилморе, а затем проанализировал его поведение.
В 80–90-е годы центральными героями true crime стали маньяки, и одной из самых популярных книг в это время была работа Энн Рул о Теде Банди, названная «Незнакомец рядом со мной». А выход фильма «Молчание ягнят» в 1991 году неожиданно сделал таких персонажей, как Ганнибал Лектер, одними из самых популярных в массовой культуре.
Кадр из фильма «Молчание ягнят», 1991 год
Режиссёр: Джонатан Демми
5 важных книг в жанре true crime
Норман Мейлер
«Песнь палача»
Книга-лауреат Пулитцеровской премии, рассказывающая о жизни и смерти убийцы Гэри Гилмора. Во время её создания Мейлер тесно общался с родственниками и знакомыми Гилмора, поэтому его книга дотошно разбирает все детали сложной биографии.
Винсент Буглиози, Курт Джентри
«Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне»
Подробное исследование судебного дела Чарльза Мэнсона, подготовленное юристом Буглиози, который выступал в деле на стороне обвинения и выиграл.
Трумен Капоте
«Хладнокровное убийство»
Книга, давшая начало «новой журналистике»: Капоте прочитал в газете заметку об убийстве семьи фермера и выехал в посёлок, чтобы провести собственное расследование. Собрав более 8 тысяч страниц документов, писатель смог создать многостороннее и противоречивое видение преступления.
Дина Каминская
«Записки адвоката»
Мемуары легендарного адвоката Каминской, которая в разное время защищала многих диссидентов (среди которых был и Владимир Буковский). В меньшей степени true crime, однако на фоне бульварного российского криминального нон-фикшна выглядит очень свежо и интересно.
Дэвид Саймон
«Homicide: a Year on the Killing Streets»
Произведение сценариста «Прослушки», которому удалось очень точно описать жизнь отдельно взятого убойного отдела. Саймону впоследствии дали возможность реализовать сюжет на экране в формате сериала «Убойный отдел», так что можно сказать, что Саймон — это такой американский Андрей Кивинов (автор «Улиц разбитых фонарей»).
Сейчас тенденция такова, что разные трактовки и взгляды на расследования позволяют получить более объективную картину преступлений. Этим-то и обусловлен успех Serial, «Тайн миллиардера» и «Создавая убийцу»: большие журналистские расследования привели к принципиально новым выводам, повлиявшим на реальное положение дел, о которых не стоит рассказывать, поскольку это спойлер для каждого из сериалов.
Развитие социальных сетей лишь помогло выразить пользователям свои размышления и способствовало тому, чего жаждали читатели во времена Капоте: в 2016 году любой может быть уверен в том, что транслирует свои идеи широкой аудитории. Сюжеты документальных лент стимулируют аудиторию к созданию новых теорий, от которых стынет кровь. Игра в диванного детектива вышла на новый уровень — теперь адреналин у зрителей вырабатывается ещё сильнее.
Комментарии: Кристина Сафонова
обложка: кадр из сериала «Американская история преступлений»