Что такое знак пирс
Классическая классификация Ч.С.Пирса
Американский философ Чарлз Сандерс Пирс еще в конце ХIХ в. создал классификацию знака. Пирс считается одним из основателей со временной семиотики. Важнейшая его заслуга состоит в том, что во главу угла он ставил человека как создателя и интерпретатора знака.
По Пирсу, любой знак имеет три основные характеристики: 1) материальная оболочка, 2) обозначаемый объект, 3) правила интерпретации, устанавливаемые человеком.
Данная классификация основана на типологии соотношения формы и содержания.
Он разделил знаки на три группы:
Примером может служить портрет, фотография, или, например, батальное полотно или план сражения являются знаками-иконами, если считать их содержанием само сражение.
Это большинство слов любого языка. Слово «кошка» не похоже на кошку в отличие от изображения кошки.
Примерами индексов могут служить знаки дорожной сигнализации. Следы на песке, позволяющие предположить о том, что ранее в этом месте кто-то прошел, дым, предполагающий наличие огня, симптомы болезни, предполагающие саму болезнь, – все это индексальные знаки. По-видимому, точнее было бы говорить не о смежности формы и содержания, как это принято традиционно, а о наличии между ними определенных причинно-следственных связей.
Знак, запрещающий проезд, «кирпич» действительно напоминает некую преграду, но он означает не саму преграду, а инструкцию «сюда въезд запрещен». Если на щите нарисованы черные очки, то это означает, что здесь следует пропускать слепых. Знак, представляющий собой две параллельные линии, сужающиеся к концу наподобие бутылки, означает, что дорога впереди сужается.
Для иконических и индексальных знаков форма позволяет догадаться о содержании знака даже не знакомому с ним адресату. Что же касается символических знаков, то их форма сама по себе, т.е. вне специального договора, не дает никакого представления о содержании.
Семиотическая концепция Якобсона может быть представлена в следующих тезисах.
А.Границы знака. Для семиотики Якобсона характерно предельно обобщенное понимание феномена знака. Вслед за Пирсом Якобсон считал логически последовательным и познавательно оправданным определять знак без тех ограничений, которые вводили некоторые авторы.
Ограничения, которые не принимал Якобсон, касаются следующих моментов:
а) мотивированность означающего своим означаемым: ряд авторов относят к знакам только целиком условные (конвенциональные) знаки (по терминологии Пирса,— символы) и исключают знаки-индексы и знаки-иконы; однако для Якобсона все названные феномены суть знаки;
б) интенция (намерение)передать информацию: если намерения нет, то проявления такой ненамеренно («нечаянно »)переданной информации (например, непроизвольные плач, зевота или жест, краска стыда или смущения и т.п.) некоторыми авторами рассматриваются как «квазизнаки »; для Якобсона квазизнаки — это тоже знаки; более того, Якобсон писал, что «знак не нуждается ни в чем, кроме возможности быть интерпретированным, даже при отсутствующем адресанте. Симптомы болезней, таким образом, тоже могут считаться знаками»;
в) содержательная автономность (самодостаточность) означаемого знака: согласно довольно распространенному определению, «за» означающим знака стоит нечто такое, что не меньше отдельного представления (т.е.соответствует, как минимум, слову, но не морфеме и не фонеме);Якобсон не принимал такого ограничения и относил к знакам не только фонемы, но и минимальные смыслоразличительные единицы языка — дифференциальные признаки фонем (глухость — звонкость, твердость — мягкость, взрывность — невзрывность и т.д.)
Б.Положение семиотики в кругу наук. Якобсон мысленно чертил три концентрических круга, из которых I (внутренний)— это лингвистика, II — семиотика, III — «общая наука о коммуникации, которая включает социальную антропологию, социологию и экономику». Существенно, что Якобсон отделяет семиотику от «общей науки о коммуникации»: в этом он близок Шпету (который видел в семиотике только «формальную онтологию») и отличается от «безбрежного» понимания семиотики Ч.Моррисом и У.Эко.
Типология знаков по Ч. Пирсу.
Пирс разработал самую органичную для семиотики классификацию знаков, в которой три основных класса знаков — знаки-индексы, знаки-копии (или знаки-иконы) и знаки-символы (подробно см. лекции V—IX) — отражают три ступени семиозиса (становления знака). В отличие от других классификаций знаков (в том числе таких естественных и важных, как различение знаков по физической природе их оболочек — знаки оптические, слуховые, осязательные и т.д.; см. п. 21—24), классификация Пирса является сущностной, поскольку в ней учитывается главное в двусторонней структуре знака — степень мотивированности оболочки знака его содержанием. Эта полностью актуальная для современной семиотики концепция будет представлена в лекции V выдержками из работ Пирса, что позволит почувствовать силу и проницательность его мысли.
Три ступени семиозиса и три типа знаков в зависимости от характера связи означающего и означаемого. Обязательная для любого знака связь означающего и означаемого бывает двух видов: 1) мотивированная (т. е. в том или ином отношении «естественная», так или иначе обусловленная и поэтому объяснимая) и 2) немотивированная. В сознании человека «естественные», или мотивированные, связи (ассоциации) бывают двух видов: а) по смежности явлений и б) по их сходству. Чарльз Сандерс Пирс установил, что названные виды отношении исчерпывают в семиотике возможные виды связи между означающим и означаемым любого знака. В соответствии с тремя видами связи означающего и означаемого Пирс постулировал существование трех классов элементарных знаков: знаки-индексы, знаки-копии и знаки-символы. Предложенная Пирсом классификация знаков до сих пор остается наиболее органичным для семиотики взглядом на знаки, позволяющим видеть сущностные процессы семиозиса.
1-a. В знаках-индексах (позже их стали называть также знаками-симптомами1) связь означающего и означаемого мотивирована их естественной смежностью (соприкосновением или пересечением); в случае пересечения означающее является частью означаемого. «Индекс физически связан со своим объектом»; «Индекс есть знак, отсылающий к Объекту, который он денотирует, находясь под реальным влиянием (beeing really affected by) этого Объекта» (Пирс 2000, 90; 59). Примеры: 1) оскал собаки — это знак угрозы и одновременно компонент ее готовности к защите или нападению; 2) вскрик Ой! в момент, когда человек почувствовал внезапную боль, — это часть его непроизвольной физиологической реакции на боль и вместе с тем знак (междометие), отчасти выражающий данное состояние. Отношения естественной смежности, сопредельности, вовлеченности в одну ситуацию двух представлений, как известно, лежат в основе метонимии, поэтому мотивированность означающего означаемым в знаках-индексах правомерно характеризовать как метонимическую.
1-б. В знаках-копиях (варианты термина: знаки-иконы, или ико-нические знаки1) связь означающего и означаемого мотивирована сходством, подобием между ними. Примеры: 1) слово жук (означающее) звучит похоже на те звуки, которые издает это насекомое (денотат означаемого); 2) на физической карте распределение светлых и темных оттенков голубого, синего, зеленого и коричневого цветов (означающего) соответствует означаемому: глубине «синих» морей, уровню по отношению к морю «зеленых» долин и высоте «коричневых» гор. В отличие от знаков-индексов, в которых мотивированность означающего означаемым носит метонимический характер, мотивированность знаков-копий основана на подобии, сходстве означающего с означаемым, т.е. носит метафорический характер.
2. В знаках-символах2 мотивированность в связи данного означающего с данным означаемым отсутствует. Примеры: 1) никто, в том числе этимологи, не знают, почему звуковой комплекс рыба обозначает этот класс водных позвоночных: для современного языкового сознания (говорящих по-русски) эта связь не мотивирована; 2) также необъяснимо, почему знак 4 связан с количеством ‘четыре’, а знак 5 — с количеством ‘пять’
Три названных типа элементарных знаков соответствуют трем ступеням семиозиса (процесса означивания и возникновения в сознании знака и знаковых отношении между явлением действительности, его отображением в сознании и формой знака). Три ступени образуют градацию в направлении увеличения условности (конвенциональности) знака, т.е. увеличения его зна-ковости. Наименьшая степень условности характерна для знаков-индексов, наибольшая — для знаков-символов.
Однако и внутри каждого из трех классов знаков разные знаки могут различаться по степени знаковости (т.е. условности). Например, мимика и интонация (а это, как и междометие, — знаки-индексы) в большей степени зависимы от состояния человека и5 следовательно, чаще выражают это состояние, чем междометный возглас. Иначе говоря, у междометий степень условности (знаковости) выше, чем у паралингвистических средств общения. В кругу иконических знаков фотоснимок более иконичен, чем карандашный портрет (того же лица)? а реалистический портрет более иконичен, чем кубистическое изображение. Преобладание условности в форме по отношению к содержанию знака делает его знаком-символом. Если в кубистическом портрете, как правило, сохраняется иконичность, то полотно беспредметника или абстракциониста в терминах семиотики — это именно знаки-символы.
Таким образом, оппозиция знаков-индексов, знаков-икон и знаков-символов носит градуальный характер по степени знаковости (т.е. условности, конвенциональности): это градация от знаков с относительно невысокой степенью условности (индексов), к более условным знакам (иконам) и от них к еще более условным знакам — символам.
Некоторые авторы связывают понятие знака только с чисто условными знаками (т.е. символами, в терминах Пирса), называя их «подлинными» знаками (ср., например: Никитин 1997). Однако при таком определении знака поле семиотического зрения резко сужается и действительная жизнь знаков, включая нарастание их конвенциональности, вследствие постепенной «деэтимологизации» ранее мотивированной внутренней формы знаков (прежде всего иконических), оказывается не увиденной.
Сам Пирс глубоко понимал градуальный характер оппозиции знаков-индексов, икон и символов и указывал на двойственные и переходные случаи между основными» классами знаков. Так, он различал несколько видов иконических знаков, различных по степени и характеру сходства между формой и замещаемым содержанием: образы (основанные на непосредственном сходстве, или, говоря словами Пирса, «те, что причастны к простым качествам»), схемы (репрезентирующие строение предмета «через аналогичные отношения» в структуре плана выражения знака, например, размещение слов в предложении, знаков в алгебраических уравнениях и формулах) и метафоры, которые репрезентируют содержание «через параллелизм в чем-то ином» (Пирс 2000, 77).
Р.О.Якобсон писал, что у Пирса было «тонкое осознание того, что различие трех основных классов знаков — это лишь различие в относительной иерархии. В основе разделения знаков на иконические знаки, индексы и символы лежит не наличие или отсутствие подобия или смежности между означаемым и означающим, равно как и не исключительно фактический или исключительно условный, привычный характер связи между составляющими, а лишь преобладание одного из этих факторо над другими» (Якобсон 1983, 106). Ср. в переводе из первоисточника: существуют «иконы, в которых подобие установлено конвенциональными правилами» (Пирс 2000, 77), т.е. так, как это характерно для символов: «Однако было бы чрезвычайно трудно, если вообще не невозможно привести пример чистого индекса или, напротив, знака, абсолютно лишенного индексальности» (Пирс 2000, 96). Пирс отмечал также черты конвенциональности у некоторых знаков-индексов, характеризуя их как «вырожденные индексы»: языковые феномены такого рода потом назовут шифтерами, см. п. 34.3).
Главное, Пирс видел не только переходные между основными типами знаки, но и закономерный характер этой двойственности, обусловленный историей знаков: «Символы увеличиваются числом. Они развиваются из других знаков, в особенности иконических, или смешанных знаков, разделяющих природу икон и символов» (Пирс 2000, 92).
Знаки-индексы и знаки-символы составляют полярную противоположность с точки зрения своих возможностей обозначить конкретное и абстрактное, общее и единичное. Индексы «привязаны» к конкретному и единичному1; символ, напротив, «не может указать на какую-либо конкретную вещь — он денотирует некоторый тип вещей. » (Пирс 2000, 92). «Символы дают нам средство мыслить о мыслях, причем так, как мы бы не смогли о них мыслить в отсутствие Символов. Они позволяют нам, например, создавать Абстракции, без которых мы лишились бы великого двигателя развития науки. Они же позволяют нам вести счет..; во многих аспектах; Символы суть сама подоснова нашего разума» (Пирс 2000[а], 223).
Говоря о разной роли в познании трех типов знаков, Пирс указал на их связь с разными временными планами: индексам соответствует план актуального настоящего («здесь и сейчас»), иконическим знакам — прошлое, символам •— будущее.
«Итак, способ существования символа отличается от способа существования иконического знака и индекса. Бытие иконическо-го знака принадлежит прошлому опыту. Он существует только как образ в памяти. Индекс существует в настоящем опыте. Бытие символа состоит в том реальном факте, что нечто определенно будет
воспринято. Ценность символа в том, что он служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее. Все истинно общее относится к неопределенному будущему» (цит. по: Якобсон 1983, 116).
Проникающая мощь этого вывода Пирса читателю станет вполне очевидной в лекции XI при сопоставлении содержания и функций разных семиотик. Пока же ограничусь одним следствием из «параллелей» Пирса, позволяющим увидеть фундаментальную разнонаправленность трех классов семиотик.
1. В коммуникации животных имеет место единственный хронотоп (временной и пространственный план) — «здесь и сейчас», и это соответствует подавляющему преобладанию в языках животных знаков-индексов.
2. В искусствах преобладают знаки иконического характера, и этому соответствует обращенность произведений искусств в прошлое (хотя бы и совсем недавнее), т.е. в пережитое (человечески интересное, волнующее, поучительное) — в то, о чем художник рассказывает не ради «вмешательства в ход событий», а ради волнения и катарсиса. Афоризм Поэзия пахнет контекстами не только о «начитанности» поэтов, но и о влечении читателя к воскрешаемому в аллюзиях аромату «вчера» волновавших «контекстов». Ср. также эмоциональную вовлеченность восприятия любого «ретро» (вплоть до вчерашних фотографий).
3. В естественных (этнических) языках преобладают знаки-символы, и это соответствует, с одной стороны, регулятивно-побудительной и планирующей функциям языка, а с другой, — тесной связи языка / речи с мышлением и познанием (подробно см. лекцию XI).
В рекламе используются все виды знаков, однако рекламные технологи советуют видеть разные коммуникативные возможности икон, индексов и символов (этих «трех китов осмысленной коммуникации» в рекламе).
«Иконы и индексы очень легки в восприятии. Они быстро создают в сознании потребителя определенный образ, позволяя соотнести его с референтом без особого умственного усилия. Эти виды знаков иногда называют «натуральными», поскольку они гораздо ближе к реальным объектам, чем символы» (Морозова 2002, 41). В отличие от индексов и икон, символические знаки сложнее для интерпретации, зато они создают (возможно, не сразу) устойчивые ассоциации между видимым и/ или «читаемым», слышимым в рекламном тексте и ценностными представлениями людей и мотивами их поведения. Поэтому символы способны приписывать рекламируемым товарам вымышленные, «кажущиеся» черты. Например, в рекламе часов «Омега» дан портрет знаменитого спортсмена и изображение часов, о которых сказано: «Выбор Михаила Шумахера»; в результате часы «Омега» предстают как атрибут «сильных и требовательных людей, при выборе техники превыше всего ставящих ее надежность и точность» (Морозова 2002, 48).
Что такое знак пирс
Знак — это абстрактный или материальный объект, репрезентирующий в человеческом сознании и деятельности другой объект или явление. В качестве знака могут выступать объекты самого разного типа: абстракции, предметы, явления, свойства, отношения, действия и так далее. Знаки создаются и используются в коммуникационном или трансляционном процессе для приобретения, хранения, преобразования и передачи сообщений (информации, знаний) или компонентов сообщений какого-либо рода. При этом, тот или иной объект может выступать в качестве знака, становясь им только в особом процессе или знаковой ситуации — семиозисе (см. Семиозис). Знаки являются предметом изучения в различных дисциплинах: философии, логике, лингвистике, культурологии, психологии, социологии и других, но центральным объектом исследования они стали в особой науке о знаках и знаковых системах — семиотике (см. Семиотика). Семиотика опирается на понятие знака как материально-идеального образования, репрезентирующего нечто (в его отсутствие), имеющего целью передачу определённого содержания и выполняющего роль посредника в культуре (см. Культура).
Знаки играют наиболее важную роль в формировании и развитии человеческого сознания. «Человеческая цивилизация невозможна без знаков и знаковых систем, человеческий разум неотделим от функционирования знаков — а возможно, и вообще интеллект следует отождествить именно с функционированием знаков» (Ч. У. Моррис). Использование знаков и знаковых систем позволяет человеку извлекать, перерабатывать и хранить информацию об объектах внешнего мира, оперируя непосредственно не с самими предметами, а со знаками, их представляющими, создавать знаковые модели действительности, выявлять свойства и отношения между такими объектами, а также производить основную часть мыслительных операций (см. Мышление). Таким образом, мыслительная деятельность человека, во всяком случае в более или менее развитых формах, неотделима от использования знаков того или иного рода. Совокупности знаков и знаковых систем составляют ту материальную форму, в которой осуществляется хранение (иногда весьма длительное) различного рода информации, приобретённой людьми. Так, зафиксированные с помощью письменности сообщения служат средством накопления знаний, а развитие искусственных знаковых систем (например, формализованных и машинных языков) позволяет людям производить весьма сложные преобразования информации, её фиксацию и передачу по различным каналам связи.
Из определения знака следует его наиболее важное свойство: будучи некоторым абстрактным или материальным объектом, знак служит для обозначения, представления, замещения чего-либо другого. В силу этого понимание знака невозможно без выяснения его значения (см. Значение) — предметного (обозначаемый объект), смыслового (образ обозначенного объекта), экспрессивного (выражение определённых чувств) и других.
Объект, заместителем которого выступает знак, называется его денотатом (см. Денотат), то есть знак является именем этого объекта (см. Имя). Информация, которую сообщает знак, является его значением (содержанием, смыслом). Простейшей формой значения является предметное — указание на денотат (его именование). Однако содержание знака далеко не всегда исчерпывается именованием денотата. Так, Г. Фреге в начале XX века выделял экстенсиональное значение знака — имя денотата, и интенсиональное значение знака (смысл) — информацию о типологии, топологии, и других свойствах именуемого объекта, возникающую у человека при понимании или интерпретации знака. 3нак, таким образом, выступает аналогом не только какого-либо объекта, но и общепринятого представления об этом объекте или классе объектов. Кроме того, знак может вообще не иметь предметного аналога, выражая абстрактное понятие или объект, в действительности не существующий. Но содержание знака не исчерпывается и этим: в процессе своего функционирования знак может получать дополнительные значения (коннотации), зачастую весьма объёмные и отвлечённые (так слово «красный», означает не только цвет, но и определённую идейно-политическую принадлежность), носящие ассоциативный характер и локализующиеся в самых разных социокультурных общностях (этнических, субкультурных, профессиональных, семейных и прочих). Помимо предметного и смыслового, знак может иметь также экспрессивное значение — выражать те или иные чувства, эмоции, настроения человека, использующего знак в определённом контексте.
Сложность отношений знака с денотатом обусловлена его произвольностью — в сущности он никак не связан с обозначаемым объектом (некоторое исключение составляют иконические [изобразительные] знаки, обычно соединённые с объектом отношением подобия, а также отдельные случаи языковой ономатопеи) и является его именем только в силу конвенции, принятой в рамках сообщества, использующего данный знак. Вследствие этого означение и понимание знака целиком и полностью обусловлено наличием у субъекта определённых знаний существующих конвенций, то есть его «словарным запасом» и осуществима, в конечном счёте, при условии его принадлежности к некоторому коммуникационному сообществу. Это в ещё большей степени относится и к смысловому содержанию знака — характер коннотаций одного и того же знака может сильно варьироваться в различных субкультурах, использующих одинаковые знаки (характерный пример — многочисленные жаргоны). Другая проблема, связанная с отношениями знака и смысла, — условность знака: несмотря на многочисленность и многообразие знаков, они всегда метафоричны, то есть определённым образом унифицируют, искажают действительность, часто объединяя феноменальные объекты и значения под одним и тем же именем. Данное свойство, обеспечивающее коммуникационную функцию знака, получило разнообразные философские и научные интерпретации — от тотальной критики знака как «косной метафоры», искажающей действительность (Ф. Ницше), до постулирования решающей роли знаковых средств в формировании представлений о мире (гипотеза лингвистической относительности Сепира — Уорфа). Наряду с этим, важным аспектом существования знака являются его отношения с субъектом, его использующим: предпочтения и приоритеты в выборе знаковых средств, влияние коммуникационного контекста, изменчивость знака (выражающаяся как в изменении и добавлении значений, так и в формальном изменении и появлении новых знаков).
3наки могут быть системными (то есть быть элементом какой-либо знаковой системы, языка) и несистемными (неязыковыми или единичными). Указанное деление знаков на системные и несистемные достаточно условно, поскольку одни и те же знаки могут использоваться и как системные, и как единичные. Совокупность знаков образует знаковую систему, или язык. Все языки принято разделять на естественные (вербальные языки общения) и искусственные (созданные человеком кодовые системы). В соответствии с типом языка условно различаются знаки естественных и искусственных языков. Неязыковые знаки обычно употребляются наряду с языковыми знаками, выполняя различные вспомогательные функции. Языковые знаки, как правило, подразделяются аналогично знаковым системам в соответствии со своей формой (вербальные, жестовые, изобразительные, условные и другие). Особенностью языковых знаков является то, что они входят в систему знаков и функционируют как знаки только в ней, в соответствии с имеющимися в ней правилами — как явными, так и неявными. Языковые знаки можно определить как материальные объекты, предназначенные для использования в качестве знаков. Использование знаков языках основано на абстракции отождествления, в силу которой отождествляются однотипные знаки, порождённые в различных условиях, в различное время, различными средствами, имеющие различную материальную природу и свойства. Так, некоторая буква может быть записана при помощи различных шрифтов, но при этом считается одной и той же буквой, а разные варианты её записи понимаются как различные экземпляры одного и того же знака. Среди всех знаковых систем следует выделить пропозициональные системы, из них доминирующую роль играет устный язык, первичный относительно всех остальных систем этого класса. Определённая последовательность знаков, организованная в рамках той или иной знаковой системы, составляет знаковое сообщение — текст. Фиксация текста визуальными средствами привела к созданию письменности, которая является важным способом транспонирования речи в другую среду. При этом письменный язык обнаруживает тенденцию к развитию собственных структурных свойств.
Искусственные знаковые системы (формализованные, машинные и другие искусственные языки), которые используются для различных научных и технических применений, являются трансформами естественного языка — в особенности его письменной разновидности. Поскольку развитие и совершенствование знаковых систем определяется потребностями общественной практики, становление науки и техники привело к введению в естественные языки специальных графических знаков, используемых для сокращения, выражения понятий, суждений, способов оперирования объектами, рассматриваемыми в науке и технической среде. Такие языки позволяют добиваться однозначности использованных терминов и фиксировать понятия, для которых в естественном языке нет словесных выражений.
Применение языковых знаков обусловлено коммуникационным контекстом, а также принятыми в данных языках явными или неявными синтаксическими и семантическими правилами. В семиотике принято различать три основных аспекта функционирования языковых знаков в рамках знаковых систем:
Исследование знаков в отвлечении от знаковых ситуаций и субъектов, принимающих в них участие, составляет задачу логической семантики (см. Логическая семантика).
Разнообразие знаков и мыслимых отношений между ними конституирует возможные их классификации.
Основоположник семиотики Ч. С. Пирс, рассматривая вопрос о природе знаков и их связи со значением, в конце годов разработал классификацию знаков, которая широко используется и в настоящее время. В своих текстах Пирс даёт множество определений знака, отчасти в различной терминологии; общей для них является мысль о триадическом отношении, которое можно выразить следующим образом: знак — это любое A, обозначающее B для C. То есть упрощённо Пирс характеризует знак в широком смысле как трёхчастное соединение знака [в узком смысле], обозначаемой вещи [объекта] и познания, производимого в сознании.
Говоря о Пирсовой модели знака, чаще всего подразумевают указанную модель триадического отношения, включающую в себя всё три коррелята знака. Однако сам Пирс часто называет знаком не полное триадическое знаковое отношение, а лишь «первый коррелят триадического знакового отношения», или знак в узком смысле, который он в своих работах до 1903 года часто определяет как репрезентамен — «воспринимаемый объект», который функционирует как знак. Под объектом знака Пирс понимает то, что знак «репрезентирует». При этом речь может идти о единственной материальной вещи или о классе предметов, при том условии, что предмет (или класс) нам «хорошо известен из опыта». Но объект может быть и исключительно мысленным или воображаемым конструктом и тем самым «иметь природу знака или мысли». Даже если объект есть материальная «вещь», он является объектом знака лишь в той мере, в какой он «есть нечто, что достигает нашего сознания», потому что объект — это «то, о чём говорится или о чём мы [в данный момент] думаем». Значит, объект должен быть заранее известен интерпретатору и является, таким образом, знаком, предшествующим актуальному знаку. Поэтому «знак может только репрезентировать объект и говорить о нём. Он не может обеспечить знакомство с объектом или его узнавание … Необходимо знакомство с объектом, чтобы знак мог передавать дальнейшую информацию о нём» (Ч. С. Пирс). Понятием интерпретанты Пирс заменяет классическое понятие значения.
Классификация Пирса описывает три трихотомии знаков, в которых корреляты знака (с учётом возможных отношений между ними) классифицируются с точки зрения их связи с категориями первичности, вторичности и третичности: 1) знак сам по себе, рассматриваемый вне его отношений с чем бы то ни было, знак как монада; 2) знак в диадическом отношении к его объекту; 3) знак как триадическое отношение репрезентации объекта в интерпретанте. При этом знак с полными триадами определяется как подлинный, а знак с неполными триадами — как вырожденный. Полные классы знаков формируются на основе возможных комбинаций тех классов, которые выводятся из трёх трихотомий знаков. Полная классификация Пирса охватывает 66 типов знаков, сгруппированных в девять подклассов в трёх структурах трихотомий.
Первая трихотомия определяет «знак как таковой» и выделяет такие типы знаков, как «качественные знаки» — Qualiasign (указывают на качества объекта); «единичные знаки» — Sinsign (указывают на единичность объекта); «общие знаки» — Legisign (указывают на нормативное свойство объекта). Знак может быть качественным, единичным или общим, «в зависимости от того, являет ли собой знак только качество [первичность], нечто действительно существующее [вторичность] или общий закон [третичность]» (Ч. С. Пирс). Качественный знак (Qualiasign) «есть качество, которое является знаком» (Ч. С. Пирс), например, какой-либо цвет в живописи, или любая геометрическая фигура. Качественные знаки содержат только возможность знака и требуют реализации в процессе семиозиса. Но как только качественный знак реализован в конкретном времени и пространстве (например, изображён на бумаге), он становится единичным знаком (Sinsign). В качестве единичного знака он есть «некоторая действительно существующая вещь или событие» (Ч. С. Пирс), например, конкретный светофор в определённом месте или какая-либо буква на конкретном листе бумаги. Общий знак (Legisign) «есть закон, который является знаком… Всякий условный знак есть общий знак. Это не единичный знак, но общий тип, в отношении которого существует соглашение о том, что он обладает значением» (Ч. С. Пирс). Таким образом, любая буква алфавита, любое слово какого-либо языка есть общий знак. Конвенциональность, однако, не является необходимым критерием общего знака.
Между тремя классами первой трихотомии, как и между классами других трихотомий, существуют многообразные связи. Так, каждый качественный знак, чтобы стать собственно знаком, должен быть актуализирован в единичном знаке, и каждый общий знак, чтобы действительно функционировать в качестве знака, требует конкретной реализации в единичном знаке. Тем не менее в определённом единичном знаке может доминировать аспект качественного или общего знака. В случае конкретной реализации общего знака в единичном знаке Пирс говорит о реплике общего знака. Если, например, слово «например» встречается на одной странице девять раз, то речь идёт об одном общем знаке, который представлен на этой странице девятью репликами. В лингвистической статистике, где необходимо проводить такого рода разграничение между буквами или словами как определёнными единицами языковой системы и многообразными индивидуальными фактами их наличия в тексте, различие между общим знаком и его репликами выражается в дихотомии понятий «знак-экземпляр» и «знак-тип» (Type-Token). Type и Token — введённые самим Пирсом синонимы общего знака и реплики.
Вторая трихотомия определяет знак в отношении к его объекту. Следует отметить, что она получила наибольшее распространение в семиотике и лингвистике. В соответствии с этой трихотомией выделяются знаки-иконы — Icon; знаки-индексы — Index; знаки-символы — Symbol:
В отличие от знаков-символов, знаки-иконы и знаки-индексы способны выполнять свою функцию благодаря своим собственным свойствам. Поэтому они могут быть понятны людям, принадлежащим к разным коммуникационным сообществам и придерживающимся разных языковых конвенций. Однако три указанных типа знаков второй трихотомии не являются категориально автономными, но существуют в различной иерархии, приписываемой взаимодействующим типам отношений между означающим и означаемым данных знаков. В действительности наблюдаются такие промежуточные варианты знаков, как символико-иконические, иконическо-символические и тому подобные. Кроме того, элемент конвенциональности, наиболее выраженный в знаках-символах, присутствует и в двух первых типах знаков — иконических и индексных, хотя одностороннее рассмотрение знаков как всецело конвенциональных ведёт к неадекватному упрощению действительного положения дел.
Третья трихотомия показывает, «в какой мере знак определяет то, чем может быть его действительная интерпретанта». В соответствии с этой трихотомией выделяются: рема (слово, термин) — Rheme; суждение — Dicisign; умозаключение — Argument. Эти три класса «соответствуют классическому (логическому) различению термина, предложения и умозаключения с соответствующими изменениями, необходимыми для того, чтобы они могли быть применены к знакам вообще» (Ч. С. Пирс). Логический термин — это «просто название класса или собственное имя». Он есть в то же время рема (Rheme), но рема здесь понимается шире: это «любой знак, который не является ни истинным, ни ложным, как почти любое слово, кроме «да» и «нет»… Рема — это «простой» знак «возможности качества», представляющий только возможный, а не какой-либо конкретный объект» (Ч. С. Пирс). Примеры рем — изолированный термин («собака») или предикат без субъекта («есть чёрный»); в обоих примерах сохраняется семантическая неопределённость и допускается множество возможных интерпретаций. Знак-суждение (Dicisign) — это знак, определённый в отношении к объекту, но открытый в отношении интерпретанты. Это «информационный знак», который «ничего не утверждает», но «способен утверждать». В форме предложения суждение может быть логически истинным или ложным. «Самая простая возможность проверить, является ли знак суждением, состоит в том, что суждение либо истинно, либо ложно, но оно не даёт никаких оснований судить о том, что дело обстоит именно таким образом» (Ч. С. Пирс). Умозаключение (Argument) — это сложный знак, элементы которого (ремы и суждения) подчиняются общим правилам — например, в форме логического вывода, системы аксиом или в рамках твёрдой стихотворной формы (сонет, ода и тому подобные) «Умозаключение репрезентирует свой объект … в силу закона, а именно такого закона, согласно которому переход от определённых предпосылок к определённым следствиям с большой вероятностью будет истинным» (Ч. С. Пирс). Ремы объединяются в суждения, а суждения — в сложные умозаключения. При этом возможности интерпретации суживаются: от открытости ремы к определённости умозаключения.
Согласно Пирсу, существует девять подклассов знаков; они формируются на основе трёх трихотомий знака и их связи с категориями первичности, вторичности и третичности (см. таблицу).
Таблица классификации знаков по Ч. С. Пирсу
(возможность)
(существование)
(норма, закон)
Исходя из определения знака как семиотической триады, Пирс вводит понятие подлинного знака. Это знак, который [с любой точки зрения] основан на полных триадах и не может быть сведён к диадическим связям. Действительно подлинным является только такой знак, который в качестве репрезентамена есть общий знак, в отношении к объекту — символ, а в отношении к интерпретанте — умозаключение. Все другие знаки — не подлинные, а вырожденные (это обозначение ни в коем случае не следует понимать как оценочное или как характеристику происхождения знаков). Знаки имеют две степени вырожденности: знаки, вырожденные в меньшей степени, основаны на диадических отношениях (знаки-суждения и знаки-индексы); знаки, вырожденные в большей степени, основаны на категории первичности (рематические и иконические знаки). В случае знака, полностью базирующегося на категории первичности (иконический рематический качественный знак), уже не может идти речь о вырожденности, так как это не собственно знак, а только чистая возможность знака. В результате вырождения знаков из триад в диады или монады формируются различные классы знаков.
Ч. Моррис, развивая подход Пирса, разграничивает индексальные знаки (указывают на некоторый уникальный, единственный в своём роде объект), характеризующие знаки (указывают на множество объектов), универсальные знаки (указывают на что угодно, имеют универсальное применение). Моррис также ввёл понятие системности знаков, разграничив последние по способу сигнификации на характеризующие знаки (Designators), оценочные знаки (Appraisors), предписывающие знаки (Prescriptors), идентифицирующие знаки (Identifiors), знаки-форматоры (Formators).
Анализ понятия знака занимал важное место в философии и научном познании. Хотя семиотика как специальная область исследований знаков и знаковых систем сформировалась достаточно поздно, история философского осмысления проблем, связанных со знаками, имеет длительную историю. Философское осмысление знаков осуществлялось в контексте общего познания природы и человека в античной философии, где сформировались две основные концепции природы языковых знаков. У истоков одной из них стоит Аристотель, который утверждает условный, договорный характер имён, о чём он говорит в работе «Об истолковании». Другая концепция нашла своё воплощение в работах Платона (в частности, в диалоге «Кратил») и у стоиков. Последнее учение часто называют «естественной» теорией происхождения языка. Согласно этому подходу, языковые знаки соответствуют природе обозначаемых объектов — хотя бы для «истинного языка» и «истинных имён». «Истинный язык» и имена в нём считались созданными богами или первыми людьми, которые в силу своей мудрости смогли постичь суть вещей и дать им имена в соответствии с их природой. Сторонники «естественной» концепции происхождения языка обычно утверждают, что со временем — по мере деградации людей (например, от Золотого века к Железному) — язык искажается, деградирует, и поэтому в современном им языке (языках) связь имён с обозначаемым уже не очевидна. «Естественная» теория происхождения языка имела место в различных культурах и учениях — почти во всех школах древнеиндийской философии, в конфуцианстве, гностицизме, суфизме и других. В европейской философии эта «линия Платона» отчётливо прослеживается до поздней схоластики, где, в частности, выступает обоснованием терминализма У. Оккама. Начиная с эпохи Просвещения доминирующим становится понимание вербальных знаков как чисто условных, что нашло своё выражение в работах Т. Гоббса, Дж. Локка, Г. В. Лейбница, Э. Б. де Кондильяка и других мыслителей. В современном языкознании оно практически общепринято.
В XIX веке значительный вклад в понимание природы знаков внесла лингвистика, в которой разрабатывались различные аспекты функционирования естественных языков. Эти исследования восходят к трудам Ф. де Соссюра, определившего основные свойства знаков в естественных языках и заложившего методологические основы семиотики. Под значительным влиянием де Соссюра сформировалась структурная лингвистика, в которой получило развитие изучение синтактики знаков. Другая ветвь исследования знаков связана с логической семантикой (Г. Фреге, А. Чёрч, А. Тарский), в рамках которой разрабатывались преимущественно содержательные аспекты знаков (проблема демаркации предметного и смыслового значения, классификация смысловых значений, определение их качественных характеристик и свойств, таких как истинность, соответствие, полнота). Знак как элементарная информационная единица рассматривался также в теориях информации и в кибернетике, где получили развитие коммуникационные аспекты знака (функции знака в механизмах информационного обмена, информационный объём различных знаковых средств и его оценка). Синтез различных подходов к изучению знаков был достигнут в рамках семиотики, для которой характерен системный подход в исследовании знаков и стремление к поиску и систематизации универсалий в разнообразных знаковых системах.
Несмотря на интенсивные разработки во всех указанных направлениях, задача построения синтетической концепции знака до сих пор не решена. Это обусловлено прежде всего тем, что знаки принадлежат к сложным структурным образованиям, методы исследования которых пока ещё в достаточной мере не разработаны.