В пустыне мрачной я влачился что значит
Александр Сергеевич Пушкин «Пророк»
Александр Сергеевич Пушкин «Пророк»
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
История создания
История стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Пророк» интересна тем, что предположительно, оно было лишь частью цикла, состоящего из четырех частей. Но три части остались загадкой. Они не дошли до наших дней или просто не были написаны. Впервые «Пророк» опубликовали «Московском вестнике» за 1828 год. М. П. Погодин утверждал, что «должны быть четыре стихотворения, первое только напечатано».
А.С. Пушкин «Пророк»: анализ стихотворения
Стихотворение «Пророк» было написано в 1826 году и сразу завоевало читательскую любовь, а фраза «глаголом жги сердца людей» стала «крылатой». Удивительно, что созданный в жанре «оды» пророк отличается по содержанию от классических произведений такого жанра. Авторы «од», как правило взывали к благодарности земной, к признанию у читателей, правителей и адресованы были людям, эта ода обращается к высшим силам, что и неудивительно — Александр Сергеевич Пушкин относился к земной славе прохладно, если не сказать равнодушно.
«Пророк» — это рассуждение о призвании творца, о его высшей миссии. Лирический герой стихотворения не хочет, чтобы высокое искусство служило земным страстям, но жаждет, чтобы оно возносило людей до небес, помогало им постичь суть явлений. О своем даре А. С. Пушкин говорит, как о дарении шестикрылого Серафима. Поэт пишет об испытаниях, которые ему пришлось пройти, чтобы осознать свое истинное призвание.
Стихотворение сталкивалось с критикой о том, что автор в нем восхваляет самого себя, но это ложное представление. Пушкин пишет о том, что все усилия человека могут не получить признания в его земной жизни, но есть и высшее признание — Сил Небесных. Чтобы подчеркнуть это, автор пишет в возвышенном стиле.
В качестве художественных приемов А.М. Пушкин использует устаревшие слова и выражения:
А союз И подчеркивает торжественность в этом произведении: «И их наполнил…», «и внял…», «и горний» и т. д. Автор использует яркие образные сравнения («легкими, как сон», «как у испуганной орлицы»). Кульминация произведения – новое рождение пророка описано с помощью противопоставления «грешного языка» «жалу змеи», а сердца – раскаленному углю.
Тему этого произведения впоследствии развивал М. Ю. Лермонтов, который тоже предавался философским размышлениям в своем творчестве.
Смоктуновский читает стихотворение «Пророк»
Иннокентий Михайлович Смоктуновский читает стихи Александра Сергеевича Пушкина в фильме «Вновь я посетил…» (Творческое объединение «Экран» 1982 год).
Стихотворение и анализ «Пророк»
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, –
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, –
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Краткое содержание
Стихотворение «Пророк» было написано А.С. Пушкиным в 1826 году, опубликовано два года спустя, в 1828 году, в «Московском вестнике».
В центре сюжета – изможденный путник, едва волочащий ноги по «мрачной пустыне». На перепутье ему является «шестикрылый серафим» (божественный ангел) и слегка касается его «зениц». Путник открывает глаза, и его взору предстает то, что недоступно обыкновенному человеку.
Когда серафим прикоснулся к ушам будущего пророка – ему стали слышны совсем новые, незнакомые звуки.
Затем божий посланник вырывает у путника язык, вкладывая вместо него жало змеи. Этот образ автор использует неспроста. Во-первых, считается, что змея – это символ мудрости, а, во-вторых, острого, жалящего языка, как огня боятся те, кто не желает слышать правду.
Наконец, ангел вынимает из груди странника сердце, а вместо него помещает горящий уголь.
Завершив свой ритуал, божественный посланник покидает путника. Перенесший неимоверные страдания, лишенный всего человеческого, грешного, тот лежит на земле, подобно трупу. Внезапно с небес доносится воззвание Господа:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Анализ
История создания
По своей сути это произведение не что иное, как размышление на философские темы: о миссии поэта и о роли поэзии в обществе.
Пророк. Библейская живопись
Как и множество других гениальных творений, «Пророк» создавался Пушкиным в Михайловском. Толчком к его написанию послужило известие о трагической судьбе декабристов, пятеро из которых были казнены, а остальные сосланы в Сибирь. Поскольку, практически все эти люди были друзьями поэта, эта новость вызвала у него глубочайшее потрясение.
Незадолго до этого брат переслал Пушкину Закон Божий. Поэт настолько увлекся сюжетами из этой книги, что один из них решил сделать основой нового стихотворения. Выбранная им легенда гласила, что однажды пророк Исайя повстречал ангела, посланника Бога, серафима. Эта встреча стала для Исайи судьбоносной – ему открылась истина, и он стал проповедовать смертным Закон Божий.
При написании «Пророка» Пушкин старался не уходить далеко от сюжета, и ему это удалось. Только вместо пророка, который повстречал серафима, автор подразумевал поэта, которого ждало перерождение для духовного служения людям и отечеству. Призванием, как пророка, так и поэта, Пушкин считал особую просветительскую миссию, способность донести до масс правду без каких-либо искажений. Поэт верил в святость искусства и считал, что оно не должно подчиняться политике.
Персонажи и образы
В начале произведения перед читателем предстает обычный человек, томящийся в пустыне (пустыню нужно рассматривать, как неволю поэта). В финале он перерождается в пророка, наделенного особой миссией.
Несмотря на то, что образ пророка напрямую связан с евангельским героем, для пророка-поэта Пушкиным обозначена иная задача. Поэт, как пророк, должен глаголом жечь сердца людей, раскрывать перед ними всю красоту поэзии. Полное перерождение дает ему право осуществить эту цель.
Осознавая, что простой поэт не наделен способностью Исайи открыть людям истину, автор вводит в произведение образ серафима, посланного Богом. Ангел совершает действия, направленные на перерождение героя, и это перерождение сопровождается невыносимой болью и мучениями.
В последних строках слышится наставление Бога, которое определяет жизненный путь и цель, которую должен выполнить пророк.
Композиция
В стихотворении прослеживается классическая линейная композиция со всеми сопутствующими элементами.
В экспозиции читатель знакомится с человеком, бредущим по пустыне.
Завязка представляет собой встречу путника с серафимом.
Развитие действия начинается с манипуляций ангела, преображающих человека.
Кульминация показывает, как обессилевший от боли, новоиспеченный пророк, словно труп, лежит на земле.
Развязка представлена напутствием Бога своему новому посланнику.
Условно стихотворение можно поделить на три части. В каждой из них происходит постепенное перерождение героя. Сначала он «влачится» по пустыне, этим выражением автор дает понять, что поэт находится в духовном поиске. Далее, «на перепутье» ему встречается серафим. Поскольку в пустыне однозначно не может быть никаких перепутий, Пушкин специально обозначает его, чтобы показать, что поэту необходимо сделать правильный выбор.
Во второй части происходит преображение героя. У него появляется особый взгляд на мир и чуткий слух, позволяющий услышать до этого неслышимое. Он лишается грешного языка и человеческого сердца. Заканчивается произведение призывом Бога проповедовать людям истину.
Стихотворение относится к литературному направлению классицизм. Здесь четко обозначены время и место действия. Но, поскольку повествование ведется от лица героя, то эмоции, переживаемые им, говорят о том, что в произведении присутствуют и элементы романтизма.
По роду стихотворение относится к философской лирике. По жанру его можно назвать элегией или духовной одой.
Размер и средства художественной выразительности
«Пророк» написан четырехстопным ямбом, размером, который характерен для произведений Пушкина периода его творческой зрелости.
Автор использовал перекрестную рифму в первых четырех строках, парную – в следующих четырех и кольцевую – в последующих строках. Этот прием выбран сознательно, чтобы разнообразить произведение, сделать его сложнее и многослойнее.
Если говорить о средствах художественной выразительности, то здесь в достаточном количестве метафор: «неба содроганье», «угль, пылающий огнем», «глаголом жги сердца людей», «духовной жаждою томим»; эпитетов: «шестикрылый», «грешный», «десницею кровавой», «трепетное сердце»; сравнений: «как у испуганной орлицы», «как труп», «легкие как сон».
Также используется аллитерация: «ОтверЗлись веЩие ЗениЦы», «И гаД морСких поДвоДный хоД»; возвышенный стиль произведению придают старославянизмы: «вещий», «десница», «уста», «зеницы» и церковные слова: «серафим», «зеницы», «десница», «уста», «восстань», «виждь», «внемли».
В стихотворении очень много глаголов, благодаря которым читатель ощущает стремительность действия. Также они делают повествование необыкновенно жизненным и ярким.
Проблематика и основная идея произведения
Чтобы понять, какую проблему поднимал Пушкин в стихотворении, читателю стоит обратить внимание на взаимоотношения пророка и окружающего мира. Пророк стремится все делать во благо общества, так как в этом заключается его прямая миссия. Но, в начале произведения читатель видит совсем иной образ – отверженный герой бесцельно бредет по пустыне. Только с постепенным приобретением божественного предназначения ему открывается его истинная задача – доносить до людей истину, дарить прекрасное миру.
Таким образом, автор затрагивает проблему честного, открытого творчества. Главную мысль произведения Пушкин вложил в уста Бога: цель пророка (поэта) – в раскрытии своего таланта, в том, чтобы дать почувствовать людям всю силу и красоту поэзии.
Идея стихотворения заключена в том, что поэт своим творчеством должен зажигать сердца людей, не снимая с себя ответственности, возложенной Богом.
«Пророк» Александра Пушкина в сравнении с Библией
Классические тексты, прочитанные когда-то в детстве и благополучно забытые потом, любопытно порой перечитывать спустя много лет. Казалось бы, привычно-знакомое содержание может вдруг неожиданно открыться с совершенно неожиданной стороны. Для меня очередным примером такого неожиданного повторного прочтения стал пушкинский «Пророк»:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Давно известно, что поэт, сочиняя стихотворение, оттолкнулся от фрагмента 6-й главы книги пророка Исайи. Приведу его, поскольку в сравнении двух текстов и открывается то, что теперь меня «зацепило» у Пушкина:
Исаия 6:1-8 В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня.
И там и тут есть понимание автора о том, что его язык грязен. Ангел у Пушкина поступает радикально – вырывает проблему с корнем и вкладывает жало змеи. Впрочем, понятно, что проблема даже не в языке, важно изменить сердце – и тогда тот же язык, что говорил празднословно и лукаво, начнет говорить совсем другое.
Пушкин и здесь поступает радикально – не надеясь изменить испорченное сердце, ангел просто вырывает его, как и язык. Нет сердца – нет проблемы: он вкладывает вместо него пылающий уголь (очевидно, тот самый, с жертвенника) — чтобы жег и заставлял шевелиться жало во рту.
Пушкин использовал всю силу своего поэтического таланта, чтобы заворожить читателя силой созданных им образов – вырвал язык! Вырвал сердце! Вложил змеиное жало! Вложил уголь! Человек лежит мертвый – но чудесным образом оживляется, и зомби с углем вместо сердца идет говорить – во рту шевелится жало…
Поэт с одинаковой яркостью показал как свой литературный гений, так и собственное восприятие Бога из Библии. Не стоит обманываться внешней «библейской» картинкой – по своему восприятию Библии поэт на момент написания пророка недалеко ушел от подростковой «Гаврилиады». Тогда целью было сознательное кощунство, сейчас – поэтическое упражнение по мотивам ветхозаветных пророческих историй. Но искусство не врет – и поэт для духовного читателя своим текстом сам же поставил себе «диагноз», показал свое личное видение Бога.
Бог Пушкина – страшен. Человек для него – сырье для эксперимента, инструмент для выполнения определенной задачи. Чувств у него к человеку, судя по его жестам и методам работы, нет никаких. Хотя поэт и отталкивается от библейской истории, его Бог — это не Бог израильского народа. Это бог скорее одного из народов, окружавших израильтян – Хамос, Баал-Зебул (Вельзевул), Дагон. Это слишком хорошо узнаваемая бесчувственная жестокость типичного языческого бога.
Сравним поведение ангела у Исайи. Да, проблема с языком действительно стоит:
Иакова 3:5-6, 8 так и язык — небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык — огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда.
Бог в Библии также понимает, что основная проблема все же не в языке.
От Матфея 15:10-11, 19-20 И, призвав народ, сказал им: слушайте и разумейте! не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека. а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека;
Вырвав язык, сердце не изменишь. Радикальность ангела у Пушкина слишком узнаваема – «нет человека — нет проблемы!» Вырвать с корнем и язык и сердце (то, что нельзя исправить) уничтожить вместе с проблемой самого человека – слишком узнаваемо, слишком предсказуемо, слишком по-человечески!
Господь в Библии потому и непостижим, что, радикально обходясь с грехом, не губит вместе с ним человека – носителя греха! Он работает с нечистым языком и испорченным сердцем, чудесным образом излечивая и преображая то и другое.
У Исайи ангел не вырывает языка, а касается губ углем с жертвенника. В худшем случае это вызовет лишь небольшой ожог. У Исайи ангел КАСАЕТСЯ углем губ, а не ПРИЖИМАЕТ его к ним – т.е. не ставит целью сжечь губы! В одном жесте видно проявление заботы и любви.
Господь во сне показывает Исайе свою славу – показывает Себя Самого! Понятно, что это картинка, образ, но даже она столь выразительна, что Исайя был потрясен! Даже ангелы вокруг Господа использовали большую часть крыльев, чтобы закрывать лица и ноги (жест, показывающий, что они не могли видеть его славы и не могли вынести осознания своего несовершенства в его присутствии). Но Его присутствие не подавляет! У Пушкина оживший зомби получает приказ-инструкцию – «иди и делай». У Исайи Господь спрашивает: «кого Мне послать? И кто пойдет для Нас?» — дает свободу выбора человеку, видящему Его славу.
И не случайно Исайя реагирует на все виденное словами: «вот я, пошли меня!» Свободный выбор человека, с теми же самыми языком и сердцем – но получившего откровение, способное изменить его кардинально, и при этом оставить живым человеком…
От Луки 10:21 В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.
Цель статьи – не в то, чтобы «лягнуть» великого поэта. Мой мотив лучше всего выражают эти слова Иисуса – кто я такой, чтобы мне в Библии был открыт такой характер Бога, которого там не сумел увидеть гениальный поэт и писатель? Слава и хвала Ему за Его милость!
Ситуации, подобные истории с пушкинским пророком – лишняя причина понять, как безмерно много было дано мне и прочим «младенцам», «не сильным», «не благородным», «не мудрым по плоти «…
Автор: Михаил Калинин
Нашли ошибку в статье? Выделите текст с ошибкой, а затем нажмите клавиши «ctrl» + «enter».
Анализ стихотворения Пушкина «Пророк»
В этой статье разберём стихотворение Пушкина «Пророк», каждая фраза которого может вызвать яркий зрительный образ, если только читатель заставит работать своё воображение. Я вам прочитаю начало этого стихотворения. А вы представьте себе, будто бы находитесь не на уроке литературы, а на уроке рисования, и вот вам задание: нарисовать то, о чём услышите:
Духовной жаждою томим,
а пустыне мрачной я влачился …
Духовной жаждою томим,
а пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Выражение шестикрылый серафим необходимо пояснить.
Пушкин в стихотворении «Пророк», тема которого соприкасается с библейской тематикой, широко использует слова и грамматические формы старо- славянского языка, иногда, правда, уже в несколько изменённом виде. Познакомимся с некоторыми из них. Отверзлись вещие зеницы — как бы мы те-
Итак, путнику пустыни явился серафим.
Читаем вторую строфу стихотворения.
Перстами лёгкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Какими вы видите глаза путника? (Широко открытыми, испуганными, встревоженными; путник зорко и с тревогой всматривается в окружающую обстановку.) Почему вы так решили? (Потому что такими должны быть глаза у орлицы, которую неожиданно что-то напугало.) Заметьте, как Пушкин говорит о пальцах серафима: перстами лёгкими как сон. Вот это сравнение «как сон» подчёркивает, что перед путником духовное существо, а не земной обыкновенный человек.
Продолжим чтение стихотворения.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон: —
заметьте: в конце фразы стоит двоеточие; это означает, что далее следует перечисление тех жизненных явлений, «шум и звон» которых услышал путник.
и внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Неба содроганье — гром небесный? Но путник, от лица которого идёт повествование, был человеком той древней эпохи, когда люди думали, что небо представляет собою твёрдый купол и может сотрясаться подобно тому, как при землетрясении сотрясается земля.
Горний ангелов полёт.
Прилагательное горний помните? («Происходящий в вышине»)
Гад морских подводный ход.
Гадами называют земноводных и пресмыкающихся животных. В данном случае гадами названы диковинные морские животные. Дольней лозы прозябанье. Прозябанье — рост. Лоза — название некоторых кустарников. Лозы прозябанье — что значит? («Рост лозы») Дольний — от слова «дол» (иначе — «долина») Путник внял прозябанье лозы, которая где-то далеко в долине. Заметьте: серафим передал путнику божественный дар слышать содроганье неба, полёт ангелов, движение морских гадов, рост лозы. Путник приобрёл божественный дар слышать голоса окружающего мира, который обыкновенным людям кажется беззвучным и немым.
и он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
и вырвал грешный мой язык.
А чем был грешен язык? (Он был празднословным и лукавым.) Старославянское прилагательное празден имело значение пустой, незанятый, лукавый, лживый.
Жало мудрыя змеи — вместо «мудрой». Кто объяснит форму «мудрыя»? (Прилагательное употреблено со старославянским окончанием.)
В уста замершие мои. Причастие замершие от какого глагола? (Замереть.)
и он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал …
Вот такой дорогой ценой — ценой невыносимых страданий и мук — пришлось заплатить божьему избраннику за приобретённые божественные дары: быть всевидящим и всеслышащим, иметь неспокойное пламенное сердце и язык, не знающий празднословия и лукавства.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Заметим: отшельника пустыни призывает уже сам Бог и называет его при этом пророком, мы знаем, сколько для этого сверхчеловеческих преобразований и мучений пришлось вытерпеть этому человеку. Человеку, который теперь будет пророком, Бог приказывает: Исполнись волею моей. Как вы понимаете эту фразу?
А кто объяснит глагол виждь?. Образуйте повелительное наклонение от глагола слушать. (Слушай.) От глагола смотреть? (Смотри.) От глагола видеть? (Нет формы повелительного наклонения.) В старославянском же языке и глагол видеть (вернее, видети) имел повелительное наклонение. Видети — в повелительном наклонении как виждь.
Мы прочитали стихотворение Пушкина о преображении человека в пророка и увидели, как тяжело далось ему это перевоплощение. Само стихотворение оказалось не простым и потребовало от нас некоторых специальных знаний, например, в области старославянского языка. Стихотворение не менее сложно и для понимания его поэтического и идейного содержания. Вернёмся к началу произведения. Серафим явился будущему пророку на перепутье. Кто объяснит слово перепутье? (Место, где скрещиваются и расходятся дороги.) Но скажите, разве есть в пустынях дороги? Только пески, которые ветер перегоняет с места на место. Может ли быть в пустыне перепутье? (Нет, не может.) Так на каком же «перепутье» явился пустынному отшельнику серафим? Подсказку на этот вопрос найдём в первой строчке стихотворения:
Духовной жаждою томим …
Каким же, по мнению Пушкина, должен быть поэт, чтобы уподобиться библейскому пророку? «Исполнись волею моей», — слышит пророк-поэт глас Бога. Что это значит? Бог является источником, идеалом и олицетворением добра, истины, справедливости, любви. Поэт должен быть по сути своей близок этим божественным идеалам, должен «исполниться волею Бога». Поэт должен, «обходя моря и земли», нести людям то божественное, чем исполнен сам.