судебная практика по взысканию гарантийного удержания
Судебная практика по взысканию гарантийного удержания
Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.
Обзор документа
Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 12 марта 2018 г. N 305-ЭС17-17564 Суд отменил вынесенные ранее по делу судебные решения и отказал в иске о взыскании гарантийного удержания, поскольку двухлетний гарантийный срок не истек, следовательно, срок выплаты гарантийного удержания не наступил
Резолютивная часть определения объявлена 1 марта 2018 г.
Полный текст определения изготовлен 12 марта 2018 г.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего судьи Разумова И.В.,
рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу акционерного общества «Особые экономические зоны» на решение Арбитражного суда города Москвы от 03.02.2017 (судья Романов О.В.), постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 26.04.2017 (судьи Овчинникова С.Н., Кузнецова Е.Е. и Тетюк В.И.) и постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.09.2017 (судьи Тутубалина Л.А., Воронина Е.Ю., Малюшин А.А.) по делу N А40-67546/2016.
В заседании приняли участие представители акционерного общества «Особые экономические зоны» Карпов Е.И. (по доверенности от 13.12.2017), Меньщиков А.В. (по доверенности от 13.12.2017), Уханова Ю.В. (по доверенности от 13.12.2017), Шувалов П.В. (по доверенности от 31.12.2017).
Заслушав и обсудив доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Разумова И.В., объяснения представителей акционерного общества «Особые экономические зоны», поддержавших доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации установила:
Решением Арбитражного суда города Москвы от 03.02.2017 иск удовлетворен.
Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 26.04.2017 решение суда первой инстанции оставлено без изменения.
Арбитражный суд Московского округа постановлением от 28.09.2017 решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставил без изменения.
В кассационной жалобе, поданной в Верховный Суд Российской Федерации, общество «Особые экономические зоны» просит отменить указанные судебные акты и отказать в удовлетворении иска.
Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Разумова И.В. от 22.01.2018 кассационная жалоба передана на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
Проверив обоснованность доводов, изложенных в кассационной жалобе, объяснениях представителей общества «Особые экономические зоны», судебная коллегия считает, что кассационная жалоба подлежит удовлетворению по следующим основаниям.
Как установлено судами первой и апелляционной инстанций и усматривается из материалов дела, в соответствии с заключенным между обществом «Особые экономические зоны» (заказчиком) и обществом «Спектрстрой» (подрядчиком) договором от 30.08.2010 N ПП-04/10054 последнее обязалось выполнить работы по строительству инфраструктурных объектов для размещения таможенных постов.
Согласованный сторонами порядок расчетов предусматривал частичную отсрочку оплаты выполненных работ: 5 процентов от стоимости работ, как указано в договоре, удерживаются заказчиком для обеспечения гарантийных обязательств подрядчика (гарантийное удержание) и подлежат возврату по истечении гарантийного срока (2 года с момента ввода в эксплуатацию всего созданного объекта).
Заказчик перечислил подрядчику предварительную оплату по договору.
Из-за просрочки выполнения работ 17.09.2014 заказчик отказался от исполнения договора и потребовал возврата неотработанного аванса в размере 5 207 646 рублей 85 копеек.
Решением Арбитражного суда города Москвы от 10.11.2014 по делу N А40-28887/2014 общество «Спектрстрой» признано несостоятельным (банкротом), в отношении него введена процедура конкурсного производства.
В рамках дела о банкротстве общества «Спектрстрой» вступившим в законную силу определением суда от 23.04.2015 денежное обязательство по возврату заказчику 5 207 646 рублей 85 копеек неосвоенного аванса признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов должника с удовлетворением в третью очередь.
Полагая, что со дня введения в отношении подрядчика процедуры банкротства на стороне общества «Особые экономические зоны» возникло обязательство по выплате должнику 2 137 577 рублей 5 копеек, составляющих гарантийное удержание по принятым заказчиком работам, конкурсный управляющий обществом «Спектрстрой» обратился в суд с настоящим иском.
Удовлетворяя исковое требование подрядчика, суды пришли к выводу о том, что срок возврата обеспечительного платежа наступил в силу закона (вследствие введения в отношении подрядчика процедуры конкурсного производства). Кроме того суды сочли, что обязательства подрядчика, обеспечиваемые гарантийным удержанием, прекращены со дня одностороннего отказа заказчика от исполнения подрядной сделки.
Между тем судами не учтено следующее.
Из указанного принципа свободы договора следует, что стороны подрядной сделки вправе определить порядок оплаты выполненных работ по своему усмотрению, в частности, отступить от общего правила статьи 711 Гражданского кодекса об оплате работ после окончательной сдачи их результата, установив, что частичная оплата выполненных работ приостанавливается до истечения гарантийного срока. Согласно сложившейся практике предпринимательских отношений в сфере подряда такое условие именуется гарантийным удержанием.
Приведенное условие, относящееся к порядку расчетов, не могло быть квалифицировано как зачет требований заказчика против требований подрядчика в рамках одного и того же договора подряда (статья 410 Гражданского кодекса). Так, в соответствии со статьей 740 Гражданского кодекса денежное обязательство заказчика по оплате является встречным по отношению к обязательству подрядчика по выполнению в натуре работ надлежащего качества (статья 328 Гражданского кодекса). Следовательно, неисправный подрядчик не вправе требовать выплаты полной договорной цены работ, если в гарантийный период выявлены неустраненные за его счет скрытые недостатки переданного объекта. Поэтому уменьшение договорной цены на стоимость устранения недостатков не является зачетом в том смысле, который придается данному понятию в статье 410 Гражданского кодекса.
Согласно пункту 2 статьи 453, пункту 3 статьи 450 Гражданского кодекса при правомерном одностороннем отказе от исполнения договора обязательства сторон прекращаются.
Исходя из данной нормы права, односторонний отказ от договора влечет прекращение обязательств на будущее время (прекращается обязанность подрядчика выполнять работы в будущем). Однако при этом сохраняется его ответственность за качество уже выполненных работ (пункт 2 статьи 755 Гражданского кодекса, абзац второй пункта 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.06.2014 N 35 «О последствиях расторжения договора»). Таким образом, сам по себе отказ заказчика от исполнения договора подряда из-за действий (бездействия) подрядчика не является основанием для досрочной выплаты гарантийного удержания.
При ином подходе подрядчик, допустивший существенные нарушения сроков выполнения работ, послужившие основанием для прекращения договорных отношений по инициативе заказчика, в части сроков оплаты фактически выполненных работ будет поставлен в лучшее положение по сравнению с подрядчиком, выполнившим работы вовремя, что недопустимо.
В рассматриваемом случае отказ от исполнения договоров подряда заявлен обществом «Особые экономические зоны» на основании пункта 2 статьи 715 Гражданского кодекса, согласно которому заказчик вправе отказаться от исполнения договора, если подрядчик выполняет работу настолько медленно, что окончание ее к сроку становится явно невозможным. В этом случае подрядчик обязан возместить заказчику убытки.
Таким образом, прекращение договора подряда порождает необходимость соотнесения взаимных предоставлений сторон по этому договору и определения завершающей обязанности одной стороны в отношении другой (с учетом согласованных сторонами сроков оплаты).
При банкротстве подрядчика действия, направленные на установление сальдо взаимных предоставлений по прекращенному договору подряда, не являются сделкой, противоречащей правилам статьи 61.3 Закона о банкротстве, так как в этом случае отсутствует такой квалифицирующий признак как получение заказчиком предпочтения.
Если заказчик недобросовестно воспрепятствовал вводу объекта в эксплуатацию, то есть воспрепятствовал наступлению обстоятельства, с которым стороны связали начало течения срока исполнения обязательства по выплате гарантийного удержания, то по требованию другой стороны это обстоятельство могло быть признано наступившим (пункт 1 статьи 6, статья 157 Гражданского кодекса, абзац третий пункта 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении»).
Таким образом, в деле о банкротстве установлено, что по прекращенному договору сальдо по состоянию на 23.04.2015 сложилось в пользу заказчика. К этому моменту двухлетний гарантийный срок, который начал течь после истечения разумных сроков, необходимых заказчику для подыскания нового подрядчика, завершения последним всего предусмотренного прекращенным договором комплекса работ, приемки этих работ и ввода нового объекта в эксплуатацию, не истек, а значит, срок выплаты гарантийного удержания не наступил.
В случае, если заказчик в деле о банкротстве при определении завершающего сальдо вообще не включил в расчет подлежащей возврату ему суммы гарантийное удержание, досрочно полученное подрядчиком в составе авансовых платежей, заявленный по настоящему делу иск не мог быть удовлетворен ни при каких обстоятельствах, так как обязательство по оплате фактически выполненных работ было исполнено заказчиком в полном объеме раньше согласованного в договоре подряда срока. Если же в состав требования заказчика, установленного в деле о банкротстве подрядчика (5 207 646 рублей 85 копеек), вошли и суммы гарантийного удержания, полученного подрядчиком раньше срока в составе авансовых платежей, права подрядчика после наступления срока выплаты гарантийного удержания подлежали защите путем исключения суммы гарантийного удержания (2 137 577 рублей 5 копеек) из реестра применительно к правилам пункта 6 статьи 16 Закона о банкротстве.
Таким образом, оснований для удовлетворения настоящего иска в любом случае не имелось.
В связи с тем, что судами допущены существенные нарушения норм права, которые повлияли на исход рассмотрения дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов общества «Особые экономические зоны», обжалуемые решение и постановления подлежат отмене на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации с принятием нового судебного акта об отказе в удовлетворении искового требования.
Руководствуясь статьями 291.11-291.14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определила:
решение Арбитражного суда города Москвы от 03.02.2017, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 26.04.2017 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 28.09.2017 по делу N А40-67546/2016 отменить.
В удовлетворении иска отказать.
Настоящее определение вступает в законную силу со дня его вынесения и может быть обжаловано в порядке надзора в Верховный Суд Российской Федерации в трехмесячный срок.
| Председательствующий судья | И.В. Разумов |
| судья | Е.Н. Зарубина |
| судья | С.В. Самуйлов |
Обзор документа
Подрядчик в лице конкурсного управляющего просил взыскать с заказчика, отказавшегося от исполнения договора, гарантийное удержание. Т. е. часть стоимости работ, которая по условиям договора выплачивается подрядчику по истечении гарантийного срока.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ в иске отказала.
Сам по себе отказ заказчика от исполнения договора из-за действий (бездействия) подрядчика не является основанием для досрочной выплаты гарантийного удержания. Банкротство подрядчика тем более не может служить поводом для досрочной оплаты всего объема выполненных работ.
По прекращенному договору сальдо взаимных предоставлений сторон сложилось в пользу заказчика.
Если в состав требования заказчика, установленного в деле о банкротстве, не было включено гарантийное удержание, досрочно полученное подрядчиком в составе авансовых платежей, заявленный иск не мог быть удовлетворен ни при каких обстоятельствах. Ведь обязательство оплатить фактически выполненные работы было исполнено заказчиком в полном объеме раньше согласованного в договоре срока. Если же досрочно полученное подрядчиком гарантийное удержание вошло в состав требования заказчика, права подрядчика после наступления срока выплаты гарантийного удержания подлежали защите путем исключения суммы такого удержания из реестра требований кредиторов.
Определение Верховного Суда РФ от 28.04.2017 N 305-ЭС17-3517 по делу N А40-119320/2015
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 28 апреля 2017 г. N 305-ЭС17-3517
Судья Верховного Суда Российской Федерации Золотова Е.Н., изучив кассационную жалобу закрытого акционерного общества «Геотон» (Москва, заявитель) на решение Арбитражного суда города Москвы от 13.05.2016, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.08.2016 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 29.12.2016 по делу N А40-119320/2015 Арбитражного суда города Москвы
решением Арбитражного суда города Москвы от 13.05.2016, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.08.2016 и постановлением Арбитражного суда Московского округа от 29.12.2016, в удовлетворении искового заявления отказано.
В кассационной жалобе, поданной в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации, заявитель, выражая несогласие с состоявшимися по делу судебными актами, просит их отменить, ссылаясь на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права.
По смыслу части 1 статьи 291.1, части 7 статьи 291.6, статьи 291.11 Кодекса кассационная жалоба подлежит передаче для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, если изложенные в ней доводы подтверждают наличие существенных нарушений норм материального права и (или) норм процессуального права, повлиявших на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Между тем основания для пересмотра обжалуемых судебных актов в кассационном порядке по доводам кассационной жалобы отсутствуют.
Судами установлено, что подрядчиком полностью выполнены работы, что подтверждалось подписанными сторонами без замечаний актами о приемке выполненных работ (форма КС-2) и справками о стоимости работ и затрат (форма КС-3).
Обращаясь в суд с исковым заявлением общество «Геотон» ссылалось на то, что признано банкротом, в отношении него введено конкурсное производство, в связи с чем невозможно дальнейшее исполнение договора строительного подряда.
Суд первой инстанции, с выводами которого согласились суды апелляционной инстанции и округа, исследовав и оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями статей 309, 310, 330, главы 37 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных истцом требований, поскольку установил, что договор строительного подряда не расторгнут во внесудебном порядке и отсутствуют основания для его расторжения судом; правоотношения сторон договора продолжены, в связи с чем истец несет гарантийные обязательства, обеспечиваемые суммой гарантийного удержания; на объекте имелись недостатки, которые подрядчиком не были устранены, в связи с чем ответчиком за счет части суммы гарантийного удержания произведены работы по устранению дефектов и недостатков работ, выполненных обществом «Геотон».
Доводы заявителя, изложенные в кассационной жалобе, были предметом исследования и оценки судов, выводы судов не опровергают, не подтверждают существенных нарушений норм материального права и норм процессуального права, повлиявших на исход дела, по существу направлены на переоценку доказательств по делу и установленных фактических обстоятельств, что не входит в полномочия суда при кассационном производстве.
Исходя из вышеизложенного, не имеется оснований для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 07.03.2017 обществу «Геотон» была предоставлена отсрочка уплаты государственной пошлины до окончания производства по кассационной жалобе. В связи с окончанием производства по кассационной жалобе общества «Геотон» подлежат взысканию в доход федерального бюджета 3 000 рублей государственной пошлины на основании статей 333.21, 333.22, 333.41 Налогового кодекса Российской Федерации.
В силу части 2 статьи 319 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исполнительный лист подлежит выдаче Арбитражным судом города Москвы.
Учитывая изложенное и руководствуясь статьями 291.6, 291.8, 291.11 Кодекса, статьями 333.21, 333.22, 333.41 Налогового кодекса Российской Федерации, судья
отказать закрытому акционерному обществу «Геотон» в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
Взыскать с закрытого акционерного общества «Геотон» (ОГРН 1027700576045) в доход федерального бюджета 3000 (три тысячи) рублей государственной пошлины.
Поручить Арбитражному суду города Москвы выдать исполнительный лист.
Комментарий к новому определению СКЭС ВС РФ о гарантийном удержании, зачете в банкротстве и постановке под условие встречного обязательства
Коллеги, на днях было опубликовано очень важное определение СКЭС ВС РФ от 12.03.2018 N 305-ЭС17-17564 о гарантийном удержании, зачете и банкротстве (судьи Разумов И.В., Зарубина Е.Н. и Самуйлов С.В). Давайте его разберем.
Фабула дела:
В договоре подряда было гарантийное удержание 5% на период 2 года с момента окончания строительства, то есть часть цены как встречного предоставления за выполненные работы была подвешена под отлагательное условие. Подрядчик нарушил договор после выполнения части работ. Заказчик правомерно отказался от договора и потребовал возврата части неосвоенного аванса. Подрядчик впал в банкротство. Заказчик установился в реестре со своим требованием о возврате неотработанного аванса. Но арбитражный управляющий подрядчика подал иск к заказчику о досрочной выплате суммы гарантийного удержания. Несмотря на то, что условие для оплаты 5% еще не наступило, управляющий решил, что банкротство подрядчика дает ему право потребовать досрочного исполнения заказчиком своего обязательства по оплате.
Коллегия отказала в иске и закрепила крайне важные правовые позиции. Надо сказать, что это определение можно отнести к одним из самых хорошо аргументированных. Можно спорить с рядом тезисов, но нельзя не заметить, что если бы все определения ВС были похожи на это, репутация Суда значительно повысилась.
Итак, вкратце правовая аргументация Коллегии такова:
1. Условие договора подряда о гарантийном удержании, предусматривающее приостановление выплаты определенной части цены выполненных работ до окончания строительства и истечения гарантийного срока, является законным способом отступить от диспозитивного правила ст.711 ГК об оплате работ после их окончательной сдачи.
2. Реализация заказчиком такого условия при выявлении дефектов в пределах гарантийного срока в форме отказа от выплаты части отложенного платежа, соразмерной расходам заказчика на устранение выявленных дефектов, не является зачетом.
3. Отказ от договора подряда в связи с выявленными дефектами не означает прекращение условий договора об ответственности подрядчика за дефекты в уже выполненных работах, включая гарантийный срок и условие о гарантийном удержании. Соответственно, расторжение договора не может влечь возникновение у заказчика обязанности доплатить соответствующую часть цены досрочно.
4. Не может служить основанием для досрочной оплаты всего объема выполненных работ факт возбуждения дела о банкротства подрядчика. Предусмотренное абзацем вторым п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве правило, согласно которому со дня открытия конкурсного производства считается наступившим срок исполнения возникших до этого денежных обязательств должника, не распространяется на обязательства контрагентов должника-подрядчика. Это означает, что при наличии у подпавшего под процедуры банкротства должника контрагентов, срок исполнения обязательств которых перед должником не наступил, несостоятельный должник имеет возможность реализовать дебиторскую задолженность, получив до ликвидации денежный эквивалент за свой актив. Требовать досрочного исполнения их обязательств должник не может.
5. Прекращение договора подряда в связи с отказом от него по причине его нарушения порождает необходимость соотнесения взаимных предоставлений сторон по этому договору и определения завершающей обязанности одной стороны в отношении другой (с учетом согласованных сторонами сроков оплаты). При банкротстве подрядчика действия, направленные на установление сальдо взаимных предоставлений по прекращенному договору подряда, не являются сделкой, подлежащей аннулированию по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве, так как в этом случае отсутствует такой квалифицирующий признак как получение заказчиком предпочтения.
6. В силу того, что двухлетний срок оплаты 5% цены согласно условиям договора подлежит исчислению с момента окончания строительства, которое после расторжения договора оказывается в полной власти заказчика, отсчет этого двухлетнего периода должен начинаться по истечении разумного срока на завершение строительства с привлечением новых подрядчиков. Соответственно, оплата этой части цены должна в любом случае быть произведена после того, как истекли два года с момента истечения разумного срока на завершение строительства. Иск об истребовании этой части цены, поданный ранее этого момента, подлежит отклонению.
Если же заказчик недобросовестно препятствует наступлению данного условия (завершения строительства) по требованию подрядчика срок может быть признан судом наступившим и до окончания разумного срока по правилам п.3 ст.157 ГК.
7. В случае, если заказчик в деле о банкротстве при определении завершающего сальдо вообще не включил в расчет подлежащей возврату ему суммы неотработанного аванса гарантийное удержание, досрочно полученное подрядчиком в составе авансовых платежей, заявленный по настоящему делу иск о взыскании суммы гарантийного удержания не мог быть удовлетворен ни при каких обстоятельствах, так как обязательство по оплате фактически выполненных работ было исполнено заказчиком в полном объеме раньше согласованного в договоре подряда срока. Если же в состав требования заказчика, установленного в деле о банкротстве подрядчика, вошли и суммы гарантийного удержания, полученного подрядчиком раньше срока в составе авансовых платежей, права подрядчика после наступления срока выплаты гарантийного удержания подлежали защите путем исключения суммы гарантийного удержания из реестра применительно к правилам п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве.
Давайте последовательно разберем эти рассуждения:
1. Условие договора подряда о гарантийном удержании, предусматривающее приостановление выплаты определенной части цены выполненных работ до окончания строительства и истечения гарантийного срока, является законным способом отступить от диспозитивного правила ст.711 ГК об оплате работ после их окончательной сдачи.
Абсолютно согласен. Подвешивание части или даже всей подлежащей оплате цены под условие само по себе не противоречит закону. На это недавно было прямо указано Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2(2017). Признавать такое условие ничтожным – очень грубое решение. Оно означало бы, что подрядчик мог бы просто игнорировать согласованный в договоре порядок оплаты и потребовать по суду уплаты отложенного платежа сразу же после сдачи работ. Это противоречит принципу свободы договора и прочности договорных условий. Защитить исполнившую сторону от вечной подвешенности можно, не уничтожая согласованный в договоре порядок исполнения: см. далее п.6
2. Реализация заказчиком такого условия при выявлении дефектов в пределах гарантийного срока в форме отказа от выплаты части отложенного платежа, соразмерной расходам заказчика на устранение выявленных дефектов, не является зачетом.
Вот это самый тонкий вопрос. При обсуждении в ФБ многие коллеги указали на то, что по сути речь идет именно о зачете встречного долга заказчика доплатить 5% и долга подрядчика возместить убытки, связанные с выявленными дефектами. Большинство известных мне экспертов в банкротстве негативно относится к нашей норме о запрете зачета в банкротстве, и считают половинчатым принятое решение. Мол, надо вовсе истолковать закон contra legem и признать зачет в банкротстве, не пытаясь искусственно вывести подобные механизмы срабатывания гарантийного удержания или обеспечительного платежа из-под категории зачета. Сложный вопрос.
Я не сказать, чтобы убежденный сторонник отмены запрета на зачет в банкротстве. Очевидно, что такой зачет нарушает принцип равенства кредиторов в банкротстве. Но в то же время очевидно, что, когда этот запрет применяется к встречным требованиям, вытекающим из одного договора, его применение ломает всю договорную схему взаимодействия. Это особенно очевидно в тех ситуациях, когда зачет является элементом прямо прописанного в договоре обеспечения (гарантийное удержание или обеспечительный платеж). Тут обеспечительная природа зачета проступает со всей ясностью. Поэтому я считаю, что именно в таких ситуациях запрет на зачет работать не может.
Более того, мне кажется, что следует допускать зачет в любых ситуациях, когда взаимные требования вытекают из одного правового основания (договора), пусть даже этот зачет не является элементом согласованного в договоре механизма обеспечения (обеспечительного платежа или гарантийного удержания).
Недавно обнаружил, что в тех немногих странах, в которых есть ограничения на зачет в банкротстве, делается исключение для взаимных требований из одного и того же договора. Возможно, это тот путь, по которому может пойти наша практика, если законодательный запрет останется нетронутым: ограничительное истолкование запрета и выведение из-под него описанных случаев. Сейчас пока мы видим, что ВС склонен подобные случаи выводить из-под запрета иным путем – за счет «бегства из зачета», на это указывает и данное определение. Но, возможно, было бы лучше пойти иным путем и, признавая, что мы имеем дело с зачетом, все же спасать такие конструкции за счет ограничительного толкования запрета.
В чем может быть логика такого решения? Обычно сторонники отмены запрета на зачет в банкротстве указывают на то, что этот запрет мешает использовать зачет как механизм обеспечения обязательств. Мол, иногда стороны вступают в контрактное взаимодействие и одна из сторон предоставляет другой кредит (отсрочку платежа или предоплату), рассчитывая на то, что в случае дефолта должника она сможет защитить свой интерес за счет зачета своих возможных долгов перед должником. Действительно, запрет на зачет не позволяет этот механизм обеспечения использовать, что может подавлять стимулы к предоставлению коммерческого кредита или провоцировать использование более дорогостоящих в плане трансакционных издержек средств обеспечения. Поэтому, мол, надо разрешить зачет, пусть и за счет отступления от принципа равенства кредиторов, так же, как этот принцип отступает перед лицом вещного обеспечения. С другой стороны, очевидно, что в подавляющем числе случаев при заключении договора вероятность срабатывания такого обеспечения крайне низка, заранее предвидеть, что у кредитора могут оказаться к моменту дефолта должника встречные долги, сложно. Вряд ли этот виртуальный вариант может как-то серьезно сказаться на ставке кредитования и на готовности предоставлять кредит.
Но ситуация, действительно, меняется, если заключается договор, из которого могут проистекать различного рода взаимные долги. В такой ситуации готовность контрагента предоставить коммерческий кредит может серьезно зависеть от наличия у него гарантий, что его собственные встречные долги можно будет зачесть при банкротстве должника. Представим, например, сложный договор аренды с обеспечительным платежом. Если арендодатель будет знать, что при впадении арендатора в банкротство он не сможет удовлетворить свои требования к арендатору о возмещении убытков или начисленной неустойки за счет зачета этих требований к своему долгу о возврате обеспечительного платежа, обеспечительный эффект такого инструмента отчасти обесценивается, что может сказаться на арендной ставке, по которой арендодатель готов заключать договор. То же и с подрядным договором и гарантийным удержанием.
Наконец, та же ситуация имеет место и тогда, когда взаимные долги могут возникнуть при досрочном расторжении договора по причине его нарушения или по правилам об отказе от длящихся договоров в банкротстве. Так как эти долги вытекают из единого основания, возможность их возникновения вполне реальна и может и должна учитываться при вступлении в договор. Соответственно, блокирование зачета в таких ситуациях может подавлять стимулы ко вступлению в договорные отношения или сказываться на цене, по которой одна из сторон готова вступать в сделку.
Во всех подобных случаях обеспечительный элемент зачета, действительно, налицо. Поэтому есть аргументы в пользу того, чтобы, как минимум, в таких ситуациях запрет на зачет в банкротстве не применять. Повторюсь, что, наверное, честнее проводить эту идею не за счет искусственного «бегства из зачета», а путем просто телеологической редукции самого запрета на зачет в банкротстве и его неприменении к ситуациям, когда взаимные долги вытекают из единого правового основания.
В общем, тут есть повод для серьезного обсуждения.
3. Отказ от договора подряда в связи с выявленными дефектами не означает прекращение условий договора об ответственности подрядчика за дефекты в уже выполненных работах, включая гарантийный срок и условие о гарантийном удержании. Соответственно, расторжение договора не может влечь возникновение у заказчика обязанности доплатить соответствующую часть цены досрочно.
Абсолютно правильно. Это в полной мере соответствует разъяснениям, закрепленным в Постановлении Пленума ВАС РФ №35 о последствиях расторжения договора, на которые судьи ВС справедливо и ссылаются. Расторжение договора прекращает лишь основные обязательства на будущее, некоторые права и обязанности, возникшие из договора, могут вполне «переживать» расторжение (то есть прекращение основных обязательств) и сохраняться. Это относится и к условиям о гарантиях качества в отношении ранее выполненных работ или поставленных партий товара.
4. Не может служить основанием для досрочной оплаты всего объема выполненных работ факт возбуждения дела о банкротства подрядчика. Предусмотренное абзацем вторым п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве правило, согласно которому со дня открытия конкурсного производства считается наступившим срок исполнения возникших до этого денежных обязательств должника, не распространяется на обязательства контрагентов должника-подрядчика. Это означает, что при наличии у подпавшего под процедуры банкротства должника контрагентов, срок исполнения обязательств которых перед должником не наступил, несостоятельный должник имеет возможность реализовать дебиторскую задолженность, получив до ликвидации денежный эквивалент за свой актив. Требовать досрочного исполнения их обязательств должник не может.
По-моему, все верно. Если некий должник банкрота должен ему какую-то сумму, но этот платеж отложен за счет срока или отлагательного условия, банкротства не может давать банкроту право требовать акселерации (досрочного погашения) долга, так как это просто поломало бы условия договорного взаимодействия. Такое требование должно включаться в конкурсную массу и продаваться с торгов, обремененное соответствующими сроком или отлагательным условием. Срочное требование будет продано дороже, чем условное, но это вполне нормально.
5. Прекращение договора подряда в связи с отказом от него по причине его нарушения порождает необходимость соотнесения взаимных предоставлений сторон по этому договору и определения завершающей обязанности одной стороны в отношении другой (с учетом согласованных сторонами сроков оплаты). При банкротстве подрядчика действия, направленные на установление сальдо взаимных предоставлений по прекращенному договору подряда, не являются сделкой, подлежащей аннулированию по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве, так как в этом случае отсутствует такой квалифицирующий признак как получение заказчиком предпочтения.
В свете того, что было сказано выше в п.2, с таким подходом следует полностью согласиться. Даже если бы мы под определением той самой завершающей обязанности видели зачет, все равно именно применительно к таким ситуациям запрет на зачет в банкротстве применяться не должен, так как эти взаимные требования, из которых слагается «завершающая обязанность», вытекают из одного и того же договора и тесно между собой увязаны. Разрывать эту связь путем применения запрета на зачет в банкротстве неверно с политико-правовых позиций.
6. В силу того, что двухлетний срок оплаты 5% цены согласно условиям договора подлежит исчислению с момента окончания строительства, которое после расторжения договора оказывается в полной власти заказчика, отсчет этого двухлетнего периода должен начинаться по истечении разумного срока на завершение строительства с привлечением новых подрядчиков. Соответственно, оплата этой части цены должна в любом случае быть произведена после того, как истекли два года с момента истечения разумного срока на завершение строительства. Иск об истребовании этой части цены, поданный ранее этого момента, подлежит отклонению.
Если же заказчик недобросовестно препятствует наступлению данного условия (завершения строительства) по требованию подрядчика срок может быть признан судом наступившим и до окончания разумного срока по правилам п.3 ст.157 ГК.
Вот это очень важное разъяснение. Оно подтверждает ту логику решения проблемы «мерцающей каузы» или «разрыва синаллагмы», которую уже не раз приходилось отстаивать. Не следует запрещать ставить под условие встречное предоставление за уже полученное. Если наступление условия зависит от того, кто уже исполнил, все в его руках, и ему следует винить только самого себе, если он не смог обеспечить условие для разблокировки встречного исполнения. Если же условие зависит от должника по встречному, условному обязательству или от третьих лиц, исполнившая сторона, действительно, оказывается в состоянии вечной подвешенности, а в случае зависимости условия от должника еще и во власти такого должника, у которого могут отсутствовать стимулы к обеспечению наступления условия. Эта ситуация не вполне нормальна и не может считаться подразумеваемой разумными контрагентами. Соответственно, так как право не может терпеть вечных правовых связей и вечной подвешенности, следует подразумевать, что по прошествии разумного срока условие должно считаться наступившим и путь ко взысканию условного долга открывается. Данный разумный срок должен определяться с учетом конкретных обстоятельств. В случае, если условием является завершение строительства, суд должен определить задекларированные сроки строительства. По прошествии такого срока, если строительство не окончено, это уже проблемы должника, с него взыскивается отложенный платеж.
Если же должник по условному обязательству еще и недобросовестно препятствовал наступлению условия, то фикция наступления условия может сработать и ранее за счет применения правил п.4 ст.1 ГК и п.3 ст.157 ГК.
Писал об этом много раз (на Закон.ру здесь, также см. во втором томе #Глоссы комментарий к ст.157 ГК).
В Обзоре судебной практики №2(2017) эта мысль закреплена, но несколько витиевато, путем отсылки в Постановлению Пленума ВС №54 от 22.11.2016. Но в данном Определении она, пожалуй, впервые закреплена и применена достаточно ясно. Это не может не радовать.
Чем этот вариант лучше, чем примитивная ничтожность самой условности встречного обязательства? Он защищает исполнившую сторону, но просто гибче, обходясь без надоевшей всем ничтожности. Право дает возможность сторонам реализовать план своего контрактного взаимодействия, но при этом за счет фикции наступления условия при недобросовестности должника и импликации разумного срока ожидания наступления условия в остальных случаях мы дает исполнившей стороне возможность взыскать ей причитающееся.
Вот представим, договор субподряда, в котором оплата работ субподрядчика подвешена под условие окончания строительства. Так стороны договорились. Их договоренность следует уважать. Поэтому попытка субподрядчика, сдав работы, немедленно сослаться на ничтожность пункта об отложенном платеже и заявить иск о его взыскании, просто откровенно недобросовестна. Право не должно мириться с таким оппортунизмом. Если все субподрядчики так сделают генподрядчик будет просто разорен, если, например, оплату большой части цены он может получить от заказчика только после сдачи всего объекта. Кому нужно разорение генподрядчика и срыв строительства? Никому. Поэтому надо дать шанс согласованных планам взаимодействия сработать. Пусть субподрядчик ждет. Но если разумные сроки строительства прошли и стройка встала, ставить субподрядчика в состояние вечного ожидания наступления условия нельзя. Списывать же долг тоже неверно, так как презюмируется возмездность. Самый логичный способ устранить зависшее и ненормальное состояние – позволить субподрядчику взыскать положенное. Все довольны. И неосновательного обогащения нет, и свобода договора и предсказуемость догововрных отношений не рушатся.
Остается только один вопрос. Представим, что в договоре прямо написано, что, если по окончании некого срока условие так и не наступит, долг погашается. Стоит ли уважать такое условие? На мой взгляд, да, если а) это не договор b2b (в отношении которых трансформация договора в дарение запрещена по ст.575 ГК), или б) такая трансформация в безвозмездность не приводит к получению неосновательного обогащения должником, говорить о трансформации в дарение нельзя и соответственно мы имеем дело с условием о распределении договорного риска. Последний вариант возможен и в b2b договоре. Например, если в договоре с юристом написано, что он получит оплату за подготовленную позицию по будущему иску, если только долг не будет погашен должником добровольно без помощи этого юриста. Трансформация возмездного оказания услуг в безвозмездное при наступлении такого условия не приводит к трансформации в дарение, так как заказчик по итогам никакой ценности от юриста не получает. Стороны просто так распределили риск тщетности труда юриста.
В любом случае в данном конкретном деле этот вопрос не вставал, так что оставим этот аспект за скобками.
7. В случае, если заказчик в деле о банкротстве при определении завершающего сальдо вообще не включил в расчет подлежащей возврату ему суммы неотработанного аванса гарантийное удержание, досрочно полученное подрядчиком в составе авансовых платежей, заявленный по настоящему делу иск о взыскании суммы гарантийного удержания не мог быть удовлетворен ни при каких обстоятельствах, так как обязательство по оплате фактически выполненных работ было исполнено заказчиком в полном объеме раньше согласованного в договоре подряда срока. Если же в состав требования заказчика, установленного в деле о банкротстве подрядчика, вошли и суммы гарантийного удержания, полученного подрядчиком раньше срока в составе авансовых платежей, права подрядчика после наступления срока выплаты гарантийного удержания подлежали защите путем исключения суммы гарантийного удержания из реестра применительно к правилам п. 6 ст. 16 Закона о банкротстве.
Этот фрагмент написан несколько путанно.
Мне кажется, из всего написанного ранее Коллегия имеет в виду, что возможны три ситуации.
Первая: дефект уже выявлен, механизм зачета (ну или давайте будем использовать какой-то эвфемизм) сработал, подрядчику больше ничего не полагается. В такой ситуации заказчик вправе установить в реестре свое требование о возврате неотработанного аванса в полном объеме.
Вторая: дефект пока не выявлен, так как гарантийный срок еще не наступил. В такой ситуации заказчик устанавливает в реестре свое требование о возврате аванса в полном объеме, а управляющий подрядчика продает срочное (или обремененное еще и условием) требование о довзыскании суммы удержания.
Третья: дефект не выявлен, но срок гарантийного удержания истек. В такой ситуации должен срабатывать опять же зачет по модели сальдо встречных требований, вытекающих из единого правового основания (в форме определения завершающего платежа) и заказчик вправе установить свое требование о возврате аванса за вычетом своего встречного долга о доплате суммы гарантийного удержания.
Впрочем, было бы лучше, если бы все эти три опции были более четко расписаны.
Резюмирую. Определение написано качественно. Некоторые нюансы можно было бы изложить лучше, а какие-то важные мысли провести решительнее (например, касательно зачета в банкротстве), но в целом глаз радуется. Текст написан на уровне, соответствующем тому, как пишет свои решения Верховный суд Германии, например. Но дело даже не в этой цивилистической стройности и признании научного сообщества, а в том, что именно такие определения способны унифицировать судебную практику. Одного-двух таких актов ВС достаточно, чтобы навести порядок в судебной практике нижестоящих судов в спорах о гарантийных удержаниях, о зачете в банкротстве или о «мерцающей каузе». Это, конечно, если определения Коллегии будут восприниматься в нижестоящих судах как содержащие авторитетные правовые позиции в отношении толкования закона, которым необходимо следовать. С этим у нас, как хорошо известно, полная беда в практике СОЮ, где определения СКГД никто не читает и всерьез вообще не воспринимает, но и в АС в этом аспекте после ликвидации ВАС ситуация ухудшилась, расцвела «махновщина», на почве которой формируются условия для различных неправосудных «девиаций» (назовем их так). Надо как можно скорее возвращать авторитет определениям Коллегии, иначе нарастающую энтропию не остановить. Одними постановлениями Пленума ВС унифицировать практику невозможно. Но это уже тема отдельного разговора.