собор во владимире успенский план
Часть 4. Владимирские древности
Успенский собор во Владимире
ДВАЖДЫ ПОСТРОЕННЫЙ
Закончив осмотр Дмитриевского собора, двигаемся к Успенскому. Путь пролегает вдоль здания присутственных палат. Причем идти можно как с внешней, то есть обращенной к пойме Клязьмы, стороны, так и с внутренней. С внутренней выставлены любопытные фотографии города Владимир XIX века. Ни машин, ни асфальта, только мощенные улицы, купеческая застройка да памятники старины. Смотреть рекомендуется.
Успенский собор – по-настоящему кафедральный. Это не частная личная церковь Всеволода, коей является Дмитриевский храм. Здесь изначально служили епископы, позже митрополиты. Собор возводился Андреем Боголюбским, замыслившим сделать из Владимира новый стольный град. А стольный град обязан иметь храм, не уступающий ни киевской, ни новгородской Софиям.
Впрочем первоначальный, возведенный в 1160 году (стройка шла четыре года, и я не очень понял, относится 1160-й к освящению или к закладке) Успенский собор Софиям таки уступал. Был он одноглавым наподобие Дмитриевского или Покрова на Нерли. То есть по центру сводов возвышался всего один барабан с одним куполом. Зато стены были изукрашены резьбой в традициях владимирского зодчества.
К слову о русском зодчестве. Нам, конечно, неизвестны имена строителей XII века, но ученые полагают, что изначально, при Андрее Боголюбском в роли архитекторов выступали иностранные мастера. Греки? Для строительства зданий из плинфы – возможно. Но для белокаменных построек могли приехать архитекторы с запада. Очень уж характерные совпадения у владимирских и немецких церквей. Резьбой же, как и черными работами занимались уже непосредственно местные.
План Успенского собора Андрея (черные квадратики) и план обстройки его при Всеволоде
Год 1185 на Руси более всего известен походом на половцев полка Игорева. На Владимирщине в дальний поход не ходили, но заняться было чем, ибо «погоре бо мало не весь город». Охватил пожар и Успенский собор. Выгорели дубовые связи, побежали трещины, закоптились стены.
Здорово, наверное, расстроился великий князь Всеволод. Но пожар – это не только большой убыток или разорение, это еще и возможность зажить по-новому. Сохранное здание тронуть рука не поднимается, а после такой напасти и перестроить можно. Действительно догнать и перегнать Софии.
По какой-то причине Всеволод не стал призывать иностранных архитекторов. То ли связи оборвались, то ли свои поднаторели. Но в летописи нарочито отмечено: «не ища мастеров от немець». Призвал князь своих, доморощенных зодчих и велел им что-то сделать с этим обгоревшим и потрескавшимся остовом.
И сделали. Инженерное решение и по нашим временам не хилое – забрать прежний храм в каменный футляр нового, обвести внешними стенами, подпереть дополнительными столпами, а старые столпы усилить.
Правда, пострадала так и не восстановленная каменная резьба эпохи Боголюбского. Да и стены вышли гораздо толстые. Узкие окна стали больше похожи на туннели и пропускали в разы меньше света. Впрочем, памятуя судьбу Рождественского собора в Боголюбово, погибшего от расширения окон, остается радоваться, что никто не стал прорубать проемы пошире. Свечей на освещение, думается, уходила прорва.
Пять прясел по фронту собора
В целом Успенский собор полностью укладывается в суздальскую белокаменную традицию. Опять мы имеем дело со зданием, в плане близким к квадрату. Три разделенные на прясла стены. Из-за размера храма прясел по пять штук с каждой стороны. Разделены они колоннами, оканчивающимися у земли соколиными когтями.
Прясла между собой не равны. Это хорошо видно по аркатурному поясу. Где-то мы видим семь, где-то шесть, а где-то и вовсе четыре полуколонны. Выше аркатурного пояса традиционные поребрики, еще выше узкие окна и совсем наверху озолоченные полукружья закомар.
Резьбы действительно крайне мало. Что-то напоминающее ее свисает по низам полуколонн аркатурного пояса. Но после Дмитриевского собора эта бедность уже не смотрится. Может быть, в этом есть какой-то смысл. Всё-таки Дмитриевский собор имел характер личной княжеской церкви, а Успенский – кафедральный, созданные под епископа и с прицелом (чем черт не шутит?) на митрополита. Потому здесь господствует строгость и благолепие, а не увеселительная резьба.
Женские лики вокруг оконного проема
Здание Андрея Боголюбского было украшено богато. Подтверждением тому служит множество резных камней, найденных вокруг Успенского храма. И они – лишь малая часть из камней, не пошедших в перестройку.
Большая же часть каменных блоков была использована вторично. У каких-то камней стёсывали рисунок (остатки резьбы давно найдены и даже частично идентифицированы сюжеты), какие-то камни вставляли в стены гладкой (прежней тыльной) стороной наружу. Новая резьба не создавалась.
В итоге по стенам осталась крохотная толика прежнего великолепия – соколиные когти на колоннах, кое-где львиные рожи да женские лики вокруг окон (и то не везде – видать, не хватило их при реконструкции). В остальном всё строго, чисто, белоснежно, но без изюминки. Потому и не лег Успенский собор мне на душу так, как лег Дмитриевский.
Внутри Успенского собора
НЕКРОПОЛЬ УСПЕНСКОГО СОБОРА
Если в случае Дмитриевского или Покровского храмов всё самое интересное находится снаружи, то у Успенского собора вся прелесть внутри. И прелесть, и покойники. Если верить написанному, то только внутри здания располагаются гробницы (по гречески вделанные в ниши гробницы именуются аркосолиями), по крайней мере, десяти человек. Среди них великие Владимирские князья Андрей Боголюбский, Константин и Юрий Всеволодовичи – сыновья Всеволода Большое Гнездо, в свое время изрядно полившие Русь кровью.
Успенский собор наполовину действующий, наполовину музейный. До часу дня там работают священники, после часа экскурсоводы. Чтобы получить скучную экскурсию с некритичным пересказом местных легенд, нужно заплатить 350 рублей. Просто попасть внутрь – 150 рублей.
Но в принципе и это необязательно. Можно пристроиться в хвост экскурсионной группе и проникнуть паровозиком. Бдительность у тетенек на входе от обилия посетителей притупляется, и они уже не отлавливают всех халявщиков. Я заплатил 150 рублей, в собор отправился в хвосте колонны экскурсантов, и билета у меня никто не спросил.
Список похороненных размещен у стены справа от входа. Правда, полюбоваться на самих покойников вы не сможете, поскольку их гробницы задернуты зелеными покрывалами. Нет, ну я еще понимаю простые смертные – пусть себе покоятся (если они там и вправду присутствуют), но посмотреть на мощи?
Гробница Константина Всеволодовича
Единственный открытый гроб размещен по центру здания. Ну как открытый – застекленный. И стекло периодически покрывается следами поцелуев верующих. В гробу находятся мощи святого Юрия (Георгия) Всеволодовича. Того самого «замечательного» великого князя Владимирского, при котором монголы пожгли Русь.
Сам князь, предварительно не оказавший помощи Рязани (мог реально оказать или нет – другой вопрос, главное – и не пытался), потерявший не за понюх Владимир со всей семьей, был разбит и убит в сражении на реке Сить 4 марта 1238 года.
Дальше всё по-православному просто. Нашли его тело без головы, похоронили в Ростове. Позже нашли и голову, положили в гроб. В 1239 году тело с головой перевезли во Владимир в Успенский собор. Голова внезапно приросла к туловищу, правая рука трупа вознеслась вверх (ну так, приподнялась слегка). Мощи оказались нетленными. В XVII веке князя канонизировали.
Собственно, в застекленном гробу мощей не видно. Всё закрыто одеждой. Только почерневшая правая рука торчит из-под одежды. Покоится на рукояти меча.
Да, формально фотографировать внутри нельзя, но если хочется, то можно. Только без вспышки.
Мощи Юрия Всеволодовича
Здесь можно было бы позудеть на тему того, как православные умудряются канонизировать не самых положительных князей. И ладно бы лишь ссылались на такие «формальности» как чудеса да нетление. Но нет, этого мало. Откроешь какой-нибудь православный текст и умилишься:
«Великий Всеволод был один из достойнейших князей русских, украшенный добрыми качествами души и доблестями гражданскими. По сказаниям русских летописей, он добрых миловал, злых казнил, не уважал лица сильных и не давал никого в обиду, не напрасно нося меч, ему Богом данный.»
А что, летописцы, они такие, честные и неподкупные, скажут как отрежут, охарактеризуют так на века. Или вот еще любят ссылаться на тексты из «Жития», созданного в XVII веке. Ну, оно конечно, тогдашние монастырские писатели, они всё знали, им верить можно безусловно.
Но самое интересное во всех этих канонизациях – загробное классовое неравенство. Казалось бы, монголы полно народу поубивали в том Владимире в 1238 году. Но «владимирскими мучениками» объявили только княжескую семью. Э, да что там.
Фрески Успенского собора
Наибольшую историко-художественную ценность во внутреннем убранстве собора имеют, конечно, фрески. Традиционно автором наиболее значимых считается Андрей Рублев. И опять же традиционно многие из них были сокрыты под иконостасом или поздними наслоениями и вскрыты уже при советской власти. Реставрационные работы ведутся до сих пор. Не идет фрескам на пользу современная атмосфера.
Утверждается, что есть на стенах элементы фресок домонгольского периода. На схеме в храме даже показано, где они размещаются. Но я по своей неграмотности, хоть убейте, не смог идентифицировать фрески, скажем, 1161 или 1189 годов. Да, признаться, и не стремился. Большой эстетики в них не вижу, но историческая ценность, как по мне, так безусловна.
Успенский собор во Владимире
Вдосталь нагулявшись по Успенскому собору, битком набитому туристами, выходим на улицу, отходим на почтительное расстояние, бросаем прощальный взгляд и спешим к символу Владимира Золотым воротам.
Российские древности: Успенский собор во Владимире
Успенский собор во Владимире
О храме-матрешке, о том, сколько на самом деле глав было у знаменитого владимирского храма и как ему на помощь пришли знаменитые москвичи, рассказываем в очередном выпуске рубрики «Российские древности».
Сегодня наш рассказ пойдет об одном из самых известных, но в то же время самых сложных и запутанных для истории архитектуры памятников. Споры о его внешнем облике ведутся уже более полувека, хотя этот собор XII века прекрасно сохранился до наших дней. Как такое может быть? Давайте обо всем по порядку. Итак, Успенский собор во Владимире.
Успенский собор во Владимире
Так случилось, что нынешний Успенский собор имеет двух заказчиков строительства и два времени постройки. Сначала его выстроил князь Андрей Боголюбский. Лаврентьевская летопись сообщает о том, что собор был заложен 8 апреля 1158 года. Другая летопись, так называемая Летопись Авраамки, дает другую дату — 8 мая. В любом случае, в 1160 году главных храм Владимира был завершен: «Создана бысть церки святая Богородица (в домонгольской Руси храм Богородица почти всегда означал церковь Успения Богоматери – Indicator.Ru) в Володимери… князем Андреем; и украси ю дивно… и верх ея позлати… приведе ему Бог из всех земель мастеры». То есть, к 1160 году Андрей Боголюбский выстроил кафедральный собор и пригласил отовсюду мастеров для украшения его: росписей, украшения стен резным камнем, изготовления икон и церковной утвари. В 1161 году храм начали расписывать.
Вырезки из листов кровли Успенского собора во Владимире (1158-1160-е годы) с буквами. Медный сплав, позолота, гравировка. Коллекция Государственного исторического музея
Но храм Андрея в том виде, в котором он был создан, не простоял и четверти века. В 1185 году случился сильнейший пожар. Новый князь, младший брат Андрея Боголюбского, десятый сын Юрия Долгорукого Всеволод III, прозванный потом за большое количество детей Большим Гнездом, решил не сносить обгоревшее здание, а провести капитальный ремонт и обстроить его, тем более что городу уже требовался храм побольше.
Вид со стороны колокольни и Георгиевского придела XIX века
Так в 1186-1189 годах получился храм, который дошел до нашего времени почти без изменений. Лишь только в 1810 году с запада перед храмом построили колокольню, а в 1862 по проекту Николая Артлебена соединили колокольню с храмом Георгиевским приделом. Ну и в конце XIX века появившиеся за время жизни храма луковичные пять глав заменили аутентичеными шлемовидными.
Храм до смены глав
Но каким был собор Андрея Боголюбского? О внешнем облике этого храма ведутся бурные дебаты очень давно. Сумятицу вносят и летописи, некоторые из которых говорят, что Андрей построил храм «о пяти главах», а иные пишут об одноглавии храма Боголюбского и пятиглавии храма Большого Гнезда.
Это противоречие легко объяснить, приняв гипотезу о том, что сначала храм был одноглавым: естественно, летописец XIV века мог сразу писать о выстроенном храме как о пятиглавом, не зная деталей. Слишком маленькое время простоял храм Андрея против столетий пятиглавого шедевра Всеволода.
Кочующие из книжки в книжку неудачная аксонометрия Николая Воронина и более реальный план собора Андрея Боголюбского
Впрочем, до сих пор современные авторы пишут и о пятиглавом храме (Сергей Заграевский) и об одноглавом (Сергей Шаров-Делоне), и споры ведутся нешуточные. Зато интересную историю можно рассказать о самой первой реконструкции. Николай Воронин еще в 1945 году, опираясь на известные ему аналоги, предположил, что с запада к углам основного объема храма примыкали две лестничные башни, ведущие на хоры. Но уже шесть лет спустя раскопки в соборе показали, что никаких лестничных башен не было, и Воронин в своем капитальном двухтомнике «Зодчество Северо-Восточной Руси», равного которому по фундаментальности до сих пор больше не было, опубликовал рисунок уже как «первоначальный опыт», неудачный. И рядом опубликовал план того, как он стал видеть храм после раскопок Александра Столетова. Полностью не совпадающий с рисунком с двумя башнями. Но тексты никто не читает, видимо, до сих пор по учебникам, научным и научно-популярным трудам гуляет совместный рисунок «реконструкции Успенского собора» и не совпадающий с ним план.
Фреска «Страшный суд»
Андрей Рублев и Даниил Черный
Однако история собора ценна не только двумя архитектурными памятниками XII века, спрятавшимися друг в друга подобно матрешке. К началу XV века живопись собора уже была в печальном состоянии. И большую часть ее поручили обновить двум знаменитым московским мастерам и друзьям, монахам Андрею Рублеву и Даниилу Черному. Некоторые фрески 1406 года дошли до сих пор. Впрочем, можно найти и фрагменты фресок XII века.
Фрагмент «Страшного Суда»
Андрей Рублев и Даниил Черный
А для автора этих строк Успенский собор вместе с находящимся рядом с ним Дмитровским храмом (о нем и о Всеволоде Большое гнездо мы поговорим в пятницу) стал в 1993 году первым древнерусским домонгольским храмом, увиденным вживую, и послужил началом любви и изучения древнерусской архитектуры и вообще Древней Руси.
Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, XII в.
Феодальное княжеское искусство Владимира выражало прогрессивные идеи своего времени — идеи единства Русской земли и русского народа. Башни, крытые шатрами, и композиция боголюбовского дворца связаны с деревянным зодчеством. Любовь к декоративному оформлению здания, резьба и роспись свидетельствуют также о роли народных мастеров, принимавших большое участие в строительстве, которое проводил Андрей Боголюбский.
Большим достижением Владимиро-Суздальской архитектуры является строительство монументальных дворцовых ансамблей и умение найти место здания в городском комплексе и пейзаже.
При брате Андрея Боголюбского — Всеволоде III (1177—1212) продолжается строительство. При Всеволоде авторитет владимирского князя получил общерусское признание. Его военное и политическое могущество воспел автор «Слова о полку Игореве». К Всеволоду обращался народный поэт, призывавший князей к прекращению гибельных усобиц и к объединению, его имя произносилось с уважением на Руси и в Западной Европе. Но успехи Всеволода были временными. С 80-х годов XII в. начал распадаться союз князя с горожанами, а в первой четверти XIII в. распалось и единство Владимирской земли.
Успенский собор во Владимире. 1185—1189
Первым большим сооружением Всеволода была обстройка и расширение Успенского собора во Владимире, который сгорел в 1185 г. Работа продолжалась в течение четырех лет и была закончена в 1189 г. Перед владимирскими зодчими стояла крупная по масштабу и сложная в техническом отношении задача — обстройка старого трехнефного собора с севера, юга и запада новыми стенами, в результате чего собор стал пятинефным. Увеличение его масштаба вызвало необходимость постройки новых алтарных апсид. Стены старого собора были укреплены пилонами (пилоны — мощные столбы, служащие опорой для плоских или сводчатых перекрытий), и связаны с новыми наружными стенами дополнительными арочными перемычками на уровне хоров. В нижней части старых стен были сделаны арочные проемы, превратившиеся в столбы нового собора. Таким образом, пространство старого собора слилось с галереями Всеволода. В их восточных углах были устроены приделы, а в стенах — ниши для гробниц князей и епископов.
План Успенского собора во Владимире. 1185—1189 гг.
Владимирские мастера создали более обширный храм и придали собору новый характер спокойной торжественности и величия; галереи ниже старого собора и его закомары выступают над их закомарами, что придает ступенчатый характер массам храма. Ступенчатость усиливается выступающим над сводами квадратным основанием центральной главы. Над галереями по углам возвышаются четыре новые главы. Симметричное пятиглавие еще более подчеркивает монументальность нового храма. Окна собора размещены в верхней части стен; южный фасад, обращенный к обрыву городского холма, имеет два ряда окон для усиления освещения; обработка фасада рассчитана на точку зрения снизу. Мастера усилили его пластику, врезав колончатый пояс в толщу стены и углубив его ниши. Этот пояс опущен ниже, чем на других стенах, чтобы смягчить оптический ракурс высоты храма при взгляде снизу. Наружный облик Успенского собора, который был епископским храмом, отличается строгостью. На стенах его нет скульптурных украшений, за исключением аркатурно-колончатого пояса и пилястр с капителями. Отдельные маски и рельефы перенесены на них со стен собора Андрея Боголюбского. Внутри собор был украшен новой росписью, полы покрыты фигурной майоликовой мозаикой.
Дмитриевский собор во Владимире. XII в.
Дмитриевский собор 1193—1197 гг. представляет замечательный памятник архитектуры конца XII в., с изумительной силой воплотивший прогрессивные идеи своего времени. Композиция его выражает спокойную торжественность. Великолепие, царственное величие внешнего облика и стройность пропорций создают впечатление могучей и величавой архитектуры. В массах храма нет вертикального движения. Его строгие пилястры делят стены на три широких доли, но не увлекают глаз ввысь, а переходят в горизонтальное движение полукруглых закомар. Узкие и высокие окна прорезают верхние части стен. В плане собор представляет четырехугольник, вытянутый по продольной оси. Он имеет четыре столба, один купол и три апсиды в виде массивных полуцилиндров, приставленных к кубу храма; плоский шлемовидный купол покрыт позолоченной медью. Его внутреннее пространство широко и спокойно, мерный и торжественный ритм могучих арок придает ему величие и пышность. Стены собора внутри были украшены замечательными фресками, из которых сохранились фрагменты «Страшного суда» на западной стене и сводах. Наружная Декорация собора необычайно своеобразна. Верхняя половина стен покрыта белокаменными рельефами, которые украшают также барабан главы. Аркатурно-колончатый пояс густо насыщен резьбой, покрывающей даже стволы колонок. Расположение рельефов ровными горизонтальными рядами усиливает впечатление неподвижности здания и тяжести стены. На некотором расстоянии аркатурно-колончатый пояс благодаря насыщенности резьбой сливается в широкую горизонтальную ленту. Декоративная скульптура, украшающая верхние части стен, напоминает драгоценную ткань с каменной бахромой колонок пояса. Декоративное убранство Дмитриевского собора не дошло до нас в первоначальном виде (есть новые вставки – результаты позднейших реставраций нарушен первоначальный порядок размещения). Новыми доделками является «Крещение» на южном фасаде и большинство фигур святых в аркатурно-колончатом поясе (кроме правого деления северного фасада). В центральных закомарах изображен псалмопевец Давид как пророк, с поднятой правой рукой и свитком в левой руке, окруженный рельефами с растительными мотивами, чудовищами, зверями, птицами, всадниками, святыми и ангелами. Основная тема этой декорации также прославление творца и вселенной, представленной в виде зверей, птиц и растений. Строчное распределение рельефов роднит замысел резного убранства с народными вышивками и напоминает также резьбу по дереву на крестьянских избах более позднего времени, возможно, повторяющих древние образцы. В первой закомаре южного фасада изображено «Вознесение Александра Македонского», а на северном фасаде, обращенном к городу – фигура строителя храма Всеволода на престоле с сыном на коленях, окруженного четырьмя склонившимися старшими сыновьями. Эти композиции должны были представлять силу и могущество великого князя. В декорации Дмитриевского собора христианским сюжетам отведено незначительное место (из 566 резных камней только 46 имеют христианские сюжеты). Основная масса рельефов представляет изображения зверей, растений и птиц (470), затем следуют изображения грифов, борьбы зверей, охоты и т. д.
Эти образы связаны отчасти с средневековой книжной литературой, бытовавшей в княжеско-боярской среде (княжеские летописи и дружинная поэзия), но они, несомненно, связаны и с народным творчеством, отличаются непосредственностью и глубокой поэтичностью. Народные анимистические представления об одухотворенности природы сочетаются здесь с прославлением ее «творца», иллюстрируя тексты псалмов. Характерной чертой резного убранства Дмитриевского собора является сопоставление сказочных и христианских образов. Только в скульптуры колончатого пояса был вложен христианский смысл (изображения святых, среди которых были Борис и Глеб в русских княжеских одеждах). Система декоративного убранства этого храма не имела аналогий в искусстве средних веков.
Рельефы собора выполнены с различным мастерством и в различной технике. Часть изображений сделана высоким округлым рельефом. Большинство рельефов исполнено в плоскостной, орнаментальной манере, напоминающей резьбу по дереву, в них как бы перенесены в камень приемы и навыки резчиков по дереву. Особенно характерна моделировка (моделировка — выявление рельефа), выполненная ногтеобразными (или «ногтевидными») врезами (левое деление южного фасада). Мотивы деревянной резьбы можно наблюдать и в орнаментации колонок пояса, напоминающих столбики деревянных прялок. Ковровый орнамент покрывает архивольты (архивольт — резное или лепное обрамление арочного проема) порталов, широкий барабан главы и простенки между колонок пояса.
При всем значении скульптурной декорации конструктивная ясность и строгость здания не утеряны: пилястры четко прорезают резной наряд Дмитриевского собора. Этот собор был центром ансамбля княжеского двора, две лестничные башни с западной стороны соединялись с хорами собора посредством переходов. Башни, по-видимому, были также украшены белокаменной резьбой (плоскими рельефами) и аркатурно-колончатым поясом. К северу и югу от собора были расположены дворцовые здания из белого камня и кирпича.
Строительство Всеволода показывает, что русские мастера были самостоятельными и своеобразными зодчими. Они в совершенстве овладели художественным и техническим опытом предшествующих поколений мастеров и умело пользовались их приемами для выражения идеи величия Владимиро-Суздальской Руси в своих монументальных сооружениях.
Смерть Всеволода в 1212 г. развязала силы, враждебные объединительной политике владимиро-суздальских князей. Ростовские бояре поссорили старших сыновей Всеволода — Константина ростовского и Юрия владимирского. В междоусобие вмешались и другие князья. Липицкая битва окончилась поражением Юрия, и великим князем сделался Константин. После смерти последнего в 1218 г. ему наследовал Юрий, но церковное и политическое единство Владимиро-Суздальского княжества было разрушено, и авторитет Владимира был утрачен.
Ю. А. Лебедева
«Древнерусское искусство X-XVII веков»
| Комментарии |
| Нет комментариев. |
| Добавить комментарий |
| Пожалуйста, авторизуйтесь для добавления комментария. |
| Реклама |
| Авторизация |