Что такое диктат в тактике семейного воспитания ответ
Этот тип семейных отношений многократно и ярко описан на страницах художественной литературы. Мистер Домби у Чарльза Диккенса, старик Карамазов у Ф. М. Достоевского, Евграф Ширяев из рассказа А. П. Чехова «Тяжелые люди», Джеймс Броуди у Арчибальда Кронина и вереница других столь же деспотичных отцов, годами тиранящих свои семьи, могли быть здесь превосходными иллюстрациями.
Однако с развитием цивилизованного общества все дальше уходят те крайние проявления семейного деспотизма, которые питали сюжетами и типажами многих писателей. И все-таки нельзя утверждать, что вопрос исчерпан. Диктат в семье, где одни ее члены подавляют у других самостоятельность, инициативу, чувство собственного достоинства, и сейчас может проявляться в формах, быть может, не столь резких, но достаточно определенных.
Знаменательно, что описанные мастерами художественной прозы истории семейных диктатур всегда кончались крахом всех надежд и планов тиранов. Плачевен конец тирании мистера Домби. И дело не только в смерти Поля и уходе Флоренс. Дети сформировались совсем не такими, какими их видел в своих мечтах черствый и жестокий отец. Следует сказать, что психологически фиаско воспитательных принципов диктата закономерно.
Здесь можно было бы поставить точку, но как не сказать, что диктат в семье далеко не всегда подобен улице с односторонним движением. Ребенок может быть не только объектом, но и субъектом диктатуры.
Существуют семьи, в которых ребенок является настоящим маленьким тираном. Вообще-то нередко это происходит в семьях, где ребенок долго болеет и родители, проникнутые жалостью и состраданием, готовы сделать все, чтобы компенсировать то, чего лишила его болезнь. Или это может быть долгожданный ребенок, родившийся в семье немолодых родителей, потерявших надежду на потомство. Как правило, отказа такому малышу не бывает ни в чем, любые его требования безоговорочно выполняются.
Через год или два после запомнившегося нам обеда мы, ребята этого двора, ушли на фронт. Многие не вернулись. Не вернулся и Борька (именем Героя Советского Союза, гвардии старшего лейтенанта Бориса Николаевича Дмитриевского названа наша улица). Не вернулся и Владимир Р-ский. Мать ненамного пережила сына и мужа (последний умер перед самой войной). Осталась на втором этаже выморочная квартира. Новые жильцы рассказали, что в комоде нашли письмо, где сообщалось о смерти Р-ского: по приговору военного трибунала расстрелян за трусость и дезертирство.
Я далек от мысли связывать напрямую тираническое поведение сына в отношениях с близкими и тягчайшее воинское преступление. Но черты личности подлеца вылепливались его семьей на глазах окружающих на протяжении ряда лет, и помнится, никого не удивило тогда, в 1945, что Владимир Р-ский один на всю нашу округу погиб не славной, а позорной смертью.
Что такое диктат в тактике семейного воспитания ответ
Ожидайте
Перезвоните мне
Ваш персональный менеджер: Маргарита
Ответственная и отзывчивая! 😊
Аннотация: Давайте рассмотрим, чем отличается каждый из этих подходов к воспитанию, и как они отражаются на формировании личности ребенка.
Статья:
Большинство педагогов сходятся во мнении, что семья как первичный институт социализации, оказывает наибольшее влияние на формирование личности ребенка. Именно взаимоотношения с родными и близкими позволяют ему осваивать новые образцы поведения и познавать окружающий мир. При этом в процессе воспитания своих детей родители, как правило, используют одну (или сразу несколько) из основных тактик семейного воспитания:
Давайте рассмотрим, чем отличается каждый из этих подходов к воспитанию, и как они отражаются на формировании личности ребенка.
ДИКТАТ
Понятное дело, что большинство родителей не стремятся намеренно стать диктаторами. Обычно такое происходит из-за чрезмерного стремления сделать сына или дочь послушным, ведь именно это, по их мнению, одна из важнейших задач в воспитании.
Выдвигая постоянные требования, такие мамы и папы совершенно забывают о проявлении уважения к ребенку, часто допускают грубость, совершенно игнорируют его мнение и интересы. Таким образом, диктаторский подход подавляет у детей стремление к проявлению инициативности и чувство собственного достоинства.
Со временем ребенок, выросший в семье диктаторов, начинает откровенно ненавидеть своих родителей! И в некоторых случаях это проявляется не только во вспышках грубости и бунтарстве, но и в применении физической силы по отношению к родителям и окружающим людям, которые пытаются навязать свое мнение.
Педагоги и психологи считают, что авторитарность родителей приемлема, но в определенной мере. И это всегда должно сочетаться с доверием и уважением к ребенку.
ОПЕКА
Несмотря на кажущуюся диаметральную противоположность, воспитательная тактика в виде опеки схожа с диктатом. Просто вместо чрезмерной требовательности, выступает чрезмерная любовь к ребенку и его всесторонняя опека. Все решения принимают родители: как ребенку одеться, с кем гулять, что кушать. В ранние годы, когда у детей появляется своеобразный импульс «Я сам», при чрезмерной опеке со стороны родителей стремление к самоидентификации у ребенка уступает безразличию – «пусть решают мама и папа».
В итоге, дети становятся безвольными и в будущем могут испытывать трудности в решении даже самых простых жизненных вопросов. Ярче всего результат опеки проявляется в подростковом возрасте, когда ребенок хочет быть самостоятельнее и испытывает потребность в самоутверждении, а постоянная родительская забота только мешает ему в этом. И когда он начинает бунтовать, родители расценивают такое поведение как проявление неуважения и неблагодарности.
В разумных пределах опека может нести и положительный эффект, но только в том случае, когда она приобретает характер принуждения детей к ответственности и самостоятельности.
КОНФРОНТАЦИЯ
Эта тактика предполагает позицию невмешательства и нагнетания вражды между членами семьи. Родители не особо интересуются жизнью детей, но при каждом случае подмечают их недостатки и допущенные ошибки. При этом чаще всего общение между членами семьи сопровождается раздраженностью, высказыванием взаимных обид и злорадством, относительно неудач других членов семьи. Что самое интересное, выбранную ими тактику конфронтации с собственным ребенком они объясняют очень просто: «Мы стремимся воспитать сильную личность, которая умеет за себя постоять» и «Кто, как не мы, укажет ему на его недостатки и ошибки».
Естественно, такой стиль воспитания обязательно оставит на характере ребенка негативный отпечаток. С возрастом он начнет отплачивать родителям той же монетой, отвечая на холодность и непонимание равнодушием и грубостью.
Подобное сосуществование, с точки зрения педагогики, неприемлемо. Родители должны постоянно интересоваться жизнью ребенка и поддерживать его как в начинаниях, так и в сложных жизненных ситуациях.
МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ
Позиция родителей, предпочитающих мирное сосуществование со своим ребенком, сводится к следующему: «Пусть привыкает быть самостоятельным, я в его дела не вмешиваюсь». В такой семье родители работают, дети учатся – все заняты своими делами и не особо интересуются жизнью других членов семьи. Зачастую это обусловлено не столько занятостью родителей, сколько неумением и нежеланием общаться с ребенком.
В подобной семье, как правило, вырастает индивидуалист, для которого семья не являются «домашним очагом» и не имеет особой ценности. Не получив родительского тепла, он не сможет делиться им с другими и проявлять заботу о близком человеке.
СОТРУДНИЧЕСТВО
Самым оптимальным вариантом детско-родительских отношений, среди описанных нами тактик семейного воспитания, многие эксперты называют сотрудничество. В этом случае черты индивидуалиста преодолеваются, уступая место чертам коллективиста. Ребенок чувствует себя членом семьи, участвует в ее делах и принятии решений.
Однако родителям нельзя забывать, что поддержка должна исходить не только с их стороны (помощь в учебе, обучение трудовым навыкам, поддержка в затруднительных обстоятельствах), но и со стороны ребенка. Это не значит, что нужно постоянно забивать ему голову взрослыми проблемами. Необходимо просто предоставлять ему возможность принимать самое активное участие в решении какого-либо важного вопроса для семьи (например, выбор места отдыха, выбор мебели, определение места жительства и т.д.).
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Если вы уже придерживаетесь (или планируете придерживаться) какой-либо определенной тактики воспитания (возможно даже не упомянутой нами), это не говорит о том, что вы не можете взять что-то полезное от других тактик. Например, от диктата можно взять умение быть авторитетом для ребенка, от опеки – проявление заботы, от конфронтации – умение вовремя указать на ошибки, от сосуществования – развитие самостоятельности, от сотрудничества – поддержка друг друга во всех начинаниях.
Главное, найти гармоничный баланс между самостоятельностью и опекой, авторитарностью и вседозволенностью, требовательностью и взаимоуважением.
Пять тактик семейного воспитания
Можно условно выделить пять линий развития семейных отношений, типов социально-психологического климата семьи и соответственно тактик семейного воспитания. Хотя, конечно, существует множество переходных, стертых, промежуточных модификаций и вариантов.
Я позволил себе использовать для этой типологии термины, которые более привычны для дипломатов и политологов, военных и профессоров военных академий, чем педагогов и родителей, и, тем не менее, весьма точно характеризуют интересующие нас явления: диктат, опеку, конфронтацию, мирное сосуществование на основе невмешательства и сотрудничество.
Мы не имели в виду ничего подобного, используя термины «тактика», «стратегия», хотя и такая борьба иной раз имеет место. Бороться можно не только с кем-то, но и, что особенно важно, за что-то и во имя чего-то.
Родители борются за то, чтобы их дети выросли такими, какими они хотят их видеть, и эта борьба не против детей, а за них. Тактика такой борьбы может быть весьма и весьма различная: удачная или неудачная, правильная или ошибочная, умелая или неумелая, научно обоснованная или антинаучная. Эта тактика соответствует типу семейных отношений и, в конечном счете, ими порождается. Вот об этом и пойдет речь дальше.
Этот тип семейных отношений многократно и ярко описан на страницах художественной литературы. Мистер Домби у Чарльза Диккенса, старик Карамазов у Ф. М. Достоевского, Евграф Ширяев из рассказа А. П. Чехова «Тяжелые люди», Джеймс Броуди у Арчибальда Кронина и вереница других столь же деспотичных отцов, годами тиранящих свои семьи, могли быть здесь превосходными иллюстрациями.
Однако с развитием цивилизованного общества все дальше уходят те крайние проявления семейного деспотизма, которые питали сюжетами и типажами многих писателей. И все-таки нельзя утверждать, что вопрос исчерпан. Диктат в семье, где одни ее члены подавляют у других самостоятельность, инициативу, чувство собственного достоинства, и сейчас может проявляться в формах, быть может, не столь резких, но достаточно определенных.
Знаменательно, что описанные мастерами художественной прозы истории семейных диктатур всегда кончались крахом всех надежд и планов тиранов. Плачевен конец тирании мистера Домби. И дело не только в смерти Поля и уходе Флоренс. Дети сформировались совсем не такими, какими их видел в своих мечтах черствый и жестокий отец. Следует сказать, что психологически фиаско воспитательных принципов диктата закономерно.
Здесь можно было бы поставить точку, но как не сказать, что диктат в семье далеко не всегда подобен улице с односторонним движением. Ребенок может быть не только объектом, но и субъектом диктатуры.
Существуют семьи, в которых ребенок является настоящим маленьким тираном. Вообще-то нередко это происходит в семьях, где ребенок долго болеет и родители, проникнутые жалостью и состраданием, готовы сделать все, чтобы компенсировать то, чего лишила его болезнь. Или это может быть долгожданный ребенок, родившийся в семье немолодых родителей, потерявших надежду на потомство. Как правило, отказа такому малышу не бывает ни в чем, любые его требования безоговорочно выполняются.
— Вовочка, иди обедать!
Молчание. Снова тот же голос:
— Вовочка! Мы тебя ждем!
Никто не отзывается. В голосе женщины звучит отчаяние:
— Суп остынет, Вовочка. Иди домой.
От стайки ребят отделяется веснушчатый подросток и, глядя наверх, кричит:
— Не буду! Не хочу! Отстань!
— Но, Вовик, ты же сегодня плохо завтракал! Я тебя жду. Иди домой, пожалуйста, Вовочка!
Опять молчание. Вовочка (его уличное прозвище Японец) колупает ногтем цементный шов стены и, наконец, принимает решение:
— Давай суп сюда! Здесь буду есть!
— Ну, как же так, Вовочка. Это же неудобно. Зачем же. Ну, хорошо, я сейчас тебе вынесу тарелку.
Последовал самоуверенный ответ:
— А ты погляди, что будет, а после говори.
Сын лучше знал свою мать. Вскоре из окна медленно поползла вниз удивительно ловко обвязанная бечевкой тарелка супа (именно тарелка! Я хорошо помню) и утвердилась на коленях усевшегося на корточки мальчика. Таким же путем были спущены хлеб и ложка, завернутые в большую салфетку.
Он лениво хлебал суп и на удивленные возгласы товарищей обронил гордо:
— А она у меня дрессированная. Не то что ваши.
И тогда один из ребят, Борька, с криком: «Какой же ты гад!», ударом ноги выбил у него тарелку и съездил по физиономии. Тот с ревом убежал домой. Ребята разошлись, опасливо поглядывая на окна второго этажа.
Через год или два после запомнившегося нам обеда мы, ребята этого двора, ушли на фронт. Многие не вернулись. Не вернулся и Борька (именем Героя Советского Союза, гвардии старшего лейтенанта Бориса Николаевича Дмитриевского названа наша улица). Не вернулся и Владимир Р-ский. Мать не намного пережила сына и мужа (последний умер перед самой войной). Осталась на втором этаже выморочная квартира. Новые жильцы рассказали, что в комоде нашли письмо, где сообщалось о смерти Р-ского: по приговору военного трибунала расстрелян за трусость и дезертирство.
Я далек от мысли связывать напрямую тираническое поведение сына в отношениях с близкими и тягчайшее воинское преступление. Но черты личности подлеца вылепливались его семьей на глазах окружающих на протяжении ряда лет, и помнится, никого не удивило тогда, в 1945, что Владимир Р-ский один на всю нашу округу погиб не славной, а позорной смертью.
Вспоминается остроумная сказка одного из современных писателей. Здесь фигурируют традиционные персонажи: отец, мачеха, родная дочка, падчерица. Конечно, мачеха стремится погубить постылую падчерицу и осчастливить любимую дочку. И, конечно, все это происходит при полном непротивлении отца, души не чающего в злодейке-мачехе. Однако сказка не течет по знакомому руслу.
Мачеха обнаруживает незаурядные способности и, во всяком случае, в социальной психологии семейных отношений превосходно ориентируется. Она устраивает так, что на перинах нежится не ее родная дочка, а ненавистная падчерица. Она же, эта падчерица, сладко ест, сладко пьет да на сводную сестрицу покрикивает. А та весь день в работе и в лесу, и в поле, и дома. Коварный план приносит свои плоды. Как и следовало ожидать, появляется прекрасный принц и, конечно же, влюбляется в скромную, работящую и умную мачехину дочку и со смехом отворачивается от падчерицы, дурехи, бездельницы и сладкоежки.
Что же, эта сказка имеет глубокий смысл и неплохо иллюстрирует возможные плоды опеки как системы воспитания.
Родители, которые постоянно озабочены тем, чтобы на их дитя не свалились какие-либо житейские трудности, чтобы не него, упаси боже, не дунул ветер повседневности, чтобы его не продуло в парной атмосфере семейной оранжереи, фактически делают всю работу за него. Они, по существу, отказываются подумать о серьезной подготовке подростка к столкновению с реальностью за порогом родного дома. А, следовательно, оказывают дурную услугу родному дитяти, которому, скажем прямо, никто в дальнейшем, кроме них, подстилать перинку не станет.
Но вот интересное обстоятельство. По данным психологических наблюдений, именно эта категория подростков дает наибольшее число срывов и «восстаний» в переходном возрасте. Как раз эти дети, которым, казалось бы, и жаловаться не на что, настолько вольготно они устроились в семейном гнездышке, начинают бунтовать против родительской опеки. В чем дело? Неблагодарность? Но она тоже должна иметь свои объяснения. Что же еще?
Однако объяснить это не так уж трудно. Как свидетельствуют данные возрастной психологии, центральным новообразованием в подростковом возрасте становится формирующееся «чувство взрослости», стремление если не быть, то во всяком случае считаться взрослым. Возникающая новая жизненная позиция подростка, который всячески стремится утвердить свою независимость, вступает в противоречие с повседневной опекой, и это становится почвой, порождающей конфликты и протест.
Конечно, взрослому человеку крайне трудно преодолеть инерцию сложившихся отношений с детьми. Многие рассуждают так: «Какой же он взрослый, он и сегодня как следует шею и уши вымыть не умеет», «Взрослый, а копейки в жизни не заработал самостоятельно». Так-то оно так, да только взрослость эта меряется с двух сторон разными мерками.
Этот или какой-либо другой, подобный внутренний монолог произносит не один мальчишка, которому родители дают понять, что он все еще нуждается в опеке. Бесспорно, и он далек от объективности, и реально у него не так уж много оснований претендовать на права взрослого. И все-таки равновесие в семье восстановится только в том случае, если стороны найдут формы разумного компромисса, и отец и мать отнесутся с должным уважением к правам взрослеющего члена их семейства.
Но ведь должен существовать и оптимальный вид тактики семейного воспитания. Да, это сотрудничество. Именно в ситуации сотрудничества преодолевается индивидуализм ребенка, формируются черты коллективиста. А это уже предполагает, что семья обретает особое качество, становится группой особого типа, превращается в коллектив.
Сотрудничество должно стать предметом специального анализа социальной психологии в контексте проблемы коллектива.
Именно такой способ организации связей старшего и младшего поколений, как сотрудничество, представляется оптимальным, а уж никак не опека, невмешательство и сосуществование.
Но можно ли говорить о сотрудничестве мужчины и женщины, к примеру, в возрасте 33-36 лет, и двенадцатилетней девочки, их дочери. Казалось бы, сотрудничество явно не на равных. Но думается, что здесь нет противоречия. Мне не хотелось бы ограничиваться пересказом хорошо известных по нашей популярной педагогической литературе примеров успешного участия детей в домашнем труде (посильная уборка, закупка продуктов, мытье посуды, уход за младшими братьями и сестрами и т. п.). Это, конечно, существенная сторона совместной деятельности, и упускать ее нельзя.
Гармония семейных отношений предполагает взаимность в проявлении соучаствования. Конечно, родители, как правило, предлагая ребенку сотрудничество и поддержку в делах (помогая ему учиться, обучая трудовым и спортивным навыкам, разделяя с ним ответственность в затруднительных обстоятельствах и т. п.), обнаруживают «соучаствование». Однако всегда ли оно присуще адресату родительских эмоций? К сожалению, далеко не всегда ребенок отвечает взаимностью.
Уместно вспомнить книгу К. Чуковского «От двух до пяти». Малыш восторженно выкрикивает только что рожденные им стихотворные строки: «Бим, бом, тили, тили, нашу маму сократили!» Это, конечно, очень смешно, но за этой очаровательной наивностью ребенка проступает жизненный драматизм ситуации, мимо которой мама, очевидно, провела сына, тщательно закрыв ему рукой глаза, оставила его равнодушным и бесчувственным.
Так завязывается соучаствование, без которого немыслимо сотрудничество поколений. Семья, три-четыре человека, соединенных родственными связями, могут стать, а могут не стать коллективом в зависимости от того, какой характер приобретут их отношения, будет ли это конфронтация, сосуществование или соучаствование и сотрудничество.
Он говорил мне примерно так: «Ну, о каком сотрудничестве может идти речь, когда семья разрастается до двузначного числа. Сотрудничество означает сочувствие, жалость друг к другу, особую чуткость и, главное, действенную помощь. Без этого сотрудничество немыслимо. А вы помните эксперименты Латейна (известный западный психолог)? Он доказал экспериментально, что чем больше свидетелей у чужого несчастья, тем меньше у жертвы шансов на получение помощи. Каждый, по-видимому, полагает, что другой должен позаботиться о пострадавшем.
Пришлось мне поспорить. Да, эксперименты Б. Латейна хорошо известны, и брать их чистоту под сомнение я считаю невозможным. Под сомнение я беру возможность делать далеко идущие выводы из этих экспериментов. Отечественные психологи имели уже не раз основания утверждать, что результаты экспериментов, проводимых на случайных группах людей, не должны распространяться на коллективы.
Диктат — тактика семейного воспитания
Этот тип семейных отношений многократно и ярко описан на страницах художественной литературы. Мистер Домби у Чарльза Диккенса, старик Карамазов у Ф. М. Достоевского, Евграф Ширяев из рассказа А. П. Чехова «Тяжелые люди», Джеймс Броуди у Арчибальда Кронина и вереница других столь же деспотичных отцов, годами тиранящих свои семьи, могли быть здесь превосходными иллюстрациями.
Однако с развитием цивилизованного общества все дальше уходят те крайние проявления семейного деспотизма, которые питали сюжетами и типажами многих писателей. И все-таки нельзя утверждать, что вопрос исчерпан. Диктат в семье, где одни ее члены подавляют у других самостоятельность, инициативу, чувство собственного достоинства, и сейчас может проявляться в формах, быть может, не столь резких, но достаточно определенных.
Никто не спорит — родители могут и должны предъявлять требования к своему ребенку, исходя из целей воспитания, норм морали, конкретных ситуаций, в которых необходимо принимать педагогически и нравственно оправданные решения. Но максимальная требовательность старших должна сочетаться с максимальным доверием и уважением к нему — в противном случае требовательность оборачивается грубым давлением, принуждением. Принятая теорией воспитания и восходящая к А. С. Макаренко формула «максимум требовательности — максимум уважения и доверия» является убедительной альтернативой диктату в семейных отношениях.
Знаменательно, что описанные мастерами художественной прозы истории семейных диктатур всегда кончались крахом всех надежд и планов тиранов. Плачевен конец тирании мистера Домби. И дело не только в смерти Поля и уходе Флоренс. Дети сформировались совсем не такими, какими их видел в своих мечтах черствый и жестокий отец. Следует сказать, что психологически фиаско воспитательных принципов диктата закономерно.
Безоглядная авторитарность родителей, игнорирование интересов и мнения ребенка, лишение его права голоса при решении вопросов, к нему относящихся, — все это гарантия катастрофической неудачи формирования его личности. Трудно предсказать судьбу молодого человека, оказавшегося жертвой подобной воспитательной системы. Может быть, вырастет подхалим, приспособленец, трус, может быть — циник, хам, деспот. Может случиться, и выправится под влиянием каких-либо внесемейных влияний, и все обойдется без тяжких последствий.
Но одно можно сказать с полной уверенностью: какие бы цели воспитания ни преследовали родители, придерживающиеся тактики диктата, — не могут же они сознательно планировать воспитание подлеца или хама, — их цели не будут достигнуты, из их сына или дочери получится то, чего они никак не ожидали. Положительный эффект такого воспитания, даже если оно — результат лучших побуждений отца и матери, заведомо нулевой.
Здесь можно было бы поставить точку, но как не сказать, что диктат в семье далеко не всегда подобен улице с односторонним движением. Ребенок может быть не только объектом, но и субъектом диктатуры.
Существуют семьи, в которых ребенок является настоящим маленьким тираном. Вообще-то нередко это происходит в семьях, где ребенок долго болеет и родители, проникнутые жалостью и состраданием, готовы сделать все, чтобы компенсировать то, чего лишила его болезнь. Или это может быть долгожданный ребенок, родившийся в семье немолодых родителей, потерявших надежду на потомство. Как правило, отказа такому малышу не бывает ни в чем, любые его требования безоговорочно выполняются.
Мне вспоминается такая картина. Старый московский дом, асфальтовый дворик почти без зелени. Ребята играют в игру, ныне забытую: «двенадцать палочек» — усложненный вариант пряток. Со второго этажа, из окна раздается женский голос:
— Вовочка, иди обедать!
Молчание. Снова тот же голос:
— Вовочка! Мы тебя ждем!
Никто не отзывается. В голосе женщины звучит отчаяние:
— Суп остынет, Вовочка. Иди домой.
От стайки ребят отделяется веснушчатый подросток и, глядя наверх, кричит:
— Не буду! Не хочу! Отстань!
— Но, Вовик, ты же сегодня плохо завтракал! Я тебя жду. Иди домой, пожалуйста, Вовочка!
Опять молчание. Вовочка (его уличное прозвище Японец) колупает ногтем цементный шов стены и, наконец, принимает решение:
— Давай суп сюда! Здесь буду есть!
— Ну, как же так, Вовочка… Это же неудобно. Зачем же… Ну, хорошо, я сейчас тебе вынесу тарелку.
Женщина сдается. Не тут-то было. Новый приказ заставляет ее высунуться из окна, а мальчишек подойти поближе:
— Спускай суп ко мне! На веревке!
Ребята замерли: что будет?
— Японец, ты что, спятил? Да тебя сейчас… — бросил один из них.
Последовал самоуверенный ответ:
— А ты погляди, что будет, а после говори.
Сын лучше знал свою мать. Вскоре из окна медленно поползла вниз удивительно ловко обвязанная бечевкой тарелка супа (именно тарелка! Я хорошо помню) и утвердилась на коленях усевшегося на корточки мальчика. Таким же путем были спущены хлеб и ложка, завернутые в большую салфетку.
Он лениво хлебал суп и на удивленные возгласы товарищей обронил гордо:
— А она у меня дрессированная… Не то что ваши!…
И тогда один из ребят, Борька, с криком: «Какой же ты гад!», ударом ноги выбил у него тарелку и съездил по физиономии. Тот с ревом убежал домой… Ребята разошлись, опасливо поглядывая на окна второго этажа.
Через год или два после запомнившегося нам обеда мы, ребята этого двора, ушли на фронт. Многие не вернулись. Не вернулся и Борька (именем Героя Советского Союза, гвардии старшего лейтенанта Бориса Николаевича Дмитриевского названа наша улица). Не вернулся и Владимир Р-ский. Мать ненамного пережила сына и мужа (последний умер перед самой войной). Осталась на втором этаже выморочная квартира. Новые жильцы рассказали, что в комоде нашли письмо, где сообщалось о смерти Р-ского: по приговору военного трибунала расстрелян за трусость и дезертирство…
Я далек от мысли связывать напрямую тираническое поведение сына в отношениях с близкими и тягчайшее воинское преступление. Но черты личности подлеца вылепливались его семьей на глазах окружающих на протяжении ряда лет, и помнится, никого не удивило тогда, в 1945, что Владимир Р-ский один на всю нашу округу погиб не славной, а позорной смертью.
Маленький деспот, привыкший не встречать сопротивления своему диктату в семье, за ее пределами, как правило, никаких привилегий не имеет и должен приспосабливаться и ловчить. Это ведет к своеобразному раздвоению личности. В нем уживаются жестокость к одним и заискивание перед другими, грубость и трусость, зазнайство и униженность. Как легко становится такой человек лицемером и предателем — он жалеет только себя и только себя любит. Трудно сказать, что хуже: деспотизм сверху или деспотизм снизу. Оба хуже!