Что такое зеленый клин на дальнем востоке
«Зеленый клин» дальневосточных самостийников: как захлебнулся украинский национализм в Уссурийском крае
Наивные люди полагают, что украинские националисты в своих политических устремлениях ограничиваются претензией на такие исторически российские земли как Крым или Новороссия. В действительности, как свидетельствует опыт отечественной истории не столь продолжительной давности, самостийность Киева лишь подогревает аппетиты рьяных поборников «великого украинства». И в этом они не только заявляют о желании «скушать» пограничные территории Белгородской, Курской, Воронежской, Ростовской областей и присоединить Кубань, казачество которой формировалось в том числе и из переселяемых Екатериной Второй запорожцев. Мало кто знает, что после революционных событий 1917 года, также сопровождавшихся парадом суверенитетов в национальных регионах, имела место попытка создания «самостийности» на Дальнем Востоке. Да, именно этот столь далекий в географическом отношении от Львовщины или Киевщины регион привлекал внимание украинских националистов. В истории попытка создания «Нью-Украины» на Дальнем Востоке известна как «Зеленый клин».
История украинских поселений на Дальнем Востоке неразрывно связана с освоением этих богатых земель российским государством. Собственно, если бы не было российского государства и если бы малороссы не входили в его состав, ни о каком «Зеленом клине» в Приамурье не могло быть и речи. Конец XIX века стал началом массового заселения дальневосточных земель. Туда переселялись люди со всех российских губерний, включая и Малороссию.
Почему именно малороссов привлекал Дальний Восток? Ответ здесь коренится, прежде всего, в экономической плоскости. Во-первых, дальневосточные земли были относительно благоприятными для ведения сельского хозяйства, что не могло не заинтересовать хлеборобов Полтавщины, Киевщины, Волыни и других малороссийских земель.
Во-вторых, в Малороссии в гораздо большей степени, чем в Центральной России, были распространены индивидуальные земельные наделы у крестьян. Это существенно облегчало задачу по продаже земли, а продав свой надел в той же Полтавщине, малороссийский крестьян получал гораздо большую по площади землю на Дальнем Востоке. Если средний надел малоросса составлял от 3 до 8 десятин земли, то на Дальнем Востоке переселенцам предлагалось 100 десятин. Это предложение не могло не подкупать крестьян из перенаселенной Малороссии.
В 1883 году было открыто сообщение грузопассажирских пароходов между Одессой и Владивостоком, сыгравшее ключевую роль в массовом заселении Уссурийского края и некоторых других дальневосточных территорий выходцами из Малороссии. Совершая плавание через Суэцкий канал, Индийский и Тихий океан во Владивосток, одесские пароходы привозили на уссурийскую землю вчерашних крестьян из Полтавской или Киевской губернии, однако были среди переселенцев и представители малороссийской интеллигенции. В период с 1883 г. по 1913 г. происходило основное заселение дальневосточных земель малороссами. Современники пишут, что последние привозили на Дальний Восток свою культуру, образ жизни, диалекты, в связи с чем многие населенные пункты того же Уссурийского края напоминали «Полтавщину или Волынь в миниатюре».
Естественно, что доля переселенцев из малороссийских губерний была достаточно значимой в общем числе мигрирующих на Дальний Восток крестьян. Всесоюзная перепись населения, проведенная в 1926 году, говорит о 18% выходцев с Украины в общем количестве жителей Дальнего Востока. Если учитывать, что в 1897 г. малороссы составляли около 15% населения региона, то приблизительно можно определить численность малороссийского компонента в Приамурье и Уссурийском крае в 15-20% от общего количества населения региона. Тем более, следует учитывать, что значительная часть малороссов «обрусевала», то есть отказывалась от малороссийского диалекта в быту и смешивалась с остальным русским населением уже в первом-втором поколениях.
В 1905-1907 гг. на Дальнем Востоке появляются первые украинские националистические организации. Кто стоял у их истоков – можно судить хотя бы по личности одного из лидеров Владивостокской студенческой Украинской Громады. Это общество, созданное для пропаганды украинского языка и культуры, объединяло националистически ориентированную украинскую молодежь дальневосточных городов. Но важную роль в нем играл и Трофим фон Виккен. Поручик российской разведки, по происхождению – этнический немец с Полтавщины, фон Виккен долгое время выполнял разведывательные задания в Японии. Очевидно, там и был завербован японскими спецслужбами, поскольку после 1917 года его можно увидеть сначала в штате фирмы «Судзуки», а затем и вообще на посту преподавателя русского языка в японской военной академии. Как говорится, комментарии излишни.
Когда в результате Февральской революции 1917 г. в малороссийских губерниях не без участия заинтересованных германских и австро-венгерских спецслужб распространяется идеология украинского национализма – т.н. «украинства», попытки конструирования украинской нации как антипода нации русской получают распространение и за пределами Малороссии – во всех регионах бывшей империи со значительной малороссийской компонентой в населении.
Уже 11 июня 1917 года, т.е. спустя считанные месяцы после революции, появившиеся на Дальнем Востоке апологеты «украинства» проводят Первый Всеукраинский съезд Дальнего Востока. В городе Никольске-Уссурийском (современный Уссурийск), где проводился съезд, выходцы из малороссийских губерний составляли значительную часть населения. Официальным курсом съезда была провозглашена «борьба с русификацией украинского населения Дальнего Востока», которую поборники украинского национализма с подачи своих киевских вдохновителей видели в провозглашении национальной автономии «Зеленого клина», причем с условием обязательного создания собственных вооруженных сил. То есть, по сути, предлагалось создать на территории Приамурья и Уссурийского края второе украинское государство, враждебно настроенное по отношению к России и русскому народу и ориентированное на закрепившихся в Киеве украинских националистов.
Политическая структура украинской автономии в «Зеленом клине» калькировала «самостийную Украину»: была создана краевая рада и окружные рады, начато создание украинских школ и украинских средств массовой информации на всей территории «Зеленого клина». Даже официальный флаг «Зеленого клина» был точной копией желто-голубого флага «самостийной Украины», только с вставкой сбоку в виде зеленого треугольника, собственно и олицетворявшего «Зеленый клин». При этом не принималось во внимание, что, несмотря на действительно высокую долю выходцев из малороссийских губерний в населении края, они не составляли там абсолютного большинства и, более того, отнюдь не все малороссы являлись сторонниками украинского национализма.
Фактическим лидером «Зеленого клина» был Юрий Косьмич Глушко, известный также под псевдонимом «Мова». На момент проведения Всеукраинского съезда на Дальнем Востоке ему было 35 лет. Судя по биографии молодых лет, человеком он был обстоятельным и социально адаптированным. Выходец с Черниговщины, получил техническое образование, участвовал в строительстве Владивостокской крепости, успел повоевать против турок на инженерных должностях в российской армии. Однако параллельно с 1910 года он принимал участие и в украинском национальном движении, как наиболее заметный лидер которого на Дальнем Востоке, был выдвинут радой на пост руководителя Украинского краевого секретариата «Зеленого клина».
Впрочем, главой правительства «самостийного клина» Юрию Косьмичу Глушко удалось пробыть недолго. В июне 1919 года он был арестован за сепаратистскую деятельность контрразведкой Колчака, который на тот период контролировал Восточную Сибирь и Дальний Восток, и выслан на Камчатку. С Камчатки, впрочем, колчаковцы его отпустили на похороны сына. Мова скрылся и до 1920 года находился на нелегальном положении. В 1922 году Глушко повторно арестовали – уже большевики – и осудили на три года. После освобождения бывший премьер «Зеленого клина» работал в различных строительных организациях. Конец его, однако, был бесславен. Оставшись в период гитлеровской оккупации в Киеве и, очевидно, рассчитывая на новый виток карьеры, Глушко просчитался – пожилой человек гитлеровцев не заинтересовал и в 1942 году умер от голода.
Вооруженные силы «Зеленого клина» предполагалось создать численностью не менее чем в 40 тысяч бойцов, по образцу петлюровской армии. Дальневосточное украинское казачье войско, как было решено назвать вооруженные силы «Зеленого клина», возглавил генерал Борис Хрещатицкий.
В отличие от многих других деятелей националистических движений, генералом он был самым настоящим – еще в 1916 году получил генерал-майора, командуя 52-м Донским казачьим полком на русско-германском фронте, а затем – Уссурийской казачьей дивизией. Оказавшись в начале Гражданской в лагере Колчака, Хрещатицкий дослужился до генерал-лейтенанта. Потом перешел к атаману Семенову, одновременно занимаясь формированием вооруженных подразделений из числа малороссийского населения «Зеленого клина». Впрочем, на последней ниве он не преуспел.
После поражения семеновцев эмигрировав в Харбин, Хрещатицкий вскоре разочаровался в эмигрантской жизни и переехал во Францию. Почти 15 лет, с 1925 по 1940 годы прослужил во Французском Иностранном легионе, в кавалерийском подразделении. Там он прошел заново ступени военной карьеры, со звания рядового дослужился до лейтенанта – командира кавалерийского эскадрона (как известно, в легионе прошлые воинские заслуги и звания не имеют особого значения), однако умер от болезни в Тунисе. Вот такой уникальный был человек. Воин – безусловно. Но дальновидный политик и патриот своей страны – вряд ли.
Хрещатицкому не удалось создать украинское воинство на Дальнем Востоке не только по причине противодействия колчаковцев или большевиков, как на том настаивают современные украинские историки, но и по причине того, что малороссы, населявшие Дальний Восток, не спешили записываться сами или агитировать своих детей записываться в украинское казачье войско. На уссурийских землях им и так жилось хорошо и они совсем не ощущали потребности сложить голову во имя малопонятных идеалов какой-то там «незалежности».
В результате, в формирования Хрещатицкого записывалось лишь незначительное количество максималистски настроенных молодых людей, не находящие себя в мирной жизни ветераны Первой мировой, а также убежденные украинские националисты из числа малочисленной прослойки городской интеллигенции. Создать сколько-либо боеспособные части из сторонников «самостийности» не получилось, в связи с чем украинское казачье войско так и не стало заметным военным актором на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны. По крайней мере, сравнивать его не только с колчаковцами, большевиками или японскими интервентами, но и с отрядами корейских или китайских добровольцев, анархистами и иными вооруженными формированиями, было бы несколько неадекватно.
По понятным причинам «Зеленый клин» не смог оказывать сколько-нибудь серьезного сопротивления ни колчаковцам, ни большевикам. Однако украинские националисты не оставляли надежд на создание на Дальнем Востоке «самостийности». Во многом, их надежды были инспирированы антироссийской и, позже, антисоветской активностью иностранных спецслужб. Только если на западе российского государства сепаратистские настроения подогревались германскими и австро-венгерскими спецслужбами, а позже – и Великобританией, то на Дальнем Востоке особый интерес к украинскому националистическому движению традиционно проявляла Япония. С того времени, как в результате Революции Мэйдзи Япония стала превращаться в амбициозную современную державу, расширились и ее территориальные претензии. Дальний Восток в этом ключе рассматривался как традиционная сфера влияния Японской империи, по какому-то недоразумению оказавшаяся осваиваемой российским государством.
Разумеется, для японских милитаристов украинцы, как и другие народы за пределами «Страны Восходящего Солнца», оставались варварами, однако их прекрасно можно было использовать для ослабления российского / советского государства – единственного на тот период полноценного соперника Японии в Восточной Азии. Начиная со второй половины 1920-х годов японская разведка усиливает работу среди нелегальных кружков украинских националистов, остававшихся на территории разгромленного «Зеленого клина» после окончательного вхождения Дальнего Востока в состав советского государства.
Своей задачей в направлении развития украинского националистического движения японские разведслужбы видели его активизацию в приграничных с марионеточной Маньчжурией украинских антисоветских групп и последующем создании на территории советского Приморья украинского «государства». Межнациональные конфликты населяющих Дальний Восток народов, по мнению японских стратегов, должны были дестабилизировать ситуацию в регионе, ослабить там советскую власть и после начала советско-японской войны способствовать быстрому переходу Дальнего Востока под контроль Японской империи.
Японские спецслужбы рассчитывали, что при условии создания мощного сепаратистского движения им удастся вовлечь в орбиту антисоветской деятельности большую часть проживающих на Дальнем Востоке малороссов. Поскольку малороссы и их потомки составляли в ряде регионов Дальнего Востока до 60 % населения, японские спецслужбы разжиганием сепаратистских настроений в их среде очень интересовались.
При этом как то упускалось из виду, что подавляющее большинство малороссийского населения Дальнего Востока и к российской имперской, и, затем, к советской власти, было настроено лояльно и никакую подрывную деятельность вести не собиралось. Даже среди эмигрантов, проживающих в Маньчжурии, идеология «украинской незалежности» не пользовалась серьезной популярностью. Однако, японские разведчики не оставляли надежд на перелом в сознании украинцев и были готовы использовать для антисоветской подрывной деятельности даже ту часть украинцев, которая лояльно относилась к социалистической и коммунистической идеологии – лишь бы они разделяли убежденность в необходимости формирования украинской автономии в Уссурийском крае.
Базой для формирования антисоветского украинского движения в регионе стала Маньчжурия. Здесь, в прояпонском марионеточном государстве Маньчжоу-Го, после окончания Гражданской войны обосновалось не менее 11 тысяч эмигрантов – украинцев, которые были плодотворной почвой для антисоветской агитации. Естественно, что некоторых авторитетных в эмигрантской среде лидеров японским спецслужбам сразу удалось завербовать и превратить в проводников японского влияния.
Немаловажное значение японские спецслужбы придавали пропаганде. Был основан украиноязычный журнал «Далекий Схiд», в котором не стеснялись печатать не только украинских националистических авторов, но и самого Адольфа Гитлера – в ту пору только пришедшего к власти в Германии и олицетворяющего надежды на уничтожение советской государственности. Однако, советские спецслужбы на Дальнем Востоке также не дремали. Оперативным путем им удалось установить, что реальной силы украинские националисты в регионе не представляют.
Более того, фактически они являются авантюристами, которые либо в силу собственной глупости, либо по меркантильным соображениям играют на стороне японцев. Естественно, что в случае военного успеха на Дальнем Востоке, Японию меньше всего заботило бы создание здесь самостийного украинского государства. Скорее всего, украинские националисты просто были бы уничтожены. Советская власть поступила по отношению к ним более гуманно. После победы над Японией арестованные в Маньчжурии лидеры украинских националистов получили по десять лет лагерей.
Современное население Дальнего Востока, в том числе и малороссийское по происхождению, в большинстве своем не ассоциирует себя с украинцами. Если перепись 1926 года, как мы помним, говорила о 18% украинцев в составе населения региона, то Всероссийская перепись населения 2010 года показала численность считающих себя русскими в более чем 86% от участвовавших в переписи жителей Приморья, тогда как украинцами себя назвали только 2,55% жителей Приморского края. С прекращением искусственной «украинизации» малороссы Дальнего Востока окончательно определились со своей русской самоидентификацией, и ныне не отделяют себя от других жителей региона, говорящих на русском языке.
Так бесславно закончилась история украинского сепаратизма на Дальнем Востоке и попыток создания самостийного государства «Зеленый клин». Его ключевой характеристикой, сближающей с другими подобными проектами, является очевидная искусственность. Иностранные спецслужбы, заинтересованные в дестабилизации российского государства, изощряются в попытках создания таких структур, которые могли бы «съесть» Россию изнутри, прежде всего – посеяв семена вражды между единым братским народом великороссов, белорусов и малороссов. Авантюристы, политические проходимцы, шпионы, корыстолюбцы клюют на заброшенную иностранными агентами удочку. Иногда их деятельность терпит полное фиаско, как в случае с «Зеленым клином», но иногда влечет за собой многолетнее вооруженное противостояние и приводит к гибели тысяч людей, как бандеровщина или ее новая реинкарнация.
Зелёный Клин
Зелёный Клин или Закитайщина (укр. Зелений Клин, Закитайщина ) — историческое украинское название южной территории Дальнего Востока Российской империи и РФ (Амурская область, Забайкальский край, Приморский край, Сахалинская область и Хабаровский край), иногда используемое до сих пор в документах российских объединений украинцев (например, «украинцы Зелёного Клина…»).
Первоначально клином украинцы называли земельный надел, а к концу XIX века так стали называть [3] украинские колонии к востоку от основной территории Украины.
Содержание
Российская империя
Название Зелёный Клин появилось в конце XIX — начале XX веков благодаря массовому переселению украинцев на юг дальневосточного региона Российской империи. Ранее также существовало другое украинское название этого региона — Закитайщина. Первоначально под Зелёным Клином подразумевалась территория Приамурья и Уссурийского края, ставшая основным объектом украинской колонизации на Дальнем Востоке во второй половине XIX — начале XX вв.1291421
Один из корреспондентов того времени, Иван Иллич-Свитыч так описывал, например, г. Уссурийск в 1905 г.:
Это большое малорусское село. Главная и самая старая улица — Никольская. Вдоль всей улицы, по обеим сторонам, вытянулись белые мазанки, местами и теперь еще крытые соломой. В конце города, при слиянии Раковки с Супутинкой, как часто и на коренной Украине, устроен «ставок», подле которого живописно приютился «млынок», так что получалась бы вполне та картина, в которой «старый дид» в одной песне смущает «молоду дивчину» — «и ставок, и млынок, и вишневенький садок», если бы этот последний был налицо. Среди русского населения, не считая казаков, малороссы настолько преобладают, что сельских жителей городской, так называемый интеллигентный, называет не иначе, как «хохлами». И действительно, среди полтавцев, черниговцев, киевских, волынских и других украинцев переселенцы из великорусских губерний совершенно теряются, являясь как бы вкраплением в основной малорусский элемент. Базар в торговый день, например, в Никольске-Уссурийском весьма напоминает какое-нибудь местечко в Украине; та же масса круторогих волов, лениво пережевывающих жвачку подле возов, наполненных мешками муки, крупы, сала, свиных туш и т. п.; та же украинская одежда на людях. Повсюду слышится веселый, бойкий, оживленный малорусский говор, и в жаркий летний день можно подумать, что находишься где-нибудь в Миргороде, Решетиловке или Сорочинцах времен Гоголя. [11]
Зеленый Клин: как на Дальнем востоке появилась украинская республика
После начала Гражданской войны на окраинах бывшей Российской империи началось движение по созданию национальных государств. Свои правительства появились в Киеве, Минске, Варшаве, Хельсинки и прочих городах погибшей империи Романовых. То же произошло и на Дальнем Востоке. В городе Никольск-Уссурийский о своей независимости заявили украинские колонисты, которые были национальным большинством края.
Украинцы на Дальнем Востоке
Среди российских и украинских крестьян ходили слухи, что далеко на Востоке есть удивительная земля, которую называют Зеленым клином. Там много свободной территории, мало людей, а власть помещиков и царя слаба. Когда же императорское правительство инициировало заселение Дальнего Востока, тысячи крестьян бросили родные деревни и отправились на новые места. Особенно много людей переселилось из Украины. Первая партия черниговских крестьян приплыла во Владивосток из Одессы 13 апреля 1883 года.
Согласно переписи 1897 года, из 223 тысяч жителей Приморской области 33 тысячи или 15% указали украинский родным языком. После окончания строительства железной дороги количество колонистов из малороссийских губерний возросло. В 1883—1905 годах на Дальний Восток переселились 172 876 человек, из которых 109 510 человек, или 63,4%, были украинцами. Малороссы компактно селились на плодородной равнине в бассейне реки Уссури и ее притоков. Этот благодатный край и стали называть Зеленым клином.
Следующими по численности были забайкальские, амурские и уссурийские казаки, среди них было много бывших кубанских казаков, говоривших на украинском языке. По воспоминаниям современников, села Зеленого клина напоминали волынские, киевские и черниговские хутора, а базары ничем не отличались от полтавских ярмарок.
На пути к независимости
С началом Гражданской войны уссурийские украинцы стали добиваться автономии края. В июне 1917 года произошел первый Украинский дальневосточный съезд. Делегаты объявили своей столицей Никольск-Уссурийский и начали формирование краевой Рады. Были открыты школы, где предметы преподавали на украинском. На этом же языке печатались книги и газеты. Во Владивостоке выходили «Щире слово» и «Украинец в Зеленом Клине», в Хабаровске – «Ранок», Благовещенске – «Амурский украинец».
Наряду с Зеленым клином стало использоваться название Зеленая, или Новая Украина. В 1918-м на очередном съезде делегаты приняли решение начать борьбу за независимость. Идеологом процесса отделения стал глава украинского краевого секретариата Юрий Глушко-Мова. Первым делом приступили к созданию национальных вооруженных сил. Формированием украинской дивизии руководил царский генерал Борис Хрещатицкий.
Комплектованию еще одной дивизии помешал адмирал Александр Колчак, объявивший себя Верховным правителем России. Он приказал Хрещатицкому отправить украинцев против большевиков, и генерал выполнил приказ.
Атаман Семенов и украинцы
За поддержкой украинцы обратились к атаману Григорию Семенову, который опирался на национальные отряды. Руководитель окружной рады Читы Василий Козак попросил у него помощи в организации национальных вооруженных сил, а также разрешение украинцам взять в свои руки местную власть. Атаман, ищущий соратников по борьбе с большевиками, согласился и издал указ, в котором признал за жителями Зеленого клина право на самоопределение.
Григорий Семенов выделил для них 10 вагонов муки и 14,6 тысячи золотых рублей. В 1920 году генерала Бориса Хрещатицкого назначили атаманом украинского войска. Одновременно он возглавлял внешнеполитическое ведомство в правительстве Семенова. Руководство Дальневосточной республики имело крепкие связи с меньшевиками, которые отвечали за внешнюю политику и помогли наладить контакты с Японией.
Конец республики
22 октября 1920 года под давлением Красной Армии остатки войск Семенова ушли в Забайкалье и Маньчжурию. Сам атаман бросил своих подопечных и сбежал из Читы на аэроплане. Через два года большевики окончательно сломили Белые силы Дальнего Востока. Украинцы пытались договориться с японцами о военном содействии последних, но осенью 1922 года в Зеленом клину установилась советская власть.
Большевики Дальневосточную республику упразднили, и под арест попали не только члены Рады, но и школьные учителя. Тысячи украинских колонистов и казаков сбежали в китайскую Маньчжурию. Атаман Хрещатицкий переехал в Харбин, а оттуда во Францию, где записался в Иностранный легион. По Всесоюзной переписи 1926 года, 315 тысяч жителей Дальневосточного края назвали себя украинцами, что составило 18% от населения края.
В 1923-1924 годах в Чите за сепаратизм осудили более 200 человек, среди которых оказался и руководитель секретариата Юрий Глушко-Мова. Приговоры им вынесли относительно мягкие. Глушко-Мова получил три года тюрьмы, а после выхода на волю работал на предприятиях Забайкалья и Таджикистана. В 1930 году он нелегально вернулся на Украину и начал сотрудничать с прогерманским украинским правительством. Но с приходом нацистов этот орган был расформирован. Впоследствии Глушко влачил нищенское существование и умер от голода осенью 1942 года.