Что может выражать заглавие произведения
Что в себе несет заглавие текста?
Роль заглавия велика.
Заглавие называет текст, ориентируясь на его тему, как бы отвечает на вопрос: о чем текст.
Заглавие отделяет один текст от другого. Структурирует текст.
Нередко мы понимаем заглавие только после прочтения всего текста. Примерами таких текстов могут стать «Мертвые души», «Грозовой перевал».
С. Кржижановский писал о заголовке: «Это не шапка, а голова, которую извне к телу не приладишь».
За счет повторов заглавия в целом тексте или отдельных его компонентах, произведение «скрепляется», организуется. Например, в повести П. Проскурина «Судьба» заглавное слово повторено более 20 раз. Причем не просто повторяется, а в разных значениях, в разном контекстном окружении.
Заглавие — это графически выделенная часть текста, его порог, граница. В заглавие, кроме самого названия, можно включать и имя автора, место и год издания и даже эпиграф.
В краткой словесной формуле названия текста «свернут» авторский замысел, текст «сжат». Есть стихотворения без названия и тогда заглавием условно считают его первую строку. Интересно, что вплоть до 18 века произведения были безымянные, так как труд писателя долгое время считался недостойным, особенно для лиц благородного происхождения. Об этом могут свидетельствовать названия типа «Мои безделки» (Н.М. Карамзин, И. Дмитриев), этим частично можно объяснить наличие псевдонимов (В. Даль — Казак Луганский, — А. Белый). Автор как бы завоевывал себе право быть и под словесной характеристикой: «Письма русского путешественника по Европе» (1802). «Плуг и соха: писано степным дворянином» (1806).
Нередко мы встречаем ассоциативные заглавия с аллюзиями и реминисценциями: «Леди Макбет Мценского уезда» (Н.С. Лесков), «Гамлет» (Е. Винокуров), «Эвридика», «Эсхил» (А. Тарковский).
«Война и мир» Л. Толстого, видимо, ориентировано на реплику Пимена из пушкинского «Бориса Годунова»: «Описывай, не мудрствуя лукаво, все то, чему свидетель в жизни будешь — войну и мир, управу государя…»
Интересны заглавия с заложенной контрастностью: «Медный всадник», «Каменный гость», «Барышня-крестьянка» (А.С. Пушкин), «Живой труп» (Л.Н. Толстой).
В начале чтения почти каждое название воспринимается как тема произведения, а потом после глубокого прочтения, оно наполняется концептуальным смыслом, отражающим интерпретацию авторского замысла.
Читальный зал
Исследования и монографии
О словарях, «содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации»
Варианты русского литературного произношения
Динамика сюжетов в русской литературе XIX века
Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа
К истокам Руси
О языке Древней Руси
Не говори шершавым языком
Доклад МИД России «Русский язык в мире» (2003 год)
Конкурсные публикации
 |  |
Заголовок
Заголовок – это текстовый знак, являющийся обязательной частью текста и имеющий в нем фиксированное положение. Это, бесспорно, сильная позиция любого текста (или даже «самая сильная» [Кожина 1986, с. 3]).
Как знак заголовок проявляет семантическую и семиотическую нестабильность:
– принадлежит тексту и предназначен к функционированию вне текста (Н. А. Веселова);
– представляет текст и одновременно замыкает его;
– по своему содержанию «стремится к тексту как к пределу, а по форме – к слову» (Н. А. Фатеева);
– проспективно выполняет по отношению к целому тексту тематическую функцию (номинация), ретроспективно – рематическую (предикация) (И. Р. Гальперин);
– именует текст, отсылая к нему, и вместе с тем является семантической сверткой всего текста (С. Кржижановский) и т. д.
Эти и другие свойства заголовка реализуются при выполнении им двух функций – интертекстуальной и внутритекстовой.
Интертекстуальная функция заголовка основывается на его формально-семантической автономности, а также относительной самопонятности и обусловлена тем обстоятельством, что все художественные тексты на сегодняшний день образуют несчетно-большое множество.
Эккерман, знаменитый собеседник Гёте, вспоминает: «Если вдуматься, – сказал я, – то ведь стихотворение всегда возникает без заглавия и без заглавия остается тем, что оно есть, значит, без такового можно и обойтись.
– Обойтись без него, конечно, можно, – сказал Гёте, – древние вообще никак не называли своих стихов. Заглавие вошло в обиход в новейшие времена, и стихи древних получили названия уже много позднее. Но этот обычай обусловлен широким распространением литературы, – давать заглавия произведениям нужно для того, чтобы отличать одно от другого» [Эккерман 1981, с. 216]. Заголовок, следовательно, это шаг автора навстречу получателю, и если автор его не сделал, читатель в большинстве случаев сам озаглавливает чужой текст (типичный пример – поэтические тексты, озаглавленные по первой строке).
В своей интертекстуальной функции заголовок служит для ориентации во множестве текстов. В свою очередь, множество заголовков предназначено для употребления отдельно от своих текстов (в оглавлениях, библиотечных каталогах, библиографических указателях, различного рода справочниках, списках, объявлениях). Одни из них способствуют созданию читательской проекции текста, другие, выраженные, например, именами собственными, не являющимися «культурными символами», – нет. Поэтому заголовок с позиции получателя, незнакомого с текстом, должен быть отнесен к индексальным знакам (в число которых входит, как известно, имя собственное) – указывает на текст (референт), но не характеризует его. Для более точного указания к заголовку – имени текста – добавляют имя автора, что особенно удобно при наличии одинаковых заголовков у двух и более авторов. В этом качестве заголовок может вступать в отношения, сходные с синонимией. Существует немало текстов, озаглавленных одинаково, например, едва ли не у всех русских поэтов XIX века есть тексты с заглавием «Сон», «Возвращение» есть у Брюсова, Бальмонта, Платонова. три поэтических текста А. Белого озаглавлены одинаково – «Утро», тексты с тем же заголовком встречаются у Рубцова, Некрасова, Заболоцкого и других, у Фета две «Осени» и т.п. И если мы не знакомы с их содержанием, то у нас есть основание лишь предполагать наличие каких-то различий между подобными текстами.
«Перед» текстом заголовок в функции условного знака лишь «намекает» на содержание текста (ведь речь по большому счету пойдет не об обрыве как таковом), а в функции индексального – указывает на текст как на физическое тело (ведь получатель еще не знает о содержании текста, видя лишь совокупность графических знаков). «После» текста, когда имеется уже версия его цельности, заголовок сообщает своим преображенным значением о содержании текста и указывает также на содержание, а не на «тело» текста. Таким образом, в обоих случаях заголовок – метатекстовый знак, но с различными референтами.
Поэтому многие авторы предпочитают давать окончательные заголовки своим текстам по завершении работы над ними:
«Для меня самое трудное придумать название для написанной вещи. Почти все мои вещи, за исключением „Крушения республики Итль“ и „Седьмого спутника“, названы не мной, а близкими людьми, товарищами во время чтения. И в данном случае „Разлом“ пошел в театр без названия, а название было придумано театром. Когда я сказал, что пьеса без названия, мне предложили: там встречается слово „разлом“, дайте пьесе это название. Я согласился.» [Лавренев 1984, с. 39].
Ср. также: «Я люблю заглавие, чтобы оно было живо и в самом себе рекомендовало содержание живой повести» [Лесков 1958]. Кажется, что такая «рекомендация» возможна лишь в том случае, когда текст повести, всегда достаточно сложный и пространный, уже завершен.
В этом свете показательна история с заглавием одного рассказа А. П. Платонова. В 1945 году он написал киносценарий под названием «Семья Иванова», в котором повествуется о возвращении с войны солдата Иванова. «Идея пьесы ясна, – говорит А. П. Платонов. – Она заключается в изображении того, каким путем можно преодолеть одно из самых опасных последствий войны – разрушение семьи, где найти нравственную силу, которая сможет противостоять губительным страстям людей, и где найти источники их истинной любви. » [Платонов 1994, с. 457]. Сценарий, однако, был отвергнут. Платонов пишет на его основе рассказ «Семья Иванова», который публикует в журнале «Новый мир» (№ 10-11 за 1946 год). Сразу же за «Семьей Иванова» (с. 97-108) в этом номере «Нового мира» следует рассказ Александра Письменного «Возвращение» (с. 108-115), где, как и у Платонова, речь идет о возвращении солдата с войны и о проблемах, которые ему приходится преодолевать, чтобы вернуться к мирной жизни в своей семье. Во всех последующих изданиях, прижизненных и посмертных, «Семья Иванова» фигурирует под заглавием «Возвращение». Здесь нет плагиата и оригинальность текста не утрачена, так как семантика ВОЗВРАЩЕНИЯ мотивируется всем текстом, заимствуется только план выражения заглавия, равный форме языковой единицы (лексемы). В то же время заглавие – знак текстовый и как таковой безразличен к повтору, «поскольку у заглавий различных художественных произведений будет разная предикация» [Кожина 1986, с. 14].
Наиболее полно знаковый статус заголовка может быть определен только «после цельности», когда выяснены его связи со всем текстом. До этого заголовок – текстовый знак по преимуществу в формальном отношении (всегда стоит перед текстом) и указывает на него как на форму, содержание которой неизвестно.
Разумеется, заголовок «до» и «после» цельности – это две крайние позиции данного текстового знака. Заголовок может быть неоднократно повторен в тексте, тогда он выполняет функцию связности, сходную более всего с именами собственными. Его повторы в начале текста имеют, как правило, тематический характер, в конце – рематический.
Кроме того, повторяясь в тексте и, возможно, варьируясь в этих своих повторах, заголовок участвует в процессах не только когезии, но макросвязности и цельности. С позиции получателя он активен относительно своего текста – обозначает в читательской проекции то, что создается при его участии. Происходит как бы самоорганизация, самоописание целого текста в диалоге между заголовком и его текстом-референтом.
Подытожим сказанное на примере.
NECESSITAS, VIS, LIBERTAS
Высокая костлявая старуха с железным лицом и неподвижно-тупым взором идет большими шагами и сухою, как палка, рукою толкает перед собою другую женщину.
Женщина эта огромного росту, могучая, дебелая, с мышцами, как у Геркулеса, с крохотной головкой на бычачьей шее – и слепая – в свою очередь толкает небольшую, худенькую девочку.
У одной этой девочки зрячие глаза; она упирается, оборачивается назад, поднимает тонкие, красивые руки; ее оживленное лицо выражает нетерпенье и отвагу. Она не хочет слушаться, она не хочет идти, куда ее толкают. и все-таки должна повиноваться и идти.
Necessitas, Vis, Libertas.
Кому угодно – пусть переводит.
[Тургенев 1982, с. 149]
Грамматическая связность трех абзацев строга, проста и статична. От первого абзаца к третьему увеличивается их объем и синтаксическая сложность. Между собой они связаны простой линейной прогрессией, которую упрощенно представим так:
Относительная автономность заголовка и его обязательность для текста позволяют говорить о нулевой форме выражения заголовка в тех случаях, когда он не представлен «материально». Хотя говорить об отсутствии заголовка можно, имея под ним в виду только языковой знак. Его может и не быть, но тогда начало текста обозначено как-то иначе: пробелом, параграфемами, цифрами, другими неязыковыми знаками. Заголовок – знак верхней границы текста, которая важнее других, поэтому его не может не быть 2 (в то же время нижняя граница, конец текста, зачастую специальными знаками не обозначается).
При анализе текста с заголовком, выраженным неязыковым знаком, возникает необходимость в реконструкции вариативного (возможного) вербального аналога. В большинстве случаев это касается и поэтических текстов, озаглавленных своей первой строкой, и текстов, озаглавленных знаком какой-либо вторичной семиотической системы.
В некотором смысле получатель всегда «восстанавливает» заголовок текста – либо только в семантическом аспекте, либо в формально- семантическом, когда заголовок представлен нулевой формой знака. Процедура такого восстановления (в ее теоретическом осознании) обусловлена свойствами заголовка как текстового знака, образующего сильную позицию.
1 Последнее предложение Кому угодно – пусть переводит не входит в референтное пространство подзаголовка (см. раздел » Метатекст в тексте «).
2 На свойстве обязательности данного текстового знака основаны различные «текстовые игры»; ср., например, многочисленные тексты «Без заглавия», любопытную книгу Р. Смаллиана «Как же называется эта книга?» и следующую книгу того же автора: «Эта книга никак не называется»; «Несобранные произведения» М. Цветаевой (München, 1971), «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты» (М.-Л., 1935) и т. п.
Заглавия как средство воплощения авторского замысла (на примере произведений, включенных в программу 10 класса)
Заглавия как средство воплощения авторского замысла
(на примере произведений, включенных в программу 10 класса)
Названия могут выражать основную тему произведения, определять важнейшую сюжетную линию, указывать на главный конфликт. Особый интерес к заглавию объясняется не только уникальным положением в тексте, но и многообразием его функций.
Выделяется пять основных функций заглавия:
1) номинативная. Это исторически сложившаяся исходная функция, так как заглавия возникли, чтобы обозначить, назвать текст. Она объединяет все названия, независимо от их типа и индивидуальных особенностей;
2) информативная (коммуникативная). Эта функция тоже универсальна: всякое заглавие, так или иначе, информирует читателя о тексте;
3) разделительная. Заглавие выделяет текст из окружающего пространства. Осуществление этой функции происходит в основном за счет графических средств: заглавие печатается перед текстом, выделяется шрифтом, цветом и т. п.;
4) экспрессивная. Заглавие может выявлять авторскую позицию, а также психологически готовить читателя к восприятию текста.
5) рекламная. Заглавие должно привлечь внимание, заинтересовать читателя. С ростом количества издаваемых книг рекламная функция приобретает все большее значение.
Соотношение этих функций зависит от особенностей каждого конкретного текста, жанра, к которому он тяготеет, и так далее.
Рассмотрим особенности заглавий художественного произведения, если в название помещены:
1.Имя героя произведения («Рудин» И.С. Тургенева).
2.Художественная деталь, характеризующая главного героя произведения («Шинель» Н.В. Гоголя).
3.Пословица, отражающая суть конфликта произведения («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского).
4.Место, где происходят ключевые события произведения («Васюткино озеро» В.П. Астафьева).
5. Главный конфликт в художественном произведении («Горе от ума» А.С. Грибоедова).
6.Проблема, поставленная автором в произведении и разрешаемая им в самом повествовании («Кто виноват» А.И. Герцена).
7.Образ-символ («Двенадцать» А.А Блока).
8.Время, в котором разворачиваются ключевые события художественного произведения («После бала» Л.Н. Толстого).
9.Название многозначное, выражающее многоплановую проблематику произведения («Жизнь и судьба» В.С. Гроссмана).
10. Характеристика героя, типичная черта персонажа («Идиот» Ф.М. Достоевского).
В нашей работе мы будем использовать вторую классификацию заглавий, поскольку она больше отвечает анализу литературного текста.
Заглавие осмысляется как элемент текста, способный к самостоятельному существованию «кратчайшего из кратких рассказов о книге» [1, с.21]. Важная роль отводится заглавию в структуре текста, так как оно связано с образами, сюжетом и текстом в целом.
Первый тип заглавий, наиболее распространенный в литературе.
В заглавии может заключаться характеристика героя или типичная черта персонажа, например, «Очарованный странник» (Н.С. Лесков), «Человек в футляре» (А.П. Чехов). Название произведений напрямую связано с их содержанием. Среди данного типа заглавий можно выделить такие, в название которых будет вынесено не имя главного героя, а то, как его называют другие персонажи в произведении: «Анна на шее», «Дама с собачкой», «Ионыч» (А.П. Чехов). Название «Дама с собачкой» обозначает начальную экспозиционную ситуацию, «Ионыч» – финальную. Для главного героя Анна Сергеевна сначала только новое лицо – дама с собачкой. Когда-то молодого доктора Старцева после долгих лет жизни горожане станут называть Ионыч, что ему, утратившему лучшие человеческие качества, подходит больше.
Заглавие « Попрыгунья » (А.П. Чехов) содержит отсылку к басне И.А. Крылова « Стрекоза и муравей », а повесть «Леди Макбет Мценского уезда» (Н.С. Лесков) – к пьесе В. Шекспира.
Следующий тип заглавий – место, где происходят ключевые события произведения.
Место действия может быть обозначено в заглавии с разной степенью конкретности: вымышленный топоним «Истории одного города» (М.Е. Салтыков-Щедрин) или реально существующие, определенные в общем виде «Невский проспект» (Н.В. Гоголь), «Леди Макбет Мценского уезда» (Н.С. Лесков), «Дом с мезонином», «Палата № 6» (А.П. Чехов). Невский проспект олицетворяет собой жизнь столицы, а Мценский уезд располагался в Орловской губернии, а это уже провинция. Место действия в рассказе «Палата № 6» ограничено пространством одной больничной комнаты, что сближает его со сценическим пространством театра. Выбор автором топонима 1 обычно обусловлен общим замыслом произведения.
В заглавиях может быть выражен главный конфликт художественного произведения, некоторые из них приобрели символическое звучание: «Отцы и дети», «Война и мир», «Преступление и наказание».
Название произведения «Отцы и дети» связано с основным конфликтом или сюжетными коллизиями, разворачивающимися между поколениями. Заглавие «Война и мир» (Л.Н. Толстой) обусловлено спецификой романа-эпопеи. Оно является многозначным, выражающим многоплановую проблематику произведения. Заглавие передает в сжатом виде информационное содержание текста, а сам текст в целом раскрывает сущность этих понятий. Противопоставленные друг другу слова вынесены в сильную позицию, являются многозначными и по мере развертывания повествования постепенно расширяют объем своего значения. Подобное можно сказать и о романе «Преступление и наказание», где сюжетно-драматическое заглавие представляет основную тему, отображенную автором в произведении. Понимание темы, заявленной в заглавии произведения, существенно расширяется по мере развертывания художественного текста, а само заглавие приобретает символическое значение.
Вынесенные в заглавия понятия связаны с категорией времени: в романе-эпопее Л.Н. Толстого обозначены два качества времени, в которое разворачиваются ключевые события, в романе И.С. Тургенева два поколения придерживаются идеалов своего времени.
Несомненно, привлечет внимание читателя заглавие, которое формулирует основную проблему произведения: «Что делать?» (Н.Г. Чернышевский), «Кому на Руси жить хорошо?» (Н.А. Некрасов). Автор ставит задачу с помощью заглавия указать на событие и заинтересовать читателя, используя вопросительные конструкции, которые наводят на оценочные суждения. Название с вопросом требует возвращения к нему после прочтения произведения.
Следующий тип заглавия представляет собой образ-символ: «Гроза» (А.Н. Островский), «Крыжовник», «Вишневый сад» (А.П. Чехов). Деталь не просто выхвачена автором из окружающей персонажей среды (пейзажной, бытовой), она переосмысляется и лишь потом характеризует время и человека, обозначает социальный конфликт. Каждое заглавие приобретает новый, привнесенный автором смысл .
Рассмотренные нами названия произведений XIX века обозначают тему, место действия, имя персонажа и даже его социальную роль. Такие типы заглавий использовались как в предыдущем опыте русской литературы, так и в последующем.
Размышления над ролью заглавий и сделанная нами их классификация по типам могут дополнить занятия по литературе.
Список использованной литературы:
1. Кожина Н.А. Заглавие художественного произведения: Проблемы структурной лингвистики. – М., 1984. – 254 с.
3. Русские писатели XIX век. Библиогр. Слов. В 2ч. Ч.1 А-Л / под ред. П.А. Николаева. – М.: Просвещение, 1990. – 432 с.
4. Русские писатели XIX век. Библиогр. Слов. В 2ч. Ч.2 М-Я / под ред. П.А. Николаева. – М.: Просвещение, 1990. – 448 с.
5. В.В. Художественный текст и художественный мир: проблемы организации. – Алматы: ТОО «Дайк-Пресс», 1996. – 192 с.
6. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения. Вопросы типологии. – Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1987. – 224 с.
7. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 2002. – 437 с.
Что может выражать заглавие произведения
Одним из важнейших компонентов текста является его заглавие. Находясь вне основной части текста, оно занимает абсолютно сильную позицию в нем. Это первый знак произведения, с которого начинается знакомство с текстом. Заглавие активизирует восприятие читателя и направляет его внимание к тому, что будет изложено далее. Заглавие — «это компрессированное, нераскрытое содержание текста. Его можно метафорически изобразить ввиде закрученной пружины, раскрывающей свои возможности в процессе развертывания»[246].
Заглавие вводит читателя в мир произведения. Оно в конденсированной форме выражает основную тему текста, определяет его важнейшую сюжетную линию или указывает на его главный конфликт. Таковы, например, заглавия повестей и романов И. С. Тургенева «Первая любовь», «Отцы и дети», «Новь».
Заглавие может называть главного героя произведения («Евгений Онегин», «Обломов», «Анна Каренина», «Иванов») или выделять сквозной образ текста. Так, в повести А. Платонова «Котлован» именно слово котлован служит формой ключевого образа, организующего весь текст: в котловане люди затеяли «посадить. вечный, каменный корень неразрушимого зодчества» — «общепролетарское здание, куда войдут на вечное справедливое поселение трудящиеся всей земли». «Здание» будущего оказывается страшной утопией, пожирающей своих строителей. В финале повести с образом котлована прямо связаны мотивы смерти и «адской пропасти»: . все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована». Котлован становится символом губительной утопии, отчуждающей человека от природы и «живой жизни» и обезличивающей его. Обобщающий смысл этого заглавия раскрывается в тексте постепенно, при этом семантика слова «котлован» расширяется и обогащается.
Заглавие текста может указывать на время и место действия и тем самым участвовать в создании художественного времени и пространства произведения, см., например, такие заглавия, как «Полтава» А.С. Пушкина, «После бала» Л.Н. Толстого, «В овраге» А.П. Чехова, «Ущелье» И.А. Бунина, «Петербург» А. Белого, «Улица св. Николая» Б. Зайцева, «Осенью» В.М. Шукшина. Наконец, заглавие произведения может содержать прямое определение его жанра или косвенно указывать на него, вызывая у читателя ассоциации с конкретным литературным родом или жанром: «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина, «История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Заглавие может быть связано с субъектно-речевой организацией произведения. Оно в этом случае выделяет или план повествования, или план персонажа. Так, заглавия текстов могут включать отдельные слова или развернутые реплики персонажей и выражать их оценки. Такой прием характерен, например, для рассказов В.М. Шукшина («Срезал», «Крепкий мужик», «Мой зять украл машину дров», «Забуксовал», «Миль пардон, мадам» и др.). При этом оценка, выраженная в заглавии, может не совпадать с авторской позицией. В рассказе В.М. Шукшина «Чудик», например, «странности» героя, вызывающие непонимание окружающих, с точки зрения автора, свидетельствуют о незаурядности героя, богатстве его фантазии, поэтическом взгляде на мир, стремлении в любой ситуации преодолеть власть стандарта и безликость.
Заглавие непосредственно обращено к адресату текста. Не случайно некоторые заглавия произведений представляют собой вопросительные или побудительные предложения: «Кто виноват?» А.И. Герцена, «Что делать?» Н.Г. Чернышевского, «За что?» Л.Н. Толстого, «Живи и помни» В. Распутина.
Таким образом, заглавие художественного произведения реализует различные интенции. Оно, во-первых, соотносит сам текст с его художественным миром: главными героями, временем действия, основными пространственными координатами и др.: «Гусев» А.П. Чехова, «Хаджи-Мурат» Л.Н. Толстого, «Весна в Фиальте» В.В. Набокова, «Юность» Б.К. Зайцева. Во-вторых, заглавие выражает авторское видение изображаемых ситуаций, событий и пр., реализует его замысел как целостность, см., например, такие заглавия, как «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского, «Обыкновенна история» И.А. Гончарова. Заглавие художественного текста в это случае есть не что иное, как первая интерпретация произведения, причем интерпретация, предлагаемая самим автором. В-третьих, заглавие устанавливает контакт с адресатом текста и предполагает его творческое сопереживание и оценку.
В том случае, если доминирует первая интенция, заглавие произведения чаще всего представляет собой имя персонажа, номинацию события или его обстоятельств (времени, места). Во втором случае заглавие обычно оценочно, наконец, «доминирование рецептивной интенции называния обнажает адресованность заглавия воспринимающему сознанию; такое имя проблематизирует произведение, оно ищет адекватной читательской интерпретации»[247]. Примером такого заглавия может служить название рома на Н.С. Лескова «Некуда» или «Дар» В.В. Набокова.
Между заглавием и текстом существуют особые отношения: открывая произведение, заглавие требует обязательного возвращения к нему после прочтения всего текста, основной смысл названия всегда выводится из сопоставления с уже прочитанным полностью произведением. «Как завязь в процессе роста разворачивается постепенно — множащимися и длиннющими листами, так и заглавие лишь постепенно, лист за листом, раскрывает книгу: книга и есть — развернутое до конца заглавие, заглавие же стянутая до объема двух-трех слов книга»[248].
Заглавие находится с текстом в своеобразных тема-рематических отношениях. Первоначально «название является темой художественного сообщения. Текст же по отношению к названию всегда находится на втором месте и чаще всего является ремой. По мере чтения художественного текста заглавная конструкция вбирает в себя содержание всего художественного произведения. Заглавие, пройдя через текст, становится ремой целого художественного произведения. Функция номинации (присвоения имени) текста постепенно трансформируется в функцию предикаци (присвоения признака) текста»[249].
Обратимся, например, к заглавию одного из рассказов Б. К. Зайцева «Атлантида» (1927). Произведение во многом автобиографично: в нем повествуется о последнем годе учебы будущего писателя в Калужском реальном училище и любовно изображается быт старой Калуги. Слово Атлантида в тексте при этом ни разу не используется — оно употреблено только как его первый рамочный знак; в финале же рассказа — в последнем предложении текста, т.е. в его сильной позиции, — появляется обобщающая метафора, коррелирующая с заглавием: Сквозь возбуждение, волнение, впереди была жизнь, через нее идти, она готовила и радости, и скорби. Сзади же Воскресенская и Александра Карловна, и колесо, и Капа, и театр, и улицы со впервые озарившим их видением — все погружалось в глубину легких морей[250]. Текст, таким образом, характеризуется своеобразной кольцевой композицией: заглавие как смысловая доминанта произведения соотносится с его финальной метафорой, уподобляющей прошлое уходящему в глубину вод миру. Заглавие «Атлантида» в результате приобретает характер ремы и по отношению к тексту выполняет функцию предикации: признак, им выделяемый, распространяется на всё изображаемое. Описанные в нем ситуации и реалии сопоставляются с затопленной великой цивилизацией. «В глубину морей» уходят не только годы юности героя, но и тихая Калуга с ее патриархальным бытом, и старая Россия, память о которой хранит повествователь: Так вот течет, проходит все: часы, любовь, весна, малая жизнь малых людей. Россия, вновь, всегда Россия!
Заглавие рассказа, таким образом, выражает авторскую оценку изображаемого и конденсирует в себе содержание произведения. Его предицирующий характер влияет и на семантику других его элементов: только с учетом символического значения заглавия в контексте целого определяется многозначность повторяющегося прилагательного последний и лексических единиц с семантикой «тонуть», «уходить под воду».
Организуя читательское восприятие, заглавие создает эффект ожидания. Показательно, например, отношение ряда критиков 70-х годов XIX в. к повести И.С. Тургенева «Вешние воды»: «Судя по ее заглавию «Вешние воды», иные предполагали, что г. Тургенев затронул опять все еще не вполне решенный и разъясненный вопрос о молодом поколении. Думали, что названием «Вешние воды» г. Тургенев хотел обозначить разлив юных сил, еще не улегшихся в берега. »[251]. Заглавие повести могло вызвать эффект «обманутого ожидания», однако уже следующий за ним эпиграф:
Уточняет смысл названия и направляет восприятие адресата текста. По мере же знакомства с повестью в заглавии актуализируются не только смыслы, выраженные в ней, но и смыслы, связанные с развертыванием образов текста, например: «первая любовь», «пылкость чувств».
Заглавие художественного произведения служит «актуализатором практически всех текстовых категорий»[252]. Так, категория информативности проявляется в отмеченной уже номинативной функции заглавия, которое называет текст и соответственно содержит информацию о его теме, героях, времени действия и др. Категория завершенности «находит свое выражение в делимитативной (ограничительной) функции заголовка, который отделяет один завершенный текст от другого»[253]. Категория модальности проявляется вспособности заглавия выражать разные типы оценок и передавать субъективное отношение к изображаемому в произведении. Так, вуже упоминавшемся рассказе Бунина «Ворон» троп, вынесенный в позицию заглавия, оценочен: в персонаже, называемом вороном, подчеркивается «темное», мрачное начало, а оценка повествователя (для рассказа характерно повествование от первого лица) совпадает с авторской. Заглавие текста может выступать и как актуализатор его связности. В том же рассказе «Ворон» слово-символ, вынесенное в заглавие, неоднократно повторяется в тексте, при этом сквозной образ варьируется, повтор связан с обратимостью» тропов. Сравнение сменяется метафорой, метафора — метафорическим эпитетом, эпитет — метаморфозой.
Наконец, заглавие теснейшим образом связано с текстовыми категориями проспекции и ретроспекции. Оно, как уже отмечалось, 1 направляет читательское внимание, «предсказывает» возможное развитие темы (сюжета): так, для читателя, знакомого с традиционной символикой образа ворона, заглавие рассказа Бунина уже содержит смыслы ‘темный’, ‘мрачный’, ‘зловещий’. Возвращение же адресата текста к заглавию после прочтения произведения обусловливает связь названия с категорией ретроспекции. Обогащенное новыми смыслами, заглавие в аспекте ретроспекции воспринимается как обобщающий знак-«рема», первичная интерпретация текста взаимодействует уже с читательской интерпретацией; целостного произведения с учетом всех его связей. Так, в контексте целого заглавия «Ворон» символизирует не только «темное»,мрачное начало, разлучающее героев, но и беспощадный рок.
Выбор удачного заглавия — результат напряженной творческой работы автора, в процессе которой названия текста могут меняться. Так, Ф.М. Достоевский в ходе работы над романом «Преступление и наказание» отказался от первоначального названия «Пьяненькие», выбрав заглавие, более ярко отражающее философскую проблематику произведения. Заглавию романа-эпопеи «Война и мир» предшествовали отвергнутые затем Л.Н.Толстым названия «Три поры», «С 1805 по 1814 год», «Война», «Все хорошо, что хорошо кончается».
Заглавия произведений исторически изменчивы. Для истории литературы характерен переход от многословных, часто двойных заглавий, содержащих пояснения-«подсказки» для читателя, к кратким, емким по смыслу заглавиям, требующим особой активности в восприятии текста, ср., например, заглавия произведений XVIII— начала XIX в. и XIX—XX вв.: «Плач Юнга, или Нощные Размышления о жизни, смерти и т.д.», «Российский Вертер, полусправедливая повесть, оригинальное сочинение М.С., молодого чувствительного человека, несчастным образом самопроизвольно прекратившего свою жизнь» — «Выстрел», «Дар».
В литературе XIX—XX вв. заглавия в структурном отношении разнообразны. Они обычно выражаются:
1) Одним словом, преимущественно именем существительным в именительном падеже или других падежных формах: «Левша» Н.С. Лескова, «Игрок» Ф.М. Достоевского, «Деревня» И.А. Бунина, «На пеньках» И.С. Шмелева и др.; реже встречаются слова других частей речи: «Мы» Е. Замятина, «Никогда» З. Гиппиус;
2) Сочинительным сочетанием слов: «Отцы и дети» И.С. Тургенева, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского, «Мать и Катя» Б.Зайцева, «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова;
3) Подчинительным словосочетанием: «Кавказский пленник» Л.Н. Толстого, «Господин из Сан-Франциско» И.А. Бунина, «Няня из Москвы» И.С. Шмелева и др.;
4) Предложением: «Правда — хорошо, а счастье — лучше» А.Н. Островского, «Яблони цветут» З. Гиппиус, «Сильные идут дальше» В.М. Шукшина, «Я догоню вас на небесах» Р. Погодина.
Чем более лаконично заглавие, тем более семантически емким оно является. Поскольку заглавие призвано не только установить контакт с читателем, но и вызвать у него интерес, оказать на него эмоциональное воздействие, в названии текста могут использоваться выразительные возможности языковых средств разных уровней. Так, многие заглавия представляют собой тропы, включают звуковые повторы, новообразования, необычные грамматические формы («Итанесиэс», «Страна нетов» С.Кржижановского), преобразуют названия уже известных произведений («Была без радости любовь», «Горе от ума», «Живой труп», «Перед восходом солнца» М.Зощенко), используют синонимические и антонимические связи слов и др.
Заглавие текста, как правило, многозначно. Слово, вынесенное в позицию заглавия, как уже отмечалось, по мере развертывания текста постепенно расширяет объем своего значения. По образному определению одного из исследователей, оно, как магнит, притягивает все возможные значения слова и объединяет их. Обратимся, например, к заглавию поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». Это ключевое словосочетание приобретает в тексте произведения не одно, а, по меньшей мере, три значения.
Во-первых, «мертвые души» — клишированное выражение официально-делового, бюрократического стиля, обозначающее умерших крепостных крестьян. Во-вторых, «мертвые души» — метафорическое обозначение «небокоптителей» — людей, живущих пошлой, суетной, бездуховной жизнью, само существование которых уже становится небытием. В-третьих, «мертвые души» — оксюморон: если слово «душа» обозначает неуничтожимое бессмертное ядро личности, то его сочетание со словом «мертвая» алогично. В то же время этот оксюморон определяет противопоставление и диалектическую связь в художественном мире поэмы двух основных начал: живого (высокого, светлого, одухотворенного) и мертвого. «Особая сложность концепции Гоголя состоит не в том, что «за мертвыми душами есть души живые» (А. И. Герцен). а в обратном: живое нельзя искать вне мертвого, оно сокрыто в нем как возможность, как подразумеваемый идеал — вспомни прячущуюся «где-то за горами» душу Собакевича или обнаруживаемую только после смерти душу прокурора»[254].
Однако заглавие не только «собирает» различные значения слов, рассеянных в тексте, но и отсылает к другим произведениям и устанавливает связи с ними. Так, многие заглавия являются цитатными («Как хороши, как свежи были розы» И.С. Тургенева, «Лето Господне» И.С. Шмелева, «Уже написан Вертер» В.П. Катаева и др.) или включают в свой состав имя персонажа другого произведения, тем самым открывая диалог с ним («Степной король Лир» И.С. Тургенева, «Леди Макбет Мценского уезда» Н.С. Лескова и др.).
В значении заглавия всегда сочетаются конкретность и обобщенность (генерализация)[255]. Конкретность его основана на обязательной связи заглавия с определенной ситуацией, представленной в тексте, обобщающая сила заглавия — на постоянном обогащении его значениями всех элементов текста как единого целого. Заглавие, прикрепленное к конкретному герою или к конкретной ситуации, по мере развертывания текста приобретает обобщающий характер и часто становится знаком типичного. Это свойство заглавия особенно ярко проявляется в тех случаях, когда заглавием произведения служит имя собственное. Многие фамилии и имена в этом случае становятся поистине говорящими, см., например, такое заглавие, как «Обломов».
Таким образом, важнейшими свойствами заглавия являются его многозначность, динамичность, связь со всем содержанием текста, взаимодействие в нем конкретности и генерализации.
Заглавие по-разному соотносится с текстом произведения. Оно может отсутствовать в самом тексте, в этом случае оно возникает как бы «извне». Однако чаще заглавие неоднократно повторяется в произведении. Так, например, заглавие рассказа А.П. Чехова «Ионыч» отсылает к последней главе произведения и отражает уже завершившуюся деградацию героя, знаком которой на лексическом уровне текста становится переход от основного средства обозначения героя в рассказе — фамилии Старцев — к фамильярной форме Ионыч.
В рассказе Т. Толстой «Круг» заглавие поддерживается в тексте повторами разных типов. С образом круга связано уже начало рассказа: . Мир замкнут, и замкнут он на Василии Михайловиче. В дальнейшем этот образ то иронически снижается и «обытовляется» (Я все-таки пока пройдусь, сделаю кружочек), то включается в ряд, серию тропов (в толще городского клубка, в тугом мотке переулков. и др.), то сочетается с образами, обладающими космической и экзистенциальной символикой (см., например: Он попросту нашарил впотьмах и ухватил обычное очередное колесо судьбы и, перехватывая обод обеими руками, по дуге, по кругу добрался бы, в конце концов, до себя самого — с другой стороны), то подчеркивается рефреном: . Солнце и луна все бегут и бегут, догоняя друг друга, по кругу, по кругу, по кругу. — Вороной конь внизу храпит и бьет копытом, готовый скакать. по кругу, по кругу, по кругу. В результате заглавие «Круг» приобретает характер обобщающей метафоры, которая может быть интерпретирована как «круг судьбы» и как замкнутость героя на самом себе, его неспособность выйти за пределы собственного Я.
Выполним ряд заданий общего характера, а затем обратимся к анализу роли заглавия в конкретном тексте — повести Ф.М. Достоевского «Кроткая».