В данном контексте что это значит
Контекст — что это такое?
Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Хочу продолжить свой маленький ликбез на тему часто употребляемых, но не всегда с ходу понятных слов. Чуть ранее мы с вами узнали что значит слова априори и ангажированный, чем отличается валидация от верификации, а также постигни словарный и технический смысл слова инкогнито.
Сегодня у нас на очереди очередная «изюминка». В повседневной жизни, а также в интернете вы можете довольно часто встречать слово «контекст» или фразы содержащие это слово: например, «вырвано из контекста». Что это значит? Когда стоит применять это слово или выражение, а когда нет? Давайте посмотрим на примерах.
Контекст — это.
Так как аудитория этого блога частично состоит из вебмастеров и Сеошников, им слово «контекст» хорошо знакомо. Правда, это вольное сокращение от термина «контекстная реклама», о которой я уже очень много говорил на страницах этого блога. Но как ни странно, сокращение это очень неплохо отражает смысл. Чуть ниже я это поясню, а пока рассмотрим это замечательное слово с общечеловеческой точки зрения.
Итак, контекст это просто текстовое (а может быть и просто словесное, если имеется в виду разговорная речь) окружение какой-то фразы. Это самое окружение имеет законченный смысл и в каком-то смысле может быть приравнено к абзацу (параграфу), на которые разбивается текст для его лучшего восприятия. Но это я так утрирую, ибо эти понятия далеко не тождественны.
Очень часто бывает, что смысл той или иной фразы можно понять, только опираясь на контекст, а именно на ее словесное и смысловое окружение. Причем, за основу может браться не обязательно фрагмент взятый из определенного разговора, речи или текста. Это все может быть размыто во времени.
Например, вчера вы могли обсуждать, что ваш знакомый слишком много ест сладкого, а на следующий день при встрече вы можете назвать его сластеной вместо присущего ему имени, и это будет выглядеть нормально и понятно, но лишь в контексте вашей предыдущей с ним беседы. Понятно?
Но контекст вовсе не обязательно является текстом или словами. Это может быть и антураж, обстоятельства или место. Например, вы пришли на рынок и у продавца картошки спрашиваете о ее стоимости единственным словом: сколько? И вас правильно поймут именно в контексте данной ситуации. А вот если вы этого же человека встретите (отловите) в другом месте и зададите тот же вопрос, то, скорее всего, сильно его озадачите и вызовите в нем подозрения о нестабильности вашего душевного здоровья.
Итак, думаю, что такое «в контексте» вам более или менее стало понятно. Наверное, на основании этого понятен и смысл фразы «вырвано из контекста». Возьмем все тот же пример с вопросом «сколько?». Уберите человека с рынка (выдерните его из контекста) и получается полная бессмыслица.
Еще один банальный пример, это когда из цитаты удаляют часть сказанных слов, что зачастую приводит к полному искажению смысла. Например, человек может критиковать оппонента за что-то: «Иванов, говоря что сажа бела, поступает глупо». А журналисты могут написать так: «Петров сказал, что сажа бела». И да, он это действительно сказал. Это правда, но такая интерпретация полностью искажает смысл. Еще это называют «передергиванием», но не суть важно.
Тут не то, что вырванная из контекста фраза может исказить смысл. Как вы знаете, иногда даже неправильно поставленная запятая может стоит жизни, как например во фразе «Казнить нельзя помиловать». Так что поосторожнее и всегда учитывайте контекст, в котором произносится или пишется та или иная фраза, ибо это зачастую является ключевым моментом.
Ну, и напоследок скажу об упомянутой выше контекстной рекламе, которую для простоты вебмастера и сеошники называют просто контекстом. Почему это действительно соответствует истине? А потому, что контекстная реклама содержит в себе объявление, которое находится в созвучии с тем текстом, что ее окружает на странице, т.е. она не выглядит вырванной из контекста и поэтому является одним из самых эффективных рекламных инструментов в интернете на данный момент. Так то вот, а вы говорите.
Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru
Эта статья относится к рубрикам:
Комментарии и отзывы (2)
Слово «Контекст» в первую очередь ассоциируется у меня с изучением английского языка. Почему? А вот почему. В этом языке встречаются слова, которые только пишутся по-разному, а произносятся одинаково и для того, чтобы правильно и сразу понять собеседника — надо вслушиваться в общий КОНТЕКСТ. И да, для SEOшников слово «Контест» означает именно рекламу в Инете.
В публичных выступлениях важно строить высказывания так, чтоб их сложнее было вырвать из контекста и переиначить на нужный оппонентам лад. Хотя, даже такой подход не всегда спасает от недоразумений.
Значение слова «контекст»
[От лат. contextus — сплетение, соединение]
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
Говорить, опираясь на контекст, — значит придерживаться установившегося в разговоре уровня абстракции и использовать понятия заданного в нём семантического поля. Потерять контекст в разговоре — это перестать понимать то, на что опирается собеседник, или интерпретировать его мысль в ином смысле, нежели тот, который подразумевает собеседник, исходя из заданного в разговоре семантического поля понятий.
В более широком значении контекст — среда, в которой существует объект (например, «в контексте эстетических представлений XIX века творчество Тернера было новаторским»).
С формальной точки зрения контекст представляет собой определённую систему отсчета, пространство имён.
Любое событие, происходящее в жизни субъекта, интерпретируется исходя из контекста ситуации, отражённой в памяти субъекта.
Контекстуальный (от фр. contextue) — обусловленный контекстом. Например: Контекстуальные связи слова.
Согласно новому стандарту ISO 9001 версии 2015 года пункт 4.1. требуется чтобы организация понимала, отслеживала и анализировала контекст, в котором она работает. Под контекстом в стандарте понимаются внешние и внутренние факторы, а также сопутствующие им риски, которые существенны с точки зрения целей и стратегического направления организации и которые влияют на способность системы менеджмента качества организации достигать ожидаемого результата(ов). В официальном переводе ГОСТ Р ИСО 9001-2015 англоязычный термин «Сontext» переведён как «Среда организации».
КОНТЕ’КСТ, а, м. [латин. contextus — сплетение, соединение] (филол.). Связное словесное целое по отношению к входящему в него определенному слову или фразе. Надо взять фразу в контексте, и тогда она станет понятной.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
конте́кст
1. филол. относительно законченный в смысловом отношении отрезок письменной или устной речи, текста, содержащий данное слово, выражение и т. п. ◆ Ибо под тем миром, который мы не должны любить, апостол разумеет, как ясно из контекста, никак не собрание наших ближних и не совокупность творения, возвещающего славу Божию, а именно только темную, бессмысленную основу материальной природы, выходящую из своего должного, пассивного и потенциального положения и беззаконно вторгающуюся в область человеческого духа: тут же прямо говорится, что все в мире есть похоть плоти, т. е. стремление безмерной чувственности, похоть очей, т. е. жадность, или корыстолюбие, и гордость житейская, т. е. тщеславие и властолюбие. В. С. Соловьев, «Оправдание добра», 1894–1899 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Но положим, что все это ― формальные доказательства, положим, что я старательно подобрал контексты, варианты, старательно скрыл все то, что было против моего толкования; положим, что толкования церкви очень ясны и убедительны и что Христос действительно не нарушал закон Моисея, а оставил его во всей силе. Л. Н. Толстой, «В чем моя вера?», 1884 г. (цитата из НКРЯ)
2. книжн. совокупность фактов и обстоятельств, в окружении которых происходит какое-либо событие, существует какое-либо явление, какой-либо объект
3. комп. совокупность значений регистров, состояний флагов и т. п. процессора в ходе выполнения программного процесса ◆ Когда ядро выполняет переключение контекста и восстанавливает контекст процесса, процесс возобновляет выполнение с точки приостанова.
Значение слова контекст
Словарь Ушакова
Словарь лингвистических терминов
(лат. contextus — тесная связь, соединение).
1) Законченный,в смысловом отношении отрезок письменной речи (текста), дающий возможность точно установить значение отдельного входящего в него слова или предложения.
2) Условия употребления данной языковой единицы в речи (языковое окружение, а в широком смысле также ситуация речевого общения). Установить значение слова по контексту.
Культурология. Словарь-справочник
(лат. contextus – соединение, согласование, связь)
общий смысл социально-исторических и культурных условий, которые позволяют уточнить смысловое значение результатов деятельности человека.
Криминалистическая энциклопедия
(лат. contextus — соединение, связь)
законченный в смысловом отношении отрезок письменной или устной речи, позволяющий установить смысл отдельного входящего в него слова или фразы.
Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению
(от лат. contextus — сцепление, соединение) — отрезок речевой цепи, составляющий окружение входящей в эту цепь единицы языка.
Рб: язык. Изобразительно-выразительные средства
Вид: грамматический контекст, семантический контекст, фонетический контекст
* «Поэтический язык открывает новые возможности взаимодействия слова и его окружения, влияния на восприятие поэтического слова его фонетического, грамматического, семантического контекста. Поэтический контекст влияет на входящий в него элемент: происходит акцентирование определенных семантических признаков в слове, присоединение факультативных признаков, подавление элементов смысла, объединение смыслов с сохранением известной самостоятельности каждого из них, контрастное подчеркивание и т.п.» (О.Г. Ревзина). *
Толковый переводоведческий словарь
1. Языковое окружение, в котором употребляется та или иная языковая единица.
2. Лингвистическое окружение данной языковой единицы или ситуация, в которой она употребляется. Различают малый контекст, т.е. те лексические единицы, которые окружают слово, словосочетание, и большой контекст — информационный запас источника речи, т.е. его знания, прошлый опыт, связанные со значением лексических единиц. Контекст является важнейшим слагаемым языковой догадки.
3. Законченный в смысловом отношении отрезок письменной речи, позволяющий установить значение входящего в него слова или фразы.
4. Источники, из которых рецептор извлекает дополнительную информацию относительно содержания единиц языкового кода.
5. Лингвистическая ситуация.
6. Условия, особенности употребления данного элемента в речи.
7. Лингвистическое окружение слова, высказывания; содержание текста.
8. Совокупность тех формально-фиксированных условий, в которых однозначно выявляется содержание какой-либо речеязыковой единицы. В зависимости от иерархического уровня рассмотрения конкретной речеязыковой единицы, от уровня актуализации, индикации контекст может быть лексическим, морфолого-синтаксическим, синтаксическим, семантическим и др. При рассмотрении тех или иных стилистических приемов в их окружении на уровне стилистики проявляется стилистический контекст. Контекст, содержащий нейтрально окрашенные речеязыковые единицы, является нейтральным контекстом.
9. Фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу.
10. Лингвистическое окружение слова, высказывания; содержание текста. Слова словосочетания, которые окружают то или иное слово, и в зависимости от того, какую конструкцию мы создаем, слова приобретают то или иное значение.
Контекст самый распространенный способ устранить многозначность. Но есть еще и другие — ситуация и так называемые фоновые знания.
Вестминстерский словарь теологических терминов
♦ ( ENG context)
социальное положение группы или класса. Это общее социальное положение, согласно теологии освобождения, является главной теологической задачей. Создание теологии неизбежно переплетается со всеми социальными измерениями жизни.
Энциклопедический словарь
Словарь Ожегова
КОНТЕКСТ, а, м. (книжн.). Относительно законченная в смысловом отношении часть текста, высказывания. Значение слова узнаётся в контексте.
| прил. контекстный, ая, ое и контекстовый, ая, ое.
Словарь Ефремовой
Большая Советская Энциклопедия
Контекст
Конте́кст (от лат. contextus — «соединение», «связь») — отдельно взятый самоценный отрывок письменной или устной речи (текста), общий смысл и стиль которого позволяет уточнить понимание входящих в него отдельных слов, фраз и логических конструкций. Контекстуальность (обусловленность контекстом) — важное условие осмысленного употребления той или иной конкретной языковой единицы в речи (письменной или устной), с учётом её языкового окружения и ситуации речевого общения.
Потерять контекст в разговоре — значит: утерять нить мысли, перестать понимать, на что опирается собеседник или интерпретировать его высказывания в ином смысле, чем он подразумевает, исходя из ранее заданного в разговоре семантического поля понятий.
В более широком значении контекст — конкретная среда (пространство и время), в которой существует персона или предмет обсуждения (например, «в контексте эстетических представлений XIX века творчество Тёрнера было новаторским»). С формальной точки зрения контекст представляет собой определённую систему отсчета, пространство имён. Любое событие, происходящее в жизни субъекта, интерпретируется исходя из контекста ситуации, отражённой в памяти субъекта.
Содержание
В философии [ править ]
Всякая мысль, не отнесенная со мною как долженствующе-единственным, есть только пассивная возможность, она могла бы и не быть, могла бы быть другой, нет принудительности, незаменимости ее бытия в моем сознании; случаен и эмоционально-волевой тон такой не инкарнированной в ответственности мысли, только отнесение в единый и единственный контекст бытия-события через действительное признание моей действительной участности в нем создает из нее мой ответственный поступок. [1]
Для него герой и весь конкретный событийный контекст его соотнесены с ценностью человека и человеческого, поскольку он ― эстетический субъект, утверждение причастен единственному бытию, где ценностным моментом является человек и все человеческое. Для него оживает и ритм как ценностно-напряженное течение жизни смертного человека. Вся эта архитектоника и в своей содержательности, и в своих формальных моментах жива для эстетического субъекта лишь постольку, поскольку им действительно утверждена ценность всего человеческого. Такова конкретная архитектоника мира эстетического видения. Всюду здесь момент ценности обусловлен не основоположением как принципом, а единственным местом предмета в конкретной архитектонике события с единственного места причастного субъекта. Все эти моменты утверждены как моменты конкретной человеческой единственности. Здесь и пространственное, и временное, и логическое, и ценностное оплотнены в их конкретном единстве (отчизна, даль, прошлое, было, будет и т. д.) [1]
Из всех обвинений христианства самое страшное принадлежит Ницше, сказавшему о христианах, что они безрадостны. Поэтому забудем на время академические споры о Церкви, об ее миссии и о методах ее миссии. Ибо рассуждение такого рода осмысленны только в контексте той великой радости, из которой все в христианстве черпает свой смысл и силу. «Я возвещаю вам радость великую, которая будет всем людям» (Лк. 2: 10) ― этими словами открывается Евангелие, а завершается: «они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с радостью великою…» [2]
Например, когда Платон выделяет рациональную структуру вещи (то есть ее идею или форму), то это означает, что я могу через это говорить общезначимо и об эмпирических вещах. Должен подходить к ним со стороны идеальных вещей. Или со стороны мира по истине, поскольку у него же нигде не сказано, что идеи существуют как существуют стулья, кровати, деревья. Термин «существование идеи» имеет смысл только в контексте воспроизведенных мною сейчас шагов рассуждения, из которых, я надеюсь, вам ясно ― зачем, для чего, и о чем это. Это только пример, но он постоянно воспроизводится в истории мысли, в истории драматических взаимоотношений между философским языком и языком обыденным, наглядным. Чтобы понимать язык философии, мы должны отучаться от наглядных привычек понимания, которые несет с собой обыденный язык. [3]
Вот почему я предпочел, говорил Декарт, основывать свое рассуждение на существовании меня самого, считая одновременно, что не может быть никакого сомнения в существовании внешних вещей ― это школьное упражнение в философии. На самом деле нужно сомневаться во всем чужом и готовом. Лишь принимая во внимание этот контекст, можно понять, что никакого отношения к субъективизму, т.е. к привилегированию своего внутреннего психологического мира, его философия не имеет. Вместо того чтобы рассуждать о мире, я предпочел выбрать себя, говорит Декарт, поскольку я не завишу ни от какой последовательности причин. [4]
Парадигмы сознания и парадигмы философии можно выделить только в контексте изучения, или, по крайней мере, структурирования основных типов опыта. Основой этого структурирования является опять-таки структура: различие – синтез-идентификация.
Человек и мир ― это текст и контекст изменения времени. [5]
Смысл объективности предмета достигается приостановкой различений. Объективирующая функция — почва для трансформации сознания как опыта в сознание как идентификацию, рекогницию предмета, который трактуется при этом как “сформированный” или из комплексов ощущений, в которые вносится связь, или в результате практической деятельности, удовлетворяющей те или иные потребности. В таком случае, проблема трансцендентного и имманентного оказывается неразрешимой: сознание создаёт предмет, который должен затем предстать перед сознанием как независимый от него. Напротив, коррелятом сознания как различения оказывается предмет, который выделяется из мира как иерархии контекстов, но не привносится в него. Связи и отношения — в предметах, в сознании как первичном опыте — лишь различения; посредником между ним выступает мир как различие дискретности опытов и непрерывности контекстов.
Логика здесь такова: если все виды человеческой деятельности фактически сводятся к производству и восприятию текстов, следовательно, описание этого процесса и окажется описанием реальности жизни человека и человечества, сознательно или бессознательно цитирующего некий тотальный Контекст, чаще всего называемый «Интертекстом». [6]
. как говорил Бердяев, христианство, освободив природу от населявших ее демонов, механизировало ее, жестче сказать, умертвило. Природа, полная богов, перестала существовать. То есть христианство ― трансцендентальное априори техники, техника «возможна» (в кантовском смысле) только в контексте христианства. [7]
В психологии [ править ]
Когда утром, просыпаясь у себя в комнате, я открываю глаза, я обычно знаю, помню, где я нахожусь; точно так же, когда затем я прихожу в институт, к себе в кабинет или в аудиторию, где я обычно читаю лекции, я знаю, как я сюда попал, и помню, где я нахожусь. Нарушение этой примитивной и фундаментальной стороны памяти там, где оно случается, представляет серьезное нарушение сознательной жизни личности, выражающее глубокий ее распад. Восприятие действительности у каждого человека исторично, связано со всей историей его жизненного пути, включено в преемственную связь его опыта. Из этого контекста черпает восприятие свое конкретное значение для воспринимающего субъекта ― то, что характеризует его в психологической реальности, а не лишь гносеологической его значимости. Этот личностный контекст, преемственная связь опыта сплетается из воспоминаний, воспроизводящих пережитое. Но практическая деятельность порождает необходимость не только в том, чтобы включать получаемые в процессе восприятия знания о действительности в контекст определенной ситуации личного опыта, но и в том, чтобы извлекать их из этого контекста, абстрагировать от него. [8]
При воспроизведении осмысленного текста его основные, наиболее существенные по смыслу части воспроизводятся значительно лучше; забывается по большей части второстепенное, несущественное. Несущественное, таким образом, отсеивается; существенные же по смыслу части как бы вычленяются из смежных с ними, но существенно по смыслу с ними не связанных частей, объединяясь в памяти с теми, с которыми их связывает смысловой контекст. [8]
Всякая реальная конкретная речь или высказывание человека являются определенной специфической деятельностью или действием его, которые исходят из тех или иных мотивов и преследуют определенную цель. В контексте этих мотивов и целей говорящего объективный смысл или значение его высказывания приобретает новый смысл: за объективным содержанием того, что сказал говорящий, выступает то, что он имел в виду, то, что он хотел высказать ― дать почувствовать, или понять, то, ради чего он все это сказал. Предметный текст оказывается снабженным более или менее богатым и выразительным подтекстом. Образующийся таким образом личностный контекст определяет смысл речи как высказывания данного человека. [8]
В действительности для того, чтобы раскрыть значение, надо прежде всего установить его предметную отнесенность, а для того, чтобы установить предметную отнесенность значения, надо установить понятийное содержание соответствующего чувственно данного предмета. Значение каждого слова в своей понятийной определенности соотносительно с определенным контекстом, которому оно по существу принадлежит. [8]
Предложение ― это относительно законченная мысль, непосредственно соотнесенная с другими мыслями того же говорящего в целом его высказывания; по окончании предложения говорящий делает паузу, чтобы затем перейти к следующей своей же мысли, продолжающей, дополняющей, обосновывающей первую. Контекст предложения ― это контекст речи того же речевого субъекта (говорящего); с внесловесным контекстом действительности (ситуация, обстановка, предыстория) и с высказываниями других говорящих предложение соотносится не непосредственно и не самолично, лишь через весь окружающий его контекст, то есть через высказывание в его целом. Если же предложение не окружено контекстом речи того же говорящего, то есть если оно является целым законченным высказыванием (репликой диалога), то оно оказывается непосредственно (и самолично) перед лицом действительности (внесловесного контекста речи) и других чужих высказываний. [9]
Подавляющее же большинство слов многозначно и имеет целые семейства значений. Какое именно из нескольких значений слова имеется в виду, определяется только той конкретной ситуацией, в которой используется слово, его контекстом. Никакие словари или учебники не способны исчерпать даже ничтожную часть всех тех контекстов или окружений слова, которые могут встретиться в жизни. Нередко контекст таков, что из него «вычитывается» и «понимается» совсем не то, о чем говорят сами слова. Можно понимать тех, кого давно уже нет в живых. [10]
На основе чего можно решить, что в определенном высказывании Платона слово «идея» имеет сугубо чувственное, а не внутреннее или внутренне-внешнее значение? Или как определить, что это слово в двух разных высказываниях Платона употребляется в одном и том же значении? На эти вопросы самым общим образом можно ответить так: многозначность слова, близость и переплетение его значений не являются непреодолимым препятствием для речевого общения, так как среда, в которой используется слово, его окружение или контекст показывают, в каком именно значении в данном случае употреблено слово. Иногда говорят, что контекст не просто показывает, какое значение используется, но обусловливает то, что в каждом случае выступает то или иное значение слова. [10]
Слово живет в определенной языковой среде, в речевом контексте. Скажем, слово «раствор» может означать как угол, образуемый раздвинутыми концами какого-нибудь инструмента (лезвиями ножниц, ножками циркуля), так и жидкость, получившуюся в результате растворения твердого, жидкого или газообразного вещества в жидком веществе. Но ясно, что если речь идет о «широком растворе», то данное слово употребляется в первом значении, а если о «насыщенном растворе», то во втором. Речевой контекст позволяет разделить эти значения. Но это самый простой случай. Сам речевой контекст погружен в более широкий контекст общения. Если разговаривают два человека, то этот контекст включает их опыт, знания, переживания и т.д. Одни и те же слова, сказанные или услышанные разными людьми, могут приобрести разное значение. Контекст включает также окружение этих людей, ситуацию, в которой протекает их разговор. [10]
Но на каком уровне выделения окружения слова следует останавливаться, выявляя значение? Нередко для этого достаточен речевой контекст, непосредственное словесное окружение данного слова. В других случаях требуется принять во внимание более широкую среду общения, ситуацию, в которой оно протекает. Иногда нужно иметь в виду контекст целой эпохи. Никаких общих принципов здесь нет, все определяется конкретным случаем и конкретным исследованием. Контекст и только он показывает, в каком значении употреблено слово. Он помогает решить, когда люди, использующие язык, придают его выражениям одинаковые значения. [10]
Одно и то же утверждение может быть правдой и ложью в зависимости от контекста, а контекст многослоен, многосложен, изменчив. Хуже того: правда может служить лжи, играть роль лжи, быть ложью. И еще того хуже, сложней, коварней: ложь может играть роль правды, быть правдой. [11]
Когда берёшь на себя труд взглянуть на ситуацию глазами другого человека, тебе многое открывается. У каждого есть своя логика. В каждом случае важен контекст. [12]
Если перебор букв в коротких словах вполне реален, хотя и дает осмысленные слова редко (можно поочередно заменять в данном слове каждую букву и смотреть, осмысленно ли получившееся слово), то перебор букв в длинных словах просто невозможен, поскольку в любом разговорном языке менее миллиона осмысленных слов (даже если считать все словоформы), тогда как комбинаций букв той же длины, что и слов, ― в квинтильон раз больше. Далее, слова обретают смысл только в контексте, но даже словопар, не говоря уж о тройках слов, в языке ― многие миллиарды. Поэтому никто не мыслит путем перебора слов. И вот мы видим, что механизм Тонегавы тоже проводит не перебор, а какую-то более сложную процедуру. [13]
В истории и политике [ править ]
Нигилистический человек может написать об историческом деятеле, что у него была «суровая жизнь», но по отношению к себе самому у него на это не хватит почтительности. По отношению к себе и в особенности к своим бедствиям он обязательно сохраняет оттенок насмешки. Потому что только эта насмешка обеспечивает ему некоторую свободу. Возможность применения слов определяется для него контекстом. Между тем одно из характернейших свойств словоупотребления старой демократической интеллигенции ― это отсутствие чувства контекста. Во всех случаях независимые и на все случаи годные формулировки свободно переносились из одного ряда в другой. Например, из специального, научного в бытовой, разговорный. [14]
Славянофильство было, и стремилось быть, религиозной философией культуры. И только в контексте культурно-философской проблематики того времени оно и поддается объяснению… У славянофилов с западниками было серьезное несогласие о целях, путях и возможностях культуры, ― но в ценности культуры, как таковой, никто из «старших славянофилов» не сомневался, как бы ни сильны были у них мотивы романтического критицизма. И в Западе все они видели «страну святых чудес» (стих Хомякова)…
Перспектива и контекст неотделимы от подлинного понимания и представления истории. Мы не сможем глубоко и исторически понять Сократа, если забудем о том, как сказывалось на позднейшей греческой философии влияние его идей и личности. Если же мы попытаемся увидеть его, так сказать, в вакууме, вне целостного исторического фона, включающего и то, что для самого Сократа было далеким и непредсказуемым будущим, ― мы будем знать об «истинном», то есть историческом, Сократе гораздо меньше. История не зрелище и не панорама. Это процесс.
― Принимаю это к сведению, ― отреагировал я. ― Так уж сложилось, что немецкий вопрос оказывает сильное влияние на европейскую и мировую политику. Поэтому мы должны распорядиться ситуацией исходя из исторических критериев. Есть эмоции, но есть и реальный контекст. Мы готовы сотрудничать так, чтобы не нарушать взаимопонимание, и создать новые хорошие отношения между нашими народами. [15]
В литературе и литературоведении [ править ]
Художественный организм ― наша крайняя цель. Он не есть только агрегат рядов, но живое целое, в котором одни части кооперируют с другими. Слово в ряду, помимо своего содержания и содержания, обусловленного местом в ряду, в художественном организме оплодотворяется и расцветает более сложным ― весом всего художественного организма. И все характерные признаки ряда в полной мере улавливаются, воспринимаются только в контексте, в художественном организме. Последний пульсирует и дышит, улыбается и хохочет, как совершеннейшая тварь. В нем наша высшая цель и глубокий смысл. [16]
«Я очень стар» — говорит в автобиографических «Записках писателя» Юрий Олеша. «Я очень стар…» — повторяет через год герой его рассказа «Альдебаран». Неслучайное сходство двух фраз создано неслучайным сходством контекстов. В обоих рассказах слова о старости окружены воспоминаниями. [17]
Актриса мнётся и тихо говорит, что у Тургенева Наталья Петровна глядит в пол и лишь протягивает Беляеву руку. Я, разумеется, знаю эту ремарку. Но в спектакле образуется свой собственный контекст, и в зависимости от него понимаешь необходимость того или иного поворота. [18]
Большое это письмо, в несколько строк. Его смысл можно раскрывать слой за слоем, как археолог на раскопках вскрывает землю. Помимо явного смысла, нас ждет анализ языка, почерка, букв, чернил, бумаги и вновь смысла, но уже в контексте военной и предреволюционной эпох, а затем в контексте всех последующих эпох. Контекст раскрывает подтекст все глубже и глубже. Француз Мишель Фуко написал целую книгу об «археологии текста». А о бесконечности смысла в тексте и в слове написаны тысячи книг, начиная с самой главной Книги. [19]
Любовь к настоящей литературе была у Трифонова чуть ли не на уровне физиологии: «Любовью к Хемингуэю я был инфицирован сразу. Температура вмиг поднялась до тридцати девяти». Литературная среда была постоянным предметом его пристального внимания ― ее он знал лучше всего в жизни. Литературная среда создавала контекст дружеских отношений, от которого идут неформальные и долголетние связи с совсем разными писателями. Но контекст литературной дружбы, существенный для Трифонова, не распространялся на литературный контекст его прозы, это были два достаточно независимых, почти не пересекающихся контекста. А.Злобин скажет: «Наши литературные судьбы складывались по-разному, но было в них и нечто общее ― внешняя среда, в которой мы произрастали. Проще сказать, мы варились в одном литературном котле». [20]
Термин «контекст» (от лат. contextus ― тесная связь, соединение) прочно закрепился в современной филологии. Для литературоведа это ― бескрайне широкая область связей литературного произведения с внешними ему фактами как литературными, текстовыми (уместно вспомнить термин «интертекстуальность»), так и внехудожественными и внетекстовыми (биография, мировоззрение, психология писателя, черты его эпохи, культурная традиция, которой он причастен). Контексты творчества писателя (наряду с ними существуют контексты восприятия литературных произведений, но не о них сейчас речь) весьма разноплановые, во многом определяют черты литературно-художественных произведений и нередко дают о себе знать в их составе, а потому, конечно же, достойны самого пристального внимания литературоведов. [21]
Различимы ближайшие (наиболее конкретные и могущие быть более или менее четко констатированы) и удаленные (более общие и часто не обладающие определенностью) контексты литературных произведений. Первые ― это и творческая история произведения, запечатленная в черновиках и предварительных вариантах, и биография автора, и свойства его личности, и его окружение (семейно-родственная, дружеская, профессиональная «микросреда»). Второго рода контексты ― это явления социально-культурной жизни современности автора, а также феномены «большого исторического времени» (М.М.Бахтин), которым он причастен (сознательно или интуитивно). Здесь и литературные традиции как предмет следования или напротив, отталкивания, и внехудожественный опыт прошлых поколений, по отношению к которому писатель занимает определенную позицию, и соотнесенность его мироотношения с воззрениями конфессиональными, национальными, сословными, социально-классовыми, корпоративно-групповыми. В этом же ряду «удаленных» контекстов ― надысторические начала бытия: восходящие к архаике мифо-поэтические универсалии, именуемые архетипами. Контекст, в котором создается литературное произведение, не имеет сколько-нибудь определенных рамок: он безгранично широк. Многоплановость контекста (или, точнее сказать, множественность контекстов) литературно-художественного творчества не всегда внятна самим писателям, но она безусловно важна для ученых. Чем шире и полнее учтены литературоведом связи произведения с предшествующими ему явлениями и фактами (как литературно-художественными, так и непосредственно жизненными), тем больше «выигрывают» анализ и интерпретация. Контекстуальное рассмотрение литературных произведений, что самоочевидно, не может быть исчерпывающе полным: оно по необходимости избирательно. Здесь несравненно больше загадок и тайн, чем определенности и ясности. [21]
Вместе с тем, изучение контекстов литературного творчества ― это необходимое условие проникновения в смысловые глубины произведений, одна из существенных предпосылок постижения как авторских концепций, так и первичных интуиций писателей. В каждом отдельном случае литературовед, естественно, сосредоточивается на каком-то одном аспекте контекста рассматриваемых произведений. Но в общей перспективе развития научной мысли насущен одновременный и равноправный учет как близких, конкретных, так и удаленных, всеобщих контекстов. Изучение контекстов творчества писателей (в оптимальных для науки вариантах) составляет сопровождение имманентного рассмотрения произведений или, по крайней мере, требует учета данных такого рассмотрения. [21]
В шестьдесят четвертом году, когда в яблоневых садах заухали топоры, зазвенели бензопилы, взревели бульдозеры, раскатывая по бревнышку старые срубы, когда кругом затрещали костры из дранки, досок, ставен, сундуков, матрасов и прочей домашней рухляди, когда сгрудились тут и сям по всей обезлюдевшей, разоренной окраине землеройные, долбильные, грузоподъемные машины, взялись рыть рвы и котлованы, громоздить горы глины, щебня и крутую насыпь шоссе, ― отец отказался от предложенной ему квартиры с эркером на бульваре Белы Куна, отстоял свой дом и был не прав. Как сказал бы, надо думать, будь он жив, великий Плетенёв: если дорог тебе твой текст, перво-наперво спасай контекст, хотя бы часть его, хотя бы несколько садов за твоим окном, а не смог ― будь храбр, уступи: начни с новой строки, не суть важно какой, да и неважно где, хотя бы и на Белы Куна, ― все равно это будет твоя строка… [22]
Символ и контекст. Редактор спросит, а как вы это понимаете? У Гоголя вдруг открылось окно и в него вставилась свиная морда: «А что вы тут поделываете, господа?» И у меня символ это та свинья, которая влезает в контекст… [23]
В лингвистике [ править ]
Можно ли, например, сказать о гвоздях, натыканных для затруднения воров поверх забора, что они торчат, как иглы? Мне кажется, что нельзя; это хотя и неважно само по себе, однако показывает, что в словаре должны быть исчислены все традиционные случаи образного применения данного слова. И если для людей, вполне владеющих активно данным языком, возможен эксперимент (т. е. проба составления разных контекстов данного слова), то по отношению к мертвым языкам этот прием отпадает по существу вещей. Поэтому в словарях мертвых языков исчерпывающее обилие цитат является единственным выходом из положения. [24]
Нейтральные словарные значения слов языка обеспечивают его общность и взаимопонимание всех говорящих на данном языке, но использование слов в живом речевом общении всегда носит индивидуально-контекстуальный характер. Поэтому, можно сказать, что всякое слово существует для говорящего в трех аспектах: как нейтральное и никому не принадлежащее слово языка, как чужое слово других людей, полное отзвуков чужих высказываний, и, наконец, как мое слово, ибо поскольку я имею с ним дело в определенной ситуации, с определенным речевым намерением, оно уже проникается моей экспрессией. В обоих последних аспектах слово экспрессивно, но эта экспрессия, повторяем, принадлежит не самому слову: она рождается в точке того контакта слова с реальной действительностью в условиях реальной ситуации, который осуществляется индивидуальным высказыванием. Слово в этом случае выступает как выражение некоторой оценивающей позиции индивидуального человека (авторитетного деятеля, писателя, ученого, отца, матери, друга, учителя и т. п.). [9]
Слово не вещь, а вечно подвижная, вечно изменчивая среда диалогического общения. Оно никогда не довлеет одному сознанию, одному голосу. Жизнь слова ― в переходе из уст в уста, из одного контекста в другой контекст, от одного социального коллектива к другому, от одного поколения к другому поколению. При этом слово не забывает своего пути и не может до конца освободиться от власти тех конкретных контекстов, в которые оно входило. Каждый член говорящего коллектива преднаходит слово вовсе не как нейтральное слово языка, свободное от чужих устремлений и оценок, не населенное чужими голосами. Нет, слово он получает с чужого голоса и наполненное чужим голосом. В его контекст слово приходит из другого контекста, пронизанное чужими осмыслениями. Его собственная мысль находит слово уже населенным. Поэтому-то ориентация слова среди слов, различное ощущение чужого слова и различные способы реагирования на него являются, может быть, существеннейшими проблемами металингвистического изучения каждого слова, в том числе и художественного. Каждому направлению в каждую эпоху свойственны своё ощущение слова и свой диапазон словесных возможностей. [25]
Лексикология знает, правда, несколько иное отношение к слову. Лексический оттенок слова, например архаизм или провинциализм, указывает на какой-то другой контекст, в котором нормально функционирует данное слово (древняя письменность, провинциальная речь), но этот другой контекст ― языковой, а не речевой (в точном смысле), это не чужое высказывание, а безличный и не организованный в конкретное высказывание материал языка. Если же лексический оттенок хотя бы до некоторой степени индивидуализирован, то есть указывает на какое-нибудь определенное чужое высказывание, из которого данное слово заимствуется или в духе которого оно строится, то перед нами уже или стилизация, или пародия, или аналогичное явление. Таким образом, и лексикология, в сущности, остается в пределах одного монологического контекста и знает лишь прямую непосредственную направленность слова на предмет без учета чужого слова, второго контекста. [25]
Дело тут в том, что фразу нельзя однозначно перевести, не имея под руками контекста. Но контекст бывает разный. Это может быть «микроконтекст», то есть, все те логико-грамматические связи, которые могут быть выявлены непосредственно из предыдущих предложений, а также те элементы логико-грамматического субъекта, которые как бы «затоплены» в контексте, но могут быть восстановлены при переводе; это может быть и «макроконтекст», то есть вся сумма конкретных знаний, накопленных данным человеком на протяжении всей его жизни. Именно макроконтекст, которым располагает учёный, читающий научную статью, заставит его совершенно однозначно перевести упоминаемую выше фразу. [26]
Значение слова определяется не только соответствием его тому понятию, которое выражается с помощью этого слова (например: движение, развитие, язык, общество, закон и т.д. ); оно зависит от свойств той части речи, той грамматической категории, к которой принадлежит слово, от общественно осознанных и отстоявшихся контекстов его употребления, от конкретных лексических связей его с другими словами, обусловленных присущими данному языку законами сочетания словесных значений, от семантического соотношения слова с синонимами и вообще с близкими по значениям и оттенкам словами, от экспрессивной и стилистической окраски слова. [27]
Все имена процессов употребляются в контексте фазовых глаголов — со значением ‘начинаться’, ‘кончаться’, ‘продолжаться’: началась борьба, начался дождь; кончилось преследование (инакомыслящих); продолжается посадка в самолёт. Имена действий допустимы в контексте фазовых глаголов со значением ‘начинать’, ‘кончать’, ‘продолжать’: вступил в переговоры; закончил проверку; прервал чтение; принялся за починку; приступил к уборке; прекратил выдачу. Контекст фазового глагола является диагностическим для имен процессов, в противоположность именам событий. [28]
Выяснение того, какие факторы влияют на выбор исходного вида значения, представляет собой отдельную задачу. Можно предположить, что это, в частности, статистика, т. е. количество контекстов с тем или иным видом значения: в качестве исходного вида (при прочих равных условиях) выбирается тот, который реально чаще встречается, чаще употребляется. Любая модификация лексемы может иметь свои собственные парадигматические (в частности ― синонимические) связи; ср. небо «купол» ― небосвод, небосклон; небо «пространство» ― поднебесье. Наличие таких парадигматических связей и может служить основанием для того, чтобы усматривать в данной лексеме дизъюнкцию. [29]
В музыке [ править ]
Если же мотивом возникновения музыкального звучания становится не желание создания чего-то ранее неведомого, но желание припоминания и повторения чего-то уже существующего, то совершенно естественно место текста должно занять нечто другое. И если желание создать нечто принципиально новое порождает акт написания определенного текста, то желание припоминания и повторения порождает акт вхождения в контекст. Переход от работы с текстом к работе с контекстом — это переход, весь масштаб и вся фундаментальность которого еще не вполне осознаны. Более того, многими не осознается, что этот переход вообще имел место, и тем не менее он совершился, и лучшим доказательством тому служит конец гегемонии текста, а также замещение этой гегемонии игрой множества контекстов, что наблюдается практически во всех областях человеческой деятельности. Переход от работы с текстом к работе с контекстом в области музыки означает переход от принципа композиции к принципу, который пока что трудно определить и который за неимением лучшего определения обозначим как принцип посткомпозиции. [30]
Формульность проявляется в том, что модальная нотация фиксирует именно конкретные ритмические формулы-модусы, синтагматичность же проявляется в том, что ритмическое содержание модальной нотации вычитывается не на основе отдельно взятого нотного знака, но на основе комбинации лигатур и конъюнктур, т. е. каждый отдельно взятый знак модальной нотации обретает смысл только в контексте окружающих его знаков. [30]
В поэзии [ править ]
Контекст велик. Небесны своды
Подержаны, а всё еще идут
По ценам сентября тринадцатого года
За царский золотник, за русский фунт, за пуд.