семья в ветхом завете
Семья — малая Церковь
Сотворив человека, Господь говорит: не хорошо быть человеку одному (Быт 2, 18). Бог сотворил первому человеку жену. Так на заре истории человечества был установлен особый жизненный союз — семья. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт 1,28).
В Новом Завете в Церкви Христовой семья получает еще более высокое значение. Семью нередко называют еще малой церковью, потому что семья — это часть и образ Церкви Вселенской.
Православный брак имеет великое значение, он венчается во образ союза Христа и Церкви. Как пишет апостол Павел: муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. (Выделено нами. — Авт.) И далее: Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф 5, 25). Муж в христианском браке — это образ Христа, жена — Церкви. В Таинстве венчания супругам дается благодать Божия для того, чтобы они строили свой супружеский союз в единомыслии и любви, были единой душой и телом, а также для рождения и христианского воспитания детей.
Задача Церкви Соборной — спасение ее членов: мы собрались в Церковь, чтобы спасти свою душу и помочь спастись другим. В семье, как в малой Церкви, люди также собрались, чтобы любить друг друга и спасаться. Мы знаем, что один в поле не воин, путешествие всегда легче, если есть хорошие попутчики. Дело спорится, когда его делают несколько дружных его участников. Христианину даны две главные заповеди: о любви к Богу и о любви к людям. Для семейного человека эти заповеди в первую очередь нужно исполнять в семье. Молясь друг за друга, нося тяготы друг друга, смиряясь, мы спасаемся.
Семья не только образ Церкви, но и образ приходской общины, где муж, отец — это священник малой Церкви, жена, мать — его помощница, образ диакона, а их дети — паства, прихожане этой Церкви.
Семья — это величайшая ценность, дар, который дал нам Бог. Человек должен создавать семью один раз на всю жизнь и беречь как зеницу ока. Что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф 19, 6).
СЕМЬЯ (FAMILY)
Библия начинается с показа биологической семьи как основной общественной ячейки человеческой жизни и как главного связующего звена в общении Бога с человеческими существами. Эта общественная роль семьи затем распространяется на духовную и небесную сферу, а сообщество Божьего народа становится метафорической семьей.
Рассказы о семьях. Прежде чем приступить к исследованию конкретных образов семьи в Библии, стоит остановиться на самом жанре или сюжете рассказов о семье. Этот жанр преобладает в Бытии, где действие разворачивается на уровне не народа, а семьи, а основные события происходят не при дворе или на поле битвы (как в других древних эпических произведениях), а в домашней обстановке. Начиная с рождения Каина ( Быт. 4:1 ), повествование в Библии представляет собой последовательный ряд рассказов о семьях – Адама и Евы, Ноя, Авраама, Лота, Исаака и Иакова. Идиллический рассказ о Руфи соткан из тех же нитей: это домашняя история, в центре которой стоят семья и семейные отношения.
С началом исхода и затем с установлением монархии центр внимания смещается в сторону общественных отношений, но даже при этом в рассказах о национальных лидерах семейная жизнь редко теряется из виду. В эпическом повествовании об исходе Моисей показан не только как вождь, но и как брат, муж и отец. О домашней жизни судей нам не известно, а вот Давид, изображенный в качестве сына, брата, мужа и отца, предстает вполне семейным человеком. В рассказе о личных страданиях Иова присутствует и тема семьи, а Книгу Притчей с определенной точки зрения можно считать отеческим наставлением детям.
В Новом Завете сравнительно мало рассказов о семьях. Но в нем тоже, хоть и мельком, показаны семейные картины, в частности, в рассказах о чудесах с участием детей и в сценах домашней жизни во время посещений Иисусом дома Марии, Марфы и Лазаря. Больше всего картин семейной жизни в Деяниях, где проповеди, обращения и крещения порой происходят в домашней обстановке.
Семья как основная ячейка человеческого общества. Семья изначально появилась в Писании как выражение Божьей заботы об общении между людьми и о продолжении рода. Первая семейная пара, Адам и Ева, служит прототипом мужа и жены, соединившихся в браке, чтобы стать «одной плотью» ( Быт. 2:24 ). Совершенство этой малой и еще не развившейся семьи противопоставляется негативному образу семьи с враждебными отношениями между ее членами, когда у Адама и Евы появились дети ( Быт. 4 ).
В Бытии о семьях рассказывается больше, чем в любой другой книге Библии, и здесь можно выделить несколько ключевых тем, нашедших выражение в последующем библейском повествовании. Уже в Быт. 5 мы видим жанр родословия. В этом древнем занятии составления родословных списков находит выражение важный библейский и человеческий образ семьи, связанный с зарождением или происхождением человеческого рода. Семья сохраняет человеческий род и обеспечивает преемственность. Тот факт, что родословия основываются на именах, придает происхождению дополнительное измерение: благодаря семье физическая жизнь человека выходит за рамки ее фактической продолжительности. Семья являет собой также образ плодородия, который выражается в ветхозаветном (особенно патриархальном) мотиве детей как «семени».
Вторая связанная с семьей тема в Бытии – неоднократно повторяющаяся картина семьи как основной общественной среды, в рамках которой люди вели повседневную жизнь. Хотя отдельные люди и семьи общались с внешним миром, в Древнем мире они были в значительной степени самодостаточными единицами. О таких персонажах, как Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, Иаков и Исав, Иосиф и его братья мы вполне естественно вспоминаем прежде всего в семейном окружении. Таким образом, в книге начал семья символизирует образ жизни на его первичном уровне. Более того, патриархальные семьи служат источником, из которого произошел народ Израиля.
В-третьих, Книгу Бытие невозможно читать без щемящего чувства осознания, до какой степени порочен институт семьи в падшем мире. Семейные истории в Бытии – это рассказы о склоках между супругами, соперничестве между братьями и сестрами, недостойном поведении детей, склонных обычно не оправдывать надежд родителей. Книгу Бытие можно считать практическим пособием по дисфункциональным семьям.
Вместе с тем, в Бытии есть еще один образ семьи, дающий основания для надежды. Семья – это ячейка, через которую Бог сохраняет Свой завет. Первым примером служит семья Ноя, когда Бог призвал Ноя и его семью на ковчег для спасения от потопа. Здесь, как и во многих других местах Писания, под семьей имеются в виду все родственники или домочадцы, а не только базовая семья, как, по большей части, представляется в современном мире. В ветхозаветные времена люди жили, главным образом, патриархальными группами, которые росли по мере того, как сыновья приводили жен и рождались дети. Семья Ноя состояла из его жены и сыновей с их женами ( Быт. 6:18 ). Бог излил Свою спасительную благодать на всю семью и установил с ними завет «в роды навсегда» ( Быт. 9:12 ).
Таким образом, в Писании семья с самого начала показана общественной ячейкой, в рамки которой Бог поставил людей и через которую Он обращается к ним. Семья – по сути своей двойственный и противоречивый образ, в котором выражается разочарование и противостояние, с одной стороны, и надежда и благословение – с другой. В Бытии семья выражает как безопасность и защиту, так и конфликтные отношения и преследования.
Семья как единица завета. Заветы, заключавшиеся Богом с патриархами, представляли собой благословения семей и потомков из рода в род. Они относились к длительному периоду времени. Бог обещал Аврааму, что его потомство будет многочисленным, как песок земной, и что от него произойдут великие народы и цари ( Быт. 13:16; 17:5–6 ). Проводя такую широкомасштабную работу, Бог в то же время заботился о мельчайших деталях, связанных с зачатием и рождением ( Быт. 17:21 ). Каждая божественно предопределенная деталь вливалась в общий поток событий, из которых Бог формировал человеческую историю, продолжавшуюся от поколения к поколению. Во второй из десяти заповедей Бог определил Свое отношение к людям в тех же родовых категориях, заявив, что Он есть Бог, «наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» ( Исх. 20:5–6 ).
Бог действовал через потомков Авраама, как Он и обещал: через ряд поколений появился царь Давид, а затем Иисус Христос. В Иисусе Христе эта связующая линия сконцентрировалась в одной блестящей точке, а затем разлилась в широкий поток. В Пс. 21 нарисована картина огромного числа людей со «всех концов земли», которые будут поклоняться Богу: «Поклонятся пред Тобою все племена язычников» ( Пс. 21:28 ). Этот образ всех племен язычников представляет собой славную конечную цель, к которой движутся все поколения.
Тем временем в каждом конкретном промежуточном поколении между началом и концом Бог последовательно изливает Свою благодать и справедливость через семьи, будь то большие или малые. На первую пасху в Египте, например, Бог велел израильтянам принести в жертву по одному агнцу на каждое семейство ( Исх. 12:3 ). Каждый дом подвергался суду или избегал его в зависимости от наличия или отсутствия жертвенной крови на косяках дверей. В ту ночь Бог обходил в Египте семью за семьей, посылая благодать или производя суд.
Положившись на Бога Израиля и спрятав лазутчиков, блудница из Иерихона Раав спасла не только себя, но и «дом отца ее и всех, которые у нее были» ( Нав. 6:24 ). Израильтяне уничтожили Иерихон, но оставили в живых Раав и ее семью. С другой стороны, в следующей главе мы читаем рассказ об Ахане, укравшем часть добычи из Иерихона. Показав устрашающий пример реакции Бога на неисповеданный грех, израильтяне забросали Ахана камнями вместе со всей его семьей. Таким образом, воздаяние за грех получила вся семья Ахана, а благодать снизошла на всю семью Раав.
В Новом Завете мы тоже видим, как в Бога уверовали целые семьи. Корнилий получил повеление свыше послать за Петром, чтобы тот сказал слова, которыми спасется сам Корнилий и вся его семья ( Деян. 11:14 ). Когда Лидия открыла свое сердце проповеди Павла в Филиппах, «крестилась она и домашние ее» ( Деян. 16:15 ). Опять же в Филиппах темничный страж Павла и Силы уверовал в Бога и «немедленно крестился сам и все домашние его» ( Деян. 16:33 ).
В этом выражается второй библейский образ семьи – не только как биологической и общественной единицы, но и как средства, через которое Бог доносит Свои благословения и производит суд. Однако Бог не ограничивается только этим каналом связи. Более того, библейское понимание семьи выходит за рамки материальной и общественной реальности. Наряду с материальной семьей, существует и духовная.
Искупленная человеческая семья. В Библии показана также семья как сочетание в идеальной форме материального и духовного институтов. В данном случае важную роль играет образ примирения и гармонии. Наиболее выразительно это показано в Мал. 4:6 : Мессия «обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их». Здесь выражается антитезис образам семейных разладов и расколов, преобладающим в ветхозаветных рассказах.
Второй образ – образ порядка. Структура семьи носит не случайный, а упорядоченный характер. В новозаветных «кодексах семейных отношений» ( Еф. 5:22 – 6:4 ; Кол. 3:18–21 ) описываются взаимосвязанные и взаимодополняющие ролевые модели и обязанности отца/мужа как главы, любящего жену и детей; жены, подчиняющейся руководству мужа/отца и уважающей его; детей, послушных родительской власти, и родителей, воспитывающих детей в страхе Божьем, не раздражая их. К этому можно добавить одно из требований к старейшинам, которые должны иметь детей «верных, не укоряемых в распутстве или непокорности» ( Тит. 1:6 ).
Третий образ искупленной семьи – взаимная забота и сострадание к членам семьи. Иисус строго отчитал фарисеев за то, что они не оказывали поддержки своим родителям ( Мф. 15:4–6 ). Павел наставлял детей и внуков «почитать свою семью и воздавать должное родителям: ибо сие угодно Богу», добавив при этом, что «если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» ( 1Тим. 5:4, 8 ).
Семья как метафора духовной реальности. Завет Бога с Авраамом еврейский народ принял близко к сердцу. Евреи понимали, что они стали Его семьей, как это и было на самом деле в течение многих поколений, и что через эту семью благословение получат все народы на земле. Когда благословение пришло в лице Иисуса, одно из первых Его посланий Божьему народу заключалось в том, что иудеи должны присмотреться к земной семье, чтобы увидеть небесную. «Если бы вы были дети Авраама, – сказал Он им, – то дела Авраамовы делали бы» ( Ин. 8:39 ). В этом стихе Иисус указал иудеям на Бога, Который должен быть их Отцом, и на Себя как на Того, Кто может показать им путь к Отцу ( Ин. 8:42 ). Он имел в виду единственную вечную семью – духовную семью, семью Бога.
Тем, кто не мог «разглядеть» в материальном духовное, послание Иисуса казалось непонятным. Когда Его Мать и братья стояли в ожидании, желая поговорить с Ним, Он задал вопрос: «Кто матерь Моя, и кто братья Мои?». В самом Его вопросе подразумевалось существование гораздо более прочной семьи по сравнению с земной. Указав на учеников как на Свою семью, Иисус объяснил: «Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь» ( Мф. 12:48–50 ).
Иисус проводил четкое различие между небесной семьей, которая вечна, и земной, которая временна. Более того, Он заявил, что пришел «разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее» ( Мф. 10:35 ) в семьях, где существует конфликт между теми, кто принадлежит вечному Отцу, и теми, кто отказывается принять Его. Преданность надо проявлять прежде всего Небесному Отцу. Далее Иисус сказал: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» ( Мф. 10:37 ).
Пришествие Иисуса сделало призыв гораздо более конкретным, но, по сути, призыв любить Бога и стать частью Его семьи – это тот же призыв, который получил Авраам, возлюбивший Бога больше, чем своего сына Исаака. Бог сделал Авраама физическим отцом многих народов и в то же время духовным отцом всех, кто имеет такую же, как он, веру в Небесного Отца ( Гал. 3:7 ). Духовная семья Авраама стала более заметной с пришествием Христа, Который, будучи представителем родословной линии Авраама, распространил ее на весь мир.
Автор Послания к евреям развивает мысль о братстве Христа со всеми верующими, принадлежащими к семье Того, Кто «должен был во всем уподобиться братиям» для совершенного искупления их грехов ( Евр. 2:11, 17 ). «Свои по вере» ( Гал. 6:10 ) или «дом Божий» ( 1Пет. 4:17 ) – привычный образ новозаветного учения. Последователи Христа, иудеи и язычники, входившие в раннюю христианскую церковь, считали себя «своими Богу» – членами большой Божьей семьи – благодаря примиряющей смерти Христа на кресте ( Еф. 2:19 ).
Церковь как метафорическая семья. Когда мы впервые встречаемся с аналогией между семьей и церковью, сразу же становится ясно, что метафора разработана детально. Прежде всего у семьи есть отец. У любой большой семьи был патриарх – старший в роду мужчина. Авраам, например, был отцом Израиля. Отца называли главой семейства или рода (напр., 1Пар. 8 – 9 ). Глава рода был биологическим, природным источником семьи и человеком, принимавшим на себя ответственность за семью и властные полномочия над ней. В Новом Завете мужа и отца семейства тоже называют главой ( 1Кор. 11:3 ; Еф. 5:23 ). В то же время в любом новозаветном отрывке общественная роль главы семьи связывается с духовной реальностью – главенством Христа над Церковью.
Быть чадом Божьим значит испытывать поддержку не только свыше, но и со стороны собратьев-верующих. Павел наставлял галатов «делать добро всем, а наипаче своим по вере» ( Гал. 6:10 ). «Бог одиноких вводит в дом» ( Пс. 67:7 ) – не просто в дом человеческой семьи, дающий заботу и утешение, но, в конечном счете, в общение с народом Божьим. Божья семья, учил Иисус, узнается по взаимной любви Его последователей ( Ин. 13:35 ).
Членство в Божьей семье означает также происхождение от Него и принятие Его имени. Колена Израиля получили названия по именам своих предков, от которых каждое из них вело биологическое начало. Физическое потомство Авраама произошло от его физического семени и было названо его детьми. Однако Павел объяснял галатам, что истинное семя, к которому ведет семья Авраама, есть Иисус Христос ( Гал. 3:15–19 ): «Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово» ( Гал. 3:29 ). Верующие принимают имя семьи Авраама и становятся частью его родословной линии чрез веру во Христа.
В Еф. 3:14–15 Павел пишет о Боге Отце, «от Которого именуется вся семья на небесах и на земле» <«всякое отечество»>. Греческое слово patria переведенное как «семья» <«отечество»>, ясно указывает на отца или патриарха как на основоположника семьи. Что касается Божьей семьи, ее единственным основоположником и создателем является Небесный Отец, детьми Которого становятся все, кто принимает Его Сына и, тем самым, Его имя, Его сущность и Его славу. Еф. 3:15 можно перевести так: «От Которого именуется всякая семья на небе и на земле». Бог есть вечный Отец, источник любой семьи, которая только может существовать.
В свете вышесказанного можно сделать вывод, что обращения авторов посланий к верующим как к «братьям» и «сестрам» в Господе, встречающиеся более сотни раз, представляют собой не просто образы, служащие средством украшения речи или выражения чувств. Материальная семья – не конкретный образ абстрактной идеи; это, скорее, шаг на пути к более возвышенной и замечательной реальности. Эти авторы обращаются к членам вечно и реально существующей духовной семьи, источником которой является конечная реальность – Бог. Членов семьи объединяют семя и Кровь Христа. Когда автор Послания к евреям пишет: «Братолюбие между вами да пребывает» ( Евр. 13:1 ), – он не имеет в виду, что христиане похожи на братьев, он имеет в виду, что они соединены в подлинную Божью семью и должны действовать соответственно.
Понять образ христиан как членов Божьей семьи значит понять многие другие связанные с ним образы Писания. Например, Иисус сказал Никодиму, что ему надо «родиться свыше» ( Ин. 3:3 ), и именно так в Новом Завете описывается наше вхождение в новую духовную семью ( 1Пет. 1:23 ; 1Ин. 3:9 ). С этим связаны и образы питания, ибо люди находят обычно средства к существованию в рамках семьи. Когда Павел пишет коринфянам, что они готовы принимать только молоко, но не твердую пищу, он говорит с ними как родитель с детьми о вещах, относящихся к семейной жизни ( 1Кор. 3:1–2 ). Будучи «младенцами во Христе», коринфяне еще не достигли духовной зрелости и должны были пройти более всестороннее обучение.
С образами Божьей семьи связана также тема усыновления. Верующим в Ефесе Павел писал, что Бог «усыновил» их «чрез Иисуса Христа» ( Еф. 1:5 ). До усыновления человек похож на чужестранца или раба, а усыновленный принимается в Божью семью ( Гал. 4:1–7 ). Семья как хозяйственная единица показана в образе Божьих детей как «наследников Божиих, сонаследников. Христу» ( Рим. 8:17 ). По ходу Писания вопрос о наследовании израильтянами обетованной земли становится менее важным по сравнению с вопросом о наследовании вечной жизни и Царства Божьего (напр., Мк. 10:17 ; Лк. 10:25 ; Кол. 1:12 ; Евр. 9:15 ).
Заключение. Библия – от начала до конца книга о Божьей семье. Изначально Бог создал семьи отчасти как биологическое и общественное основание рода человеческого и отчасти как канал связи для Своего благословения и суда. Бог создает также Свою семью, состоящую из сыновей и дочерей, которые будут служить Ему, прославлять Его и царствовать с Ним во веки веков ( Отк. 22:3–5 ).
См. также: СОПЕРНИЧЕСТВО МЕЖДУ ДЕТЬМИ, БРАТ, ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ, ДОМ, ДОЧЬ, ЖЕНА, ЛЮБИМЫЙ РЕБЕНОК, МАТЬ, МЛАДШИЙ СЫН, МУЖ, ОТЕЦ, РЕБЕНОК, СЕСТРА, СТАРШИЙ РЕБЕНОК, СЫН.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
История семьи: ветхозаветная семья
Изложенная в Библии концепция семьи, а также основанная на библейском мировоззрении практика семейной жизни, оказала огромное и, пожалуй, во многом определяющее влияние на европейскую историю быта и нравов. Это влияние осуществлялось как через еврейскую диаспору, которая уже в Римской империи имела всепроникающее распространение, так и, конечно же, через христианство, которое явилось наиболее мощным культурообразующим фактором в европейском мире. Надо отметить, что в силу характерных особенностей иудейского самосознания прямое влияние еврейской бытовой было весьма затруднено, скорее здесь можно говорить о некоем косвенном действии примера, который могли невольно подавать замкнутые на себя еврейские общины своему окружению. Действие же христианской концепции брака и семьи было прямым и непосредственным, и главной проблемой в этом случае было сопротивление той языческой почвы, на которую в Европе ложилось христианское мировоззрение.
И, тем не менее, начать необходимо именно с ветхозаветного, еврейского понимания семьи, поскольку оно лежит в основании и христианского учения. Без знания этой ветхозаветной почвы невозможно понять во всем объеме ни тех глубоких культурно-исторических корней, которые имеет христианское учение о семье и браке, ни той принципиальной новизны, которую принесло христианское откровение в решение этих вопросов.
А дальнейшее членение текста таково:
37, 2- 50, 26: «Вот повесть об Иосифе и его потомках».
Таким образом, семейные хроники являются основой ткани повествования. Причем, помимо перечисления родословий, Библия демонстрирует удивительное внимание к подробностям семейной жизни патриархов рода человеческого. Для человека, впервые приступающего к чтению книг Ветхого Завета, крайне непривычным кажется постоянное чередование возвышенно-богословского повествования, геополитических зарисовок, мистически-поэтических текстов и вполне бытовых картин, представляющихся современному взгляду порою даже «низменными», шокирующими, никак не сочетающимися со статусом Божественного Откровения, которым облечены тексты Священного Писания. Во многом это обусловлено тем, что само противопоставление возвышенного и низменного родилось лишь в гораздо более поздних культурах. Ни авторам библейских текстов, ни их древним читателям не казалось странным описание в Священной Книге зачатий и рождений, притом порой не очень (или даже очень не) благопристойных, или многочисленные и длинные генеалогические списки.
Именно в будничных и неприглядных с виду событиях жизни человека прокладывает себе дорогу Божественное Провидение, именно эти скучные современному читателю генеалогии выполняют в Священном тексте важнейшую роль: связывая всех героев книги в одну большую семью, эти списки превращают пестрое собрание различных преданий, рассказов в единую Священную Историю. Важно и то, что приведенные в генеалогиях сроки жизни праотцев создают временную ось, вокруг которой выстраивается все повествование. Наконец, не следует забывать, что первые читатели книги Бытия (особенно богатой генеалогическими списками) осознавали и самих себя, и своих соседей непосредственно включенными в эти генеалогии: именно в категориях родства осознавалось отношение различных израильских племен (потомков двенадцати сыновей Иакова) друг к другу и к соседям (потомкам Исава, Измаила, Лавана, дочерей Лота).
Библия может рассматриваться и как один из древнейших письменных памятников человечества, который доносит до нас формы семейно-брачных отношений в древнем человечестве. Более того, ее значимость в этом смысле уникальна, ибо среди других древних текстов мы не найдем ни одного, который бы давал эти сведения в таком объеме и такого качества. Древнеегипетские тексты связаны, как правило, со жреческим сословием, а потому имеют либо религиозную направленность, либо «хозяйственную». Древнеиндийские Веды вообще ничего не говорят о жизни людей, будучи целиком посвящены мифологическим сюжетам из жизни богов и религиозным гимнам, имеющим ритуальное значение. Еврейский народ, возросший на идее Божественного избранничества, занимает уникальное место в семье народов мира. Именно благодаря этой идее, предполагающей постоянное непосредственное участие Бога в жизни еврейского народа, библейские тексты демонстрируют в частности скрупулезное описание семейного быта еврейских патриархов. Идея особого места евреев в мировой истории, как и мысль об уникальной значимости Библии для мировой культуры претит многим, однако против фактов можно идти, только закрывая глаза на факты, а в борьбе с действительностью побеждает всегда действительность.
Последняя семья заслуживает особого внимания не только потому, что образует начало всего еврейского народа, но и как пример разнообразия форм брачных отношений у ранних семитических народов. Многоженство, очевидно, было хорошо знакомо жителям Ближнего Востока, хотя явно и не было общим правилом. Скорее его можно охарактеризовать как достаточно распространенное и легальное исключение из правил. Вообще, судя по тексту ветхозаветной части Библии, моногамия рассматривалась как высокий идеал, от которого в жизни вполне допустимы были некоторые уклонения, причем некоторые формы такого ослабления моногамного идеала существовали на уровне обыкновения (использование наложниц, например, или рождение рабыней ребенка «для госпожи»). Все это мы видим в семье Иакова.
Его семейная жизнь началась с того, что, еще дослуживая дяде Лавану семь лет за любимую Рахиль, он уже имел и ее и Лию в женах, но «любил Рахиль больше, нежели Лию». Но Господь, видя эту несправедливость, «отверз утробу ее, а Рахиль была неплодна», и Лия одного за другим родила Иакову четырех сыновей, «и перестала рожать». Рахиль, позавидовав сестре, уговорила мужа: «Вот служанка моя Балла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее». Таков был достаточно распространенный древний обычай: богатая женщина, не могущая родить сама, могла дать мужу свою рабыню, которая должна была рожать на коленях своей госпожи, и ребенок считался законным наследником. Балла родила от Иакова для Рахили двух сыновей. Тогда и Лия, которая, как мы помним, «перестала рожать», решила подарить мужу детей от своей служанки Зелфы. Зелфа родила еще двух сыновей. К этому времени Иаков уже не входил к Лие, но она, все-таки купив хитрым способом у Рахили одну ночь с мужем, зачала и родила еще одного сына, а потом и еще одного и еще дочь. А напоследок жизни в родительском доме родила сына и никогда прежде нерожавшая Рахиль; и все описанные события уложились в семь лет (Быт. 29, 30-30, 24); a после переселения Иакова с семьей обратно в отеческую землю Рахиль родила и еще одного, последнего двенадцатого сына Иакова и родами умерла.
После того, как еврейский народ размножился на чужбине, в Египте и Моисей вывел его оттуда («до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей», то есть от одного до двух миллионов человек), евреям на Горе Синай была дана Тора, Закон, который с тех пор и поныне является основополагающим для всякого верующего еврея. Каким же образом в нем регулируются семейные отношения?
Еврейское отношение к браку полагает в качестве фундаментального закона заповедь «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт. 1, 28). Именно поэтому наряду с идеалом моногамии, который все-таки красной нитью проходит через все Священное Писание, еврейство вполне естественно принимает и возможность многоженства. По крайней мере, если нынешний иудаизм и не практикует многоженства, то уж к «законному разводу» (особенно в случае бесплодия) и повторному браку, а уж тем более к браку после смерти одного из супругов, он не видит никаких препятствий. «Еврейский подход к вопросам функционирования семьи утверждает положительное отношение к жизни и обязанность построения жизни, а не пренебрежение к ней. Верно, что еврейское законодательство ставит своей целью приблизить человека к Богу, но достигается это созиданием жизни в нашем мире, а не за его пределами. Более того, земная жизнь не является внешней оболочкой для достижения внутренней, скрытой цели, а в ней самой осуществляется высшая воля, запечатленная в заповеди, которая была дана в самом начале рода человеческого: «Плодитесь и размножайтесь и наполните землю». В мировом биологическом порядке это первая заповедь человеку, близкая к акту творения и связанная с ним. Об этом сказано в Талмуде: «Мир был создан только ради заповеди «плодиться и размножаться», ибо в Библии говорится: «Не для того создал Он мир, чтобы царила в нем пустота, а для заселения Он сотворил ее» (Трактат «Гитин», 41,1). То есть библейский стих уясняет, что заповедь «плодитесь и размножайтесь» не является отдельной заповедью, а включена в саму цель творения. Творец сотворил мир для того, чтобы он был населен людьми, а не был пустым. Поэтому всякий человек, появившийся на свет, обязан внести свою лепту в существование мира. Жизнь дается ему только как залог, который он должен потом вернуть с процентами. В этом и заключается гарантия продолжения существования и увеличения мира людей. Христианство, как мы чуть позже увидим, несколько по-иному смотрит на эти вопросы.
Подобный вариант установления правил взятия в жены военной пленницы и определения ее прав в этом случае мы видим в другой книге Ветхого Завета: «Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и Господь Бог твой предаст их в руки твои, и возьмешь их в плен, и увидишь между пленными женщину, красивую видом, и полюбишь ее, и захочешь взять ее себе в жену, то приведи ее в дом свой, и пусть она острижет голову свою и обрежет ногти свои, и снимет с себя пленническую одежду свою, и живет в доме твоем, и оплакивает отца своего и матерь свою в продолжение месяца; и после того ты можешь войти к ней и сделаться ее мужем, и она будет твоею женою; если же она после не понравится тебе, то отпусти ее, куда она захочет, но не продавай ее за серебро и не обращай ее в рабство, потому что ты смирил ее» (Втор. 21, 10- 14).
Не только прелюбодеяния, но и изнасилования караются по еврейскому Закону очень жестко: «Если найден будет кто лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих: и мужчину, лежавшего с женщиною, и женщину; и так истреби зло от Израиля. » и т.д. (Втор. 22,22-30).
То, что говорилось до сих пор, характеризует еврейское понимание брака в основном косвенно: через регламентацию нравов в сфере вообще всей общественной жизни, через обсуждение ситуаций, где брак является побочным условием. Каковы же нормы собственно «семейного права» в еврейском Законе?
Инициатива развода, таким образом, принадлежит мужу, процедура развода предполагает составление юридического документа, «разводного письма», и возвращение разведенной жены после повторного брака к прежнему мужу невозможно. Забегая вперед, скажем, что эти же нормы воспроизводит и мусульманское учение о браке и разводе, с тою только разницей, что составления документа не требуется, мужу достаточно трижды произнести перед женой одну из определенных словесных формул (для простоты, например: «Развод!» или еще проще: «Уходи!»), и хотя возвращение жены после второго брака к первому мужу невозможно, зато после третьего брака к первому мужу уже можно вернуться.
Еврейский Закон защищает, однако, женщину от несправедливых обвинений: «Если кто возьмет жену, и войдет к ней, и возненавидит ее, и будет возводить на нее порочные дела, и пустит о ней худую молву, и скажет: «я взял сию жену, и вошел к ней, и не нашел у нее девства», то отец отроковицы и мать ее пусть возьмут и вынесут признаки девства отроковицы к старейшинам города, к воротам; и отец отроковицы скажет старейшинам: дочь мою я отдал в жену сему человеку, и [ныне] он возненавидел ее, и вот, он взводит [на нее] порочные дела, говоря: «я не нашел у дочери твоей девства»; но вот признаки девства дочери моей. И расстелют одежду пред старейшинами города. Тогда старейшины того города пусть возьмут мужа и накажут его, и наложат на него сто сиклей серебра пени и отдадут отцу отроковицы за то, что он пустил худую молву о девице Израильской; она же пусть останется его женою, и он не может развестись с нею во всю жизнь свою. Если же сказанное будет истинно, и не найдется девства у отроковицы, то отроковицу пусть приведут к дверям дома отца ее, и жители города ее побьют ее камнями до смерти, ибо она сделала срамное дело среди Израиля, блудодействовав в доме отца своего; и так истреби зло из среды себя» (Втор. 22, 13-21).
Наконец, нужно сказать и о порядке наследования, который устанавливается Торой. Мы уже встречали запрет предпочитать при разделе имущества сына любимой жены первенцу от нелюбимой. Общий же порядок наследования таков: «Если кто умрет, не имея у себя сына, то передавайте удел его дочери его; если же нет у него дочери, передавайте удел его братьям его; если же нет у него братьев, отдайте удел его братьям отца его; если же нет братьев отца его, отдайте удел его близкому его родственнику из поколения его, чтоб он наследовал его; и да будет это для сынов Израилевых постановлено в закон, как повелел Господь Моисею» (Чис. 27, 8- II). Дочери в этом порядке наследования упомянуты сразу после сыновей, и хотя дальнейшее перечисление включает только мужскую линию, это вкрапление уже не позволяет говорить о чисто патриархальном способе наследования. Скорее мы видим здесь приоритет семьи, дома, внутри которого иерархия вполне патриархальна, но дочери тоже могут иметь право наследования при отсутствии сыновей, и только если внутри семьи наследовать не может никто, наследство переходит «внешним» родственникам по мужской линии.
Иерархическая структура семьи предполагает и определенный порядок религиозной жизни. Так, например, отношения женщины с Богом всегда опосредуются мужем: «Если кто даст обет Господу, или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего, но должен исполнить все, что вышло из уст его. Если женщина даст обет Господу и положит на себя зарок в доме отца своего, в юности своей, и услышит отец обет ее и зарок, который она положила на душу свою, и промолчит о том отец ее, то все обеты ее состоятся, и всякий зарок ее, который она положила на душу свою, состоится; если же отец ее, услышав, запретит ей, то все обеты ее и зароки, которые она возложила на душу свою, не состоятся, и Господь простит ей, потому что запретил ей отец ее. Если она выйдет в замужество, а на ней обет ее, или слово уст ее, которым она связала себя, и услышит муж ее и, услышав, промолчит: то обеты ее состоятся, и зароки ее, которые она возложила на душу свою, состоятся; если же муж ее, услышав, запретит ей и отвергнет обет ее, который на ней, и слово уст ее, которым она связала себя, [то они не состоятся, потому что запретил ей муж ее,] и Господь простит ей. Обет же вдовы и разведенной, какой бы она ни возложила зарок на душу свою, состоится» (Чис. 30, 3-17).
Таким образом, подводя итог анализу ветхозаветного учения о браке и семье, можно сказать, что теоцентрическая концепция еврейского Священного Писания обусловила формирование понимания брака, как религиозно значимого продолжения рода. То, что брак существует ради потомства, можно было услышать и у античных авторов, но евреи мыслят деторождение как исполнение первой заповеди Божьей. Это возводит брак и семью на уровень некоего священнодействия, по крайней мере, на степень соработничества Богу. «С точки зрения иудаизма в основе создания семейной ячейки лежит четкая мысль о выполнении заповеди. Это определяет характер и сущность семейных отношений»[8].
Подобный подход означает, что семейная жизнь рассматривается не на уровне биологических потребностей или социальной целесообразности, она поднимается на уровень религиозного служения. И хотя, конечно, семейный быт остается семейным бытом, не превращается в сплошной праздник, но сама эта обыденность воспринимается через призму возвышенного метафизического подхода. Продолжение рода, как реализация заповеди «Плодитесь и размножайтесь», облекается священным ореолом, приобретает характер непосредственной связи между Творцом и человеком. Создание семьи является здесь прямым ответом на прямой Божий призыв, что необычайно возвышает брак и семейную жизнь.
Еврейский социокультурный архетип семьи, таким образом, осмысляет семью как путь религиозного служения. То, что это служение мыслится как задача общеродового целого, сближает этот архетип с первобытно-языческим, однако, единобожие, мессианское сознание и опора на заповеди, понимаемые как Откровение, обуславливают принципиально иной образ семейной жизни. Ветхозаветный архетип характеризуется постановкой в центр семейной жизни деторождения, имеющего не субъективную, а абсолютную значимость. Как следствие, смыслообразующие родовые связи, понимаемые в первобытном архетипе как связь всех живущих со всеми умершими суживаются здесь до отношений родителей и детей. На место культа предков здесь встает заповедь «Чти отца и мать», имеющая в ветхозаветном сознании фундаментальное значение для выстраивания всей социальной общности.
Центральное место, которое занимают в ветхозаветном социокультурном архетипе семьи деторождение и отношения родителей и детей, означает определенный вариант индивидуализации семейно-родовой жизни, отличный от «частно-бытового» античного архетипа семьи. Отличия заключаются в первую очередь в религиозной заряженности семейной жизни, а, кроме того, в сохранении органической связи каждой отдельной семьи с общеродовым целым, которое как раз и является субъектом решения религиозной задачи.
«При таком образе мышления неудивительно, что в богатейшей литературе иудаизма мы не найдем высказываний, прокламирующих, а тем более восхваляющих, безбрачие, воздержание от связи с женщиной, пропагандирующее монашеский образ жизни. Осуждение института брака в иудаизме совершенно исключается, так как противоречит его сущности и препятствует выполнению важного Божьего повеления»[9].
[1] Здесь и далее библейские «заголовки» мы воспроизводим по современному научному переводу Книги Бытия М.Г. Селезнева (Изд-во Российского Государственного Гуманитарного Университета, 2000).
[2] Впрочем, в пользу теории моногенитизма в последнее время появляется немало и научных фактов.