Что такое добро православие

Добро

Добро́ – 1) одно из имён Бога, ука­зы­ва­ю­щее на Него как на Все­бла­гого и как на Источ­ник вся­че­ских благ; 2) то, что соот­вет­ствует Божьему бла­го­во­ле­нию; 3) испол­не­ние чело­ве­ком Боже­ствен­ной воли, веду­щей его к духов­ному совер­шен­ству.

Добро есть акт сво­бод­ной чело­ве­че­ской воли, сле­ду­ю­щей за все­свя­той волей Бога. Бог обла­дает совер­шен­ной свя­то­стью, Он совер­шенно чист от вся­кого греха, непри­ча­стен ника­кому злу, любит одно только добро. Он, Источ­ник добра, Сам явля­ется наи­выс­шим Добром для Своих созда­ний, ибо желает видеть их подоб­ными Себе и вечно соеди­нен­ными с Собой. Он имеет благо Своей Сущ­но­стью и любое благо, какое только можно себе мыс­ленно пред­ста­вить, содер­жится в Нем. Он есть Добро по Самому Своему Суще­ству и, Сам будучи Добром, на все рас­про­стра­няет лучи Своей бла­го­сти.

Наука о добре и зле нахо­дится в Свя­щен­ном Писа­нии и тво­ре­ниях многих святых.

Раз­ли­че­ние слов «благо» и «добро» пред­став­ляет счаст­ли­вую осо­бен­ность рус­ского языка, – пред­по­сылку для отне­се­ния «блага» к высшей мета­фи­зи­че­ской реаль­но­сти – Богу, а «добра» к эти­че­ской харак­те­ри­стике.

Испол­не­ние все­бла­гой Боже­ствен­ной воли и есть посто­ян­ное воз­рас­та­ние чело­века в добре, веду­щее к вос­пи­та­нию чело­ве­че­ских доб­ро­де­те­лей.

Источ­ник добра

Авто­ном­ного от Бога добра не суще­ствует. Либо это бес­со­зна­тель­ное свой­ство образа Божьего (свойств души, даро­ван­ных Твор­цом Своему созда­нию при рож­де­нии, и направ­ля­е­мое данной Им сове­стью), либо это созна­тель­ное упо­доб­ле­ние Богу, дей­ствие Его бла­го­дати в хри­сти­а­нине.

Если чело­век, отри­ца­ю­щий Бога, помо­гает кому-то, то он оче­видно счи­тает источ­ни­ком добра себя (других вари­ан­тов нет). Это питает его гор­дость, даже, если он этого и не осо­знаёт.

Внут­рен­нее содер­жа­ние поступка

Истин­ное добро всегда имеет духов­ное содер­жа­ние, это не просто угод­ный дру­гому чело­веку посту­пок. Цен­ность поступка опре­де­ля­ется тем, с каким наме­ре­нием оно совер­ша­ется. Под видом добра может высту­пать и зло, напри­мер, тще­сла­вие, гор­дость, чело­ве­ко­уго­дие и даже среб­ро­лю­бие. Чаще всего моти­вом явля­ется чув­ство удо­вле­тво­ре­ния своим поступ­ком.

Усло­вия истин­ного добра

Истин­ное добро свя­зано с испы­та­ни­ями и совер­ша­ется в тайне. Одно дело помочь нищему без ущерба для себя, а другое – если сам остро нуж­да­ешься; одно дело – сде­лать от избытка средств извест­ный всем добрый посту­пок, другое – пожерт­во­вать необ­хо­ди­мым в тайне.

Добро и доб­ро­де­тель

Есть добро (добрый посту­пок), а есть доб­ро­де­тель (при­вычка к дела­нию добра). Цель хри­сти­ан­ской жизни – при­об­ре­те­ние доб­ро­де­те­лей.

Гре­хо­па­де­ние настолько повре­дило при­роду чело­века, что без Бога он в прин­ципе не может достичь чистоты. Бог – истин­ное добро, поэтому тот, кто не имеет с Ним обще­ния, не может стать добрым в совер­шен­стве.

Бог и добро

Бог – источ­ник добра. Невоз­можно совер­шен­ство­ваться в доб­ро­де­тели, имея иска­жён­ные пред­став­ле­ния о её Источ­нике, или считая лишь себя источ­ни­ком добра. Бог сфор­му­ли­ро­вал доб­ро­де­тели в Своих Запо­ве­дях.

апо­стол Иаков:
Кто разу­меет делать добро и не делает, тому грех ( Иак. 4:17 ). Ср. ( Лк.12:47-48 ; Ин.15:22 )

пре­по­доб­ные Вар­со­но­фий и Иоанн:
Если кто делает доброе не по цели Бого­уго­жде­ния, – это доброе ока­зы­ва­ется злым, по наме­ре­нию дела­ю­щего.

прп. Сера­фим Саров­ский:
Лишь только ради Христа дела­е­мое доброе дело при­но­сит нам плоды Свя­того Духа. Все же не ради Христа дела­е­мое, хотя и доброе, мзды в жизни буду­щего века нам не пред­став­ляет, да и в здеш­ней жизни бла­го­дати Божией тоже не дает.

архи­епи­скоп Иоанн (Шахов­ской):
Где же взять время на добро? Даже поду­мать о нем нет вре­мени. Всё запол­нено в жизни. Добро стоит, как стран­ник, кото­рому нет места ни в слу­жеб­ной ком­нате, ни на заводе, ни на улице, ни в доме чело­века, ни ‑тем менее – в местах раз­вле­че­ний его. Добру негде при­к­ло­нить голову. Как же торо­питься его делать, когда его нельзя даже на пять минут при­гла­сить к себе, – не только в ком­нату, но даже в мысль, в чув­ство, в жела­ние. Неко­гда! И, как добро этого не пони­мает и пыта­ется сту­чаться в совесть и немного мучить ее. Дела, дела, заботы, необ­хо­ди­мость, неот­лож­ность, созна­ние важ­но­сти всего этого совер­ша­е­мого… Бедный чело­век! А где же твое добро, где же твой лик? Где ты сам? Где ты пря­чешься за кру­тя­щи­мися коле­сами и вин­тами жизни? Всё же скажу тебе: торо­пись делать добро, пока ты живешь в теле. Ходи в свете, пока ты живешь в теле. «Ходи в свете, пока есть свет». Придет ночь, когда уже не смо­жешь делать добра, если бы и захо­тел.

свя­щен­ник Даниил Сысоев:
Добро, с точки зрения хри­сти­ан­ства, есть сле­до­ва­ние воле Бога, а зло есть нару­ше­ние воли Бога. Более того, с точки зрения хри­сти­ан­ства, добро есть опи­са­ние свойств Божьих, свойств сущ­но­сти Самого Бога. Мы прямо верим, что Бог цело­муд­рен, чист, кроток, смирен, Бог есть любовь. И поэтому чело­век, кото­рый делает добро, тем самым ста­но­вится похо­жим на Бога.

Н.О. Лос­ский:
К числу пер­вич­ных свойств рус­ского народа, вместе с рели­ги­оз­но­стью, иска­нием абсо­лют­ного добра и силой воли, при­над­ле­жит любовь к сво­боде и высшее выра­же­ние ее – сво­бода духа. Это свой­ство тесно свя­зано с иска­нием абсо­лют­ного добра. В самом деле, совер­шен­ное добро суще­ствует только в Цар­стве Божием, оно – сверх­зем­ное, сле­до­ва­тельно, в нашем цар­стве эго­и­сти­че­ских существ всегда осу­ществ­ля­ется только полу­добро, соче­та­ние поло­жи­тель­ных цен­но­стей с какими-либо несо­вер­шен­ствами, т. е. добро в соеди­не­нии с каким-либо аспек­том зла.

бла­жен­ный Авгу­стин:
Где нет веры, там нет и доб­рого дела, потому что наме­ре­ние прежде всего делает дело добрым, а доброе наме­ре­ние про­ис­хо­дит от веры.

пре­по­доб­ный Ефрем Сирин:
Так всё делай и так обо всем думай, чтобы уго­дить Богу; а если нет у тебя этой мысли, то поте­ряет цену всякое твое дела­ние.

пре­по­доб­ный Симеон Новый Бого­слов:
Без веры никто не может делать истинно добрых дел и уго­дить Богу… (ср. Евр.11:6 )

свя­ти­тель Тихон Задон­ский:
Многие делают добро, но не от веры, поэтому Богу уго­дить не могут… Многие уда­ля­ются от нечи­стоты, но ради стыда чело­ве­че­ского, а не от страха Божия, то есть не от веры, ибо такие тайно дер­зают на такое, о чем стыдно и гово­рить ( Еф. 5, 12 ). Иные крот­кими и незло­би­выми кажутся, но ради мирной и спо­кой­ной жизни с людьми. Это есть муд­рость чело­ве­че­ская, и потому не от веры. Иные ближ­ним своим всякое добро делают, но ради того, чтобы ими любимы были, и это не от веры…

свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов):
В обще­стве пад­шего чело­ве­че­ства неко­то­рые люди назы­ва­ются доб­рыми. Так назы­ва­ются они непра­вильно, отно­си­тельно. В этом обще­стве назы­ва­ется добрым тот чело­век, кото­рый делает наи­ме­нее зла.
Слепы те, кото­рые дают важную цену так назы­ва­е­мым ими добрым делам есте­ства пад­шего. Эти дела имеют свою похвалу, свою цену во вре­мени, между чело­ве­ками, но не пред Богом, пред Кото­рым все совра­ти­лись с пути, до одного негодны ( Рим.3:12 ). Упо­ва­ю­щие на добрые дела есте­ства пад­шего не познали Христа, не поняли таин­ства искуп­ле­ния, увя­зают в сетях соб­ствен­ного лже­ум­ство­ва­ния, воз­дви­гая против своей полу­мерт­вой и колеб­лю­щейся веры неле­пое воз­ра­же­ние: Неужели Бог так непра­во­су­ден, что добрых дел, совер­ша­е­мых идо­ло­по­клон­ни­ками и ере­ти­ками, не воз­на­гра­дит вечным спа­се­нием? Непра­виль­ность и немощь своего суда эти судьи пере­но­сят на суд Божий.
Недо­ста­точно быть добрым по есте­ству: надо быть добрым по Еван­ге­лию. Есте­ствен­ное добро часто про­ти­во­ре­чит добру еван­гель­скому, потому что наше есте­ство нахо­дится не в пер­во­быт­ной чистоте, даро­ван­ной ему при созда­нии, но в состо­я­нии паде­ния, при кото­ром добро пере­ме­шано в нас со злом. И потому это добро, если не выпра­вится и не вычи­стится Еван­ге­лием, само по себе непо­требно и недо­стойно Бога!

свмч. Арсе­ний (Жада­нов­ский):
Кто знает, может быть, неве­ру­ю­щий, кото­рый на наш взгляд кажется добрым чело­ве­ком, имеет пробел в своей нрав­ствен­но­сти, неза­мет­ный для нас, а это уже и есть при­чина даль­ней­шего его убо­же­ства, в данном же случае неве­рия. А быть веру­ю­щим или, лучше, казаться тако­выми и в то же время быть людьми небез­упреч­ной нрав­ствен­но­сти, это обыч­ное явле­ние, ибо и бесы веруют и тре­пе­щут ( Иак.2:19 ). Нам также известна фари­сей­ская пра­вед­ность показ­ная, лице­мер­ная. Вот что, однако, несо­мненно: без­уко­риз­ненно-нрав­ствен­ный чело­век не может быть неве­ру­ю­щим. Здесь нрав­ствен­ная жизнь ведет к вере, равно как и искрен­няя вера вос­пи­ты­вает добрую нрав­ствен­ность. Это уже несо­мнен­ная истина.

прот. Арка­дий Шатов:
У неко­то­рых неве­ру­ю­щих людей есть прин­цип, кото­рый они счи­тают более высо­ким, чем все рели­ги­оз­ные прин­ципы. Это прин­цип бес­ко­ры­стия. Вы помо­га­ете дру­гому, потому что видите в этом чело­веке Христа и счи­та­ете, что Бог вам за это воз­даст, гово­рят они, а нам не нужно воз­да­я­ния, мы ПРОСТО делаем добро.
Хочу ска­зать со всей ответ­ствен­но­стью: я не знаю людей, кото­рые дей­стви­тельно жили бы этим прин­ци­пом. Я знаю людей, кото­рые обма­ны­вают себя им. Прин­цип абсо­лют­ной любви суще­ствует в хри­сти­ан­стве на высо­тах чело­ве­че­ского духа. Напри­мер, апо­стол Павел гово­рит: Я желал бы быть отлу­чен­ным от Христа ради моих срод­ни­ков по плоти. То есть он готов идти в ад, если срод­ни­кам по плоти это послу­жит ко спа­се­нию. Но люди, не зна­ю­щие Бога, кото­рые про­воз­гла­шают этот прин­цип, сами очень далеки от него. В дей­стви­тель­но­сти их дея­тель­ность чаще всего имеет личный мотив, и этот мотив гор­дость: Мне НИЧЕГО не надо, я сам буду для всех всем, всем буду слу­жить, всё буду делать. У хри­сти­а­нина же бес­ко­рыст­ная любовь соче­та­ется с созна­нием своей немощ­но­сти, гре­хов­но­сти, недо­стой­но­сти.
У цер­ков­ных людей более серьез­ное отно­ше­ние к своему делу: они знают, что за каждое дело будут нести ответ на суде Божием.

свт. Лука (Войно-Ясе­нец­кий):
Вы дума­ете: что будет с доб­рыми людьми, кото­рые зла не делают, даже много добра творят, но Бога не испо­ве­дуют?
Войдут ли они в Цар­ство Небес­ное? Спо­до­бятся ли жизни вечной? О нет, о нет! Это не я говорю, но Сам Хри­стос.
Недо­ста­точно одних добрых дел, надо еще всем серд­цем веро­вать в Гос­пода Иисуса Христа и послав­шего Его Бога Отца, надо омыть свою гре­хов­ную скверну в купели кре­ще­ния, нужно при­ча­щаться Тела и Крови Хри­сто­вых.
Не я говорю, а Сам Хри­стос гово­рил апо­сто­лам Своим пред воз­не­се­нием Своим на небо: Идите по всему миру и про­по­ве­дуйте Еван­ге­лие всей твари. Кто будет веро­вать и кре­ститься, спасен будет; а кто не будет веро­вать, осуж­ден будет ( Мк.16:15-16 ).
Тем, кто веры не имеет, кто не кре­стился, не при­об­щался Тела и Крови Хри­сто­вых, нет доступа в этот град новый Иеру­са­лим, нет жизни вечной, как нет ее и для иудеев, и для мусуль­ман, хоть и много среди них есть людей добрых и весьма достой­ных.
Тогда где же будет им место? На это отве­чает Хри­стос, ска­зав­ший: В доме Отца Моего оби­те­лей много.
Какова же будет участь их? Не знаем, но так как Гос­подь сказал оби­те­лей много, думаем, что и для них най­дется какая-нибудь скром­ная оби­тель в доме Отца Небес­ного. Они не насле­дуют в полной мере Цар­ства Божия, но и не будут мучиться. Они будут в каком-то про­ме­жу­точ­ном состо­я­нии. Какое это состо­я­ние, мы, конечно, не знаем.

Источник

Добро и зло (+ВИДЕО)

Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа шестая

Проблема зла, конечно, тревожила любую христианскую совесть и любой ум. Люди задумывались: если Бог зла не творил, то что такое зло? Глубже всех, пожалуй, понял суть проблемы святитель Григорий Нисский. Он говорит, что зло не имеет сущности, это есть некое удаление от добра, погружение в небытие, тьму. А у тьмы сущности нет. Тьма – это просто отсутствие света. У света сущность есть, а тьма – это его отсутствие.

К рождению зла, к счастью, человек не причастен. Зло родилось в мире ангельском. К счастью, мы – жертвы зла, а не его творцы. Конечно, мы напридумывали много чего по части зла, по части его культивации, распространения, его рекламы, его оправдания, но это все не без бесов сделано было, потому, что они – начальники зла, любители всякой нечистоты и хитрые пиарщики всякой грязи. А мы жертвы.

Повторюсь: зло родилось в мире ангельском. Это жуткая мысль: «Выше звезд поставлен престол мой, вознесусь выше всего, что называется святыней». И мы должны признать свою ограниченность в способности понимать инфернальные глубины. Глубины сатанинские, к счастью, человек, пожалуй, не может постигнуть. Человек, к счастью, не может узнать зло в той его конечной глубине, в которой оно существует в ангельском мире. Мы – жертва греха, он нас заразил некоей частью своей заразы, он внушил нам претензию на то, чтобы мы были тем, чем мы не были.

Зло всегда обещает больше и, как говорил святитель Димитрий Ростовский, сулит злато – а дарит блато

«Будете, как боги». Зло всегда обещает больше, чем дарит, и, как говорил святитель Димитрий Ростовский, сулит злато – а дарит блато. Оно обещает тебе нечто – заметьте, сегодня это реклама, кредиты, поездки, работа за рубежом… «Да, ты будешь там! Идем, идем, идем. Тебя ждет Олимп!» Но ты оказываешься потом в глубине какой-то жуткой грязи, думаешь: а как это я развалил свою семью? потерял здоровье? оказался в чужой стране без денег и средств, опозоренный и униженный? Да, это микросхема, действующая еще с момента обмана Адама и Евы. «Будете, как боги, не переживайте; Он лжет, а я не лгу. Он говорит, что вы умрете, – не умрете. Да не умрете вы, а будете, как боги…» Обещание того, что ты не заслужил, обещание того, что тебе вредно, и безмерное завышение претензий. Это зло в его человеческом измерении. Но приходит оно к нам из ангельского мира. Это не мы его выдумали.

Это потом уже люди, бесноватые, одержимые, тайно или явно злу поклонившиеся, полюбившие зло, становятся такими успешными агентами зла во Вселенной. Они потом уже распространяют грех, не стесняются этого и считают грех за истину. Но это уже такие моменты истории, в которые человек сродняется с падшим духом. Человеку нужно, безусловно, приобрести, как пишет апостол Павел, некие чувства, навыком приученные различать добро и зло (ср.: Евр. 5: 14). Потому что добро и зло – это очень неочевидные вещи. Они неочевидны, мы живем в запутанном мире, и есть вещи, которые кажутся добром, но являются злом. Вкусил – и по прошествии времени увидел. «Вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс. 33: 9). Точно так же – вкусите и видите, яко зол диавол: вкусил – ой, нет, это ужасно, это неправда.

Но человеку нужно приобрести навык различать добро и зло еще до вкушения. А ведь нет такого зла, которое бы не одевалось в добродетель. Зло нуждается в добре для того, чтобы подстроиться под него и смимикрировать. Потому что чистое зло отвратительно. Если бы диавол являлся таким, каков он есть, как он являлся великим святым, чтобы устрашить их, или просто обнажал свою рожу, снимая маски, и представал в своем подлинном гнусном виде, то, конечно, никто не служил бы ему. Ни одна живая душа не пошла бы на Хэллоуин, не одевала бы на себя маску с рожками, и вообще любая инфернальная тема была бы отвергнута – тут крестное знамение и «Свят, свят, свят». Потому что это ужасно.

Аду нужно играться в себя и убеждать в своей шуточности, в своей мнимой доброте. Аду нужно добро для того, чтобы подстраиваться под него или обзывать добро другими прозвищами: смирение – слабостью, щедрость – глупостью, снисхождение – мягкотелостью. Ад меняет понятия. Очень хорошо говорил Конфуций: для того чтобы мир не рухнул, нужно еще раз переназвать понятия. То есть нужно назвать храбрость – храбростью, а не наглостью; трусость – трусостью, а не рассудительностью; щедрость – щедростью, а не расточительством; жадность – жадностью, а не бережливостью. Нужно переназвать мир, потому что неправильно названный мир – это мутная вода, в которой лукавый ищет свою рыбу. Зло нуждается в добре, потому что оно мимикрирует и подделывается под него.

Добро в зле не нуждается, к счастью. Но добро само по себе просто, и его тоже можно спутать. Расскажу случай из моей личной жизни. Я, будучи в классе четвертом, лет в 10–11, лежал в больнице после операции по удалению аппендицита. А после нее два-три дня есть нельзя и пить нельзя сутки. Только смачивают после операции ребенку или взрослому губы водой с лимоном. И человек довольно-таки ощутимо страдает, особенно если он не привык долго ничего не есть. Мы лежали в реабилитационной палате после операции, нас было несколько мальчишек. И среди нас был мальчик из села, к которому пришла бабушка, – такого же возраста мальчишка, как и я, лет 10–11, а может, и 9. И мальчик этот пожаловался бабушке, что хочет есть. Что же делает бабушка? Она бежит в магазин купить внуку чего-нибудь поесть: как же! ведь ребенок есть хочет. Какая бабушка не накормит ребенка?! Хотя врачи строжайше запретили – это вопрос жизни и смерти: нельзя ничего давать есть человеку после операции два-три дня. «Да что врач знает! – думает бабушка. – Кто любит внука больше: я или доктор?» Она купила ему булку – халу такую, и он смолол пол этой булки тут же, при бабушке – она тайком ее пронесла в больницу… Умер. К вечеру того же дня. Бабушка принесла, он с удовольствием съел, а потом им позвонили: забирайте, ваш ребенок умер.

Добро и зло перепутаны сильно в мире. Иногда человеку кажется, что мы делаем зло, а мы делаем настоящее добро. Допустим, ты полез в карман к кому-то, тебя поймали за руку и сильно побили. Тебе сделали зло или добро? Конечно, в день битья ты подумаешь, что жуткие враги тебя жутко избили. На самом деле по жизни ты поймешь, что тебе сделали великое добро, так как теперь любой позыв полезть в чужой карман у тебя будет сопровождаться воспоминаниями о серьезных тумаках, полученных однажды. Это было великое добро, не имеющее вида добра. Точно так же есть и великое зло, имеющее вид добра. И с этим нужно разбираться, потому что вся наша жизнь погружена в двусмысленность.

Вернемся еще раз к словам апостола Павла, который сказал, что у нас чувства должны быть навыком приучены к различению добра и зла. Именно навыком. Не все золото, что блестит, не все доброе, что мягко стелется. Не все то злое, что ершистое, колючее и злое. Мы знаем, что некоторые святые очень злые были, могли такое задвинуть, что тебя то в жар, то в холод бросало. Он святой? Да, он святой. Так почему же он так выражается? Это он от любви с тебя снимает шкуру наждачкой. Да, это есть. Знаем многих преподобных, которые, действительно, снимают шкуру с приходящего. По любви. Поэтому надо современному человеку отказаться от своих заготовок в отношении добра и зла. Человеку кажется, что он понимает, что такое добро. Если я целую ручки, глажу по шерстке, то я, конечно, добрый человек. Если ругаю, против шерсти глажу – я злой человек. Нет! Совершенно нет. Нужно отказаться от того, что мы понимаем, что – добро, а что – зло.

Любовь к человеку заключается в том, чтобы поступать с ним по-евангельски, а не угождая его прихотям, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). Когда ты по-евангельски относишься к ребенку, ко взрослому, к соседу, к другу, к себе, это иногда бывает жестоко. «Что за христианство такое, что за жесткость, что за нетерпимость, лучше пожалеть всех…» Нет! Пожалеть всех – это будет ложная любовь. Это будет потакание злу. Поэтому зло оделось в одежду добра – чтобы люди его приняли.

У В. Высоцкого есть песня про правду и кривду. Они очень похожи, если и ту, и другую раздеть. И кривда одевается в правду, и ее принимают за правду. Потому что правда сама по себе очень неброская. Она – как Среднерусская равнина, тут нет ни гор, ни каньонов, ни водопадов, ни пальм, но почему-то сердце щемит и плакать хочется. Что в этой убогой красоте спрятано? В этих перекошенных березках, в этих буераках, в этих речушках небольших, в этих рваных облаках? Что здесь такое есть? Какая-то правда есть в этой Среднерусской равнине, такая щемящая правда Божия, очень неброская. Есть красивые, броские страны: океан, рыбы, дельфины, пальмы, солнце с утра до вечера. А правда не там. Чтобы найти правду, нужно было в пустыню уходить. Святой Антоний Великий уходил в жуткую песчаную глубь, где медное небо и горячий песок, где нет ничего красивого, потому что там – правда. Правда, она очень жесткая, и развращенный человек ее знать не хочет.

Выйти из мира мнимости в мир сущности – это и есть переход от зла к добру

Бог, как реальность, есть источник правды святыни и добра, и нужно идти к Нему, несмотря на то, что это не нравится, что это плохо, больно, неприятно – и страшно иногда. Страшно, да. Изолгавшемуся человеку страшно попасть в эти лучи настоящей правды. Но идти туда нужно, потому что мы живем, погруженные в ложь, как рыбы в море. Мы живем во лжи с утра до вечера. Нравится это или не нравится; может быть, кто-то не согласится с этим, но – мы погружены в ложь. Стилистическую ложь, этикетную ложь, мысленную ложь, информационную ложь. Мы лжем ежедневно Богу, себе и друг другу. Однажды почувствовав это, конечно, можно испугаться и захотеть жить по правде Божией. «Достало жить не по лжи, / Под босыми ногами ножи». Нужно жить все-таки не по лжи.

Конечно, тема большая, и говорить об этом можно больше, чем я сказал. И, может быть, я ничего не сказал, что нужно сказать, но я справа и слева обходил этот великий материк, который называется «разговор о добре и зле». Зла нет – это мнимость. Добро есть – и это сущность, это Господь. И вот выйти из мира мнимости в мир сущности – это есть переход от зла к добру. Это болезненный переход, как выход евреев из Египта.

Источник

О видах добродетелей. Часть 1

Лествица Иоанна Лествичника. Икона, монастырь св. Екатерины (Синай). XII в.

Существует несколько видов добродетелей, которые, хотя имеют внутреннее единство, как происходящие от единого Бога, при этом являют видимое многообразие. В том, что Господь предлагает для желающих достичь святости разные пути в виде различных добродетелей, проявляется Его внимание к свободе человека, или, иными словами, Его любовь к нам.

Для обретения добродетелей необходимо все творимые добрые дела посвящать Христу, творить их во имя Его. Так, например, если обидят нас, и захочется нам отомстить, то сдержимся, говоря в себе: «Прощу ради Христа, простившего мне мои грехи». Если у нас самих мало денег, а к нам подошел нищий, и нам не хочется давать, вдобавок бесы насылают мысли, что он будто бы не достоин нашего подаяния, то пересилим себя и дадим с мыслью: «Подам ради Христа, давшего мне все, что я имею». Если мы уже съели достаточно, а чрево просит еще и еще, остановимся, встанем из-за стола, говоря в себе: «Воздержусь ради Христа, Своим постом научившего меня воздержанию».

Злые духи, стремящиеся сбить человека с пути, разумеется, будут пытаться помешать тому, кто решил подвизаться в добродетелях. Но даже если бы они не мешали, само естество, привыкшее грешить, все порочные привычки наши будут, особенно поначалу, мешать нам укореняться в истинном добре.

Это, конечно, не означает, что из-за страха перед возможными искушениями лучше ничего доброго не делать. Добро нужно делать безо всякого страха: пусть нам мешает диавол, но зато помогает Сам Бог, Который сильнее диавола. На нашей стороне не только Бог, но и все ангелы и святые Его, особенно же наш личный ангел-хранитель и святой небесный покровитель, в честь которого мы были крещены. Все они помогают на нашем пути к добру.

Так что любой христианин пусть помнит слова, которые пророк Елисей сказал своему слуге, испугавшемуся вражеских полчищ: «Не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними» (4 Цар. 6: 16).

Предупреждения об искушениях даются для того, чтобы человек заранее знал и не удивлялся, не смущался и не унывал, встретившись с ними. Святые отцы предупреждают о них так же, как тот, кто знает путь, предупреждает новичка: «Осторожнее, там сбоку канава, не угоди в нее». Кто предупрежден, тот легко выходит из всех искушений. Кто при совершении доброго дела посвящает его Богу и молится, надеясь не на себя, а на Бога, того диавол бессилен сбить с пути.

И еще одно чрезвычайно важное предупреждение: для успеха в добродетелях необходимо запастись терпением.

Греховные страсти подразделяются на разные виды, и добродетели разных видов служат противоядием от той или иной греховной страсти. Нужно наблюдать за собой, постигая, какие добродетели нам ближе, и, наоборот, от каких грехов мы страдаем больше всего. Поняв это, мы сможем определить приоритеты внутренней борьбы: с какой именно добродетели нам начать восхождение к бессмертию. Поскольку все добродетели связаны между собой, то, начав с одной и исполняя ее как должно, мы непременно привлечем в нашу душу и все остальные.

Существуют разработанные классификации добродетелей, многие святые отцы описывали их. Ниже будут приведены описания только семи основных, особенно актуальных для тех, кто стоит в начале пути.

В чем заключается эта добродетель?

Часто ее отождествляют с постом, но это не совсем верно. Безусловно, пост входит в воздержание, но само воздержание шире бытового понимания поста, оно не ограничивается только лишь пищевой сферой и распространяется не только на определенные Церковью периоды постов, но должно стать общим оздоравливающим принципом всей жизни человека.

Вот как преподобный Ефрем Сирин объяснял это:
«Есть воздержание языка: не говорить много и не говорить пустого, владеть языком и не злословить, не празднословить, не клеветать одному на другого, не пересуживать брата, не открывать тайн, не заниматься тем, что не наше.

Есть воздержание и для глаз: владеть зрением, не устремлять взора или не смотреть… на что-либо неприличное.

Есть воздержание и в слухе: владеть слухом и не поражаться пустою молвой.

Есть воздержание в раздражительности: владеть гневом и не вдруг воспламеняться.

Есть воздержание от славы: владеть своим духом, не желая прославления, не искать славы, не превозноситься, не искать чести и не надмеваться, не мечтать о похвалах.

Есть воздержание в мыслях: не склоняться на помыслы обольстительные и не обольщаться ими.

Есть воздержание в еде: владеть собой и не выискивать пищи обильной или дорогих яств, не есть не вовремя…

Для современного человека эта добродетель особенно важна, поскольку именно ее очень многим не хватает и от ее отсутствия многие мучаются и мучают своих близких. Все воспитание есть по существу привитие минимальных навыков воздержания – когда ребенка учат отказываться от своего «хочу» в пользу того, что «надо». Но, к сожалению, в наше время это удается все меньше и меньше. Отсюда возникают люди во всех смыслах распущенные. Отсюда, например, супружеские измены и распадения браков. Отсюда известные проблемы с алкоголизмом. Отсюда небывалое распространение сквернословия – из-за того, что теперь люди отучились сдерживать себя даже в самом малом.

У человека невоздержанного происходит помрачение ума, память и все способности притупляются, он становится вспыльчивым, раздражительным, не может контролировать себя, становится рабом своей страсти. Невоздержанность делает человека слабым. Всякий распущенный человек внутренне слаб и безволен.

У невоздержанного человека мысли в беспорядке, чувство не обуздано и воля позволяет себе все; такой человек почти что мертв душою: все силы ее действуют по неверному направлению.

А вот добродетель воздержания освобождает человека от раболепства низменным страстям и делает его сильным, волевым. Давно известно, что пост является прекрасным средством воспитания воли. Пост – замечательный повод для тренировки устойчивости и закаленности, которые так необходимы при встрече с суровыми жизненными обстоятельствами. Пост позволяет научиться преодолевать себя, стойко переносить трудности, а тот, у кого есть опыт преодоления себя, становится гораздо более жизнестойким, сильным, не страшится трудностей.

Важно также, чтобы пост был соединен с прощением ближних и с делами милосердия. Об этом преподобный Серафим Саровский сказал: «Истинный пост состоит не в одном изнурении плоти, но и в том, чтобы ту часть хлеба, которую ты сам хотел бы съесть, отдать алчущему».

Православный пост не имеет ничего общего с лечебным голоданием и диетой, потому что пост исцеляет в первую очередь не тело, а душу, и укрепляет ее. Соглашаясь на воздержание, мы тем самым свидетельствуем, что материальная жизнь сама по себе, отделенная от Бога, не есть для нас цель и благо.

Добродетель воздержания тем более важна для нас, что именно в этой добродетели не устояли наши предки – первые люди, которые получили от Бога в раю одну-единственную заповедь поста: не вкушать плодов древа познания добра и зла, однако не соблюли этой заповеди и через то причинили вред не только себе, но и всем, кто от них происходит.

Итак, если заповедь поста была необходима для нас в раю, до падения нашего, то тем нужнее она после падения. Пост смиряет тело и обуздывает беспорядочные вожделения, душу же просветляет, окрыляет, делает легкой и парящей в высоте.

Сам Спаситель постился 40 дней и 40 ночей, «оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2: 21), чтобы и мы по силе нашей хранили пост в святую четыредесятницу. Пишется в Евангелии от Матфея, что Христос, изгнав беса из некоего юноши, сказал апостолам: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17: 21). Вот каков великий плод воздержания, сколь совершенным оно делает человека, и какой властью Господь через него наделяет.

При воздержании важно соблюдать умеренность и постоянство. Слишком чрезмерные подвиги воздержания могут без нужды надорвать человека и физически, и душевно.

Совершенное воздержание делается по любви. Это хорошо видно из истории, рассказанной в «Лавсаике». Когда-то прислали святому Макарию Александрийскому гроздь свежего винограда. Святой любил виноград, но решил отослать эту гроздь одному больному брату. С великой радостью получив виноград, брат этот послал его к другому брату, хотя ему и самому хотелось его съесть. Но и этот брат, получив виноград, поступил с ним так же. Таким образом, виноград перебывал у многих монахов, и ни один не съел его. Наконец последний брат, получив гроздь, отослал ее опять к Макарию как дорогой подарок. Святой Макарий, узнав, как все было, удивился и благодарил Бога за такое воздержание братии.

Каждый из монахов сумел воздержаться потому, что прежде думал о других, а не о себе, и имел истинную любовь к ним.

Милость, или милосердие, – это, прежде всего, способность человека действенно откликаться на чужую беду. Добродетель милосердия понуждает человека выходить за пределы себя и деятельно обращать внимание на нужды других людей.

Говоря об этой добродетели, Господь Иисус Христос особенно подчеркнул, что трудящийся в ней уподобляется Самому Богу: «Будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6: 36). В Писании также сказано: «Кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9: 6) и «Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь» (Пс. 40: 2).

Эта добродетель – единственное эффективное лекарство от эгоизма, который разрушает человека, заставляя его мучить близких и в конечном итоге самого себя, из-за чего чем более эгоистичен человек, тем более несчастен и раздражителен.

Эта добродетель самая деятельная и позволяет человеку выйти за пределы своей ограниченности. Она связывает человека не только с другим человеком, которому он оказывает благодеяние, но и с Богом, ради Которого это благодеяние оказывается. Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Подавая лежащему на земле, мы подаем Сидящему на небе». Почему он мог сказать столь странные на первый взгляд слова? Потому что об этом засвидетельствовал Сам Бог в Евангелии: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25: 31–40).

Таким образом, оказанная нами при жизни милостыня станет нашей заступницей в день Страшного суда. Однако это касается не только будущего, но и настоящего. Нередко люди спрашивают: «Почему Бог не исполняет наши молитвы?». Но, заглянув в глубину своего сердца, многие могли бы сами ответить на этот вопрос.

В наших нуждах нет пред Богом ходатаев сильнее, как соделанные нами прежде дела милосердия. Если мы будем милостивы к людям, то Господь в ту же меру будет милостив к нам. Это и значат слова: «Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6: 38). Христос также сказал: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6: 31) и еще: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5: 7).

Если же мы сами проходим безразлично мимо протянутой руки ближнего и отвечаем отказом на обращенные к нам просьбы о помощи, то что же удивительного, если и наши просьбы о помощи постигает та же участь? Еще святой Иоанн Златоуст предупреждал, что «без милостыни молитва бесплодна». Нет ничего удивительного, что Бог не слушает молитв эгоистов; более того, это вполне справедливо.

И напротив, чистосердечное, бескорыстное оказание добра ближнему привлекает к человеку милость Божию. Господь слышит молитвы милостивых и исполняет их благие прошения, а благодать, как нежная мать, хранит их на всех путях жизни от всякого зла. Святой Августин писал: «Неужели ты думаешь, что тот, кто, кормя нищих, кормит Христа, не будет сам накормлен Христом?».

Любой человек может испытать действенность этого принципа в своей жизни. И тогда, кроме уже упомянутого, он убедится, что совершаемое по-христиански милосердие удивительным образом облагораживает его душу, умиротворяет совесть, доставляет внутренний покой и радость, которую нередко несчастные люди пытаются найти в разных искусственных увеселениях, но не могут, потому что ее там нет.

Милостыня – самое надежное средство к обретению подлинной радости. Она, пожалуй, самое простое и доступное любому богоугодное дело, способное животворить нашу веру. Милосердие – это действенная любовь. Человек, делающий ради Бога дела любви, несомненно, вскоре ощутит в себе настоящую любовь, потому что настоящая любовь – это не разгоряченное чувство, как иногда думают, а дар Божий. Дела милосердия наполнят жизнь не только любовью, но и смыслом. Святой Иоанн Кронштадтский говорил: «Мы лишь тогда истинно живем для себя, когда живем для других. Это кажется странным, но испытай – и ты на опыте убедишься». Милосердие укрепляет и веру в человеке: у того, кто жертвенно служит ближним, вера возрастет.

Каковы дела милосердия? Некоторые думают, что это лишь денежное подаяние нищим. На самом деле к милосердию относится любое дело, совершаемое ради Господа в помощь ближнему.

Дела телесной милости – накормить голодного, защитить слабого, ухаживать за больным, утешить страждущего, помогать не только деньгами или продуктами, но и жертвовать личным временем и силами там, где нужда есть именно в этом, и, широко говоря, оказывать всяческую помощь любому действительно нуждающемуся. Не всякий может оказать достаточную помощь деньгами, но уделить внимание и морально поддержать страждущего может каждый.

Дела милости духовной следующие: обратить чрез увещание грешника от заблуждения, например человека неверующего, или иноверца, раскольника, или пьяницу, блудника, расточителя; невежду научить истине и добру, например не умеющего молиться Богу научить молиться, не знающего заповедей Божиих научить заповедям и исполнению их. Самая высокая милостыня для ближнего – это утолить духовную жажду познания вечной истины, насытить духовно алчущего.

Помимо «вольной» милостыни может быть и невольная. Например, если кого-либо обокрали, а он без ропота перенес это, то такая потеря зачтется ему в милостыню. Или если кто-то взял в долг и не вернул, а человек простил и не стал злиться на должника и изыскивать способов стребовать с него долги, это тоже зачтется в милостыню. Таким образом, даже печальные события нашей жизни мы можем использовать в свою пользу, если будем правильно к ним относиться. Если же станем злиться и роптать, то и потерянного, скорее всего, не возвратим, и для души никакой пользы не получим, так что выйдет не одна, а уже две потери.

Преподобный Силуан Афонский говорил, что научился этому уроку еще от своего отца, простого крестьянина: «Когда случалась в доме беда, он оставался спокоен. Однажды мы шли мимо нашего поля, и я сказал ему: “Смотри, у нас воруют снопы”. А он говорит мне: “Э, сынок, Господь уродил хлеба, нам хватит, а кто ворует, стало быть, у него нужда есть”».

Итак, есть много видов милосердия, но важнейшее из всех – прощение врагам. Ничто так не сильно пред лицем Господа, как прощение обид, ибо оно есть подражание одному из самых ближайших к нам действий милосердия Божия. Сострадание к другим есть главное лекарство от обидчивости.

Дела милосердия надо совершать по возможности втайне. Христос предупреждает: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного» (Мф. 6: 1). Похвала людей отнимает у нас награду от Бога. Но не только по этой причине добро надо делать втайне. Явное милосердие развивает гордость и тщеславие, самомнение и самодовольство, поэтому мудро поступает тот, кто скрывает свои добрые дела даже от близких людей, по словам Христа: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6: 3).

Нужно понимать, что великое милосердие появляется тогда, когда милостыню даешь не от избытка, а от нужного самому. Мешает стать милостивым эгоистичный настрой мыслей, так что в первую очередь необходимо сделать милостивыми свои мысли, тогда легко будет и на деле стать милостивым.

Подлинно милостивый христианин изливает милосердие на всех окружающих, не различая, кто «достоин», а кто «недостоин» внимания. Вместе с тем, следует проявлять рассудительность при оказании помощи. Например, у одного православного неверующие знакомые попросили денег, и он дал, не спрашивая. А потом сильно сокрушался, узнав, на что пошли эти деньги: супруги их брали на совершение аборта. Если человек просит денег на то, чтобы совершить грех, то в данном случае милосердием с нашей стороны будет отказать и хотя бы этим постараться уберечь его от греха.

Разумеется, не являются милостыней пожертвования, которые совершает человек из украденного или отнятого им у других, как иногда делают грешники, надеясь такими дарениями заглушить угрызения совести. Напрасно! У одного отнимать и другому давать – это не милость, а бесчеловечность. Такие даяния есть мерзость пред Богом. Все незаконно отнятое человек должен вернуть тем, у кого он отнял, и покаяться. Милостыня же только то, что уделяется от честного приобретения.

Хорошо стараться, по возможности, делать милостыню тайно от всех, даже и от того, кому мы помогаем. Так мы проявим уважение к чувствам тех, кому помогаем, избавив их от смущения, и себя самих освободим от любого ожидания корысти или славы от людей. Так, например, святитель Николай Чудотворец, когда узнал, что один человек впал в крайнюю нужду, ночью подходил к его дому и кидал мешочек с золотом, сразу же после этого удаляясь.

После оказания помощи нередко человек может почувствовать в себе внутреннее превозношение и хвастовство. Так проявляет себя страсть тщеславия, которая является греховным искажением чувства радости и доброты по отношению к другим людям. Поэтому, если приходят такие мысли, их нужно сразу отсекать молитвой к Богу: «Господи, избавь меня от греха тщеславия!», а также напоминанием себе, что мы не сделали ничего великого, но лишь исполнили обязанность, и то благодаря помощи Божией, а не сами по себе. Именно Господь делает все добрые дела, и настоящий христианин чувствует счастье и благодарность за возможность поучаствовать в деле Божием, не приписывая этих дел самому себе.

Эта добродетель исторгает из сердца страсть к деньгам и наживе, порождающую жадность, любовь к роскоши и жестокость.

Священное Писание заповедует: «Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс. 61: 11).

Многие согласятся, что подобные черты действительно можно видеть в богатых людях. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: «Трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19: 23), порицая этими словами не само по себе богатство, а тех, кто к нему пристрастился.

Некоторые считают, что эти слова касаются только совсем сказочных богачей – миллиардеров и миллионеров. Но если присмотреться, то нетрудно увидеть, что и рядом с нами есть люди, по сравнению с которыми мы – настоящие богачи, а кроме того, и у людей среднего достатка может быть развито пристрастие к тем или иным вещам, стремление тратить деньги на предметы роскоши и надежда на собственные накопления. Например, сколь много малообеспеченных пенсионеров откладывали «на черный день» или «на похороны», а когда рухнул СССР, их вклады пропали, а накопления обесценились. Это стало таким ударом, что некоторые даже повредились умом. А ведь эти деньги они могли бы загодя потратить на дела милосердия – тогда их ожидала бы награда на небе, и уже в этой жизни они бы имели ясную совесть и сохранили душевное равновесие в годину испытаний.

Господь Иисус Христос, дав заповедь о милостыне, сказал: «Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12: 33–34).

Кто в этой жизни раздает свои деньги на добрые дела помощи ближним, тот с каждым добрым поступком готовит на небе лучшую награду, которая будет ожидать его после смерти.

Говоря о добродетели нестяжания, нужно понимать, что сама по себе склонность к накопительству естественна для человека и может быть хороша и полезна, если направлять ее в должное русло, но становится греховной, если направлять ее на недолжные, низкие предметы. Хорошо богатеть добродетелями и копить небесные награды от Бога, но глупо стремиться к накоплению денежных знаков и предметов роскоши.

Наше имущество могут украсть воры, погубить стихийное бедствие, и даже обычный ход событий: так, например, самую дорогую шубу может съесть моль. Но даже если этого не произойдет, любые земные сбережения ограничены и имеют свойство заканчиваться, иссякать. И даже если вдруг они не иссякнут при нашей жизни, мы все равно их лишимся во время смерти.

А вот собранные нами добродетели и накопленные благодаря добрым делам небесные награды – это единственные сбережения, которые ни вор не может украсть, ни моль съесть, и которые, будучи обеспечены вечным Богом, никогда не иссякнут, а со смертью не только не исчезнут, но как раз станут вполне нам доступны.

Подлинно богат не тот, кто много приобрел, но тот, кто много раздал и тем самым попрал страсть к мирскому богатству. Для христианина постыдно быть рабом денег и прочих материальных вещей, он должен быть мудрым господином их, используя их для вечной пользы своей души.

Как известно, Господь Иисус Христос сказал: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их. Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 25–26, 31–33).

Богатому юноше, который искал у Него наставления, Господь сказал: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19: 21).

Человек, совершенный в нестяжании, не имеет привязанности даже к самым малым бытовым вещам, поскольку даже пристрастие к малой вещи может повредить душе, отлучив ум от привязанности к Богу.

Человек, который привязывается сердцем, например, к своему дому, сразу же приобретает страх потерять дом, и тот, кто знает это, может, используя такой страх и угрожая отнять дом, манипулировать человеком и заставить его сделать то, чего он по своей воле бы не сделал. А вот как раз нестяжание, как острый меч, отсекает все веревочки, которые связывают нас с тленными вещами, и делает бессильным того, кто привык нами управлять, дергая за эти веревочки. Иными словами, добродетель нестяжания дает человеку небывалую свободу.

Нестяжание освобождает не только от страха потерять земные вещи, к которым мы привязаны, но и от множества забот по их приобретению и от множества опасностей, связанных с этим. Кроме того, оно освобождает значительную часть времени и, главное, внимания человека для того, чтобы обратить его на Бога и ближних и посвятить деланию добра.

Ведь если человек, имея вполне годную обувь, одежду и вещи, например сотовый телефон, стремится купить себе новое только потому, что прежнее будто бы «уже вышло из моды», такой заражен любостяжанием и далек от добродетели нестяжания.

Тот, кто хочет исцелиться от погибельной страсти сребролюбия и любостяжания, пусть держит в уме тот ответ, который Господь дал богатому юноше.

Действительно, сразу принять решение о том, чтобы раздать все свое имущество нищим, для многих не под силу. Но вот уделить хотя бы малую часть его для того, чтобы сегодня накормить голодного или поддержать попавшего в беду, под силу каждому. Нужно начать это делать хотя бы понемногу, но регулярно и притом со временем расширять доброделание. Чем больше мы готовы отдать в случае необходимости из своего имущества, тем меньше мы от него зависим.

Источник