составление своего разума в православии что это

Разум

составление своего разума в православии что это. Смотреть фото составление своего разума в православии что это. Смотреть картинку составление своего разума в православии что это. Картинка про составление своего разума в православии что это. Фото составление своего разума в православии что это

Современная культура, привыкшая превыше всего ценить технологию, в изобилии предлагает «матрицы гениального мышления». Дианетика Рона Хабарда обещает усовершенствовать разум – «твое оружие» – посредством эксклюзивных схем и практик. Предложение потрудиться и пострадать ради заветной цели воспринимается как архаика и отсталость от века.

Абсолютное большинство людей имеют смутное представление о том, чем именно отличается гениальный ученый от посредственного исследователя. Предел понимания, как правило, представлен мифами и метафорами. Представление о гениальности оказывается связано с выражением «человек семи пядей во лбу». Нам кажется, будто гениальный ученый обладает каким-то особым складом ума, мыслит принципиально иными схемами, лежащими по ту сторону нашего разумения.

Между тем, совершенно очевидно, что отличие гения от посредственности лежит вне интеллектуальной плоскости. Хрестоматийный пример – Шерлок Холмс и доктор Ватсон. По закону жанра, после успешного окончания очередного расследования оба друга сидят у камина и мирно беседуют о произошедших загадочных событиях. Холмс излагает Ватсону ход своих умозаключений, приведших его к разгадке криминалистической задачи. Обратим внимание на то обстоятельство, что «недалекий» Ватсон всегда оказывается в состоянии уяснить объяснение. Более того, он часто восклицает: «Боже мой! Как все оказывается просто! Я бы и сам должен был догадаться!» То есть его ум легко вмещает все то, что составляет гениальные дедуктивные схемы Холмса.

То, что сказано одним человеком, всегда может быть понято другим. Теорию относительности сегодня рассказывает своим ученикам самый заурядный учитель средней школы. Но возникает вопрос: если ум у всех одинаков, то почему этот сельский учитель не может заменить Альберта Эйнштейна? Почему, если Ватсону всегда все понятно по окончании расследования, то, сталкиваясь с новой загадкой, он снова впадает в ступор?

Что происходит, когда человек заходит в тупик, пытаясь решить сложную задачу? Если «вынести за скобки» опыт ученого, степень владения им языком и инструментарием соответствующей научной теории – то есть все то, что составляет мастерство или приобретенную способность, – мы увидим это затруднение чистого разума, которое можно было бы назвать «затруднением Индианы Джонса».

Существует несколько фильмов о приключениях знаменитого авантюриста-археолога. Один из них повествует о поисках Священного Грааля. Вход в крипту, где хранится священный артефакт, дарующий вечную жизнь, оказывается защищен хитроумными древними механизмами крестоносцев. Успешно миновав все ловушки, в самом конце сложного пути, археолог сталкивается с последним испытанием, справиться с которым едва ли проще, чем с предыдущими. Можно досадовать сколько угодно, но, глядя на Чашу, ты ее не видишь; ее можно потрогать, но нельзя унести. В чем же дело? Механизм последнего испытания до гениального прост: чаш много – искомый трофей сокрыт многообразием ложных целей.

Именно таков характер трудности, которую испытывает познающий разум в поисках истины. Истину приходится не столько искать, сколько выбирать. «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет её сияющих вершин, кто не страшась усталости карабкается по её каменистым тропам». Метафора Маркса удачна только в первой части – относительно отсутствия «столбовой дороги». Но «сияющая вершина», как конечная цель пути, видна уже у подножья, в этом случае направление движения не вызывает вопросов.

В реальности же именно с направлением связана основная проблема научного поиска: путь ученого больше походит на лабиринт, состоящий из множества развилок и пересекающихся путей, ведущих в неизвестность. Здесь – при прочих равных условиях – гениальный ученый начинает отличаться от посредственного исследователя: он всегда, или в абсолютном большинстве случаев, выбирает именно тот путь, который ведет к «сияющей вершине». Никакие эвристики, никакой опыт не поможет здесь, кроме разве что опыта общения с истиной. Каким же образом осуществляется этот выбор?

Когда отсутствуют рациональные основания для выбора, остается одно – положиться на интуицию: какому пути больше доверяешь? И здесь срабатывает сугубо психологический момент: подобное тянется к подобному; человек в первую очередь доверяет себе, а во вторую – тому, у кого с ним много общего. «Рыбак рыбака видит издалека». Причем, не только видит издалека, но даже на расстоянии начинает испытывать к нему доверие и предвкушает радость встречи.

Что же сказать о гениальном ученом, если он всегда доверяет истине, а доверие возникает между подобными, как две капли воды, вещами? Очевидно то, что он подобен истине. Или что он такой же, как истина, – ясный, сильный, простой, чистый и целостный. То есть святой. Подобное познается подобным. Выдающегося ученого «выдает» прежде всего характер личности. У вас непременно останется светлое чувство после общения с ним, даже если вы не в состоянии уяснить характер его научных занятий.

И наоборот. Тот, у кого мало общего с истиной, не доверяет ей. Он не может самостоятельно увидеть истину, даже глядя на нее во все глаза, как Понтий Пилат. Такой ученый склонен удаляться от истины, выбирая путь, более соответствующий собственному душевному состоянию. Он глядит на истину, но проходит мимо, не поверив в нее. Так когда-то люди смотрели на Христа и насмешливо говорили: «Что говоришь? Ты – Царь Иудейский? Да откуда ты взялся? Может ли из Галилеи быть что хорошее?» Ученые книжники не разглядели в Плотнике из Назарета Того, о Ком повествовали их книги, в то время, как безграмотные рыбаки, услышав: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь», не испытали сомнений. Просто потому, что эти рыбаки были такими же, как Он, – насколько это возможно человеку.

Интеллект, вопреки уверениям науки, не требует развития. Тугодумие и бессилие человека перед замысловатой задачей объясняется иначе. Интеллект можно сравнить с мощным двигателем хорошего автомобиля. Однако бывает и так, что хорошего двигателя недостаточно для развития нужной скорости. Мотор работает ровно и мощно, на предельных оборотах, а автомобиль при включенной передаче, тем не менее, едва-едва продвигается по дороге. В чем же дело? Колеса увязли в грязи – приходится выходить из машины и высвобождать их тяжелым, напряженным трудом.

Именно эту задачу, по всей вероятности, имел в виду Декарт, составляя свои знаменитые «Правила для руководства ума», с помощью которых возможно решать задачи любой сложности. Великий математик, по-видимому, был убежден, что совершенствовать разум – значит бороться со страстями, и даже редкие примеры «злых гениев» не могли поколебать этой уверенности, «ведь человеческий ум, – пишет он, – заключает в себе нечто божественное, в чем были посеяны первые семена полезных мыслей, так что часто, как бы они ни были попираемы и стесняемы противными им занятиями, они все-таки производят плод, вызревающий сам собой».

Источник

Понятия «Ум», «Разум», «Рассудок» в святоотеческой традиции

про­то­и­е­рей Вадим Леонов

Слова «ум», «разум» и «рас­су­док» очень часто упо­треб­ля­ются как сино­нимы, и во многих жиз­нен­ных ситу­а­циях такое сло­во­упо­треб­ле­ние ока­зы­ва­ется вполне при­ем­ле­мым, однако при более глу­бо­ком взгляде на чело­века их раз­ли­че­ние ока­зы­ва­ется важным, а в пра­во­слав­ной духов­ной тра­ди­ции – необ­хо­ди­мым. Нашей целью явля­ется общий обзор содер­жа­ния этого тер­ми­но­ло­ги­че­ского ряда в пра­во­слав­ной аске­ти­че­ской тра­ди­ции и предо­став­ле­ние его ува­жа­е­мым чита­те­лям для сопо­став­ле­ния и раз­мыш­ле­ния в кон­тек­сте жиз­нен­ного и про­фес­си­о­наль­ного опыта каж­дого чело­века.

Предыс­то­рия вопроса

Отме­тим сразу, что раз­ли­че­ние, по край­ней мере, разума и рас­судка имело место еще в дохри­сти­ан­скую эпоху как в древ­не­гре­че­ской фило­со­фии, так и в духов­ной лите­ра­туре Востока.

В антич­но­сти первым из мыс­ли­те­лей, кто уловил раз­но­тип­ность харак­тера мыш­ле­ния, был Герак­лит, кото­рый пока­зал, что один способ мыш­ле­ния поз­во­ляет видеть част­ное, а другой воз­вы­шает до целост­ного. Первое – это рас­суж­де­ние, оно менее совер­шенно, огра­ни­ченно, чело­век в этом случае не под­ни­ма­ется до все­об­щего. Разум же состоит в воз­мож­но­сти вос­при­нять при­роду целостно, в ее дви­же­нии и вза­и­мо­связи. Сократ и Платон счи­тали, что разум есть спо­соб­ность созер­цать сущее в поня­тиях, а рас­су­док доста­то­чен для обы­ден­ного при­ме­не­ния в прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти. Согласно Ари­сто­телю, более мудрым ока­зы­ва­ется не тот, кто дей­ствует непо­сред­ственно, а тот, кто вла­деет зна­нием в общей форме. Рас­су­док про­яв­ляет себя в част­ных науках, в какой-либо спе­ци­аль­ной обла­сти. Его функ­ция – состав­ле­ние суж­де­ний, фор­маль­ное отно­ше­ние к вещам. Разум же ори­ен­ти­ро­ван на сущее.

Святые отцы Церкви, многие из кото­рых были пре­крас­ными зна­то­ками антич­ного насле­дия, отча­сти вос­при­няли это учение от древ­не­гре­че­ских авто­ров, видя, что оно реально соот­вет­ствует онто­ло­гии чело­века. Однако, как и во многих других темах, вос­при­ня­тое знание было осмыс­лено ими в кон­тек­сте опыта жизни во Христе и напол­ни­лось более глу­бо­ким антро­по­ло­ги­че­ским содер­жа­нием, что и пред­став­ляет, на мой взгляд, нема­лую цен­ность. Ибо свя­то­оте­че­ское учение осно­вано не на абстракт­ном тео­ре­ти­зи­ро­ва­нии, а на реаль­ном опыте духов­ной жизни, и каждое поня­тие, каждое смыс­ло­вое раз­ли­че­ние выстра­дано соб­ствен­ной жизнью пра­во­слав­ных подвиж­ни­ков.

Общий взгляд. У святых отцов мы повсе­местно можем встре­тить раз­ли­че­ние ука­зан­ных двух типов высшей дея­тель­но­сти души – умной и рас­су­доч­ной. Но поскольку антро­по­ло­ги­че­ская тер­ми­но­ло­гия в свя­то­оте­че­ской тра­ди­ции нико­гда жестко не регла­мен­ти­ро­ва­лась, постольку и назва­ния их весьма раз­но­об­разны, напри­мер, они могут быть обо­зна­чены как «ум и разум», «ум и рас­су­док», «дух и душев­ность», «муд­рость и знание» и т.д.

Это раз­но­об­ра­зие тер­ми­но­ло­ги­че­ских пар может несколько дез­ори­ен­ти­ро­вать непод­го­тов­лен­ного чита­теля, но жела­ю­щим озна­ко­миться с хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гией сле­дует пом­нить, что тер­ми­но­ло­гия в этой сфере не оформ­лена, поэтому пони­ма­ние свя­то­оте­че­ских тек­стов не должно быть бук­валь­ным, фор­маль­ным. Чтение и пони­ма­ние тво­ре­ний святых отцов – это особый вид духов­ной дея­тель­но­сти, кото­рый воз­мо­жен, только если чита­тель сам уко­ре­нён в Свя­щен­ном Пре­да­нии Пра­во­слав­ной церкви и имеет личный опыт жизни во Христе. Насколько этот опыт хри­сти­ан­ской жизни глубок, настолько и доступ­ными для чело­века ста­но­вятся тексты святых отцов. Об этом гово­рил еще апо­стол Павел: «Кто из чело­ве­ков знает, что в чело­веке, кроме духа чело­ве­че­ского, живу­щего в нем?… Душев­ный чело­век не при­ни­мает того, что от Духа Божия, потому что он почи­тает это безу­мием; и не может разу­меть, потому что о сем [надобно] судить духовно. Но духов­ный судит о всем, а о нем судить никто не может» ( 1Кор.2:11–15 ). Кстати, и в этих словах пер­во­вер­хов­ного апо­стола мы видим раз­ли­че­ние двух типов позна­ния – духов­ного и душев­ного, кото­рые не просто раз­ли­ча­ются, но и могут при­во­дить к про­ти­во­по­лож­ным выво­дам. В основе этого раз­ли­че­ния опять-таки лежат ука­зан­ные нами ранее поня­тия. Перей­дем к их более подроб­ному рас­смот­ре­нию.

Рас­су­док

Слова «рас­су­док», «рас­суж­де­ние» (διάνοια, λογική) часто встре­ча­ются в книгах Вет­хого и Нового Завета и обо­зна­чают душев­ную дея­тель­ность чело­века, в ходе кото­рой про­из­во­дится анализ собы­тий, лич­ного опыта и других фактов, чтобы сде­лать выводы, при­нять реше­ние. В этой дея­тель­но­сти чело­век опи­ра­ется на свои есте­ствен­ные силы. Если быть точнее и вспом­нить свя­то­оте­че­ское учение о трех силах души, то рас­су­док и рас­суж­де­ние – это про­яв­ле­ние высшей силы души – разум­ной.

Эта сила в свя­то­оте­че­ских тво­ре­ниях имеет несколько сино­ни­мич­ных наиме­но­ва­ний: рас­су­ди­тель­ная, мыс­ли­тель­ная, сло­вес­ная, позна­ва­тель­ная. Разум­ная сила – это не ум, хотя они и свя­заны между собой тес­ней­шим обра­зом. Из совре­мен­ных тер­ми­нов ближе всего к свя­то­оте­че­скому пони­ма­нию рас­судка термин «интел­лект» или «интел­лек­ту­аль­ная спо­соб­ность» как спо­соб­ность к ана­лизу, суж­де­ниям и заклю­че­ниям.

Разум­ная сила души служит целям при­спо­соб­ле­ния к окру­жа­ю­щему миру. Она еще назы­ва­ется у святых отцов «есте­ствен­ный» разум, а после гре­хо­па­де­ния – «плот­ской» разум. Он ана­ли­зи­рует, рас­суж­дает, мыслит, всту­пает в диалог, создает поня­тия и пред­став­ле­ния, но его суж­де­ния в основ­ном огра­ни­чены чув­ствен­ным миром. О сверх­чув­ствен­ном мире рас­су­док дога­ды­ва­ется или полу­чает веде­ние от ума: «Разум делает заклю­че­ния об умо­со­зер­ца­е­мых вещах, но не сам по себе, а свя­зав­шись с умом (νοῦς)» [9, с. 1029]. Согласно свя­тому Дио­ни­сию Аре­о­па­гиту, рас­су­док не спо­со­бен к еди­ному про­стому цель­ному знанию.

Поскольку после гре­хо­па­де­ния есте­ствен­ные силы чело­века повре­ди­лись, то повре­дился и рас­су­док, поэтому во всех своих само­сто­я­тель­ных постро­е­ниях он содер­жит ошибки. В Свя­щен­ном Писа­нии гово­рится, что здра­вый рас­су­док можно поте­рять: «Ибо они народ, поте­ряв­ший рас­су­док, и нет в них смысла» ( Втор. 32:28 ). Чело­век может настолько извра­тить свой рас­су­док, что может име­но­ваться без­рас­суд­ным ( Лев.5:4 ; 1Пар.21:8 ; Пс.106:17 ; Мф.7:26 и др.) или сде­лать свой рас­су­док лука­вым: «Вино­гра­дари, увидев его, рас­суж­дали между собою, говоря: это наслед­ник; пойдем, убьем его, и наслед­ство его будет наше» ( Лук.20:14 ; Мф.21:25–27 ; Мар.8:16–18 ). Здра­вый рас­су­док – это сокро­вище, кото­рое нужно добыть, сохра­нить здо­ро­вым и пре­умно­жить: «Сын мой! Храни здра­во­мыс­лие и рас­су­ди­тель­ность» ( Прит.3:21 ; Ср.: Прит.1:4 ; Прит.2:11 ). Пра­виль­ные рас­суж­де­ния могут при­бли­зить чело­века к позна­нию Бога: «Не будьте нерас­су­ди­тельны, но позна­вайте, что есть воля Божия» ( Еф.5:17 ; 2Кор.5:14 ). Дар бого­угод­ного рас­суж­де­ния явля­ется одним из высших даров для пра­во­слав­ного подвиж­ника. Изба­виться от оши­боч­но­сти в рас­суж­де­ниях чело­век может лишь тогда, когда имеет внут­рен­нее еди­не­ние с непо­вре­жден­ным источ­ни­ком Истины – Хри­стом.

Разум­ная сила души про­яв­ляет себя через мыш­ле­ние (διάνοια) и дей­ствует через мысль или, как гово­рили святые отцы, внут­рен­нее слово [5, 93]. Пре­по­доб­ный Нико­дим Свя­то­го­рец так харак­те­ри­зует внут­рен­нее слово: «Внут­рен­ний логос сердца есть то, чем мы раз­мыш­ляем, судим, состав­ляем труды, читаем тайно целые книги, без того, чтобы наши уста про­из­но­сили слова» [10, 40].

Поня­тие о мысли четко отли­ча­ется свя­тыми отцами от поня­тия «помысл» или «помыш­ле­ние» (λογισμός). Помысл – это непро­из­воль­ная мысль, побуж­да­ю­щая чело­века к дей­ствию. В отли­чие от мысли, кото­рая есть резуль­тат созна­тель­ной интел­лек­ту­аль­ной работы, помысл имеет раз­лич­ные неосо­зна­ва­е­мые чело­ве­ком при­чины появ­ле­ния. У людей после гре­хо­па­де­ния созна­ние запол­нено мно­же­ством помыс­лов. Люди пыта­ются разо­браться в них или осу­ще­ствить их. Эта внут­рен­няя работа тре­бует нема­лых душев­ных сил, но она не явля­ется прямым про­яв­ле­нием рас­судка или мыш­ле­нием по сути, ибо исход­ный мыс­лен­ный объект не порож­ден созна­тель­ной дея­тель­но­стью соб­ствен­ного разума. Чело­век тратит силы, чтобы разо­браться с тем, что ему «взбрело» в голову и, не поняв сути, но, найдя какое-то оправ­да­ние и воз­мож­ность, начи­нает осу­ществ­лять помысл. Очень часто голова чело­века может быть пере­пол­нена помыс­лами при полном отсут­ствии мыслей, что нашло свое выра­же­ние в народ­ной муд­ро­сти: «Бога­теть помыс­лами, не значит – бога­теть умом». Чистое рас­су­доч­ное мыш­ле­ние – явле­ние весьма редкое.

Свя­то­оте­че­ское учение о разум­ной силе души вклю­чает в себя не только рас­су­доч­ность, но и вооб­ра­же­ние и память. В поло­жи­тель­ном виде эта сила про­яв­ля­ется в виде знаний, обос­но­ван­ных мнений, пред­по­ло­же­ний, науч­ных теорий. В отри­ца­тель­ном виде – это идо­ло­по­клон­ство, рас­се­ян­ность мыслей, меч­та­тель­ность, фан­та­зии, празд­но­сло­вие, а также «неве­рие, ересь, небла­го­ра­зу­мие, хула, нераз­бор­чи­вость, небла­го­дар­ность и соиз­во­ле­ние на грехи, про­ис­хо­дя­щие от страст­ной силы в душе» [4, с. 389]. Пр. Ефрем Сирин так опи­сы­вает путь исце­ле­ния рас­судка: «К увра­че­ва­нию же и исце­ле­нию служат несо­мнен­ная вера в Бога, истин­ные, непо­гре­ши­тель­ные и пра­во­слав­ные дог­маты, посто­ян­ное изу­че­ние словес Духа, чистая молитва, непре­рыв­ное бла­го­да­ре­ние Богу» [там же].

По мысли святых отцов разум­ная сила души имеет особую связь с голо­вой чело­века, но голова или мозг – это не источ­ник, а инстру­мент данной силы.

Разум и ум

В свя­то­оте­че­ских тво­ре­ниях слово «ум» (νοῦς) часто исполь­зу­ется как сино­ним слова «дух» (πνεῦμα). Много таких отож­деств­ле­ний встре­ча­ется в тво­ре­ниях святых отцов, обли­чав­ших ересь Апол­ли­на­рия (IV в.). Почему это воз­можно? Ум, как гово­рится в Свя­щен­ном Писа­нии, есть око души ( Мф.6:22–23 ). Об этом же гово­рит и пре­по­доб­ный Иоанн Дамас­кин: «Ум (νοῦς) при­над­ле­жит душе, не как что-либо другое, отлич­ное от нее самой, но как чистей­шая часть ее. Что глаз в теле, то и ум в душе» [5, с. 81].

Ум – это созер­ца­тель­ный орган. Он пред­на­зна­чен для созер­ца­ния и позна­ния Бога и сверх­чув­ствен­ного мира, для бого­об­ще­ния, т.е. для высшей духов­ной дея­тель­но­сти чело­века: «Уму свой­ственно пре­бы­вать в Боге, и о Нем умство­вать, равно как о Его про­мыш­ле­нии и о страш­ных судах Его» [1, с. 334]. Дру­гими сло­вами, он выпол­няет все то, что отно­сится к чело­ве­че­скому духу, прежде всего, соеди­няет чело­века с Богом, поэтому и воз­можна вза­и­мо­за­мена этих слов. Однако необ­хо­димо отме­тить, что в свя­то­оте­че­ской тра­ди­ции слово «дух» более емкое и вклю­чает в себя не только созер­ца­ние, но и поня­тие о духов­ной силе и едином духов­ном чув­стве.

В настав­ле­ниях пре­по­доб­ного Анто­ния Вели­кого подробно опи­сы­ва­ется бого­со­зер­ца­тель­ное пред­на­зна­че­ние ума: «Орган зрения телес­ного – глаза, орган зрения душев­ного – ум… Душа, не име­ю­щая бла­гого ума и доброй жизни, слепа… Глаз видит види­мое, а ум пости­гает неви­ди­мое. Бого­лю­би­вый ум есть свет души. У кого ум бого­лю­бив, тот про­све­щен серд­цем и зрит Бога умом своим» [2, с. 72–73].

Для подоб­ного созер­ца­ния необ­хо­димо без­мол­вие (silentium) во всем чело­ве­че­ском есте­стве, чтобы в чело­веке умолкли чув­ствен­ность, меч­та­тель­ность, мыш­ле­ние (!). В этом состо­я­нии ум не рас­суж­дает, но созер­цает. Созер­ца­ние – это основ­ная дея­тель­ность ума, бла­го­даря кото­рой он познает и Бога, и духов­ный мир, и твар­ное бытие. Созер­ца­ние – это не мыш­ле­ние, это вос­при­я­тие вещи и явле­ния в непо­сред­ствен­ном бытии, в их внут­рен­ней сущ­но­сти, а не в их физи­че­ских каче­ствах. Ум видит-созер­цает скры­тый духов­ный смысл, следы при­сут­ствия Бога, стре­мится узреть Боже­ствен­ные замыслы и идеи. Вза­и­мо­связь ума и созер­ца­ния выра­жена в гре­че­ском языке и эти­мо­ло­ги­че­ски, ибо ум – это νοῦς, а созер­ца­ние – это κοίταγμα. В гре­че­ском языке есть и другое, более выра­зи­тель­ное, слово, обо­зна­ча­ю­щее созер­ца­ние, – θεωρία.

Ум стре­мится про­явить себя через разум­ную силу души, обле­кает в мысли и слова свой опыт созер­ца­ния – это есте­ствен­ное стрем­ле­ние, но далеко не всегда осу­ще­стви­мое, осо­бенно если это каса­ется опыта созер­ца­ния духов­ного мира, поэтому апо­стол Павел сказал: «Знаю чело­века во Христе, кото­рый назад тому четыр­на­дцать лет вос­хи­щен был до тре­тьего неба. И знаю о таком чело­веке, что он был вос­хи­щен в рай и слышал неиз­ре­чен­ные слова, кото­рых чело­веку нельзя пере­ска­зать» ( 2Кор.12:2–4 ).

Если ум помра­чен грехом (а это свой­ственно всем людям после гре­хо­па­де­ния), то он не имеет ясного опыта созер­ца­ния. Помра­чен­ный ум опи­ра­ется не на созер­ца­ние, но на чув­ствен­ный опыт и рас­су­ди­тель­ность разум­ной силы души, т.е. рас­су­док. Ум, дела­ю­щий сущ­ност­ные утвер­жде­ния не на основе созер­ца­ния, а путем рас­суж­де­ний, ста­но­вится разу­мом (λόγος). После гре­хо­па­де­ния мыш­ле­ние стало глав­ной формой дея­тель­но­сти чело­ве­че­ского ума, т.е. ум про­яв­ляет себя как разум.

Свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский если гово­рит об уме, то его лока­ли­за­ция в какой-либо части тела отри­ца­ется: «Ум не при­вя­зан к какой-либо части тела, но равно при­кос­но­ве­нен ко всему телу, сооб­разно с при­ро­дою про­из­ведя дви­же­ние в под­ле­жа­щем его дей­ствию члене» [3, с. 35]. Эту мысль активно под­дер­жи­вал свя­ти­тель Лука (Войно-Ясе­нец­кий) [7, с. 110–126].

Раз­ли­че­ние ума, разума и рас­судка

Вот несколько при­ме­ров того, как раз­ли­чают эти поня­тия святые отцы.

Пре­по­доб­ный Максим Испо­вед­ник: «Ум ( νοῦς) есть орган муд­ро­сти, а разум (λόγος) – орган знания. Ум, дви­га­ясь, ищет при­чину существ, а логос, мно­го­об­разно осна­щен­ный, иссле­дует только каче­ства. Иска­ние есть первое дви­же­ние ума к при­чине, а иссле­до­ва­ние есть раз­ли­че­ние лого­сом той же при­чины через поня­тие. Ум харак­те­ри­зу­ется дви­же­нием, а логос – раз­ли­че­нием через поня­тие» [8, с. 1316].

Св. Кал­лист Ката­фи­гиот: «Одно дело созер­цать, другое – раз­мыш­лять. Ум сна­чала созер­цает, а потом раз­но­об­разно мыслит… Ум должен научиться мол­чать, должен ого­литься. Тогда он обре­тает чув­ство тай­ного, сверх­ра­зум­ного и боже­ствен­ного» [6, с. 885, 888].

Пре­по­доб­ный Иоанн Дамас­кин: «Разум­ному суще­ству при­над­ле­жат две спо­соб­но­сти – созер­ца­тель­ная (παρατηρητικόν) и дея­тель­ная (πρακτικόν). Созер­ца­тель­ная спо­соб­ность пости­гает при­роду сущего, дея­тель­ная же обду­мы­вает поступки и опре­де­ляет для них пра­виль­ную меру. Созер­ца­тель­ную спо­соб­ность назы­вают умом (νοῦς), дея­тель­ную же – разу­мом (λογικό); созер­ца­тель­ную спо­соб­ность назы­вают также муд­ро­стью (σοφίαν), дея­тель­ную же – бла­го­ра­зу­мием (φρόνησην)» [5, с. 109].

Итак, обоб­щая ска­зан­ное, можно заклю­чить, что в свя­то­оте­че­ской тра­ди­ции широко рас­про­стра­нено четкое раз­ли­че­ние духовно-созер­ца­тель­ной и интел­лек­ту­ально-рас­су­доч­ной спо­соб­но­сти чело­века, что выра­зи­лось в упо­треб­ле­нии слов «ум» ( νοῦς), «разум» (λόγος) и «рас­су­док» (διάνοια). Это очень важное антро­по­ло­ги­че­ское раз­ли­че­ние, но в данном вопросе име­ется тер­ми­но­ло­ги­че­ская рас­плыв­ча­тость, кото­рую необ­хо­димо учи­ты­вать. В боль­шин­стве слу­чаев у святых отцов слово «рас­су­док» (διάνοια) обо­зна­чает спо­соб­ность рас­суж­дать, мыш­ле­ние, ука­зы­вает на разум­ную силу души. Слово «ум» ( νοῦς) чаще всего ука­зы­вает на дух или созер­ца­тель­ную спо­соб­ность чело­века. А слово «разум» (λόγος) может ассо­ци­и­ро­ваться и с одним, и с другим словом. Каково же его под­лин­ное зна­че­ние? Из при­ве­ден­ных сви­де­тельств видно, что сбли­же­ние, а порой и отож­деств­ле­ние у святых отцов слов «ум» и «разум» обу­слов­лено тем, что они отно­сятся к одной и той же части чело­ве­че­ской при­роды – духу, и их раз­ли­чие свя­зано со спо­со­бом реа­ли­за­ции ума. Если ум обра­щен к созер­ца­нию духов­ного мира и Бога, то он всегда име­ну­ется словом «ум» ( νοῦς), ибо в этом случае его дея­тель­ность прямо соот­вет­ствует боже­ствен­ному замыслу о нем, через эту дея­тель­ность чело­век обре­тает боже­ствен­ные откро­ве­ния и опре­де­лен­ное позна­ние сущ­но­стей твар­ного мира, что есть истин­ная муд­рость. Если же ум обра­ща­ется к рас­суж­де­ниям, постро­е­нию поня­тий, диа­ло­ги­зи­рует, то он име­ну­ется разу­мом и плодом его явля­ются знания о види­мом мире. Разум – это рас­суж­да­ю­щий ум.

Слово «рас­су­док» (διάνοια) ука­зы­вает на душев­ный аппа­рат мыш­ле­ния, спо­соб­ность созда­вать суж­де­ния, интел­лект, мыс­ли­тель­ную силу души. Если исполь­зо­вать три­хо­то­ми­че­скую схему опи­са­ния чело­ве­че­ской при­роды, то рас­су­док – это душев­ная кате­го­рия, в то время как ум отно­сится к высшей духов­ной части чело­века, разум же – это отвра­тив­шийся от созер­ца­ния ум, вза­и­мо­дей­ству­ю­щий с рас­суд­ком, опи­ра­ю­щийся на свои душев­ные силы и опыт. Поэтому в опре­де­лен­ном кон­тек­сте воз­можно отож­деств­ле­ние слов «разум» и «рас­су­док».

Поскольку после гре­хо­па­де­ния чело­ве­че­ский ум покрыт пеле­ной греха и не спо­со­бен созер­цать сверх­чув­ствен­ный мир, то он исполь­зу­ется чело­ве­ком только отча­сти в своей низшей функ­ции – как разум, т.е. как орудие ана­лиза и осмыс­ле­ния чув­ствен­ного опыта, а также для обле­че­ния этого опыта в слова.

Разум хотя и осно­вы­ва­ется на рас­судке, но им не огра­ни­чен и имеет в своем арсе­нале иные сред­ства и методы позна­ния: рефлек­сия, инту­и­ция, образ­ность, сим­волы, вооб­ра­же­ние и др. Все пере­чис­лен­ное – это реду­ци­ро­ван­ные свой­ства под­лин­ного ума ( νοῦς). В част­но­сти, инту­и­ция – это спон­танно про­яв­ля­ю­ща­яся созер­ца­тель­ная спо­соб­ность ума, поз­во­ля­ю­щая понять суть объ­екта или явле­ния без ана­ли­ти­че­ских рас­суж­де­ний. Однако в уме, помра­чен­ном грехом, эта спо­соб­ность обычно не обна­ру­жи­ва­ется или же про­яв­ля­ется крайне неожи­данно, чаще всего в экс­тре­маль­ных ситу­а­циях. Совре­мен­ный чело­век не может вла­деть этой спо­соб­но­стью посто­янно. Попытки акти­ви­зи­ро­вать эту сферу чело­века с помо­щью опре­де­лен­ных оккульт­ных мето­дик при­во­дят к повре­жде­нию созна­ния и тяже­лей­шим формам пре­ле­сти, о чем много гово­рят святые отцы, поэтому попытки искус­ственно раз­вить в себе инту­и­цию – это крайне опас­ный духов­ный экс­пе­ри­мент над собой. Созер­ца­тель­ная спо­соб­ность ума, про­явив­ша­яся в жизни святых людей, – это опре­де­лен­ный плод их духов­ной жизни, но не цель. Данная спо­соб­ность полу­чает свое пра­виль­ное рас­кры­тие только на пути бого­угод­ной жизни, по слову Гос­пода: «Ищите же прежде Цар­ства и правды Его, и это всё при­ло­жится вам» ( Мф.6:33 ).

Необ­хо­димо при­знать, что вопрос о раз­ли­че­нии в свя­то­оте­че­ском насле­дии «ума», «разума» и «рас­судка» весьма слож­ный и наши суж­де­ния носят лишь пред­ва­ри­тель­ный ори­ен­ти­ро­воч­ный харак­тер.

Лите­ра­тура

Леонов Вадим, прот. Поня­тия «Ум», «Разум», «Рас­су­док» в свя­то­оте­че­ской тра­ди­ции // Пси­хо­ло­ги­че­ская наука и обра­зо­ва­ние. Элек­трон­ный журнал. 2011. — № 3. — C. 1–9.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *