согласно учению канта время это
Ответы на тесты по философии: Немецкая классическая философия.
Немецкая классическая философия.
1. В философском творчестве И. Канта выделяются периоды:
*а) докритический и критический;
б) материалистический и диалектический;
в) логический и онтологический;
г) рациональный и иррациональный;
д) метафизический и диалектический.
2. Философский трактат «Критика чистого разума» был написан:
3. Трансцендентное по Канту – это:
а) познанное опытным путем;
б) познанное эмпирически и рационально;
в) познанное с помощью теоретического разума;
г) познанное с помощью практического разума;
*д) абсолютно непознаваемое.
4. По мнению Канта, «вещь в себе» – это:
б) реальное существование потенциального мира;
*в) мир существующий, который нам совершенно недоступен и никогда не может сделаться объектом нашего познания;
г) то же, что феноменальное субъективное бытие;
д) совокупность трансцендентных субъектов, то же, что Платон называл «миром идей».
5. Помимо явлений Кант выделяет:
*а) мир вещей в себе;
б) мир сознания в себе;
в) мир чувств в себе;
6. По Канту, предмет и явление в мире, данные в восприятии, для познающего субъекта есть:
д) интуитивное схватывание.
7. Априорные формы чувственного созерцания, по Канту:
*а) пространство и время;
б) пространство и мышление;
г) ощущение и представление;
д) бытие и сознание.
8. По теории Канта, время и пространство:
а) являются вечными реальными атрибутами субстанции;
*б) не существуют реально, но необходимо предшествуют чувственному опыту;
в) возникают ситуационно, по мере совершенствования познания мира;
г) являются неотъемлемыми свойствами единичных вещей;
д) первичны по отношению к материи.
9. Кант обосновывает нравственный закон, согласно которому человек является «целью в себе», поскольку:
а) связь между чувственным стимулом и поведением имеет характер прямой необходимости;
*б) человек — это существо, способное к абсолютно свободной автономной мотивации поведения;
в) человек должен согласовывать свою автономную мотивацию с мотивацией других людей, рассматривая их как средство достижения своих целей;
г) человек должен согласовывать свою автономную мотивацию с мотивацией других людей, рассматривая их как цель в самих себе;
д) человек создан по образу и подобию божьему.
10. Формулировка категорического императива Канта гласит: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения на основе твоей воли могла стать. »:
а) привычной формой твоего поведения;
б) принципом инстинкта самосохранения;
г) примером для подражания других;
д) юридическим законом.
11. По мнению Канта, категорический императив – это:
а) выведенный им закон соотношения масс планет;
б) критикуемый им христианский догмат;
в) занимаемая им гражданская позиция;
г) доказательство несостоятельности любых нравственных предписаний;
*д) непреложное нравственное требование, моральный закон.
12. По Канту, нравственная ценность поступка тем выше, чем более он:
*а) соответствует действующему закону;
б) доставляет личное удовлетворение;
в) подчинен абстрактному чувству долга;
г) подчинен воле бога;
д) связан с гуманными или дружескими чувствами.
13. В своей теории эстетического суждения Кант впервые охарактеризовал эстетически приятное, с точки зрения:
б) творческой способности;
14. Философия Гегеля — это:
*б) абсолютный объективный идеализм;
д) трансцендентальный идеализм.
15. Диалектика в философской системе Гегеля:
16. По Гегелю, первооснова всего сущего есть:
*в) абсолютная идея (мировой дух);
д) у сущего нет первоосновы, все безосновно, преходяще.
17. В системе Гегеля мировое развитие есть:
*а) развитие духа (абсолютной идеи);
б) процесс закономерной смены общественно-экономических формаций;
в) воплощение Божественного замысла;
г) процесс самоорганизации материи;
д) Гегель отрицал развитие.
18. В «Науке логики» Гегель обосновывает тезис:
а) все, что существует — разумно;
б) все, что существует — действительно;
в) все, что разумно – существует;
*г) все, что разумно — действительно.
19. Гегель рассматривал историю в своей работе «Философия истории», как:
а) прогрессивное развитие науки;
б) самоцельное становление бога;
*в) развитие мирового духа во времени;
г) развитие мирового духа в пространстве;
д) нравственный прогресс.
20. Философия Л. Фейербаха — это:
21. Материалистическая концепция Л. Фейрбаха получила название:
а) стихийный материализм;
б) наивный материализм;
в) механистический материализм;
г) диалектический материализм;
*д) антропологический материализм.
22. Фейербах главным объектом познания считал:
23. Фейербах считал религию:
а) нелепым суеверием;
б) абсолютизированием субъективной стороны сознания;
*в) приписыванием Богу атрибутов человека;
г) реализацией свободы;
д) атавизмом сознания, связанным со страхом людей перед силами природы.
24. «Новая этика и религия человека», к которой призывал Фейербах, это религия и этика:
25. Установите соответствие философа философскому учению:
б1. трансцендентальный идеализм; а) Гегель;
г2. антропологический материализм; б) Кант;
а3. абсолютный идеализм; в) Шеллинг;
в4. философия тождества; г) Фейербах.
26. Установите соответствие философского трактата тому или иному философу:
б1. «Критика чистого разума»; а) Гегель;
г2. «О сущности христианства»; б) Кант;
а3. «Наука логики»; в) Шеллинг;
в4. «Система трансцендентального идеализма»; г) Фейербах.
Согласно учению канта время это
Оригинальную теорию, также кардинально меняющую наши привычные представления о мире, разработал знаменитый немецкий философ Иммануил Кант До Канта в научном мире уже была «в моде» ньютоновская физика. Пространство и время с точки зрения Ньютона представляют собой абсолютные универсальные формы бытия материи.
Говоря метафорически, пространство подобно гигантской коробке, в которую сложены все вещи Вселенной, а время представляет собой гигантские часы на стене этой коробки, указывающие на последовательное течение событий.
Кант задал следующий вопрос: «А видим ли мы пространство?» Органы чувств, которые обеспечивают нашу связь с миром, реагируют на вещи, которые становятся объектами нашего внимания. Да, мы замечаем, что вещи расположены в пространстве. Но что мы увидим тогда, когда последовательно будем убирать все объекты, попадающие в поле нашего внимания? В конце концов, должно остаться само пространство. Но его-то мы как раз и не видим, оно не представимо, не дано ни одному из имеющихся у нас органов чувств. На каком основании тогда мы утверждаем, что пространство существует объективно, так же, как вещи мира?
В качестве решения проблемы Кант предложил кардинально иное представление о пространстве. Пространство – это не гигантская ньютоновская коробка, существующая объективно, а особая форма чувственности самого субъекта познания. Это сам познающий устроен таким образом, что воспринимает данные ему посредством органов чувств вещи в пространстве. Можем ли мы представить вещи вне пространства? Очевидно, что нет. Пространство оказывается нашей универсальной формой познания мира. Обратимся к метафоре. Когда мы смотрим на вещи через очки, то сами очки мы не замечаем – мы видим вещи. Также и пространство, как внутреннее устройство чувственности субъекта, представляет собой особые «очки», через которые он взирает на мир. Пространство субъективно, сам мир вне пространства – вот главный тезис теории. Так как он выглядит, этот действительный мир? Мы не знаем, ибо, обращаясь к вещам, мы уже всегда перерабатываем поступающую от них информацию на свой субъективный лад, в соответствии с самим устройством нашего познавательного аппарата. Мир как он есть – это Ding an sich (вещь в себе). Все сказанное о пространстве относится и к времени.
С точки зрения Канта, все, с чем имеет дело человек – виртуально. Все, что мы видим – это лишь «псевдомир», созданный нами самими. Объективная реальность недоступна для человеческого опыта.
Время у Иммануила Канта
Время не есть что-то объективное и реальное: оно не субстанция, не акциденция, не отношение, а субъективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого, по определенному закону, и чистое созерцание.
И. Кант
Пространство и время со всем, что они в себе содержат — это не вещи или их свойства сами по себе, а принадлежат только к их явлениям. Они присущи нам до всякого восприятия.
И. Кант
Отвлечемся от Канта. Обратимся к великим русским. Свидетельствует Лев Толстой: «Мало того, что пространство, и время, и причина суть формы мышления, и что сущность жизни вне этих форм, но воя жизнь наша есть (всё) большее и большее подчинение себя этим формам и потом опять освобождение от них. »
Говорит Федор Достоевский: «Что такое время? Время не существует; время есть цифры».
Говорит Александр Блок: «Есть как бы два времени, два пространства; одно — историческое, календарное, другое — неисчислимое, музыкальное. Только первое время и первое пространство неизменно присутствуют в цивилизованном сознании».
Андрея Белого музыкально-поэтическое восприятие пространства-времени вдохновило на такие стихи:
Взор убегает вдаль весной:
Лазоревые там высоты.
Но «Критики» передо мной —
Их кожаные переплеты.
Вдали — иного бытия
Звездоочитые убранства.
И, вздрогнув, вспоминаю я
Об иллюзорности пространства.
Сколько величайших мудрецов терялись в поисках ответа на вопрос: что есть время? Внутреннее чувство? Последовательность идей в уме? Форма мышления? Чистая интуиция? Число? У Зенона, Парменида, Аристотеля, Августина, Локка, Беркли, Юма нахожу потрясающие откровения, на века и тысячелетия упреждающие Иммануила Канта.
Свидетельствует Аристотель: «Будет ли, в отсутствии души, существовать время или нет? Ведь если не может существовать считающее, не может быть и считаемого, ясно, следовательно, и числа, так как число есть или сочтенное или считаемое. Если же по природе ничто не способно считать, кроме души и разума души, то без души не может существовать время. »
Также и времени нет самого по себе, но предметы
Сами ведут к ощущенью того, что в веках совершилось,
Что происходит теперь и что воспоследует позже.
И неизбежно признать, что никем ощущаться не может
Время само по себе, вне движения тел и покоя.
Августин Аврелий: «В тебе, душа моя, измеряю я времена; и когда измеряю их, то измеряю не самые предметы, которые проходили и прошли уже безвозвратно, а те впечатления, которые они произвели на тебя: когда сами предметы прошли и не стало их, впечатления остались в тебе, и их-то я измеряю, как присущие мне образы, измеряя времена. Если же не так, если и это неверно, то или времена имеют самобытное существование, или я не времена измеряю».
Джон Беркли: «Время есть ничто, если отвлечь от него последовательность идей в нашем духе».
Чем объяснить, что величайшие визионеры — Аристотель, Лукреций Кар, Августин, Декарт, Лейбниц, Дунс Скот, Оккам, Беркли, Юм, Кант, — не сговариваясь, отрицали объективность времени?
Каждый раз, когда я пытался составить простую идею времени с отвлечением от последовательности идей в моем духе, времени, которое протекает единообразно и сопричастно всему сущему, я терялся и путался в безысходных затруднениях.
Почему то, что нам, малым, кажется ясным и очевидным, у великих вызывает только сомнения? —
«Время заключено не в объектах, но только в субъекте, который воображает объекты».
Время субъективно: оно лишь субъективное условие человеческого созерцания (которое всегда имеет чувственный характер) и само по себе, вне субъекта, есть «ничто».
Человек создал время, согласуя свои переживания с переживаниями других.
Нам кажется, что во вселенной есть время, но в действительности всё, что существует, вневременно.
Только ли через сознание и только ли для сознания существует время?
Кантова теория пространства и времени венчает тысячелетнюю человеческую мысль — лучше сказать: интуицию о природе времени. Эта теория — так, как она изложена в К р и т и к е и П р о л е г о м е н а х, — труднодоступна. Но не потому, что сложна, — потому, что до конца не прояснена для самого автора. Будь она вполне ясной, Канту хватило бы таланта изложить ее просто, не оставив проблем для Рейхенбаха.
Что наиболее существенно в этой мгле? Что пространство и время даже не ноумены, ибо последние недоступны, но реальны. Следует различать, считает Кант, эмпирическую реальность времени от его трансцендентальной идеальности. Эмпирическое время реально. В опыте не может быть предмета, не подчиненного условию времени. Но в такой же мере, в какой верно последнее, невозможно никакое притязание философии на абсолютную реальность времени. Будь оно реально, время «было бы абсолютно присуще вещам как условие или свойство независимо от формы нашего чувственного созерцания». Но кто знает такие свойства «вещей самих по себе», как время, и как они могут быть даны нашим чувствам?
Не смешивал ли И.Кант реальное физическое время с перцептуальным временем нашего восприятия? Не «отодвигал» ли реальные временные отношения на уровни бытия, далекие от нашего макроскопического опыта? И вообще, насколько точно наше перцептуальное время отражает физическое — правильно ли мы воспринимаем время?
В этом и состоит трансцендентальная идеальность времени, согласно которой оно, если отвлечься от субъективных условий чувственного созерцания, ровно ничего не означает и не может быть причислено к предметам самим по себе ни как субстанция, ни как свойство.
Иными словами, время не есть нечто само по себе существующее, оно лишь субъективное условие, изначально присущее человеческому уму для координации между собой предметов эмпирического мира. В ноуменальном мире предметов «самих по себе» времени и пространства нет. Поэтому нелепо спрашивать, где, например, находится Бог и когда он сотворил мир.
Время действительно лишь как форма внутреннего созерцания и присуще не самим предметам, а лишь субъектам, которые их созерцают.
Устрани субъект — и окажется, что объект с качествами, приписываемыми ему чувственным созерцанием, нигде не встречается да и не может встретиться, так как именно наши субъективные свойства определяют форму его как явления.
Непонятно? Не потому ли Оствальд Шпенглер говорил: «То странное, что содержится во времени, сама жизнь, должно быть уничтожено манией понятности».
Пространство и время субъективны, ибо не может быть предметом опыта лишенное вещей пространство и лишенное действий время. Время призрачно. По мнению Канта, самая нелепейшая из выдумок — время как непрерывное течение в существовании.
Иммануил Кант считал, что при всем обилии и остроумии рассуждений о времени, реальное его определение отсутствует, а отвлеченные рассуждения о его природе не определяют его реальность. Еще меньше дает номинальное определение, которое «совсем бесполезно, так как и без него это слово достаточно понятно, чтобы не путать его с другими».
При всей субъективности время Канта не связано с «я мыслю», а находится как бы рядом с ним. Эта обособленность от человека выражается в том, что, полагая время формой человеческой чувственности, Кант не делает его ни личным, ни конечным — особенность, зорко подмеченная М.Хайдеггером. Сам Кант, видимо, не чувствовал противоречия между конечностью «я» и бесконечностью идеи времени.
Главными мотивами, которыми подсознательно руководствовался Кант, пытаясь элиминировать реальный поток времени, были страх перед смертью, которого он якобы сознательно не испытывал, а также стремление спасти свободу воли. Чтобы обосновать мораль и сделать человека ответственным за свои действия, ему надлежало отказаться от лапласовского детерминизма, предопределяющего грядущее, а самым радикальным способом отказа был отказ от времени. Чтобы спасти свободу, он сделал время субъективным, подменив поток времени потоком свободы воли.
Если бы время, рассуждал Кант, было определением вещей, как они существуют «сами по себе», то «свободу нельзя было бы спасти». Ибо если события и поступки, совершенные во времени, подчинены закону причинности и, следовательно, если бы время было определением «вещей самих по себе», то все поступки совершались бы с фатальной необходимостью, а человек превратился бы в марионетку, мыслящий автомат. Причинность, обусловленная свободой, то есть свободное действие, возможно лишь для субъекта, действия которого не определяются временем. «Спасти» свободу можно только изъяв действие субъекта из смены событий во времени.
Всё эмпирическое в человеке может быть подчинено времени, всё ноуменальное — нет: как «вещь сама по себе» человек находится вне времени и причины, открываясь для свободного выбора. В ноуменальном мире Кант пошел дальше Парменида, фактически отказавшись не только от времени, но и от причины. Хотя его иногда считают творцом причинной теории времени, он, скорее сторонник временной трактовки причинности: не порядок во времени приводит к причинной связи, но причинная связь — к порядку в эмпирическом времени.
Кантовская концепция субъективного времени, как и идея ноуменов, непрактична: она ничего не дает деятелю для активного действия. Как выяснил Рейхенбах, она не решает парадокса свободы, не вносит ясности в переживание потока времени, не дает способа различения прошлого и будущего, детерминированного и индетерминированного. Она не позволяет воздействовать и подчинять. Именно этим — созерцательностью и непрактичностью — она и ценна. Полезность слишком запятнала себя, чтобы всецело ей доверять, не оставляя места фикциям духа, эйдосам и «ничто».
Полагают иногда, что Иммануил Кант уничтожил время потому, что не смог его познать. А для рассудка всё, что ему не подвластно, не существует. Отношение к времени — разновидность мировидения: Платон и Гёте приемлют тайну и судьбу, Аристотель и Кант — нет. В З а к а т е Е в р о п ы О.Шпенглер напрямую связал кантовскую проблему времени с проблемой судьбы: «Лишь из прачувства тоски и его прояснения в идее судьбы открывается нам теперь проблема времени, суть которой, поскольку она касается темы нашей книги, должна быть вкратце изложена. Слово «время» апеллирует всегда к чему-то в высшей степени личному, к тому, что уже было охарактеризовано нами как собственное, поскольку оно с внутренней достоверностью ощущается по контрасту с чем-то чужим, которое теснит отдельное существо натиском впечатлений чувственной жизни. Собственное, судьба, время суть слова-векселя».
Проблема времени, как и проблема судьбы, трактовалась всеми мыслителями, ограниченными систематикой ставшего, с полным непониманием. В знаменитой теории Канта нет ни единого слова о признаке направленности. Отсутствие мнений на этот счет даже не замечалось. Но что это такое — время как отрезок, время без направления? Все живое обладает — здесь можно только повторяться — «жизнью», направлением, порывом, велением, некоторой глубочайше родственной тоскующему вожделению подвижностью, не имеющей ничего общего с «движением» физики. Живое неделимо и необратимо, однократно, никогда не повторимо и в своем течении совершенно неопределимо механически: все это принадлежит к сущности судьбы. Но и времени — тому, что мы действительно чувствуем при звучании этого слова, что музыка может уяснить лучше слова, а поэзия лучше прозы, — присущ, в отличие от мертвого пространства, этот органический признак. Тем самым, однако, исчезает допущенная Кантом и всеми другими возможность подчинить время наряду с пространством однородной критико-познавательной процедуре. Пространство — это понятие. Время есть слово, намекающее на что-то непонятное, звуковой символ, который совершенно ложно толкуют, если силятся трактовать его, по типу понятия, на научный лад. Даже слово «направление», не терпящее замены, способно своим оптическим содержанием ввести в заблуждение. Понятие вектора в физике служит тому доказательством.
Для первобытного человека слово «время» лишено значения. Он живет, не испытывая в этом слове нужды для противопоставления его чему-то другому. Он имеет время, но ничего о нем не знает. Бодрствуя, все мы осознаем только пространство, а не время. Пространство «есть», оно существует в мире с миром наших ощущений, и притом двояким образом: как нечто саморасширяющееся, покуда мы мечтательно, инстинктивно, созерцательно, «мудро» живем своей жизнью, и как пространство в строгом смысле — в миге напряженного внимания. «Время», напротив, есть открытие, совершаемое нами лишь в мыслительном акте; мы создаем его как представление или понятие, и только гораздо позднее нам брезжит, что и сами мы, поскольку мы живем, являемся временем.
Что это — критика или подтверждение Канта? Время, существующее как судьба, существует ли как время?
Лишь миропонимание высоких культур, под механизирующим впечатлением «природы» и исходя из сознания строго упорядоченной пространственности, измеримости, понятийности, набрасывает пространственную картину, фантом некоего времени, долженствующий удовлетворить его потребность все понять, измерить, каузально упорядочить. Жуткость времени, сама жизнь должны быть здесь закляты и упразднены магией понятийности.
Хотя в конечном итоге Шпенглер критикует Канта, считая, что Эйлер и Даламбер опровергли его, идея времени-судьбы мало чем отличается от идеи ноумена, а шпенглеровское время как противопонятие пространства, мало чем отличается от кантовских субъективных форм, что, собственно, признает и сам автор З а к а т а:
Если бы Кант острее собрался с мыслями, то, вместо того чтобы говорить о «двух формах созерцания», он назвал бы время формой созерцания, а пространство — формой созерцаемого, и тогда, ему, пожалуй, открылась бы связь обоих.
В сущности, обоснование Кантом априорности пространства и времени, а затем и их субъективности совсем несложно. Если допустить, что пространство и время существуют объективно, то необходимо представить пространство бесконечным мировым ящиком, который сам по себе является абсолютно пустым, а время — бесконечным потоком «ничто», независимым от существования вещей. Поскольку то, что не дано в опыте, не является объективным знанием, а проблематично, пространство и время — лишь условия чувственного сознания, врожденные формы деятельности нашего разума, упорядочивающего чувственные данные. В чем-то они сродни бессознательным движениям души, которые, как писал З.Фрейд в работе П о т у с т о р о н у п р и н ц и п а у д о в о л ь с т в и я, сами по себе тоже вневременные: они не имеют временной субординации, время для них не меняется, они не пользуются временными определениями.
(Отвлекаясь от проблемы времени, должен отметить общие черты кантианства и фрейдизма: кантовской этики и фрейдовского процесса сублимации, кантовской автономии личности и фрейдовского рефлекса идентификации, амбивалентности чувств, недоказуемости Бога, неотвратимости «неудобств культуры», субъективности и подсознательности времени, даже категорического императива как трансформированного выражения эдипова комплекса).
Логика пригодна для частностей, она кончается там, где начинаются первосущности, например, время. Логика бессильна доказать как существование, так и отсутствие времени. Из глубин пракультуры и прасознания тянутся к нам две мировые линии времени и безвременности, имеющие своих сторонников во все несуществующие или существующие времена. Согласно одной, всё уже есть в этом мире там: наше сознание лишь скользит по бытию, воспринимая его как движение времени. Согласно другой, всё есть время.
Я не знаю, сколь важно присутствие или устранение времени для существования. Я не знаю, возможно ли существование без времени, но я полагаю, что время призрачно — как призрачно всё главное в нашем мире. Мы плывем в этом призрачном эфире времени, не зная, существует ли он, куда и откуда течет, где его исток и где устье. И почему мы никогда не видим плывущих нам навстречу? Потому ли, что никакая связь между нами невозможна? Потому ли, что наши средства позволяют нам общаться лишь с плывущими в том же направлении? Может быть, нам просто недоступны иные измерения мира, откуда избранным являются вести, пророкам — пророчества, визионерам — видения? Или, может быть, время лишь чуть-чуть существует, как чуть-чуть существует прогресс? За все надо платить, а времени всегда не хватает. Может быть, его просто мало в мире? Может быть, время — дефицит времени?
А как быть с миром временного Зазеркалья, где молодеют, — старея и рождаются, — умирая? Где войны развиваются от убийств к воскрешениям? Где эволюция и прогресс — это упадок и вырождение? Но, если вдуматься, не в таком ли мире мы живем?
Или в мире и вправду нет времени? То, что мы воспринимаем как время, только движение нашего сознания от меньшей осведомленности к большей. Время как мера информированности — и только. В мире же всегда есть всё, становление происходит лишь внутри нас, оно течет лишь внутри моего «я».
Первична мысль. Пространство и время — ее функции. Они даже не априорные формы чувственности, а логические категории умозрительности. Время — средство организации мысли, без него невозможны счет, движение, ориентация в бытии, отношение «больше или меньше». Без времени невозможна наука и сама «стрела времени». Неверно оценивать время как последовательность представлений: это предполагает первичность последних и низводит время до придуманного им порядка. Время — необходимое условие образования последовательностей, свидетельство существования некого космоса чистых мыслей в числах. Оно — структура мысли. Помогая конструировать «внешний мир», оно налагает на содержание мысли определенные ограничения. Но оно и мера, зависящая от скорости. Оно — и еще более сложное кантовское время.
Определения времени и пространства, пишет Наторп, суть определения мысли. Понятие абсолютного времени является функцией теоретического мышления — предельное понятие, необходимое для выражения метода познания природы.
Пространство и время — однородные математические континуумы, имеющие не объективно-реальное, но мыслимое, теоретическое существование.
Вещи, из которых согласно логически совершенной теории, только и может состоять телесный мир, фигурируют в науке лишь как чистое «ничто». Собственно говоря, имеют значение лишь те отношения, в которые вступают друг с другом эти вещи.
Всё сказанное ранее — часть философии времени. Но существует еще и физика времени. Она совсем иная, и о ней речь впереди…