В садочке по за тыном что то зашуршало
ГДЗ Русский язык 11 класс Греков В. Ф. §59 Вопрос 358 Спишите.
Привет) Возникла путаница с этим вопросом, кто-нибудь сможет оказать помощь?
Спишите. Объясните (устно) написание предлогов.
Отсутствовать на занятиях (в)течени.. недели; наблю-
дать изменения (в)течени.. реки; болеть (в)продолжени..
месяца; читать о судьбе героя (в)продолжени.. романа; не пойти на прогулку (в)следстви.. дождя; уехать, но (в)по-
следстви.. возвратиться в родной город.
II. 1) Далеко (из)за деревьев, (из)за ветвей, (из)за лист-
вы долетела песня. (Сераф.) 2) (Из)за мыса, рассекая вол-
ны, выплыл пароход. (М. Г.) 3) Жёлтые шустрые огоньки
вырвались (из)под сизого дыма. (Пол.) 4) В садочке (по)за
тыном что(то) зашуршало. (Кор.) 5) (Из)под воротника
пальто белели стоячие воротнички рубашки. (Стан.)
4) (По)над Доном сад цветёт. (Кольц.) 7) Кого же он имел
(в)виду? Я имею (в)виду вчерашний случай. (Т. С.)
5) (В)место девяти часов утра мы выехали в два. (Т.)
6) Стены были выкрашены какой-то голубенькой краской,
(в)роде серенькой. (Г.) 10) (В)течени.. мая чаще дули (севе-
ро)восточные ветры. (Прж.) 11) Гроз (в)течени.. августа не
было ни одной. (Прж.) 12) Сговорившись (на)счёт завтраш-
него дня, они распростились. (Стан.) 13) (В)следстви.. ка-
кой(то) задержки (в)пути лошади отстали. (Арс.) 14) (В)по-
следстви.. я узнал, что не только наводнение являлось при-
чиной нашей задержки. (Арс.) 15) (У) многих русских рек,
(на)подобие Волги, один берег горный, другой луговой. (Т.)
16) (В)продолжени.. целого часа мы наблюдали зелёные
огни в воде. (Нов.-Пр.) 17) (В)течени.. пятнадцати минут
противник не отвечал. (Нов.-Пр.)
Помогите раскрыть скобки. Русский язык. 11 класс. Пар.№59. Упр.№358. Учебник Греков В.Ф. ГДЗ.
Здравствуйте! Помогите записать раскрывая скобки.
I. Отсутствовать на занятиях (в)течени.. недели; наблю-
дать изменения (в)течени.. реки; болеть (в)продолжени..
месяца; читать о судьбе героя (в)продолжени.. романа; не
пойти на прогулку (в)следстви.. дождя; уехать, но (в)по-
следстви.. возвратиться в родной город.
II. 1) Далеко (из)за деревьев, (из)за ветвей, (из)за лист-
вы долетела песня. (Сераф.) 2) (Из)за мыса, рассекая вол-
ны, выплыл пароход. (М. Г.) 3) Жёлтые шустрые огоньки
вырвались (из)под сизого дыма. (Пол.) 4) В садочке (по)за
тыном что(то) зашуршало. (Кор.) 5) (Из)под воротника
пальто белели стоячие воротнички рубашки. (Стан.)
6) (По)над Доном сад цветёт. (Кольц.) 7) Кого же он имел
(в)виду? Я имею (в)виду вчерашний случай. (Т. С.)
8) (В)место девяти часов утра мы выехали в два. (Т.)
9) Стены были выкрашены какой-то голубенькой краской,
(в)роде серенькой. (Г.) 10) (В)течени.. мая чаще дули (севе-
ро)восточные ветры. (Прж.) 11) Гроз (в)течени.. августа не
было ни одной. (Прж.) 12) Сговорившись (на)счёт завтраш-
него дня, они распростились. (Стан.) 13) (В)следстви.. ка-
кой(то) задержки (в)пути лошади отстали. (Арс.) 14) (В)по-
следстви.. я узнал, что не только наводнение являлось при-
чиной нашей задержки. (Арс.) 15) (У) многих русских рек,
(на)подобие Волги, один берег горный, другой луговой. (Т.)
16) (В)продолжени.. целого часа мы наблюдали зелёные
огни в воде. (Нов.-Пр.) 17) (В)течени.. пятнадцати минут
противник не отвечал. (Нов.-Пр.)
§ 59. Правописание предлогов
1. Предлоги из-за, из-под, по-над, по-за пишутся с дефисом.
2. Производные предлоги, в состав которых входят непроизводный предлог и имя существительное, пишутся обычно в два слова: в течение, в продолжение, в виде, в связи, по мере и т. п. Слитно пишутся предлоги ввиду (в значении «по причине»), вроде (в значении «подобно»), вместо, вследствие, наподобие, насчёт (в значении «о»), сверху.
Примечание. Раздельно пишется ввиду, когда это сочетание не имеет значения предлога, например: В виду неприятеля (устарелый оборот), иметь в ввиду.
3. В предлогах в течение, в продолжение, вследствие на конце пишется е. Сочетания с двумя первыми предлогами всегда имеют значение времени и отвечают на вопрос как долго? Например: Был в командировке в течение (в продолжение) месяца. Сочетание с предлогом вследствие имеет причинное значение, например: Вследствие сырой и прохладной весны зелень сохранила свою свежесть до начала июля (не следует смешивать написание предлога вследствие с написанием наречия впоследствии).
358. Спишите. Объясните (устно) написание предлогов.
I. Отсутствовать на занятиях (в)течени.. недели; наблюдать изменения (в)течени.. реки; болеть (в)продолжени.. месяца; читать о судьбе героя (в)продолжени.. романа; не пойти на прогулку (в)следстви.. дождя; уехать, но (в)последстви.. возвратиться в родной город.
II. 1) Далеко (из)за деревьев, (из)за ветвей, (из)за листвы долетела песня. (Сераф.) 2) (Из)за мыса, рассекая волны, выплыл пароход. (М. Г.) 3) Жёлтые шустрые огоньки вырвались (из)под сизого дыма. (Пол.) 4) В садочке (по)за тыном что(то) зашуршало. (Кор.) 5) (Из)под воротника пальто белели стоячие воротнички рубашки. (Стан.) 6) (По)над Доном сад цветёт. (Кольц.) 7) Кого же он имел (в)виду? Я имею (в)виду вчерашний случай. (Т. С.) 8) (В)место девяти часов утра мы выехали в два. (Т.) 9) Стены были выкрашены какой-то голубенькой краской, (в)роде серенькой. (Г.) 10) (В)течени.. мая чаще дули (северо)восточные ветры. (Прж.) 11) Гроз (в)течени.. августа не было ни одной. (Прж.) 12) Сговорившись (на)счёт завтрашнего дня, они распростились. (Стан.) 13) (В)следстви.. какой(то) задержки (в)пути лошади отстали. (Арс.) 14) (В)последстви.. я узнал, что не только наводнение являлось причиной нашей задержки. (Арс.) 15) (У) многих русских рек, (на)подобие Волги, один берег горный, другой луговой. (Т.) 16) (В)продолжени.. целого часа мы наблюдали зелёные огни в воде. (Нов.-Пр.) 17) (В)течени.. пятнадцати минут противник не отвечал. (Нов.-Пр.)
В садочке по за тыном что то зашуршало
Наймит Харько сам слыхал не один раз, как после того в местечке разносился звук трубы, да такой звонкий, жалобный и протяжный. Это служка из школы на прощание трубит вдогонку своему бедному брату, между тем как другие надевают в передней «патынки» (потому что в школу входят в одних чулках) и тихо расходятся по домам.
Видел также Харько, как они останавливались кучками против месяца и бормотали что-то, и подымались на цыпочки, глядя в ночное небо. А в это время, когда уже все до одного разойдутся, на полу в передней комнате сиротливо стоит себе пара «патынков» и ждет своего хозяина. Э! сколько бы ни ждала, никогда не дождется, потому что в этот час над полями и лесами, над горами, ярами и долинами Хапун тащит хозяина патынков по воздуху, взмахивая крыльями и хоронясь от христианского глаза. Рад, проклятый, когда ночь выпадет облачная да темная. А ежели тихая да ясная, как вот сегодня, что месяц светит изо всех сил, то, пожалуй, напрасно чертяка и труды принимал.
— А потому, что вот видите вы: стоит любому, даже и не хитрому, крещеному человеку, хоть бы и вам, например, крикнуть чертяке: «Кинь! Это мое!»-он тотчас же и выпустит жида. Затрепыхает крылами, закричит жалобно, как подстреленный шуляк [Коршун], и полетит себе дальше, оставшись на весь год без поживы. А жид упадет на землю. Хорошо, если не высоко падать или угодит в болото, на мягкое место. А то все равно, пропадет без всякой пользы. Ни себе, ни чорту.
— А поглядите-ка, что я вам покажу,-сказал мельник наймиту.
Тот вышел из шинка и, опершись спиной о косяк, сказал хладнокровно:
— Ну, так что ж? Нашли, что показывать: облак, так и облак! Бог с ним.
— Да вы поглядите-ка еще,- ветер есть?
— Та-та-та-а. Вот оно что!- догадался наймит.- Прямо в город мандрует.
И оба почесали затылки, задравши головы кверху. А из окон попрежнему неслось жужжание, виднелись желтые вытянутые лица, шапки на затылке, закрытые глаза, неподвижные губы. Жиденята плакали, надрывались, и опять мельнику показалось, что кто-то другой внутри их плачет и молит о чем-то давно утраченном и наполовину уже позабытом.
— А! пора и домой,- очнулся мельник.- А я было хотел гроши Янкелю отдать.
— Можно. Я принимаю за них,-сказал на это наймит, глядя в сторону.
Но мельник притворился, что не слыхал этих слов. Деньги были не такие маленькие чтобы вот так, просто, отдать какому-нибудь пройди-свету, отставному солдату.
— Прощайте-ка,- сказал поэтому мельник.
— Прощайте и вы! А деньги я-таки принял бы.
— Не беспокойте себя: отдам и самому.
— Это как себе хотите. А взять и я взял бы, беспокойство небольшое. Ну, пора уж и шинок запирать. Видно, кроме вас никакая собака уже не завернет сегодня.
Наймит опять почесал себе о косяк спину, посвистал как-то не совсем приятно вслед мельнику и стал запирать двери, на которых были намалеваны белою краской кварта, рюмка и жестяной крючок (шкалик). А мельник спустился с пригорочка и пошел вдоль улицы, в своей белой свитке, а за ним опять побежала по земле черная-пречерная тень.
Но теперь мельник раздумывал уже не о своей тени, а совсем-таки о другом.
Мельник прошел не более десяти сажен, как в садочке по-за тыном что-то зашуршало и зашумело, будто вспорхнули две большие птицы. Но это были не птицы, а какой-то парубок с девкой, испуганные тем, что мельник сразу вышел из темноты. Впрочем, парубок, видно, был не из страшливых: отойдя еще подальше в тень, так что едва белели под вишнями две фигуры, он крепкою рукой придержал всполохнувшуюся девушку и опять повел тихие речи. А пройдя еще немного, мельник услышал что-то такое, что даже остановился от большой досады.
— А ты,- не знаю, как тебя,- подождал бы хоть целоваться,- сказал он.А то чмокаешь на все село,- сказал он, подойдя к самому тыну.
Он постоял, подумал, почесал в голове и потом, привернувши к сторонке, занес ногу через тын и пошел огородом к вдовиной избушке, что стояла немного поодаль, край села, под высокою тополей. Хатка была малюсенькая да еще сгорбилась и похилилась к земле. Оконце было такое крохотное, что его, пожалуй, трудно было и разглядеть, будь ночь сколько-нибудь потемнее. Но теперь хатка вся так и горела от месячного света, солома на ней казалась золотая, а стена серебряная, и оконце чернело на стене, как прищуренный глаз. Огня в окне не было. Должно быть, у старухи с дочкой нечем было вечерять, незачем было и светить. Мельник постоял, потом тихонько стукнул два раза в оконце и отошел к сторонке.
Недолго еще и постоял, как две полные девичьи руки крепко
В садочке по за тыном что то зашуршало
Вот что: выйди ты, человече, в ясную ночь из своей хаты, а еще лучше за село, на пригорочек, и посмотри на небо и на землю. Посмотри, как по небу ходит ясный месяц, как мигают и искрятся звезды, как встают от земли легкие тучи и бредут куда-то одна за другой, будто запоздалые странники ночною дорогой… А лес стоит заколдованный и слушает, какие чары встают в нем с полуночи, а сонная речка бежит, и журчит, и бормочет что-то надбережным яворам… И скажи ты мне после этого, чего только, каких чудес не может случиться вон в этой божьей хатке, что люди называют белым светом?
Все может случиться. Вот с знакомым моим, ново-каменским мельником, тоже раз приключилась история… Если вам еще никто не рассказывал, так я, пожалуй, расскажу, только уж вы не требуйте, чтобы я побожился, что это все правда. Ни за что не побожусь, потому что хоть слыхал я ее от самого мельника, а все-таки и до сих пор не знаю: было это на самом деле или не было…
Ну, да уж было или не было, а рассказывать надо, как было.
Раз вечером, после вечерней службы в Новой-Каменке, — а мельница от села верстах этак в полуторах, не более, — мельник вернулся к себе что-то не очень в духе. А отчего бы ему быть не в духе, этого он и сам толком не сказал бы. В церкви все шло как следует, и наш мельник, горлан не из последних, читал на клиросе так громко да так быстро, что и привычные люди удивлялись. «Вот как чешет, вражий сын, — говорили добрые люди с великим решпектом[1], — хоть бы тебе одно слово понять можно было. Чистое колесо: вертится-катится, и знаешь, что есть в нем спицы, а поди-ка, угляди хоть одну. Так сот и он читает: речь как кованое колесо по камню гремит, а слова никак не ухватишь».
А мельник слушал, что люди промеж себя говорят, и радовался. Умел-таки потрудиться для господа бога; языком как иной здоровенный парубок цепом на току молотил, так что даже в горле к концу пересохло и очи на лоб полезли.
После службы батюшка к себе мельника позвал, чаем напоил, да и графинчик с травником на стол поставили полный, а со стола убрали пустой. После этого месяц стоял уже высоко над полями и заглядывал в маленькую, но быструю речку Каменку, когда мельник вышел из поповского дома и пошел по селу, к себе на мельницу.
Из сельских людей кто уже спал, кто сидел при свете каганцов в хатах за вечерей, а были и такие, которых теплая да ясная осенняя ночь выманила на улицу. И сидели себе старые люди на призьбах (завалинках), а молодые под тынами, в густой тени от хат да от вишневых садов, так что и разглядеть было невозможно, и только тихий говор людской слышался там и сям, а то и сдержанный смех или иной раз — неосторожный поцелуй какой-нибудь молодой пары… Эй, мало ли что делается порой в густой тени под вишнями вот в такую ясную да теплую ночь!
Но хоть мельнику не было видно людей, а люди хорошо видели мельника, потому что он шел самою серединой улицы по месяцу. И потому кое-где ему говорили:
— Добрый вечер, господин мельник. А не от батюшки ли вы это идете? Не у него ли загостились так долго?
Все знали, что больше не от кого ему и идти, но мельнику это было приятно, и он отвечал не без гордости и не задерживая шагу:
— Ага, загостился-таки немного! — и шел себе дальше прегордою поступью.
А иные сидели тихонько под навесами и только ждали, чтобы он прошел поскорее и не заметил бы, что они тут. Но не такой был человек мельник, чтобы пройти мимо или позабыть тех людей, которые ему должны за муку или за помол или просто взяли у него денег за проценты. Ничего, что их плохо было видно в тени и что они молчали, будто воды набрали в рот, — мельник все-таки останавливался и говорил сам:
— А, здоровеньки были! Тут вы? Молчите или не молчите, это как себе хотите, а мне должок припасайте, потому что срок завтра, утром раненько. А я ждать не стану, вот что!
И после этого опять шел дальше по улице, и его тень бежала с ним рядом, да такая черная-пречерная, что мельник, человек книжный и всегда готовый при случае пошевелить мозгами, думал про себя:
«Вот какая черная тень, даже удивительно. На человеке надета свитка белее муки, а тень от нее чернее сажи…»
Тут поровнялся он с шинком жида Янкеля, что стоял на горке, недалеко уже от выезда. Шабаш уже кончился с закатом солнца, но все-таки в шинке хозяина не было, а сидел жидовский наймит Харько, который всегда заменял Янкеля и его бахорей по шабашам и в праздники. Он зажигал им свечи и принимал своими руками деньги от людей, потому что жиды — это уж всему свету известно — строго наблюдают свою веру: ни за что в праздник ни свечей не зажгут, ни денег в руки не возьмут: грех! Все это за них и делал наймит Харько, из отставных солдат, а Янкель, или Янкелиха, а то и бахори только следили зоркими очами, чтобы как-нибудь пятак или там двадцатка вместо выручки не попала каким-нибудь способом в карман к Харьку. «Хитрый народ, ой и хитрый же! — подумал про себя мельник. — Умеют и богу своему угодить и грошей не упустят. Да и разумный народ, это тоже надо сказать, — где нашим!»
Он остановился у входа в шинок, на площадке, крепко утоптанной множеством людских ног, что толклись тут и в базар, и в простые дни, всю неделю, — и спросил:
— Янкель! Эй, Янкель! Дома ты, или, может, тебя нету?
— Нету, не видите, что ли? — отвечал наймит из-за прилавка.
— Где — в городе, вот где, — отвечал наймит. — Вы разве не знаете, какой у них день?
«Вот обОяснил, так обОяснил!» — подумал про себя мельник. А надо вам сказать, наймит этот человек был письменный и гордый. Любил задирать нос кверху, а особливо перед мельником. На клиросе читал, пожалуй, не хуже мельника, только что голос имел с трещиной и забирал в нос. Поэтому в «Часослове» еще мог с Филиппом Гладким тягаться, а уж в «Апостоле» никаким способом. Зато в чем другом ни за что, бывало, не уступит. Мельник скажет одно слово, а он ему навстречу другое. Мельник скажет иной раз: «не знаю», а наймит тотчас: «а я так знаю». Неприятный человек… Вот и теперь загнул такое слово, что мельник даже под шапкою ногтями заскреб, а он радуется.
— Да вы, может, и теперь не догадались, какой это день?
— А что мне и знать всякий жидовский праздник! — ответил мельник с досадой. — Разве я у них служу или что?
— Всякий? То-то вот и есть, что не всякий! Сегодня у них такой праздник, что только раз в год и случается. Да еще я вам скажу: такого другого праздника на всем свете ни у одного народа не бывает.
— Про Хапуна, я думаю, и вы слыхали.
Мельник только свистнул, — как же это он в самом деле не догадался? — и заглянул в окно жидовской хаты. Там, на полу, были разостланы сено и трава, в двойных и тройных светильниках горели тонкие сальные свечки-мока’нки и слышалось жужжание как будто от нескольких здоровенных, в рост человека, пчел. То молодая, недавно взятая еще Янкелем, вторая жена и несколько жиденят, закрыв глаза и чмокая губами, жужжали какие-то молитвы, в которых слова схватить было невозможно. Однакоже было что-то такое в этом молении удивительное: казалось, кто-то другой сидит внутри жидов, сидит и плачет, и причитает, вспоминает и просит. А кого и о чем? — кто их знает! Только как будто бы уже не о шинке и не о деньгах…
У мельника стало от той жидовской молитвы что-то сумно на душе, —и жутко, и жалко. Он переглянулся с наймитом, которому тоже слышно было жужжание из-за корчемной двери, и сказал: