субсидиарная ответственность руководителя при банкротстве судебная практика
Несмотря на всеобщую тенденцию привлечения к субсидиарной ответственности всех и вся (по статистике Федресурса судами за 2019г. удовлетворено треть заявлений), которая поддерживается Верховным Судом, внимательное изучение судебных актов высшей инстанции дает ориентиры при выстраивании линии защиты по делам о привлечении к субсидиарной ответственности. Иными словами, даже в судебных решениях Верховного Суда, вынесенных с «обвинительным уклоном» по отношению к контролирующим должника лицам, следует искать руководящие разъяснения Закона о банкротстве, которые подлежат применению всеми нижестоящими судами и могут быть выгодно использованы для защиты ответчиков.
Кейс
Советом директоров общества «Теплоучет» в составе Арефьева М.Ю., Дыдычкина А.В., Ковалева Д.А. и Лапенка Б.С. 20.07.2016 приняты решения об обращении в адрес компании с заявлением о принятии общества «Теплоучет» в состав участников компании «Сварог» с предполагаемым размером доли 57,0705% и одобрении крупной сделки по внесению в уставный капитал компании вклада в виде прав требования по обязательствам, вытекающим из договоров, заключенных с предприятием и обществом с ограниченной ответственностью «ИТБ» (дебиторская задолженность). По акту приема-передачи от 20.07.2016 должник передал компании «Сварог» права требования на общую сумму 867 979 883 руб. 88 коп. к предприятию и обществу «ИТБ», стоимость переданных прав определена в размере 610 568 194 руб. В результате совершенной сделки должник получил долю в уставном капитале компании в размере 57,0717%.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 21.07.2016 (то есть спустя год и один день) возбуждено дело о банкротстве общества «Теплоучет»; впоследствии должник был признан несостоятельным (банкротом).
Полагая, что банкротство должника вызвано действиями Арефьева М.Ю., Дыдычкина А.В., Ковалева Д.А. и Лапенка Б.С. как контролирующих лиц, предприятие обратилось в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.
Предприятие указало, что они одобрили сделку по внесению вклада в уставный капитал компании, ссылалось на наличие в этой сделке предусмотренных пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве признаков подозрительной (неравноценной) сделки. В частности, обращало внимание на имеющийся в материалах дела отчет об оценке, согласно которому рыночная стоимость доли в уставном капитале компании в размере 57,0717% составляет 367 000 000 руб.; в результате совершения данной сделки должник утратил возможность истребования реальной ко взысканию дебиторской задолженности и удовлетворения за ее счет требований кредиторов должника с учетом финансового состояния предприятия, размера и ликвидности его активов, не получив при этом взамен равноценного встречного предоставления. По мнению предприятия, действия ответчиков по совершению этой сделки явились причиной банкротства должника.
Суды отметили, что в результате совершения сделки по внесению вклада в уставный капитал компании финансовое состояние должника не изменилось. Доказательства того, что действительная стоимость дебиторской задолженности предприятия на момент ее передачи в уставный капитал компании эквивалентна размеру самих требований, отсутствуют. При этом приобретенная должником доля участия в компании впоследствии включена в конкурсную массу.
Отказывая в ходатайстве о привлечении компании «Сварог» к участию в обособленном споре в качестве соответчика, суды указали на недоказанность наличия у нее статуса контролирующего лица.
Правовая позиция ВС
Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов при этом было дано несколько важных разъяснений, которые могут быть использованы для защиты от привлечения к субсидиарной ответственности.
Для установления того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, Верховный Суд выделил три критерия:
1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
В данном кейсе доводы предприятия (заявителя) соответствовали условиям вышеупомянутой презумпции и бремя их опровержения в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должно было перейти на ответчиков. Однако, суды не дали оценки доводам и доказательствам, на которые ссылалось предприятие, освободив тем самым ответчиков от обязанности их опровержения, что противоречит принципам равноправия и состязательности сторон в процессе судопроизводства.
Верховный Суд также разъяснил применение критерия N 3.
Ответчики являлись членами совета директоров должника. Статус члена совета директоров (для целей привлечения лица к субсидиарной ответственности) предполагает наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника. В то же время одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности.
К ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения. Поэтому необходимо определять степень вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода спорного актива должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам.
Кроме этого, Верховный Суд признал незаконным отказ судов привлечь к участию в споре компанию «Сварог» в качестве соответчика по мотиву отсутствия у нее статуса контролирующего лица. Как указал Верховный Суд, вопрос о наличии подобного статуса является предметом исследования при рассмотрении требования по существу, а не при разрешении ходатайства процессуального характера. При этом суд должен оценивать доводы лица, заявляющего подобное ходатайство, по внешним первичным признакам на предмет того, имеет ли потенциальный ответчик отношение к спору.
По мнению Верховного Суда данных доводов было достаточно для удовлетворения ходатайства предприятия и привлечения компании к участию в настоящем споре в качестве соответчика.
ВЫВОДЫ:
Этим Определением Верховный Суд в очередной раз дает нижестоящим судам указание детально разбираться в основаниях привлечения к субсидиарной ответственности каждого из ответчиков в деле. Можно сказать, что это отказ от подхода «чесать всех под одну гребенку». Ведь в реалиях сегодняшнего дня стало практически нормой привлекать к субсидиарной ответственности любые лица, указанные заявителем в качестве Ответчиков. При этом суд первой инстанции очень часто не утруждает себя детальным разбором «степени вовлеченности каждого из ответчиков». А вышестоящие суды просто соглашаются с выводами первого решения по делу.
Второй важный момент разбираемого Определения – это три критерия для установления вины привлекаемых лиц:
Еще один аргумент разбираемого Определения в пользу членов Совета директоров: «одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины». Здесь Верховный Суд призывает не ограничиваться формальными признаками – наличие или отсутствие одобрения сделки членом Совета директоров. В конце концов в обычный функционал Совета директоров как раз и входит одобрение сделок, подпадающих под критерии крупных или сделок с заинтересованностью. Речь идет о том, что необходимо тщательно исследовать и квалифицировать участие каждого лица привлекаемого к субсидиарной ответственности на предмет наличия в его действиях по одобрению конкретной сделки умысла и вины.
Наконец, Верховный суд в очередной раз напоминает, что бремя доказывания распределено соответствующими презумпциями Закона о банкротстве. Общая направленность этих презумпций – обвинительная. Это означает, что не заявитель должен доказывать наличие вины ответчиков, а ответчики (лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности) должны доказывать отсутствие вины, то есть опровергать презумпции соответствующими доказательствами. Собственно непонимание этого важного положения Закона о банкротстве, наверное, в половине случаев приводит к отсутствию качественно выстроенной защиты ответчиков и привлечению их к субсидиарной ответственности в «полуавтоматическом режиме».
Таким образом, нам, юристам, специализирующимся на банкротстве, надо стремиться даже из «кислых» судебных актов делать выжимку хорошую, бодрящую и заряжающую «витаминами» дела наших клиентов.
Подписывайтесь на мой канал в Телеграме, посвященный банкротству: «Банкротный волк»
Кто и как может попасть под субсидиарную ответственность при банкротстве: анализ судебной практики
Гражданское законодательство в сфере регулирования отношений, связанных с участием и управлением юридическими лицами, исходит из фундаментальной обязанности контролирующих лиц при осуществлении своих полномочий действовать разумно и добросовестно. В случае нарушения данной обязанности в условиях нормального функционирования юридического лица законом предоставлено право на предъявление требования о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу.
Законодательные основы субсидиарной ответственности
Сегодня широко обсуждаются и не теряют актуальность вопросы привлечения лиц, контролирующих должника (далее – КДЛ), в рамках дел о несостоятельности (банкротстве). В случае несостоятельности (банкротства) юридического лица КДЛ могут быть привлечены к субсидиарной ответственности (далее – СО) по следующим основаниям:
за невозможность полного погашения требований кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве);
за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника (ст. 61.12 Закона о банкротстве);
за нарушение банкротного законодательства (ст. 61.13 Закона о банкротстве);
за убытки, причиненные должнику, по основаниям, предусмотренным корпоративным законодательством (ст. 61.20 Закона о банкротстве).
После того как в 2017 году Закон о банкротстве был дополнен новой главой III.2 данный институт стал активнейшим образом использоваться для обеспечения прав кредиторов. Тем не менее, в большинстве судебных споров деяния, вменяемые ответчикам, совершались еще до принятия главы III.2 Закона о банкротстве. Поэтому с учетом действия норм о субсидиарной ответственности во времени суды в основном применяют материально-правовые нормы ранее действовавших законов.
Основания для привлечения к субсидиарной ответственности не претерпели изменений. Более того, исходя из разъяснений Постановления Пленума ВС РФ № 53 от 21 декабря 2017 года, привлечение к субсидиарной ответственности в отдельных случаях стало даже сложнее. Например, с 2013 года в законе существуют две основные презумпции, при которых суды чаще всего привлекают к субсидиарной ответственности за доведение должника до банкротства: совершение сделок, причиняющих вред кредиторам, и непередача документации должника. ВС РФ указал на необходимость оценивать сделку не только на предмет ее убыточности, но и значимости для должника, что значительно затрудняет доказывание возможности применить презумпцию.
С учетом того, что за последние годы практика по привлечению КДЛ к субсидиарной ответственности формировалась динамично, то сложившиеся в 2020 г. обстоятельства, в том числе обусловленные эпидемией коронавируса, скорее всего, приведут к массовым банкротствам.
Динамика банкротств
С 2017 года наблюдается некоторое снижение количества компаний, признанных банкротами. Суды в 2019 году признали банкротами 12 401 российскую компанию, что на 5,5% меньше, чем в 2018 году (рис.1).
Рис. 1. Динамика количества банкротств компаний
Количество решений судов о признании компаний банкротами и открытии конкурсного производства в первом квартале 2020 года составило 2 607 шт., что на 11,2% меньше, чем в аналогичном периоде 2019 года, когда было зафиксировано 2 937 компаний.
Рис. 2. Основные заявители процедур банкротства в 2018 и 2019 годах, %
Таблица 1. Топ-10 регионов по количеству компаний банкротов и открытия конкурсного производства
1 кв. 2020 к 1 кв. 2019
Таким образом, только в двух субъектах РФ (Московская область и Хабаровский край) наблюдается увеличение компаний банкротов в 1 кв. 2020 г. по сравнению с тем же периодом 2019 г. в среднем на 22%.
На фоне снижения количества компаний, признанных банкротами, увеличивается практика привлечения к субсидиарной ответственности. За 2018-2019 гг. более чем в 50% случаев при банкротстве юридического лица подаются заявления о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.
Тенденции привлечения к субсидиарной ответственности
В целом, сегодня наблюдаются следующие основные тенденции сфере привлечения к субсидиарной ответственности:
1. С каждым годом увеличивается количество дел, в которых кредиторы ничего не получают
Таблица 2. Динамика количества дел и их характеристика
Количество завершенных процедур конкурсного производства
Количество дел, в которых кредиторы ничего не получили по итогам процедуры
Количество дел, в которых у должника нет имущества, по данным инвентаризации
Доля дел, в которых кредиторы ничего не получили по итогам процедуры, %
Доля дел, в которых у должника нет имущества, по данным инвентаризации, %
Кредиторы по итогам процедур банкротства компаний в 1 кв. 2020 года получили 4,4% своих требований – 16,4 из 368,9 млрд рублей, что немногим лучше, чем в аналогичном периоде прошлого года – 3,9% или 17,6 из 454,3 млрд рублей (по данным Федресурса). Ничего не получили кредиторы в 62,9% дел, в аналогичном периоде прошлого года их было 63,1%.
2. Рост количества заявлений о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности
Статистика последних лет показывает стабильный рост количества поданных заявлений о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. По информации fedresurs.ru, за 2017 г. было подано 3 652 заявления, за 2018 г. – 5 107 заявлений, за 2019 г. – 6 103 заявления (без учета заявлений в рамках дел о банкротстве кредитных организаций).
Рис. 3. Количество поданных заявлений о привлечении к СО
Исходя из анализа данных ежегодного отчета Судебного департамента при Верховном Суде РФ о работе арбитражных судов РФ по рассмотрению дел о банкротстве в 2019 году, следует заключить, что количество заявлений о банкротстве неуклонно растет, как и попытки кредиторов получить возмещение через оспаривание сделок и субсидиарную ответственность. В 2018 году было принято к производству 86,8% заявлений о признании банкротом должника. В 2019 году суды приняли к производству уже 87% заявлений, при этом в общем количестве их было подано на 34,6% больше.
Рис. 4. Динамика количества заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности из рассмотренных по существу
Источник: Судебного департамента при ВС РФ. URL: http://www.cdep.ru
Рост интенсивности подачи заявлений о субсидиарной ответственности и оспаривании сделок обусловлен невысокой эффективностью процедур и стремлением кредиторов улучшить ситуацию, что хорошо заметно из статистики. С учетом того, что на сегодняшний день кредиторы в рамках банкротства получают удовлетворение в разы меньше от заявленных требований, институт субсидиарной ответственности становится одним из немногих способов получить реальное исполнение обязательств, поэтому его популярность растет.
3. Рост размера субсидиарной ответственности
Характерной чертой института субсидиарной ответственности является ее значительный размер, поскольку в ее объем обычно входят либо:
все обязательства, принятые должником после наступления признаков объективного банкротства,
либо все непогашенные в полном объеме требования кредиторов.
Рис. 5. Размер субсидиарной ответственности и количество привлеченных лиц
На сегодняшний день крупнейшими случаями привлечения к ответственности остаются
дело Пугачева (75,6 млрд руб.),
дело ЗАО «БТК» (41,5 млрд руб.),
дело ООО «Зерновая компания «Настюша» (39,6 млрд руб.).
С учетом того, что кредиторская задолженность и долговые обязательства компаний в период пандемии продолжают расти, очевидно, что размер субсидиарной ответственности также увеличится.
Вышеуказанные тенденции наблюдаются во всех регионах РФ с большим или меньшим процентом отклонений.
Рис. 6. Процентное соотношение удовлетворения требований о привлечении к СО за 2018-2019 гг.
Источник: Данные Федеральной компании управленческо-правового и налогового консалтинга для среднего бизнеса «taxCOACH». URL: https://www.taxcoach.ru
Размер субсидиарной ответственности составил порядка 64,3 млрд руб., взыскано полностью или частично – чуть более 50%, взыскана вся заявленная сумма – в 36,5% случаев. По данным «taxCOACH», в среднем на 1 дело приходится порядка 110 млн руб. по заявленным требованиям по СО с удовлетворением в размере 81 млн руб. Примерно 45 млн руб. – средний размер СО на 1 ответчика. При этом в каждом деле фигурируют не менее 2-3 ответчиков.
В целом, за два анализируемых года наблюдается рост количества привлекаемых лиц и взыскиваемых сумм более, чем в два раза.
4. Расширение перечня лиц, которые могут быть признаны КДЛ и привлечены к субсидиарной ответственности
В прежней редакции Закона о банкротстве субсидиарной ответственности была посвящена лишь одна ст. 10, прямо не описывавшая презумпций контроля и говорившая о презумпциях наступления самой субсидиарной ответственности. Это не исключало случаев привлечения к ответственности лиц, контролировавших дела должника лишь фактически. Однако массового характера такие прецеденты не носили.
После реформы 2017 г. Закон о банкротстве содержит открытый перечень оснований для установления у лица статуса контролирующего по отношению к должнику. Новая редакция Закона о банкротстве приводит ряд презумпций контроля непосредственно в тексте п. 4 ст. 61.10, по умолчанию относя к КДЛ членов органов управления, ликвидаторов, прямых или косвенных участников должника и даже любых лиц, которые извлекали «выгоду из незаконного или недобросовестного поведения руководителей должника». Более того, новая редакция допускает признание КДЛ любого лица «по иным основаниям» помимо описанных в пространных презумпциях.
Постановление Пленума Верховного суда РФ от 21 декабря 2017 года №53 и письмо ФНС России от 16 августа 2017 года №СА-4–18/16148@ расширили перечень потенциальных КДЛ до лиц, получивших существенный актив должника по сделке или извлекших преимущества из перераспределения дохода группы лиц, объединенных общим интересом.
Судебная практика признания лиц контролирующими – прецеденты
Судебная практика, подтверждающая, насколько широким может быть круг ответственных лиц, активно формируется в последнее время. Так, уже есть прецеденты привлечения к субсидиарной ответственности:
членов семьи руководителя – Дело № А40-131425/2016,
заместителя руководителя – Дело № А41-31311/2014,
наследников КДЛ – Дело № 04-7886/2016,
Юридическая фирма подала апелляционную жалобу с требованием привлечь иных лиц к участию в деле в качестве соответчиков, так как, по мнению ее представителей, именно они являлись контролирующими лицами ООО «Стройальянс». Однако суд не удовлетворил апелляционную жалобу, мотивировав это тем, что конкурсный управляющий не дал согласие на привлечение указанных лиц в качестве соответчиков и никаких требований им в отношении данных лиц заявлено не было.
Среди ответчиков по многомиллионным требованиям можно также увидеть и рядовых менеджеров, и тех, кто проработал несколько месяцев или дней.
Изменения, которые происходят со спорами по субсидиарной ответственности, нельзя назвать хорошими. В настоящее время уже рассмотрено и рассматривается дела, где количество ответчиков составляет несколько десятков человек и подавляющую часть даже близко нельзя отнести к контролирующим должника лицам, максимум, о чем в большинстве случаев может идти речь – это взыскание убытков по корпоративным основаниям.
Среди лиц, предсказуемо входящих в группу риска быть признанными КДЛ, в первую очередь, следует выделить конечных бенефициаров должника.
Так, в августе 2018 году отличилось резонансом дело о банкротстве ООО «Дальняя степь» (Дело № А22-941/2006), в котором к субсидиарной ответственности было, помимо прочего, привлечено ООО «Эйч-эс-би-си Банк (РР)». По большому счету, ввиду его подчинения единому бенефициару с иностранной компанией, которая являлась косвенным владельцем должника, а также проведения сомнительных для суда трансакций должника по счетам в банке. Занятую судами позицию критиковали, предрекая, что она открывает дорогу привлечению к ответственности любых лиц, которых можно при желании связать с должником едиными экономическими интересами.
Можно сделать вывод о том, что кредиторы пытаются охватить как можно более широкий круг лиц для привлечения к субсидиарной ответственности, а механизма, который мог бы этому противодействовать, пока не существует.
5. Учет косвенных доказательств в установлении статуса КДЛ
Суды стали более творчески подходить к вопросам доказывания наличия статуса КДЛ и все чаще принимают во внимание косвенные доказательства.
Сегодня судебная практика ориентируется на развитие механизмов срыва «корпоративной вуали». Верховный суд РФ в Обзоре судебной практики №2 за 2018 год указал, что для признания лица конечным бенефициаром достаточно совокупности косвенных доказательств, поскольку приведение непосредственных доказательств контроля зачастую невозможно, если «конечный бенефициар… не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица».
Более того, после предоставления «убедительных» косвенных доказательств бремя доказывания отсутствия контроля над действиями должника перекладывается на самого бенефициара.
Так, например, в марте 2019 года в деле о банкротстве ООО Промышленная группа «Ладога» (Дело № А56-83793/2014) Верховный суд РФ усмотрел основания для ответственности в том, что гражданин позиционировал себя как бенефициар группы компаний, в которую входил должник, контролировал компании, которым принадлежали активы должника, а также имел право распоряжаться его денежными средствами. Совокупности этих факторов оказалось достаточно, чтобы переложить бремя доказывания отсутствия оснований для ответственности на бенефициара.
Таким образом, в число ответчиков по заявлению о субсидиарной ответственности могут попасть и лица, чья способность влиять на хозяйственные процессы в компании на первый взгляд крайне сомнительна. Традиционно к данной «группе риска» причисляли бухгалтеров, а также лиц с правом представлять должника по доверенности. Сегодня практика ищет ответ на вопрос, подлежит ли субсидиарной ответственности лицо, которое не имеет ни корпоративной (даже косвенно), ни трудовой связи с должником.
Банкротные перспективы: последствия коронавируса
В настоящее время эксперты Федресурса предполагают, что российский ВВП упадет на 5%. Такой вывод был сделан исходя из примерных прогнозов цен на нефть, которые существуют на сегодняшний день, исходя из направленности государственных мер поддержи и из опыта других стран относительно развития коронавируса. В случае если ВВП снизится на 5%, это будет означать, что в России обанкротятся порядка 10-15% компаний из сектора малого и среднего бизнеса. Кроме того, будет масса иных серьезных предбанкротных и даже банкротных ситуаций у крупных компаний.
В условиях обвала нефтяных цен, рубля и распространения коронавируса, очевидно, что к концу 2020 – началу 2021 года существенно вырастет количество дел о несостоятельности. Не станут исключением и те компании, которые в настоящий момент находятся под действием моратория на банкротство после его завершения в январе 2021 года.
ВС разъяснил тонкости привлечения к субсидиарной ответственности руководителей убыточных предприятий
21 мая Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда вынесла Определение № 302-ЭС20-23984 по делу № А19-4454/2017 о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя теплоснабжающей организации-банкрота за неподачу заявления о банкротстве должника и учредителя последнего за доведение до несостоятельности.
Экс-главу МУП привлекли к субсидиарной ответственности
В октябре 2015 г. администрация Новоигирминского городского поселения Нижнеилимского района создала МУП «Управляющая компания “Спектр”» для предотвращения срыва предстоящего отопительного сезона из-за прекращения деятельности предыдущих ресурсоснабжающих организаций. Основной вид деятельности организации сводился к оказанию услуги по теплоснабжению, ее руководителем со дня создания был Владимир Алиев.
Только в мае 2016 г. Служба по тарифам Иркутской области ввела для предприятия новые тарифы, начиная с 1 июня 2016 г. До этого момента МУП использовало, в соответствии с рекомендацией администрации, тарифы прежних ресурсоснабжающих организаций в качестве вынужденной меры для недопущения социальной напряженности среди потребителей.
Впоследствии предприятие было признано банкротом по заявлению общества «Иркутскэнергосбыт». Конкурсный управляющий должника обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя МУП за неисполнение обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве возглавляемого им предприятия, а также администрации городского поселения на основании п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве за действия или бездействие, ставшие причиной банкротства предприятия.
Три судебные инстанции удовлетворили заявление частично, взыскав с Владимира Алиева в конкурсную массу должника свыше 9 млн руб. и отказав в удовлетворении требования к администрации. Суды исходили из того, что у предприятия образовалась задолженность по оплате электроэнергии, поставленной в ноябре 2015 г. обществом «Иркутскэнергосбыт», в сумме 754 тыс. руб. По условиям сделки расчеты за этот месяц должны были быть осуществлены не позднее 18 декабря. Эта задолженность так и не была погашена, а деятельность МУП с самого начала была убыточной, долги перед контрагентами только нарастали, и по итогам 2015 г. активов должника уже было недостаточно для расчетов с кредиторами.
Суды также сочли, что по истечении трех месяцев со дня согласованного срока платежа за электроэнергию, полученную в ноябре 2015 г., руководитель МУП обязан был подать в суд заявление о банкротстве предприятия не позднее 19 апреля 2016 г. При этом они отклонили доводы Владимира Алиева о частичном погашении задолженности перед «Иркутскэнергосбытом», о направлении им обращений в Министерство жилищной политики, энергетики и транспорта Иркутской области с заявками о предоставлении субсидии в целях возмещения недополученных доходов, возникших из-за представления услуг населению по экономически необоснованным тарифам.
В удовлетворении требования о привлечении администрации к субсидиарной ответственности суды отказали ввиду недоказанности причинно-следственной связи между ее поведением и банкротством предприятия. Конкурсный управляющий, как отмечалось в судебных актах, не указал конкретные действия, которые должна была предпринять администрация для восстановления платежеспособности предприятия, и меры контроля, при использовании которых не наступили бы негативные последствия в виде банкротства. В свою очередь, факт уменьшения размера чистых активов МУП не является достаточным основанием для привлечения собственника его имущества к субсидиарной ответственности.
ВС не поддержал выводы нижестоящих судов
В кассационной жалобе в Верховный Суд Владимир Алиев просил отменить судебные акты нижестоящих инстанций.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что при разрешении вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве существенное значение имеет установление момента возникновения соответствующей обязанности. Этот момент определяется тем, когда обычный, разумный и добросовестный руководитель, поставленный в ту же ситуацию, что и руководитель должника, должен был осознать такую степень критичности положения подконтрольной организации, которая объективно свидетельствовала о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования.
«Судебная коллегия не может согласиться с выводом судов о том, что обычный добросовестный и разумный руководитель предприятия, учрежденного в середине отопительного сезона для обеспечения реализации прав граждан на доступ к социально значимым благам в сфере коммунального обслуживания, находящийся в той же ситуации, что и Владимир Алиев, спустя столь короткий промежуток времени, прошедший со дня создания этого предприятия, и при отсутствии иной теплоснабжающей организации на территории п. Новая Игирма, расположенного в Восточной Сибири, не дожидаясь окончания отопительного сезона, принял бы решение об обращении в суд с заявлением о банкротстве возглавляемого им предприятия», – заметила Коллегия.
Как пояснил Суд, грамотный менеджер, наоборот, приступил бы к более детальному анализу ситуации, развивающейся на вновь образованном предприятии, что соответствует смыслу подп. 2 п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица». По результатам такого анализа не исключается возможность разработки и реализации экономически обоснованного плана в целях санации должника, если его руководитель правомерно надеется на преодоление кризисной ситуации в разумный срок и прилагает необходимые усилия для этого. Наличие же антикризисной программы может подтверждаться не только документом, поименованным соответствующим образом, но и совокупностью иных доказательств. «При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки, с тем чтобы выиграть время для совершения противоправных действий, причиняющих вред кредиторам», – подчеркнул ВС.
Верховный Суд также учел возражения бывшего руководителя МУП о том, что невозможность исполнения предприятием обязательств перед основным кредитором в лице общества «Иркутскэнергосбыт» была обусловлена, помимо прочего, спецификой деятельности должника, работающего в сфере ЖКХ, которая нередко характеризуется наличием, с одной стороны, кредиторской задолженности перед поставщиком энергоресурса, с другой стороны, дебиторской задолженности граждан и иных потребителей. По словам Владимира Алиева, 29 февраля 2016 г. МУП уже обращалось в Службу по тарифам Иркутской области с заявлением об установлении ему собственных тарифов, а затем направляло заявки о предоставлении субсидии в различные инстанции.
Как пояснил ВС, нижестоящим судам следовало оценить эти обстоятельства в совокупности и взаимосвязи, установив, имелся ли у Алиева план выхода из кризиса. «При разрешении вопроса о наличии оснований для привлечения директора к субсидиарной ответственности правовое значение имеют иные обстоятельства: являлся ли план разумным в момент его принятия; когда негативные тенденции, продолжившиеся в ходе реализации плана, привели предприятие в состояние, свидетельствующее о том, что план себя исчерпал», – заключил Суд.
ВС также не согласился с выводами об освобождении администрации от ответственности. Как пояснил Суд, основной кредитор не имел возможности отказаться от заключенного с МУП договора энергоснабжения и прекратить (приостановить) исполнение обязательств по поставке электрической энергии, т.е. изначально находился в положении лица, которое заведомо будет страдать от взаимодействия с предприятием. В свою очередь администрация городского поселения создала предприятие для предотвращения чрезвычайной ситуации (срыва отопительного сезона), МУП имело возможность оказывать услугу по теплоснабжению и фактически осуществляло уставную деятельность.
«Между тем, если у учредителя организации не было какой-либо неопределенности относительно рынка и масштабов деятельности нового, созданного им участника гражданского оборота, и уже на начальном этапе ему было заведомо известно, что организация не имеет возможности вести нормальную предпринимательскую деятельность в этой сфере ввиду явного несоответствия полученного ею имущества объему планируемых мероприятий, избранная учредителем модель поведения уже в момент ее выбора приводила к очевидному дисбалансу прав должника и его кредиторов. Такой учредитель не может быть освобожден от субсидиарной ответственности, предусмотренной п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве», – указано в постановлении.
Более того, добавил Верховный Суд, по-разному истолковав одни и те же обстоятельства и привлекая вследствие этого к субсидиарной ответственности одно контролирующее лицо и одновременно освобождая от данной ответственности другое, суды тем самым лишили первого солидарного должника по субсидиарной ответственности возможности получить возмещение от второго по правилам о регрессе, что недопустимо.
Таким образом, ВС отменил все судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение.
Эксперты оценили значение выводов ВС для практики
Юрист банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX Антон Кальван считает, что определение повлияет на правоприменительную практику привлечения к субсидиарной ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве.
«Общий лейтмотив этого судебного акта: необходимо более тщательно разбираться в причинах банкротства должника и действиях (бездействии) контролирующих должника лиц, предшествовавших банкротству. Закон о банкротстве действительно позволяет освободить от ответственности руководителя должника, следовавшего экономически обоснованному плану. Вместе с тем отсутствие документального закрепления плана не свидетельствует о его отсутствии в принципе. Наличие такого плана может подтверждаться иными доказательствами (например, перепиской с контрагентами, обращениями в органы власти, протоколами совещаний)», – подчеркнул он.
Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар полагает, что ВС привел очень важные, в первую очередь политические, мотивы отмены судебных актов нижестоящих судов: «На мой взгляд, Верховный Суд, явно осознавая масштаб назревающей проблемы и количество действующих в стране МУП и ГУП, сформировал несколько важных выводов, которые должны учитываться при рассмотрении споров о привлечении к субсидиарной ответственности руководителей таких предприятий».
Юнис Дигмар отметил, что согласно выводам ВС даже в случае возникновения признаков банкротства разумный руководитель МУП/ГУП не обязан незамедлительно подавать заявление о банкротстве возглавляемого им предприятия. «Это обусловлено прежде всего тем, что, как правило, такие предприятия осуществляют социально значимые функции и их банкротство может привести к негативным социально-экономическим последствиям. В указанном случае руководитель обязан детально проанализировать сложившуюся ситуацию, разработать план и попытаться его реализовать. О наличии подобного рода плана может свидетельствовать в том числе переписка руководителя с органами муниципальной и государственной власти, в которой разумный руководитель предлагает меры для выхода из сложившейся ситуации. И лишь после того, как план себя исчерпал и имеются объективные предпосылки полагать, что предприятие не выйдет из кризисной ситуации, руководитель обязан обратиться в суд с заявлением о банкротстве предприятия», – пояснил он.
Адвокат добавил, что важный политический посыл определения заключается в том, что ВС ориентировал нижестоящие суды более детально разбираться в подобных спорах, подспудно намекнув им, что поголовное привлечение руководителей МУП/ГУП может привести к ситуации, когда руководить ими будет просто некому, ведь зачастую подобные предприятия всегда ходят на грани, а иногда и за гранью банкротства, в том числе в связи с тем, что их деятельность нацелена на простых потребителей, а их стоимость зачастую является явно заниженной, не покрывая даже фактические расходы. «Еще один важный момент, который заслуживает особого внимания: ВС РФ указал, что если учредитель установил для подконтрольного ему предприятия низкие тарифы, которые не покрывают его расходы, то винить в банкротстве предприятия его руководителя нельзя», – резюмировал Юнис Дигмар.
Адвокат, руководитель группы по банкротству АБ «Качкин и Партнеры» Александра Улезко полагает, что нельзя быть руководителем изначально убыточного МУП и освобождаться от ответственности со ссылками на годами продолжающиеся безрезультатные попытки вывести его из кризиса. «Учитывая, что в подобных ситуациях на практике с заявлением о банкротстве почти всегда обращаются кредиторы, руководителю в какой-то момент должно быть ясно, что его план выхода из кризиса не сработает. Главное, как указал Верховный Суд в этом деле, создание МУП, которое изначально не способно к ведению нормальной хозяйственной деятельности, должно влечь субсидиарную ответственности учредителя. Надеюсь, теперь практика создания и функционирования убыточных МУП останется в прошлом», – предположила она.