наринэ абгарян манюня о чем книга описание

Манюня (повесть, Абгарян)

Содержание

Манюня знакомит меня с Ба, или Как трудно у Розы Иосифовны пройти фейсконтроль [ ред. ]

Наринэ познакомилась с Маней в 1979 году, когда они обе учились в музыкальном классе.

Вскоре девочки стали неразлучными подружками. Через две недели очень тесной дружбы Наринэ пригласила Маню в гости, познакомиться с родителями, но та ответила, что Ба не разрешает ей ходить к незнакомым людям.

Выяснилось, что строгой бабе Розе надо представиться официально, только тогда она разрешит внучке ходить к Наринэ в гости и болтать с ней по телефону. Вскоре Наринэ получила официальное приглашение в гости с требованием взять с собой семейный фотоальбом.

В день официального представления бабе Розе мама вымыла Наринэ до скрипа, нарядила в новое платье и вручила дефицитнейший полиэтиленовый пакет с альбомом и коробкой конфет. Войдя в Манину квартиру, насмерть перепуганная Наринэ чуть не сбежала, но тут из кухни вышла баба Роза, и девочка с облегчением вздохнула: «это была обычная бабушка, а не огнедышащее чудовище».

Строгий отбор у бабы Розы прошла не только Наринэ, но и её мама, с которой Ба немедленно познакомилась по телефону. С тех пор девочка стала часто бывать у Манюни.

Манюня, или Тумбаны бабы Розы [ ред. ]

Однажды подружки почувствовали у себя в волосах «таинственное шевеление» и решили, что у них завелись вши. Наринэ предложила нырнуть с головой в ванну, полную воды, и сидеть на дне, «пока вошки не задохнутся».

Тихонько, чтобы не заметила баба Роза, девочки прокрались в ванную комнату и заперлись там. Ванная была старинная, с большой газовой колонкой, возле которой висели огромные панталоны Ба, «именуемые в народе тумбанами». Спички девочкам брать запрещалось, но это их не остановило. Манюня открыла газ, а потом долго чиркала спичками.

Ба изменилась в лице.
— Какой кошмар, — запричитала она, — то есть вошки бы утопли, а вы — нет.
Мы с Манюней ошеломлённо переглянулись. Что и мы под водой можем задохнуться, нам в голову не пришло.

В качестве наказания озорницам пришлось есть тушёные овощи.

Манюня, или Всё хорошо, прекрасная маркиза [ ред. ]

Оказалось, что вши у подружек всё же есть. Баба Роза забрала Наринэ к себе, чтобы та не заразила сестёр, и обрила девочек наголо. Брея подружек, Ба недоумевала, где они могли подхватить эту заразу. Девочки так и не признались, что вши у них от детей нищего и многодетного старьёвщика, которых они частенько воспитывали.

На гладкие, как бильярдные шары, головы подружек Ба нанесла специальную маску для роста волос из синьки и бараньих какашек. Головы девочек окрасились в нежно-голубой цвет. Отца Манюни эта картина развеселила, а мама Наринэ долго плакала на плече у Ба.

Манюня, или Что делает большая любовь с маленькими девочками [ ред. ]

У родителей Наринэ был небольшой загородный домик в горах, где подружки отдыхали каждое лето. В одно прекрасное летнее утро девочки узнали, что к их соседке приехали гости из самой Москвы: сестра с мужем и сыном. Мама Наринэ попросила подружек вести себя прилично.

Девочки немедленно отправились к дому соседки посмотреть на москвича и быстро с ним познакомились. Муж соседкиной сестры оказался высок, голубоглаз и настолько хорош, что Манюня сразу в него влюбилась.

«В Маньку словно бес вселился»: она нагрубила москвичу, сняла панамку, прикрывавшую бритую голову, и сообщила, что им делали маску из бараньих какашек.

Это была «взрослая» и, увы, самая беспощадная в своей безответности любовь моей Мани. Все оставшиеся дни… она посвятила целенаправленному сживанию объекта своего почитания со света.

Манюня применила разнообразные способы ухаживания. Она собирала «по всей округе разную интересную сувенирную мелочь»: мухоморы, червивые жёлуди, пластиковое ведро без дна, прохудившийся резиновый мяч, древесный гриб, высохшую коровью лепёшку. Эти щедрые дары она красиво раскладывала у соседской калитки.

Решив пленить москвича кулинарными талантами, Маня сделала ему подарок: фальшивый голубец из камня и листа лопуха. Наконец Манюня попыталась подарить предмету своей страсти своё самое ценное имущество: кулон, подаренный бабой Розой. Этого не допустила жена москвича.

Через три дня, утомлённые неистовым Манюниным ухаживанием, «под покровом ночи московские гости отбыли восвояси». Папа Наринэ предположил, что у москвича сработал инстинкт самосохранения, и он сбежал, переодевшись, как Керенский, в женское платье.

Манюня разочаровывается в любви [ ред. ]

Красавец-москвич был не первой детской любовью Манюни. За одиннадцать лет жизни она умудрилась влюбиться пять раз.

Первой любовью Мани был мальчик, переведённый в Манюнину группу из другого детсада. У него была привычка во время тихого часа выдёргивать из пододеяльника нитки и жевать их. В знак любви, Маня решила отучить его от этой вредной привычки, но не успела: мальчика перевели обратно.

Погоревав, Маня решила снова влюбиться и почему-то выбрала молодую воспитательницу из своей группы. Она ходила за ней хвостиком и дарила украшения бабы Розы. Воспитательница возвращала подарки и просила не наказывать девочку. Наконец терпение Ба лопнуло, и она поставила Манюню в угол, после чего любовь к воспитательнице прошла.

Затем, уже в школе, Маня влюбилась в мальчика из параллельного первого класса. От избытка чувств Маня била его портфелем по голове. В дело вмешались родители мальчика, Ба выслушала их претензии и заставила внучку извиниться.

«Никогда больше не стану влюбляться в мальчиков!» — твёрдо решила она. Мужская половина начальных классов Бердской средней школы № 2 вздохнула с облегчением.

Следующей любовью Манюни стал актёр Караченцов. Она обклеила стены своей комнаты его портретами. Баба Роза решила, «что лучше портрет Караченцова в спальне, чем покалеченный одноклассник в школе», и не возражала. Любовь прошла, когда Караченцов приснился Манюне в кошмаре.

После этого Маню настигла любовь к москвичу. Пережив это чувство, она «поставила жирный крест на мужчинах», и Наринэ одобрила это решение.

Сама Наринэ влюблялась один раз: в старшего брата своей одноклассницы. Мальчик не обращал на неё внимания, тогда Наринэ «решила взять инициативу в свои руки и сочинила поэму о своей любви к нему». «Анонимное» послание с поэмой Наринэ подписала своим полным именем и передала предмету любви через одноклассницу.

На следующий день послание Наринэ вернули. На его обратной стороне было написано «дура». Вернувшись домой, Наринэ решила умереть, предварительно сообщив маме о причине и показав поэму. Мама смеялась до слёз, а потом объяснила, что впереди у Наринэ будет много таких «любовей», но пока ей рано влюбляться.

Потом Наринэ подружилась с Манюней, и влюбляться ей стало некогда.

Источник

Манюня

Перейти к аудиокниге

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

Эта и ещё 2 книги за 299 ₽

В городке Берд жили-были две семьи. Абгарян: с папой Юрой, мамой Надей и четырьмя дочерями, среди которых была Наринэ. И Шац: с Ба, ее сыном Мишей и внучкой Манюней.

Эта история началась в 1979 году. Во время выступления детского хора, приуроченного к очередной годовщине Победы, произошло чрезвычайное происшествие. Одним из его последствий стало знакомство Наринэ и Манюни. Восьмилетние девочки тут же стали лучшими подругами, с которыми постоянно происходили какие-то невероятные, нелепые и очень забавные происшествия.

Однажды они захотели вывести вошек, утопив тех в ванной, а вместо этого подожгли тумбаны Ба. После этого сама Ба решила избавить девочек от вшей с помощью весьма странных методов, придающих волосам чудный голубой оттенок…

А еще как-то раз девочки отыскали выпавшего из гнезда птенца и решили заменить ему родителей: накормить, искупать, сделать клизму. Но Ба была настороже. Только повезло ли при этом птенцу.

«Манюня» – светлый, пропитанный солнцем и запахами южного базара и потрясающе смешной рассказ о детстве, о двух девочках-подружках Наре и Манюне, о грозной и доброй Ба – бабушке Манюни, и о куче их родственников, постоянно попадающих в казусные ситуации. Это то самое теплое, озорное и полное веселых приключений детство, которое делает человека счастливым на всю жизнь.

Источник

Наринэ Абгарян «Манюня»

Манюня

Роман, 2010 год; цикл «Манюня»

Язык написания: русский

«Манюня» — светлый, пропитанный солнцем и запахами южного базара и потрясающе смешной рассказ о детстве, о двух девочках-подружках Наре и Манюне, о грозной и доброй Ба — бабушке Манюни, и о куче их родственников, постоянно попадающих в казусные ситуации. Это то самое тёплое, озорное и полное весёлых приключений детство, которое делает человека счастливым на всю жизнь.

— условный цикл «Берд» > цикл «Манюня»

Доступность в электронном виде:

Триста страниц безостановочного позитива. Прекраснейшая детская книга для детей и взрослых про счастливое шкодливое детство в маленьком армянском городе. Вначале я по случайности прочитала «детскую» версию, и она мне так понравилась, что пошла купила «взрослую», полную. Честно говоря, не понимаю, на кого рассчитана «детская», на пятилетних, что ли. Например, в «детской» у девочки Манюни есть оба родителя, а во «взрослой» — теоретически, конечно, тоже, но они в разводе. Мне кажется, взрослые сильно преувеличивают список «запретных» для детей тем, и своим сюсюканием и неловкими попытками скрыть какие-то житейские правды только всех раздражают, а о пресловутых житейских правдах все равно прекрасно знают все дети.

В этом плане полная «Манюня» очень хороша именно тем, что в ней нет никакого сюсюкания, никаких «милых деточек». Несмотря на то, что героини — две девочки-подружки примерно десятилетнего возраста, Абгарян совершенно не использует избитые стандартные приемы «детской» тематики, а честно рассказывает про жизнь как есть. Веселую, но, в общем-то, не самую радужную жизнь в провинции в эпоху тотального советского дефицита, не самых простых и «правильных» отношений в семьях и вообще не самых «правильных» историях. Зато очень настоящих и ужасно интересных.

Кстати, по поводу отношений в семье — великая и ужасная Ба Манюни, будучи представлена под другим углом зрения, вполне могла бы преобразиться в безумную бабушку-тирана из «Похороните меня за плинтусом». И я буду настаивать, что это вопрос именно угла зрения — либо ты чрезмерно драматизируешь свой быт и отношения с домашними, либо принимаешь его как есть, с возрастом осознавая, насколько он, в сущности, был комичен.

Я ужасно рада, что наконец открыла Абгарян, о которой столько слышала, и не разочаровалась. У нас, мне кажется, в последнее время редко попадаются хорошие детские книги и хорошие книги под детство — чтобы с чистым позитивом, но без розовых соплей. Чтобы достоверно, но без «свинцовых мерзостей». В общем, такие книги, от которых взрослый человек получит заряд позитива, не заскучав и не морща нос в духе «помню я свое ужасное детство, ссоры родителей, отвратительную манную кашу, а тут все неправда». Тут все правда, но текст окрашен таким удивительным светом, который преображает предметы, заставляя простые вещи казаться чудесными и смешными. Хорошо, что у меня есть еще два тома.

У Абгарян, кстати, прекрасный язык. Потому что она умеет коротко, но необычайно емко и образно выражать те самые простые вещи и события, что все ее формулировки и фразы кажутся практически идеальными. Успенский так умеет, Коваль еще, наверное. Никаких длиннот, никаких лишних фраз, лирический отступлений — раз-два и обчелся на весь текст, все только по делу — но при этом остается и ощущение пыльного и жаркого лета, и осени, когда весь городок варит варенье, и природы, и уютного дома. Это очень здорово сделано, правда.

Написано чудесным живым языком.

Давно Манюня не давала мне покоя. Восторженных рецензий на неё видела массу. Да и теги «солнечная», «детство» и глазами ребёнка» обещали мне добрую детскую книгу. Я приготовилась к «Вафельному сердцу» только от Наринэ Абгарян. А когда читать солнечные и добрые детские книги если не летом? Так я и добралась до Манюни.

Это история о дружбе двух одиннадцатилетних девочек, Наринэ и Манюни. О их детстве, хулиганских проделках.

«Ба вообще говорит, что взрослым надо при жизни ставить памятники с надписью: «Прокормил, воспитал, вырастил и не рехнулся». Мол, каждый родитель – это герой Курской дуги. Выстоял и не сдался.»

Про прекрасные семьи девочек, о которых читать было одно удовольствие.

Во многих отрицательных рецензиях я заметила, что читатели ругают Ба, а мне она наоборот понравилась, напомнила мне чем-то мою Бабулю, которую в детстве без родителей на порог школы не пускали 🙂

А в целом, хочу сказать, что это довольно неплохая забавная книга, которая очень быстро и легко читается. Только рецензии и отзывы перед прочтением читать не нужно, чтобы ничего себе не навыдумывать, как это случилось со мной.

Сейчас я в самом начале чтения Манюниных приключений и настроена очень решительно. Но кое-что о первой книге уже могу сказать.

Во-первых бросается в глаза хаотичность повествования. Начинается все с самого начала – провала выступления хора, при чем в прямом смысле этого слова, и завязки большой «истеричной» дружбы. А потом истории скачут – вот на дачу, вот закрутки, а вот на море собираются. Условно, конечно, рассказ идет об одном лете, но события все же перемешаны. И это для меня плюс, потому что хочется верить, что истории приведены по памяти, а не редактор их сознательно перемешал. Как когда приезжаешь куда-то, где тебя хорошо знают, и пускаешься в воспоминания, и уже не помнишь последовательности, а умираешь от хохота, накидывая все новые эпизоды.

Во-вторых, это явно был эксперимент для самой Наринэ, и только его коммерческий успех подарил нам сразу три книги о ее детстве.

В-третьих, название… О! Это уловка и хитрость! Манюня, оказывается, это не Наринэ, как ждешь из аннотации, а ее подруга. А вообще книга во многом не о похождениях девочек! А о бабушке Манюни – Розе Иосифовне Шац, она же Ба – и ее методах воспитания.

Здесь нет детей-гениев и это супер! И нет взрослых-раздолбаев, то есть все очень традиционно и почти патриархально… ну, настолько патриархально, насколько хватает у Ба терпения. И это тоже супер! Здесь столько смеха, лета и детства, что оторваться от книги очень сложно! Но учтите, маркировка 16+ стоит не зря! Так что не считайте книгу «О детстве» книгой «Для детей»!

Я ждала неизвестно чего — видимо, потому, что перед прочтением ознакомилась с отзывами, и все они были переполнены прилагательными в превосходной степени.

Открыла, прочитала, пожала плечами в недоумении. Нет, книга неплохая, что вы. Хорошая книга, очень искренняя, тёплая, добрая. Персонажи созданы с любовью, это сразу чувствуется: милые девочки, небанальные родители, бабушка — центр маленькой вселенной. Атмосферно.

Но ничего особенно поразительного и восхитительного я здесь для себя не нашла. Для меня — на один раз книга.

И этот роман Наринэ Абгарян очаровал и покорил: мой внутренний критик сдал свои позиции и умиротворенно мурлыкал всё время, пока я читала. Было интересно, смешно, немножечко страшно и очень хотелось, чтобы книга никогда не заканчивалась.

«Манюня» — наш ответ Карлсону и Пеппи, длинный чулок. Рядом с прелестными подружкой и сестричкой Наринэ шведские детишки тихо сопят в сторонке от зависти. И уже не возникает вопроса, каким чудесным образом Надя — мать четырех дочек — сохранила способность бегать лучше любого дворового мальчишки. Этой воистину героической женщине необходима была квалификация сержанта морской пехоты, дабы охранять мирный городок Берд от ввергающих в изумление фантазий двух девчонок и воинственного нрава третьей.

Как только отвлекаешься от умилительных детских разговоров и шалостей, жизнь героев предстает в несколько ином свете.

Допускаю, что Автор где-то что-то преувеличила в угоду юмористической составляющей текста. Всё-таки этот роман-воспоминание получился очень смешным и очень теплым, а теплота рядом с жестокостью не уживается. Значит, не всё было так буквально с этими ведерками, мочалками, пластмассовыми пестиками и мухобойками, сломанными о головы и спины расхулиганившихся детей. Просто большая семья, где родители не могли носиться с каждой девочкой так, как носились родители и бабушки с маленькой Ниночкой из книги «Люди, которые всегда со мной». Просто очень властная еврейская Ба, рассматривающая любимого сына и любимую внучку как личную собственность. Всё это из жизни и соразмерно. Но некоторый осадок остается. То чувство абсолютной защищенности и сопричастности к своей семье и близким людям, которое пробуждает первая книга «Бердского цикла», по прочтении данной книги не возникает.

«Манюня» берет юмором. Чего стоит одна лишь сценка добывания двумя папами вина из запертого погреба, или первая влюбленность Манечки, или концерт, на который нарядных ребятишек в белых блузочках везли на грузовике для перевозки скота. И всё это не придуманная комедия положений, а прямо из жизни взято, представимо, можно даже сказать, осязаемо. В момент переживания такие вещи угнетают, а по прошествии лет вспоминаются с улыбкой. Было, прошло, и не так уж плохо было, ведь это детство, когда мир огромен, жизнь впереди длинная и загадочная, но обязательно счастливая, а наши любимые родители, бабушки, дедушки живы и здоровы, полны сил и могут даже отшлепать чувствительно и, увы, за дело.

Это ощущение детства и есть главное в романе. И Автору вновь хочется сказать спасибо за погружение в чудесную атмосферу прошлого, когда деревья были большими, конфеты волшебно вкусными, а проблемы решались слезами и подзатыльниками, и всё еще впереди, и это «впереди» волнующе прекрасно.

Источник

Ничто, ничто не предвещало беды.

Но вдруг. На словах. «Интернациональные колонны с нами говорят». Хор услышал. У себя. За спиной. Странный треск. Первый ряд хористов обернуться не посмел, но по вытянувшемуся лицу хормейстера понял, что сзади происходит что-то ужасное.

Первый ряд дрогнул, но пения стоически не прервал, и на фразе: «Слышите громовые раскаты? Это не гроза не ураган», — скамейка под вторым и третьим рядами с грохотом развалилась, и ребята посыпались вниз.

Потом ветераны удивлялись, как это они, будучи людьми достаточно преклонного возраста, гремя орденами и медалями, перемахнули одним прыжком через высокий борт сцены и стали разгребать кучу-малу из детей.

Хористы были в отчаянии — все понимали, что выступление провалено. Было обидно и тошно, и дети, отряхивая одежду, молча уходили за сцену. Одна из девочек, тощая и высокая Наринэ, сцепив зубы, тщетно пыталась выползти из-под полненькой и почему-то мокрой Марии, которая тихой мышкой лежала на ней.

— Ты хоть подвинься, — прошипела она.

— Не могу, — прорыдала Мария, — я описалась!

Здесь мы делаем глубокий вдох и крепко задумываемся. Ибо для того, чтобы между двумя девочками зародилась лютая дружба на всю оставшуюся жизнь, иногда просто нужно, чтобы одна описала другую.

Вот таким весьма оригинальным образом и подружились Наринэ с Манюней. А потом подружились их семьи.

«Манюня» — это повествование о советском отдаленном от всяких столиц городке и его жителях. О том, как, невзирая на чудовищный дефицит и всевозможные ограничения, люди умудрялись жить и радоваться жизни.

«Манюня» — это книга для взрослых детей. Для тех, кто и в тринадцать, и в шестьдесят верит в хорошее и смотрит в будущее с улыбкой.

«Манюня» — мое признание в бесконечной любви родным, близким и городу, где мне посчастливилось родиться и вырасти.

Приятного вам чтения, друзья мои.

И да, кому интересно: наш хор таки не расформировали. Нам вручили грамоту за профессиональное исполнение «Бухенвальдского набата» и премировали поездкой на молочный комбинат,

Лучше бы расформировали, честное слово.

Манюня знакомит меня с Ба, или Как трудно у Розы Иосифовны пройти фейсконтроль

По ходу повествования у вас может сложиться впечатление, что Ба была вздорной, упертой и деспотичной особой. Это совсем не так. Или не совсем так. Ба была очень любящим, добрым, отзывчивым и преданным человеком. Если Ба не выводить из себя — она вообще казалась ангелом во плоти. Другое дело, что вызвериться Ба могла по любому, даже самому незначительному, поводу. И в этот нелегкий для мироздания час операция «Буря в пустыне» могла показаться детским лепетом по сравнению с тем, что умела устроить Ба! Легче было намести в совок и выкинуть за амбар последствия смерча, чем пережить шторм Бабырозиного разрушительного гнева.

Я счастливый человек, друзья мои. Я несколько раз сталкивалась лицом к лицу с этим стихийным бедствием и таки выстояла. Дети живучи, как тараканы.

Нам с Маней было по восемь лет, когда мы познакомились. К тому времени мы обе учились в музыкальной школе, Маня — по классу скрипки, я — фортепиано. Какое-то время мы встречались на общих занятиях, перекидывались дежурными фразами, но потом случилось памятное выступление хора, после которого наша дружба перешла в иную, если позволите такое выражение — остервенелую плоскость. Мы пересели за одну парту, вместе уходили из музыкальной школы, благо домой нам было по пути. Если у Мани в этот день случалось занятие по скрипке, то мы по очереди несли футляр — он был совсем не тяжелый, но для нас, маленьких девочек, достаточно громоздкий.

Недели через две нашей тесной дружбы я пригласила Маню домой — знакомиться с моей семьей.

— Понимаешь, — потупилась она виновато, — у меня Ба.

— Кто? — переспросила я.

— И что? — Мне было непонятно, к чему Маня клонит. — У меня тоже бабушки — Тата и Настя.

— Так у тебя бабушки, а у меня Ба, — Маня посмотрела на меня с укоризной. — У Ба не забалуешь! Она не разрешает мне но незнакомым людям ходить.

— Да какая же я тебе незнакомая? — развела я руками. — Мы уже целую вечность дружим, аж, — я посчитала в уме, — восемнадцать дней!

Манька поправила съехавшую с плеча бретель школьного фартука, разгладила торчащий волан ладошкой. Попинала коленом футляр скрипки.

— Давай так, — предложила она, — я спрошу разрешения у Ба, а на следующем занятии расскажу тебе, что она сказала.

— Ты можешь мне на домашний телефон позвонить. Дать номер?

— Понимаешь, — Маня смотрела на меня виновато, — Ба не разрешает мне названивать незнакомым людям, вот когда мы с тобой ОФИЦИАЛЬНО познакомимся, тогда я буду тебе названивать!

Я не стала по новой напоминать Мане, что мы уже вроде как знакомы. Значит, подумала я, так надо. Слово взрослого было для нас законом, и, если Ба не разрешала Мане названивать другим людям, значит, в этом был какой-то тайный, недоступный моему пониманию, но беспрекословный смысл.

На следующем занятии по сольфеджио Манюня протянула мне сложенный вчетверо альбомный лист. Я осторожно развернула его.

«Прелестное письмо» моей подруги начиналось с таинственной надписи:

«Наринэ, я тебя приглышаю в суботу сего 1979 г. в три часа дня. Эсли можеш, возьми собой альбом с семейными фотографями».

Мое имя было густо обведено красным фломастером. Внизу цветными карандашами Манька нарисовала маленький домик: из трубы на крыше, само собой, валил густой дым; в одиноком окошке топорщилась лучиками желтая лампочка Ильича; длинная дорожка, петляя замысловатой змейкой, упиралась прямо в порог. В почему-то зеленом небе из-за кучерявого облака выглядывало солнце. Справа, в самом углу, сиял пучеглазый месяц со звездой на хвосте. Надпись внизу гласила: «Синний корандаш потеряла, поэтаму небо зеленое, но это ничево. Конец».

Собирала меня мама в гости как на Судный день. С утра она собственноручно выкупала меня так, что вместе с кожей сошла часть скудной мышечной массы. Потом она туго заплела мне косички, да так туго, что не только моргнуть, но и вздохнуть я не могла. Моя бабуля в таких случаях говорила: ни согнуться, ни разогнуться, ни дыхнуть, ни пернуть. Вот приблизительно так я себя и чувствовала, но моя неземная красота требовала жертв, поэтому я стоически выдержала все процедуры. Затем мне дали надеть новое летнее платье — нежно-кремовое, с рукавами-буф и кружевным подолом.

Источник