сыграла на пианино и спасла ему жизнь
Как выжил Пианист: немец спас Владислава Шпильмана от голодной смерти в войну
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Преследование евреев в годы Второй Мировой войны нацистами приобрело ужасающие масштабы: вначале их обязали носить специальные нарукавные повязки с изображением звезды Давида, после – согнали всех в гетто, отправили на принудительные работы. Люди умирали от голода и болезней, вскоре стали формировать эшелоны в лагеря смерти, туда направляли всех, кого признавали нетрудоспособными…
Владислав Шпильман сумел избежать концлагеря. Вся его семья погибла в лагере смерти Треблинка, его же перед самой посадкой на поезд узнал еврейский полицейский и вытолкнул из толпы. Владислав получил шанс сбежать. Покинуть гетто, конечно же, было невозможно, но в тот момент важно было одно: он спасся от смертельной опасности. Дальнейшая жизнь в гетто – еще одно испытание для музыканта. Он вынужден был работать на износ на стройке, и его руки, некогда скользившие по клавишам фортепиано, теперь огрубели. Отныне он носил стройматериалы и лелеял мысль о побеге.
Побег из гетто удался в феврале 1943 года, Шпильман был в польской части города, просил помощи у бывших коллег по работе. Композитора удалось долго прятать в пустых квартирах, пока однажды дом, где скрывался Владислав, не попал под осаду. Тогда музыкант попытался покончить с собой путем отравления, но остался жив. Утратив последнее надежное укрытие, Владислав был обречен скитаться по разрушенным кварталам. В одном из относительно хорошо сохранившихся домов он устроился на ночлежку, провел несколько дней на чердаке, но однажды ночью, гонимый голодом, выбрался на кухню в надежде отыскать хоть что-то. Эта вылазка чуть не стоила Шпильману жизни.
На первом этаже Владислава обнаружил немецкий офицер Вильгельм Хозенфельд. После короткого допроса, услышав, что перед ним – музыкант, немец приказал поиграть на пианино, стоявшем в комнате. Владислав Шпильман, уже несколько лет не садившийся за инструмент, страдавший от психического и физического истощения, не до конца осознавая реальность происходящего, начал играть. Виртуозное исполнение так впечатлило Вильгельма, что он сжалился над Владиславом, приказал ему надежнее спрятаться на чердаке, предупредив что через несколько дней в доме будет располагаться немецкий штаб. Немец снабдил Владислава едой и теплым одеялом.
Благодаря Хозенфельду, Шпильман выжил. Музыкант продержался до того момента, пока советские войска не освободили Варшаву. Уже после Победы он пытался разыскать того немецкого офицера, который спас ему жизнь, смог даже узнать его имя, но вот помочь ничем не смог. Хозенфельд в то время был в лагере для военнопленных под Сталинградом, где скончался в 1952 году.
Владислав Шпильман прожил долгую жизнь. После войны он создал семью и воспитал двух сыновей, один из которых, Анджей, пошел по стопам отца и тоже стал музыкантом. Сам Шпильман много гастролировал, выступал с концертами до самой старости, продолжал писать музыку…
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Подвиг скрипача Муси – еврейского мальчика,который заставил содрогнуться фашистских палачей
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Маленький вундеркинд
Абрам Пинкензон, которого близкие ласково звали Муся (сокращенно от уменьшительно-ласкательного «Абрамуся», придуманного когда-то мамой), родился в румынском городке Бельцы. Мальчик происходил из уважаемой медицинской династии, его отец и дед работали врачами местной больницы. Впрочем, главной страстью мальчика была игра на скрипке, к которой у него был большой талант, так что, скорее всего, из него получился бы все-таки не доктор, а прекрасный музыкант. С ранних лет Мусю считали вундеркиндом и о нем даже писали местные газеты.
В 1941-м, когда грянула война, семья Муси эвакуировалась в станицу Усть-Лабинскую Краснодарского края, где его отец, Владимир Борисович, был определен в советский военный госпиталь. Он спасал раненых, а его 10-летний сынишка развлекал их игрой на скрипке. Бойцы Мусю очень любили и каждый раз с нетерпением ждали его прихода.
А в следующем году в станицу ворвались фашисты и захватили госпиталь. Владимир Борисович не оставил своих раненых. А когда оккупанты потребовали от врача, чтобы теперь он лечил их солдат, отказался. Фашисты арестовали и доктора, и всю его семью, и других местных евреев.
Выступление перед палачами
В ноябре 1942-го всех арестованных было решено расстрелять. Для устрашения местного населения фашисты решили сделать из этого показательную казнь: евреев и других «неблагонадежных» вывели на берег Кубани и выстроили перед рвом, остальных же согнали сюда со всей округи в качестве «зрителей». В гробовой тишине наблюдая за ужасом обреченных людей, местные жители стояли и боялись не меньше, чем приговоренные. Стоя в толпе евреев, ожидавших казни, Муся крепко прижимал к груди свою маленькую скрипку.
Первым не выдержал Владимир Борисович – он принялся умолять палачей пощадить его сына. И тут же был убит. Мама Муси, Феня Моисеевна, кинулась к мужу, и также упала от пули. Над рекой опять нависла тишина.
И тут голос подал 11-летний Муся, на глазах у которого только что расстреляли родителей:
– Можно я перед смертью сыграю на скрипке? – спокойно спросил он немецкого офицера.
От неожиданности фашисты засмеялись и снисходительно согласились. Дальше произошло то, чего немцы никак не ожидали. Вместо жалостливой музыки, которую мог бы исполнить в такой момент ребенок, молящий о пощаде, на всю округу разразились пронзительные звуки «Интернационала».
И стоявшие поодаль местные жители, и приговоренные к расстрелу евреи сначала робко, а потом все увереннее и увереннее подхватили мелодию и запели. Этот хор непокоренных людей поверг фашистов в шок и заставил ужаснуться. Впрочем, лишь на несколько мгновений. Выйдя из ступора, они заорали, чтобы мальчик немедленно прекратил играть. Однако тот продолжал. Тогда немцы принялись неистово расстреливать маленького музыканта. Звуки скрипки стихли только после того, как он упал.
Конечно же, Муся не смог спасти от расстрела других, и казнь в итоге была доведена до конца. Но он вселил в жителей станицы веру в то, что фашистов можно сломить – пусть даже на мгновение. А ведь именно на такой вере и воле к победе и была выиграна война. Так что можно сказать, что Муся – это прообраз любого советского солдата.
Сохранилась фотография Муси. На снимке у него уверенный и смелый взгляд – нет сомнений, что именно так он и смотрел на палачей в последние минуты своей жизни.
Памятник мальчику-скрипачу можно увидеть на Набережной улице Усть-Лабинска (после войны станица получила статус города) – на том самом берегу реки Кубани. Рядом расположена братская могила, в которой вместе со скрипачом-героем похоронены еще около четырехсот мирных жителей, расстрелянных в 1942 году.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Игра на рояле вслепую
Незрячий пианист видит музыку во сне
Когда он встает из-за рояля, зал взрывается аплодисментами. Олег Аккуратов стал легендой классической музыки в свои 24 года. Он одинаково виртуозно исполняет и Первый концерт для фортепиано с оркестром Петра Чайковского, и Summertime Джорджа Гершвина. Только вот цветы и подарки от благодарных поклонников Олег принимать не любит. Букеты так и норовят вывалиться из рук — ведь пианист ловит их на ощупь. Он абсолютно слепой, от рождения.
Подполз к роялю в три года
Когда Олег стал играть на пианино, он даже не помнит. Бабушка и дедушка рассказывали, что года в три. Тотально слепой мальчик услышал Первый концерт Чайковского по радио, подполз к роялю и начал подбирать аккорды. Тогда он жил в маленьком поселке Моревка под Ейском. В четыре года Олега отвезли на прослушивание в Армавирскую специализированную музыкальную школу для слепых и слабовидящих детей. Он поразил там всех и уже в шесть лет переехал в интернат, на базе которого и существовала школа. Олег научился читать ноты по системе Брайля, оказалось, что у него еще и прекрасный голос.
С тех пор Аккуратов расстается с инструментом лишь на ночь. Но сам говорит, что даже во сне слышит мелодии и чувствует клавиши рояля. Сейчас он не только выступает по всему миру, выигрывает престижные конкурсы, но и преподает студентам Ростовского эстрадного колледжа. Он уже получил хорошее образование: еще учась в школе, поступил в Московский государственный музыкальный колледж эстрадного и джазового искусства, а потом на эстрадно-джазовое отделение Института музыки Московского университета культуры и искусства. Увы, продолжить образование в Московской консерватории не смог. Это ведь проблема для слепого: существовать без посторонней помощи. Ему пришлось вернуться домой, но Олег об этом не жалеет. Сейчас он учится в консерватории в Ростове и живет в семье своего отца (с мамой тот в разводе).
С пианистом мы познакомились на фестивале «Шаг навстречу» в Петербурге. Он не только блестяще играл Чайковского, Шопена и Листа в Большом зале филармонии, но и покорил публику своими пятиминутными голосовыми джазовыми импровизациями. Во втором отделении концерта Олег «давал джаза» вместе с Патрицией Кургановой, незрячей девушкой, осмелившейся участвовать в шоу «Голос». Вдвоем они звучали еще красивее.
Гергиев пригласил в Мариинку
— Олег, как родился дуэт с Патрицией?
— Мы познакомились на фестивале «Шаг навстречу» шесть лет назад и очень подружились. Я вообще рад, что он существует и дает нам, людям с ограниченными возможностями, право выступать с большими музыкантами. Я очень болел за Патрицию в шоу «Голос», потом подумал: почему бы не попробовать сделать пару джазовых номеров? Если честно, я горжусь дружбой с ней. Это очень светлый, а главное — сильный человек. Не так давно Патриция потеряла маму и сестру в автомобильной аварии. Но она не сломалась. Продолжает жить и петь.
— С чего началась твоя тяга к классике?
— В детстве я много слушал Бетховена и Чайковского по радио. И для меня это была очень понятная музыка. Концерты Чайковского быстро подобрал на слух и выучил наизусть. Все детство я мечтал играть их на фортепиано сам. Как видите, мечта сбылась. Первый раз Чайковского я исполнил с Ростовским филармоническим оркестром. Потом Валерий Гергиев пригласил меня сыграть Чайковского в Мариинском театре. Я безумно волновался, ведь оркестром дирижировал сам маэстро. Когда начинал, то и подумать о таком не мог. Но меня подбадривали мои педагоги. И, конечно, большую роль в моей жизни сыграл Михаил Окунев, у которого я учился в эстрадно-джазовом колледже в Москве. Он, кстати, познакомил меня с Людмилой Гурченко, которая сняла обо мне фильм.
— Трудно пришлось одному в столице?
— У меня были сопровождающие. На сессии в колледж со мной ездила директор Армавирской музыкальной школы. Потом я поступил в столичный Институт музыки, и мне стал помогать папа. Но нам пришлось переехать в Ростов, Москву мы не «потянули».
— Ты волнуешься перед столичными концертами?
— Если честно, я уже не помню тот момент, когда перестал волноваться. Конечно, человек я впечатлительный. В разных городах публика принимает по-разному, и я хорошо чувствую, «теплый» зал или «холодный». Если контакта нет, волнение усиливается. Но, слава богу, чаще попадаются люди, которые относятся ко мне с уважением и интересом.
«Люблю драйв»
— Сколько часов в день ты играешь?
— Круглые сутки. Я постоянно занят музыкой. Если не играю, то разбираю, слушаю что-то, учу произведения, языки.
— Ты любишь классику и джаз. А эстраду хоть иногда слушаешь?
— На самом деле несерьезную музыку не играю. Но я очень люблю старые советские песни. А еще — русские и украинские народные. Пою на разных языках: португальские, латиноамериканские, финские, французские, английские песенки.
— С кем свободное время проводишь?
— Если честно, мои друзья — это мои братья и сестры. Один братишка тоже поет, недавно на конкурсе занял 3-е место. Ему 12 лет. Сестра играет на рояле. А папа поет и играет — на гармошке, на гитаре. Мы семейные концерты устраиваем. Казачьи песни исполняем. Но свободного времени мало. Я еще и работаю: преподаю джазовую импровизацию в Ростовском государственном колледже искусств. Сейчас у меня много перспективных учеников, пианистов. Один парень, как и я, фанат джаза, он пропадает в аудитории день и ночь, что меня радует. Есть девочка-первокурсница, на которую я возлагаю большие надежды. Я хочу познать все — и педагогику, и исполнительство! Для музыканта очень важно и то и другое.
— Тебе бывает грустно?
— Редко. По жизни я очень люблю драйв. Бывал во многих странах мира, мне очень нравится путешествовать. Правда, общаться с журналистами я стесняюсь. А во время гастролей мне часто задают вопросы. Переламываю себя. Понимаю, что это тоже часть работы.
— Тебя уже посетила первая любовь?
— А как же! Я влюблен в музыку.
— И только?
— Нет, еще в поэзию. (Смеется.) А если серьезно, девушки нравятся, конечно, но пока я занят карьерой и развитием себя. В будущем я хотел бы иметь семью. Одному очень-очень плохо.
. Во время обучения в Москве Олег участвовал в концертах и становился лауреатом различных музыкальных конкурсов, включая международные. Выступал вместе с Монсеррат Кабалье и Эвелин Гленни. Играл даже в резиденции Папы Римского. Тот благословил его, а Валерий Гергиев долго жал руку.
«Если я сажусь за пианино, меня начинает трясти». Учительница рассказала, как «музыкалка» в детстве сломала ей психику
Учительница английского языка из Петербурга рассказала у себя в соцсети, как музыкальная школа нанесла непоправимый вред ее психике в детстве. Несмотря на то, что у нее были все задатки будущей пианистки, во время обучения она, маленькая девочка, жутко страдала и потом никогда больше не садилась за инструмент. Родители, следите, чтобы ваших детей не заучили вусмерть!
Меня отдали в музыкалку в 6 лет, потому что я изъявила желание «играть на пиванине» и с детства была очень музыкальным и артистичным ребенком, выступавшим буквально во всех номерах в садике. Я пошла туда, поскольку хотела заниматься музыкой, а не потому что за меня это кто-то решил. Это я отчетливо помню.
Помню, как для шестилетней меня папа и еще пять его здоровенных друзей затаскивали пианино на пятый этаж, а я стояла на лестничной клетке, звонко хохотала и кричала: «Ну! Еще чуть-чуть! Я вам потом так-о-о-о-е сыграю!» и на полном серьезе одним пальцем тыкала «Мурку».
Первый год обучения был прекрасен, потому что не было ни экзаменов, ни дополнительных дисциплин. Только фортепиано и милые песенки про котиков. У меня была такая красивая папка для нот и голубой нотный сборник, на котором было нарисовано улыбающееся солнце. Я занималась с удовольствием.
Преподавательнице было лет 40 (+), у нее всегда был с собой невероятный ворох нот, который она раскладывала в каком-то своем сумасшедшем порядке по роялю, у нее был громкий голос и вечно хмурые брови. Я ее не боялась, скорее благоговела. Первый класс обозначал официальное начало музыкального образования, когда у тебя начинаются сольфеджио, хор и другие второстепенные дисциплины типа аккомпанемента и ансамбля. Всё шло хорошо, у меня явно был талант, и я быстро схватывала.
Ко второму классу, когда преподша поняла, что получается у меня отлично, она начала давать мне сложные произведения, желая «взрастить музыкального гения», и таскать меня по конкурсам. Я начала перегорать. Когда тебе нужно учить шесть произведений в четверти вместо двух — это тяжело. Особенно когда тебе восемь. Тогда она начала заставлять меня приходить во внеурочное время, чтобы «хочу видеть, что ты тренируешься, а не отлыниваешь». Я приходила, она закрывала меня в соседнем кабинете, и я играла по три часа какие-нибудь три несчастных такта. Если я не играла, она стучала в стену.
Слабовидящий музыкант рассказал, как он сыграл на горящем пианино
Тот самый клип был снят на берегу Финского залива в Кронштадте. Данила Большаков исполняет композицию «H in New England» современного академического композитора Макса Рихтера.
Пианино для съемок взяли старое. Инструмент помнит еще советские времена и хорошим его не назвать. Съемки были согласованы с местной администрацией.
На кадрах клипа Данила один играет на пылающем инструменте. На самом деле, по словам Большакова, за съемками наблюдала внушительная бригада. Помимо, собственно, оператора, режиссера, на берегу находилась группа пиротехников. Они поджигали пианино и тушили его после очередного дубля.
Рядом дежурила бригада пожарных и стояла карета скорой помощи. Также в песке рядом с инструментом лежал шланг с водой. На случай если что-то пойдет не так.
Перед съемками сам Данила несколько раз прошел инструктаж.
Но помощь пожарных и врачей никому не понадобилась. Нештатных ситуаций во время съемок не произошло.
Никакой защитной экипировки у Данилы не было. Музыкант признается: во время съемок он испытал очень необычные ощущения.
— На Финском заливе всегда очень ветрено. Съемки продолжались несколько часов. И очень странно, когда вроде мерзнешь, а возле лица постоянно чувствуешь жар. Но страха не было.
Во время съемок Данила Большаков действительно играл на пианино, а не просто касался клавиш. Но, как говорит петербуржец, запись звука использована студийная.