ст 159 ч 3 ук рф судебная практика с использованием служебного положения
КС: Наказание за мошенничество с использованием служебного положения не зависит от объема хищения
11 апреля Конституционный Суд РФ вынес Определение № 865-О, в котором рассмотрел вопрос о соразмерности наказания, примененного к сотруднице органов внутренних дел, по отношению к совершенному ею преступлению.
16 августа 2017 г. приговором Калининского районного суда г. Санкт-Петербурга Ольга Сеземина была признана виновной в совершении 29 января 2013 г. мошенничества с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 159 УК РФ). Как отмечается в определении, осужденная, будучи старшим участковым уполномоченным полиции, при проверке магазина умышленно ввела в заблуждение индивидуального предпринимателя Х., указав на наличие оснований для привлечения его к административной ответственности за нарушение правил торговли. За несоставление протокола о правонарушении участковый потребовала приобрести за счет предпринимателя товары общей стоимостью не менее 272 руб. (в ценах 2013 г.).
В итоге осужденной было назначено наказание в виде полутора лет лишения свободы условно с испытательным сроком в год и дополнительным наказанием в виде лишения права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя государственной власти, на два года. Апелляция оставила приговор в силе. Постановлением судьи Верховного Суда РФ в передаче кассационной жалобы было отказано.
В кассационной жалобе в КС Ольга Сеземина указала, что ч. 3 ст. 159 УК противоречит Конституции РФ в той мере, в какой позволяет привлекать к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное лицом с использованием служебного положения, вне зависимости от стоимости похищенного. Кроме того, данная норма, по мнению заявительницы, позволяет назначать несоразмерное общественной опасности содеянного наказание в виде лишения свободы на срок, позволяющий отнести это преступление к категории тяжких, притом что такая стоимость может быть явно и существенно меньшей, нежели стоимость похищенного лицом, подвергнутым административной ответственности за мелкое хищение по ст. 7.27 КоАП РФ, или стоимость незаконно полученного лицом, подвергнутым уголовной ответственности за мелкое взяточничество по ст. 291.2 УК.
Заявительница также отметила, что оспариваемая норма нарушает принцип равенства, сопоставляя ее с ч. 1 ст. 165 УК, устанавливающей минимальный размер имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества, причиненного путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, равным крупному размеру, каковым признается стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб.
Рассматривая жалобу, КС указал, что в отличие от взятки, имеющей место лишь в случаях получения должностным лицом ценностей за совершение действий (бездействие), которые входят в его полномочия либо которые оно могло совершить с использованием служебного положения, мошенничество с использованием служебного положения предполагает умышленное приобретение ценностей за совершение действий (бездействие), которые в действительности лицо не может осуществить ввиду отсутствия полномочий и невозможности использовать свое служебное положение (п. 24 Постановления Пленума ВС от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»).
Суд отметил, что мошенничество, совершенное с использованием служебного положения, будучи отнесенным к преступлениям против собственности, не сводится к получению взятки. В то же время, оставаясь коррупционным преступлением, оно не исчерпывается лишь мошенническим хищением чужого имущества. Его системообразующие признаки, формируя в своем единстве сложный состав преступления, определяют совокупную повышенную опасность деяния (в сравнении не только с административно наказуемым мелким мошенничеством, но и с неквалифицированным мошенничеством, наказуемым в уголовном порядке) и, как следствие, иную степень пенализации.
При этом КС сослался на свое Определение от 8 декабря 2011 г. № 1623-О-О, в котором указано, что совершение сотрудниками ОВД умышленного преступления свидетельствует об их осознанном, вопреки профессиональному долгу и принятой присяге, противопоставлении себя целям и задачам деятельности полиции, что способствует формированию негативного отношения к ней и институтам государственной власти в целом, деформирует нравственные основания взаимодействия личности, общества и государства, подрывает уважение к закону и необходимости его безусловного соблюдения и, как следствие, предполагает допустимость поиска законодателем наиболее адекватных мер уголовно-правового реагирования на подобного рода преступные деяния.
Так, указал Суд, по отношению к ряду уголовно противоправных деяний использование при их совершении служебного (в том числе должностного) положения приобретает значение криминообразующего признака, характеризующего особенности квалифицированных составов данных преступлений. Подобным образом структурирован в ч. 3 ст. 159 УК и состав мошенничества, включающий посягательство на разнородные объекты специфическим способом, состоящим в использовании субъектом своего особого (специального) статуса, что не выходит за рамки полномочий законодателя и не противоречит принципам равенства и соразмерности. Кроме того, отметил КС, это обусловлено повышенной опасностью таких деяний, направлено – во исполнение принципа справедливости – на дифференциацию уголовной ответственности и не предполагает, вопреки мнению заявительницы, установления и применения мер ответственности без учета отмеченных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих верной оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица.
«Что же касается сопоставления оспариваемого законоположения с ч. 1 ст. 165 УК Российской Федерации, устанавливающей ответственность за причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, совершенное в крупном размере, каковым признается стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб., то, поскольку в данном составе отсутствуют (в совокупности или отдельно) такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью, безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, равно как и признак его совершения специальным субъектом – лицом, использующим свое служебное положение, постольку соотнесение этих двух норм с точки зрения принципа равенства не имеет под собой оснований», – отметил Суд.
КС добавил, что ни международные обязательства, принятые на себя Россией, ни УК не препятствуют законодателю и суду в процессе определения нормативных пределов наказания и конкретной его меры, применяемой к виновному, учитывать характер деяния, его опасность для защищаемых уголовным законом ценностей, реальный размер причиненного вреда, сведения о лице, совершившем преступление, и другие обстоятельства, учет которых способствует избранию мер уголовно-правового воздействия, сообразующихся с конституционными принципами юридической ответственности.
Суд указал, что при назначении наказания первая инстанция, учитывая фактические обстоятельства преступления, характер и степень его общественной опасности, не выявила достаточных оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК, а также для назначения согласно ст. 64 УК более мягкого наказания, чем предусмотрено за это преступление. «Однако, принимая во внимание сведения о личности виновной, отсутствие отягчающих и наличие смягчающих обстоятельств, в том числе мнение потерпевшего, не считающего, что ему был причинен какой-либо вред, суд назначил О.М. Сеземиной наказание … без штрафа и ограничения свободы, но с дополнительным наказанием в виде лишения права занимать на государственной службе должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, на срок два года», – отметил КС.
Он подчеркнул, что оспариваемая норма сама по себе не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы в указанном в жалобе аспекте. В определении также отмечается, что формально ставя вопрос о конституционности законоположения, заявительница, по сути, выразила несогласие с вынесенными процессуальными решениями, предлагая Суду оценить их правомерность и обоснованность с учетом обстоятельств дела.
В комментарии «АГ» юрист консалтинговой группы G3 Елизавета Фетисова указала, что вопрос о конституционности ч. 3 ст. 159 УК, в сущности, сводится к вековой проблеме справедливости наказания и его соразмерности преступлению. «Несмотря на то что КС РФ вынес “отказное” определение, в нем достаточно подробно проанализирован состав совершенного заявительницей преступления. Суд справедливо указал на двойственный характер состава ч. 3 ст. 159 УК РФ: преступление направлено, в первую очередь, против собственности, но не сводится к хищению, а также имеет квалифицирующий признак в виде злоупотребления специальным статусом, что создает риск для иных конституционных ценностей, вплоть до угрозы демократическим институтам. Все вместе это образует совокупную повышенную опасность деяния, отражающуюся на степени его пенализации», – отметила юрист.
Таким образом, подчеркнула она, КС напомнил об основополагающих принципах дифференциации уголовной ответственности, а также о целях наказания, которыми являются не только восстановление социальной справедливости, но и исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений. По мнению эксперта, в этом смысле наказание не может опираться исключительно на размер причиненного ущерба.
Управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов полагает, что КС верно разобрался в ситуации, поскольку решающим выступает не объем хищения, а факт совершения коррупционного преступления должностным лицом.
«Коррупционные преступления составляют повышенную общественную опасность деяния, за которые предусматривается повышенная ответственность. Это полностью согласуется с международным правом (Конвенцией ООН против коррупции) и практикой зарубежных стран, подчеркивающей опасный характер коррупции, создаваемые ею угрозы и устанавливающей повышенную ответственность за коррупционные преступления», – указал он.
При этом адвокат критически отнесся к позиции КС, указавшего, что заявительница, ставя вопрос о конституционности нормы УК, якобы «выражает несогласие с вынесенными по ее делу судебными решениями» и просит КС дать оценку состоявшимся судебным решениям. «Вынужден констатировать два ключевых обстоятельства. Первое – стойкое нежелание КС рассматривать жалобы по существу, используя для этого причудливые и не всегда логичные обоснования для отказа. Второе – аналогичную практику нижестоящих судов, незамысловато “объезжающих” доводы защиты для их нерассмотрения по существу. Странноватая тенденция», – пояснил Алексей Иванов.
Адвокат, партнер, руководитель уголовно-правовой практики КА «Pen & Paper» Алексей Добрынин отметил, что решение суда, в соответствии с которым лицо привлекают к уголовной ответственности за хищение на сумму 272 руб., представляется даже не спорным, а весьма странным. «В соответствии с законом минимальный размер уголовно наказуемого хищения составляет 2500 руб., если это не грабеж и не разбой. Однако Суд в данном деле слишком формально подошел к правовой оценке и учел положения статьи КоАП, устанавливающей административную ответственность за мелкое хищение, в соответствии с которыми эта статья не применяется, если есть квалифицирующие признаки из уголовного закона, – пояснил он. – Поскольку хищение было совершено при наличии квалифицирующего признака “с использованием служебного положения”, действия заявительницы были квалифицированы по ст. 159 УК. Форма взяла верх над содержанием. И это несмотря на то, что согласно судебно-следственной практике и требованиям УК, который содержит специальную норму, позволяющую учитывать подобные ситуации (не является преступлением действие, хотя формально и содержащее признаки состава преступления, но в силу малозначительности не представляющее общественную опасность)». В аналогичных ситуациях, добавил эксперт, уголовные дела прекращаются за малозначительностью.
Адвокат также отметил, что даже если бы 272 руб. были получены в качестве взятки, то санкция за мелкое взяточничество тоже оказалась бы менее строгой, чем за мошенничество с использованием служебного положения, за которое была осуждена заявительница.
Статья 159. Мошенничество
наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
наказывается штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового, либо лишением свободы на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового.
наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до двух лет или без такового, либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового и с ограничением свободы на срок до полутора лет либо без такового.
наказывается лишением свободы на срок до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
наказывается штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового, либо лишением свободы на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового.
наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до двух лет или без такового, либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового и с ограничением свободы на срок до полутора лет либо без такового.
наказывается лишением свободы на срок до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
Примечания. 1. Значительным ущербом в части пятой настоящей статьи признается ущерб в сумме, составляющей не менее десяти тысяч рублей.
2. Крупным размером в части шестой настоящей статьи признается стоимость имущества, превышающая три миллиона рублей.
3. Особо крупным размером в части седьмой настоящей статьи признается стоимость имущества, превышающая двенадцать миллионов рублей.
Комментарий к ст. 159 УК РФ
Состав мошенничества сложный, альтернативный.
Объективная сторона мошенничества выражается в альтернативных деяниях, последствии в виде имущественного ущерба, причинной связи и специфическом способе (обмане или злоупотреблении доверием).
Альтернативные деяния определены в законе как:
1) хищение чужого имущества;
2) приобретение права на чужое имущество.
В первом случае речь идет о традиционной разновидности похищения чужого движимого имущества, сопряженного с изъятием его из владения потерпевшего. Во втором случае мошенничество выходит за рамки похищения, предметом мошенничества становятся не только движимые предметы материального мира, но и недвижимость, бездокументарные ценные бумаги, безналичные деньги и любое иное имущество, право на которое приобретает виновный. Эта разновидность мошенничества приравнена к хищению со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями. Более того, она не просто приравнена к хищению, но и соответствует всем признакам хищения, указанным в законе. Просто признаки эти понимаются шире, нежели применительно к традиционному воровству (краже или грабежу).
Правом на имущество следует признать любое право на вещь (как вещное, так и обязательственное), в том числе и право на получение вещи (например, безналичные деньги). Вопрос о понимании права на имущество в науке остается дискуссионным. Есть мнение, что в качестве права на имущество в ст. 159 УК РФ можно понимать только право собственности. Однако такая точка зрения представляется спорной, так как она исключает ответственность за мошенническое хищение безналичных денег, которые не имеют прямого отношения к праву собственности и представляют собой обязательственное право требования, вытекающее из договора банковского счета. Кроме того, такая точка зрения исключает ответственность за мошенническое приобретение прав на муниципальные квартиры, пользование которыми происходит на основе социального найма. Между тем такие квартиры нередко становятся предметом мошенничества, причем методы, применяемые преступниками, мало отличаются от методов, применяемых при хищении приватизированных и иных частных квартир. Для узкого понимания «права на имущество» в узком смысле права собственности в законе нет оснований.
Приобретение права нужно понимать как его оформление. В действительности мошенник, конечно же, никаких прав не приобретает, он лишь имитирует их, подтверждая несуществующие права документами или иным образом.
В отличие от других форм хищения, предусмотренных главой 21 УК РФ, мошенничество совершается путем обмана или злоупотребления доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо либо уполномоченный орган власти передают имущество или право на него другим лицам либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другими лицами (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество, ответственность за которое предусмотрена ст. 159 УК РФ, может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях (например, в предоставлении фальсифицированного товара или иного предмета сделки, использовании различных обманных приемов при расчетах за товары или услуги или при игре в азартные игры, в имитации кассовых расчетов и т.д.), направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение. Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Примером пассивного обмана является ситуация, когда продавец скрывает непригодность вещи для практического использования или не сообщает о каких-либо ее существенных недостатках, ему известных, продает по цене золотого латунное изделие, продает ценные бумаги ликвидированной организации, скрывает жульнические приемы азартной игры, скрывает факт невозможности или крайне низкой вероятности выигрыша в лотерею или в контролируемом игровом автомате и т.п.
Даже если имели место обман и передача имущества вследствие обмана, но потерпевшему не причинен имущественный ущерб, мошенничество отсутствует (к примеру, потерпевший приобретает товар низкого качества по адекватной цене).
«Злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например служебным положением лица либо личными или родственными отношениями лица с потерпевшим. Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, аванса за выполнение работ, услуг, предоплаты за поставку товара, если оно не намеревалось возвращать долг или иным образом исполнять свои обязательства)» (п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»). При этом следует учитывать, что, если лицо не просто злоупотребляет доверием потерпевшего, но присваивает или растрачивает вверенное ему имущество, содеянное квалифицируется не по ст. 159, а по ст. 160 УК РФ.
Злоупотребление доверием в мошенничестве сочетается с обманом. Виновный пытается завоевать доверие потерпевшего перед тем как его обмануть. В других случаях преступник может обмануть потерпевшего, чтобы заручиться его доверием. Злоупотребление доверием нельзя рассматривать как самостоятельный способ хищения при мошенничестве, хотя в законе и имеются основания для этого, для квалификации содеянного по ст. 159 УК необходимо, чтобы злоупотребление доверием было сопряжено с обманом. К примеру, невозвращение долга само по себе не является мошенничеством, если не было обмана в намерениях в момент получения денег. «В случаях, когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него. О наличии умысла, направленного на хищение, могут свидетельствовать, в частности, заведомое отсутствие у лица реальной финансовой возможности исполнить обязательство или необходимой лицензии на осуществление деятельности, направленной на исполнение его обязательств по договору, использование лицом фиктивных уставных документов или фальшивых гарантийных писем, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества, создание лжепредприятий, выступающих в качестве одной из сторон в сделке. Судам следует учитывать, что указанные обстоятельства сами по себе не могут предрешать выводы суда о виновности лица в совершении мошенничества. В каждом конкретном случае необходимо с учетом всех обстоятельств дела установить, что лицо заведомо не намеревалось исполнять свои обязательства» (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Следует отметить также, что при отсутствии обмана в намерениях в момент получения кредита, аванса и т.п. последующее неисполнение обязательства, даже умышленное, в принципе не может рассматриваться в качестве мошенничества ввиду отсутствия предмета хищения. Деньги, полученные в долг либо в качестве аванса или предоплаты, в момент их получения переходят в собственность должника, кредитор утрачивает права на эти деньги. Неисполнение обязательства при этом не влечет и не может влечь приобретение должником каких-либо прав на какое-либо имущество.
Хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и соответствующей частью ст. 159 УК РФ. Если лицо подделало официальный документ, однако по независящим от него обстоятельствам фактически не воспользовалось этим документом, содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 327 УК РФ. Содеянное должно быть квалифицировано в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ как приготовление к мошенничеству, если обстоятельства дела свидетельствуют о том, что умыслом лица охватывалось использование подделанного документа для совершения преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ. В том случае, если лицо использовало изготовленный им самим поддельный документ в целях хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, однако по независящим от него обстоятельствам не смогло изъять имущество потерпевшего либо приобрести право на чужое имущество, содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ, а также ч. 3 ст. 30 УК РФ и, в зависимости от обстоятельств конкретного дела, соответствующей частью ст. 159 УК РФ (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
В случаях создания коммерческой организации без намерения фактически осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющего целью хищение чужого имущества или приобретение права на него, содеянное полностью охватывается составом мошенничества. Указанные деяния следует дополнительно квалифицировать по ст. 173 УК РФ как лжепредпринимательство только в случаях реальной совокупности названных преступлений, когда лицо получает также иную, не связанную с хищением имущественную выгоду (например, когда лжепредприятие создано лицом не только для совершения хищений чужого имущества, но и в целях освобождения от налогов или прикрытия запрещенной деятельности, если в результате указанных действий, не связанных с хищением чужого имущества, был причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству, предусмотренный ст. 173 УК РФ) (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Если лицо осуществляет незаконную предпринимательскую деятельность путем изготовления и реализации фальсифицированных товаров, например спиртсодержащих напитков, лекарств, под видом подлинных, обманывая потребителей данной продукции относительно качества и иных характеристик товара, влияющих на его стоимость, содеянное образует состав мошенничества и дополнительной квалификации по ст. 171 УК РФ не требует. В тех случаях, когда указанные действия связаны с производством, хранением или перевозкой в целях сбыта либо сбытом фальсифицированных товаров, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, содеянное образует совокупность преступлений, предусмотренных соответствующими частями ст. ст. 159 и 238 УК РФ (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Не образует состава мошенничества тайное хищение ценных бумаг на предъявителя, т.е. таких ценных бумаг, по которым удостоверенное ими право может осуществить любой их держатель (облигация, вексель, акция, банковская сберегательная книжка на предъявителя или иные документы, отнесенные законом к числу ценных бумаг). Содеянное в указанных случаях надлежит квалифицировать как кражу чужого имущества. Последующая реализация прав, удостоверенных тайно похищенными ценными бумагами на предъявителя (т.е. получение денежных средств или иного имущества), представляет собой распоряжение похищенным имуществом и не требует дополнительной квалификации как кража или мошенничество (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Как мошенничество квалифицируется безвозмездное обращение лицом в свою пользу или в пользу других лиц денежных средств, находящихся на счетах в банках, совершенное с корыстной целью путем обмана или злоупотребления доверием (например, путем представления в банк поддельных платежных поручений, заключения кредитного договора под условием возврата кредита, которое лицо не намерено выполнять). В соответствии со ст. 140 ГК РФ платежи на территории Российской Федерации осуществляются путем наличных и безналичных расчетов, т.е. находящиеся на счетах в банках денежные суммы могут использоваться в качестве платежного средства. Исходя из этого, с момента зачисления денег на банковский счет лица оно получает реальную возможность распоряжаться поступившими денежными средствами по своему усмотрению, например осуществлять расчеты от своего имени или от имени третьих лиц, не снимая денежных средств со счета, на который они были перечислены в результате мошенничества. В указанных случаях преступление следует считать оконченным с момента зачисления этих средств на счет лица, которое путем обмана или злоупотребления доверием изъяло денежные средства со счета их владельца либо на счета других лиц, на которые похищенные средства поступили в результате преступных действий виновного (п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
В случаях, когда указанные деяния сопряжены с неправомерным внедрением в чужую информационную систему или с иным неправомерным доступом к охраняемой законом компьютерной информации кредитных учреждений либо с созданием заведомо вредоносных программ для электронно-вычислительных машин, внесением изменений в существующие программы, использованием или распространением вредоносных программ для ЭВМ, содеянное подлежит квалификации по ст. 159 УК РФ, а также, в зависимости от обстоятельств дела, по ст. ст. 272 или 273 УК РФ, если в результате неправомерного доступа к компьютерной информации произошло уничтожение, блокирование, модификация либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Изготовление в целях сбыта или сбыт поддельных кредитных или расчетных банковских карт квалифицируется по ст. 187 УК РФ. Изготовление лицом поддельных банковских расчетных либо кредитных карт для использования в целях совершения этим же лицом преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ, следует квалифицировать как приготовление к мошенничеству. Если лицо использовало похищенную или поддельную кредитную либо расчетную карту, но по независящим от него обстоятельствам ему не удалось обратить в свою пользу или в пользу других лиц чужие денежные средства, содеянное в зависимости от способа хищения следует квалифицировать как покушение на кражу или мошенничество по ч. 3 ст. 30 УК РФ и соответствующей части ст. 158 или ст. 159 УК РФ. Сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт, а также иных платежных документов, не являющихся ценными бумагами, заведомо непригодных к использованию, образует состав мошенничества и подлежит квалификации по соответствующей части ст. 159 УК РФ. В случае, когда лицо изготовило с целью сбыта поддельные кредитные либо расчетные карты, а также иные платежные документы, не являющиеся ценными бумагами, заведомо непригодные к использованию, однако по независящим от него обстоятельствам не смогло их сбыть, содеянное должно быть квалифицировано в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК РФ как приготовление к мошенничеству, если обстоятельства дела свидетельствуют о том, что эти действия были направлены на совершение преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ (п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Поскольку билеты денежно-вещевой и иной лотереи не являются ценными бумагами, то их подделка с целью сбыта или незаконного получения выигрыша может быть квалифицирована как приготовление к мошенничеству при наличии в действиях лица признаков преступления, предусмотренного ч. ч. 3 или 4 ст. 159 УК РФ. В случае сбыта фальшивого лотерейного билета либо получения по нему выигрыша содеянное следует квалифицировать как мошенничество (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
В случаях, когда обман используется лицом для облегчения доступа к чужому имуществу, в ходе изъятия которого его действия обнаруживаются собственником или иным владельцем этого имущества либо другими лицами, однако лицо, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание против воли владельца имущества, содеянное следует квалифицировать как грабеж (например, когда лицо просит у владельца мобильный телефон для временного использования, а затем скрывается с похищенным телефоном) (п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Действия организаторов, подстрекателей и пособников мошенничества, присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, квалифицируются по соответствующей части ст. 33 и по ч. 3 ст. 159 или соответственно по ч. 3 ст. 160 УК РФ (п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Судебная практика по статье 159 УК РФ
12. 18 августа 2008 г. Следственный комитет Красноярского края 1 возбудил против заявителя уголовное дело по подозрению в покушении на мошенничество в соответствии со статьей 159 Уголовного кодекса в связи с вышеупомянутым происшествием. Заявитель подозревался в покушении на мошенническое приобретение средств общества с ограниченной ответственностью в размере 200 000 рублей.
осужден по п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года N 63-ФЗ) к лишению свободы сроком на 7 лет 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 17 августа 2004 года приговор оставлен без изменения.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым от 1 октября 2015 года приговор изменен, действия Переверзы А.В. переквалифицированы с ч. 3 ст. 290 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ и назначено наказание в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы без штрафа и без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Исключено из мотивировочной и резолютивной части приговора указание суда на назначение дополнительного наказания, предусмотренного ст. 47 УК РФ в части лишения Переверзы А.В. права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, с административно-хозяйственными, организационно-распорядительными функциями в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях сроком на 2 года и в части лишения Переверзы А.В. специального звания «майор милиции». В остальной части приговор оставлен без изменений.
23 марта 2015 года Давляшова была задержана в порядке ст. ст. 91, 92 УПК РФ по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ.
Постановлением Центрального районного суда г. Тюмени от 25 марта 2015 года в отношении Давляшовой избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до 10 апреля 2015 года.