Что такое нейроотличные люди

Действительно ли нейроотличные люди являются меньшинством?

«Нейроотличные люди — это те, функционирование мозга которых отличается от доминирующих в обществе представлений о «норме»» (цитата из текста Ника Уолкера)

Это не значит, что нейроотличия — это что-то редкое. Это только означает, вы не вписываетесь в общественные стандарты «нормы».

Мы знаем, что у меньшинства может быть более громкий голос и больше влияния во многих ситуациях, чем у большинства… поэтому вполне возможно, что нейротипичные люди являются меньшинством, продолжая при этом доминировать в разговорах о том, что же такое «нормальность».

Думаю, многие из нас, по возможности, скрывают свои нейроотличия и инвалидности, потому что это кажется нам чем-то простым, чем-то более безопасным. С тех пор как я намеренно перестала скрывать свои нейроотличия, и поняла, какой образ жизни мне лучше подходит, я чаще сталкиваюсь с конфронтацией и неприятными отзывами. Если бы я просто скрывала свои потребности и делала то, чего от меня ожидают, этого бы не произошло.

Это заставляет меня задуматься, насколько много таких людей как я? Мне потребовалось 40 лет, чтобы понять кто я и что мне нужно. Как другие люди смогут получить информацию, которая могла бы помочь им понять себя, и начать жить лучшей жизнью?

Было время, когда я не раскрывала своих нейроотличий, потому что у меня не было сил на то, чтобы после этого сталкиваться с недоверием, стереотипами и/или дискриминацией.

Текст на фоне листьев и ветвей: «Как много людей знают, что они нейроотличные, но при этом не хотят раскрывать эту информацию, чтобы получить нужную им поддержку? Тех, кто молчит, кто вынужден в одиночестве жить со своими нейроотличиями, скрывая их?»

Эти мысли позволили мне с большей уверенностью говорить о своей жизни, о своем опыте и о своих потребностях. Если нейроотличия более распространены, чем нам кажется, нам надо быть более открытыми, чтобы другие могли видеть и слышать, и знать, что они не одни. Когда мы вместе строим сообщество, мы становимся сильнее и создаем безопасное пространство… а нам необходима безопасность и сила, чтобы достигнуть того времени, когда разнообразие признается, ценится, поощряется и считается нормальным.

____
На русский язык переведено специально для проекта Нейроразнообразие в России.

Источник

Ник Уолкер: «Нейротипичный психотерапевт и нейроотличный клиент»

Меня часто спрашивают о том, могу ли я что-то посоветовать психотерапевтам и другим профессионалам, которые работают с аутичными клиентами и/или с клиентами, у которых есть другие нейроотличия.

Да, мне есть что им сказать. И мне нужно было время на то, чтобы напечатать эти советы и выложить их в публичный доступ.

Необходимый толчок мне дали Сара Коенен и Хелен Ча-Чое — два аспиранта, которые получили степень магистра в области психотерапии в Калифорнийском Институте Интегральных Исследований (в моем альма-матер, в котором сейчас я иногда веду интердисциплинарные курсы). Госпожа Коенен и госпожа Ча-Чое работают над замечательным исследовательским проектом на Исследовательском Курсе моего хорошего друга и коллеги Эри Цела.

В рамках этого проекта госпожа Коенен и госпожа Ча-Чое изучают взгляды и перспективы врачей, которые работают с аутичными клиентами, то, как это влияет на качество работы специалистов и на самих клиентов. Мне понравилось то, что они создали этот проект основываясь на парадигме нейроразнообразия — то есть вопросы, которые они рассматривают — это скорее вопрос разнообразия. Авторы проекта признают, что лечение аутистов, отношение к ним как к дефективным или неполноценным — это проявление предрассудков и непонимание культурных различий, а парадигма патологии создает пренебрежительное и снисходительное отношение специалиста к клиенту и становится причиной его дискриминации.

После прочтения нескольких моих работ по парадигме нейроразнообразия («Избавься от инструментов хозяина: освобождаясь от парадигмы патологии» и «нейроразнообразие — некоторые базовые термины и их значения») Коенен и Ча-Чое прислали мне несколько вопросов, ответы на которые были им нужны для их работы. Я был рад помочь им в работе над их замечательным исследованием, отвечая на их вопросы, но при условии, что я смогу выложить ответы в публичный доступ.

Ниже приведены три вопроса, которые они мне прислали, и мои ответы, которые, как я надеюсь, могут помочь психотерапевтам и другим профессионалам — особенно новому поколению специалистов вроде Коенена и Ча-Чое, и всем замечательным психологам-аспирантам, которым я преподаю в Софийском Университете. Это поможет им понять, как интегрировать парадигму нейроразнообразия в свою работу.

Госпожа Ча-Чое, как и я сам, интересуется телесно-ориентированной психотерапией, и всем последователям телесно-ориентированной психотерапии может быть интересен последний вопрос, посвященный соматической методике.

В будущем я напишу на эту тему больше. Намного больше.

Я выражаю свою признательность Коаену и Ча-Чоен за ту замечательную работу, которую они делают и за те нужные вопросы, которые они мне задали. И я буду рад ответить на вопросы других студентов, чья исследования — теоретические и практические — основаны на парадигме нейроразнообразия.

Вопрос: Как бы вы объяснили нейротипичным людям, работающим с нейроотличной популяцией, дефицит эмпатии и плохие навыки общения нейроотличных людей?

Карл Дойч, один из самых известных политологов 20-м века, сказал: «Власть — это обстоятельство, которое не требует от того, кто ей обладает, чему-то дополнительно учиться».

Я часто цитирую это, потому что, по-моему, это — одно из самых лучших и правдивых высказываний о привилегиях, угнетении и о влиянии власти на общество.

Когда общественная система основана на том, что определенная группа практически всегда властвует над другой, и когда у доминирующей группы есть привилегии, которых нет у другой группы, то члены привилегированной группы никогда по-настоящему и не пытаются понять или проявить сочувствие к дискриминируемой группе. Им не надо о ней ничего узнавать. Членам привилегированной группы не надо учиться адаптироваться к стилю общения членов угнетаемой группы.

Нейротипичная привилегия означает, что нейротипичные люди, взаимодействуя с нейроотличными, (особенно когда у нейротипичных людей есть профессиональное влияние) обладают особой роскошью, позволяющей им не понимать собственный дефицит эмпатии и свою собственную недостаточность коммуникационных навыков, потому что они могут винить в недостатках эмпатии, понимания и коммуникационных навыков аутичных людей, и объяснять это их «неполноценностью».

Антрополог Мери Кетрин Бетисон, когда писала о силе и о особенностях обучения в колониальные времена, заметила что: «Люди, которые не носили обувь, учили язык тех, кто носил обувь, а не наоборот».

Эта очень точная формулировка, если речь идет об аутичном сообществе, потому что когда аутичные активисты выступают против патологизации и против издевательств, которым подвергают аутичных детей их нейротипичные родители и профессионалы, или против убийств аутичных детей их родителями, нейротипики обычно пытаются заставить нас замолчать, снисходительно уговаривая нас поставить себя на место преступников, «влезть в их обувь». Но, как заметила активистка движения за нейроразнообразие Кассиан Сибли, сами нейротипичные родители и профессионалы не только не пытались представить себя на месте аутичных людей, они не видят в этом смысла, они, если выражаться метафорически: «ставят под сомнение тот факт, что у нас вообще есть своя обувь».
Читать далее…Власть — или привилегии, как мы теперь чаще называем тот особый вид власти, о которой говорил Дойч — это возможность не учиться. Эта фраза «проверьте свои привилегии»… Ее повторяют часто, но понимают редко, и она редко доходит до тех привилегированных лиц, к которым она обращена. Если исходить из того, что Дойч определяет власть или привилегию как способность «не учиться», то «проверьте свои привилегии» означает, по крайней мере: «Учитесь! Оставайтесь спокойными, будьте внимательны и учитесь. Учитесь, даже если процесс обучения и уровень смирения, который он требует, может показаться вам неудобным. Учитесь, даже если из-за ваших привилегий у вас есть возможность избежать этой учебы, и вам не надо быть терпеливыми — будьте терпеливыми и учитесь, потому что у нас нет такой роскоши, и мы должны учиться понимать то, как мыслите вы. Учитесь, даже если вам кажется, что вы не должны этого делать».

К сожалению, как замечали члены всех угнетаемых групп, большинство привилегированных людей просто не хотят этого делать. Процесс обучения требует особой внимательности, постоянной внимательности, открытости, готовности изменить свой подход и толерантного отношения к различного рода неопределенностям. Для того, чтобы учиться, большинству людей придется выйти из зоны комфорта. Большинство людей просто не хотят покидать свою зону комфорта, и у них есть привилегии, благодаря которым они и не должны ее покидать.

Нынешняя система устроена таким образом, что когда нейротипичный профессионал работает с нейроотличным индивидом, нейротипичный профессионал всегда исполняет роль того, у кого есть власть: нейротипичный терапевт и нейроотличный клиент, нейротипичный доктор и нейроотличный пациент, нейротипичный профессор и нейроотличный студент, нейротипичный исследователь и нейроотличные люди как предмет исследований.

Пока нейротипичные профессионалы взаимодействуют с нейроотличными индивидами только в ситуациях, когда у нейротипичных профессионалов есть значительное влияние и власть, нейротипичные профессионалы не будут добровольно покидать зону комфорта и проверять свои привилегии, им не надо будет учиться проявлять эмпатию по отношению к нейроотличным людям, не надо будет учиться их понимать и не надо будет адаптироваться к формам коммуникации нейроотличных людей.

И если у них не будет необходимости этого делать, большинство из них этого делать не будут.

С этим связан тот факт, что когда опыт взаимодействия человека с угнетаемой группой целиком и полностью состоит из ситуаций, когда представители угнетаемой группы занимают более низкую позицию, этот опыт работы с представителями угнетаемой группы переносится на всю группу. Просто посмотрите на Стендфордский Тюремный Эксперимент. Этот эксперимент быстрая и эффективная демонстрация того, как происходят подобные вещи.

Те, кто понимают этот феномен, не удивятся, если я скажу что, основываясь на моем опыте, люди, которые проявляют меньше всего эмпатии по отношению к нейроотличным людям, которые меньше всего склонны уважительно общаться с нейроотличными людьми и меньше всего склонны учить что-то об образе мышления нейроотличных людей — это нейротипичные профессионалы, чья карьера основана на работе с нейроотличными людьми. Их работа практически всегда состояла из ситуаций, в которых вся власть принадлежала специалисту, а нейроотличный человек всегда выступал в роли пациента, ученика, объекта исследований или «получателя услуг по уходу и помощи».

Таким профессионалам практически невозможно принять парадигму нейроразнообразия, обратить внимание на свои нейротипичные привилегии или просто начать уважительно слушать нейроотличных людей и учиться понимать их взгляды на мир. Просто они уже привыкли не воспринимать нейроотличных людей как равных.

Итак, вы хотите знать мой ответ на вопрос о том, как объяснить нейротипичным людям, работающим с нейротличными людьми «дефицит эмпатии» и «низкие коммуникационные навыки» нейроотличных?
Измените систему, например так, что нейротипичным профессионалам нельзя будет работать с нейроотличным населением, пока три следующих условия не будут выполнены:

1) Нейротипичный профессионал должен пройти длительную подготовку у нейроотличных профессионалов по программе, созданной или одобренной нейроотличными экспертами. Нейроотличные преподаватели должны сами хорошо разбираться в парадигме нейроразнообразия — и в критических и освободительных теориях, таких как критическая психология, либерационистская (освободительная) психология, теория движения за права или квир- теория. Они не должны быть «ручными» специалистами (вроде Темпл Грендин), которые усвоили и приняли парадигму патологии, язык парадигмы патологии и эйблизм доминирующей культуры.

2) Нейротипичные профессионалы должны получать лицензию, которая позволит им работать с нейроотличным населением, и лицензионный совет должен состоять из нейроотличных людей, которые хорошо разбираются в парадигме нейроразнообразия.

3) Работа нейротипичных профессионалов должна подвергаться надзору, проверке и аудиту нейроотличных членов вышеупомянутого лицензионного совета, которые давали бы информацию совету управления о статусе лицензии этих профессионалов.

Конечно, ни одна из этих идей не может быть реализована в том обществе, в котором мы живем сейчас. Но эти решения — одни из немногих, которые будут работать, если они когда-либо будут реализованы. Но даже если кажется, что до их реализации далеко, никто не запрещает нам о них помечтать.

Вопрос: Какие советы и/или решения вы могли бы предложить психотерапевтам, которые работают с нейроотличным населением?

Проверьте свои привилегии.

Освободите свой кубок, как говорят дзен-буддисты.

Совершите полный переход к парадигме нейроразнообразия. Избавьтесь от всего, что так или иначе основано на парадигме патологии, от всех стереотипов о нейроотличиях, которыми вас кормила доминирующая культура. Упорно продолжайте делать это, делайте это постоянно: социокультурное программирование — это постоянно повторяющийся процесс, и противостоять ему также надо постоянно. Ради этого вам придется плыть против течения. Для членов привилегированных групп это тяжелее, чем для членов угнетаемых групп: статус кво работает в вашу пользу, дает вам власть, позволяет оставаться в зоне комфорта, и чтобы идти против коварного всепроникающего влияния доминирующей парадигмы, необходимо постоянное стремление с ней бороться.

Инструменты хозяина никогда не разрушат хозяйский дом, но выкинуть инструменты хозяина тяжело — и это раз в десять сложнее, если, при нынешнем статусе кво, вы сами один из хозяев.

Признайте, что практически все, что написано и все, чему учат о нейроотличиях нейротипичные эксперты, является ошибочным, и что это вредит вашим нейроотличным клиентам. Доминирующие культурные стереотипы об угнетаемых группах не становятся правдивыми просто потому что вы читаете о них в книгах или в статьях, которые пишут «эксперты». Вспомните, что множество работ в прошлом, написанных «экспертами» — в том числе экспертами по психологии — пропагандировали сексистские и расистские стереотипы, и при этом специалисты так же прикрывались «научностью» своих аргументов.

Помните, что авторы, учителя, исследователи и прочие «эксперты», которые описывают аутизм как «расстройство» не более беспристрастные, надежные и грамотные специалисты, чем те «эксперты», которые описывают гомосексуальность как «расстройство» или «эксперты», которые описывают не-белых людей как «дикарей».
Помните, что если вы используете язык парадигмы патологии, вы тем самым укрепляете социальную парадигму, которая вредит вашим клиентам и поэтому работаете против их интересов.

Ищите нейроотличных учителей, консультантов и руководителей, которые хорошо разбираются в парадигме нейроразнообразия. И платите им за их работу. Удивительно, как часто нейротипичные профессионалы и организации готовы платить нейротипичным «экспертам», которые говорят о нейроотличных людях, но отказываются платить самим нейроотличным людям так же, как этим высокооплачиваемым экспертам.

Слушайте нейроотличных людей и читайте то, о чем мы пишем. Читайте то, что пишут нейроотличные активисты и исследователи вроде Кассиан Сибли, Мелани Яргау, Эбби Грейс, Майкл Скотт Мони, Эми Секвензии и меня. Прочтите «Недостойное поведение бихевиаристов» Майкла Давсона, «Клинически значимые нарушения» Мелани Яргау, антологию «Напечатанные слова — громкие слова» и роман Майкла Скотта Мони «Дерзкий».

Никогда не пытайтесь «вылечить» вашего клиента, сделать так, чтобы он не был нейроотличным. Если, например, ваш аутичный клиент страдает от депрессии и от тревожности, помните, что ваша задача вылечить его от депрессии и тревожности, а не от аутизма.

Профессионалы, которые поняли парадигму нейроразнообразия, никогда не будут пытаться «вылечить» аутизм клиента, точно также как они не будут пытаться «вылечить» гомосексуальность клиента или «вылечить» клиента так, чтобы он больше не принадлежал к этническому меньшинству.

Ознакомьтесь с либерационистским направлением психологии и постоянно напоминайте себе, что многие психологические проблемы, с которыми борется ваш нейроотличный клиент, созданы социальными институтами и системой угнетения, и не являются врожденными особенностями вашего клиента. И помните, что, вероятнее всего, вам надо будет помочь клиенту самому это понять — понять, что он подвергается угнетению, как внешнему, так и внутреннему, и это является причиной его страданий. Это, вероятнее всего, надо включить в план его терапии.

Кроме того, помните о том, что ваш клиент может полностью разделять парадигму патологии. Он может разделять предрассудки по поводу парадигмы нейроразнообразия, он может ей даже сопротивляться. В этом случае ваша задача как психотерапевта помочь вашему клиенту принять парадигму нейроразнообразия ради его психологического благополучия и освобождения. Просвещайте своего клиента, укажите ему на работы вроде тех, что я перечислил выше.

И, прежде всего, проверьте свои привилегии.

Вопрос: Как то, что вы разбираетесь в соматике (и в терапевтической практике, и в вашей айкидо-деятельности) помогает вам в вашей работе, связанной с движением за нейроразнообразие?

Я считаю, в движении за нейроразнообразие самое главное когнитивное освобождение.

1) Люди имеют право на то, чтобы без их согласия никто не вмешивался в работу их мозга и в их когнитивные процессы.

2) Люди имеют право вмешиваться в работу своего мозга и в свои когнитивные процессы, изменяя их по собственному усмотрению.

Те, кто занимается трансформацией соматических процессов или занимается соматической психологией, понимают, что психика — это соматическая система. Это означает что все нейрокогнитивные процессы человека напрямую связаны с тем, как он двигается и с взаимодействием его тела и разума. Если изменить то, как человек двигается и как его мозг взаимодействует с телом, то можно изменить общее состояние человека.

Поэтому те, кто насильно пытаются изменить индивидуальный способ взаимодействия тела и разума и изменить то, как человек двигается (например, используя бихевиористские методики, которые часто используются для того чтобы подавить внешние проявления аутизма), тем самым вмешиваются в когнитивную работу мозга, и это является нарушением когнитивной свободы.

Другими словами, свобода телесного выражения — это свобода по-разному себя вести и/или экспериментировать с разными видами и особенностями поведения, вне зависимость от того, естественное это поведение или человек сам его выбрал. Это часть когнитивной свободы, и поэтому это важное направление движения за нейроразнообразие. Возможность быть нейроотличным включает в себя возможность открыто показывать телесные проявления своего нейроотличия.

Телесно-ориентированным психотерапевтам важно помнить, что нейроотличные клиенты часто прибывают в напряженном состоянии (которое Вильгельм Раих называет «броней»), которое мешает им полностью вести себя так, как естественно для их нейротипа. Это, как правило, особенно остро и глубоко выражено у нейроотличных клиентов, которых в детстве заставляли стыдиться своего поведения или чье поведение подавляли насильственными методами с помощью бихевиористской «терапии» или с помощью других форм принуждения к физическому соответствию.

Интеграция парадигмы нейроразнообразия в соматическую психологию должна включать в себя признание того, что эта напряженность является следствием интернализированной системы угнетения. И, мне кажется, когда телесно-ориентированные психотерапевты принимают парадигму нейроразнообразия, их уникальная квалификация позволяет им помочь нейроотличным клиентам освободится от уз этой напряженности, и, таким образом, они могут помочь своим клиентам полностью раскрыть свой потенциал.
___

Источник

Гейткиперство в среде нейроотличных

Я уже писал пост про гейткиперство (вахтерство) в феминизме. А теперь я хочу немного повозмущаться аналогичным явлением в сообществах людей с ментальными проблемами.

Я уверен, что вы не раз и не два слышали что-то типа: «ох уж эти ужасные нейротипики, приписывающие себе Наши диагнозы и забирающие ресурс, который мог бы достаться Нам. ». обычно это еще говорят так: «ох, как достали эти нелепые подростки, которые ставят себе всякие биполярочки! а когда остеохондроз будет в моде?!». я слышал это в тысяче разных вариаций. Особенно абсурдно это звучало в контексте обсуждения персоны, много лет описывающей в своем дневнике самые разные диагнозы и приписывающей себе кучу разных болезней, на что обсуждавшие ее говорили: «здоровый человек дурью мается! ужас!». А здоровый ли? станет ли здоровый и счастливый человек демонстративно страдать?

Есть одна простая истина: мир не делится на черное и белое. не делится на коварных нейротипиков (полностью здоровых и гармоничных, но решивших вдруг почему-то себе поставить половину мкб) и Тру Нейроотличных, Единственных Заслуживающих Сочувствие.

Да, когда кто-то приписывает себе ложный диагноз — это не круто. Да, говорить «у меня такая депрессия» вместо «мне грустно уже несколько дней» — это тоже не круто. но давайте попытаемся разобраться, почему это все происходит.

Итак, возьмем ситуацию: подросток из провинциального города постсоветсткого пространства иногда испытывает перепады настроения. Все, что у него есть — масс-культура, романтизирующая биполярное расстройство, статьи в популярных пабликах про биполярное расстройство (и всякие рисунки типа «хуманизации расстройств личности», и «биполярочка» оксимирона). Сам термин «биполярное расстройство» на слуху. Психолог или психотерапевт — либо бесплатный и сомнительный, который, скорее всего, обесценит и пошлет заниматься физкультурой (спасибо советскому подходу), либо платный — даже в провинции цены начинаются от 500 рублей. Объяснить себе как-то происходящее в жизни надо, Идентифицировать себя и получить хоть какую-то поддержку надо — что сделает этот подросток? Правильно, будет говорить, что у него биполярное расстройство.

1) Система здравоохранения, сохранившаяся стигма вокруг ментальных проблем и все еще не считающийся чем-то плохим подход «у подростков нет болезней, они ерундой маются» (вместо подростков можно подставить кого угодно, кстати). А еще чудесный стереотип, что выйти из ПНД (даже если ты туда приходишь на первичную консультацию) нельзя без «справки», которая клеймо на всю жизнь и вообще. кто будет мучиться и самодиагностироваться, имея доступ к качественной и безопасной психологической помощи? Никто, скорее всего.

2) Недостаток информации. В массовой культуре освещается очень небольшое количество нейроотличий: сходу можно назвать депрессию, биполярное расстройство и шизофрению. Циклотимия? Эмоционально неустойчивые расстройства личности? Акцентуации, в конце концов? Про это нужно специально искать информацию и читать неудобоваримые статьи, обычно еще написанные с кучей всякой херни из прошлого века. Конечно, не у всех есть силы и желание это делать. Кому-то проще идентифицировать себя с каким-то понятным термином.

3) Недостаток внимания. Да, шок, но люди хотят внимания и поддержки, особенно в сложные времена. В циничном рунете, по сути, единственные сообщества, где можно получить хоть какое-нибудь адекватное и необесценивающее внимание — различные сообщества профем для людей с ментальными проблемами. Вне таких сообществ найти сочувствие сложно — но можно, если ты не просто «нытик», а С Диагнозом. Это проблема культуры, воспитания, отношения друг к другу. «Ищущие внимания подростки» просто живут в этой системе и не знают других способов ощутить себя важными.

4) И еще момент: агрессивный поиск внимания и самодраматизация могут быть симптомами расстройств личности кластера В (пограничное, нарциссическое, истерическое). Человек может не иметь тех проблем, о которых он говорит, но лгать и придумывать эти проблемы его может побуждать вполне реальное расстройство. А ипохондрия есть там, где есть депрессивный эпизод: мир кажется мрачным, ты сам себе кажешься мрачным и самым больным на свете.

5) Ну и просто, окей, а как другой человек может знать, что тот, кого обвиняют в приписывании себе диагнозов, на самом деле их не имеет и вообще каждый день встает с широкой улыбкой, радуется жизни и работает на двух работах без усталости? Откуда может быть такая уверенность в полном понимании чужих чувств и чужого внутреннего мира? Например, тэг #faceofdepression показывает, что далеко не все веселые и улыбчивые люди живут чудесные и гармоничные жизни. То же самое примерно с любым нейроотличием. Чужая душа — потемки.

Если вы не хотите оказывать поддержку самодиагностированным — не оказывайте, Окажут другие. Не хотите видеть их в своих коммьюнити — окей, ваше право, ваши границы. Но не нужно их клеймить и обвинять во всех бедах, от которых страдают люди с ментальными проблемами. Куда больше вреда нейроотличному сообществу приносит не случайный подросток из провинции, а институциональная дискриминация людей с ментальными проблемами, Институциональный эйблизм и романтизация в массовой культуре. Почему бы не бороться с этим, а не нападать на незащищенных людей?

А еще есть такая замечательная точка зрения: нет здоровых, есть недиагностированные. Отчасти это правда: найти идеальную гармоничную личность, ни разу не переживавшую ни социальной тревожности, ни депрессивных эпизодов, ни перепадов настроения, невозможно. От этого границы между «ищущими внимания нейротипиками» и «настоящими людьми с Проблемами» еще больше размываются.

В общем, три вывода:

1) Чаще всего люди ставят себе ложные диагнозы не потому, что они плохие и ужасные, а потому что они не имеют доступа к качественной диагностике и живут в культуре, где только некоторые избранные диагнозы освещаются и романтизируются.

2) Каждый имеет право на сочувствие и понимание. Лучший способ помочь человеку, который, по вашему, путается в диагнозах — предоставить ему информацию о других нейроотличиях или сказать, как и по каким ключевым словам ее можно найти. А вот агрессивные обвинения «нейротипиков, приписывающих себе диагнозы» ни к чему хорошему не приведут, как и, собственно, любое гейткиперство.

3) Осуждать кого-то за самодиагностику — то же самое, что и сказать «ну вот ты, персона из обычно дискриминируемой группы, найди кучу денег, сил и времени, сделай так, чтобы тебе повезло с врачом сразу, а лучше вообще переместись куда-нибудь, где к ментальному здоровью относятся серьезно, а не в совок-стиле — и только тогда, если ты получишь диагноз, ты станешь для меня человеком».

Психология | Psychology

8.1K постов 44K подписчиков

Правила сообщества

Обратите особое внимание!

1) При заимствовании статей указывайте источник.

— непроверенную и/или антинаучную информацию;

— информацию без доказательств.

А здоровый ли? станет ли здоровый и счастливый человек демонстративно страдать?

Я вроде здорова, но иногда хочется пострадать, чтобы обняли, пожалели и сказали, что любят. Так что имхо вполне нормальное эгоистичное человеческое желание, нам всем хочется эмпатии.

У вас интересные посты и такое сочувственное отношение к людям заслуживает уважения.

бесконечные коменты в группе на тему «о у меня походу это» и правда раздражают. Я сюда хожу за интересными обсуждениями, а не за самодиагностированием на уровне женских форумов. Если «у меня походу это», то иди к доктору и обследуйся.

Я буквально требую осуждать самодиагностику, т.к. за ней как правило следует гуглеж симптомов, «ооо, это же точно про меня» и самолечение. Купить рецептурные лекарства можно без проблем.

Диагностика обсессивно-компульсивного расстройства(ОКР)

1.Анамнез(в основном опрос пациента)

2.Непосредственный осмотр пациента, например пальпация(когда врач пальцами определяет пульс или величину и расположение органов)

3.Лабораторные исследования анализов крови, мочи, кала, мазков и т.д.

Итак, остается только осмотр и опрос. Начнем с первого.

Впрочем, наблюдать ОКР у того, кто не желает раскрытия, можно в условиях стационара, но даже это потребует больших усилий. О причинах, которые могут побудить человека скрывать компульсии, я постараюсь рассказать в другой раз. К сожалению, такое встречается довольно часто.

Но далеко не каждый из нас Шерлок Холмс и может безошибочно установить связь болезни с едва заметными внешними проявлениями. Некоторые проявления остаются незамеченными, некоторые неверно растолковываются. А некоторые вообще просто мерещатся психологу, которому захотелось почувствовать себя детективом.

Поэтому большую часть диагностики составляет осмысленный разговор с пациентом.

Главная проблема состоит в том, что большинство ОКРщиков жалуются на что-то совсем другое. Один хочет пережить расставание с девушкой, другая отчисление из института, третий подозревает у себя депрессию. А все ритуалы при этом они сами считают нормой. Порой даже удивляются «А что, разве не все так делают?». А тем временем девушка бросает из-за того, что время уделяется не ей, а ритуалам, из института отчисляют по причине навязчивого перечитывания одной и той же страницы в течение часа, когда задали прочитать 50 таких страниц, а депрессия вполне может быть вызвана невозможностью делать что-либо из-за того, что все внимание при любом занятии уделяется тщательному подсчету собственных шагов и вдохов-выдохов.

Как показывает практика, задавать конкретные вопросы тоже имеет мало смысла. У всех свои, разные ритуалы, из моих пациентов,к примеру, далеко не все навязчиво мыли руки, хотя именно это действие приводят в пример, когда говорят об ОКР.

2.Должна быть хотя бы одна мысль или действие, которой больной безуспешно сопротивляется, даже если наличествуют другие мысли и/или действия, которым больной более не сопротивляется. Этот критерий нравится мне меньше всего. Если пациент перестает сопротивляться всем мыслям, то формально ему не ставится диагноз ОКР. На деле же сопротивление зачастую становится пассивным, вследствие чего появляется еще больший разлад в мыслях, ритуалы переходят в голову и вместо того, чтобы считать сумму номеров проезжающих мимо машин, человек просто начинает сходить с ума.

3.Мысль о выполнении навязчивого действия не должна быть сама по себе приятна (простое уменьшение напряжённости или тревоги не считается в этом смысле приятным). То есть если вы сейчас едете в метро и постоянно думаете о том, как дома примете горячую ванну,напьетесь чаю, зарядите телефон и полистаете Пикабу, то это не обсессии.

4.Мысли, образы или импульсы должны быть неприятно повторяющимися. Если мысли, образы и импульсы произвольны, неприятны, но при этом разнообразны, то стоит говорить о другом заболевании.

Впрочем, есть и хорошие новости. В эпоху интернета тема ОКР, как и любая другая тема, стала активнее освещаться. Про обсессивно-компульсивное расстройство упоминают в фильмах и сериалах(например, «Доктор Кто» и «Клиника»), так что все больше людей узнают, что их состояние не является чем-то предосудительным, что они могут открыто рассказать о своих проблемах, не боясь насмешек и порицаний и, что самое главное, могут избавиться от этих проблем. Минусом, конечно, является то, что некоторые люди симулируют ОКР ради привлечения внимания, что, в свою очередь, ведет к тому, что и настоящих больных порой воспринимают как симулянтов.

Следующие посты будут посвящены патогенезу, терапии, в том числе фармацевтической и, возможно, некоторым этическим вопросам.

Источник