В тазик сядешь что ответить
Защемление седалищного нерва
Защемление седалищного нерва – дискомфорт в нижней части тела, связанный со сдавливанием или раздражением самого нерва. Чаще всего недугу подвержены люди старше 30 лет.
Седалищный нерв – самый большой в нашем организме. Он охватывает большую часть тела – от пояснично-крестцового отдела позвоночника, далее проходит в ягодицу, по задней поверхности бедра и к нижней части ноги. Потому важно следить за его состоянием. Малейшее раздражение в одной части нерва приведет к боли по всему его участку. При отсутствии своевременного лечения постепенно теряется чувствительность и подвижность нижних конечностей.
Защемление может появиться из-за:
Поэтому специалисты разделяют недуг на два вида – первичный и вторичный. Первичный связан с пережатием нервного ствола поврежденной мышцей, а вторичный вызван патологией позвоночного столба, тазобедренных суставов, а возникает на фоне беременности или заболеваний органов малого таза.
Защемление нерва может развиваться быстрее при наличии лишнего веса. Также важно следить за поступлением необходимых витаминов и минералов в организм, так как их отсутствие или недостаток приводит к риску ускоренного развития заболевания.
Симптомы и лечение при защемлении седалищного нерва
Этот недуг довольно болезненный и бесследно не пройдет. Потому при появлении первых симптомов стоит показаться специалисту – неврологу, невропатологу или терапевту. Он назначит необходимое лечение и медицинские препараты.
Симптомы защемления седалищного нерва
Именно при наличии данных симптомов невропатологи, неврологи и терапевты диагностируют защемление седалищного нерва. Если у специалиста есть сомнения, то для полного прояснения ситуации пациента направляют на КТ или МРТ. По результатам процедур будут определены диагноз и лечение.
Симптомы у женщин при защемлении седалищного нерва
Недуг может возникнуть во время беременности. На втором или третьем триместре увеличенная матка давит на тазовые мышцы, тем самым вызывает спазм. У будущей мамы происходит перераспределение центра тяжести и смещаются поясничные позвонки. Также в области малого таза растущая голова плода сдавливает седалищный нерв.
На боли в пояснице жалуются от 40 до 80% беременных женщин. Однако не всегда причиной тому защемление седалищного нерва, оно наблюдается лишь в 5% случаев.
Врачи говорят, что недуг может пройти после родов. Однако терпеть боль до этого момента не стоит, лучше показаться специалисту, чтобы избежать серьезных последствий и усиления боли.
Лечение защемления седалищного нерва
Чаще всего боль настигает внезапно. Потому перед обращением к специалисту нужно проделать несколько простых шагов:
Неотложную медицинскую помощь необходимо вызывать при нестерпимой боли, которая не притупляется и не подавляется анальгетиками. В случаях более благоприятных тоже необходима медицинская помощь. Лучше всего обратиться к неврологу, невропатологу или терапевту. Как только боль будет купирована, обратитесь к врачу в местной клинике.
Как лечат защемление седалищного нерва?
После опроса о симптомах и осмотра врач направляет пациента на рентген, УЗИ, КТ, МРТ или общий и биохимический анализ крови. Процедуры необходимы для того, чтобы определить масштаб проблемы. Также на основе их результатов врач устанавливает причину защемления седалищного нерва и обнаруживает воспаления.
После чего специалисты прописывают противовоспалительные препараты, комплекс витаминов группы «В» и миорелаксанты. Также пациент может получить направление на физиотерапию и ЛФК. Обычно процедуры назначаются при нестерпимой боли, которая не уходит даже после комплексного лечения. В особых случаях доктор может прописать и дополнительные витаминные комплексы, антиоксиданты и обезболивающие средства. Таким образом будут сниматься не только симптомы недуга, но и начнется борьба с болезнью-возбудителем.
Дополнительно специалисты назначают и санаторно-курортное лечение, которое подразумевает бальнеологические процедуры, например, грязелечение.
При защемлении седалищного нерва к хирургическому вмешательству врачи обращаются редко. В таком случае показаниями будут запущенные формы остеохондроза, которые не поддаются терапии, или же объемные процессы в пораженной области – опухоли или абсцессы.
В тазик сядешь что ответить
Должно было быть не так
Детям до 16 лет и милиционерам читать не рекомендуется
«Из отзывов читателей»
Верьте или нет, но когда израильтяне просят меня объяснить, что же происходит в России, я почти всегда отвечаю: «Это королевство кривых зеркал». Но Йотенгейм, пожалуй, подходит ещё лучше для описания того, что там творится. По большей части, мне не верят, недоверчиво улыбаясь — «ну как такое может быть?» и главное «зачем?». Зачем беспричинно мучить людей — вот чего не могут понять мои знакомые. То, о чем пишете вы — это сюрреализм чистой воды. Настолько дико, что многие читатели скажут «не может быть, потому что не может быть». Невозможно представить что в центре мегаполиса установлены гигантские котлы, в которых заживо варятся и гниют люди, ещё не осуждённые ни за что. На какое будущее рассчитывает страна творящая такое с собственными гражданами?
Предыстория этих событий — предмет отдельного описания из прошлых жизней, которых мы проживаем несколько уже сейчас, между так называемыми рождением и смертью. Сама же история ещё не остыла и не стёрлась из памяти, хотя и подёрнулась дымкой тумана; уже не каждую ночь снятся московские казематы, уже появилась надежда на жизнь, и сам я — за тридевять земель от тех родных мест, что расположены в одном из самых безумных государств планеты. Давным-давно скандинавы называли ту страну Йотенгеймом — царством колдовства и торжества злых сил природы. Однако купцы в Йотенгейме бывали. Вероятно, само возвращение домой было значительным событием в их жизни. Я же принадлежу к тем, кому довелось считать Йотенгейм своей родиной, голос которой меня и позвал к себе, властно и непреодолимо. Остальное получилось само собой: на другом краю земли у меня украли документы, и, ужаснувшись, но втайне и обрадовавшись, я оседлал железного коня и с невероятной скоростью оказался в Йотенгейме. Да, по другому руслу могла потечь река моей жизни, много разумных доводов кажутся сейчас неоспоримыми и сводятся к одному: нечего было делать там, в Йотенгейме, но вот беда — тот властный голос…
А может быть, я его и придумал.
Да, приходили к разным знакомым странные субъекты, то в галстуках, то с золотыми цепями на шее, интересовались, где я, данных о себе не оставляли; повесток тоже нет, никто не звонил, никуда не вызывали — вер-ный признак частного мероприятия. Так уж водится нынче в государстве Российском: кто-то нашёл знакомых при должности, дал или пообещал дать денег, и пошла моя фамилия в разработку какого-нибудь полутёмного ведомства, вроде РУОПа, отсюда и ноги растут. Дело нехитрое и многим доступное. Тот же РУОП берет тысячу долларов за выезд на разборки в качестве «крыши». Однажды я продавал недорого хороший гараж, подружился с покупателем; оказалось, он из РУОПа; он-то мне и предлагал услуги своего ведомства: «От крутых бандитов — отмажем. Выезжаем группой, с оружием; автоматы, все дела. Один выезд — тысяча долларов. На постоянной основе — по договорённости». То же я слышал от знакомого полковника, тот же тариф известен из других источников и моим знакомым. Раньше этим братва занималась, но не прошло и нескольких лет от начала нашей демократии, как эту функцию стали брать на себя многочисленные спецслужбы и их осколки — охранные предприятия, однако если последние являются структурами коммерческими, то первые — государственными, а государство слишком мало платит. Братва вообще сильно потеряла в весе перед облечёнными властью конкурентами; а кто сумел переступитьчерез понятие «хороший мент — это мёртвый мент» и нашёл общий язык с этим самым ментом, тот и поднялся, если можно так выразиться, на ступень выше традиционной братвы.
Но кому я понадобился теперь? Выстраивать защитные заслоны не хотелось, за тем ли я уехал из России, чтобы снова жить её проблемами. Уже месяц в Москве, пожалуй и хватит; здесь только начал снег таять, а там у нас зелёная трава; полечился от ностальгии, пора и честь знать.
В тот день мы приехали к Вовке на Садовое. Он и Сергей были рады моему приезду. Будучи давними знакомыми и, если не бизнесменами, то, как минимум, предпринимателями, обсуждали возможные совместные дела, выбирали, куда пойти выпить по рюмке, планировали разъезды по всяким текущим разностям, стараясь не показываться в местах, где у кого-нибудь из нас бы-вали проблемы. А были они у всех. Не слышал я, чтоб бизнес в России был без проблем. Вот и у Вовки в доме два охотничьих ружья, хотя не охотник он вовсе, и у Серёги есть; личной охраной время от времени все пользуются, хотя и обременительно. Привыкает русский предприниматель к опасности, как к хронической болезни: вроде с ней не сахар, но куда без неё.
Часом раньше Вовка сел за руль и, поддавшись хорошему настроению, заложил по московским улицам виражи, будто за нами гонятся. Необходимости в такой езде не было. Но это час назад, а сейчас зазвонил сотовый Сергея. Звонила его жена. Сергей потемнел:
— Генеральная прокуратура? Ты документы спрашивала? Переписала? Правильно. На какой машине уехал? Кого? Да мы и не виделись.
Так ситуация из теоретической стала для меня практической. Искать причины, недоумевать было некогда. Прежде всего покинуть Москву. Сергея — немедленно на поезд, в «командировку», машину в гараж. Вовкины координаты вряд ли известны: квартира новая и не наего имя.
И вот все готово. Последняя ночь в Москве. Не со всеми увиделся, не все сделал, но до того ли теперь.
Надо бы заснуть. Беру книгу, раскрываю наугад. «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой баш-ней… Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло со стороны моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца ниссана».
Как ветер налетела тревога. Однако дальше. «Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны. Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок».
Да уж… Приехать было — смело. А уехать?
Спать. Завтра все будет хорошо. Кстати, какое сегодня число?
В тазик сядешь что ответить
Вот очень подробно и реально описанный им достаточно типичный эпизод «развлечения» в тюремной камере глазами только что заехавшего арестанта, который даст вам представление о том, как на ровном месте можно подвести человека к чему угодно:
При желании смотрящего или «заказе», если смотрящий кумовской, дело могло закончиться и значительно хуже для футболиста. И, что главное, никто не заступится и не вмешается, а еще и улюлюкать будет, хоть завтра может и сам оказаться в такой же ситуации.
Хотя, с другой стороны, именно так человек, берущий на себя ответственность за порядок в хате, может, без применения силы, контролировать ситуацию и не допускать драк и беспредела в камере, населенной (точнее многократно перенаселенной) не самой элитой общества. Кто какие цели перед собой ставит.
Шары, шпалы и прочие усовершенствования мужского достоинства.
Хочу рассказать вам сегодня о членовредительстве. Имеется в виду член мужской половой.
Периодически в хатах возникает ажиотаж и возбуждение. Кто-то захотел вставить себе в член шар или шпалу и начал приготовления. Обязательно эта лихорадка начинает распространяться и охватывает значительную часть населения. Зубные щетки с толстыми ручками из прозрачного пластика сразу резко повышаются в цене. Зубы теперь чистят жалкими огрызками. Народ там и тут трет об бетонный пол шары, шлифует, холит и лелеет, показывает друг другу, сравнивая и доводя до идеальных форм и поверхностей.
Делают шары обычно из толстой пластмассы (оргстекла или подобной), для чего идеально подходят как раз ручки зубных щеток. Желательно чтобы материал был прозрачным, так как в противном случае он будет просвечиваться и болт в состоянии эрекции станет похожим на разноцветную елочную игрушку. Если подходящих щеток или подобных вещей нет, то шар выливают, делая небольшое углубление в куске мыла и капая туда расплавленную пластмассу из подожженных корпусов авторучек или обычных полиэтиленовых пакетов.
Правда, здесь надо отметить, что эти способы в основном вводил я, наблюдая, как народ подвергает себя риску гнойных осложнений и заражения через кровь гепатитом или ВИЧ. Обычно же техника безопасности имеет достаточно примитивные формы, а то и вообще обходятся без нее.
Затем балабас бинтуют и осталось дождаться (всего ничего, пару лет. ) применения приобретенных достоинств на практике. В первое время, пока рана не затянулась, надо следить, чтобы шар не выпал. Было такое, что ночью он выпадал, и на утро приходилось сунуть в уже отекшую и слегка затянувшуюся рану.
А под занавес лишь скажу, что для примеривших в уме такие усовершенствования на себя, не лишним будет вспомнить известную присказку: «Главное не размер (как и форма) руля, а умение им пользоваться».
Обиженный в тюрьме: кто это, ограничения и запреты, особенности быта
Обиженными называют представителей низшей касты в тюремной иерархии. Другое название данной группы лиц – опущенные. Это изгои, которые не имеют никаких прав и презираются другими заключенными. По умолчанию, к опущенным относят злостных нарушителей тюремной этики и гомосексуалистов. Однако это необязательно.
Среди представителей низшей касты также есть свое разделение на подгруппы. Например, пассивных гомосексуалистов называют здесь петухами. Поэтому обиженный – это необязательно человек, вступающий в гомосексуальную связь. Иногда этот тот, кто грубо нарушил тюремные распорядки. Также «опустить» заключенного, проигравшего в карты, или новичка, который пообщался с опущенным на равных или дотронулся до него. Естественно, подобное происходит по незнанию, но может наложить негативный отпечаток на всю дальнейшую жизнь на зоне.
Ниже мы поговорим о том, кто в тюрьме обиженный и рассмотрим ограничения, действующие в отношении подобных лиц.
Кто такие обиженные на зоне
К обиженным причисляют тех лиц, которые не были насильственно «опущены» и не являются гомосексуалистами, но при этом их все равно презирают и игнорируют. К данной группе относятся следующие арестанты:
Стать обиженным «законтачившись», может даже авторитетный арестант. В тюрьме действуют жесткие правила, которые распространяются на всех заключенных. Поэтому если авторитет пообщался с гребнем на равных, но будет «опущен».
В ряде случаев «уважаемые» заключенные умышленно подвергаются «законтачиванию». Например, один авторитет желает свергнуть другого. Для этого он подговаривает опущенного подойти к «уважаемому» человеку и прикоснуться к нему. Получив такой приказ, гребень оказывается в сложной ситуации. С одной стороны его могут избить за неповиновение, с другой же тюремные распорядки строго-настрого запрещают ему подходить к авторитетными заключенным. Неправильно расставив приоритеты, обиженный может быть убит.
Таким образом, и обиженные, и опущенные – это представители низшей касты в тюремной иерархии. Однако первые не были «опущены» посредством насильственного сексуального контакта. В остальном же представители обеих групп мало чем отличаются друг от друга. Обязанности и запреты у них более-менее одинаковы.
Гребень – кто это
Петухами или гребнями на зоне называют открытых пассивных гомосексуалистов. Причем неважно, практиковал человек гомосексуальную связь до заключения или же стал жертвой сексуального насилия уже непосредственно в тюрьме. Единожды уличенный в «петушатничестве», заключенный уже не сможет вернуть себе доброе имя.
Стать гребнем можно при наличии следующих качеств:
Что запрещается делать гребням и другим опущенным
В первую очередь, петухи не должны скрывать того факта, что они относятся к низшей касте. Особенно это важно при общении с новичками. Если прибывший в камеру заключенный обратится к гребню, тот должен сказать ему, кем является. Лица, скрывающие свою принадлежность к низшей касте, могут быть жестоко избиты другими заключенными.
На зоне существует термин «зафоршмачивание всей людской хаты». Он означает, что если гребень будет контактировать с определенной группой лиц, то они автоматически станут опущенными. Поэтому любые контакты с петухами всячески пресекаются.
Гребни – это бесправные люди, которые имеют только обязанности. Представителям данной касты запрещается следующее:
Есть вопрос к юристу? Спросите прямо сейчас, позвоните и получите бесплатную консультацию от ведущих юристов вашего города. Мы ответим на ваши вопросы быстро и постараемся помочь именно с вашим конкретным случаем.
Телефон в Москве и Московской области:
+7 (495) 266-02-45
Телефон в Санкт-Петербурге и Ленинградская области:
+7 (812) 603-78-25
Бесплатная горячая линия по всей России:
8 (800) 301-39-20
Особенности быта опущенных на зоне
И без того безрадостное существование в суровых тюремных условиях может стать настоящим адом для опущенного. Рассмотрим основные особенности быта опущенных:
Зачем садиться в тазик
Ни для кого не секрет, что в российских тюрьмах действуют особые законы. Люди здесь живут «по понятиям», имеют четкое понимание добра и зла. Что же касается ритуалов на зоне, то они также могут быть непонятны большинству граждан.
Например, заключенного могут проверить на «дырявость». Для этого ему предлагают сесть в таз, заполненный холодной водой. Предварительно заключенный спускает штаны. Если в воде появятся пузыри, то человек признается «пробитым».
Сегодня подобные ритуалы являются скорее байками, рассказываемыми среди заключенных. На практике они могут применяться лишь в колониях для несовершеннолетних, где и по сей день царят достаточно жесткие законы.
Другие представители низшей касты
Каста отверженных и всеми презираемых включает в себя следующие группы заключенных:
Таким образом, обиженным и опущенным может стать практически каждый арестант. Чтобы избежать проблем, необходимо соблюдать тюремную этику, при этом сохраняя твердость характера.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Должно было быть не так
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Должно было быть не так
Детям до 16 лет и милиционерам читать не рекомендуется
«Из отзывов читателей»
Верьте или нет, но когда израильтяне просят меня объяснить, что же происходит в России, я почти всегда отвечаю: «Это королевство кривых зеркал». Но Йотенгейм, пожалуй, подходит ещё лучше для описания того, что там творится. По большей части, мне не верят, недоверчиво улыбаясь — «ну как такое может быть?» и главное «зачем?». Зачем беспричинно мучить людей — вот чего не могут понять мои знакомые. То, о чем пишете вы — это сюрреализм чистой воды. Настолько дико, что многие читатели скажут «не может быть, потому что не может быть». Невозможно представить что в центре мегаполиса установлены гигантские котлы, в которых заживо варятся и гниют люди, ещё не осуждённые ни за что. На какое будущее рассчитывает страна творящая такое с собственными гражданами?
Предыстория этих событий — предмет отдельного описания из прошлых жизней, которых мы проживаем несколько уже сейчас, между так называемыми рождением и смертью. Сама же история ещё не остыла и не стёрлась из памяти, хотя и подёрнулась дымкой тумана; уже не каждую ночь снятся московские казематы, уже появилась надежда на жизнь, и сам я — за тридевять земель от тех родных мест, что расположены в одном из самых безумных государств планеты. Давным-давно скандинавы называли ту страну Йотенгеймом — царством колдовства и торжества злых сил природы. Однако купцы в Йотенгейме бывали. Вероятно, само возвращение домой было значительным событием в их жизни. Я же принадлежу к тем, кому довелось считать Йотенгейм своей родиной, голос которой меня и позвал к себе, властно и непреодолимо. Остальное получилось само собой: на другом краю земли у меня украли документы, и, ужаснувшись, но втайне и обрадовавшись, я оседлал железного коня и с невероятной скоростью оказался в Йотенгейме. Да, по другому руслу могла потечь река моей жизни, много разумных доводов кажутся сейчас неоспоримыми и сводятся к одному: нечего было делать там, в Йотенгейме, но вот беда — тот властный голос…
А может быть, я его и придумал.
Да, приходили к разным знакомым странные субъекты, то в галстуках, то с золотыми цепями на шее, интересовались, где я, данных о себе не оставляли; повесток тоже нет, никто не звонил, никуда не вызывали — вер-ный признак частного мероприятия. Так уж водится нынче в государстве Российском: кто- то нашёл знакомых при должности, дал или пообещал дать денег, и пошла моя фамилия в разработку какого-нибудь полутёмного ведомства, вроде РУОПа, отсюда и ноги растут. Дело нехитрое и многим доступное. Тот же РУОП берет тысячу долларов за выезд на разборки в качестве «крыши». Однажды я продавал недорого хороший гараж, подружился с покупателем; оказалось, он из РУОПа; он-то мне и предлагал услуги своего ведомства: «От крутых бандитов — отмажем. Выезжаем группой, с оружием; автоматы, все дела. Один выезд — тысяча долларов. На постоянной основе — по договорённости». То же я слышал от знакомого полковника, тот же тариф известен из других источников и моим знакомым. Раньше этим братва занималась, но не прошло и нескольких лет от начала нашей демократии, как эту функцию стали брать на себя многочисленные спецслужбы и их осколки — охранные предприятия, однако если последние являются структурами коммерческими, то первые — государственными, а государство слишком мало платит. Братва вообще сильно потеряла в весе перед облечёнными властью конкурентами; а кто сумел переступитьчерез понятие «хороший мент — это мёртвый мент» и нашёл общий язык с этим самым ментом, тот и поднялся, если можно так выразиться, на ступень выше традиционной братвы.
Но кому я понадобился теперь? Выстраивать защитные заслоны не хотелось, за тем ли я уехал из России, чтобы снова жить её проблемами. Уже месяц в Москве, пожалуй и хватит; здесь только начал снег таять, а там у нас зелёная трава; полечился от ностальгии, пора и честь знать.
В тот день мы приехали к Вовке на Садовое. Он и Сергей были рады моему приезду. Будучи давними знакомыми и, если не бизнесменами, то, как минимум, предпринимателями, обсуждали возможные совместные дела, выбирали, куда пойти выпить по рюмке, планировали разъезды по всяким текущим разностям, стараясь не показываться в местах, где у кого-нибудь из нас бы-вали проблемы. А были они у всех. Не слышал я, чтоб бизнес в России был без проблем. Вот и у Вовки в доме два охотничьих ружья, хотя не охотник он вовсе, и у Серёги есть; личной охраной время от времени все пользуются, хотя и обременительно. Привыкает русский предприниматель к опасности, как к хронической болезни: вроде с ней не сахар, но куда без неё.
Часом раньше Вовка сел за руль и, поддавшись хорошему настроению, заложил по московским улицам виражи, будто за нами гонятся. Необходимости в такой езде не было. Но это час назад, а сейчас зазвонил сотовый Сергея. Звонила его жена. Сергей потемнел:
— Генеральная прокуратура? Ты документы спрашивала? Переписала? Правильно. На какой машине уехал? Кого? Да мы и не виделись.
Так ситуация из теоретической стала для меня практической. Искать причины, недоумевать было некогда. Прежде всего покинуть Москву. Сергея — немедленно на поезд, в «командировку», машину в гараж. Вовкины координаты вряд ли известны: квартира новая и не наего имя.
И вот все готово. Последняя ночь в Москве. Не со всеми увиделся, не все сделал, но до того ли теперь.
Надо бы заснуть. Беру книгу, раскрываю наугад. «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой баш-ней… Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло со стороны моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца ниссана».
Как ветер налетела тревога. Однако дальше. «Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны. Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок».
Да уж… Приехать было — смело. А уехать?
Спать. Завтра все будет хорошо. Кстати, какое сегодня число?
Не рок головы ищет,
сама голова на рок идёт.
Утром стало ясно, что тревоги на душе нет. Есть страх. Такой же, как перед сложным восхождением, когда занимался альпинизмом; как предупреждение о реальной опасности. С тех пор, как в горы не хожу, — забытое чувство, возможно потому, что больше не было реальных опасностей, а были их подобия. Что же случилось сейчас, ведь серьёзных оснований нет. Нервы?
У подъезда в чёрном «мерседесе» — Вовка и води-тель.
— Поскромней машины не нашлось?
— Нет. Зато не сломается. Не волнуйся. Заберём сестру с малым, никто и внимания не обратит.
Заехали за сестрой в Чертаново. Вроде на хвосте никого. По Каширскому шоссе выехали из Москвы. Благополучно, не то что год назад.
Тогда, вот так же, как и сейчас, был в Москве, ни о чем особо не беспокоился, только появилось вдруг чувство — как будто на меня смотрят. По опыту знаю, что это такое. Стал присматриваться к зеркалам, так и есть: следят. Сразу к знакомым; стали ездить втроём. Все равно то же: ездят по пятам, на контакт не идут. Пришлось срочно уезжать подальше, да и как! — от хвоста ушли только километров через двести.