смысл философской аллегории мифа о сизифе

Тайна Сизифа для тех, у кого «ничего не получается»

Миф о Сизифе заключает в себе такой смысл: чтобы стать действительно безуспешным и беспомощным, нужно отдаться властителю царства мертвых, покинуть мир живых и заняться удовлетворением интересов поборников власти, стремящихся отомстить за крах иллюзий о своем могуществе. Но пока этого не случилось, никто и ничто не может обратить кого-то в безнадежного неудачника

Достижение целей раз за разом заканчивается провалом и ничего не получается? Много трудитесь, но в жизни преследует неудача за неудачей? Уже намекали, что ваши усилия бесполезны, как сизифов труд? Подозреваете, что вы жалкий работоголик, фиксирующийся на процессе и неспособный достичь результата? Аккуратнее с вердиктом «я неудачник». Это впечатление зачастую обманчиво – так же, как представления о мифическом трудоголике.

Секрет Сизифа, если ничего не получается

Если бы самый хитрый грек Сизиф узнал, как люди интерпретируют его историю, наверняка бы от души рассмеялся, но не преминул воспользоваться их заблуждением во благо своих целей!

Сизиф был необычным человеком. Необычность выражалась во многом. Например, в умении использовать проблемы в качестве золотого ключика, отпирающего двери с табличкой «самый короткий путь к цели».

Однако большинству известна лишь вторая часть этой впечатляющей истории: как разгневанные боги Олимпа приговорили Сизифа вкатывать на гору камень, который с самой вершины постоянно срывался обратно к подножию. Сегодня понятием «Сизифов труд» обозначается тяжелая, бесконечная и безрезультатная работа.

Работоголик, неудачник….

Как случилось, что первая часть его истории оказалась за гранью всеобщего внимания.

В одной из телепередач довольно смелый физик, объясняя отношение коллег к работам Николо Тесла, высказал следующую мысль. Когда имеешь дело с тем, чего не можешь достаточно хорошо понять, бывает гораздо проще сделать вид, что этого не было, «забыть», чем признаться в своей некомпетентности по данному вопросу.

Возможно, ход мыслей и логика поступков Сизифа так далеко вырвались за привычные рамки, что тайна его невообразимого и неодолимого успеха остается неразгаданной, постичь и повторить подобное мало кто в состоянии, а потому большинство предпочитает «забыть» о супер-успешности и вспоминать лишь о супер-безуспешности мифологического героя.

Однако тот же Эрик Берн поступил иначе и открыл одну грань мифа о Сизифе, показав последовательность развития событий в жизни человека, которому не удается достичь вершин своего успеха. Здесь тайна выразилась в отказе от запрета добиваться большего результата, чем достигли близкие, значимые для тебя люди. В отказе от убеждения, что без их помощи ты ничего не стоишь и ничего не сможешь. В аналогии с мифом, которую провел Берн, близкие люди «неудачника» подобны богам, придумавшим наказание дерзкому и слишком успешному Сизифу.

А теперь стоп. Мифом о Сизифе принято иллюстрировать неудачный жизненный сценарий и поведение работоголиков. Действия работоголика и впрямь напоминают монотонные манипуляции с непослушным камнем.

Но! До сих пор настойчиво игнорируется, что перед «наказанием» в жизни Сизифа произошло одно очень важное событие – он умер. Умер, оказался во власти Аида и лишь тогда взялся за тяжелую и безуспешную работу, подчинившись воле «всемогущих» жителей Олимпа.

Если историей, которая произошла после смерти человека, считается уместным иллюстрировать поведение некоторых живых людей, почему этот нюанс не включается ни в одно объяснение причин их «ненормального» поведения? Ведь он способен перевернуть привычные представления. Судите сами.

Полный миф о Сизифе подсказывает: чтобы стать поистине безуспешным и беспомощным, необходимо отдаться властителю царства мертвых, покинуть мир живых и заняться удовлетворением интересов поборников власти, истово желающих отомстить за крах иллюзий о своем могуществе. Но пока этого не произошло, никто и ничто не может обратить кого-то в «тотального неудачника».

Вы умерли? Нет. Значит, обречены на успех.

Заметив копошение навязчивых мыслей о своей неспособности достигать поставленных целей, во-первых, убедитесь, что ненароком не предали себя «власти темного мира» и не впали в уныние от лживых доводов даже своих собственных рассуждений.

Во-вторых, очнитесь и вспомните, что живой человек обладает незыблемым правом выбора чему верить, чего желать и как использовать сложившиеся условия. В-третьих, заметьте, мысли, обладая способностью притягивать обстоятельства, не являются самими обстоятельствами, а остаются всего лишь мыслями, которые всегда можно изменить.

Теория деятельности А.Н.Леонтьева поясняет: любое действие человека продиктовано его же мотивами и целями. Мотивы и цели могут быть осознанными или бессознательными, но предназначение их неизменно – достижение результата, в котором исполнитель заинтересован лично. Как известно, «просто так» у людей даже чирей не вскакивает.

Вы живы? Да.

Значит, всякое ваше телодвижение запущено немаловажной потребностью и ведет к результату, способному ее благополучно удовлетворить. Человек либо применяет известные и эффективные способы, либо импровизирует, подыскивая подходящий вариант достижения своей цели.

Помните историю про высоко растущий банан и голодную обезьяну, которая, изрядно поэкспериментировав, достала его палкой? «Голодные потребности» вынуждают всякого живущего не просто «шевелиться», а именно целенаправленно действовать, добиваясь нужного результата.

Поэтому намотайте на ус: если что-то делаете, значит, вам это зачем-то нужно, а если «приспичило» и движетесь упрямо, то наверняка знаете, что именно нужно, и однозначно добьетесь результата. Ваша психика так устроена, чтобы помогать всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Вы ставите задачу, она помогает искать и реализовывать эффективные решения.

Психоаналитический подход З.Фрейда сообщает: истерические симптомы позволяют удерживать доброжелательное отношение окружающих или избегать неприятной деятельности.

Вы неудачник? Проверим.

В рамках злополучного жизненного сценария, описанного Э.Берном, сбрасывая почти добытые результаты, человек удерживает благосклонность людей, не терпящих конкуренции, и параллельно избегает необходимости как-то применять, сохранять или развивать плоды своего труда.

Изложенный Э.Берном сценарий дарит идею: охота на двух зайцев должна вестись нестандартными средствами. Хотите сохранять отношения с конкурентами или завистниками, добиваясь успеха? Откажитесь от шаблонов. Если плоды труда огорчают, возможно, выбран не совсем верный путь. Путь, который ведет к одному результату, но препятствует реализации второй существенной цели.

Допустим, вы отрекаетесь от роли потенциального конкурента или успешного человека, разваливая почти готовый результат. Одна цель достигнута (ценные отношения сохранены), но вторая не реализована (важное дело провалено). В качестве пресечения неудачного сценария Берн предлагает восстановление права идти к своим целям самостоятельно.

Очевидно, что значимые отношения в таком случае рискуют разрушиться. Для кого важнее успех, наверняка воспользуется правом и откажется от отношений. Для кого важнее отношения, сбросит результат и откажется от успеха. Если собственный успех и отношения с конкретными людьми одинаково ценны, полного удовлетворения не наступит ни в первом, ни во втором случае.

Молитесь, изгибайте мозги, подключайте интуицию, добывайте информацию, обращайтесь за помощью, экспериментируйте, ищите вариации достижения обеих целей. Вы пришли сюда, потому что уже ищите решение заковыристой проблемы, значит, являетесь победителем, а не жертвенным неудачником, следовательно, получите нужный результат.

Мировая история напоминает: когда ученые искали средство от давления, была открыта виагра; когда Колумб искал берега Индии, старый свет узнал об Америке; в результате неудачного опыта появился пенициллин и масса полезных человечеству изобретений. Эксперимент провалился? Приглядитесь. Возможно, полученный результат важен для вас не как индивидуума, а как представителя определенного социального сообщества (от группы до человечества). Наше «Я» слишком многогранно, чтобы втиснуться в рамки только тела или индивидуальности. Если результат не слишком вдохновляет вас, возможно в нем остро нуждается ваша группа, социум, общество или тот, кто вам по-настоящему дорог. Причем такая нужда вам известна и небезразлична.

Помните:

Живой человек лишен радости выполнять напрасную работу или достигать бесполезных результатов. Если что-то получено, значит вам это необходимо, чтобы явно или тайно, сознательно или неосознанно удовлетворить собственные потребности или помочь тем, кто вам небезразличен.

И последнее. Представьте себя Сизифом, живущим и неизменно достигающим своих целей. Скажите, обладая наглостью и способностью вопреки обстоятельствам и чужим желаниям добиваться своего, на каких тайных или явных условиях подчинились бы «воле богов», начав методично вкатывать камень в гору и скидывать его с вершины своего успеха? Ответите, получите ключ к решению своей проблемы.

Чтобы было проще, поясним. Миф, это не инструкция к применению. Он не учит, в нем нет однозначного ответа на конкретный вопрос. Это способ передачи коллективного или индивидуального сообщения, которое «запечатывается» в образную форму и обобщенно рассказывает о действительности.

Пусть мысль идет за ощущениями, а не наоборот. Тихонько улыбнитесь, ведь вы – самый хитрый грек, который ввел в заблуждение всех и беспрепятственно продвигается к своей цели. Как добудете ключ, выйдите из образа, поблагодарите упрямого труженика, вспомните, как вас зовут и отоприте нужную дверь в своей жизни.

Источник

Счастливый Сизиф

B 1942 году Альбер Камю написал эссе «Миф о Сизифе». Оно посвящено самой важной философской проблеме: учитывая обстоятельства нашего существования, стоит ли вообще жить? И вот, что он ответил:

Камю описывает те мгновения в жизни каждого, когда наше понимание мира вдруг перестаёт работать. Когда ежедневная рутина — на работу и обратно — и все усилия кажутся нам бессмысленными и направленными куда-то не туда. Когда внезапно чувствуешь себя чужим и оторванным от этого мира.

В эти пугающие моменты ясности мы чувствуем абсурдность жизни.

Разум + Неблагоразумный мир = Абсурдная жизнь

Чувство абсурда — это следствие конфликта. С одной стороны, мы постоянно создаём осмысленные планы на нашу жизнь, с другой, мы сталкиваемся с непредсказуемым миром, который не соответствует нашим представлениям.

Что такое абсурд? Это быть разумным в неблагоразумном мире.

Наконец, самая большая проблема из всех: мы можем дерзко заявлять, что мир «вечен», хотя понимаем, что отведённое именно нам время ограничено. Все мы когда-нибудь умрём. Да, и даже читатель.

Если разум и неблагоразумный мир — это ключевые компоненты, тогда, по словам Камю, мы можем схитрить и избежать проблемы абсурда. Как? Устраним один из компонентов.

Отрицать неблагоразумный мир

Один путь — не замечать бессмысленность нашего существования. Вопреки очевидному мы могли бы делать вид, что всё прочно. Прожить жизнь ради целей в отдалённом будущем — пенсия, большой успех, загробная жизнь, прогресс человечества и так далее.

Камю пишет, что если мы выберем этот путь, то не сможем действовать свободно. Наши поступки будут завязаны на подобные вечные планы — которые, скорее всего, обречены разбиться о скалы неблагоразумного мира.

Во время крушения цепляться за собственные разумные модели будет неразумно. Нам придётся жить в отрицании, нам придётся поверить.

Отбросить разум

Вторая возможность избежать абсурда — выйти за рамки разумности. Камю описывает несколько способов. Он упоминает философов, которые также объявляли логическое рассуждение бесполезным (Шестов, Ясперс) или говорили, что мир построен по Божьему замыслу, логику которого людям познать не суждено в принципе (Кьеркегор).

Оба способа неприемлемы для Камю. Он называет любую стратегию, которая не замечает проблему абсурдности, «философским суицидом».

Бунт, Свобода, Страсть

Вместо этого, он предлагает делать три вещи:

Человек абсурда осознаёт свою смертность, но не принимает её. Знает об ограниченности логических рассуждений, но по-прежнему применяет их. Чувствует боль и удовольствие жизни и старается испытать этих чувств как можно больше.

Искусство абсурда — Творение без завтрашнего дня

Альбер Камю третью часть своего эссе посвящает художнику, который в полной мере осознает абсурд. Такой художник не будет даже пытаться объяснить или воплотить вечные идеи; или же оставить наследие, которое выдержит испытание временем. Такое поведение будет отрицает неблагоразумность мира.

Камю выступает за художника абсурда, который живет и творит в это мгновение. Он не привязан к какой-то одной идее, но при этом «Дон Жуан всех идей». Он откажется от любого произведения искусства, чтобы переключиться на новую задумку «одной ночи». Со стороны может показаться, что мучительные усилия ради временного искусства бессмысленны — но в этом вся суть! Художественное выражение начинается там, где заканчивается разум.

Почему Сизиф был счастливым человеком

Все мы знаем древнегреческую историю о Сизифе, который восстал против богов и был наказан за это. Его приговорили толкать валун на гору только для того, чтобы видеть, как он скатывается назад. А затем поднимать его снова, снова и снова.

Камю заканчивает свою книгу удивляющим, смелым заявлением:

«Сизифа следует представлять счастливым»

Он пишет, что Сизиф — это прекрасный пример для нас. У него нет никаких иллюзий о бессмысленности происходящего, но он всё-таки бунтует против обстоятельств. Каждый раз камень скатывается назад, но Сизиф осмысленно решает снова его поднять. Он продолжает толкать тот валун и осознаёт, что в этом весь смысл его существования: быть по-настоящему живым, продолжать толкать.

Источник

Счастливый Сизиф, или Миф об Альбере Камю

Леонид Немцев о творчестве и персональном аде

В 1942 году в оккупации Камю публикует эссе об абсурде, озаглавленное «Миф о Сизифе». «Исключение требования ясности ведет к исчезновению абсурда». В этом эссе Камю воплотил не только свои представления о способах борьбы (не привлекая новый материал, а отказываясь от «лишнего», как это стало принято на закате модернизма), но и свои представления о личном счастье.

Камю всё еще романтик, он объявляет главным вопросом философии вопрос Гамлета «Быть или не быть?»: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит, ответить на фундаментальный вопрос философии».

К вопросам сугубо философским принято относить: Кто я (тема происхождения)? Зачем я (тема предназначения)? Что меня ожидает после смерти (тема целеполагания)? Конечно, поднимать спор о главном вопросе философии в мои цели не входит. Но я бы порадовался, если бы меня стали критиковать, оспаривать, ругаться и предлагать альтернативу от имени Лейбница или Гуссерля. Потому что в этой кутерьме мы довольно быстро поймем одно: Камю выбрал довольно спорный вопрос в качестве основного и единственная его поддержка – принц, разыгрывающий сумасшедшего.

«Миф о Сизифе», по мнению Камю, направлен против главных экзистенциалистов – Кьеркегора, Ясперса, Хайдеггера, а от Сартра просто должен оставить мокрое место. Кто сказал, что Камю – экзистенциалист? За это придется ответить, как в советском анекдоте о фурагах и Кафке.

Камю не ищет легких путей. Поэтому не слишком ревностно читает философов, предпочитая им всем одного Ницше, а самоубийство приравнивает к религии. Сам по себе мир создан разумно, но как только человек старается познать механизм его устройства и конечную цель, молчаливая природа выстраивает перед ним стену из непроходимого абсурда.

Самоубийство устраняет абсурд, но в пределах разума индивида, так как вне человеческого разума никаких следов абсурда и нет. Надеяться на религиозное спасение – слишком просто, так как оно сразу же спасает от абсурдных жизненных трудностей и трудностей с абсурдом. А такой путь не подходит для бунтаря! Бунтарь не хочет спасения, он хочет вечного бунта.

«Если существует грех против жизни, то он, видимо, не в том, что не питают надежд, а в том, что полагаются на жизнь в мире ином и уклоняются от беспощадного величия жизни посюсторонней».

Камю требует убрать упоминание Бога. Представим себе ситуацию, что математики объявили запрет на использование понятия «неизвестное», а физики потребовали не упоминать «силу».Скорее всего, математика и физика захирели бы на какое-то время. Но в итоге возникло бы понятие, которое возвращало заново изобретенные смыслы.

Дело не в том, что наука стремится что-то навязать, она старается определить только то, с чем имеет дело. И если X или F – это определение некоего необходимого для дальнейших рассуждений параметра, то он обязательно возникнет. Категорический запрет на него приводит к катастрофическим трудностям, но потом влечет за собой открытие нового термина, то есть нового бога, как это и сложилось в мифологической практике. С Ураном, Кроносом, Яхве, титанами, атлантами, асами и асурами человеку никак не удавалось ужиться, и он изобретает новые варианты отношений с божественным, которое чаще всего непонятно и воплощает в себе чистую идею Абсурда.

Бог и означает ответ на вопрос, что нами движет (как Энергия, не поддающаяся конкретной расшифровке, потому что и ее природа, и ее воздействие превышают возможности нашего понимания). Мы можем предполагать за этой категорией скрытое и таинственное содержание, но в итоге она будет способна объединять все существующие представления, связывать воедино человеческий опыт и наши заблуждения и будет служить ответом на вопрос, что с нами происходит.

Сизиф (или Сисиф, как его называли сами греки) слишком древний персонаж, чтобы мы могли с ним познакомиться без проблем. Гомер торопится закрыть эту тему, называя Сизифа корыстолюбивым хитрецом. Это проще, ведь на место Сизифа пришли другие мифологические персонажи, которым были переданы его функции.

Но о Сизифе нам известно не так уж мало. Он называется сыном Эола, царя Фессалии (потомка Прометея через Эллина, чьим именем называлась Греция). Между прочим, Эллин – первый царь после Великого потопа, который можно назвать следствием последнего Ледникового периода. Мир изменился, изменился климат, изменились правила выживания.

Известная нам мифология рассматривает те вопросы, которые встали перед человечеством в период примерно 4 000 лет назад, когда упал уровень Мирового океана. Боги перестали гневаться, мир начал приобретать стабильные основания. И Сизифа, как и Прометея, следует считать не царем, а вождем еще первобытного племени. Из основанной им Эфиры впоследствии вырос могущественный Коринф.

Сизифу в наследство от прадедушки Прометея достается родовое проклятие. Он тоже разглашает тайны богов, то есть вступает с ними в спор во благо человечества, которому боги не уготовили славной участи. Он знал, что Зевс похитил Эгину, и выменял за данные сведения у ее отца Асона воду, которая была необходима жителям Верхнего Коринфа (по сути, это город в горах, возможно, построенный еще тогда, когда уровень Мирового океана был значительно выше). Воду удалось получить, а Асона (не Сизифа) Зевс просто поразил молнией.

В наказание Сизиф получил увлекательную работу – поднимать на островерхую гору огромный камень, который благополучно скатывался, с другой стороны, в самые бездны Тартара. И так далее. Обычные души, избежавшие наказания, получали дикое состояние звериного беспамятства. А Сизиф вечно помнит себя и свое предназначение.

Этого уже было бы достаточно, чтобы согласиться с Камю. Мы можем не знать смысла нашего труда, но обязаны выполнять его. Сизиф изучил каждый миллиметр своего камня, он научился любоваться им, шлифуя его своими ладонями. И в тот момент, когда Сизиф достигает вершины (а горы в той области все сплошь символичные), он какое-то время наслаждается своей победой и всё еще полон гордости, спускаясь с холма. Вершина горы символизирует то, что Сизифу была уготована участь стать богом, но ему некогда потреблять амброзию, так как камень не ждет.

Перед нами дикое жизнелюбие, гордыня, отягченная заботой о людях, и причудливая форма бессмертия. Ахилл поведал Одиссею, что лучше быть последним человеком при жизни, чем оставаться царем среди мертвых. В случае с Сизифом мы видим куда более интересный вариант: он страдает, становится богом, а потом спускается с горы, насвистывая и помахивая тросточкой (как чеховский Архиерей в его предсмертном видении).

С точки зрения Камю, Сизиф по-настоящему счастлив, потому что поднимается над бессмысленностью своего существования и может время от времени упиваться своим трудом. Камю вычленяет один аспект, скорее всего, известный ему по гимназическому курсу: бессмысленный труд. То есть автор рассматривает только посмертное существование Сизифа, полностью игнорируя его прижизненную биографию. И на посмертной идее строит эстетическую концепцию творчества. Если бы Камю решил опираться на образ Эдема, то он бы описывал вкус вкуснейших плодов и пение ангелов, а его идеалом стало бы лежание под яблоней в подвижной светотени. И он бы сказал: творчество – это божественное наслаждение. И был бы неправ, потому что Эдем – цель, а не путь. А творчество – это путь. Таким образом, мучения Сизифа – это всего лишь рассказ о последствиях его ошибок, совершенных на его жизненном пути.

Мы упускаем и то, что Сизиф постоянно находится в переживании бессмысленности своего труда. Ему никогда не стать богом окончательно, хотя он совершает нечто, подобное Божественному подвигу. И эта мысль гложет его сердце, как орел – печень Прометея.

Оба эти персонажа – трикстеры, экспериментирующие с незыблемым космическим порядком. Прометей ограбил Патентное бюро и раздавал гениальные открытия направо и налево, а Сизиф баловался с бессмертием.

Биографы Камю говорят, что и сам Альбер не многому умел радоваться. Он страстно сражался при помощи своего пера в рядах Сопротивления, но постоянно бесил соратников тем, что не поддерживал их телеологии. Например, в итоге социализма Камю видел создание авторитарного режима, наподобие сталинского. Он во всем подчеркивал абсурдную сторону, с ним невозможно было договориться. Именно с абсурдом Камю решил бороться всеми силами своего дара, заранее признавая свое поражение. «Бунтующий человек» – это тот, кто сражается с абсурдом, тогда как для многих его современников именно абсурд стал источником жизненных благ и путем к славе.

«Старый всегда был невысокого О, тем более в последнее, когда в новые при И далеко пошел в И. Теперь же, по И маленькой, он понял, в чем, и невысокое О перешло в В недоброжелательного».

Прочитать такое целиком – и это может стать своеобразным личным подвигом, о котором стоит поведать миру. И называться такой роман, разумеется, будет «И».

Но Камю не смирился с И. Вся его концепция бунта построена на противостоянии чувству абсурда. Камю ругался со всеми, презирал любые формы конформности и соглашательства, видел, как социализм стремится к идее прижизненного рая путем многих жертв, как будущее Идеальное Государство принимает вид авторитарного гипермаркета, в котором учтены только материальные блага. Если для Маркса (а значит, и для всех социалистов) центральным образом личного мифа был Прометей, то Камю противопоставляет ему Сизифа.

Маркс создает миф о своем ином капитализма, опираясь на те средства производства, которые существовали в его время, а Камю ставит во главу угла единственное производство – бунт, средством которого является сознание писателя.

Одну из глав «Мифа о Сизифе» Камю посвятил Достоевскому, почти ничем не выдавая, насколько его концепция похожа на идею Раскольникова. Гордость «имею- щего право» на вечно обновляемое бессмертие бессмысленности и бунт против сло- жившегося порядка «дрожащих тварей».

Греческий миф о Сизифе – это миф о попытках навязать миру свои представления вопреки высшим законам и воле судьбы. Образ Сизифа кладет конец человеческим мечтам о вечной жизни. В качестве наказания за эти мечты следует дурная бесконечность бессмысленного и повторяемого действия. Вариация этого мифа – история Агасфера, который обрел бессмертие, но вынужден вечно скитаться, нигде не смея попросить ночлега. Подобные мотивы касаются Каина, Иуды Искариота, Брана, Тангейзера, Летучего Голландца и Дэйви Джонса. И дурная бесконечность здесь ключевое понятие, которое прямо обратно вечному возвращению.

Конечно, интересно порассуждать, не положил ли Аристотель миф о Сизифе в основу теории композиции произведения: вступление – Сизиф начинает толкать камень, кульминация – камень балансирует на вершине (culmen – это и есть вершина по-латыни, а по-гречески – акмэ), заключение – Сизиф спускается с горы. Тогда Камю удалось почувствовать основной закон творчества. Ведь любой творец мечтает о некоем вечном двигателе, питающем художественный труд.

Но лишив такой труд цели, убрав идею предназначения, игнорируя волю богов, мы получаем не творчество, а только бесконечную копировальную машину, производящую тексты ради призрачной гордости. Легко узнать в Сизифе булгаковского Мастера, обреченного вечно писать одну и ту же книгу, которую он однажды предал. И хотя его вариант загробного мира называется Покоем, это индивидуальный Ад, где нет амброзии и куда никогда не придет свет.

Прозаик, поэт, кандидат филологических наук, доцент Самарского государственного института культуры, ведущий литературного клуба «Литмеханика».

Источник