симфония по творениям святых отцов
Писания святых отцов
Писания святых отцов все составлены по внушению или под влиянием Святого Духа. Чудное в них согласие, чудное помазание! Руководствующийся ими имеет, без всякого сомнения, руководителем Святого Духа.
Все воды земли стекаются в океан, и, может быть, океан служит началом для всех вод земных. Писания отцов соединяются все в Евангелии, все клонятся к тому, чтобы научить нас точному исполнению заповедей Господа нашего Иисуса Христа, всех их и источник, и конец – святое Евангелие.
Святые отцы научают, как приступать к Евангелию, как читать его, как правильно понимать его, что содействует, что препятствует к уразумению его. И потому сначала более занимайся чтением святых отцов. Когда же они научат тебя читать Евангелие, тогда уже преимущественно читай Евангелие.
Не сочти для себя достаточным чтение одного Евангелия без чтения святых отцов! Это мысль гордая, опасная. Лучше пусть приведут тебя к Евангелию святые отцы, как возлюбленное свое дитя, получившее предварительное воспитание и образование посредством их писаний.
Многие, безумно отвергшие святых отцов, приступившие непосредственно, со слепой дерзостью, с нечистым умом и сердцем к Евангелию, впали в гибельное заблуждение. Их отвергло Евангелие: оно допускает к себе одних смиренных.
Чтение писаний отеческих – родитель и царь всех добродетелей. Из чтения отеческих писаний научаемся истинному разумению Священного Писания, вере правой, жительству по заповедям евангельским, глубокому уважению, которое должно иметь к евангельским заповедям, – словом, спасению и христианскому совершенству.
Чтение отеческих писаний, по умалении духоносных наставников, сделалось главным руководителем для желающих спастись и даже достигнуть христианского совершенства. 206
Книги святых отцов, по выражению одного из них, подобны зеркалу: смотрясь в них внимательно и часто, душа может увидеть все свои недостатки.
Опять же – эти книги подобны богатому собранию врачебных средств: в нем душа может приискать для каждого из своих недугов спасительное врачевство.
Что прежде всего поразило меня в писаниях отцов Православной Церкви? Это их согласие, согласие чудное, величественное. Осьмнадцать веков свидетельствуют единогласно единое учение, учение Божественное! Когда в осеннюю, ясную ночь гляжу на чистое небо, усеянное бесчисленными звездами столь различных размеров, испускающими единый свет, тогда говорю себе: таковы писания отцов. Когда в летний день гляжу на обширное море, покрытое множеством различных судов с их распущенными парусами, подобными белым лебединым крылам, судов, бегущих под одним ветром к одной цели, к одной пристани, тогда говорю себе: таковы писания отцов. Когда слышу стройный многочисленный хор, в котором различные голоса в изящной гармонии поют единую песнь Божественную, тогда говорю себе: таковы писания отцов. Какое между прочим учение нахожу в них? – Нахожу учение, повторенное всеми отцами, учение, что единственный путь к спасению – неуклонное последование наставлениям святых отцов. «Видел ли ты, – говорят они, – кого-либо прельщенного лжеучением, погибшего от неправильного избрания подвигов, – знай: он последовал себе, своему разуму, своим мнениям, а не учению отцов, 207 из которого составляется догматическое и нравственное Предание Церкви. Им она, как бесценным имуществом, препитывает чад своих».
Чтение отцов с полной ясностью убедило меня, что спасение в недрах Российской Церкви несомненно, чего лишены религии Западной Европы, как не сохранившие в целости ни догматического, ни нравственного учения первенствующей Церкви Христовой. Оно открыло мне, что сделал Христос для человечества, в чем состоит падение человека, почему необходим Искупитель, в чем заключается спасение, доставленное и доставляемое Искупителем. Оно твердило мне: должно развить, ощутить, увидеть в себе спасение, без чего вера во Христа мертва, а христианство – слово и наименование без осуществления его! Оно научило меня смотреть на вечность как на вечность, перед которой ничтожна и тысячелетняя земная жизнь, не только наша, измеряемая каким-нибудь полустолетием. Оно научило меня, что жизнь земную должно проводить в приготовлении к вечности, как в преддвериях приготовляются ко входу в великолепные царские чертоги. Оно показало мне, что все земные занятия, наслаждения, почести, преимущества – пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети. Что значит перед Христом все земное? Перед Христом, всемогущим Богом, Который дает Себя в имение, в вечный дар и собственность пылинке – человеку. Не стоит видимый мир, чтоб служить ему и им заниматься! Чем он награждает слуг своих? Сперва игрушками, потом гробом, тлением, темной неизвестностью будущности, рыданием ближних и вскоре забвением ими. Другие награды у слуг Христовых: они проводят здешнюю жизнь в изучении истины, в образовании себя ею. Претворенные ею – запечатлеваются Святым Духом, вступают в вечность, уже коротко ознакомленные с вечностью, приготовив себе блаженство в ней, извещенные в спасении: «Дух» Божий, – говорит апостол, – «все проницает, и глубины Божии» ( 1Кор. 2, 10 ): знание их Он сообщает Своим причастникам. Это с полной ясностью излагают святые отцы в своих священнолепных писаниях.
Писания отцов можно уподобить аптеке, в которой находится множество целительнейших лекарств, но больной, не знакомый с врачебным искусством и не имея руководителем врача, очень затруднится в выборе лекарства, приличествующего болезни его. Если же по самонадеянности и легкомыслию, не справясь основательно за неимением врача с врачебными книгами, больной торопливо решится сам на выбор и принятие лекарства, то выбор этот может быть самым неудачным. Лекарство, само собой целительное, может оказаться не только бесполезным, но и очень вредным. В положение, подобное положению такого больного, поставлены мы за неимением духоносных руководителей по отношению к писаниям святых отцов о тайнодействии сердечной молитвы и ее последствиях. Учение о молитве в дошедших до нас отеческих книгах изложено с удовлетворительными полнотой и ясностью, но мы, будучи поставлены при неведении нашем перед этими книгами, в которых изображены в величайшем разнообразии делания и состояния новоначальных, средних и совершенных, находим себя в крайнем затруднении при избрании делания и состояния, нам свойственных. Несказанно счастлив тот, кто поймет и ощутит эту затруднительность. Не поняв ее, при поверхностном чтении святых отцов, поверхностно ознакомясь с предлагаемыми ими деланиями, многие приняли на себя делание, не свойственное себе, и нанесли себе вред.
«По плодам их узнаете их» ( Мф. 7, 16 ), – сказал Спаситель. Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, решительно противохристианским, выразили западные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное. Святые отцы Восточной Церкви приводят читателя своего не в объятия любви, не на высоты видений – приводят его к рассматриванию греха своего, своего падения, к исповеданию Искупителя, к плачу о себе перед милосердием Создателя. Они сперва научают обуздывать нечистые стремления нашего тела, делать его легким, способным к духовной деятельности, потом обращаются к уму, выправляют его образ мыслей, его разум, очищая его от мыслей, усвоившихся нам по падении нашем, заменяя их мыслями обновленного естества человеческого, живо изображенного в Евангелии. С исправлением ума святые отцы заботятся об исправлении сердца, об изменении его навыков и ощущений. Очистить сердце труднее, нежели очистить ум: ум, убедясь в справедливости новой мысли, легко отбрасывает старую, легко усвояет себе новую; но заменить навык навыком, свойство свойством, чувствование другим чувствованием, чувствованием противоположным, – это труд, это усильная продолжительная работа, это – борьба неимоверная. Лютость этой борьбы отцы выражают так: «Дай кровь и прими дух». Значит, надо умертвить все греховные пожелания плоти и крови, все движения ума и сердца, зависящие от плоти и крови. Надо ввести и тело, и ум, и сердце в управление духа. Кровь и нервы приводятся в движение многими страстями: и гневом, и сребролюбием, и сластолюбием, и тщеславием. Последние две чрезвычайно разгорячают кровь в подвижниках, «незаконно подвизающихся,» делают их исступленными фанатиками. Тщеславие стремится преждевременно к духовным состояниям, к которым человек еще не способен по нечистоте своей, за недостижением истины – сочиняет себе мечты. А сладострастие, присоединяя свое действие к действию тщеславия, производит в сердце обольстительные ложные утешения, наслаждения и упоения. Такое состояние есть состояние самообольщения. Все «незаконно подвизающиеся» находятся в этом состоянии. Оно развивается в них больше или меньше, смотря по тому, сколько они усиливают свои подвиги. Из этого состояния написано западными писателями множество книг. На них-то с жадностью кидается, их-то проповедует преимущественно святыми и духовными, достойными стоять возле Священного Писания слепотствующий и гордый мир, признающий себя просвещенным в высшей степени и потому не нуждающимся держаться неотступно Преданий Восточной Церкви.
Что значит иноческая добродетель – послушание? Она – признание разума человеческого падшим и потому отвержение его буйством веры. От веры – послушание, от послушания – смирение, от смирения – духовный разум, который извещенная вера. Иноческое послушание процветало при обилии духовных наставников. С оскудением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости: вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтоб предмет ее был истинный и духовный: тогда она приводит к Богу. Вера в человека приводит к исступленному фанатизму. Руководство писаниями святых отцов ведет гораздо медленнее, слабее; на пути этом гораздо больше преткновений: книга, начертанная на бумаге, не может заменить живой книги человека. Чудная книга – ум и сердце, исписанные Святым Духом! Так и дышит из нее жизнь! Так и сообщается эта жизнь слушающим с верою. Но руководство писаниями отеческими сделалось уже единственным руководством ко спасению по конечном оскуднении наставников. Кто подчинится этому руководству, того можно признать уже спасенным; кто же водится собственными разумениями или учением лжеучителей, того должно признать погибшим.
Вы спрашиваете, почему необходимо чтение святых отцов! Не довольно ли будет руководствоваться одним Священным Писанием – чистым Словом Божиим, в котором нет примеси слова человеческого?
Отвечаю: непременно нужно при чтении Писания чтение святых отцов Восточной Церкви. Вот что говорит святой апостол Петр о Священном Писании: «всяко пророчество книжно по своему сказанию не бывает. Не бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святаго Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы» ( 2Пет. 1, 20–21 ). 209 Как же вы хотите произвольно понимать духовное слово, которое и произнесено не произвольно, а по внушению Духа и само запрещает произвольное толкование себя. Дух произнес Священное Писание, и только Дух может истолковать его. Вдохновенные Богом мужи – пророки и апостолы – написали его; вдохновенные Богом мужи – святые отцы – истолковали его. Поэтому всякому желающему стяжать истинное познание Священного Писания необходимо чтение святых отцов. Если ж вы ограничитесь чтением одного Священного Писания, то по необходимости должны понимать и объяснять его произвольно. По той же необходимости невозможно вам будет избегнуть заблуждений; потому что «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия. и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» ( 1Кор. 2, 14, 11 ).
Особенно ненавидят отеческие писания еретики всех времен: писания отцов открывают прямой смысл Священного Писания, который враги истины хотели бы исказить для утверждения своих лжеумствований. Ересиарх Евтихий выразил свое нерасположение к отцам на Поместном Константинопольском Соборе. «Священное Писание, – лукаво сказал он, – следует больше уважать, нежели отцов», – и сказал потому, что тогда писаниями святых патриархов Александрии Афанасия Великого и недавно почившего Кирилла ясно обличалось его заблуждение богохульное. Вселенская Церковь, напротив, всегда питала особенное уважение к отеческим писаниям: этими писаниями сохранялось единение церковное, для которого необходимо всеми принятое, истинное, благодатное изъяснение Писания. Вселенские Соборы всегда начинались с чтения тех отеческих писаний, в которых с особенной подробностью излагались догмат или предание, рассмотрение которых составляло предмет совещаний Собора. И опираясь на отеческие писания, Собор обличал ересь, произносил православное учение и исповедание. Точно так же и в частной жизни святые подвижники первоначально воспитывались отеческими писаниями, только тогда они переходили к чтению преимущественно Священного Писания, когда уже достигли особенного духовного преуспеяния. «Глубоко море Писания, – сказал святой Иоанн Лествичник, – и не безбедственно носится по нему ум безмолвника: опасно плавать в одежде и касаться богословия страстному». 210 Эта опасность, это бедствие, очевидно, заключается в произвольном толковании, в ложном понятии Писания, отчего многие иноки впали в гибельное заблуждение.
Напрасно еретики выставляют свое мнимое уважение к Священному Писанию, коварно намекают, что Православная Церковь мало его уважает, излишне уважая святых отцов, которых они отвергают, которых они осыпают клеветами и ругательствами бесстыдными и бессовестными. Уважение еретиков к Священному Писанию – ложное, лицемерное: что за уважение к Слову Божию, когда предоставлено каждому, как бы он порочен ни был, понимать и толковать его произвольно? Святая Церковь, принимая благодатное толкование Священного Писания святыми отцами, этим самым доказывает свое глубокое уважение к Священному Писанию: она чтит его, как должно чтить Слово Божие. Она научает чад своих не быть дерзкими относительно Слова Божия, удерживает их от гордостного своеволия и бесчиния, повелевает воспитываться чтением святых отцов и при руководстве их проникать в чудный свет Слова Божия, поражающий слепотою тех, которые осмеливаются воззреть на него без должного приготовления, умом нечистым и сердцем грехолюбивым. Стоит только обратить внимание на богослужение Восточной Церкви, чтобы убедиться в ее глубоком благоговении к Священному Писанию. Евангелие-всесвятая книга, заключающая в себе слова, произнесенные к человекам Самим воплотившимся Богом, – всегда присутствует на святом престоле, живо изображая Самого Христа. К всенародному чтению его допускаются одни священные лица; когда оно читается, все внимают ему как говорящему Христу: когда оно выносится из алтаря, предшествуют ему зажженные свечи. Выносится оно и полагается на аналой среди храма, тогда все присутствующие православные христиане благоговейно преклоняют перед ним колена, как перед Словом Божиим, со страхом и любовью лобызают его. А в это время еретик, только что хвалившийся уважением своим к Священному Писанию, соблазняется на благоговение чад Святой Церкви перед Евангелием, насмешливо называет их поклонение Слову Божию идолопоклонством, поклонением бумаге, чернилам, переплету; несчастный слепец! он видит в этой книге только бумагу, чернила, переплет – не видит Евангелия Христова. Всенародное чтение апостольских Посланий совершается диаконами и чтецами; чтение прочего Священного Писания совершается чтецами посреди храма. Церковные же песнопения, сочиненные святыми отцами, содержат в себе полный курс догматического и нравственного богословия. Слава Богу, сохранившему Церковь Свою в чистоте и святыне! Слава святой Восточной Церкви, единой святой и истинной! Все предания, все обычаи ее святы, благоухают духовным помазанием! Да постыдятся все противомудрствующие ей, все отделяющиеся от единения с нею.
Имейте благоговение к Священному Писанию, благоговение, должное для истинного сына истинной Церкви; имейте должную доверенность и благоговение к писаниям отеческим. Тот же самый Дух Божий, который действовал в пророках и апостолах, действовал в святых учителях и пастырях церковных: свидетель этого догмата святой апостол. «Иных Бог,» – говорит он, – «поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» ( 1Кор. 12, 28 ).
Сообразно словам апостола, словам Священного Писания и указанию Церкви – первое место в благочестивом чтении вашем должны занимать писания апостолов. Между писаниями апостолов первое место занимает Евангелие. Чтобы правильно понимать Новый Завет, читайте святых учителей церковных, читайте и Псалтирь, и прочие книги Ветхого Завета. Очищайте себя евангельскими заповедями и благочестивыми подвигами. Сообразно чистоте души является ей Бог, открывается ей Божие Слово, для плотских очей прикрытое непроницаемой завесой слова человеческого.
Симфония по творениям преподобного Амвросия, старца Оптинского
Содержание
«Симфония» составлена по многочисленным письмам и отдельным сочинениям великого русского старца преподобного Амвросия Оптинского (1812–1891). В нее вошли высказывания старца по важнейшим вопросам духовной жизни.
Предисловие
Преподобный Оптинский старец Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков) родился 23 ноября 1812 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Феодоровича и его жены Марфы Николаевны Гренковых. Вся семья жила в доме отца Михаила Феодоровича, священника Феодора, который служил в храме во имя Живоначальной Троицы села Большая Липовица и вместе с тем был в должности благочинного.
Накануне рождения Александра, по случаю домашнего праздника, собралось много гостей. Марфе Николаевне неудобно было оставаться в доме, и ее перевели в баню, где она и родила своего шестого ребенка. Вспоминая об обстоятельствах своего рождения, преподобный говорил: «Как на людях я родился, так все на людях и живу».
Каждый праздник отец брал Александра с собой в храм, где он вместе с отцом читал и пел на клиросе.
Когда мальчику исполнилось 12 лет, родители отдали его в первый класс Тамбовского духовного училища. Учился он хорошо и закончил курс первым по списку. По окончании училища Александр в 1830 году поступил в Тамбовскую духовную семинарию. Учение шло легко. Более всего он любил Священное Писание, богословские, исторические и гуманитарные науки. Именно в это время были заложены основы глубокого знания Слова Божия и святоотеческих творений, которое помогало старцу в его последующей жизни.
За год до окончания семинарии Александр сильно заболел, так что надежды на выздоровление было мало. Все приготовились к самому худшему и послали за духовником. Тогда Александр дал обещание Господу, что если выздоровеет, то непременно пойдет в монастырь. Он никогда прежде не думал о монастыре и вдруг, неожиданно для себя, дал обет стать монахом. Юноша выздоровел, но исполнить обет не спешил.
В 1836 году он успешно закончил семинарию и поступил домашним учителем в дом к богатому помещику, а 7 марта 1838 года был утвержден в должности учителя греческого языка в Духовном училище города Липецка. Как преподаватель Александр Михайлович оставил о себе добрую память: умный, вдумчивый, он был незаменимым воспитателем юных душ. Но для него самого это было время тяжелых переживаний: укоры совести о неисполненном обете все сильнее тревожили душу. Вот как сам старец описывал свое состояние в то время: «После выздоровления я целых четыре года все жался, не решался сразу покончить с миром, а продолжал по-прежнему посещать знакомых и не оставлял своей словоохотливости». Он искал утешения в молитве и все ночи молился пред иконой Царицы Небесной, именуемой «Тамбовская».
Летом 1839 года по дороге на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру Александр заехал за советом к троекуровскому затворнику Иллариону, и старец сказал ему: «Иди в Оптину, ты там нужен».
Вернувшись в Липецк, Александр продолжал еще сомневаться, пока не решился окончательно в октябре 1839 года, уйдя из дома в Оптину тайно от всех.
Приехав в Оптину Пустынь, Александр пошел к старцу Льву, который с христианской любовью принял Александра и благословил первое время жить в гостинице и переписывать книгу о борьбе со страстями «Грешных спасение» (перевод с новогреческого). 2 апреля 1840 года его зачислили в число братии монастыря и одели в подрясник. Первое время послушник Александр был келейником и чтецом у преподобного старца Льва, затем работал в хлебне, варил хмелины (дрожжи), пек булки. Но недолго ему пришлось пожить в монастыре: в ноябре 1840 года его перевели в скит помощником повара, где он и трудился в течение года. Работа отнимала большую часть дня, и ему мало приходилось бывать на богослужениях, что и приучало его к внутренней непрестанной молитве.
Преподобный старец Лев перед своею кончиной, передавая послушника Александра преподобному старцу Макарию, сказал: «Вот человек больно ютится к нам, старцам. Я теперь уж очень стал слаб. Так вот я и передаю тебе его из полы в полу, владей им, как знаешь».
С осени 1841 года по 2 января 1846 года послушник Александр был келейником у преподобного Макария. Он помогал старцу в обширной переписке, что впоследствии помогло и ему самому при духовном окормлении многочисленной паствы.
Летом 1841 года послушник Александр был пострижен в рясофор, а 29 ноября 1842 года – в мантию с именем Амвросий в честь святителя Амвросия Медиоланского. 4 февраля 1843 года монаха Амвросия рукоположили в иеродиакона, а 9 декабря 1845 года епископом Николаем Калужским он был рукоположен в иеромонаха. Практически сразу после посвящения о. Амвросий тяжело заболел. В октябре 1846 года он был тайно пострижен в схиму с сохранением прежнего имени и вскоре был вынужден по состоянию здоровья выйти за штат монастыря и стал числиться на иждивении обители. С тех пор он не мог совершать Литургии, так как был очень слаб. Лечение не помогало, болезнь затягивалась. Но тяжелая и продолжительная болезнь была явным действием Промысла Божия: ему открывался путь духовничества и старчества. Еще при жизни преподобного Макария, с благословения старца, некоторые из братии приходили к отцу Амвросию для откровения помыслов. Так старец Макарий постепенно готовил себе достойного преемника.
После кончины преподобного Макария 7 сентября 1860 года отец Амвросий переселился в домик вблизи скитской ограды, справа от колокольни. На западной стороне его была сделана пристройка, называемая «хибаркой», сюда к старцу за советом приходили женщины: в скит их не пускали. Более тридцати лет про жил здесь преподобный Амвросий, самоотверженно служа ближним.
Повседневная жизнь преподобного Амвросия начиналась с келейного правила. Он вставал в четыре часа утра, приходили келейники и прочитывали утренние молитвы, двенадцать избранных псалмов и первый час. После непродолжительного отдыха старец слушал часы: третий, шестой с изобразительными и, смотря по дню, канон с акафистом Спасителю или Божией Матери, которые он выслушивал стоя. Вечернее молитвенное правило состояло из малого повечерия, канона Ангелу Хранителю и вечерних молитв.
За советом, и утешением к старцу обращались не только простые люди, но и известные общественные деятели и писатели: Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев, Л.Н. Толстой, М.Н. Погодин, Н.Н. Страхов и другие. Старец принимал всех с одинаковой любовью, благорасположением и сердечной простотой. Чем же так привлекал к себе сердца людей преподобный Амвросий? На нем очевидно для всех почивала благодать Божия. Преподобный Амвросий стяжал дары Святого Духа: старческую рассудительность, евангельскую любовь, прозорливость, дар исцелений. Познав на личном опыте спасительность смирения, старец стремился научить этому и своих духовных детей. Часто он говорил поучения в простой форме поговорок или присказок. Так, на вопрос «Как жить, чтобы спастись?» преподобный давал такие ответы: «Нужно жить нелицемерно и вести себя примерно, тогда дело наше будет верно, а иначе будет скверно» или «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем – мое почтение».
Несмотря на множество посетителей и постоянное свое недомогание, старец Амвросий оказывал посильную помощь преподобному Макарию в книгоиздательстве. Но если при преподобном Макарии издавалась только святоотеческая аскетическая литература, то при старце Амвросии стали печататься еще и церковно-исторические труды Оптиной Пустыни.
Особое внимание уделялось жизнеописаниям и творениям оптинских старцев и святых отцов. Изданные книги рассылались по библиотекам монастырей, академиям, семинариям, епархиальным архиереям и раздавались богомольцам. Оценивая издательскую деятельность Оптиной Пустыни, святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Все русское монашество обязано особенною благодарностью Оптиной Пустыни за издание многих творений святых отцов. »
Особенное попечение старец имел о Шамординской женской обители, устроенной в 1884 году по его благословению недалеко от Оптиной пустыни. В обитель, в отличие от других монастырей, принимали неимущих и больных женщин. Заботами, трудами и молитвами старца Амвросия обитель постоянно росла. Для непосредственного наблюдения за хозяйством преподобный Амвросий приезжал в Шамордино ежегодно. Много внимания уделял старец общине: духовным беседам с сестрами и настоятельницей. Именно здесь суждено было преподобному Амвросию встретить свою кончину.
2 июня 1890 года он, по обыкновению, выехал в Шамординскую обитель на лето. Старец посетил постройки в Руднево, беседовал с настоятельницей о насущных делах, принимал сестер. Пробыв более двух недель, он стал собираться обратно в Оптину. Был назначен и день отъезда, но старец почувствовал такую слабость, что не смог покинуть обитель. Он три раза пытался вернуться в Оптину, но по причине своего нездоровья задержался здесь более чем на год.
К осени 1891 года болезнь так усилилась, что старец потерял слух и голос. 8 октября преподобный Иосиф его пособоровал, а на следующий день причастил. 10 октября 1891 года, в половине двенадцатого, вздохнув и с трудом перекрестившись, старец Амвросий мирно и тихо отошел ко Господу.
15 октября 1891 года тело старца Амвросия было предано земле с юго-восточной стороны Введенского собора рядом с его учителем, преподобным Макарием.
Письма старца Амвросия к духовным чадам – как драгоценное свидетельство духовной мудрости и опытности; появились в печати сразу после смерти старца и неоднократно переиздавались. Они представляют из себя ответы на самые разнообразные вопросы: богословские, нравственные, житейские. Для всех находились необходимые и важные слова, укрепляющие в вере, вновь поднимающие на духовную брань, возвращающие надежду на спасение.
В основу настоящей книги была положена симфония, составленная в 2002 году издательством Оптиной пустыни. Книга была дополнена материалами из неиспользованных писем, адаптирована для современного читателя. Цитаты из Славянской Библии заменены на соответствующие из Синодальной, за исключением Псалтири, которая приводится в переводе П. Юнгерова.
Преподобный отче наш, Амвросие, моли Бога о нас!