страшный суд фреска дмитриевского собора

20.09.202321.09.2023 admin 0 Comments

«Страшный Суд» Андрея Рублева: призыв к Встрече

Только дважды имя преподобного Андрея Рублева упоминается в летописях. И оба раза оно, среди прочих имен, — стоит последним.

Простой монах, черноризец, отказавшийся от славы и признания мира, Андрей Рублев снискал известность, которой не ведали иные князья и правители. Однако мы не знаем практически ничего о человеке, оставившем после себя шедевры мирового значения. Легенды, версии, гипотезы, предположения – ими полна его биография. И даже житие не дает нам практически никаких конкретных сведений. Но одна дата, в числе всех других, вызывает меньше всего сомнений: в 1408 году Андрей Рублев, в возрасте около 50 лет, пришел во Владимир, чтобы расписать уже тогда знаменитый собор Успения Богородицы.

17 июля знаменитый иконописец принял монашеский постриг с именем Андрей – в честь преподобного Андрея Критского. И не случайно было выбрано именно такое имя. Андрей Критский – глубочайший поэт раннего Средневековья, написавший «Покаянный канон», который назвали впоследствии великим каноном. И если Андрей Критский – непревзойденный певец покаяния, то Андрей Рублев – любви к человеку. Потрясает душу умиротворенность и человечность творений Андрея Рублева. Мастер коснулся своей кистью вопросов глубочайшей нравственности.

Фреска «Страшный Суд» преподобного Андрея Рублева, написанная во владимирском Успенском соборе – национальное достояние России, уникальное произведение, причисленной к всемирному наследию ЮНЕСКО. До и после Рублева, как отмечает академик Д. Лихачев, так никто не писал.

Тема Страшного Суда – одна из главных в средневековом искусстве, корнями уходящая в западную живопись, но волновавшая и художников Древней Руси. И хотя многие русские иконописцы к ней обращались, все же характер таких изображений оставался, по примеру европейских мастеров, — антиномичным: праведники – с одной стороны, и грешники, палимые геенским огнем и языками адского пламени, — с другой.

Да, мы знаем многие труды русских художников на тему Страшного Суда, наводящие ужас, пугающие, отторгающие. Можно вспомнить экспрессивную манеру Феофана Грека, который был учителем Андрея Рублева.

Непревзойденность фрески «Страшного Суда» Успенского Собора города Владимира – в исходящей от нее милости. Мы здесь не видим ни плача, ни злобы, ни адских мучений – все пронизано светом, радостью Встречи с Христом. Подобного еще не было. Сегодня мир будто поделен, а у Андрея Рублева – соборность. Нет ни черных, ни белых; ни плохих, ни хороших; ни богатых, ни бедных. Иконописец призывает к единству.

И, пожалуй, жажду единства Андрей Рублев почерпнул не у Феофана Грека. Здесь его главным учителем становится преподобный Сергий Радонежский, вдохновивший и благословивший Дмитрия Донского на Куликовскую битву и проповедовавший «идею соборности». Именно она, эта «идея соборности» давала Андрею Рублеву творческие силы. О ней тосковала душа художника, ища в страшной действительности образы для ее воплощения. И как не странно, тема Страшного Суда, до Рублева только лишь разъединявшая, стала одним из выдающихся воплощений союза и связанности людей.

— Андрей Рублев стоит у истоков рождения национального искусства, рождения национального самосознания, — считает кандидат искусствоведения, знаменитый владимирский реставратор и научный руководитель реставрационных работ фресок Андрея Рублева во Владимире Александр Скворцов, — ведь он прекрасно знал византийскую иконопись, работы своих соотечественников, предшественников и современников. Он видел фреску «Страшный Суд» во владимирском Дмитриевском Соборе, где перед нашим взором предстают грозные старцы, готовые осудить. Но Андрей Рублев выбирает свой путь. Он следует своей творческой интуиции, он не судит, а призывает всех стать участниками грядущей встречи.

Еще в шестнадцатом веке творчество Андрея Рублева было принято за образец иконописного искусства. На него ровнялись, ему подражали. Даже Иван Грозный призывал мастеров иконописи обращаться при написании икон к уже созданным Рублевым творениям. Но теперь, спустя 600 лет, когда искусствоведы по крупицам собирают наследие Андрея Рублева, состояние его фресок во Владимирском Успенском соборе с каждым годом ухудшается.

— Увы, изменения здесь сейчас происходят не в лучшую сторону. Система вентиляции и кондиционирования воздуха не работает. И поэтому новая котельная, установленная взамен старой, продолжает гонять туда и обратно грязный воздух, пыль, гарь, которые оседают на стенах. Нами уже разработан грамотный проект по вентилированию воздуха, но для его реализации у государства нет средств. Фрески тускнеют и уже плохо просматриваются, — говорит Александр Скворцов.

Фактически, о реставрации фресок Рублева сегодня не может идти речь, потому что во владимирском Успенском соборе до сих пор не налажен температурно-влажностный режим (ТВР). Как только будет установлен ТВР, встанет необходимость научных разработок методов консервации и «лечения» шедевра и предшествующих им физико-химических исследований. Однако ученые отмечают: с процессом реставрации Рублевского «Страшного Суда» мы уже опоздали не меньше, чем на десять лет.

Подчеркнем, что любые обвинения в ненадлежащем содержании памятника, брошенные в адрес Церкви и Владимиро-Суздальской епархии, несостоятельны. Во-первых, с огласно распоряжению Министерства культуры и Министерства государственного имущества Российской Федерации «О передаче памятников истории и культуры Владимирской епархии Русской Православной Церкви» от первого сентября 1999 года, духовенству и верующим владимирский Успенский собор не передан до сих пор. Хотя о том, что передача древнего храма в ведение РПЦ давно состоялась, неоднократно говорилось в СМИ.

Кроме того, по договору «О совместном использовании памятника истории и культуры религиозной организации и учреждения культуры Успенского собора XII века, г. Владимир», Владимирская епархия является лишь «Пользователем» владимирского Успенского собора только «во время проведения богослужений», которые устанавливаются «в дни особо чтимых праздников».

Источник

Дмитриевский собор — белокаменный памятник Владимира, внесенный в список Всемирного наследия Юнеско. В настоящее время внутри памятника XII века действует небольшой музей. Снаружи церковь выглядит интересно и необычно, благодаря каменной резьбе, которая украшает фасады. О том, стоит ли заходить внутрь я расскажу в своем отзыве.

Каждый турист, побывавший в славном городе Владимире не прошел мимо прекрасного Дмитриевского собора, расположенного в самом сердце города. Можно долго стоять и разглядывать белокаменную резьбу, украшающую собор. Экскурсоводу обычно говорят, что внутри смотреть нечего, кроме голых стен. Однако, они ошибаются, пытаясь сократить время экскурсии по городу. Внутри храма находятся небольшие фрагменты росписей XII века, которых в России осталось совсем мало, реликвариум Дмитрия Солунского, подлинный крест собора и много чего еще интересного.

Резьба Дмитриевского Собора

Начнем, пожалуй, с истории. Дмитриевский собор был построен в 1190 годах в качестве дворцового храма владимирского князя Всеволода Большое гнездо. Внешне здание поражает красотой своих линий и изяществом белокаменной резьбы, где зашифрованы послания из библии. Но к резьбе мы вернемся чуть позже. Собор был построен из белого камня-известняка местными умельцами. Внешне не скажешь, но раньше (до второй половины XIX века) собор выглядел несколько иначе. Его окружали одноярусные галереи, которые соединяли Собор с княжеским дворцом (ныне не сохранился). С начала своей истории храм пережил многочисленные пожары в 1536, 1719 и 1760 годах. Однако, наибольший урон нанес храму визит Николая I в 1834 во Владимир, когда он приказал привести храм в «первобытный вид» и снести древнейшие галереи и башни (их датировали XVI веком). После разбора башен резные камни использовали для заделки утрат на фасадах собора.

Как выглядел Дмитриевский собор

При ремонте здания в 1840-1847 годах были обнаружены древние фрески под хорами. Собор расписали заново, сохранив фрагменты старинной росписи. После 1917 года Дмитриевский собор уже числился как памятник древнерусского искусства. В 1919 году собор был передан Владимирскому Музею. На протяжении всего XX велись работы по реконструкции и сохранению памятника.

Касса музея находится непосредственно в самом храме. Купив билеты, мы отправились на осмотр небольшой экспозиции, установленной по периметру. Самым главным экспонатом выставки является, конечно же, здание самого собора. Гостей встречает аудио-программа, вещающая на весь объем музея об истории и значении этого Собора.

Купол Дмитриевского собора

В Соборе хранятся реликвии — икона Святого Дмитрия Солунского и ковчег с мощами, привезенные в собор в 1197 году. Затем они попали в Москву, для того чтобы вновь вернуться на свое место (в копиях). Несложно догадаться, что Князь Всеволод большое гнездо посвятил Княжеский собор Дмитрию Солунскому, который погиб в 306 году. Корни этого поступка как всегда уходят в детство. Когда Вселоводу было 8 лет он вместе с матерью и братьями был изгнан старшим братом Андреем Боголюбским. Поехало семейство в Константинополь, ведь мать Всеволода была Византийской принцессой. При дворе императора Мануила Комнина святой Дмитрий почитался в качестве покровителя императорской семьи. Всеволод пробыл в изгнании более 7 лет. По возвращению он занял прочное положение на Владимирском столе, восстановил Успенский собор после пожара и построил Дмитриевский собор. Также надо отметить, что Всеволода Большое гнездо крестили под именем «Дмитрий».

Икона Св. Дмитрия Солунского

В центре собора, где обычно стоит иконостас, расположен подлинный крест, в высоту достигающий 4-х метров. Крест был снят с главы собора в 2002 году и заменен новым.

Четырехметровый крест Дмитриевского собора

Подняв голову, можно увидеть те самые фрагменты росписей XII века. Надо отметить, что росписи вновь предстали перед зрителями, они были закрыты 30 лет. Это, конечно, не Собор Мирожского монастыря Пскова, где сохранилась гораздо большая площадь фресок этого времени, но и эти фрески конечно же достойны внимания. Росписи эти были найдены в 1843 году и входят в композицию «Страшный суд». Фрески Дмитриевского собора — вариант классического византийского стиля XII века. Есть предположение, что живописцы прибыли во Владимир из города Фесалоники, откуда родом священные реликвии Дмитрия Солунского.
Где искать росписи:
Центральный свод под хорами — фигуры 12 апостолов-судей и ангелы за ними.
Малый свод под хорами — Сцены рая: трубящие ангелы, апостол Петр; богоматерь на престоле, «Лоно Авраамово».

Дмитриевский собор. Фрески 12-го века

Также в Дмитриевском соборе есть еще один необычный экспонат — это надгробие графа Р.И Воронцова, первого владимирского губернатора. Оно было поставлено его сыновьями в 1804 году. Памятник интересен тем, что фигуры из мрамора (Плакальщица над урной и мальчик с пеликаном) были изготовлены в Англии, где служил министром Александр Романович Воронцов.

надгробие графа Р.И Воронцова

В соборе установлен интересный стенд, который проливает свет на резное внешнее убранство собора. Оказывается, что стены собора покрывают около 1000 резных камней. Подлинные можно увидеть на западном фасаде, на апсидах, в центральных и восточных пряслах южного и северного фасадов. Часть рельефов была вырезана в XIX веке. Как вам такая игра: найди подлинник? Резные камни подчиняются одной теме — теме власти. На фасаде можно найти изображения Царя Давида, Александра Македонского, также и про себя князь не забыл — изображение Всеволода Большое Гнездо с сыном также здесь имеется. Фасад испещрен символами власти: можно увидеть геральдических львов, орлов, барсов. Нельзя не заметить и изображения святых из Нового завета. Различные растения с птицами и зверьми олицетворяют рай. В общем, все было очень символично.

Источник

Фрески в Дмитриевском соборе

Константинопольский художник и владимирские мастера. Апостолы и ангелы.
Около 1195 Фреска на большом своде под хорами.

Летом 1843 года по указанию епархиальных властей сбивали со стен старую штукатурку, готовя интерьер Дмитриевского собора «под расписание». 30 июня 1843 года архиепископ Парфений обратил внимание на росписи под хорами храма, открывшиеся из-под двух слоев поздней штукатурки. Найдя их интересными, он сообщил об этом в Синод. Во Владимир направили академика живописи и археолога Ф. Г. Солнцева. Так удалось спасти случайно уцелевшую и незначительную по размерам часть первоначальной росписи. Древние фрески остались на большом и малом сводах под хорами, их композиции в свое время были фрагментами грандиозной сцены «Страшного суда».

Ангелы, фрагмент композиции

Еще на рубеже XIX—XX веков Н. П. Кондаков и Н. В. Покровский, видевшие эти остатки росписи XII века под слоями поздних записей, характеризовали их как написанные либо «непосредственно греками», либо «русскими учениками греков, работавшими по византийским образцам». Предположение это полностью подтвердилось во время первой научной реставрации фресок, осуществленной в 1918 году под наблюдением И. Э. Грабаря и А. И. Анисимова мастерами П. И. Юкиным, Г. О. Чириковым, В. Е. Гороховым, Ф. А. Модоровым, И. А. Барановым.

Оказалось, что фрески Дмитриевского собора имеют по стилю много общего с таким несомненным памятником константинопольского искусства, как мозаики собора в Чефалу, созданные в 1148—1160 годах. Подобно этим мозаикам, лучшие из сохранившихся фресок в дворцовом храме «великого Всеволода» отмечены высоким совершенством исполнения и вполне очевидной зависимостью от традиций эллинистической живописи.

На большом своде представлены двенадцать сидящих апостолов со стоящими позади них ангелами. На малом своде сохранились композиции «Рай», в которой изображены Богоматерь, ангелы, Авраам, Исаак, Иаков, и «Шествие праведных в рай».

Голова ангела, смотрящего вправо Фрагмент композиции

Создателем наиболее живописных по манере исполнения фресок был выдающийся константинопольский художник — представитель того «портретно-реалистического направления» в византийском искусстве, к которому принадлежал и автор «Богоматери Владимирской». Этот художник выполнил фигуры всех двенадцати апостолов и правую группу ангелов на южном склоне большого свода. Он был утонченным колористом, писал вдохновенно и умел сообщить каждой фигуре неповторимую индивидуальность.

Голова ангела, смотрящего влево Фрагмент композиции

Реставраторов, расчищавших фрески от записей, поразило умение византийца придать каноничным лицам апостолов особую выразительность. Его работа была подлинной живописью. Не менее удивительной представлялась и способность художника свободно компоновать фигуры. И если в лицах апостолов легко угадывались признаки различных темпераментов, приметы возраста, то в созданных тем же художником ликах ангелов поражала необыкновенная одухотворенная страстность. Эти лики, действительно, не по-земному прекрасны. Их большие, таящиеся в глубоких глазницах глаза исполнены восточной неги и глубокой печали.

Голова апостола Филиппа Фрагмент композиции

Владимирские мастера оказались чуткими соавторами константинопольца. Они следовали его вдохновенной работе в полную меру своих сил, но выказывали предпочтение несколько иному представлению о красоте. В написанных ими лицах ангелов больше спокойствия, даже можно уловить стремление придать ликам небесных воинов славянскую внешность. Выполненные русскими мастерами лики ангелов массивнее, кажутся сильными, а не утонченно скорбными, хотя в их взорах тоже таится задумчиво-печальное выражение.

Апостолы Симон, Марк, Филипп

Композиции на южном своде по всем признакам писали только русские художники. Лучшим из них, принимавшим участие в создании группы ангелов на южном склоне большого свода, выполнено «Шествие праведных в рай». Русские мастера предпочитали изображать в своих композициях фигуры не столь крупными, но старались их сделать красочнее, усилить в рисунке композиций декоративное начало. С упоением разукрашивали они одежды персонажей затейливыми узорами, яркими пятнышками рубинов, прядями жемчуга, вычерчивали прихотливую вязь ветвей «райского сада». Даже блики на лицах они наносили, больше заботясь об орнаментальной разделке формы, а не о подчеркивании ее объема. Света на лице апостола Петра в «Шествии праведных» положен наподобие узорных разделок. Их линии разбросаны симметрично, как швы на вышивке. По-орнаментальному симметричен рисунок ветвей райских деревьев. Верх композиции на южном своде украшен широкими полосами геометрического узора из крупных кругов и ромбов.

Константинопольский художник сообщил фигурам апостолов яркую индивидуальность. Он придал каноничной композиции элемент жизненной правды. Расписавшие южный свод русские мастера тоже пытались внести в свои сюжеты нечто определенно реальное. В композиции «Шествие праведных» они выделили фигуру русской княгини. Возможно, в этом, так старательно выдвигаемом на первый план, образе представлена мать великого князя владимирского Всеволода Большое Гнездо — вторая жена Юрия Долгорукого, византийская принцесса, ставшая русской княгиней. Она помещена в центре группы праведниц, ее одежды украшены орнаментом в виде «процветшего креста», наряднее, чем у идущей следом византийской императрицы, вероятно, Елены. В композиции «Рай» представленные в образе младенцев «души праведные» ведут себя совсем поземному: толпятся возле Авраама, как бы норовя опередить один другого. Любопытно изображение двух обнимающихся младенцев, словно бы встретившихся нежданно после долгой разлуки. В этих еще малочисленных примерах «бытописательства» очень робко намечается та линия «обмирщения» религиозной живописи, которая проявится уже неудержимо и в полную меру в русском искусстве второй половины XVII века.

Апостолы Павел, Матфей, Варфоломей

В манере письма русских сподвижников константинопольского художника обнаруживается нечто близкое экспрессивной живописи мастеров, украсивших в 1199 году фресками новгородскую церковь Спаса-Нередицы. Особенно это ощутимо в исполнении лиц апостола Петра и праведных жен. И. Э. Грабарь даже предполагал, что «автором нередицких фресок был,вероятнее всего, русский ученик византийского мастера, быть может того самого, который за несколько лет до того создал волшебные фрески Дмитриевского собора»9. Версия И. Э. Грабаря не была поддержана и развита в дальнейшем. Но мысль организатора раскрытия дмитриевских фресок, возможно, не так уж далека от истины. Строитель Нередицы — князь Ярослав Владимирович был ставленником «великого Всеволода» в Новгороде и держался в городе только благодаря могуществу владимирского князя. Вполне вероятно, что украсить свой храм живописью он смог, тоже прибегнув к помощи покровителя и подражая ему. Из Владимира направили опытного мастера, и он, подобно византийцу, возглавлявшему роспись Дмитриевского собора, встал во главе новгородских художников.

Апостолы Иаков и Андрей

Состояние дмитриевских фресок с 1918 года сильно изменилось. Краски утратили прежнюю интенсивность. Последующие реставрации, к сожалению, не смогли остановить процесс угасания цветовой гаммы. По сохранившимся на сводах под хорами композициям нельзя представить всю прежнюю систему росписи собора. Но несомненно, что украшавшие его интерьер композиции, как и рельефы на фасадах, состояли в значительной мере не только из обычных в росписи церквей, но и сюжетов, содержание которых преследовало цели всемерного прославления могущества владимирского князя. В состав росписи, по-видимому, входили изображения святых патронов княжеской семьи, сцены из священной истории, смысл которых мог служить иносказанием к событиям жизни Всеволода. В конхе центральной апсиды, вероятно, была фигура Богоматери Великой Панагии, подобная имевшейся в алтаре Нередицы. Если на северном фасаде собора поместили рельефный портрет князя, то в интерьере нахо дился выполненный живописцем — например, изображение Всеволода, подносившего церковь Христу или Богоматери. Можно предположить, что, украшая дворцовый храм росписями, Всеволод во многом руководствовался примером живописных изображений, которые видел в храмах и покоях Влахернского дворца Мануила Комнина.

Апостолы Лука и Иоанн

Кроме фресок в Дмитриевском соборе стояли иконы. Среди них был образ святого патрона князя, привезенный из Солуни. В летописи, в похвальном слове «великому Всеволоду» отмечается: «съезда церковь прекрасну на дворе своемъ мученика Дмитриа и украси ю дивно иконами и писанием»