субсидиарная ответственность арбитражная практика
О двух подходах судов к привлечению к субсидиарной ответственности при исключении общества с ограниченной ответственностью из ЕГРЮЛ
В практике встречалась и продолжает встречаться довольно типичная ситуация, когда организация, являющаяся должником по какому-либо обязательству, прекращает деятельность и налоговый орган в установленном законом порядке проводит процедуру по исключению ее из Единого государственного реестра юридических лиц, как недействующего юридического лица.
Что же делать кредиторам в подобной ситуации?
Они могут попытаться оспорить исключение организации из ЕГРЮЛ, но, как правило, безрезультатно. Даже если им удастся это сделать, то все равно речь зайдет о банкротстве должника, который не имеет никаких активов, и встанет вопрос о возможности субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.
Каковы же подходы судебной практики относительно привлечения к субсидиарной ответственности по долгам обществ с ограниченной ответственностью в случае его исключения из ЕГРЮЛ, как недействующего?
В судебной практике сложилось два противоположных видения относительно распределения бремени доказывания в таких спорах, что существенно влияет на итоговый результат по делу о привлечении к субсидиарной ответственности. Условно назовем эти подходы прокредиторским и продиректорским. Как будет показано оба подхода имеют свои плюсы и минусы, что вызывает сложность в выборе наиболее предпочтительного.
Продиректорская позиция
Данный подход в части распределения бремени доказывания полностью соответствует тому, как привлекают контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в процедурах банкротства, когда на заявителя возлагается бремя доказывания наличия одного или нескольких оснований такой ответственности. По мнению судов, которые придерживаются этой позиции само по себе исключение общества из ЕГРЮЛ не свидетельствует о недобросовестности КДЛ и не влияет на распределение бремени доказывания.
Приведу типичный пример применения продиректорской позиции.
Краткая фабула дела
По двум делам, рассмотренным АСГМ, с ООО «Инвест» в пользу КОО «ДУЕБАГ ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД» было в общем взыскано 4 236 518 рублей.
ООО «Инвест» было исключено из ЕГРЮЛ в связи наличием в ЕГРЮЛ сведений о нем, в отношении которых внесена запись о недостоверности, и кредитор обратился с иском в АСГМ о взыскании в порядке субсидиарной ответственности суммы долга с директора и единственного участника ООО.
Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, указав в решении следующее:
По убеждению арбитражного суда, отсутствие общества по адресу его государственной регистрации, и отсутствие доказательств уведомления регистрирующего органа о фактическом месте нахождения общества свидетельствуют об уклонении от исполнения спорного обязательства.
Такое поведение ответчика, который на момент исключения должника из ЕГРЮЛ являлся его директором и единственным участником общества, свидетельствует об его недобросовестном поведении, поскольку не отвечает интересам юридического лица. Непредставление налоговой и бухгалтерской отчетности относится к неразумным и к недобросовестным действиям; в ином случае, если общество намерено прекратить деятельность, такое прекращение происходило бы через процедуру ликвидации, с погашением имеющейся задолженности, а при недостаточности средств – через процедуру банкротства.
Материалами дела подтверждается, что фактически действия ответчика, повлекшие исключение ООО «Инвест» из ЕГРЮЛ, лишили истца возможности взыскать задолженность с должника в порядке исполнительного производства, а при недостаточности имущества – возможности участвовать при ликвидации должника путем включения требования в промежуточный ликвидационный баланс.
Субсидиарная же ответственность по обязательствам должника направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника указанных обязанностей для целей защиты прав и законных интересов лиц, чьи права были нарушены неисполнением обязательств со стороны ликвидированного общества. Доказательств того, что руководителем должника предпринимались меры по своевременному исполнению денежных обязательств перед истцом в материалы дела не представлено. Ответчик, как руководитель общества, которое фактически не имело финансовой возможности исполнять свои обязательства, не подал своевременно заявление о банкротстве, не проявил должной меры заботливости и осмотрительности, что доказывает его вину в причинении убытков кредиторам.
Как мы видим, суд нашел причинную связь неподачи заявления о банкротстве с убытками кредитора. Между тем, даже если бы в отношении должника была бы введена процедура конкурсного производства, то директора можно было бы привлечь к субсидиарной ответственности за неподачу заявления только по тем долгам, которые возникли после даты возникновения обязанности подачи заявления и необходимо было бы доказывать, что обязательства, которые не были исполнены возникли после этой даты.
Решение было поддержано судом апелляционной инстанции.
АС МО не согласился с судебными актами и, направляя дело на новое рассмотрение, исходил из следующего:
Само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени), не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с положениями, закрепленными в пункте 3.1 статьи 3 Закона об обществах.
При разрешении такого рода споров истец должен доказать, что невозможность погашения долга перед ним возникла по вине ответчика в результате его неразумных либо недобросовестных действий.
Физическое лицо, осуществляющее функции руководителя, подвержено не только риску взыскания корпоративных убытков (внутренняя ответственность управляющего перед своей корпорацией в лице участников корпорации), но и риску привлечения к ответственности перед контрагентами управляемого им юридического лица (внешняя ответственность перед кредиторами общества). Как для субсидиарной (при фактическом банкротстве), так и для деликтной ответственности (например, при отсутствии дела о банкротстве, но в ситуации юридического прекращения деятельности общества (исключение из ЕГРЮЛ)) необходимо установление наличия убытков у потерпевшего лица, противоправности действий причинителя (при презюмируемой вине) и причинно-следственной связи между данными фактами.
Ответственность руководителя перед внешними кредиторами наступает не за сам факт неисполнения (невозможности исполнения) управляемым им обществом обязательства, а в ситуации, когда неспособность удовлетворить требования кредитора не вызвана рыночными и иными объективными факторами, а, в частности, искусственно спровоцирована в результате выполнения указаний (реализации воли) контролирующих лиц.
Субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, поэтому по названной категории дел не может быть применен общий стандарт доказывания. Не любое, даже подтвержденное косвенными доказательствами, сомнение в отсутствии контроля должно толковаться против контролирующего должника лица, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания.
Бремя доказывания наличия признаков недобросовестности или неразумности в поведении контролирующих юридическое лицо лиц возлагается законом на истца (пункты 1, 2 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Попробую выявить все плюсы и минусы этой позиции.
На самом деле я за нее проголосовал бы двумя руками. Нельзя экстраординарную ответственность превращать в общее правило. Нельзя ограниченную ответственность фактически прекращать в неограниченную. Нельзя из директоров и участников ООО делать фактически поручителей по всем обязательствам. Нельзя возлагать чрезмерные риски на директоров и участников.
Конечно, в закон или судебную практику можно ввести все, что угодно, но существуют политико-правовые соображения против такого чрезмерного бремени и фактического нивелирования ограниченной ответственности, если есть желание стимулировать занятие предпринимательской деятельности.
Совершенно правильно, что к субсидиарной ответственности следует привлекать за реально недобросовестные в отношении кредиторов действия и их наличие не может само собой предполагаться только благодаря факту исключения общества из ЕГРЮЛ.
Тем не менее, в указанной позиции есть один существенный изъян, так как заявитель не может указать на те основания, которые согласно Закону о банкротстве, влекут субсидиарную ответственность, в связи с отсутствием каких-либо сведений о деятельности должника. Если в ходе процедуры банкротства конкурсный управляющий, которому переданы документы, связанные с деятельностью должника, могут выявить подозрительные сделки по выводу активов или установить дату объективного банкротства, чтобы выявить основания для привлечения к субсидиарной ответственности.
В случае же исключения общества из ЕГРЮЛ у кредитора подобная возможность отсутствует и выход видится в возложении на директора или участника бремени доказывания того, что обязательство возникло до наступления объективного банкротства и, что КДЛ не совершал действий в ущерб кредиторам. С учетом предположения нахождения всех первичных документов у директора он может представить доказательства вышеназванных обстоятельств.
Именно из такого видения распределения бремени доказывания исходит второй подход, пример которого сейчас и приведу.
Прокредиторский подход
Рассмотрю один из типичных судебных актов суда, показывающего прокредиторский подход.
Дело № А75-8787/2020
Судом первой инстанции, поддержанному апелляцией, истцу было отказано в привлечении КДЛ, исключенного из ЕГРЮЛ общества с ограниченной ответственностью по мотивам недоказанности оснований.
Иначе говоря, суды исходили из обычного распределения бремени доказывания, как если бы дело рассматривалось в рамках процедуры банкротства и конкурсный управляющий располагал бы документами, позволяющими выявить основания для привлечения к субсидиарной ответственности.
Но как же может обычный кредитор в случае привлечения к субсидиарной ответственности без процедуры банкротства доказывать наличие таких оснований? Правильно ли на него возлагать столь тяжкое бремя доказывания? Из каких источников он может узреть, что имеются основания для привлечения к субсидиарной ответственности?
Отменяя судебные акты по делу, АС ЗСО, исходил из следующего:
Неосуществление ответчиком ликвидации общества при наличии на момент исключения из ЕГРЮЛ лиц долгов общества перед кредиторами, может свидетельствовать о намеренном пренебрежении контролирующим общество лицом своими обязанностями, попытке избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве общества.
При обращении в суд с соответствующим иском в порядке пункта 3.1 статьи 3 Закона № 14-ФЗ доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из реестра недействующее юридическое лицо, объективно затруднено. Кредитор, как правило, лишен доступа к документам, содержащим сведения о хозяйственной деятельности общества, и не имеет иных источников сведений о деятельности юридического лица и контролирующих его лиц.
Таким образом, предъявление к истцу требований, связанных
с доказыванием обусловленности причиненного вреда поведением контролировавших должника лиц, заведомо влечет неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика, так как от истца требуется предоставление доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его не вовлеченности в корпоративные правоотношения.
При таких обстоятельствах, следуя смыслу статьи 3 Закона № 14-ФЗ, при представлении истцом доказательств наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательств исключения общества из ЕГРЮЛ, контролировавшее лицо должно дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения.
Кстати, следует отметить, что мотивировка этого постановления выгодно отличается от постановлений АС ПО, которые фактически исходят из того, что основанием субсидиарной ответственности является то, что КДЛ не ликвидировали юридическое лицо и не подали заявление о банкротстве.
На мой взгляд, подход АС ПО не имеет никакого законного основания и противоречит правовой позиции определения СКЭС ВС РФ по делу 306-ЭС19-18285 от 30.01.2020, согласно которой само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени), равно как и неисполнение обязательств не является достаточным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности в соответствии с названной нормой
Несмотря на то, что я не отношусь к числу банкротных большевиков-радикалов, готовых все отнять и поделить, полагаю, что позиция вышеназванного постановления АС ЗСО вполне уместная и заслуживает одобрения, так как из двух зол выбирается меньшее. Условно говоря, директор покажи и расскажи, что ты не вывел активы, что обязательство перед кредитором возникло не после объективного банкротства.
Но у данного подхода также есть свой минус. Для чего кредиторам подавать заявление о банкротстве должника, у которого нет имущества, когда можно дождаться исключения должника из ЕГРЮЛ и предъявить иск о привлечении КДЛ в субсидиарной ответственности. И если в случае банкротства придется доказывать наличие оснований для субсидиарной ответственности, а их может и не оказаться, то при исключении из ЕГРЮЛ, если бремя доказывания отсутствия оснований будет возложено на КДЛ, то шансы выиграть подобный спор у кредиторов существенно возрастут.
Тем не менее, даже при таком минусе, прокредиторский подход является более взвешенным и обоснованным. Он приведет к меньшему количеству судебных ошибок, так как при продиректорском подходе кредитор практически никогда при таком распределении бремени доказывания не приведет к защите их прав, даже когда будут иметься реальные основания для привлечения к субсидиарной ответственности.
Несмотря на всеобщую тенденцию привлечения к субсидиарной ответственности всех и вся (по статистике Федресурса судами за 2019г. удовлетворено треть заявлений), которая поддерживается Верховным Судом, внимательное изучение судебных актов высшей инстанции дает ориентиры при выстраивании линии защиты по делам о привлечении к субсидиарной ответственности. Иными словами, даже в судебных решениях Верховного Суда, вынесенных с «обвинительным уклоном» по отношению к контролирующим должника лицам, следует искать руководящие разъяснения Закона о банкротстве, которые подлежат применению всеми нижестоящими судами и могут быть выгодно использованы для защиты ответчиков.
Кейс
Советом директоров общества «Теплоучет» в составе Арефьева М.Ю., Дыдычкина А.В., Ковалева Д.А. и Лапенка Б.С. 20.07.2016 приняты решения об обращении в адрес компании с заявлением о принятии общества «Теплоучет» в состав участников компании «Сварог» с предполагаемым размером доли 57,0705% и одобрении крупной сделки по внесению в уставный капитал компании вклада в виде прав требования по обязательствам, вытекающим из договоров, заключенных с предприятием и обществом с ограниченной ответственностью «ИТБ» (дебиторская задолженность). По акту приема-передачи от 20.07.2016 должник передал компании «Сварог» права требования на общую сумму 867 979 883 руб. 88 коп. к предприятию и обществу «ИТБ», стоимость переданных прав определена в размере 610 568 194 руб. В результате совершенной сделки должник получил долю в уставном капитале компании в размере 57,0717%.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 21.07.2016 (то есть спустя год и один день) возбуждено дело о банкротстве общества «Теплоучет»; впоследствии должник был признан несостоятельным (банкротом).
Полагая, что банкротство должника вызвано действиями Арефьева М.Ю., Дыдычкина А.В., Ковалева Д.А. и Лапенка Б.С. как контролирующих лиц, предприятие обратилось в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.
Предприятие указало, что они одобрили сделку по внесению вклада в уставный капитал компании, ссылалось на наличие в этой сделке предусмотренных пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве признаков подозрительной (неравноценной) сделки. В частности, обращало внимание на имеющийся в материалах дела отчет об оценке, согласно которому рыночная стоимость доли в уставном капитале компании в размере 57,0717% составляет 367 000 000 руб.; в результате совершения данной сделки должник утратил возможность истребования реальной ко взысканию дебиторской задолженности и удовлетворения за ее счет требований кредиторов должника с учетом финансового состояния предприятия, размера и ликвидности его активов, не получив при этом взамен равноценного встречного предоставления. По мнению предприятия, действия ответчиков по совершению этой сделки явились причиной банкротства должника.
Суды отметили, что в результате совершения сделки по внесению вклада в уставный капитал компании финансовое состояние должника не изменилось. Доказательства того, что действительная стоимость дебиторской задолженности предприятия на момент ее передачи в уставный капитал компании эквивалентна размеру самих требований, отсутствуют. При этом приобретенная должником доля участия в компании впоследствии включена в конкурсную массу.
Отказывая в ходатайстве о привлечении компании «Сварог» к участию в обособленном споре в качестве соответчика, суды указали на недоказанность наличия у нее статуса контролирующего лица.
Правовая позиция ВС
Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов при этом было дано несколько важных разъяснений, которые могут быть использованы для защиты от привлечения к субсидиарной ответственности.
Для установления того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, Верховный Суд выделил три критерия:
1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
В данном кейсе доводы предприятия (заявителя) соответствовали условиям вышеупомянутой презумпции и бремя их опровержения в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должно было перейти на ответчиков. Однако, суды не дали оценки доводам и доказательствам, на которые ссылалось предприятие, освободив тем самым ответчиков от обязанности их опровержения, что противоречит принципам равноправия и состязательности сторон в процессе судопроизводства.
Верховный Суд также разъяснил применение критерия N 3.
Ответчики являлись членами совета директоров должника. Статус члена совета директоров (для целей привлечения лица к субсидиарной ответственности) предполагает наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника. В то же время одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности.
К ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения. Поэтому необходимо определять степень вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода спорного актива должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам.
Кроме этого, Верховный Суд признал незаконным отказ судов привлечь к участию в споре компанию «Сварог» в качестве соответчика по мотиву отсутствия у нее статуса контролирующего лица. Как указал Верховный Суд, вопрос о наличии подобного статуса является предметом исследования при рассмотрении требования по существу, а не при разрешении ходатайства процессуального характера. При этом суд должен оценивать доводы лица, заявляющего подобное ходатайство, по внешним первичным признакам на предмет того, имеет ли потенциальный ответчик отношение к спору.
По мнению Верховного Суда данных доводов было достаточно для удовлетворения ходатайства предприятия и привлечения компании к участию в настоящем споре в качестве соответчика.
ВЫВОДЫ:
Этим Определением Верховный Суд в очередной раз дает нижестоящим судам указание детально разбираться в основаниях привлечения к субсидиарной ответственности каждого из ответчиков в деле. Можно сказать, что это отказ от подхода «чесать всех под одну гребенку». Ведь в реалиях сегодняшнего дня стало практически нормой привлекать к субсидиарной ответственности любые лица, указанные заявителем в качестве Ответчиков. При этом суд первой инстанции очень часто не утруждает себя детальным разбором «степени вовлеченности каждого из ответчиков». А вышестоящие суды просто соглашаются с выводами первого решения по делу.
Второй важный момент разбираемого Определения – это три критерия для установления вины привлекаемых лиц:
Еще один аргумент разбираемого Определения в пользу членов Совета директоров: «одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины». Здесь Верховный Суд призывает не ограничиваться формальными признаками – наличие или отсутствие одобрения сделки членом Совета директоров. В конце концов в обычный функционал Совета директоров как раз и входит одобрение сделок, подпадающих под критерии крупных или сделок с заинтересованностью. Речь идет о том, что необходимо тщательно исследовать и квалифицировать участие каждого лица привлекаемого к субсидиарной ответственности на предмет наличия в его действиях по одобрению конкретной сделки умысла и вины.
Наконец, Верховный суд в очередной раз напоминает, что бремя доказывания распределено соответствующими презумпциями Закона о банкротстве. Общая направленность этих презумпций – обвинительная. Это означает, что не заявитель должен доказывать наличие вины ответчиков, а ответчики (лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности) должны доказывать отсутствие вины, то есть опровергать презумпции соответствующими доказательствами. Собственно непонимание этого важного положения Закона о банкротстве, наверное, в половине случаев приводит к отсутствию качественно выстроенной защиты ответчиков и привлечению их к субсидиарной ответственности в «полуавтоматическом режиме».
Таким образом, нам, юристам, специализирующимся на банкротстве, надо стремиться даже из «кислых» судебных актов делать выжимку хорошую, бодрящую и заряжающую «витаминами» дела наших клиентов.
Подписывайтесь на мой канал в Телеграме, посвященный банкротству: «Банкротный волк»
«Внебанкротная» субсидиарная ответственность
Тема субсидиарной ответственности у многих ассоциируется с банкротством, но на практике также возможно привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих лиц вне рамок банкротного процесса. Если процент удовлетворения требований о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках процедур банкротства достаточно велик и при этом суды уже перестали бояться удовлетворять подобные требования, то с привлечением контролирующих лиц к субсидиарной ответственности вне банкротства, ситуация немного сложнее.
Рассмотрим вопрос привлечения к субсидиарной ответственности вне рамок банкротного процесса с учетом действующего законодательства и актуальной судебной практики.
На практике может быть ситуация, когда вы получили решение суда, а ответчик уже «мертвый». Что дальше? Подавать заявление о банкротстве нашего «мертвого» должника или заявление в полицию о мошенничестве. Второй вариант мягко говоря сомнителен, так как стопроцентный отказ гарантирован.
Как может показаться, остается только первый вариант, но это не так, есть еще один вариант, и оба варианта могут быть очень эффективными при взыскании причитающегося.
Итак, рассмотрим данные варианты более детально.
ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ – «КВАЗИБАНКРОТСТВО» ДОЛЖНИКА.
Так, согласно п.1 ст. 61.19 Закона о несостоятельности (банкротстве), если после завершения конкурсного производства или прекращения производства по делу о банкротстве лицу, которое имеет право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности в соответствии с пунктом 3 статьи 61.14 настоящего Федерального закона и требования которого не были удовлетворены в полном объеме, станет известно о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 61.11 настоящего Федерального закона, оно вправе обратиться в арбитражный суд с иском вне рамок дела о банкротстве.
Простыми словами, положения данной статьи закрепляют право заявителя по делу о банкротстве, подать заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, в случае прекращения производства по делу о банкротстве в связи с отсутствием финансирования в деле о банкротстве.
Что мы имеем в итоге? А имеем мы некую последовательность действий, которая позволяет нам обратиться на соответствующим заявлением в суд. Процесс взыскания задолженности данным путем по приблизительным расчетам может составить от 2-х лет (от получения судебного акта до привлечения к субсидиарной ответственности).
Как это работает на практике?
ООО «ТИТАН – СЕРВИС» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с исковым заявлением о привлечении генерального директора ООО «Руспростройсервис» Берга Александра Олеговича к субсидиарной ответственности. Дело о банкротстве в отношении ООО «Руспростройсервис» было ранее прекращено по основании, предусмотренному абз.8 п.1 ст. 57 Закона о несостоятельности (банкротстве) из-за отсутствия финансирования.
Судами первой и апелляционной инстанции по делу № А40-230837/2018 в удовлетворении заявления было отказано. Суды первой и апелляционной инстанции указали, что в данной ситуации ООО «ТИТАН – СЕРВИС» было не вправе обращаться с заявлением о привлечении руководителя должника к субсидиарной ответственности.
Арбитражный суд Московского округа не согласился с выводами нижестоящих судов и отправил дело на новое рассмотрение.
Также судами первой и апелляционной инстанции было указано, «поскольку пунктом 3.1 статьи 3 Закона №14-ФЗ установлены новые основания привлечения лица к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица, ранее не предусмотренные законодательством Российской Федерации, суды посчитали, что положения пункта 3.1 статьи 3 Закона №14-ФЗ могут быть применены лишь в отношении действия (бездействия), являющегося основанием для привлечения лица к субсидиарной ответственности, которое было совершено после введения данной нормы закона в действие, то есть после 30.07.2017». Каких-либо доказательств в подтверждение того, что невозможность погашения задолженности перед истцом возникла вследствие действий (бездействия) ответчика, не представлено.
Отправляя дело на новое рассмотрение, суда кассационной инстанции указал, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене, поскольку, устанавливая фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, суды не в полной мере исследовали имеющиеся в деле доказательства, не дали оценку всем доводам истца, не учли положения статьи 61.11 Закона о банкротстве, по сути не рассмотрели заявленные истцом основания для привлечения к субсидиарной ответственности.
Краткая ремарка: Суд кассационной инстанции в своем решении акцентировал внимание на порядок привлечения лица к субсидиарной ответственности и необходимости правильного применения норм Закона о несостоятельности (банкротстве) с учетом фактических обстоятельств дела, что как раз-таки и укладывается в концепцию «квазибанкротства» должника для целей взыскания.
Краткий вывод: Данный способ работает.
ВАРИАНТ ВТОРОЙ – ПРИВЛЕЧЕНИЕ К СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩЕГО ЛИЦА УЖЕ ЛИКВИДИРОВАННОГО ДОЛЖНИКА.
Ответ на поверхности и он содержится в п. 3.1 ст.3 Закона об ООО, на который ошибочно сослались суды первой и второй инстанции по делу А40-230837/2018 (о чем указал АС МО) (См. в первом варианте).
Стоит сразу оговориться, что в данном случает речь идет о процедуре исключения юридического лица из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа, порядок которая определен в ст. 21.1 Закона о госрегистрации юридических лиц, так как это является ключевым моментом для целей последующего привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего лица.
При этом, стоит иметь ввиду, что основным условием для привлечения учредителя (участника) и/или руководителя к субсидиарной ответственности по долгам ликвидированного юридического лица является недобросовестность и неразумность его/их поведения.
Никакой последовательности в данном случае мы не имеем. Имеем обоснование и правовую основу для обращения с заявлением о привлечении контролирующего лица должника, который фактически просто «испарился», к субсидиарной ответственности.
П.С.: Раньше нечто подобное встречал в кейсах по «снятию корпоративного покрова (вуали)». Достаточно редкое явление в нашей правовой действительности, но имеет место быть.
Небольшой подытог: Если так сложилось, и вы ждали до тех пор когда Ваш должник все-таки исполнит свои обязательства, но дождались того, что его просто исключили из ЕГРЮЛ, то знайте еще не все потеряно. На практике подобные успешные кейсы по привлечению контролирующего лица, ликвидированного должника, встречаются не часто, но они есть.
Как это работает на практике?
ООО «Уралснаб» обратилось в суд с заявлением о привлечении Мугаллимова Д.А. к субсидиарной ответственности по обязательствам исключенного из ЕГРЮЛ ООО «Стройлюкс».
Решением суда первой инстанции исковые требования ООО «Уралснаб» удовлетворены. Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции изменено в части размера, взысканных убытков. Учитывая, деликтный характер заявленных требований апелляционный суд отказал в части взыскания с ответчика процентов за незаконное пользование чужими денежными средствами.
Мугаллимова Д.А. (он же ответчик) не согласился с решениями судов первой и апелляционной инстанции обратился с кассационной жалобой.
Суд первой инстанции, исходя из положений п. 3 ст. 64.2, ст. 399 Гражданского кодекса РФ, п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО требования истца удовлетворил в полном объеме.
Суд кассационной инстанции по результатам рассмотрения кассационной жалобы посчитал, что судом апелляционной инстанции правильно установлены фактические обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, им дана надлежащая правовая оценка, приведенные сторонами доводы и возражения исследованы в полном объеме с указанием в судебных актах мотивов, по которым они были приняты или отклонены, выводы суда соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам, нормы права, регулирующие спорные правоотношения, применены правильно.
Позиция суда апелляционной инстанции состояла в том, что в соответствии с п. 3 ст. 53 Гражданского кодекса РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.
Суд апелляционной инстанции также указал, что лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.
П. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» установлено, что по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действия (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Небольшая ремарка: В общем-то суд апелляционной инстанции фактически переквалифицировал требование о привлечение к субсидиарной ответственности в требование о взыскании убытков. На мой взгляд это не критично, так правовая аргументация и доказывание причинно-следственной связи в данном случае не меняется, так как действия ответчика и последующее исключение контролируемого им лица из ЕГРЮЛ стали основанием для взыскания с него убытков.
Краткий вывод: По сути данный способ работает, пусть и немного в усеченном формате.