судебная практика по наследным делам
Судебная практика по наследным делам
Разрешение споров, возникающих из наследственных отношений
9. Имущество супругов может входить в наследственную массу после смерти одного из них лишь в случае, если переживший супруг заявил об отсутствии его доли в имуществе, приобретенном во время брака.
П., действуя в интересах несовершеннолетнего С., обратилась в суд с иском к К. о признании завещания недействительным, включении имущества в состав наследства, признании права собственности на имущество.
В обоснование иска П. ссылалась на то, что С. приходится внуком С.В. и Н., состоявших в браке с 8 декабря 1956 г., умершим 10 февраля 2013 г. и 12 декабря 2014 г. соответственно. Несовершеннолетний наследует их имущество по праву представления, поскольку его отец С.А. (сын С.В. и Н.) умер 20 октября 2008 г.
После смерти С.В. наследниками его имущества являлись супруга Н., внук С. по праву представления, внучка С.Т. по праву представления и ответчик К. по завещанию; наследниками имущества Н. являлись внук С. по праву представления и по завещанию, внучка С.Т. по праву представления. С.В. на праве собственности принадлежал жилой дом и земельный участок. Согласно распоряжению от 29 декабря 2012 г. указанное имущество было завещано С.В., племяннице К. Между тем спорное имущество является общей собственностью супругов С.В. и Н., поскольку дом построен С.В. в период брака с Н., а земельный участок ему был предоставлен местной администрацией в 1993 году.
Таким образом, 1/2 доли в праве собственности на указанное в завещании недвижимое имущество принадлежала Н. Завещание является ничтожным в части включения в состав завещанного имущества принадлежащей Н. супружеской доли в праве общей совместной собственности на дом и земельный участок, а также причитающейся ей в силу ст. 1149 ГК РФ обязательной доли в наследстве С.В. как его нетрудоспособному супругу, достигшему ко дню смерти наследодателя возраста 79 лет.
Ссылаясь на приведенные выше обстоятельства, истец просила выделить супружескую долю Н. в размере 1/2 доли в спорном имуществе и включить ее в состав наследства, открывшегося со смертью Н.; признать за Н. право на обязательную долю в наследстве, открывшемся со смертью С.В., в размере 1/8 доли в спорном имуществе и включить ее в состав наследства, открывшегося со смертью Н.; признать завещание от 29 декабря 2012 г., составленное С.В. и удостоверенное нотариусом, недействительным в силу его ничтожности в части завещания 5/16 доли в праве на наследство и применить последствия недействительности ничтожной сделки в отношении спорного имущества; признать за С. право собственности в порядке наследования на 5/16 доли в праве собственности на спорное имущество.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что Н. после смерти С.В. в установленный законом срок не обращалась к нотариусу для принятия наследства; при жизни завещание от 29 декабря 2012 г., составленное С.В. в пользу К., не оспаривала, доказательств того, что ей не было известно о данном завещании, не представлено, на супружескую долю в спорном общем имуществе не претендовала.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с выводами судебных инстанций не согласилась, отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
В силу ст. 33, 34 СК РФ и ст. 256 ГК РФ совместная собственность супругов возникает в силу прямого указания закона. Законный режим имущества супругов действует, если брачным договором не установлено иное.
В соответствии со ст. 1150 ГК РФ принадлежащее пережившему супругу наследодателя в силу завещания или закона право наследования не умаляет его права на часть имущества, нажитого во время брака с наследодателем и являющегося их совместной собственностью. Доля умершего супруга в этом имуществе, определяемая в соответствии со ст. 256 ГК РФ, входит в состав наследства и переходит к наследникам в соответствии с правилами, установленными данным кодексом.
Согласно разъяснениям, данным в п. 33 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», в состав наследства, открывшегося со смертью наследодателя, состоявшего в браке, включается его имущество, а также его доля в имуществе супругов, нажитом ими во время брака, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства, если брачным договором не установлено иное. При этом переживший супруг вправе подать заявление об отсутствии его доли в имуществе, приобретенном во время брака. В этом случае все это имущество входит в состав наследства.
Таким образом, супружеская доля пережившего супруга на имущество, совместно нажитое с наследодателем, может входить в наследственную массу лишь в том случае, когда переживший супруг заявит об отсутствии его доли в имуществе, приобретенном в период брака.
Судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела указанные обстоятельства учтены не были, в связи с чем выводы судов о том, что спорное имущество, открывшееся после смерти Н., не подлежало наследованию С. в части принадлежавшей Н. супружеской доли, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала ошибочными, противоречащими указанным выше нормам материального права.
10. В отличие от процентов за просрочку исполнения денежного обязательства проценты за пользование суммой займа подлежат уплате наследниками заемщика с момента открытия наследства.
В обоснование требований указали, что 28 июля 2014 г. между М. и банком заключен договор потребительского кредита. После смерти отца М.И. направил ответчику письменное уведомление о смерти заемщика, а также заявление о приостановлении начисления процентов и исполнения обязательств по договору потребительского кредита до вступления наследников в наследство.
Впоследствии М.И. оплатил основной долг, однако полагает незаконными действия банка по начислению процентов по договору потребительского кредита.
Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.
Определением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании договора потребительского кредита исполненным и взыскании расходов на представителя отменено, в отмененной части принято новое решение, которым признан исполненным договор потребительского кредита от 28 июля 2014 г., заключенный между М. и банком, с банка в пользу М.И. взысканы расходы на оплату услуг представителя.
Отменяя решение суда в указанной части, судебная коллегия указала, что начисление процентов по кредиту после смерти должника и до принятия наследниками наследства является незаконным, а поскольку основной долг по кредитному договору наследниками погашен, то обязательства по договору являются исполненными.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение и направила дело на новое апелляционное рассмотрение, указав следующее.
Согласно ст. 418 ГК РФ обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника.
В силу положений ст. 1112 данного кодекса в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.
Из приведенных правовых норм следует, что обязательства, возникшие из кредитного договора, смертью должника не прекращаются и входят в состав наследства.
Вместе с тем, установив факт злоупотребления правом, например, в случае намеренного без уважительных причин длительного непредъявления кредитором, осведомленным о смерти наследодателя, требований об исполнении обязательств, вытекающих из заключенного им кредитного договора, к наследникам, которым не было известно о его заключении, суд согласно п. 2 ст. 10 ГК РФ отказывает кредитору во взыскании указанных выше процентов за весь период со дня открытия наследства, поскольку наследники не должны отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны кредитора.
Согласно п. 4 совместного постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 октября 1998 г. N 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» проценты, предусмотренные п. 1 ст. 395 Кодекса, по своей правовой природе отличаются от процентов, подлежащих уплате за пользование денежными средствами, предоставленными по договору займа (ст. 809 ГК РФ), кредитному договору (ст. 819 ГК РФ) либо в качестве коммерческого кредита (ст. 823 ГК РФ). Поэтому при разрешении споров о взыскании процентов годовых суд должен определить, требует ли истец уплаты процентов за пользование денежными средствами, предоставленными в качестве займа или коммерческого кредита, либо существо требования составляет применение ответственности за неисполнение или просрочку исполнения денежного обязательства (ст. 395 ГК РФ).
По смыслу указанных разъяснений обязательства по уплате процентов за пользование денежными средствами входят в состав наследства, данные проценты продолжают начисляться и после открытия наследства, а проценты, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, являющиеся мерой ответственности за неисполнение денежного обязательства, не начисляются за время, необходимое для принятия наследства.
В нарушение приведенных норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации судом апелляционной инстанции сделан прямо противоположный вывод о том, что наследником не подлежат уплате проценты за пользование кредитом.
Судебная практика по наследным делам
из наследственных отношений
8. Жилой дом, входящий в состав наследственного имущества, раздел которого в натуре невозможен, может быть признан судом неделимой вещью.
И. обратилась в суд с иском к С.Т., С.Е., С.Н. о разделе наследственного имущества и в признании за ней преимущественного права на спорный жилой дом и земельный участок, С.Е. обратилась в суд со встречным иском к И., С.Н., С.Т. о разделе наследства, С.Т. обратилась в суд со встречным иском к С.Е., С.Н., И. о разделе наследственного имущества, С.Н. обратилась в суд со встречным иском к И., С.Т., С.Е. о разделе наследственного имущества.
Решением суда исковые требования И., С.Е., С.Т., С.Н. (наследников по закону первой очереди к имуществу С.) удовлетворены частично. В частности, за И. признано право собственности на спорный жилой дом и земельный участок.
Дело неоднократно рассматривалось судебными инстанциями.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с выводом суда апелляционной инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований И. о признании за ней преимущественного права на спорный жилой дом с земельным участком не согласилась по следующим основаниям.
Отменяя решение суда первой инстанции в этой части и принимая по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований И., суд апелляционной инстанции, ссылаясь на п. 3 ст. 1168 ГК РФ, указал на то, что юридически значимым обстоятельством для данного дела является установление факта неделимости спорного объекта недвижимости, а также установление факта постоянного проживания И. ко дню открытия наследства в спорном доме и отсутствие у нее иного жилого помещения. При этом суд апелляционной инстанции поставил под сомнение факт неделимости спорного объекта недвижимости, установленный экспертами при проведении судебных экспертиз, указав на значительный размер дома, общая площадь которого составила 499,6 кв. м. Кроме того, суд апелляционной инстанции указал, что И. постоянно зарегистрирована по другому месту жительства, а не в спорном жилом доме и к моменту открытия наследства она совместно с наследодателем обладала правом общей долевой собственности на квартиру, которая при вынесении решения по данному делу передана ей в собственность с учетом ее преимущественного права перед другими наследниками.
Как следует из п. 2 ст. 1168 ГК РФ, наследник, постоянно пользовавшийся неделимой вещью, входящей в состав наследства, имеет при разделе наследства преимущественное право на получение в счет своей наследственной доли этой вещи перед наследниками, не пользовавшимися этой вещью и не являющимися ранее участниками общей совместной собственности на нее.
В силу п. 3 ст. 1168 ГК РФ, если в состав наследства входит жилое помещение (жилой дом, квартира и тому подобное), раздел которого в натуре невозможен, при разделе наследства наследники, проживавшие в этом жилом помещении ко дню открытия наследства и не имеющие иного жилого помещения, имеют перед другими наследниками, не являющимися собственниками жилого помещения, входящего в состав наследства, преимущественное право на получение в счет их наследственных долей этого жилого помещения.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 52 своего постановления от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», преимущественное право на получение в счет своей наследственной доли входящих в состав наследства неделимой вещи, жилого помещения, раздел которого в натуре невозможен, имеют: 1) наследники, обладавшие совместно с наследодателем правом общей собственности на неделимую вещь, в том числе на жилое помещение, не подлежащее разделу в натуре, которые могут воспользоваться этим правом преимущественно перед всеми другими наследниками, не являвшимися при жизни наследодателя участниками общей собственности на неделимую вещь, включая наследников, постоянно пользовавшихся ею, и наследников, проживавших в жилом помещении, не подлежащем разделу в натуре; 2) наследники, не являвшиеся при жизни наследодателя участниками общей собственности на неделимую вещь, однако постоянно пользовавшиеся ею ко дню открытия наследства (помимо случаев неправомерного пользования чужой вещью, осуществлявшегося без ведома собственника или вопреки его воле), которые могут воспользоваться этим правом преимущественно перед другими наследниками лишь при отсутствии наследников, обладавших совместно с наследодателем правом общей собственности на неделимую вещь, а при наследовании жилого помещения, не подлежащего разделу в натуре, также при отсутствии наследников, проживавших в нем ко дню открытия наследства и не имеющих иного жилого помещения; 3) наследники, проживавшие ко дню открытия наследства в переходящем по наследству жилом помещении, не подлежащем разделу в натуре, и не имеющие иного жилого помещения, принадлежащего на праве собственности или предоставленного по договору социального найма, которые могут воспользоваться этим правом преимущественно перед другими наследниками лишь при отсутствии наследников, обладавших совместно с наследодателем правом общей собственности на наследуемое жилое помещение.
Таким образом, исходя из положений данных норм и разъяснений по их применению, неделимой вещью в контексте положений п. 2 ст. 1168 ГК РФ являются в том числе жилые помещения.
Как следует из искового заявления И., в обоснование своего требования о признании за ней преимущественного права на получение в счет ее наследственной доли спорного жилого дома и земельного участка, она, ссылаясь на положения п. 2 ст. 1168 ГК РФ, указывала на то, что постоянно пользовалась спорным объектом недвижимости, несла бремя его содержания.
В подтверждение своих доводов о постоянном пользовании спорным объектом недвижимости И. представила договор на обслуживание котельного оборудования спорного жилого дома от 5 октября 2014 г., техническое заключение от 10 ноября 2015 г., в котором содержится информация о постоянном пользовании И. жилым домом в период с 2014 по 2015 год, квитанции об оплате коммунальных услуг, а также справку управляющего некоммерческого партнерства пользователей земельных участков от 25 ноября 2015 г., в соответствии с которой И. с 2014 года пользовалась домом и земельным участком, а С.Н. и С.Т. никогда в этом доме не проживали и земельным участком не пользовались, расходов по содержанию не несли.
Между тем суд апелляционной инстанции, разрешая требования И., требование истца применительно к положениям п. 2 ст. 1168 ГК РФ не рассмотрел, доводам И. о постоянном пользовании спорным объектом недвижимости оценки не дал и суждений по ним не высказал.
Кроме того, при решении судом вопроса о возможности раздела в натуре спорного жилого дома по делу были назначены и проведены две судебные экспертизы.
Как в одном, так и в другом экспертном заключении эксперты пришли к единому мнению о том, что спорный жилой дом является неделимым.
При этом в одном из экспертных заключений в обоснование вывода о неделимости спорного объекта недвижимости указано, что для реального раздела необходимо будет выполнить реконструкцию объекта, несущих конструктивных элементов строения, следовательно, строению будет нанесен несоразмерный ущерб, изменится в худшую сторону объемно-планировочное решение, так как уменьшатся площади и назначения помещений.
В другом экспертном заключении указано, что раздел жилого дома затронет конструктивные и другие характеристики надежности и безопасности здания и приведет к существенному ухудшению его технического состояния, в связи с чем эксперт пришел к выводу о том, что раздел жилого дома технически невозможен.
Кроме того, факт неделимости спорного объекта недвижимости был подтвержден также техническим заключением муниципального унитарного предприятия.
В соответствии с ч. 3 ст. 86 ГПК РФ несогласие суда с заключением эксперта должно быть мотивировано в решении или определении суда.
Однако суд апелляционной инстанции в нарушение ст. 86 ГПК РФ немотивированно отверг указанные выше экспертные заключения и, не обладая специальными знаниями в области строительства, исходя лишь из значительного размера спорного объекта недвижимости (499 кв. м) и большого количества помещений различного назначения в доме (более 30), пришел к выводу о возможности его раздела.
При таких обстоятельствах вывод суда апелляционной инстанции об отказе в признании за И. преимущественного права на спорный объект недвижимости является неправомерным.
9. Основанием восстановления срока принятия наследства могут являться обстоятельства, связанные с личностью наследника, пропустившего по уважительной причине этот срок.
М.А. обратилась в суд с иском к М.И. о восстановлении срока для принятия наследства, признании недействительными свидетельств о праве на наследство, признании права собственности в порядке наследования по закону.
Как установлено судом, 22 мая 2016 г. умер М.
В состав наследственного имущества после его смерти вошли: квартира, земельный участок с жилым домом, а также денежный вклад в банке.
Заявление нотариусу о принятии наследства после смерти М. 7 ноября 2016 г. подано его сестрой М.И., которой 6 декабря 2016 г. выданы свидетельства о праве на наследство по закону.
С исковыми требованиями, в частности с требованием о восстановлении срока для принятия наследства после смерти М., истец М.А. обратилась в суд 16 августа 2017 г., в котором ссылалась на то, что редко поддерживала общение с отцом по причине сложных взаимоотношений между ними.
Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.
Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об удовлетворении исковых требований.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение, оставив в силе решение суда первой инстанции, указав следующее.
В соответствии с п. 1 ст. 1152 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять.
Наследство может быть принято в течение шести месяцев со дня открытия наследства (п. 1 ст. 1154 ГК РФ).
В силу п. 1 ст. 1155 ГК РФ по заявлению наследника, пропустившего срок, установленный для принятия наследства (ст. 1154), суд может восстановить этот срок и признать наследника принявшим наследство, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил этот срок по другим уважительным причинам и при условии, что наследник, пропустивший срок, установленный для принятия наследства, обратился в суд в течение шести месяцев после того, как причины пропуска этого срока отпали.
Как видно из дела, 22 мая 2016 г. умер наследодатель М., о смерти которого истцу М.А. стало известно 5 июня 2017 г., что следует из ее искового заявления.
16 августа 2017 г. М.А. в установленный ст. 1155 ГК РФ шестимесячный срок обратилась в суд с иском о восстановлении срока для принятия наследства.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции указал, что оснований для восстановления истцу срока для принятия наследства в данном случае не имеется, поскольку ей не было приведено обстоятельств уважительности причин пропуска такого срока.
Опровергая выводы суда первой инстанции и приходя к противоположному, чем суд первой инстанции, выводу о наличии оснований для восстановления М.А. срока для принятия наследства, суд апелляционной инстанции в качестве уважительности причин пропуска данного срока указал на редкое общение дочери и отца (наследодателя) ввиду сложности в их общении по вине последнего.
Между тем данный вывод суда сделан без учета положений подп. «а» п. 40 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», согласно разъяснениям которого требования о восстановлении срока принятия наследства и признании наследника принявшим наследство могут быть удовлетворены лишь при доказанности совокупности следующих обстоятельств: наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил указанный срок по другим уважительным причинам. К числу таких причин следует относить обстоятельства, связанные с личностью истца, которые позволяют признать уважительными причины пропуска срока исковой давности: тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п. (ст. 205 ГК РФ), если они препятствовали принятию наследником наследства в течение всего срока, установленного для этого законом. Не являются уважительными такие обстоятельства, как кратковременное расстройство здоровья, незнание гражданско-правовых норм о сроках и порядке принятия наследства, отсутствие сведений о составе наследственного имущества и т.п.
Обстоятельств, связанных с личностью истца (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п.), М.А. приведено не было и судом апелляционной инстанции не установлено, в материалах дела такие сведения также отсутствуют.
В связи с этим вывод суда первой инстанции об отсутствии оснований для восстановления срока для принятия наследства М.А. является правильным.
Кроме того, придя к выводу о том, что ответчиком было допущено нарушение положений п. 4 ст. 1 ГК РФ, предусматривающего, что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения, а также ст. 10 ГК РФ, содержащей запрет недобросовестного осуществления гражданских прав (злоупотребление правом), выразившееся в том, что ответчик скрыл от нотариуса наличие наследника первой очереди, суд апелляционной инстанции не учел, что действующее законодательство не возлагает на наследника обязанности сообщать нотариусу сведения о других наследниках наследодателя.
С учетом изложенного вывод суда апелляционной инстанции о том, что несообщение ответчиком нотариусу информации об истце как наследнике М. служит основанием для восстановления истцу срока для принятия наследства, признан Судебной коллегией ошибочным.
Судебная практика по наследным делам
Разрешение споров, возникающих из наследственных отношений
10. При разрешении споров о принадлежности наследственного имущества суду следует иметь в виду, что наследник, принявший наследство, считается собственником причитающегося ему наследственного имущества со дня открытия наследства, независимо от способа принятия наследства.
Получение свидетельства о праве на наследство или на часть этого наследства является правом, а не обязанностью наследника.
Т. обратился в суд с иском к ГБУ г. Москвы «Автомобильные дороги ВАО», ссылаясь на то, что ответчиком с придомовой территории были изъяты два автомобиля, ранее принадлежавшие его супруге Т.Л. и перешедшие к нему в порядке наследования.
После обращения в префектуру ВАО г. Москвы и в прокуратуру выяснилось, что автомобили находятся на ответственном хранении у ответчика и будут возвращены Т. лишь при представлении документов, подтверждающих право собственности на них.
Т. просил истребовать названные автомобили, провести экспертизу их технического состояния, а также взыскать с ответчика убытки и компенсацию морального вреда.
Отказывая в удовлетворении требований, суд указал, что каких-либо нарушений прав истца ответчиком не допущено, хранение на площадке является бесплатным, однако документов, подтверждающих право Т. на истребуемые автомобили не представлено.
При этом суд исходил из того, что документом, удостоверяющим право наследника на имущество, является свидетельство о наследстве, а Т. суду не представлено свидетельство о праве на наследство, в котором были бы указаны названные выше автомобили, а представлена только справка о том, что он является единственным наследником Т.
По мнению суда, Т. не доказал право собственности на автомобили.
С такими выводами суда первой инстанции согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
Согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
Поскольку по данному делу заявлен иск об истребовании имущества, то для правильного разрешения спора существенное значение имеет вопрос о праве истца на это имущество.
В соответствии со ст. 1152 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять (п. 1). Принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему наследства, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось (п. 2). Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации (п. 4).
Согласно ст. 1153 указанного кодекса принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство (п. 1). Признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности, если наследник: вступил во владение или в управление наследственным имуществом, принял меры по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц, произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества, оплатил за свой счет долги наследодателя или получил от третьих лиц причитавшиеся наследодателю денежные средства (п. 2).
Как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и ее момента (п. 34).
Получение свидетельства о праве на наследство является правом, а не обязанностью наследника (п. 7).
Судом установлено, что Т. принял после смерти его супруги Т.Л. часть наследственного имущества, на которое ему выданы свидетельства о праве на наследство, что в силу п. 2 ст. 1152 ГК РФ означает принятие всего причитающегося ему наследства, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось.
В подтверждение факта вступления во владение названными автомобилями Т. представлен договор ОСАГО от 23 июля 2016 г. в отношении одного из автомобилей, действовавший с 1 августа 2016 г. по 31 июля 2017 г., а также диагностические карты от 16 июля 2016 г., от 19 июня 2015 г., от 29 апреля 2014 г., от 30 апреля 2013 г. о прохождении технического осмотра.
Как следует из судебных постановлений и материалов дела, судами не поставлен под сомнение тот факт, что спорные автомобили принадлежали его супруге Т.Л. и до настоящего времени зарегистрированы за ней в ГИБДД, и то, что Т. является единственным наследником ее имущества.
Не установлено судом и каких-либо правовых оснований для удержания ответчиком автомобилей в случае установления судом факта принадлежности их истцу в порядке наследования.
При таких обстоятельствах отказ в иске об истребовании автомобилей по мотиву непредставления свидетельства о праве на наследство признан противоречащим приведенным нормам права.
11. Обязательство наследодателя, возникшее из заключенного им предварительного договора купли-продажи недвижимого имущества, переходит к его наследникам, принявшим наследство.
С.Г., С.К., Л., действующая в интересах несовершеннолетней С.А., обратились в суд с иском к П. о взыскании неосновательного обогащения, указав на то, что 14 декабря 2018 г. между П. (продавец) и С. (покупатель) был заключен предварительный договор купли-продажи жилого дома и земельного участка. Согласно условиям предварительного договора продавец и покупатель обязались заключить и зарегистрировать в территориальном управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии в срок не позднее 31 января 2019 г. договор купли-продажи жилого дома и земельного участка. Во исполнение условий предварительного договора С. по расписке передал ответчику в качестве задатка денежную сумму в размере 1 200 000 руб.
2 января 2019 г. С. умер, не успев исполнить свои обязательства по предварительному договору купли-продажи от 14 декабря 2018 г.
Истцы являются наследниками первой очереди по закону к имуществу умершего С., каждый в доли. Истцы неоднократно обращались к ответчику с просьбой вернуть сумму задатка, уплаченную С. при заключении предварительного договора. Однако возвращать деньги П. отказывается, настаивая на выкупе у него объектов недвижимости.
23 января 2019 г. истцы получили по почте от ответчика предложение заключить основной договор купли-продажи жилого дома и земельного участка на условиях, предусмотренных вышеуказанным предварительным договором.
Таким образом, по мнению истцов, незаконно присвоенные ответчиком денежные средства являются для него неосновательным обогащением, в связи с чем просят взыскать с П. в пользу каждого из истцов по 400 000 руб.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что истцы, являясь наследниками умершего С., вступили в права наследования на наследственное имущество, в связи с чем в порядке универсального правопреемства они унаследовали как имущество, так и обязанности, вытекающие из заключенного наследодателем С. предварительного договора купли-продажи домовладения и земельного участка по заключению основного договора купли-продажи недвижимого имущества. При этом судом установлено, что стоимость наследственного имущества превышает размер денежной суммы, подлежащей передаче при подписании основного договора купли-продажи жилого дома и земельного участка.
Как указал суд первой инстанции, обязательство, возникшее из предварительного договора, не связано неразрывно с личностью должника, гражданское законодательство не содержит запрета на переход обязанности заключить основной договор купли-продажи недвижимого имущества в порядке наследования к наследникам, принявшим наследство. Договорные обязательства наследодателя влекут за собой соответствующие обязанности наследников, основанные на заключенных наследодателем договорах. В частности, в случае если наследодателем заключен предварительный договор купли-продажи, в соответствии с которым у продавца и покупателя возникают определенные договором обязанности, то при принятии наследства к наследнику переходит обязанность исполнения договора купли-продажи, в обеспечение которого наследодателем в качестве задатка были переданы денежные средства.
Отменяя решение суда первой инстанции и принимая новое решение об удовлетворении заявленных требований, руководствуясь положениями ст. 418, 429, 445, 1102, 1112 ГК РФ, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что полученные ответчиком по предварительному договору денежные средства являются неосновательным обогащением, он обязан возвратить полученную денежную сумму в связи с невозможностью исполнения обязательств (смерть покупателя), правовые основания для удержания ответчиком полученной суммы отсутствуют.
При этом суд апелляционной инстанции указал на то, что исполнение обязательства по заключению основного договора купли-продажи спорного имущества могло быть исполнено лично С., поскольку неразрывно связано именно с его личностью как покупателя, правопреемство в данном случае не предусмотрено, истцы не имеют намерения заключать основной договор купли-продажи имущества, в том числе на условиях предварительного договора, в связи с чем обязательства, вытекающие из предварительного договора, у наследников умершего С. отсутствуют.
Кассационный суд общей юрисдикции согласился с указанным выводом суда апелляционной инстанции.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с выводами судов апелляционной и кассационной инстанций не согласилась, указав в том числе следующее.
В силу ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.
Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается названным кодексом или другими законами. Не входят в состав наследства личные неимущественные права и другие нематериальные блага.
В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании» разъяснено, что имущественные права и обязанности не входят в состав наследства, если они неразрывно связаны с личностью наследодателя, а также если их переход в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими федеральными законами (ст. 418, часть вторая ст. 1112 ГК РФ). В частности, в состав наследства не входят: право на алименты и алиментные обязательства (раздел V Семейного кодекса Российской Федерации), права и обязанности, возникшие из договоров безвозмездного пользования (ст. 701 ГК РФ), поручения (п. 1 ст. 977 ГК РФ), комиссии (часть первая ст. 1002 ГК РФ), агентского договора (ст. 1010 ГК РФ).
Согласно ст. 418 ГК РФ обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника.
Из изложенного следует, что обязательство, возникшее из предварительного договора (ст. 429 ГК РФ), не связано неразрывно с личностью должника, гражданское законодательство не содержит запрета на переход обязанности заключить основной договор купли-продажи в порядке наследования к наследникам, принявшим наследство.
Приняв наследство после смерти С., истцы получили его права и обязанности производным способом в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, ввиду чего юридически значимые действия С. по заключению предварительного договора и выраженное в нем волеизъявление на возникновение обязательства по заключению основного договора купли-продажи спорных жилого дома и земельного участка являются обязательными для истцов, поскольку при наследовании обязательство, по общему правилу продолжает существовать в неизменном виде, тогда как меняется только субъектный состав данных правоотношений.
Предварительный договор купли-продажи жилого дома и земельного участка при жизни С., а впоследствии и его правопреемниками оспорен не был.
При этом волеизъявление истцов производно от ранее выраженного и облеченного в форму предварительного договора волеизъявления С., а вытекающая из него обязанность заключить основной договор является добровольно принятым обязательством, что не противоречит закону и свободе договора.
Таким образом, вывод судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что обязательства, вытекающие из предварительного договора, у наследников умершего С. отсутствуют, признан ошибочным.
В установленный предварительным договором срок, то есть до истечения срока заключения основного договора, ответчик направил каждому из истцов предложение заключить основной договор купли-продажи домовладения и земельного участка.
Однако истцы отказались от исполнения обязательства по причине их нежелания заключать основной договор купли-продажи жилого дома и земельного участка.
Согласно п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.
По условиям предварительного договора в случае отказа продавца от осуществления сделки купли-продажи (подписания основного договора) денежная сумма залога в размере 1 200 000 руб. возвращается покупателю незамедлительно в двукратном размере, а если отказывается покупатель, деньги продавцом не возвращаются.
Вывод судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что полученная ответчиком в качестве задатка по предварительному договору купли-продажи денежная сумма является неосновательным обогащением, противоречит материалам дела и основан на неправильном толковании и применении норм материального права.
В соответствии с п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 данного кодекса.
П. получил от С. 1 200 000 руб. в качестве задатка по договору правомерно, поэтому неосновательным обогащением эта денежная сумма быть признана не может.
При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции об отказе истцам в удовлетворении требования о взыскании с П. указанной суммы задатка, уплаченной С. при заключении предварительного договора, признан правильным.
Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение суда первой инстанции.