симфония по творениям святителя феофана затворника вышенского
СВ. ПРЕДАНИЕ
1. Об апостольском Предании
Под словом Предание не разумеется неопределенная молва, не знать как начавшаяся и распространившаяся, а разумеется апостольское учение, устно преподанное, или правила и законоположения, в Церкви введенные делом. Апостолы вполне организовали Церковь Христову, по всем сторонам духовной и церковной спасительной жизни. Но как организовали, этого вполне не изложено в писаниях их, а самым делом сделано и введено в жизнь христианскую лично апостолами, введено и укоренено чрез многократные посещения основанных ими христианских обществ и неоднократные исправления неисправного – все личным своим действованием и словом.
И образ христианского ведения, и правила жизни, и взаимные отношения христиан, и освятительные таинственные священнодействия, и правила для церковных собраний. все лично словом установлено и закреплено личным наблюдением.
И пошли христиане так умствовать, так жить, так действовать во взаимных отношениях, так управляться, так освящаться, так Богу служить, как завели апостолы.
Вновь обращающиеся перенимали у них и по их образу устроялись. Вновь нарождающееся поколение все образовывалось по тому устроению общества христианского, какое оставили апостолы.
И потом так из рода в род. и до нас дошло. Вот это все благоустроение общества христианского по всем частям и есть Предание апостольское, следовать которому неотложный есть долг всякого, желающего стоять в правде христианина.
К слову Предание прибавляйте всегда апостольское.
Слово апостольское писаное пришло после. Церкви уже всюду были организованы, а писаний апостольских еще ни строки не было. Первое писание св. Павла было в 54–55 году, спустя 20 лет по Вознесении. И Евангелие появилось много лет спустя по Вознесении. Все же писания апостольские и с Евангелием в одну книгу собраны уже в конце первого века. вероятно, под руководством св. Иоанна Евангелиста.
И появились писания апостольские не для изложения христианского учения, а для устранения недоразумений и беспорядков, возникавших в частных общинах христианских.
И, следовательно, содержат только частные предметы, а не все вообще христианское. Они писали уже к христианам настоящим, вполне по- христиански образованным. И хотя касались христианских начал, то настолько лишь, сколько это требовалось предметом, о коем была речь. В писаниях апостольских все христианское видно, но ничего не раскрыто вполне и систематически. На все есть указания и намеки, но полного изложения нет, кроме тех предметов, относительно коих возникали недоумения.
От того и ереси все. Написано что-либо неполно. Суемудрые начнут пополнять по-своему и напутают. Собираются православные. и обличают их. Чем? Общими верованиями. Собравшись, дознают: у вас как? а у вас как. Отвечают: у нас так. и у нас так. и все так. Так мы приняли, и так у нас исстари. Вот это и есть главное начало Православия: так всегда, так исстари. от апостолов.
Так вот что есть Предание (6, с. 18–19)!
2. Преемство апостольского Предания и верность ему Православной Церкви
Я писал только об апостолах как установителях порядков веры, жизни, управления, Таинств и всего, что есть в Церкви. Апостолы вполне организовали Церковь во всех частях церковной спасительной жизни. И все это введено ими в жизнь христиан и как жизнь и дело передавалось из рода в род.
Пастыри и учители после апостолов суть только блюстители апостольских Преданий и учреждений. У каждого апостола было по нескольку ближайших учеников, с ними неразлучно бывших и усвоивших во всех частях апостольскую премудрость. Эти их ближайшие ученики были их преемниками в управлении Церквей и в блюдении всего, апостолами преданного. В церквах палестинских, в Антиохии, в Тарсе, в Ефесе, Смирне, в Колоссах, в Филиппах, в Солуни, в Коринфе, в Афинах, в Александрии, в Риме и во всех прочих местах, где были апостолы, после них остались пастырями их ближайшие ученики.
Это мужи апостольские.
Никому в голову не придет подумать, чтобы кто-нибудь из сих учеников позволил себе отступить от апостольских постановлений. Они и на деле оказывались верны им.
Мужи апостольские, по примеру и заповеди апостольской, правя Церковию, в то же время воспитывали при себе таких мужей, которые бы после них могли занять место их и продолжать блюсти апостольские учения и порядки. Эти вторичные преемники в свою очередь воспитывали третичных и так далее.
Все апостольское, таким образом, переходило из рода в род жизнию и делом. Апостолы все, что предали, ввели в жизнь – умственную, нравственную, семейную. и во все виды жизни. Жизнь от жизни загоралась. и жизнь, апостолами заведенная, блюлась.
Вот вам образчик. Св. Поликарп Смирнский был ученик св. Иоанна Богослова, св. Ириней – ученик Поликарпа. Св. Поликарп мученически скончался около 60 годов второго столетия. Св. Ириней прожил до начала третьего столетия. Это не единственный, конечно, пример. И можем положить, что вторичные преемники перенесли сохранно апостольское Предание до III века. А третичные – до половины и конца его.
Сим путем апостольское Предание сохранилось бы, если бы никто не писал из сих преемников. Но писатели скоро начались и, когда писали, преимущественно писали, как предано было. Оттого, читая писания святых отцов второго века, видим апостольские слова и обороты речи, апостольские на всё воззрения, а цитат почти нет.
Отчего? – Оттого, что все они были блюстители Предания. И умствовали, и писали, как предали апостолы каждой Церкви.
Апостольские писания собраны в книгу в конце первого века, при св. Иоанне Богослове. А списки их распространились к концу второго века. Оба эти века христиане питались преимущественно преданиями.
Вы понимаете Предание как передавание из уст в уста. А оно было передание из жизни в жизнь, из дела в дело (6, с. 95–96).
Таким образом третий век чрез третичных преемников мог передать апостольское Предание четвертому веку. В четвертом веке мы видим вполне все, что мы теперь имеем, в писаниях отцов, хотя все оно по частям есть в III и во II веках.
Извольте теперь общее иметь наведение: Греческая Церковь верно соблюла апостольское Предание и передала его нам. Это апостольское наследие – у нас (6, с. 97).
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
АНГЕЛЫ
1. Ангелы приносят всегда Богу жертву хвалы, а мы – сокрушения
2. Слова, слышанные вами в душе, Ангел Хранитель говорит
Слова, слышанные вами в душе, Ангел Хранитель говорит (3, с. 210).
3. Живое общение с Ангелами и святыми
Я уже писал вам, что внутренние внушения – от Ангела Хранителя и святых Божиих, к коим молитесь или чествование воздаете.
Так всегда бывает, что как наши сердечные молитвы тотчас слышатся святыми, так и их слово к нам тотчас отзывается в душе нашей, как бывает на телеграфах. Общение мира нашего с горним всегда есть и есть живое.
Попекитесь всегда блюсти святое настроение и всегда будете в общении живом со святыми Божиими.
Они видят нас – и или радуются, когда сердца наши в добром порядке, или печалятся и скорбят, когда там худо (3, с. 218).
4. Имейте же обращение к святому Ангелу Хранителю вашему, и он будет вразумлять вас во всяком случае
Ангел ваш Хранитель, вас блюдущий, напоминает вам через совесть вашу об усердной молитве и о ярости невидимого врага вашего. Имейте же обращение к святому Ангелу Хранителю вашему, и он будет вразумлять вас во всяком случае (3, с. 245).
5. Небесная охрана
Так вот у вас там какие подвиги.
Господь близ, охраняя всех нас. Враг хитер, но Ангел Божий сильнее его: махнет мечом, и все паутинные сплетения вражии разлетятся как прах, возметаемый ветром – (4, с. 55–56).
6. Внутренние откровения через Ангела Хранителя
Пребывайте с Господом. Недавно я узнал от одной инокини, которая внутри слышит иногда остепеняющий ее голос: «не забывай Господа» или «не скверни сердца пустыми речами и мыслями». Это ей Ангел Хранитель говорит. А у других это говорит своя совесть и свой страх Божий (4, с. 94).
7. Видимое явление Ангела ниже невидимого руководительного внушения
Св. Григорий Нисский, брат св. Василия Великого, как восставал против путешественниц! То же делал и Григорий Двоеслов, коего Преждеосвященную литургию имеем. И из подвижников сколько было не благоволивших к сему?! А вы все свое. Сидите в монастыре да в келии – се величайший подвиг. Места же святые обходите мысленно, как и делаете, и поклоняйтесь умно Господу, явившему на них знамения Своего к нам благоволения. Это лучше телесного поклонения. И все умное, сердечное, духовное несравненно выше видимого. Даже видимое явление Ангела ниже ангельского невидимого руководительного внушения. Утверждайтесь же в келейном сидении и невыхождении из обители. Тут настоящая наука иночествования. Молитва, чтение и рукоделье в келии да послушание в церкви, и все тут. Как просто и несложно! А в дороге чего не наберетесь? Чего не навидитесь и не наслушаетесь? (4, с. 209).
8. О записях внушений Ангела
Вы помянули. Ангел внушает, что и как. Завели бы тетрадку и записывали. Это небесные сокровища. И самим после прочитать будет утешительно и назидательно, и другие после читали бы не без пользы. Когда соберется сотня, можно отдать в редакцию – и получить оттиски. И пойдет Божие по Божьему миру (6, с. 138).
9. О падших ангелах
Падший ангел был ли свободен? Уж конечно. В Писании, где говорится об Ангелах, везде говорится так, что нельзя не видеть, что говорящий о них признает их свободными.
Говорится еще, что Бог не пощадил ангелов согрешивших. Если не пощадил – признал их грешными произвольно. Они же именуются непокорившимися. Следовательно, имели свободу покориться. Ангелы, соблюдшие свой чин, свободны и пасть, но не захотят этого по причине обилия благ, вкушенных ими от покорности воле Божией. Падшие называются несоблюдшими своего чина, непокорившимися. Следовательно, им явно сказана была воля Божия определенная и определенное указание дел, подобно как Адаму в раю. А какое оно, не видно нигде (7, с. 110).
10. О средствах общения души с Ангелами и духовным миром
Удержите только в мысли, что душа имеет тончайшую оболочку и что эта оболочка такая же и у нашей души, как и у всех духов. Из этого вам нетрудно уже вывести заключение, что та всемирная тончайшая стихия, из которой эти оболочки и в которой витают все духи, есть посредница и для взаимного общения наших душ и духов тех.
Теперь оторвитесь от этого представления и перейдите вниманием к обычным между нами делам. Вы живете теперь в Москве, сидите в стенах своей квартиры, окружены отовсюду зданиями и, куда ни обратите очи свои, всюду встречаете препоны: многие предметы преграждают острозоркость и дальнозоркость очей ваших. Но если б вам подняться над Москвой на каком-нибудь шаре, вы увидели бы беспрепятственно не только ее всю, но и окрестности ее.
Если б вам еще повыше подняться, то вы и что есть дальше кругом увидели бы.
Усиль ваше зрение и подними вас еще выше и выше, вы можете увидеть С.-Петербург, Париж, Лондон и т.д.
Все сие потому, что зрение ваше стало острозорче и никаких ему нет помех видеть (9, с. 49).
Переходите теперь опять к святым Божиим. Та стихия, о коей речь, всюду проходит и никакой нигде помехи не встречает себе. Луч солнца проходит сквозь стекло, а та стихия – и сквозь стекло, и сквозь стены, и сквозь землю, и сквозь все. Но как она проходит сквозь все, так и те, которые витают в ней, могут проходить сквозь все, когда нужно (как Спаситель прошел в горницу, где были апостолы, дверем затворенным 15 ). Обитают они в определенном месте; но когда им повелевается или позволяется, тотчас переносятся куда нужно по той стихии и никаких преград не только не встречают, но и не видят. Когда нужно, переносятся; а когда нет такой нужды, на своем месте пребывая, видят по всем направлениям, что где есть и что где творится. И когда очи свои обращают на землю, то есть на нас, грешных, то ясно видят и нас. только не это грубое тело наше, до коего им дела нет, а видят самую душу нашу, как она есть, не непосредственно, а посредством оболочки души, сродной с их оболочкою и тою стихиею, в коей они живут, ибо состояние души верно отражается в ее оболочке (9, с. 49–50).
Извольте теперь вообразить: сидят двое и разговаривают, при этом душа каждого настроена своим образом. Каждый из них не видит, что на душе у другого по причине грубой занавески тела, за которою прячется душа; а Ангелы и святые, если обратят взор на них, увидят душу их как она есть и что в ней есть, ибо какова она и что в ней отражается в ее оболочке. Если в ней святые мысли и чувства, оболочка ее светла, и при каждом святом чувстве светла особым образом. А если мысли и чувства ее не совсем чисты, то и оболочка ее не светла и от каждого нечистого чувства своим образом помрачена, являясь то как туман, то как мрак ночи. Если б вы вознеслись на Небо и ангельское восприяли зрение, совлекшись, конечно, и этого тела, то, взглянув на землю, вы увидели бы вместо разнообразной массы людей некие тени светлые, полусветлые, туманные, мрачные; причем не дивно, что светло наряженные показались бы вам мрачными, если у них душа дурна, а одетые в рубище – светлыми, если их душа чиста. И вот такими-то видят нас небожители; и, судя по тому, какими видят, радуются о нас или скорбят (9, с. 50–51).
11. Видение об Ангелах, исцеливших старца
Некто жил где-то далеко в пустыни. Заболели у него внутренности: легкие ли, или сердце, или печень, или все вместе. Боль – хоть умирай. Людской помощи неоткуда ожидать, прибег к Богу со всеусильною молитвою. Услышал Господь. В одну ночь, заснувши, видит он такое видение. Пришли два Ангела с ножами, разрезали его, вынули больные части, вычистили их, вымыли и чем-то смазали. Затем все положили на свое место, спрыснули чем-то, и – все срослось, как будто и разрезов не было. Проснувшись, старец встал совсем здоровым, как будто никогда не болел, новеньким, будто юноша во цвете сил (9, с. 90).
12. Простота и смирение – два крила, быстролетность сообщающие
Записывал, помню, только один старец из древних. только не то, что у вас. а мысли, особенно резко печатлевшиеся в душе. Он записывал их угольком на стенках келии и прочитывал. Это, говорил, Ангел мне внушал. Это бы и вам можно сделать, но, думается, трудно самописаное отличать от внушенного. И лучше не делать и этого: чем проще жизнь, тем лучше. Простота и смирение – два крила, быстролетность сообщающие (5, с. 28).
Ссылки на источники творений святителя Феофана – Приложение 1.
Малопонятные слова и выражения см. в Словаре – книга II, Приложение 2.
. когда двери были заперты ( Ин. 20, 26 ). (Курсив наш. – Изд.)
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
СВЯТЫЕ
1. Они составляют единое тело и молятся все вместе о нас
Я верую, что святые все на Небе едино тело составляют. Они все вместе молятся о нас, хотя мы простираем молитвы то к тому, то к другому. И Божия Матерь со всеми предстоит о нас Богу. Когда просите, чтоб святые присоединили свое предстательство пред Господом к молитве Божией Матери, ничего особенного не делаете. На Небе так всегда и есть (1, с. 7).
2. Разъяснение того, что моление святым не есть идолопоклонство
Вас смущает, как вы пишете, моление к святым, и вы боитесь, как бы не подвергнуться осуждению в идолопоклонстве. Нет, наше моление святым и их чествование не имеет ничего идолопоклоннического. Было бы идолопоклонство, если бы мы почитали их богами, но мы чтим их как слуг Божиих и ходатаев о нас пред Богом. Внутреннее чувство должно говорить вам, что вы не почитаете их Богом и не считаете их первою причиной просимых благ, а только орудием подаяния их. Взывая к святому, мы говорим: «Святый Божий, помолись о нас, умоли Господа дать нам то и то». Возьмите во внимание и вот что: мы, живущие здесь, на земле, чада Церкви, просим друг друга молиться о нас. Все это делают. И никто не думает, чтобы тут было что-либо идолопоклонническое. Вы пишете же ко мне: «Помолитесь о том-то и о том-то». Опасаетесь ли при этом провиниться в идолопоклонстве? Я думаю, что никого еще в свете не было, кто б так думал. Как же это у вас в голове держится мысль, что, когда святые были здесь на земле, можно было безопасно просить их о молитве, а когда они перешли туда, в Царство Небесное, стало нельзя? Отошедшие отцы и братия наши, несмотря на сие отшествие, пребывают в Церкви Божией так же, как и мы, оставшиеся здесь (3, с. 127).
Существо идолопоклонства в том, что твари присвояют Божеские свойства и в силу сего чтут их. Мы же святым Божиим никаких Божеских свойств не присвояем. а чтим их как совершеннейших из людей, в меру возраста исполнения Христова достигших. а через то приблизившихся к Богу, преискреннее других. Войдите внутрь себя и рассмотрите: считаете ли вы святых богами. Чувство должно сказать вам это. Если окажется, что вы считаете их такими, то перестаньте считать, а если не считаете, нечего и смущать себя помыслом, не попасть бы в идолопоклонницы (3, с. 127–128).
3. Живое общение с Ангелами и святыми
Я уже писал вам, что внутренние внушения – от Ангела Хранителя и святых Божиих, к коим молитесь или чествование воздаете.
Так всегда бывает, что как наши сердечные молитвы тотчас слышатся святыми, так и их слово к нам тотчас отзывается в душе нашей, как бывает на телеграфах. Общение мира нашего с горним всегда есть и есть живое.
Попекитесь всегда блюсти святое настроение – и всегда будете в общении живом со святыми Божиими.
Они видят нас и или радуются, когда сердца наши в добром порядке, или печалятся и скорбят, когда там худо (3, с. 218).
4. Общение с небесными
Обратите взор к небесным. Вообразите, что верх вашего жилья принят, открыто видите Небо и небесное. Тамошние вас видят, и вы их видите. Вы говорите к ним, а они к вам могут духом сойти. а вам дозволено только мысленно посещать их. Тогда не пожелаете видеть ни петербургских, ни московских и никаких. А ведь, в самом деле, возможно вступить в общение с небесными ощутимое (4, с. 21).
5. Небесная помощница
В момент воззвания вашего рука Божия отбросила злодея от вас – и, пока он приходил в себя, вам дана была свобода выбежать в коридор и созвать помогающих. И св. Варвара великомученица тут же была. За минуту до отсечения главы она молилась, чтоб Бог избавил от нечаянной смерти всех, которые прибегать будут к ней в молитвах. Но у вас ведь постоянная к ней молитва. Вот и помощь (8, с. 243)!
6. Как святые слышат наши молитвы
Вам, вероятно, приходилось слышать вопрос, как святые слышат молитвы наши, или, может быть, и сами вы задавали его себе. В ответ на него толкуют-толкуют, а вопрос все остается вопросом.
По-моему же, при предположении той стихии выходит: как святые могут не слышать наших молитв?
Вы знаете, как действует электрический телеграф? В Петербурге, например, заводят известный аппарат – в то же мгновение то действие петербургское отражается в Москве в подобном же аппарате и в том же значении, в каком там происходит движение. Почему так бывает? Потому, что и аппараты те однородны, и соединяющая их проволока к ним же подлажена. Так, что действие такого телеграфа – то наша молитва.
7. Общение с миром невидимым
Верующий состоит в живом общении со всем невидимым миром. В чем выражается сие общение? Кроме многого, и в том, в чем общение сие состояло на земле, – в молитве. Апостолы о себе просили молиться и всем заповедали молиться друг за друга. Это же должно быть соблюдаемо и в отношении к отшедшим православным и вообще ко всему невидимому миру, с коим союз так же действителен, как и с видимым. Вот мы и просим святых Божиих молиться за нас. а о ком не уверены, что они сильны у Бога, о тех молимся сами. Во всем этом, как видите, мы действуем не по духу только, но и по букве учения апостольского, а не в угодность самоделиям иерархов. Так ли? От сего и о прочем разумевайте (11, с. 138).
8. Ходатайство за нас всех святых
Если Бог благоизволил, чтобы мы призывали святых в молитвах, чтобы они молили о нас, то сим самым изъявил, что будет слушать их молитвы о нас. Потому ничего противного Ему нет в словах: «Молитвами святых». это значит: Ты благоизволил, чтобы мы просили святых молиться о нас. Вот молимся, их убо молитвами спаси нас (6, с. 4).
9. О разных наименованиях святых
Спрашиваете, что значат разные наименования святых? Это имена, какие присвояются им по их состоянию, званию и подвигу на земле, а не тому, какая степень блаженства присвоена им на Небе. Там все определяется внутренним совершенством сердца. Некоторые из этих имен вы сами определили добре.
Святитель – это епископ, угодивший Богу и прославленный. Иной раз так называют и живых архиереев, заслуживших уважение.
Мученик – всякий христианин, страдавший за веру и до смерти замученный. Замученные архиереи и священники называются священно- мучениками, монахи и монахини – преподобномучениками и преподобномученицами. Кто страдал за веру, но не до смерти замучен, называется исповедником. Мученики, чрезмерно много страдавшие, с проявлением над ними и особенного покрова Божия, суть великомученики и великомученицы.
Преподобный(-ная) – святые из монахов и монахинь.
Бессребреники – христианские врачи, безмездно врачевавшие с проповеданием веры.
Христа ради юродивые – принимавшие на себя вид несмысленных и все терпеливо переносившие, что доставалось за несмыслие.
Архистратиг – Михаил Архангел – первый Ангел по падении сатаны.
Бесплотные силы – все Ангелы; но святые так не называются, ибо имеют восприять плоть, а Ангелы – нет (6, с. 16–17).
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
НАУКА
1. О развлечениях и занятиях химиею по отношению к делу спасения
Занятия ваши по химии совсем не задувающего свойства, а только дующего. зачем же бросать это занятие? Оно может заменить рукоделия. не вижу тут ничего противного духовной жизни. Только увлечение разорительно; но его, кажется, можно остепенять. А мирное занятие химией ничего худого принести не может, особенно если разные тут процедуры перетолковать в духовном смысле или видеть в них отражение проявлений духовной жизни (2, с. 101).
2. Протоиерей Заркевич: сборник «Материализм, Наука, Христианство»
У нас ведь издается ряд сочинений, истину защищающих. Кто-то дал на это сумму. Протоиерей Заркевич редактирует. Надпись сборника: Материализм, Наука, Христианство. Сборник сочинений современных писателей (2, с. 104–105).
3. Наука и научники. Материя и сила. Рассуждение о явлениях и силах природы, приводящее к вере в Бога Вседержителя. Вечно ли зло? Мудрование лжеименного разума о вечных мучениях
Учуяли, что есть наука? Одна по себе она есть душевное дело, душевное же не понимает духовного и теснит его. Наоборот, и духовное теснит душевность. Чтобы этого не было, надо душевное одухотворить: пропустить сквозь него элементы духовные и сделать его слугою духовных интересов. И извольте это сделать с наукою, которая в ваших руках. Наука не самостоятельная госпожа. В моду вошло выставлять науку как царственную некую особу. Особа эта – мечта. Ни одной у нас науки нет, которая установилась бы прочно в своих началах. Кое-что добыто по всем наукам. Но все это не таково, чтоб давать право ссылаться на науку как на авторитет решающий. Науки нет, а есть научники, которые вертят наукою как хотят. Есть, следовательно, только догадки и наведения научников. Это то же, что прежде говорилось: разум того требует. Как разум плохо себя зарекомендовал в истории человеческих мудрований, то бросили так выражаться, а стали ставить вместо его науку – нечто безличное.
Пред женщинами ныне преклоняются. И науку выставили как какую красавицу, делают перед нею книксен. Из сего можете вывести, что и ваша наука – тоже ваши соображения. И вы можете господственно относиться к ней и выдрессировать ее, как вашей душе угодно.
Есть в ней кое-что установившееся; но то – внешние формы, суть же дела не дается. Тут ваша свобода и вместе сторона, куда может быть введен религиозный элемент: и законно, и в интересах самой науки. Извольте так настроить свою науку – и будет добре (2, с. 111–112).
Вы предлагаете мне просмотреть, что построите вы относительно решения занимающего вас вопроса об единстве материи и сил на основании химических законов с целию объяснить все посредством движения. Очень рад просмотреть. Хоть я и не силен в естественных науках, в особенности в химии, но общее можно увидеть – идет ли оно или нет с точки зрения христианской. И наперед можно сказать, что коль скоро у вас дело пойдет на самообразование мира (тяп-ляп, вышел корабль), то, конечно, это незаконно. Даже и то незаконно, если вы ограничитесь только силами и законами, не показав, откуда взялись силы и кто преемник и блюститель законов. Ибо и это есть молчаливая теория самообразования мира. Я где-то встречал толки о единстве материи и сил и о выводе или объяснении всего из движения. Мне показалось там все мечтательным и произвольным. Что есть материя, мы не знаем. Знаем только элементы или стихии неразложимые. Они слагаются и разлагаются, вследствие чего являются вещи разные. Сложение и разложение – химический процесс. Видимая сторона процесса – движение. Материя – тегз – недвижима. Для ее движения совершенно законное требование силы. Таким образом, вы забираете все, что неизбежно представляется в вещественном мире. Но смотрите, что может повесть вас к сути дела. Движение – совершенно внешнее дело. Оно ни к чему не может привесть. И я не понимаю, как выставляют его как деятеля, когда оно есть действие? Спрашивал некто: «Объясни мне, как мы ходим?» И получил в ответ: сам не знает. Переступаем с ноги на ногу и ходим. Тут вся суть движения выражена, то есть что оно не дает ничего, кроме видимой стороны производства вещей. Не в движении сила, а в движущем. Направление движения – сложение и разложение – химический процесс. Это и в минеральном, и в растительном, и в животном царстве. Но сложение и разложение – тоже внешняя форма. Скажите: кто слагает и разлагает. И как? И почему так. Это даст настоящее знание формы сложения и разложения. Химия подвела под законы и величается: знай-де нас, вот до чего мы дошли. На деле же ни до чего не дошли. Это тоже: переступаем с ноги на ногу и ходим. То, что говорят: вот это с этим сродно и соединяется, а это с этим не сродно и не соединяется, то же есть, только в другой форме выражение. Итак, химическое разложение и сложение само тоже ничего не объясняет, а требует объяснения. Сверх того, кроме составления материальных вещей, вся начальная часть физических явлений выходит из владений химии. То объясняется другими поговорками, больше всего законами тяготения. Но и это не все. Есть еще часть невесомых. для коей другое требуется.
Как же теперь все объяснить на основании химических процессов?! Разве и вопрос так поставить: в своей области, то есть в составлении вещей. материальных. Это будет дело. Но и тут самостоятелен ли, независим химический процесс? Химический процесс сам по себе везде одинаков. Как же бывает, что в одном случае из него выходит мертвая вещь, в другом – растительная, в третьем – животная? Химия внушает, что химический процесс состоит в сторонней высшей его власти, которая что повелит ему, то он и делает. В образовании вещей мертвой природы химический процесс состоит под одной властью, в растительном царстве – под другою, в животном – под третьею. Следовательно, вам предлежит взойти до сих властей. Иначе у вас все останется по- старому неясным (2, с. 112–114).
Кто эти власти? Невещественные силы душевного свойства, с инстинктом производить то и то, по норме, в них вложенной Богом, сопровождаемым некиим темным чутьем. Это Лейбницевы монады. Всякой такой силе подчинены свет, тяжесть, теплота, электричество, магнитность и ваш химизм, посредством которого она приводит в угодное ей движение стихии и строит вещь, которой норму носит в себе. Вот смотрите. На одном дюйме земли: трава, ландыш, будылка какая-либо. Воздух, земля с элементами и прочее все одинаково. Каким же образом выходит, что из них, одинаковых, по одинаковому химическому процессу выделываются разные растения и еще козявочки тут же разные? – Не объясните этого, не допустив означенных им сил душевного свойства. Всяко ограничиваясь одним химическим процессом и еще не определенными указаниями на законы естества, вы ничего не объясните.
Недавно какой-то немец в основе явлений всех положил волю. А кто Волящий, не указал. И осталась его теория на воздухе. Воля, точно, повсюду видна, и воля смыслящая и свое дело хорошо понимающая. Но не указывая, кто Волящий, мы указываем только факт, не объясняя его. И то, что я сказал, тоже предполагает волю. Но тут же есть и волящий – невидимая, невещественная сила душевного свойства. Но и эта теория, если ее принять, не доводит дела до конца. Откуда эта сила? – Бог создал. Их бесчисленное множество. Как всякий человек имеет свою душу, так всякая вещь – свою невещественную силу, которая ее образует и держит, как ей положено Богом при создании ее. Что во всякой вещи в растении, животном есть такая невещественная сила, владеющая естественными силами и стихиями и посредством их строящая вещи и их держащая до положенного термина, это осязательно видно. Кто эта сила? Или фатум, или Бог, или Богом созданная сила? Фатум – преглупая вещь. У материалистов она царит; ибо у них на вопрос: отчего то и то, так и так? – всегда один ответ: «так-таки». Выражается это фразою: законы-с такие. Если Бог все – пантеизм, не меньше нелепый. Остается последнее. И это есть моя теория. Этих сил много. Как они не самобытны, то им необходима подставка – субстрат, на коем держаться. Необходим еще и общий направитель. То и другое может быть отнесено к Богу так: держатся сии силы волею Божиею, хочет Бог – и они существуют и действуют по норме, в них вложенной. Тою же волею и направляются; ибо имея способность инстинктуального чутья, они могут воспринимать мановения всеправящей воли Божией и исполнять ее (2, с. 114–116).
Но, мне думается, гораздо удобнее субстрат им положить душу мира, тоже невещественную, душевного свойства. Она заведывает теми малыми силами и направляет их по вложенной в нее норме. Привходит сюда и Бог непосредственно, когда по Его планам сие нужно. И се чудо! Без чуда миру нельзя стоять. Се также закон Промышления. Все идет по предначертанному и под действием созданных Богом сил. Но все держит Бог-Вседержитель и всюду входит, когда нужно, своими действиями и направлением сил (2, с. 116).
Верующие имеют полное право втесняться с духовным в область вещественного, когда материалисты лезут с своею материею без зазрения совести в область духовного. И на нашей стороне разумность, а на их – бестолковость. Материальное не может быть ни силою, ни целью. То и другое вне его. Оно лишь средство и поприще для духовных сил, по действиям духовного начала (Творца) всяческих (2, с. 117).
Вечно ли зло или оно будет побеждено? – Читайте, что пишется в Евангелии. Приидет Второе пришествие. Господь и сотворит Суд: праведных введет в вечное блаженство, а грешных выгонит в ад, на муку вечную. Добро восторжествует, но зло не превратится в добро и примет должное воздаяние (2, с. 117).
Вопиют: как так, вечные муки для временно согрешивших? Они хотят быть филантропнее Самого Бога, пострадавшего и умершего на Кресте за грешников. Если б мы, люди, изобрели такое учение, уместно было бы возражать. Но, когда так положил Сам Бог, умерший за грешников, надо покорно принять то и веровать, как бы умишко наш тут ни ершился. Свободе дана воля делать и добро, и зло. Решите, может ли сия свобода ожесточиться на зло до того, что ни за что не согласится отстать от него и зная, что в этом ее пагуба? Что может, пример вам – сатана. Подрешите еще, может ли осатаниться человеческая свобода? Сколько примеров нераскаявшихся грешников?! Что же теперь сделать с этими осатаненными? В рай злых принять нельзя, а измениться они не хотят. Остается или переделать их творчески, или уничтожить.
Переделывать нужды нет. И без них много святых. К тому же и материал совершенно испорчен. Остается уничтожить. Но дарования Божии несокрушимы. Не умеет Он уничтожать. Прибавлю еще, что Ангел сказал св. Антонию Великому: «Антоний! Себе внимай, а это дело Божие!» (2, с. 117–118).
4. Как заниматься химией, чтоб не погасить в себе духовной жизни
Немало жалею, что ваши занятия отвлекают вас от молитвенного настроения. Этим погашается духовная жизнь, но она-то и есть настоящая жизнь. Вы добре делаете, что боретесь с сим удобообстоятельным (обстоятельствами навязываемым) грехом. И продолжайте. И болезнование сердца о том изъявляйте Господу в молитве, прося Его, чтоб и занятия шли своим чередом, и молитвенный дух не отходил. Поможет Господь. Но надо и самим приложить некий труд в этом роде. Потрудитесь узревать следы Божии в тех явлениях, кои изучаете, и, узревши, исповедуйте то Господу и мысленно к Нему возноситесь в продолжение самого труда вашего. Тогда занятия ваши будут походить немного на чтение духовной книги. Еще вот что: приобретите навык трудить научными занятиями голову только в определенные часы; по окончании же их – все из головы вон и оставайтесь с одним Господом, землям же, солям и кислотам не позволяйте лезть в голову. Навык такой придет, но надо потрудиться умно.
Это же пойдет и к недопущению до расстройства здоровья. Для последнего дела каждый день неотложно гуляйте на свежем воздухе: или у себя в саду, или за городом. Извольте послушание оказать прописанному и увидите, как добре будет. Только не поблажайте и прогоните – нельзя (2, с. 121–122)!
5. О занятиях хозяйством и наукой
Поздравляю с переменою порядков жизни вашей. Что тут стало лучше, тому радуюсь вместе с вами, а что хуже – жалею. Но уповайте, что Господь поможет все поправить и стать в прежнюю колею. Что вы опять все в своих руках имеете, это крепко хорошо. Труд и терпение, терпение и труд. и все пойдет добре. Только не борзитесь и зараз все поставить на ноги, как по команде, не помышляйте. «Не знаете, что делать». Как не знать? Хозяйничать. Вот и все. Уж все увидели! Ну так исправное делайте более исправным, неисправное исправляйте. Как это сделать, думаю, вам нечего ломать голову. Только не всю, однако ж, душу в одно это влагать. А на первый раз половину, а там и четверть достаточно.
Прочее же все Богу посвящайте. Ухитритесь определить известную частицу дня, когда бы вы, отрезав все, с одним Богом беседовали или молитвою, или размышлением, или чтением, или то тем, то другим, то третьим в разные моменты дня.
«Научное бросаете». Распрекрасно. Для духовного дела оно как вода для огня. И еще лучше будет, если никогда к нему, никогда более не будете ворочаться (2, с. 123–124).
6. Наука холодит. Как поддерживать молитвенное настроение
Научность всякая есть холодило. Не исключается из сего даже и богословская наука, хотя тут предмет, холодя образом трактования предмета, самым предметом может иной раз и невзначай падать на сердце. Научность душевного свойства, а молитва – духовного. Потому они не в ладах. А про житейские дела и говорить нечего, особенно у кого, по несчастию, заботливый нрав (2, с. 130).
Не можете ли вы определить хоть по полчасу утром и вечером на отрешенное богомыслие и молитву. Силою себя заставлять стоять пред Богом неразвлеченно, хоть не читая молитв, а с одним воплем: «Господи, Милостивый, пощади душу мою!» И поклоны хорошо класть. Господь да умудрит вас (2, с. 130)!
7. Наставление о занятии наукою без повреждения духовного благонастроения
Ваши ученые занятия, говорите, и отвлекают от молитвы, и охлаждают ее. Это в порядке вещей. Все душевные занятия такого рода и предприятия деловые всех родов, и научная кропотня, и художнические работы – все такого же свойства. А о тех, кои еще ниже, о них и говорить нечего. Есть один способ избегать сего – это заниматься всем от лица Божия, по началам открытых Им истин, не позволяя себе никаких наведений, противных им, а, напротив, все обращая в подтверждение их. Попробуйте приходить в свою Лабораторию с мыслию о Боге, что идете дело рук Его рассмотреть подробнее, чтобы, увидев дело, прославить премудрость Его. В этом настроении будьте во все время занятий. Может быть, в таком случае, думаю, не так много охладится душа (2, с. 135–136).
8. Ученая забота едучей рака
Едуча забота житейская. Но забота ученая – едучей самого рака. Истинно так. Медицина, верно, об этом и не думает (7, с. 20).
9. Программа христианской психологии
Вот, по-моему, какова должна быть программа этой психологии.
Изобразить состав естества человеческого: дух, душа и тело – и представить систематический перечень всех способностей и отправлений каждой части и затем описать состояние и частей естества, и способностей:
1) в естественном состоянии,
2) в состоянии под грехом и
3) в состоянии под благодатию.
Маленький опыт такой психологии представлен мною в Письмах о христианской жизни – выпуск третий, письма ХХI-ХХV, и в прибавлениях С.381–609.
В порядке уроков по Нравственному богословию это шло под рубрикою «Следствия доброй и худой жизни», а в письмах – будто по желанию того лица, к коему писались письма (7, с. 215–216).
10. Области нашего знания и науки
Когда вы обдумываете, то тут нет еще определенной мысли. Мысль определенная установляется, когда найдете решение какого-либо из вопросов. Рассудок ваш все роется, ища, что такое есть какая-либо вещь, откуда она и для чего она и прочее. Когда же найдете сами такое решение или, выслушав его от других, согласитесь с ним, обыкновенно говорите: «Теперь понимаю, толковать больше нечего, дело решенное». Это решение дает покой вашей мыслительности относительно занимавшего вас предмета. Тогда рассудок ваш обращается к другим предметам, а сложившаяся мысль сдается в архив душевный – память, откуда по требованию нужды берется как пособие к решению других вопросов, как средство к слаганию других мыслей. Совокупность всех сложившихся таким образом понятий составляет образ ваших мыслей, который вы и обнаруживаете при всяком случае в речах своих. Это есть область вашего знания, добытого вами трудом мысленным. Чем больше у вас решено вопросов, тем больше определенных мыслей или понятий о вещах; чем больше таких понятий, тем шире круг вашего знания. Таким образом, как видите, выше памяти и воображения у вас стоит рассудок, который своим мыслительным трудом добывает для вас определенные о вещах понятия или познания.
Не на всякий вопрос удается нам добыть определенный ответ. Большая часть их остается нерешенными. Думают-думают – и ничего определенного не придумают. Почему говорят: может быть, так, а может быть, этак. Это дает мнения и предположения, которых в общей сложности у нас не больше ли, чем сколько есть определившихся познаний. Когда кто, обсуждая известный класс предметов, добудет сам и от других позаимствует так много определенных о них мыслей и понятий, а нерешенное в них успеет дополнить такими удачными мнениями и предположениями, что может счесть этот круг предметов достаточно познанным и уясненным, тогда приводит все добытое в порядок, излагает в связи и последовательности и дает нам науку о тех предметах. Наука – венец мыслительной работы рассудка.
Все это я рассказываю вам затем, чтоб яснее вам было, в чем должна бы состоять естественная законная деятельность нашей мыслительной силы. Ей следовало бы трудолюбно обсуждать не знаемое еще, чтобы познать то. Научниками быть дано очень немногим, не всем можно и проходить науки, но обсуждать окружающие нас вещи, чтоб добыть определенные о них понятия, всем и можно, и должно. Вот этим и следовало быть у всех занятою мыслительной силе. Сколько она добудет – это судя по своей крепости, но она должна быть всегда занята серьезным делом обдумывания и обсуждения действительностей (9, с. 20– 21).
11. Чтение и изучение наук
Читайте больше духовные книги. Это есть область серьезнейших предметов, и главное – самонужнейших. В этой области все ново и никогда не стареется. Чем больше будете узнавать, тем больше будете узревать не познанных еще предметов. И охота узнавать сии предметы, и приноровленность к познанию их бывает только тогда, когда кто делом вступит на путь духовной жизни. С момента, как вы решились угождать Господу, я считаю вас не чуждою сего пути. Извольте же читать и книги о том – и умудряться (9, с. 231–232).
12. О назначении и цели произведений искусства
Вы выразили желание пропитаться мыслию, что вы – гражданка Небесного Царства. Помочь в этом вам и всем того желающим лучше всего могут искусства, очам, слуху и воображению представляя и напоминая небесное.
Все произведения искусства, кои не исполняют сего, и тем паче, кои возбуждают противные тому мысли и чувства, не должны быть почитаемы дельными (6, с. 53).
13. О сохранении здоровья при научных трудах
Трудиться – трудитесь, дело святое. Но и здоровье надо беречь. Здоровье что лошадка. Загонишь – ехать не на чем. Всякий день быть с час на свежем воздухе да сна вдоволь, есть и поменьше можно, винопития совсем не касаться; когда не пишете, больше ходить по хате, чем сидеть. И труд не оставит разорительного следа. Если же можно прибавить к сему и телесное упражнение – точить, пилить, строгать, рубить, то этим можно сделаться совсем недоступным для немощей (8, с. 187).
14. Об изучении и преподавании гражданской истории
История в кадетских корпусах. вероятно, преподается не так широко. Однако ж начала исторические и там должны входить в преподавание. Кто ведет человечество и куда? Христианин решает это иначе, чем ученые башибузуки. Бог ведет человечество к последней цели его, сие сознать и указать должен историк (8, с. 183–184).
Жаль, что преосвященный Макарий не окончил (русскую) Историю.
Есть История Русской Церкви преосвященного Филарета Черниговского. Она, конечно, есть в вашей семинарской библиотеке. Если, случайно как, нет ее там. пишите скорей, я пришлю. У него целая книжка этого периода (т.е. синодального). хоть она невеличка.
Пожалуйста, поменьше хитроумия и немецкого мудрования. По- православному же сколько хотите мудрствуйте. т.е. всегда так было и так быть должно (8, с. 184).
Относительно всеобщей – лучший источник История Флери. Это сборник древних сказаний о событиях церковных. Самый худший – Неандер. Этот проклятый жиденок всю историю перепортил своими мудрованиями. У него все устроялось борьбой противоположных сторон и партий. И он следит только за этим и нередко на одном слове строит целую систему и даже целую школу. Таким образом, у него нет места апостольскому Преданию. непрерывно хранимому Святой Церковью. Таков же пошиб мудрования и у всех его последователей.
Извольте сие зарубить в памяти. и так умствовать, что все шло по апостольскому Преданию. споры поднимали не одна партия против другой в Церкви, а поднимались суемудры против апостольского Предания. Святая Церковь, хранительница его, стояла за него и поражала суемудрых. и из Церкви их изгоняла (8, с. 185).
15. Влияние науки на духовную жизнь христианина
Благослови вас, Господи! Надеюсь, хорошо, что чрез отдание своего хозяйства на аренду вы избавитесь от хлопот. Больше имеете времени Богу посвящать думы свои. Помолитесь, почитаете. Далее что? Надо делать что-нибудь. Лучшее дело – благотворение. Если есть что у вас заведенное в этом роде, занимайтесь тем каждый день, Господа ради, а не фанфаронства или знай наших. Если еще остается время, рукоделие можно какое-либо придумать не развлекающее. Вы занимаетесь химиею. Не хлопотно ли? Как вы привыкли уже, то, может быть, это занятие сручнее вам. Но, думается, оно должно слишком развлекать. Испытайте это занятие сею пробою, т.е. не развлекает ли слишком? Если да, а между тем нужды в нем не имеется, то можно другое что избрать. Это сами смотрите (2, с. 86).
Москва, говорите, немного развлекает. Да, надо остерегаться. Впрочем, сие ведайте, что все, по нужде делаемое, без сочувствия, не вредит духу. Беречь сердце надо, чтоб не прилегало к сластям мирским. Вкушение сих сластей гасит огнь духа, тогда как участие в чем-либо без сего вкушения только дует на тот огонь, а не гасит (2, с. 100–101).
И мне пришло на мысль сказать вам: зачем же бросать это занятие? Оно может заменить рукоделия. Я, помнится, иначе писал, не так понимая ваше занятие (2, с. 101).
А мирное занятие химией ничего худого принести не может, особенно если разные тут процедуры перетолковать в духовном смысле или видеть в них отражение проявлений духовной жизни. И химия есть часть книги Божией – в природе. И тут нельзя не видеть Бога, Премудрейшего. и Непостижимейшего (2, с. 101).
Письмо писано через год после предыдущего, когда К-ву предписано преподавать общую церковную историю в Семинарии (8, с. 186).
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»