Что такое кластерное развитие

Кластер как стратегия

На сегодняшний день в реестр Минпромторга входят 65 кластеров, из них 38 — промышленные, созданные в целях привлечения инвестиций в производства различных отраслей. Как пояснял СМИ Андрей Шпиленко, директор Ассоциации кластеров и технопарков, промышленный кластер — это совокупность промышленных предприятий, которые находятся в кооперационных связях и располагаются в пределах субъекта либо нескольких субъектов Российской Федерации. В соответствии с постановлением правительства от 31 июля 2015 года в каждом кластере создается специализированная организация, которая занимается методическим, организационным, экспертно-аналитическим и информационным сопровождением его развития. Эта же организация представляет интересы участников промышленного кластера и помогает им вывести на рынок новые продукты и услуги.

«Для развития промышленного кластера критически важны две составляющие. Во-первых, это усилия руководства региона, направленные на создание условий для роста предпринимательской активности, поддержки производственной деятельности, умение заинтересовать и привлечь инвесторов. Во-вторых, наличие на территории исторически сложившейся соответствующей промышленной базы с развитыми транспортными и инженерными коммуникациями», — говорит эксперт-аналитик ИК «Финам» Алексей Калачев.

Кластерный подход зарекомендовал себя с точки зрения привлечения инвестиций, говорит доцент Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Евгений Куценко: «Самые успешные в этом плане регионы — Калужская область с фармацевтическим и автомобильным кластерами, а также Татарстан, Липецкая и Ульяновские области». Цель кластеров — сформировать полноценные промышленные цепочки и найти новые ниши для инвестиций, проводить диверсификацию, привлекать таких экспертов, которые на базе имеющихся производств позволяют создавать что-то новое, наращивая конкурентное преимущество, — объясняет Евгений Куценко. — Например, в Татарстане с развитой нефтехимической промышленностью привлекают инвестиции в производство полимеров — товара с высокой добавленной стоимостью».

Алексей Калачев также приводит в пример существующий с 2012 года в Татарстане Камский инновационный территориально-производственный кластер, который специализируется на автомобилестроении и производстве автокомпонентов. Специализацию предопределило наличие автогиганта КамАЗ. «Не случайно авиационные кластеры создаются в центрах авиастроения Улан-Удэ и Ульяновске, машиностроительный кластер — на базе оборонных предприятий Удмуртии, а нефтехимический территориальный кластер — в Республике Башкортостан. Другой пример — промышленный фармацевтический кластер Пермского края», — объясняет эксперт. В свою очередь, руководитель аналитического департамента компании «ФинИст» Катя Френкель в качестве удачного примера называет Самарскую область, где автомобильный кластер обеспечивает более 20% ВРП. «В кластер входят 66 компаний, не только производители запчастей, но и автосборочные предприятия, поставщики компонентов и комплектующих изделий, научно-образовательные учреждения», — говорит эксперт.

Особый опыт — первый меж­отраслевой инновационный кластер Москвы, говорит Евгений Куценко. Его цель — объединить весь инновационный сектор независимо от территориальной принадлежности, что позволит бизнесу найти возможности для сотрудничества. По словам Куценко, смысл в том, чтобы организовать загрузку имеющихся мощностей и наладить эффективное использование закупленного оборудования. «ИТ-платформа инновационного кластера будет представлять маркетплейс с возможностью создавать профиль организации и ведения совместного проекта на портале», — говорит Евгений Куценко. При этом научная деятельность в инновационном кластере подразумевает коммерциализацию разработок. «Поскольку это первый межотраслевой кластер, его планируют сделать инновационной витриной всей России. В частности, в рамках проекта будет запущена единая ИТ-платформа на технологии блокчейн», — говорит основатель Universa Blockchain Platform Александр Бородич.

«Создание первого меж­отраслевого инновационного кластера Москвы — это всероссийская задача, так как в Москве сосредоточен максимальный научный потенциал, который работает на всю Россию», — объясняет доцент кафедры менеджмента РЭУ им. Г.В. Плеханова Инга Корягина. По ее словам, инновационный кластер позволит продвигать приоритетные направления «Индустрии 4.0». Правительство «в рамках создаваемых научных образовательных центров финансирует фундаментальные исследования, а Москва потом их подхватывает вместе с бизнесом, чтобы довести до продукта; такая синхронизация усилий разных участников позволит добиться эффективной реализации нацпроектов», добавляет Евгений Куценко.

Правительство РФ рассчитывает на кластеры как на локомотив развития промышленных отраслей и готово обеспечить их финансами. Резидентам промкластеров предоставляются различные льготы, как федеральные, так и на региональном уровне, в частности по налогообложению, арендным ставкам, предоставляются субсидии. Так, в октябре 2018 года специальная комиссия Минпромторга рассмотрела 24 совместных проекта промышленных кластеров с общей потребностью в субсидиях более 6,8 млрд руб. В результате было одобрено 17 проектов, объем субсидий для которых планируется в размере 4,7 млрд руб. до конца 2022 года. В ­2017-м, как говорил ТАСС Андрей Шпиленко, девять совместных проектов промышленных кластеров получили в общей сложности 1,6 млрд руб.

Классика кластера

Источник

Кластерная модель развития: конкурировать объединяясь

Не столько выжить, сколько преуспеть в современном предпринимательском мире можно только при условии конкурентоспособности. Но если раньше понятие «конкурент» стояло где-то в одном ряду со словосочетанием «сам по себе», то в последние два десятилетия бизнес-сообщество стало приходить к выводу, что объединившись конкурировать не просто можно, но и значительно легче. Так начала формироваться кластерная модель развития экономики. И Беларусь в этом процессе хоть и не сразу, но все-таки не стала исключением. О кластеризации отечественной экономики в интервью корреспонденту БЕЛТА рассказал начальник управления науки и инновационной политики Министерства экономики Дмитрий Крупский.

— Процесс кластеризации идет очень активно. Представьте: в США в рамках кластеров работает более половина предприятий, а доля ВВП, производимого в них, превысила 60%. В ЕС насчитывается более 2 тыс. кластеров, в которых занято около 40% рабочей силы. Полностью охвачены кластеризацией датская, финская, норвежская и шведская промышленности. Благодаря кластеризации экономики Финляндия занимает ведущие места в мировых рейтингах конкурентоспособности. За счет кластеров, отличающихся высокой производительностью, эта страна, располагая всего 0,5% мировых лесных ресурсов, обеспечивает 10% мирового экспорта продукции деревопереработки и 25% бумаги.

Что до преимуществ, то изначальный посыл, почему кластерная модель появилась, прижилась и развилась, заключается в том, что кластеры являются инструментом повышения конкурентоспособности экономики. Это было доказано и обосновано Майклом Портером. А поскольку он имел достаточно серьезный вес в научном сообществе, его идеи были довольно быстро восприняты и госаппаратом. В результате период 1990-2000-х годов ознаменовался активным принятием различного рода программных документов, в которых декларировалась идея поддержки и развития кластеров на государственном уровне.

— В Беларуси о кластерной модели заговорили несколько позже…

— По каким направлениям было решено вести работу по созданию инновационно-промышленных кластеров?

— Направлений два: нормотворческая и организационно-практическая деятельность. В настоящее время можно говорить о том, что необходимый набор правовых актов подготовлен. Документы, принятие которых было необходимо на уровне Министерства экономики, утверждены министром. Проекты НПА, требующие принятия на уровне правительства и Президента, находятся на различных стадиях рассмотрения. Признаюсь, процесс исключительно не прост, поскольку действует принцип консенсуса, то есть требуется обеспечить согласие всех заинтересованных. Проблема либо в отсутствии, либо во фрагментарном видении того, зачем нужны кластеры и какая от них польза непосредственно для Беларуси.

— Действительно, а какая?

— Если мы говорим о субъектах хозяйствования в целом, то польза от внедрения кластерной модели триединая. Во-первых, это возможность интеграции различных субъектов хозяйствования, работающих в различных секторах экономики: от науки, образования, производства и т.д., что серьезно расширяет возможности за счет сетевого взаимодействия участников. Во-вторых, экономия средств при проведении совместных мероприятий. Особенно это актуально для субъектов хозяйствования малого и среднего бизнеса. В-третьих, продвижение коллективных интересов участников кластера. Появляется возможность артикулировать эти интересы на уровне госорганов и добиваться того, чтобы их принимали во внимание при разработке и реализации соответствующей политики, что в условиях нашей страны, в условиях того этапа нашего общественного развития, когда институты гражданского общества только формируются, является отнюдь не лишним.

— Но это скорее в целом, а конкретно для белорусской экономики?

— В концентрированном виде актуальность кластеризации национальной экономики обуславливается тремя моментами. Прежде всего, это использование кластеров в качестве инструмента обеспечения/повышения конкурентоспособности национальной экономики. То есть речь о макроэкономическом аспекте полезности кластеров.

Далее следует помнить, что кластерное развитие экономики априори предполагает создание и функционирование в автономном режиме механизма координации и согласования интересов бизнеса и государства, что является основой для успешного развития государственно-частного партнерства.

Кроме того, кластеризация экономики становится одним из способов консолидации отечественного бизнеса, идентификации и продвижения им своих экономических интересов, что является значимым с точки зрения формирования в нашей стране высокой правовой культуры и гражданского общества в целом.

Таким образом, в случае запуска процесса внедрения кластерной модели развития может быть достигнут значительный мультипликационный и синергетический эффект, а сама кластеризация ускорит структурную перестройку национальной экономики и повысит активность бизнес-сообщества в решении значимых социально-экономических задач страны. В идеале, и в пользу данного тезиса свидетельствует зарубежный опыт, кластеры могут стать своеобразными «ячейками экономики», что позволит обеспечить повышение устойчивости в целом национальной экономики к внешним вызовам и угрозам.

Что же касается практической пользы кластеризации для белорусских субъектов хозяйствования, особенно для малого и среднего бизнеса, здесь краеугольной является возможность концентрации ресурсов для реализации крупных совместных проектов. Исторически сложилось, что у нас доминировала государственная собственность, а процесс накопления капитала частным бизнесом растянулся во времени на целых 20 лет с момента провозглашения независимости. В результате сейчас на повестке дня стоит вопрос укрупнения капиталов, чтобы малое и среднее предпринимательство было способно выйти на качественно новый уровень развития. Здесь требуются инструменты институционального характера, которые бы позволили этот барьер преодолеть.

— Но в Беларуси уже предпринимались определенные попытки «укрупнить» частный бизнес.

— Да, в свое время наше министерство довольно активно проводило политику перерегистрации ИП в ЧУПы, тем самым ратуя за повышение прозрачности, вывод субъектов хозяйствования из тени и обеспечение концентрации капитала. Эта политика имела ограниченный успех и, в конце концов, достигла цели частично. Ну что ж: если так не получилось, значит, нужно действовать с использованием сугубо экономических инструментов.

— Таких, например, как кластер?

— Преимущества кластерной модели в целом и для экономики Беларуси в частности очевидны. И, судя по частоте упоминания слова «кластер» в различного рода докладах и выступлениях и исходя из принятых на высоком уровне принципиальных решений, ее изучают не только в теории, но и стараются реализовать на практике. Как идет процесс?

— За два года, которые прошли с момента принятия концепции, Министерство экономики провело несколько организационно-практических мероприятий. В январе 2015 года состоялось совещание с облисполкомами и иными заинтересованными, на котором мы обстоятельно описали алгоритм мониторинга кластерного развития. Зачем он нужен? Чтобы зафиксировать, где у нас в стране есть предпосылки для формирования этих самых кластеров. Если мы говорим о кластере как о территориально-хозяйственной системе, то она имеет свои признаки, в числе которых наличие некоторых компаний на определенной территории по периметру где-то в 100 км. Кроме того, эти компании должны взаимодействовать между собой. Если выяснится, что на определенной территории концентрация компаний присутствует, у них есть определенные договорные или недоговорные отношения, значит, есть повод для разработки и реализации мер стимулирования дальнейшего взаимодействия по горизонтали. То есть пока мы в большей степени ориентированы на выявление тех протокластеров, которые потом могли бы превратиться в полноценные территориально-хозяйственные системы.

— А сколько взаимодействующих между собой компаний должно быть сконцентрировано в радиусе 100 км для того, чтобы преимущества кластера как самодостаточной хозяйственной системы проявились в полной мере?

— Как показывает мировой опыт, в составе одного кластера должно быть от 30 до 50 участников. Такое количество позволяет в полной мере раскрыться преимуществам кластерного взаимодействия, поскольку возникает сильный синергетический эффект между участниками, что в результате резко усиливает совокупный потенциал кластера.

— Что уже сделано в стране для популяризации идеи кластерного развития?

— Изучая возможности распространения кластерной модели в Беларуси, можно ли говорить о том, что процесс будет идти активнее в каких-то определенных сферах, отраслях?

— Это если речь идет о холдинге. А в чем принципиальное отличие холдинга от кластера?

— Но крупные компании по идее также должны быть заинтересованы в этой самой пользе.

— Именно поэтому я вполне допускаю такой вариант развития событий, при котором некоторые владельцы крупных частных компаний также будут заинтересованы в сотрудничестве в рамках кластера прежде всего за счет расширения собственных возможностей с точки зрения кооперации, субконтрактации, продвижения продукции.

— От чего, по-вашему, зависит эта заинтересованность?

— Надо полагать, в формировании кластеров наибольшую заинтересованность должны проявлять облисполкомы, по крайней мере, если исходить из того, что это создает возможности и условия для роста и развития региональной экономики. Пока это только теория или местные власти проявляют заинтересованность и как она проявляется?

— Обязательно ли ждать принятия новых документов или уже сейчас можно делать определенные шаги для стимулирования формирования кластеров?

— Активно ли малый и средний бизнес пользуется уже имеющимися у него возможностями в плане господдержки?

— Какой следующий шаг Министерства экономики, направленный на активное внедрение кластерной модели?

— Сейчас мы разослали всем бизнес-ассоциациям письма с просьбами проработать с потенциальными инициаторами и организаторами возможности создания пилотных кластерных проектов. Сверхожиданий нет, но, надеюсь, 5-7 проектов до конца 2016 года появятся.

Кроме того, мы ведем сейчас работу по инициации проекта международной технической помощи с тем, чтобы привлечь внешние финансовые ресурсы и экспертно-методическую поддержку в сферу кластерного развития.

— И последний вопрос. Сейчас, поскольку кластерная тема становится модной, у многих представителей госорганов и СМИ рефреном звучит мысль об использовании государством административного ресурса для того, чтобы «подтолкнуть» бизнес к интеграции в рамках кластеров. Как вы к этому относитесь?

— Да, действительно, мне не раз в последнее время приходится слышать эту идею. Многие, убедившись в реальной эффективности кластерной модели за рубежом, прежде всего, в Европе и США, полагают возможным форсировать кластеризацию и у нас. Обосновывают они это тем, что раз белорусский бизнес консервативен, надо, чтобы государство его «простимулировало» к кластеризации.

Считаю, что реализация такого подхода приведет лишь к дискредитации и профанации самой идеи кластера и кластеризации экономики в целом, поскольку из-под палки сотрудничать никто из субъектов хозяйствования по горизонтали не станет, и, соответственно, никакого синергетического эффекта от такого «сотрудничества» не возникнет. То есть у нас формально будет числиться на бумаге 30, 50, 100… «кластеров», но их реальный КПД для экономики будет равен нулю.

Так что альтернативы «органическому росту» кластеров на основе собственной инициативы, взаимного доверия и самоорганизации бизнес-сообщества не существует. За этим процессом будущее.

Источник

Гостю место

Значительную роль в создании кластеров в большинстве стран играет государство. Даже в странах с высокоразвитой экономикой масштабность задачи построения крупных кластерных структур, высокая стоимость подобных проектов требуют участия государства в качестве первопроходца, поддерживающего кластерные инициативы бизнеса и разделяющего с ним специфические риски. Кроме того, важнейшей задачей государства совместно с ведущими экспертами выступает институционализация кластеров как части национальной инновационной и экономической систем. Без этого сложно говорить о нормальной интеграции кластеров в структуру современной экономики.

Не менее важной функцией государства является выработка кластерной политики. Под ней понимается единая система государственных и социальных механизмов поддержки как существующих кластеров, так и инициатив по их формированию. Целью кластерной политики является обеспечение достаточного уровня конкурентоспособности как отдельных предприятий, так и регионов, в которых они формируются. Именно поэтому в понимании региональных властей кластеры являются «точками роста» региональной экономики, обеспечивая высокие темпы создания и коммерциализации инноваций.

Кластерная политика различных государств существенно отличается друг от друга, ориентируясь на специфику нормативно-правовой базы, условия и принципы ведения бизнеса и специфические страновые риски. Так, к примеру, Германия, США и Шотландия закладывают в стимулирование кластерной интеграции значительные ресурсы, в то время как такие страны, как Франция и Россия, предпочитают целевой подход, предполагающий поддержку конкретных проектов по приоритетным направлениям развития технологий.

Успешными примерами реализации национальной кластерной политики можно назвать проведение отбора и формирование 25 пилотных инновационных территориальных кластеров в различных регионах России. В их число вошли, например, биофармацевтический кластер Новосибирской области, инновационный территориальный аэрокосмический кластер Самарской области, нефтехимический территориальный кластер в Башкортостане и др. Они сформировали опорную сеть кластеров, на примере которой стало возможным активное практическое применение кластерной политики и ее апробация для дальнейшего распространения на новые формируемые кластеры.

Одним из часто используемых методов выявления кластеров является использование коэффициентов локализации, позволяющих с достаточной степенью точности выявить потенциальные кластеры. Эти коэффициенты отражают отношение ключевых макроэкономических параметров региона или области к значениям тех же параметров на уровне государства. Получаемый в результате расчетов результат отражает степень локализации предприятий и организаций в регионе.

Например, коэффициент концентрации отражает соотношение веса занятых в определенной отрасли работников по региону по отношению к занятым в этой отрасли по всей стране. Индекс специализации производства рассчитывается как отношение удельного веса занятых в определенном промышленном секторе региона относительно удельного веса занятых в этом секторе на территории всего государства. Индекс индустриализации определяется как соотношение удельного веса совокупности работников промышленных предприятий региона и удельного веса работников промышленности по всей стране. Существует также и ряд иных коэффициентов локализации.

Выявляемые благодаря локализации образования предприятий и иных структур представляют собой очаги потенциального кластерного развития. Применение инструмента локализации позволяет не только выявить латентные и потенциальные кластеры, но также сформировать наглядное графическое представление этой информации для руководства региона. Области активного промышленного и инновационного развития, научно-промышленной, отраслевой и межотраслевой кооперации отражаются на карте региона, с тем чтобы предоставить его руководству возможность выработки различных сценариев применения кластерной политики к создаваемым структурам. Это позволяет формировать ориентированную на цели развития кластерную политику, основанную на дифференциации латентных и потенциальных кластеров. Сама же политика в этом случае должна обладать системностью, включая содействие технологической модернизации предприятий кластера, их кооперации с научными структурами, меры по стимулированию частных инвестиций, а также аспекты кадрового, территориального, инновационно-инвестиционного развития региона. Фокусируясь на задаче создания кластера, кластерная политика должна способствовать его органичной интеграции в экосистему региона. Подобная интеграция носит межсистемный характер и требует участия в формировании политики как руководства региона, так и ведущих экспертов в области кластерной экономики.

По данным Российской кластерной обсерватории НИУ «Высшая школа экономики», сегодня в России действует 26 пилотных инновационных территориальных кластеров, а также более 125 промышленных кластеров, в которых работает более 1000 компаний с общим числом сотрудников более миллиона человек.

Кластерная политика в стране начала формироваться с 2008 года, когда Минэкономразвития России подготовило Методические рекомендации по реализации кластерной политики в субъектах РФ. Центры кластерного развития были сформированы в 28 регионах. За 2010-2015 годы на поддержку их развития из федерального бюджета было выделено около 893 миллионов рублей.

Источник

Развитие инновационных кластеров в России

В настоящее время национальная экономика России ориентирована на инновационное развитие: внедрение инновационных технологий и создание инновационной продукции. Это обусловливает создание и поддержку инновационных кластерных образований, кластерных проектов в масштабах страны.

Инновационные кластеры в мире и в России

Кластер – совокупность разноотраслевых субъектов хозяйствования, объединяющихся в целях достижения высоких рыночных показателей за счет производства конкурентоспособной и/или инновационной продукции и располагающихся на одной территории.

Интегральная оценка по GII

Интегральная оценка по GII

Интегральная оценка по GII

Кластерная концентрация 2020 г.

Такое отставание России от мировых стран-лидеров по кластерному развитию возможно объяснить, прежде всего, тем, что более 75% инновационных кластеров инициированы только после 2012 года. Потому в настоящее время они находятся на начальном этапе своего становления и

Начиная с 2012 года, в РФ наблюдается два основных тренда кластерного развития:

Минэкономразвития России осуществляет программную поддержку инновационных территориальных кластерных образований (ИТК);

Минпромторг России осуществляет собственную программную поддержку промышленных кластеров.

Специфика кластерного развития и формы кластеризации в России определяются вышеназванными направлениями кластерной политики государства.

Рисунок 1. Динамика создания ИТК в РФ

С 2012 года стартовала программа поддержки ИТК со стороны Минэкономразвития России, целью которой явилось укрепление кооперации между предприятиями, научно-образовательными организациями – участниками кластерных образований, а также повышение научно-технического и производственного потенциала наиболее инновационно-активных территорий РФ. Данная программа разрабатывалась с учетом лучших международных практик кластерного развития.

В частности, разработчики опирались на логику следующих зарубежных инициатив:

программа поддержки ведущих кластеров Германии SpitzenclusterWettbewerb, основная цель которой – преодоление разрыва между наукой и производством путем оказания поддержки передовым кластерам в наукоемких секторах и регионам их базирования;

программа поддержки полюсов конкурентоспособности Франции Pôles de Compétitivité, направленная на развитие синергии и софинансирование совместных исследовательских проектов участников кластеров, а также коммерциализацию их результатов.

Данные программы предполагали проведение конкурсов с целью отбора лучших кластерных проектов, реализация которых субсидировалась в течение 5 лет из государственного бюджета. Например, на территории Германии в настоящее время функционирует 15 кластеров, которые на мировом уровне признаны ведущими, а во Франции 70 кластерных проектов являются высококонкурентоспособными.

ИТК функционируют в таких основных отраслях экономики, как судостроение, биотехнология, медицинская промышленность, информационно-коммуникационные технологии, электроника, нефтехимия, а также создание ядерных и радиационных технологий, аэрокосмических аппаратов.

Таблица 2. Экономическое состояние инновационные территориальных кластеров по состоянию на 2020 г.

труда, млн.руб.на чел.

Величина налог.поступл на 1 участника, млн.руб.

Кол-во совместн.проект. на 1 участника

Налог. нагрузка, млн.руб.

ИТК «Фотоника», Пермский край

ИТК ядерно-физических нанотехнологий, г. Дубна

Индустриальный ИТК в сфере нефтехимии и автомобилестроения, г. Нижний Новгород

ИТК Новые материалы, лазерные и радиационные технологии, г. Троицк

Кластер фармацевтики, биотехнологий и биомедицины, Калужский регион

Консорциум «Научно-образовательно-производственный кластер «Ульяновск-Авиа»», Ульяновский регион

Ядерно-инновационный кластер, г. Димитровград, Ульяновский регион

Промышленный кластер станкостроения и станкоинструментальной промышленности «Липецкмаш»

Электротехнический кластер, Псковский регион

Биофармацевтический кластер, Алтай

Судостроительный ИТК, Архангельский регион

Аэрокосмический ИТК, Самарский регион

Биотехнологический ИТК «Пущино», Московский регион

Камский ИТК, Республика Татарстан

НПК «Сибирский наукополис», Новосибирский регион

Нефтехимический ИТК, Республика Башкортостан

Машиностроительный кластер Удмуртской Республики

Кластер медицинской, фармацевтической промышленности, радиационных технологий, г. СПб.

ИТК «Зеленоград», г. Москва

Энергоэффективная светотехника и интеллектуальные системы управления освещением, Республика Мордовия

Комплексная переработка угля и техногенных отходов, Кемеровский регион

ИТК «Технополис «Новый Звездный», Пермский край

ИТК «Физтех XXI», г. Химки, Московский регион

Кластер инновационных технологий ЗАТО, Красноярский край

Развитие информационных технологий, радиоэлектроники, приборостроения, средств связи и инфо-телекоммуникаций, г. СПб.

ИТК «Титановый кластер», Свердловский регион

ИТК «Фармацевтика, медицинская техника и информационные технологии», Томский регион

ИТК авиастроения и судостроения, Хабаровский край

Кластер производителей нефтегазового и химического оборудования, Воронежский регион

Кластер машиностроения и приборостроения, Республика Бурятия

Кластер метровагоностроения, Московский и Тверской регион

Источник: Минэкономразвития России

Эффективность российских инновационных кластеров

Анализ произведенных расчетов показывает, что российский ИТК в настоящее время является эффективным, если:

на одного участника кластерного образования приходится не меньше 728 млн. руб. в совокупном объеме налоговых поступлений.

И неэффективным, если:

на одного участника кластерного образования приходится меньше 323,9 млн. руб. в совокупном объеме налоговых поступлений.

Кроме того, эффективным является такое кластерное образование, где налоговая нагрузка на одного его участника не превышает 1 тыс. руб. на 1 доллар инвестиционных вложений.

Государственная поддержка инновационных кластеров

Стоит отметить, что Программа поддержки кластеров-лидеров в России стартовала одновременно с канадской национальной программой Innovation Superclusters («Инновационные суперкластеры»), задача которой состоит в концентрации усилий государства на региональных точках роста, в которых присутствует критическая масса компаний определенных видов деятельности с высоким потенциалом выхода на международную арену. Пять канадских суперкластеров были отобраны для получения поддержки в области коммерциализации технологий, запуска совместных научно-исследовательских проектов и укрепления позиций национальных компаний на развивающихся мировых рынках.

В рамках реализации российского проекта поддержки ИТК в 2016 году на конкурс было отправлено 22 заявки из 21 субъекта РФ, по итогам которого утверждено 11 инновационных территориальных кластера. В 2017 году – 12 ИТК. Значительного сокращения количества кластеров не произошло, большинство из ИТК были объединены в консорциумы (табл. 3).

Все ИТК были отнесены к двум типам:

территориальное объединение научных и образовательных учреждений, основанное на мировой практике создания научно-образовательных центров с целью реализации научно-исследовательского потенциала;

территориальное объединение крупных бизнес-компаний, занимающихся разработкой и реализацией высокотехнологической продукции.

Таблица 3. Инновационные кластеры-лидеры мирового уровня в РФ по состоянию на 2019 г.

Биотехнологии. Медицина и фармацевтика. ИКТ. Новые материалы. Ядерные и радиационные технологии. Космическая промышленность. Авиастроение. Оптика и фотоника.

Консорциум инновационных кластеров

Медицина и фармацевтика. Ядерные и радиационные технологии

ИТК «Фармацевтика, биотехнологии и биомедицина»

Производство машин и оборудования.

ИТК «Долина машиностроения»

Оптика и фотоника. Микроэлектроника и приборостроение.

Авиастроение. Новые материалы. Ядерные и радиационные технологии.

Медицина и фармацевтика. Биотехнологии. ИКТ.

ИТК «Инноград науки и технологий»

Нефтехимический ИТК РБ

Автомобилестроение. Химическое производство.

Космическая промышленность. Авиастроение.

Ядерные и радиационные технологии. Космическая промышленность. Новые материалы.

Медицина и фармацевтика. ИКТ. Микроэлектроника и приборостроение.

ИТК «Smart Technologies Tomsk»

ИКТ. Медицина и фармацевтика.

НПК «Сибирский наукополис»

Источник: Минэкономразвития России

В ноябре 2018 года, согласно Указа Президента РФ № 672, был дан старт созданию инновационного кластера на территории г. Москвы. Уже в 2020 году, по данным Global Innovation Index, Московский инновационный кластер (МИК) получил 32 место в международном рейтинге лучших инновационных кластерных образований мира, поднявшись с 2017 года на 25 пунктов. Большинство участников МИК являются малыми и средними инновационными предприятиями из Москвы и других субъектов РФ. Общее количество участников превышает сегодня 17 тыс., где 11 525 – инновационные предприятия Москвы, 5 688 – из других областей РФ.

Создание МИК ориентирована на формирование единой системы управления инновационной структурой города, его кадровым и производственным потенциалом, а также обеспечение условий для разработки, реализации и экспортирования высокотехнологической продукции.

С 2015 года параллельно реализуется программа поддержки промышленных кластеров со стороны Минпромторга России, ориентированная на импортозамещение за счет создания цепочки добавленной стоимости в данных кластерах. Приоритетными стали те промышленные кластеры, которые осуществляют деятельность в следующих отраслях:

микроэлектроника и приборостроение,

фармацевтическая и медицинская промышленность,

Характеристика кластерного развития в России

На начало 2020 года в России образовано 44 промышленных кластеров, тогда как в 2016 их насчитывалось 26, в 2017-2018 гг. – по 25 кластеров-лидеров соответственно. В настоящее время данные кластеры имеют разный уровень организационного развития: только 3 промышленных кластера соответствуют высокому уровню, 10 – среднему, а 31 – находятся на стадии начального развития.

Из 44 промышленных кластеров самое большое количество (14) сосредоточено в Поволжье (ПФО), 12 кластеров – в ЦФО, 8 – в СЗФО (рис.2).

Рис. 2. Географическое расположение промышленных кластеров по состоянию на начало 2020 г.

Источник: Минпромторг России

Исходя из представленных данных, следует, что самое большое число промышленных кластеров сосредоточено в Европейской части России, где наблюдается наибольшая инновационная активность: Приволжский, Центральный и Северо-Западный федеральные округа. Соответственно, наименее развитыми с точки зрения кластерного образования сегодня являются Дальневосточный, Южный и Северо-Кавказский федеральные округа.

Регионами-лидерами по количеству промышленных кластеров являются Ульяновская и Челябинская области, г. Санкт-Петербург и Республика Татарстан, которые имеют по 3 кластера в каждом регионе; а также Омская, Калужская, Пензенская и Воронежская области, имеющие по 2 кластерных образования.

Все промышленные кластеры относятся к государственной форме собственности и развиваются на принципах Greenfield. Данный способ предполагает строительство инновационного парка «под ключ» на большой свободной территории со значительными инвестиционными вливаниями. Однако за счет проектирования современной инфраструктуры и новых коммуникаций реализуется возможность существенного роста производственных мощностей с меньшими издержками.

В целом, с 2012-2019 гг. в России разработаны законодательные основы поддержки развития 119 кластеров из 52 субъектов РФ. Из общего количества кластерных образований 31 являются инновационными (ИТК) и 44 – промышленными, функционирующие в основных отраслях экономики РФ. Субсидирование кластерных проектов со стороны государства составило более 6,5 млрд. руб., обеспечив рост кооперационных связей между субъектами кластерного развития в сумме, превышающей 2 млрд. руб., и высокопроизводительных рабочих мест, превышающих 1 тыс.

Анализ динамики основных показателей кластеризации в России в период 2015-2019 гг. показывает наличие положительного вектора развития ее основных функциональных индикаторов (табл. 4). Можно отметить возрастание внутреннего мотивационного фактора участников кластерных образований вне зависимости от субсидирования со стороны государства, о чем свидетельствует преобладание среднегодового темпа роста внутренних инвестиций (26,4%) над темпом роста внешних инвестиций (всего 6%).

Также следует отметить положительную динамику обеспечения населения высокопроизводительными рабочими местами, которую можно интерпретировать в качестве инвестиционного эффекта, где средний темп роста составляет 10,9%.

Таблица 4. Динамика основных показателей кластерного развития в России в 2015–2019 гг.

Источник