стихи про исаакиевский собор великих поэтов
Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге
Из сборника «Экскурсия по Санкт-Петербургу в стихах».
Мощью завораживает взор,
Вызывает трепет и волнение
Сказочный Исаакиевский собор,
Монферрана лучшее творение.
Вознесясь над городом Петра,
В облаках плывущих утопает
Кафедральный православный храм,
КУпола корона золотая.
Виден в любой день издалека.
Крест лучится в солнечном сиянии.
Храм, как стометровый великан,
В мраморно-гранитном одеянии.
Статуи апостолов святых
С высоты взирают поднебесной.
Смотрит Иоанн с орлом, застыв,
С ангелом Матвей предстал чудесным.
Марк- евангелист с рычащим львом,
Символом отваги, зверем лютым.
А святой Андрей с косым крестом-
Своей смерти страшной атрибутом.
И фигур всех выше от земли
Ангелы парят на балюстраде.
Войны перед взором их прошли,
Бунты и блокада в Ленинграде.
Революций шумных череда,
Наводнения, пожары, голод,
Петербург, хранившие всегда,
Продолжают защищать свой город.
Зрит на Запад Иеремиил.
На груди- «Всевидящее Око».
С «Оком» и архангел Михаил
Смотрит зорко в сторону Востока.
Венец в руки взял Иегудил.
Он на Юг торжественно взирает,
А на север смотрит Уриил,
В лучах солнца меч его играет.
Ежедневно, сорок долгих лет
Тысячи трудились неустанно,
Чтобы наконец увидел свет
Проект этот зодчего желанный.
Крепостные и свободный люд
Строили собор в жару и холод,
Много жизней отнял тяжкий труд,
Не взирая, стар был или молод.
Золотили купол на века.
То была нелегкая работа.
Плывет быстро времени река,
До сих пор не стерлась позолота.
К сожалению, люди той поры
Про опасность метода не знали.
Ртути вредоносные пары
Шестьдесят работников забрали.
Жизнь отдали, чтобы засверкал
Этот купол, в небо устремленный.
Вырубали из карельских скал
Мастера гигантские колонны.
Привозили в баржах монолит,
Шкурили, чтоб гладок был и ровен.
Всех колонн коричневый гранит,
До зеркальной глади полирован.
Строили огромные леса,
С восхищением люди любовались,
Как легко и быстро в небеса
Мощные колонны подымались.
Храм чарует роскошью внутри,
Золотом блистает и камнями.
Малахит, порфир и лазурит
Полыхают яркими огнями.
Уникален сказочный декор.
Разноцветный мрамор красит стены.
Белый, красный поражают взор,
Розовый и желтый из Сиены.
Расписать собор привлечены
Были Карл Брюллов, Шебуев, Басин,
Живописцы лучшие страны.
И плафон по истине прекрасен-
Напоенный солнцем небосвод,
Дева в одеянии бирюзовом.
Иоанн Креститель предстает
Вместе с Иоанном Богословом.
Карл Брюллов великий восклицал,
Что под сводом ему стало тесно,
И теперь бы небо расписал.
Стала эта фраза всем известной.
Карл работу завершить не смог,
Простудился и случилось горе-
От болезни он надолго слег,
И страну, покинув, умер вскоре.
Плафон Петр Басин дописал.
Он изобразил евангелистов
Четырех святых на парусах,
Под громадным куполом лучистым.
Вокруг башни кУпола стоят
Ангелы, сверкая позолотой.
Этих статуй грациозных ряд-
Витали чудесная работа.
Ангелов двенадцать. А меж них
Столько же апостолов взирают.
Петр Басин написал святых,
Они нас с небес благословляют.
С высоты сверкает серебром
Дивный голубь в солнечном свечении,
Осеняя церковь, Божий Дом.
Он- Святого Духа воплощение.
За Вратами Царскими- Витраж
В облаках Иисус Христос парящий,
Как большой мерцающий мираж.
Льётся свет от Бога исходящий.
Плащ пунцовый с золотой каймой,
Поднял руку вверх в благословении.
Красный цвет- знак крови пролитой.
Вьется знамя- символ воскресения.
Из стекла двухслойного фон Гесс
Сотворил шедевр, и впечатление
Создается, что, сойдя с небес,
В храм войдет Господь через мгновение.
Двух колонн пленяет красота,
Что мозаикой яркою покрыты.
Обрамляя царские врата,
Синевой искрятся лазурита.
Десять малахитовых колонн
Алтари украсили собора.
На декор ушло шестнадцать тонн
Камня, что необычайно дорог.
Беломраморный иконостас.
Он прекрасен необыкновенно.
Николаем издан был указ
О замене росписей настенных
На мозаики. Влажная среда,
Частый перепад температуры,
Холод, разрушали навсегда
Живописи хрупкую структуру.
В жизнь смогли задачу воплотить.
Образы торжественны, статичны.
Кантарель лучистая блестит
На иконах ярких мозаичных.
По бокам от дивных Царских врат-
Богоматерь и Христос на троне.
В руках сфера. Царственный наряд.
В плаще синем, пУрпурном хитоне.
И Исаакий предстоит святой.
Держит храма он изображение.
Мудрый старец с бородой седой,
Проповедник и монах- отшельник.
Был гоним царем Валентом он,
Как приверженец христианской веры.
В день святого в мае был рожден
Основатель города Петр Первый.
В честь Исаакия назвали храм.
И хранит он Божию обитель,
Ведь Исаак Долмацкий для Петра-
Пресвятой небесный покровитель
Здесь представлен деисусный чин
Группою скульптур «Христос во славе»,
Где на троне- церкви Господин,
Слева Иоанн, а Дева справа.
Нам Господь в сиянии предстает
В окружении ангелов небесных.
Изваяния создал Петр Клодт
Уникальным мастерством известный.
«Тайная вечеря» быть должна
Над вратами по канонам храма.
С мастерством большим передана
Глубина и цветовая гамма.
В светлый плащ Иуда облачен,
С расстояния кажется нам белым,
Но вблизи, на самом деле он
Из оттенков разных смальты сделан.
Трапеза с Христом, просторный зал.
Впечатляет дивная икона.
Для мозаики взят оригинал
Мастера Живаго Симеона.
Также замечательным холстом
Этого художника украшен
Верхний ярус. В блеске золотом
Предстает «Моление о чаше».
В Гефсиманском молится саду
Иисус Христос перед арестом.
Впереди Его страдания ждут,
Ему все о будущем известно.
Молит он Небесного Отца,
Чтобы избежать сего мучения.
Но испить Он должен до конца
Чашу горькую ради спасения.
Он небесным светом озарен,
Что от ангела исходит с чашей
Очень скоро примет муки Он,
Искупая кровью грехи наши.
Есть легенда, будто Монферран
От цыганки слышал предсказание,
Что умрет, когда закончит храм.
Вот и строил долго это здание.
От судьбы не смог уйти творец
И как только был собор построен,
Пришел жизни зодчего конец,
Под Парижем был он похоронен.
Не сбылась заветная мечта
Обрести покой в творении главном.
Хоть и верил зодчий во Христа
Был католик он, не православный.
Отказалась церковь погрести
Его в храме по причине веской,
Не смогли на кладбище найти
В Петербурге Монферрану места.
Но его с Российскою страной
Навсегда связали крепко узы.
Здесь стоит собор его родной-
Памятник великому французу.
Исаакиевский собор
«Господи, силою твоею возвеселится царь»
Изречение на северном портике фасада
Плеядой зодчих в Невском граде,
В честь императора Петра,
Был возведён с парадным блеском
Храм – покоряющий сердца!
Творенье мысли – Монферана!
И воля батюшки-Царя!
Вдохнули жизнь в созданье храма
Потомкам добрым на века.
Великолепный и красивый,
Монументальный и большой,
Религиозной веры – символ,
Предстал Исаакиевский собор!
Архитектурной доминантой
Храм возвеличил чин Петра,
Менялись титулы и ранги,
Текла разливами Нева.
Он потрясает своей мощью,
Великолепием трудов,
Давно ли были только рощи?
Да стук повозок батраков?
Давно ли здесь леса шумели?
Пел песни звонкий соловей,
Шмели здоровые гудели
Среди берёзовых ветвей.
Ходили шведы по болоту,
Тянули сети из реки,
По рукавам стояли боты,
Росой блестели лепестки.
На вересковых, зыбких топях
Стояли крепости врагов,
Напоминали башни копья
На всём пространстве островов.
Но, вскоре, царским повеленьем
Был дан указ, создать оплот,
И закрепить все поселенья
Для императорских господ.
Война по воле государя
Тянулась звеньями побед,
И появлялись вскоре зданья
Во славу чести долгих лет.
Адмиралтейство – переломом
В мощь укрепило берега,
Росли из камня бастионы
Неимоверностью труда.
К воде расчищен ровный гласис,
Землёй засыпан длинный ров,
Разбита площадь по участкам
На территории складов.
Однопалатной Колокольне
Дано рождение – Петром!
Сруб деревянный силой воли
Построен с памятным крестом.
Мужицкой удалью сноровки,
Традиций северных широт:
Явился купол – «окантовкой»
Над безмятежной гладью вод.
Голландский шпиль и скатом крыша
И стиль на западный манер
И, чуть, Царя, шаги заслышав,
Приоткрывалась мягко дверь.
Толпились в церкви прихожане,
Молебен дьяконы вели,
Духовной веры христиане
Сюда с надеждой кротко шли.
С годами церковь отсырела,
В коленки холод пробивал,
Пред алтарём душа кипела,
Ну, а священник тосковал.
И балки рушились от влаги,
Сочились капли с потолка,
Вело конструкцию и лаги
По оси каждого крыла.
Но вскоре дыры залатали,
Да прорубили два окна,
Печь обложили изразцами,
На двух столбах колокола.
Обили стены штофом ткани,
Установили фонари.
В густом и утреннем тумане
Мерцали жёлтые огни.
Венчанье в церкви – завершеньем
Подводит царская семья,
Здесь провели богослуженье
За победителя царя.
Второй виток архитектуры
И в новом облике собор,
В дань уважения культуре
Отпел молебен певчий хор.
Все моряки в Балтийском флоте
Здесь клятву верности несли,
Входили в гавань на восходе
Линейным строем корабли.
Куранты звучностью напева
Играли плавно сольный лад,
С развитьем знаний жизни – древа
В плоть оформлялся стильный град.
Непрочность грунта в основании
И близость вод Большой Невы,
Лишь пошатнули прочность зданья,
Разрушив кладку у реки.
Гроза ненастьем меч вонзила,
Взметнулся реквием огня,
И все творенья погубила
Под плотной массою дождя.
Расстроен свод и шпиль собора,
В негодность стены и карниз,
И продолжались дни разбора,
Пока не пал осенний лист.
Сенатской площади – рожденье,
Воздвигнут третий храм Петра!
Екатерина в прославленье
Вписала росчерком пера.
Ринальди взялся за работу,
В фундамент вложена медаль.
Текли по стрелкам дни и годы,
Лучи пронзали ширь и даль.
Пять куполов абрисом линий,
Массивность стен и толщина,
Меняют общую картину
В эпохе старого двора.
Очередная смена царства,
На обсуждении проект:
Закончить храм для государства,
Как того хочет высший свет.
Тут пригодился опыт Бренна,
Отказ от малых куполов,
Сурдинкой нот летело время,
Менялись линии основ.
На цоколь мрамор положили,
Фронтон увенчан кирпичом,
И внешний облик исказили
Над предыдущим чертежом.
Писалась колко эпиграмма,
Да поднялась от всплеска «пыль»,
Акимов, – в строгость наказанья
Был сослан каторгой в Сибирь.
Забрезжил луч проникновеньем,
Пришёл на смену Монферан,
Он воплотил своё творенье
В недосягаемую грань.
Наброски линий и эскизы
И сохраненье алтаря,
Колонный портик и карнизы,
В соотношении ордера.
Пять глав с массивным барабаном,
Колонный портик и квадрат:
Подводят чёткий облик храма
Для симметричных колоннад.
Проект новаторских течений
Был обращён в горячий спор,
И после долгих представлений
Заложен, всё-таки, собор!
Вбивались сваи в основанье,
Качали воду из траншей,
И проявлялись дарованья
Простых крестьянских сыновей.
Каменоломни – испытаньем,
Там мрамор в плотности скалы!,
Являл упорство созиданья
Для человеческой судьбы.
На скальном каменном массиве
Чертилась линия границ,
Рукой испытывалась сила,
Да жилы тощих кобылиц.
В отверстья клинья забивались,
Кувалдой били мужики,
От боя горы сотрясались,
Летели в стороны куски.
Канаты в крючья продевались,
Тянули глыбу в «полный рост»,
Тут заготовка отделялась
На заготовленный помост.
На баржах груз переправляли
До устья брега Невы,
И монолиты разгружали
По рельсам твёрдого пути.
Поднята первая колонна
Системой блоков и лесов,
Для императорского трона
Дан звон святых колоколов.
Вставали портики над градом,
Пилоны функцией опор,
Так постепенно, шаг за шагом
Рос выразительный собор!
Каркас железным одеяньем,
Декоративностью обвод,
И мрамор плит очарованьем
Возносит в лёгкость – небосвод.
На барабане купол сферой,
Отливом медные листы,
И вот воскресла в людях вера
Непобедимостью души!
Четыре портика фасада
И мощь присутствия колонн
Преобразили облик града,
Задали в строгом стиле тон.
Участьем гениев искусства
Обязан творческий подход,
Где выразительные чувства
Вписали Витали и Клодт.
Внутри карнизы позолотой,
Сияет бронза и порфир,
Неоценимая работа
Воссоздает огромный мир.
Коринфский портик анфилады,
Отполирован лазурит!
В стиль древней греческой Эллады
Стоят колонны в малахит!
Лоск мозаичного рисунка,
Многообразье разных сцен,
Рождают трепетные струнки
Для вечных добрых перемен.
Сюжет на западном фасаде:
Сближенье церкви и властей
И Феодосий при параде,
Фаланга римская частей.
На барельефе есть фигура,
Оставлен зодчим яркий след!
Здесь Монферан стоит в скульптуре,
В чертах лица его портрет.
Стоят апостолы пред взором,
Сюжетной линией завет,
Где суть учения – есть слово!
А тяга к знаньям – жизнь и свет!
Изображением портреты,
Иоанн с всевидящим орлом,
И веет лёгкость силуэтов
Всепоглощающим теплом.
Евангелист Матфей в работе,
Уклад традиций – чистота,
Неотделимостью природы
Деянья волею Христа.
С младенцем верная Мария,
Фигуры праведных царей
И покровитель для России,
Распятый в Греции – Андрей.
Фасад восточного придела:
«Исаак Далматский и Валент»,
Христиан гонение за веру,
На барельеф идёт акцент.
В темнице пленник умирает,
Цепями скован сам Исаак!
Душа томится и страдает,
Запечатлела сцена мрак.
Надеждой дышит просветитель,
Возносит Господу слова…
А в мыслях скромная обитель,
Да луч любви – монастыря.
Санкт-Петербург Исаакиевский собор
История застыла в камне,
Хранима памятью веков:
Собора чудо Монферрана –
Восторг и гордость, сила, зов.
Предназначенье доли царской –
Взросли истоки почитанья:
Константинополь… Божий град…
Гонитель-царь пошёл войною
На варваров смирять врага,
Но грех пред Богом и народом
Глаза от света застилал.
И преподобный Исаакий
Губителю слова вручил:
Погибнет император в брани.
И тот в сражении почил.
Ноябрьским утром ранним тихим
кружИт над талою землёй
снежинок саван над гранитным
прибежищем… Мир и покой:
ограда в чугуне ажурна,
и ангел Божий со крестом,
в ногах, не покидает муза,
цветы лежат… Букет из роз.
Поэзия Любви и Бога –
(хрустальный мальчик с детства знал)
искусство образа и звука –
к нему прилепится душа.
О, Музыка, ключ вдохновенья,
посредница ума и чувств,
ты поглотила жизни время,
Песня ангелов слышна,
праздник Богородицы,
Вторит радостно душа,
храмов звон возносится.
Успение святое,
Деве похвалы звучат;
Словно море, крестный ход
монастырь кругом объял.
Заступница России
и каждого навечно
Одесную Сына
восхищена на небо.
Твоей молитвой чистой
спасение, надежда
На бесконечность жизни,
Бога всепрощенье.
Песня ангелов слышна.
Праздник православия.
Слезы счастья на глазах:
Пресвятая, радуйся.
«… 6 июня 1943
Письмо Веры Алексеевны Вечерской из блокадного Ленинграда сыну на фронт. Умерла 8 июня 1943 года. Её сын Павел дожил до Победы, они с Лёлей поженились…»
***
Пишу тебе письмо, мой мальчик;
сегодня день чудес нежданных –
На дне рождения поэта
мы были… Чудные мгновенья…
.
Вишневский, Тихонов и Инбер
читали. Восемь человек –
мы слушали, и голос жизни
ростками пробивался вверх.
.
Мы в центре вечности, бессмертья;
музей ничуть не.
5 лучших поэтических посвящений великому городу на Неве — Санкт-Петербургу
Санкт-Петербург облюбован творческими людьми. Его величие и красота, душевность и харизма, символы города героя и победителя никого не оставляют равнодушным. В него влюбляются с первого взгляда и любят трогательно всю жизнь. Петербургу посвящают стихи поэты всего мира. А уж сами петербуржцы поэты не перестают восхвалять родной город, искренне восхищаясь всем истинно петербургским и настоящим.
С самого момента своего основания до наших дней Санкт-Петербург всегда воодушевлял поэтов на написание шедевров. Городу на Неве посвящено немало знаменитых произведений, и сейчас мы вспомним самые гениальные и знаменитые стихотворения классиков, посвящённые Петербургу в разные периоды его истории.
1. «Медный всадник» Александра Сергеевича Пушкина
Поэма была написана в Болдине осенью 1833 года. По данным исследователей, работа над произведением стоила поэту большого труда: он переписывал каждый стих по нескольку раз, чтобы добиться совершенства формы.
В основе «Медного всадника» лежит реальная история петербургского наводнения, произошедшего в ноябре 1824 года. Во время стихийного бедствия сам Пушкин был в ссылке, поэтому в произведении он описывал случившееся со слов очевидцев.
Основные темы этой поэмы: тема Петра I — «строителя чудотворного», и тема «простого маленького» человека, тема взаимоотношений простого человека и власти. Поэтому поэма не была разрешена Николаем I к печати.
Её начало Пушкин напечатал в «Библиотеке для чтения» в 1834 году, под названием: «Петербург. Отрывок из поэмы». Впервые её напечатали после смерти поэта в «Современнике» в 1837 году, с цензурными изменениями, внесёнными в текст В. А. Жуковским. Известно, что поэма подвергалась рукописной правке Николаем I. Рукопись хранится в Пушкинском доме в Санкт-Петербурге.
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
И, не пуская тьму ночную
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
На сквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царской дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Без цензурных правок, искажающих авторский замысел, поэма была впервые напечатана только в 1904 году. В честь этой поэмы классика был назван памятник Петру I на Сенатской площади. На основе поэмы А. С. Пушкина российский советский композитор Р. М. Глиэр создал одноименный балет, величественный фрагмент которого, «Гимн Великому городу» стал гимном Санкт-Петербурга.
2. «Стихи о Петербурге» Анны Ахматовой
Для поэтессы Анны Андреевны Ахматовой Санкт-Петербург был больше чем просто красивым городом. Детские годы Анны прошли в Царском Селе, поэтому первые её стихи о городе на Неве — светлые, нежные.
Вновь Исакий в облаченье
Стынет в грозном нетерпенье
Конь Великого Петра.
Ветер душный и суровый
С черных труб сметает гарь…
Ах! своей столицей новой
Сердце бьется ровно, мерно.
Что мне долгие года!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.
Сквозь опущенные веки
Вижу, вижу, ты со мной,
И в руке твоей навеки
Нераскрытый веер мой.
Оттого, что стали рядом
Мы в блаженный миг чудес,
В миг, когда над Летним садом
Месяц розовый воскрес, —
Мне не надо ожиданий
И томительных свиданий.
Вся любовь утолена.
Ты свободен, я свободна,
Завтра лучше, чем вчера, —
Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Любовь к столице в «Стихах о Петербурге» у поэтессы спокойная и уверенная, хотя и уже прослеживаются тревожные нотки. Стихотворение датируется 1913 годом. В строках — известные достопримечательности Петербурга: Исаакиевский собор, Нева, Галерная улица, Летний сад.
Иное настроение было у поэтессы, когда репрессиям были подвергнуты трое близких ей людей: первый муж, Николай Гумилёв, был уже после их развода расстрелян в 1921 году; третий муж, Николай Пунин, был трижды арестован и погиб в лагере в 1953 году; единственный сын, Лев Гумилёв, провёл в заключении в 1930—1940-х и в 1940—1950-х годах более 10 лет.
Горе жён и матерей «врагов народа» было отражено в одном из наиболее значительных произведений Ахматовой — поэме «Реквием». Но Анна Ахматова не ропщет и не перестаёт любить родной город, а стойко переносит все тяготы жизни. Третья интонация в творчестве — блокадный Ленинград. Ахматова искренне сопереживает любимому городу как ещё одному родному человеку, и вместе с ним борется за жизнь и победу.
Победителям
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, —
Приморский Парк Победы
Черневшая уныло в невской дельте,
Как при Петре, была покрыта мхом
И ледяною пеною омыта.
Скучали там две-три плакучих ивы,
И дряхлая рыбацкая ладья
В песке прибрежном грустно догнивала.
И буйный ветер гостем был единым
Безлюдного и мертвого болота.
Но ранним утром вышли ленинградцы
Бесчисленными толпами на взморье.
И каждый посадил по деревцу
На той косе, и топкой и пустынной,
На память о великом Дне Победы.
И вот сегодня — это светлый сад,
Привольный, ясный, под огромным небом:
Курчавятся и зацветают ветки,
Жужжат шмели, и бабочки порхают,
И соком наливаются дубки,
А лиственницы нежные и липы
В спокойных водах тихого канала,
Как в зеркале, любуются собой.
И там, где прежде парус одинокий
Белел в серебряном тумане моря, —
Десятки быстрокрылых, легких яхт
Восторженные клики с стадиона
3. «Ленинград» Осипа Мандельштама
Осип Мандельштам вырос и долгие годы жил в Петербурге, однако стихов, посвящённых городу, у него не так много. Но каждое из этих произведений — пронзительное.
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Стихотворение было написано в 1930 году. Автор как раз вернулся с Кавказа в родной город Ленинград (Санкт-Петербург). Мандельштам очень ждал этой поездки, поэтому и написал это произведение.
В стихотворении герой с радостью сообщает о своем возвращении домой, но в тоже время у него есть лёгкая тревога. Связано это с тем, что в Петербурге появилась новая власть. Автор сравнивает всю атмосферу города с дёгтем, но все же старается найти во всем что-то светлое и приятное.
Автор рассказывает о том, как сильно дорог ему родной город, но даже, несмотря на оставшиеся связи, он не может спокойно в нём находиться. При помощи языковой выразительности, поэт более ярко воссоздает образ города на Неве. Ленинград — город, в котором поэт нашёл свое призвание, обрёл близких и родных ему людей. Между ними очень сильная связь. Главная мысль заключается в том, что на город и героя постепенно надвигается катастрофа.
Петербург уже стал другим, но в нём ещё осталась частичка старого и прошлого времени. В целом, стихотворение показывает боль и отчаяние героя. Ощущается трагическая развязка всего. С именем Мандельштама связано более 15 адресов в городе, по которым он проживал в разное время. Его строки о городе всегда трепетные и глубокие, часто — печальные.
4. «Стансы» Иосифа Бродского
Бродский — выходец из интеллигентной ленинградской семьи. Ответ для него касательно того, где ему умирать, был очевиден уже в 22 года, когда были написаны «Стансы». Это стихотворение было неким завещанием поэта.
На Васильевский остров
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
— До свиданья, дружок.
к равнодушной отчизне
Бродский написал «Стансы» за 10 лет до эмиграции. В 1972 году, лишённый гражданства, поэт вынужден был покинуть Родину.
«Памятник Пушкину»
Да ещё усталость…. Свои стихи
они на землю глухо опускались.
Потом глядели медленно
Им было дико, холодно
Над ними наклонялись безнадёжно
седые доктора и секунданты.
Над ними звёзды, вздрагивая,
над ними останавливались
ворочаться в постели
«Памятник Пушкину» — один из ранних стихотворений Иосифа Бродского. Для ранней поэзии поэта характерна ярко выраженная музыкальность.
5. «Ленинграду» Эдуарда Асадова
Эдуард Асадов сражался на Ленинградском и Волховском фронтах, поэтому строки этого стихотворения написаны с болью. «Мы с городом жили одной судьбою, Словно как родственники, свои», — пишет он, человек, живший в блокадном Ленинграде и защищавший его.
И все же я вправе сказать вполне,
Что я — ленинградец по дымным сраженьям,
По первым окопным стихотвореньям,
По холоду, голоду, по лишеньям,
Короче: по юности, по войне!
В Синявинских топях, в боях подо Мгою,
Где снег был то в пепле, то в бурой крови,
Мы с городом жили одной судьбою,
Словно как родственники, свои.
Было нам всяко: и горько, и сложно.
Мы знали, можно, на кочках скользя,
Сгинуть в болоте, замерзнуть можно,
Свалиться под пулей, отчаяться можно,
Можно и то, и другое можно,
И лишь Ленинграда отдать нельзя!
И я его спас, навсегда, навечно:
Невка, Васильевский, Зимний дворец…
Впрочем, не я, не один, конечно. —
Его заслонил миллион сердец!
И если бы чудом вдруг разделить
На всех бойцов и на всех командиров
Дома и проулки, то, может быть,
Выйдет, что я сумел защитить
Дом. Пусть не дом, пусть одну квартиру.
Товарищ мой, друг ленинградский мой,
Как знать, но, быть может, твоя квартира
Как раз вот и есть та, спасенная мной
От смерти для самого мирного мира!
А значит, я и зимой и летом
В проулке твоем, что шумит листвой,
На улице каждой, в городе этом
Не гость, не турист, а навеки свой.
И, всякий раз сюда приезжая,
Шагнув в толкотню, в городскую зарю,
Я, сердца взволнованный стук унимая,
С горячей нежностью говорю:
— Здравствуй, по-вешнему строг и молод,
Крылья раскинувший над Невой,
Здравствуйте, врезанные в рассвет
Проспекты, дворцы и мосты висячие,
Здравствуй, память далеких лет,
Здравствуй, юность моя горячая!
Здравствуйте, в парках ночных соловьи
И все, с чем так радостно мне встречаться.
Здравствуйте, дорогие мои,
На всю мою жизнь дорогие мои,
Эдуард Асадов ушёл добровольцем на фронт, был наводчиком миномёта, потом помощником командира батареи «Катюш» на Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. Самоотверженно воевал на Ленинградском фронте и отвоевал великий город на Неве. Разве после такого героического наследия нельзя назвать Эдуарда Асадова настоящим ленинградцем?