В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
В первые послевоенные годы много и часто говорили о новой книге «Война и мир», которая, подобно роману Льва Николаевича Толстого, охватила бы гигантское историческое событие — Великую Отечественную войну. Вот уж сорок с лишним лет минуло со Дня Победы, а книга все еще создается общим трудом многих писателей и историков. Можно ли вообще написать ее? На сколько десятилетий нужно еще отдалиться от войны, чтобы до конца осознать размеры катастрофы, нависавшей над человечеством, и до конца оценить подвиг советского народа в борьбе с фашизмом?
Великая Отечественная война — это два океана: один океан — горя, другой океан — победной радости. И оба они неразделимые; слезы печали и слезы счастья солоны одинаково. Удастся ли кому рассказать, как наплакали столько слез глаза наши?
Мы победили. Но победа досталась сверхвысокой ценой. Все еще зияет огромная брешь, пробитая вражеским нашествием в нашем народе. Из каждых ста солдат 1921, 1922, 1923 года рождения в живых осталось только трое. Потеряв миллионы преданных, деятельных, чистых помыслами людей, страна много потеряла в последующей жизни. И кто исчислит силы уже истраченные и те, которые нужны еще, чтобы до конца залечить народную рану?
Гигантские сражения Великой Отечественной войны сотрясали шар земной. Как рассказать о битвах, в которых с той и с другой стороны были миллионы солдат, тысячи самолетов, танков, орудий? Как рассказать о фронте, протянувшемся от Черного моря до моря Баренцева — по тундре, по лесам, по степям, по горам, через разрушенные города, через пылающие деревни? Как описать колебания фронта, изгибы, изломы, прорывы, приближение к Москве, движение к Берлину и охват столицы фашистской Германии фронтовым кольцом?
Многое, что происходило на войне, было следствием борьбы ума, воли, интуиции полководцев и стратегов. Возможно ли разобраться в движении мысли тех, кто двигал армии?
Нежны и крепки были нити душевных связей, протянутые из голодных, холодных городов и деревень к блиндажам и землянкам переднего края — от жен, детей, сестер к солдатам. И от солдат к женам, детям, старым родителям. Почему жестокое время было и временем самых высоких человеческих чувств?
Однако и это далеко не все, что мы ждем от такой книги. Наша борьба с фашизмом, наша победа над фашизмом вызвали к жизни новые страны с народной властью. Начали распадаться колониальные империи. После рабства, длившегося столетия, обрели независимость колонии. Все человечество ощутило в себе способность жить лучше. Значит, место действия будущей книги — вся планета.
В Великой Отечественной войне мы отстояли право на свою жизнь, защитили свою землю и этим неоспоримо доказали жизненность своего коммунистического идеала. С Великого Октября, когда Владимир Ильич Ленин и Коммунистическая партия открыли перед человечеством путь к коммунизму, начинается новая «Война и мир».
Заключительные главы книги — о борьбе народов против поджигателей третьей мировой войны. То, что наша Коммунистическая партия и наше правительство возглавляют эту борьбу, а весь Советский Союз обеспечивает ее своим могуществом, — это прямое следствие нашей победы в Великой Отечественной войне. Противник у нас сегодня в конечном счете прежний — империализм. И цель у нас прежняя — мир и счастье народов.
Так можно ли обо всем таком громадном написать книгу? Может ли она все это вместить в себя?
Между тем каждый пишет «Войну и мир» сам для себя — в душе и сердце. Одни начали ее 22 июня 1941 года, другие, родившиеся в мирные годы, только принимаются за первые страницы. Познать и прочувствовать войну — это значит отдать почести тем, кто погиб во имя нас, живущих. Но не только! Что такое история? История — опыт. Следовательно, если знать войну, если прочувствовать ее, можно сделать жизнь лучше, можно избежать многих ошибок и быть в жизни устойчивее.
Материалов о Великой Отечественной войне накоплено множество. Знания о ней можно извлечь из воспоминаний военачальников, из рассказов рядовых участников войны, из романов и повестей, из журналистских очерков, из документального кино. Изданы двенадцатитомная «История второй мировой войны. 1939–1945» и шеститомная «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945». Правда, подавляющее количество военных книг рассчитано на людей взрослых, а обе «Истории» — на людей, специально подготовленных. И надо с самого начала сказать себе, что чтение о войне, познание войны будет не развлечением, а работой.
бывший рядовой 9-й гвардейской
Кенигсбергской ордена Александра Невского
В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
После того трагического дня «Марат» уже не плавал. Но три его башни стреляли до января 1944 года, когда фашисты были далеко отброшены от Ленинграда. А лидер «Минск» и другие корабли вскоре были подняты и отремонтированы.
В последующие дни и месяцы на корабли налетали лишь маленькие группы бомбардировщиков. Гитлеровцы перебросили авиацию из группы армий «Север» в группу армий «Центр». На сухопутном фронте шла уже Московская битва.
К зиме все большие корабли перевели из Кронштадта в Ленинград. В городе было больше зенитных орудий, поэтому кораблям там было безопаснее.
Подведем некоторый итог. Либава, Таллин, Моонзундские острова, полуостров Ханко помогли выстоять Ленинграду. Ленинград, выстояв и приковав к себе большие силы фашистов, помогал теперь выстоять Москве.
Путь корабля в осажденную Одессу не прост. Враг ставит мины в море, с суши стреляет из дальнобойных орудий, бомбит с воздуха.
НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ИСКУССТВО ОДЕССЫ
45-117-й дни войны. 5 августа — 16 октября 1941 года
45-117-й дни войны. 5 августа — 16 октября 1941 года
еперь с балтийских берегов переместимся на черноморские. Имея основной целью захват Москвы, фашисты придают важное значение военным действиям на юге страны. Нижнее острие трезубца «Юг» нацеливается через Донецкий бассейн, через Ростов на Кавказ.
В южной части Советского Союза расположены богатейшие промышленные и продовольственные районы. Там множество заводов, шахт, рудников. Там нефтяные промыслы. Все это нужно гитлеровцам, чтобы вести войну. Особенно нужна нефть. Без горючего не пойдут танки и автомобили, не полетят бомбардировщики, не поплывут корабли. Сейчас они движутся в основном на румынском горючем, но его не хватает. Разумеется, овладей враги нашими нефтепромыслами на Северном Кавказе и в Азербайджане, нехватку горючего стала бы испытывать наша армия.
Продвижение до Кавказа и захват его давали врагам и другие выгоды. Дружественная Германии Турция сосредоточила на советской границе 26 дивизий, в случае успеха гитлеровских войск турки вторглись бы в Армению, в Грузию, в Азербайджан. Захвати фашисты все побережье Черного моря, погиб бы наш Черноморский флот, он остался бы без баз и портов.
Помимо трех главных ударов, план «Барбаросса» предусматривал вспомогательные удары. Один из них наносится с территории Румынии. Упрощенно говоря, он направлен по берегу Черного моря. Его цель: захват наших военно-морских баз и портов сухопутными войсками, в первую очередь Одессы и Севастополя. Если нашу нефть гитлеровцам еще нужно завоевать, то румынские нефтепромыслы надо защищать: они в пределах досягаемости советских самолетов и кораблей, находящихся в Севастополе и Одессе. Враги бросили большие силы на Одессу, на главную военно-морскую базу Черноморского флота Севастополь еще и потому, что им нужно море. Оно нужно для снабжения войск, ведущих боевые действия на юге… Зная все это, мы сможем яснее представить себе смысл и цену подвигов, совершенных советскими людьми на черноморских берегах.
Город готовится к осаде
Город готовится к осадеОдесса оказалась окруженной с суши почти в те же дни, что и Таллин. Лавина вражеских войск прошла севернее Одессы, оставив военно-морскую базу и город незанятыми у себя в тылу. Фашисты торопились в Крым, к Севастополю. Занять Одессу поручалось румынским войскам. Клин вражеских войск, двигавшихся на восток от Первомайска, раздвоился, и его южное острие воткнулось в Перекоп — вход на Крымский полуостров. Это 11-я армия гитлеровцев, которой командует опытный генерал (а потом фельдмаршал) Манштейн. Фельдмаршалу еще достанется по первое число — сначала от генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского между Доном и Волгой, потом от генерал-лейтенанта Павла Алексеевича Ротмистрова на Курской дуге, а в третий раз — от генерала армии Ивана Даниловича Черняховского в Белоруссии, но сейчас гитлеровский военачальник, как говорят, на коне. А румынские войска подошли к Одессе. Их сначала было 12 дивизий и 7 бригад, затем эти войска были усилены еще пятью пехотными дивизиями — более половины всех войск, выставленных Румынией в войне против нас. Гитлер обещал тогдашнему правителю страны Антонеску многие наши земли, в том числе Одессу. Получалось так: Одесса ваша, вы ее и берите.
Интересная деталь: если на все наши военно-морские базы вражеские самолеты налетели в первые же часы войны, то Одессу начали бомбить с 25 июня. А первые мины самолеты сбросили в море около порта лишь 12 сентября. Этот факт нельзя объяснить иначе как уверенностью врага в скором захвате города. Обезвреживать свои мины ничуть не проще, чем чужие; вот гитлеровцы и откладывали минирование подступов к Одессе, ожидая со дня на день ее падения.
Как и все наши военно-морские базы, Одесса не имела укреплений на суше. Однако командование Черноморского флота, которое возглавлял вице-адмирал Филипп Сергеевич
В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
Путь корабля в осажденную Одессу не прост. Враг ставит мины в море, с суши стреляет из дальнобойных орудий, бомбит с воздуха.
НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ИСКУССТВО ОДЕССЫ
45-117-й дни войны. 5 августа — 16 октября 1941 года
еперь с балтийских берегов переместимся на черноморские. Имея основной целью захват Москвы, фашисты придают важное значение военным действиям на юге страны. Нижнее острие трезубца «Юг» нацеливается через Донецкий бассейн, через Ростов на Кавказ.
В южной части Советского Союза расположены богатейшие промышленные и продовольственные районы. Там множество заводов, шахт, рудников. Там нефтяные промыслы. Все это нужно гитлеровцам, чтобы вести войну. Особенно нужна нефть. Без горючего не пойдут танки и автомобили, не полетят бомбардировщики, не поплывут корабли. Сейчас они движутся в основном на румынском горючем, но его не хватает. Разумеется, овладей враги нашими нефтепромыслами на Северном Кавказе и в Азербайджане, нехватку горючего стала бы испытывать наша армия.
Продвижение до Кавказа и захват его давали врагам и другие выгоды. Дружественная Германии Турция сосредоточила на советской границе 26 дивизий, в случае успеха гитлеровских войск турки вторглись бы в Армению, в Грузию, в Азербайджан. Захвати фашисты все побережье Черного моря, погиб бы наш Черноморский флот, он остался бы без баз и портов.
Помимо трех главных ударов, план «Барбаросса» предусматривал вспомогательные удары. Один из них наносится с территории Румынии. Упрощенно говоря, он направлен по берегу Черного моря. Его цель: захват наших военно-морских баз и портов сухопутными войсками, в первую очередь Одессы и Севастополя. Если нашу нефть гитлеровцам еще нужно завоевать, то румынские нефтепромыслы надо защищать: они в пределах досягаемости советских самолетов и кораблей, находящихся в Севастополе и Одессе. Враги бросили большие силы на Одессу, на главную военно-морскую базу Черноморского флота Севастополь еще и потому, что им нужно море. Оно нужно для снабжения войск, ведущих боевые действия на юге… Зная все это, мы сможем яснее представить себе смысл и цену подвигов, совершенных советскими людьми на черноморских берегах.
Город готовится к осаде
Одесса оказалась окруженной с суши почти в те же дни, что и Таллин. Лавина вражеских войск прошла севернее Одессы, оставив военно-морскую базу и город незанятыми у себя в тылу. Фашисты торопились в Крым, к Севастополю. Занять Одессу поручалось румынским войскам. Клин вражеских войск, двигавшихся на восток от Первомайска, раздвоился, и его южное острие воткнулось в Перекоп — вход на Крымский полуостров. Это 11-я армия гитлеровцев, которой командует опытный генерал (а потом фельдмаршал) Манштейн. Фельдмаршалу еще достанется по первое число — сначала от генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского между Доном и Волгой, потом от генерал-лейтенанта Павла Алексеевича Ротмистрова на Курской дуге, а в третий раз — от генерала армии Ивана Даниловича Черняховского в Белоруссии, но сейчас гитлеровский военачальник, как говорят, на коне. А румынские войска подошли к Одессе. Их сначала было 12 дивизий и 7 бригад, затем эти войска были усилены еще пятью пехотными дивизиями — более половины всех войск, выставленных Румынией в войне против нас. Гитлер обещал тогдашнему правителю страны Антонеску многие наши земли, в том числе Одессу. Получалось так: Одесса ваша, вы ее и берите.
Интересная деталь: если на все наши военно-морские базы вражеские самолеты налетели в первые же часы войны, то Одессу начали бомбить с 25 июня. А первые мины самолеты сбросили в море около порта лишь 12 сентября. Этот факт нельзя объяснить иначе как уверенностью врага в скором захвате города. Обезвреживать свои мины ничуть не проще, чем чужие; вот гитлеровцы и откладывали минирование подступов к Одессе, ожидая со дня на день ее падения.
Как и все наши военно-морские базы, Одесса не имела укреплений на суше. Однако командование Черноморского флота, которое возглавлял вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, по быстрому продвижению немцев на киевском направлении определило, что может случиться с Одессой в недалеком будущем. Уже на шестой день войны оно приказало командиру базы контр-адмиралу Гавриилу Васильевичу Жукову начать строительство оборонительных рубежей со стороны суши. Ставка Верховного Главнокомандования одобрила такое решение. Одесса принялась энергично готовиться к борьбе в осаде.
В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
Т. е. 1884 1887 / горел, в году 1967 реставрирован.
Главной проблемой здания театра является осадка фундамента, в результате чего по стенам идут трещины. Фундамент несколько раз пытались укрепить, но полного решения пока не найдено. Помню как в 50-х гг. под фундамент закачивали расплавленное стекло с тем что бы, застыв, оно образовало твердое основание. Я тогда мальчишкой собирал возле театра цветные стеклышки оставшиеся после работ. Трамвайную линию 1-го маршрута сняли с Ланжероновской ул. в 1951г именно потому, что считали вибрацию почвы при прохождении трамвая, одной из причин осадки театра. Возле театра, по Ланжероновской, стоит дом Навроцкого. Дом сам по себе очень красивый, но поставлен он так близко к театру (случайно или нарочно), что фактически заслоняет его и поэтому не существует ни одной фотографии, где главный фасад театра был бы виден полностью (снимают либо чуть сбоку, либо используют специальные объективы, но тогда искажаются пропорции).
Театральное здание на Греческой,50
ТЮЗ Театральный переулок,12.Театр находился во внутреннем, дворовом флигеле (с обеих сторон ворот видны репертуарные стенды)
Им. Котовского на углу Греческой и Колодезного переулка (бывш. театральное помещение)».
«Зирка» (им. Ворошилова) на Кузнечной возле Преображенской.
«Хроника» на Дерибасовской уг. Колодезного переулка (маленький зал, документальные фильмы разной тематики) всегда был полон, что объяснялось несколькими причинами: в то время телевидение еще не получило массового распространения, короткими (40 мин.) сеансами и дешевыми (10 коп.) билетам, при этом еще в течение дня шло 3-4 разных фильма.
В 70-е был построен (вернее перестроено старое здание) к/т » Одесса», на Спиридоновской, 1, очень близко от Преображенской, где оборудовали 5 кинозалов: большой (обычно шли новые фильмы), два средних (назывались красный, и зеленый по цвету отделки) и два поменьше (голубой и стереозал)
Кроме этих центральных, были кино районного значения. Им. Короленко на Ришельевской уг.Б. Арнаутской, «Дружба» на Ольгиевской, «Серп и Молот» на Степовой, «Вымпел» в поселке Судоремонтного завода (район 1-ой ст. Люстдорфа), «Золотой берег» на 16-ой ст. Б. Фонтана, «Москва» на Черемушках и некоторые другие. Один из к/т в центре всегда был детским. В конце 40-х начале 50-х им. Горького, затем несколько лет им. Фрунзе и, наконец, 2-х зальный маленький «Смена» на Полицейской недалеко от Преображенской.
к/т им. Горького в 1976 г.
Золотой берег
В детском к/т шли фильмы, художественные и мультипликационные, для детей с 9 утра до 4-х дня (билет 10 коп.), а вечером для взрослых.
Вначале это выглядело так: во время киносеанса одновременно работало 3 кинопроектора, один из которых был расположен, как обычно, напротив экрана, а два других по бокам, причем левый проектор создавал изображение на правой части экрана, правый на левой, а центральный на средней. Соответственно все изображение на экране состояло из 3-х частей. Все 3 проектора работали синхронно, что создавало эффект единого панорамного (с большим углом обзора) изображения. Кроме того, там впервые в городе бал применен многоканальный звук с установкой акустических устройств по всему периметру зала.
к/т «Комсомолец» 60-е годы.
В Городе работало несколько ведомственных клубов (дворцов культуры). В них соответствующие организации устраивали мероприятия для своих работников, но, кроме того, там работали всевозможные кружки, в особенности детские. По вечерам в таких клубах проводили 1-2 киносеанса, крутили обычно ленты прошлых лет, когда-то пользовавшиеся успехом. Посещали эти сеансы в основном жители ближайших кварталов, в большинстве пожилые люди. В некоторых клубах по субботам устраивали т.н. вечера отдыха для молодежи, проще говоря, танцы.
Основные клубы в Городе:
Дворец Моряков на Бульваре действительно располагался в бывшем графском дворце с красивым интерьером и принадлежал Черноморскому пароходству.
Интерьер фойе, второй этаж.
Порт-клуб в начале 1960-х Дворец студентов им. Дзержинского на Маразлиевской ( в 50-е клуб работников МГБ-МВД), в солидном здании бывшего Крестьянского банка.
Дворец студентов
Дом медработников на Греческой, 20
Клуб связи на Ямской, 100 и еще несколько небольших клубов работавших только для «своих», например клуб работников торговли на Екатерининской уг. Театрального пер-ка.
Кино и клубы, как правило, не пустовали, что не удивительно при отсутствии у большинства телевизоров с одной стороны и недорогих билетах(30-35 коп.) с другой. Кроме того многие крупные предприятия имели свои клубы на заводской территории или поблизости от нее. Например завод ЗОР (сельхозмашин на Пересыпи) или з-д «Большевик» (прбочно-линолеумный)
План кинозала и расценки ДК (дома культуры) з-да «Большевик»
Главный базар ‘Привоз’, известный далеко за пределами Одессы, расположен возле ж. д. вокзала, поэтому там можно было найти продукцию не только близлежащих районов области, как на других базарах, но и из Молдавии, других областей Украины, а иногда и других республик.
Фруктовый Пассаж
Со стороны ул. Новощепной ряд, площадь ограничивали разнокалиберные одноэтажные постройки с магазинчиками ‘ встречной торговли’ (сельхозинвентарь, стройматериалы, скобяные и лакокрасочные изделия, простая одежда и обувь).
Торговые ряды на самой площади, вытянутые в продольном ее направлении, были устроены так: прилавки образовывали прямоугольник (прибл. 5 на 15м) внутри которого стояли продавцы и мешки (ящики) с товаром, а снаружи ходили покупатели. Весь этот прямоугольник был перекрыт двухскатной крышей, опиравшейся на круглые столбы, немного выступавшей за периметр, так что не только продавцы, но и покупатели торгующиеся у прилавка оказывались защищенными от солнца и дождя. Правда, покупателей идущих между такими рундуками (так в обиходе называли торговые места на базаре), стоящими один за другим в несколько параллельных рядов, эти крыши не защищали.
В мясном корпусе
Новый базар (прибл. 170 на 220 м) между улицами Торговой и Конной, Княжеским и Новобазарными переулками, располагал большими крытыми корпусами (1896)-молочным, мясным и рыбным. Большинство торговых рядов на площади были открытыми (прилавки без навесов). Вдоль Конной магазинчики со всякой мелочью. В Новобазарном переулке была пригородная автобусная станция, которой пользовались крестьяне для подвозки своей продукции.
Предшественником эл. холодильника был лёдник. Лёдник имел вид кухонного стола-шкафчика оббитого оцинкованным железом. В нем было отделение, куда засыпали колотый лед, который и поддерживал пониженную т-ру в летнее время. Такие ледники имели только зажиточные люди т. к. лёд, который нужно было регулярно досыпать в него, был дорог.
Толчок работал по воскресным дням (позже и по субботам) и на моей памяти несколько раз менял местонахождение. В 60-е и до середины 70-х он находился на Слободке, в районе 3-го еврейского кладбища. ( ул. Химическая). Тогда это была пустая асфальтированная площадь (прибл. 150 на 250м), обнесенная каменным забором. За вход взимали небольшую плату, но только с продавцов (таковыми считали всех, кто держал в руках вещи, сумки, корзины и т.п.). По устоявшейся традиции в каждой части площади продавали определенные товары. Продавцы стелили на асфальт тряпки или старые газеты и раскладывали на них свой товар. Эти настилы образовывали ряды, вдоль которых ходили покупатели. Обычно так продавали всякое старье, будь то одежда, обувь, водопроводные краны, примуса, книги, игрушки и т.п. Новые вещи продавали иначе: ‘ с рук’. Продавцы и покупатели ‘толклись’ вперемешку оправдывая название рынка. Так происходило потому, что как я уже отметил выше, новое продавали нелегально и бродячий продавец, обычно с одной вещью в руках (остальные держал напарник в стороне), имел возможность в случае чего раствориться в толпе.
Полный вариант воспоминаний об Одессе, с дополнениями и уточнениями, размещен на моем сайте https://sites.google.com/site/odessaxxvek2/
В чем выразилось непревзойденное искусство одессы
НЕПРЕВЗОЙДЁННОЕ ИСКУССТВО ОДЕССЫ
ГОРОД ГОТОВИТСЯ К ОСАДЕ
Одесса оказалась окружённой с суши почти в те же дни, что и Таллин. Лавина немецких войск прошла севернее Одессы, оставив военно-морскую базу и город незанятыми у себя в тылу. Немцы торопились в Крым, к Севастополю. Занять Одессу поручалось румынским войскам. Посмотри на карте первого периода войны, как двигался противник. Стрела, идущая на восток от Первомайска, раздвоилась, и её южное остриё воткнулось в Перекоп – вход на Крымский полуостров, это 11 я армия немцев, которой командует опытный генерал (а потом фельдмаршал) Манштейн; фельдмаршалу ещё достанется по первое число – сначала от генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского между Доном и Волгой, потом от генерал-лейтенанта Павла Алексеевича Ротмистрова на Курской дуге, а в третий раз от генерала армии Ивана Даниловича Черняховского в Белоруссии, но сейчас гитлеровский военачальник, как говорят, на коне. Стрела, достигшая Одессы, – это румынские войска, их сначала было 8 дивизий, затем 18 – половина всех войск, выставленных Румынией в войне против нас. Гитлер обещал тогдашнему правителю страны Антонеску многие наши земли, в том числе Одессу. Получалось так – Одесса ваша, вы её и берите.
Интересная деталь: если на все наши военно-морские базы вражеские самолёты налетели в первые же часы войны, то Одессу начали бомбить с 25 июня. А первые мины самолёты сбросили в море около порта лишь 12 сентября. Этот факт нельзя объяснить иначе, как уверенностью врага в скором захвате города. Обезвреживать свои мины ничуть не проще, чем чужие; вот гитлеровцы и откладывали минирование подступов к Одессе, ожидая со дня на день её падения.
Как и все наши военно-морские базы, Одесса не имела укреплений на суше. Однако командование Черноморского флота, которое возглавлял вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский, по быстрому продвижению немцев на Киевском направлении определило, что может случиться с Одессой в недалёком будущем. Уже на шестой день войны оно приказало командиру базы контр-адмиралу Гавриилу Васильевичу Жукову начать строительство оборонительных рубежей со стороны суши. Ставка Верховного Главнокомандования одобрила такое решение. Одесса принялась энергично готовиться к борьбе в осаде.
Посмотри карту обороны Одессы. Передовой рубеж возведён в 20-25 километрах от города, его фланги упираются в лиманы. Рубеж главной обороны проходит в 10-14 километрах, и на его флангах тоже лиманы. Эти естественные препятствия были умело использованы, они ускорили и облегчили оборонительные работы. В шестидесяти километрах от города был рубеж прикрытия. А в самом городе, на его улицах, возвели шесть поясов баррикад – первые на окраинах, последние у самого порта. Руководил оборонительными работами – прокладкой траншей, рытьём окопов, укрытий, рвов, оборудованием артиллерийских и пулемётных позиций, строительством блиндажей и дзотов – опытный фортификатор генерал-майор инженерных войск Аркадий Фёдорович Хренов. Помощниками у него были моряки, войска и тысячи одесситов.
Получилось так, что, когда основные силы нашей Отдельной Приморской армии отошли к Одессе, для войск уже были готовы крепкие позиции. Приморцы очень этому обрадовались. Они семь недель вели упорные бои на Пруте, на Днестре, многое испытали в тех боях, много потерь понесли, но отступали, не «откатываясь к городу с противником на плечах», а достойно, сохранив дисциплину и организованность. Это были 95-я Молдавская дивизия и 25-я Чапаевская дивизия, та, которая завоевала себе славу при Василии Ивановиче Чапаеве в гражданскую войну. Вскоре к городу прорвалась ещё кавалерийская дивизия.
Если войска благодарили моряков за подготовленные рубежи, то моряки, в свою очередь, радовались приходу таких сил. Моряков было очень мало, всего в двух полках 2 тысячи. Не приди на защиту Одессы приморцы, каждому моряку пришлось бы сражаться с шестьюдесятью врагами! А ведь и к такому сражению они готовились…
Но и приморцев вместе с моряками было мало для успешных боёв. Против одного нашего было десять захватчиков. Областной комитет Коммунистической партии послал на защиту города коммунистов и комсомольцев. В войска и в народное ополчение пришло больше ста тысяч человек.
Одесса сражалась с 5 августа по 15 октября. Не оборонялась, а именно сражалась: отбив атаку врага, сама атаковала…
Гитлер в раздражении понукал своего союзника Антонеску, выговаривал ему за срыв сроков взятия города. Антонеску просил у Гитлера помощь войсками, танками, самолётами. Немецкая помощь неоднократно приходила, но перемалывалась на одесских рубежах. Генерал-полковник Гальдер, начальник штаба сухопутных войск Германии, занесёт в свой дневник такую запись: «Оборона Одессы носила характер сопротивления, без мысли отступления; оборона отличалась наступательными действиями».
А как жила сама Одесса в эти месяцы? Она жила, трудилась для фронта, воевала. Город часто бомбили, а с середины осады начались и артиллерийские обстрелы: неприятель занял участок между Большим Аджалыкским и Аджалыкским лиманами и установил там дальнобойные орудия От бомбёжек жители успевали прятаться в катакомбах – пещерах, в которых когда-то брали строительный камень. Артиллерийские налёты производились внезапно, укрыться от них было невозможно. Сотни домов были разрушены, и людей погибло много. Продовольствия в городе было достаточно. А вот на воду ввели карточки. Неприятель захватил район, где начинался городской водопровод. Пришлось срочно пробурить в разных частях города артезианские скважины. Этой воды хватало по полведра в сутки для каждого жителя. Вроде бы полведра вполне достаточно, но надо помнить, как жарко в Одессе летом.
Конечно же, город работал. На предприятиях, которые остались после эвакуации, наладили выпуск миномётов, мин, гранат, бутылок с горючей жидкостью.
Несмотря на постоянную опасность и тревогу за будущее, одесситы не потеряли бодрости. Все, даже дети, старались помочь войскам и морякам.
Защитников Одессы иногда поддерживала флотская авиация с крымских аэродромов. Но основная тяжесть воздушных боёв и штурмовых ударов по наземному противнику легла на истребительный полк, аэродром которого был в городе. Полком командовал двадцатипятилетний майор Лев Львович Шестаков. Этот умный и мужественный человек сам воевал блестяще и учил мастерству своих товарищей. В авиации в отличие от других родов войск командиры полков, бригад и даже дивизий очень часто лично участвовали в воздушных боях, поручая место на командном пункте своему заместителю. Бывали, естественно, такие случаи и в пехоте – в критические моменты, когда присутствие командира восстанавливает в бойцах утраченное мужество. Так генерал Иван Ефимович Петров, командир Чапаевской дивизии, однажды, стоя на подножке пикапа, промчался вдоль позиций своих батальонов, готовых вот-вот откатиться под натиском многочисленного врага. С пикапа стреляли два пулемёта, но не столько их огонь вернул силы бойцам, как бесстрашие генерала. Правда ведь, вспоминается Чапаев, который пролетал на коне – в чёрной бурке, с поднятой саблей – перед залёгшими цепями. Ну а Шестаков очень часто был в воздухе на истребителе. При защите города он сбил 11 вражеских самолётов из 94, сбитых всем полком.
В среднем лётчики Шестакова ежедневно проводили семь-восемь воздушных боёв. Почти ежедневно пять-шесть раз вылетали на штурмовку. И это в основном на самолётах старой конструкции, с изношенными моторами, с залатанными крыльями и фюзеляжами. А с начала обороны в полку самолётов было чуть больше сорока.
Зато и любили пехотинцы лётчиков. Риск лётчика виден наземным войскам, видна им и помощь его – он своей жизнью прикрывает множество жизней солдат на земле. Когда лейтенант Алексей Алелюхин посадил подбитый самолёт между нашими и румынскими позициями, пехотинцы с воодушевлением бросились в атаку, чтобы не дать врагу машину. И отбили. И увезли в безопасное место. Самолёт починили. Алелюхин на нём снова спасал пехоту от бомбёжек.
За бои в небе Одессы звания Героя Советского Союза были удостоены двенадцать лётчиков полка во главе со своим командиром.
ФЛОТ НА ЗАЩИТЕ ОДЕССЫ
Высаживали корабли и десант в помощь Одессе. Он был первым морским десантом Великой Отечественной войны.
…Один за другим прошли шесть сроков взятия Одессы, намеченных противником. Прошло 23 августа – день, в который прибывший в войска Антонеску собирался принять на главной площади города парад победителей. Прошло 3 сентября – день особо ожесточённых атак, когда было приказано взять город любой ценой. Антонеску бранился в приказе: «Разве не постыдно, что наше войско, в четыре-пять раз превосходящее числом и снаряжением противника, столько времени топчется на месте?» Этот приказ, расстрелы за трусость и немецкие пулемётчики, занимавшие позиции позади румын, чтобы тем некуда было отступать, – всё свидетельствовало о неспособности противника нанести завершающий удар… Перебросив к Одессе свежие войска, на исходе первой половины сентября румыны предприняли новое яростное наступление.
В такой обстановке командование OOP – Одесского оборонительного района – решилось просить у Ставки стрелковую дивизию в подкрепление. Дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Николай Иванович Крылов в то время в звании полковника был начальником штаба Отдельной Приморской армии, он вспоминал: «Руководители Одесской обороны отдавали себе отчёт, что общая обстановка на юге не улучшилась с тех пор, когда нам отказывали в выделении дивизии. Прислать её в Одессу было, вероятно, ещё труднее, чем раньше. И всё же Военный совет не мог не повторить свою просьбу ещё раз. Слишком велика была опасность, что без свежих боевых сил не устоять: наш фронт, напряжённый, как натянутая до предела струна, и проходящий местами всего в 10-15 километрах от города, мог не выдержать очередного натиска врага.
Ответ из Москвы пришёл меньше чем через сутки. Он был совершенно необычным:
«Передайте просьбу Ставки Верховного Командования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6-7 дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооружённого пополнения… И. Сталин».
Мы не раз получали от старших начальников телеграфные приказы, в которых вновь и вновь повторялось требование: «Ни шагу назад». Но такой телеграммы я ещё не видел… Ставка ничего не приказывала. Ставка просила защитников Одессы продержаться ещё неделю, обещая за это время помощь… Такая просьба значила больше, чем любой приказ. И хотя положение на нашем фронте стало за последние сутки ещё более трудным, чувствовалось: люди как-то приободрились, воодушевились».
Помощь – 157-я стрелковая дивизия и другие части, больше 20 тысяч бойцов – начала прибывать морем на три дня раньше обещанного срока.
Военачальники, руководившие обороной города, могли бы по мере высадки частей на берег направлять их на участки, где неприятель угрожал вот-вот прорваться через последний рубеж. Плохие командиры так и поступили бы – полк в одну брешь, полк в другую, батальон туда, батальон сюда, и наступление было бы остановлено. Но надолго ли. Командование OOP поступило иначе. Оно решило, получив сильную дивизию, в корне улучшить положение на своём фронте. Несколько дней, тревожась за судьбу старых частей, нёсших большие потери в боях, оно ждало, когда вся дивизия соберётся в Одессе, и не трогало её, не отщипывало от неё ни артиллерии, ни пулемётов, ни связи.
Что нужно было сделать, чтобы не просто остановить наступление врага, а улучшить общее положение наших войск? Нужно было отбросить левый фланг неприятеля, оттеснить его из восточного сектора километров на десять. Тогда город и, главное, порт избавились бы от губительных артиллерийских обстрелов. Транспорты и корабли, приходившие в последнее время в Одессу, разгружались под градом снарядов. Если бы противнику удалось прервать подвоз боеприпасов, то он мог бы считать себя победителем – одними штыками приморцы долго не навоевали бы.
157-я дивизия вместе со старыми войсками и должна была нанести контрудар по румынам – в восточном секторе, от берега моря до Куяльницкого лимана. В западном и южном секторах наши войска – пусть без продвижения вперёд – одновременно должны были контратаковать противника: это для того, чтобы румыны не смогли перебросить отсюда части на помощь к восточному сектору. Но это не всё. Было решено подкрепить контрудар высадкой морского десанта в районе Григорьевки, у Аджалыкского лимана. Десантникам – около 2 тысяч морских пехотинцев – надлежало пройти на северо-запад по тылам противника и соединиться с наступающими частями в районе Старой Дофиновки и Новой Дофиновки. И ещё – предполагалось выбросить в тыл неприятеля группу моряков-парашютистов. В их задачу входило посеять панику налётами на штабы, на артиллерийские батареи, порчей связи и другими диверсиями.
Контрудар назначили на 22 сентября 1941 года.
Подготовка войск и флота к контрудару велась втайне. Морские пехотинцы, к примеру, узнали о том, куда и зачем они направляются, лишь в море, когда отряд кораблей уже вышел из Севастополя.
Десантный отряд, направлявшийся в Одессу, состоял из крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцев «Бойкий», «Безупречный», «Беспощадный» и «Фрунзе». Общее руководство было возложено на командующего эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. Командиром высадки был назначен командир бригады крейсеров контр-адмирал С. Г. Горшков. Большие корабли не могли подойти к самому берегу для высадки моряков. Поэтому в 0 часов 00 минут 22 сентября они должны были встретиться в море, в условленной точке (по-морскому она называется «точка рандеву»), с отрядом высадочных средств – с катерами и баркасами. Этот отряд находился в Одессе, его командиры ничего не знали о предстоящем деле. Подробный план и порядок действий высадочного отряда должен был доставить эскадренный миноносец «Фрунзе», который вышел из Севастополя несколько раньше с контрадмиралом Л. А. Владимирским на борту.
Случилось так, что именно в этот день в районе Одессы появились в большом количестве «Юнкерсы-87» – пикирующие бомбардировщики. Как выяснилось, немцы перебросили на Чёрное море целый авиакорпус со Средиземного моря. Фашистские лётчики два года воевали там с английскими кораблями и имели большой опыт в потоплении кораблей с воздуха. И вот первой жертвой пикировщиков стала у Тендровской косы канонерская лодка «Красная Армения». «Фрунзе», когда лодка начала погружаться в воду, оказался в том районе, он принялся спасать моряков. В этот момент снова появились пикировщики, они атаковали эсминец. Разбитый эсминец выбросился на мель. К «Фрунзе» подошёл буксир, он принял на борт моряков эсминца и канонерской лодки. Однако буксир потопили всё те же пикировщики. Теперь людей спасали катера и шлюпки. Среди спасённых был раненый контр-адмирал Владимирский. Добрался он в Одессу на торпедном катере и только во время высадки был доставлен на крейсер «Красный Кавказ».
Отряд десантно-высадочных средств не прибыл в назначенное время в точку рандеву, что могло повлечь срыв высадки десанта.
Контр-адмирал С. Г. Горшков, на которого после гибели «Фрунзе» Военный совет флота возложил руководство операцией, решил высаживать десант с помощью корабельных плавсредств.
Во втором часу ночи крейсеры и эсминцы, не доходя 15 кабельтовых до берега, встали на якорь. 16 минут корабельные орудия обрабатывали место высадки, а затем к берегу пошли шлюпки с десантниками. Чуть раньше в тылу румынских частей приземлились 23 моряка-парашютиста. Контрудар начался. Все дальнейшие действия развивались по плану.
ПОБЕДА СТРЕЛКОВ И МОРЯКОВ
Об отваге и дерзости моряков-парашютистов ты прочтёшь в рассказе Леонида Соболева «Батальон четверых». Рассказ входит в его книгу «Морская душа», без этой книги тому, кто хочет знать военные события на Чёрном море, не обойтись, так что ищи её. А я скажу только – панику моряки у румын устроили изрядную. Неприятелю показалось, будто у него в тылу не горстка храбрых людей, а большой отряд…
В три часа ночи контратаковали противника войска южного сектора. Получасом позже бомбардировщики, прилетев с крымского аэродрома, сбросили бомбы на резервы и тылы противника. Следом самолёты майора Шестакова провели штурмовку двух немецких аэродромов, на одном стояли «мессершмитты», на другом – «юнкерсы». Многие лётчики, спавшие в палатках, погибли от пулемётных очередей «ястребков», были взорваны склады горючего и боеприпасов, и было уничтожено больше двух десятков вражеских машин (из сорока).
Десант морской пехоты.
Высадка десанта с кораблей затянулась до 6 часов утра. Тем не менее морские пехотинцы действовали успешно. Без особых усилий они сбили неприятельский заслон на берегу. Враги бежали, не успев уничтожить указатели заминированных участков. Так же поспешно бежали артиллеристы дальнобойной батареи, принёсшей столько вреда городу и порту. Моряки быстро продвигались в тылу противника. Вместе с передовыми подразделениями шли корректировщики с эсминцев. И когда один батальон был контратакован у штаба румынской части, корабли тут же помогли ему артиллерийским огнём.
Сообщения, одно тревожнее другого, валились лавиной на неприятельское командование. Первое время оно не могло понять, что и где происходит, откуда грозит самая большая опасность. Совершенно очевидной опасностью были десантники. Но логика военных действий подсказывала, что будет и ещё что-то – худшее. А где? Здесь, в восточном секторе? Или в южном? Там ведь началась атака…
Наступил вечер 22 сентября. Враг в восточном секторе был отброшен на десять километров. А у войск ещё хватало энергии гнать врага дальше. Однако командующий Приморской армией генерал-лейтенант Георгий Павлович Сафронов остановил наступление, даже отдали врагу без боя несколько населённых пунктов, захваченных морской пехотой. И это было хорошее решение. Вот почему. Оборона у Одессы имела вид дуги. Протяжённость дуги с увеличением радиуса – расстояния от города до неприятеля – увеличивалась. А ведь каждый прибавившийся километр надо оборонять, держать на нём определённое число бойцов, пулемётов, орудий. Длинную дугу оборонять нам было нечем, мало было войск. Поэтому командующий выбрал самый выгодный радиус; при выбранном радиусе плотность советских войск на дуге была достаточной для прочной обороны, а противник уже не мог обстреливать порт, не мог препятствовать приходу и разгрузке транспортов со всем необходимым для жизни и борьбы Одессы.
22 сентября 1941 года. Ты, читатель, в общих чертах знаешь, что было в ту пору на советско-германском фронте. Враг наступал и наступал. Поэтому скромная победа у Одессы была радостной, как лучик солнца, вдруг засветивший сквозь тяжёлые тучи невзгод.
Приморцы тогда уничтожили до 2 тысяч неприятельских солдат и офицеров, несколько сот захватили в плен, отбили 38 орудий, 30 миномётов, больше 100 пулемётов, 6 танков, много автоматов, винтовок, снарядов и патронов…
Время, когда потери неприятеля будут исчисляться десятками и сотнями тысяч, а трофейные орудия и танки сотнями и тысячами, ещё не наступило. Оно было впереди.
И ещё очень важное. Наступающая сторона, как правило, несёт потери большие, чем обороняющаяся. Но в этом наступлении счёт потерь был совершенно иным. 157-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник Дмитрий Иванович Томилов, потеряла убитыми 19 человек… Значит, врага при хорошей организации дела можно бить и с малыми потерями.
Медаль «За оборону Одессы».
ОДЕССУ ПРИКАЗАНО ОСТАВИТЬ
Защитники Одессы – от солдата и матроса до генерала и адмирала – были воодушевлены одержанной победой. Пока враг пребывал в расстроенных чувствах, его можно было поколотить и ещё.
Командование OOP решило теперь нанести контрудар в южном секторе, отбросить и там противника тоже километров на десять. 157-я дивизия как главная сила переходила на левый край дуги, к чапаевцам. Хотя неприятель по-прежнему превосходил нас численностью в несколько раз, сомнений в успехе нового наступления не было. К тому же в это время в Одессу прибыли 15 танков, артиллерийский полк и дивизион гвардейских миномётов – «катюш», которых здесь, на юге, ещё не видели ни противник, ни даже наши артиллерийские командиры. Контрудар был назначен на 2 октября.
Обезопасив город со всех направлений от артиллерийского обстрела, советские войска намеревались на занятых рубежах поглубже зарыться в землю, то есть получше укрепиться, и провести зиму в обороне. К такому же способу действий, как скоро выяснится, готовились и румыны – зимовать на подступах к городу, поскольку взять Одессу они уже не надеялись.
Если для объяснения этого положения прибегнуть к шахматным терминам, то в партии наших войск и войск врага вроде бы ничья, равновесие. Но ничьей нет. 18 неприятельских дивизий, как 18 пешек, стоят на месте: они не могут продвинуться вперёд, не могут уйти и назад, чтобы подкрепить войска немцев на других направлениях, в частности на Крымском. А с какой фигурой сравнить защитников Одессы? Скорее всего с конём. Конь может бить в разные стороны – так и Одесса держит под боем коммуникации на Чёрном море, воспрещает врагу перевозить на судах боеприпасы, горючее, подкрепления; в Одессе прервалась для врага единственная прибрежная железная дорога; Одесса же грозит и ударом в тыл немецким армиям, дошедшим уже до Азовского моря. Конь ходит всего на четыре клеточки. А если бы Одесса получила в подкрепление много войск? Она стала бы ферзём – могла бы сделать ход не на четыре клеточки, а до самого края шахматной доски, то есть, разгромив румынские дивизии, ударить с тыла по немецким войскам, углубившимся на восток…
Вот таким, достаточно прочным и грозящим врагу, было осенью 1941 года положение Одесского оборонительного района. Нужно было только для упрочения этого положения провести ещё один контрудар.
К контрудару всё было готово, как вдруг в ночь на 1 октября на быстроходном катере из Севастополя в Одессу прибыл заместитель наркома Военно-Морского Флота вице-адмирал Гордей Иванович Левченко. Он привёз приказ Ставки Верховного Главнокомандования об оставлении Одессы. Причём незамедлительном.
РАДИ ПОМОЩИ СЕВАСТОПОЛЮ
Что же случилось? Почему надо было оставлять Одессу?
Крымский полуостров своей географией очень хорош в военном отношении. Он глубоко вдаётся в середину Чёрного моря – в этом его наступательные достоинства. Он соединяется с материком узким, всего 12-километровым перешейком – в этом его достоинства оборонительные. Ни у кого не было сомнений, что перешеек, Перекоп, станет непреодолимой преградой для вражеских войск на их пути к Севастополю. Но случилось такое, что точнее всего можно назвать военным несчастьем – 11-я армия немцев за несколько дней ожесточённых боёв прорвала оборону 51-й армии, недавно сформированной, следовательно, не имевшей боевого опыта, малочисленной и слабо вооружённой артиллерией.
Южнее Перекопа находится городок Ишунь. В этом районе местность тоже удобная для обороны. В момент прибытия адмирала Левченко в Одессу бои шли уже на ишуньских позициях. Но складывались они не в нашу пользу. Нужно было ждать скорой потери и этих рубежей – дорога на Севастополь открывалась врагу. В Севастополе готовы были к действиям лишь несколько тысяч морских пехотинцев. Других войск там не было. И не были окончены работы на оборонительных рубежах вокруг города.
У Ставки, у нашей страны, у нашего народа в те дни не было других войск, кроме Приморской армии, которые можно было быстро переправить на помощь Крыму и Севастополю. Но, может быть, стоило пожертвовать Севастополем ради сохранения Одесского плацдарма? Ведь он укреплён и его рубежи стали непреодолимыми для врага? Нет. Если бы пал Севастополь, то вскоре неизбежно пала бы и Одесса. Она могла жить и бороться, только получая боеприпасы и подкрепления. А их пришлось бы возить из кавказских портов – из одного конца моря в другой. И под непрерывными бомбёжками, без авиационного прикрытия. С падением Крыма мы лишались и находившихся там аэродромов. Вражеские пикировщики потопили бы все наши транспорты и корабли лишь на рейсах в Одессу.
Тебе, дорогой друг, верно, не по себе от того, что случилось на Перекопе и что последовало за этим. Да, так было. Ты представь, как жалко было чапаевцам уходить с позиций, где каждый бугорок, каждый куст колючей травы знаком и окроплён кровью собственной и кровью товарищей. Однако приказ есть приказ. Его исполнение началось незамедлительно. И мы с тобой увидим, как это помогло общему делу борьбы с фашистами. К слову сказать, распоряжение Ставки о немедленном оставлении Одессы основывалось на предложении командования Черноморского флота.
ТАЙНА И ДЕЗИНФОРМАЦИЯ
…Вот и решено – Одессу оставить. Решено перебросить транспортами, кораблями солдат, морскую пехоту, мирных жителей – добрых сто тысяч человек – в Севастополь и Новороссийск. Вспомни эвакуацию войск из Таллина. Там при отходе морем было много жертв и много было потеряно кораблей. Неужели такое повторится на Чёрном море.
Черноморцы провели эвакуацию войск из Одессы блестяще. На переходе в Севастополь немецкой авиации удалось потопить лишь один, концевой, транспорт; при этом погибло два матроса, транспорт шёл порожняком, он запоздал с прибытием в Одессу, и на него уже некого было сажать. А на суше неприятель догадался о том, что город оставлен войсками, только спустя шесть часов после ухода судов с последними частями.
Давай разберёмся, как удалось это и почему стало возможным писать в учебниках военно-морского искусства вот такие фразы: «Опыт второй мировой войны и локальных войн США после 1945 года богат многочисленными примерами использования флотов для эвакуации изолированных на суше и прижатых к морю сухопутных группировок войск. Но ни одна из таких операций по своим результатам и искусству не может идти в сравнение с эвакуацией войск из Одессы».
Сначала мы с тобой перечислим обстоятельства, которые отличали обстановку в Одессе от обстановки в Таллине перед оставлением баз.
Первое: на пути из Одессы в Севастополь не было такого огромного количества мин, как на пути из Таллина в Кронштадт. Второе: караван боевых кораблей и транспортов на всём переходе прикрывался истребителями: аэродромы, с которых они взлетали, ещё находились в наших руках. Третье: эвакуация из Одессы не была скоропалительной; хотя началась она через десяток часов после получения приказа, но продолжалась две недели, и командование имело время на подготовку эвакуационных мероприятий.
Как видишь, у Одессы были большие преимущества перед Таллином. Однако, если бы не военная мудрость руководителей OOP, эти преимущества легко было расплескать, как воду из полного ведра.
Самым трудным, самым опасным делом являлся отрыв наших войск от противника. Неприятеля с трудом сдерживали даже на оборудованных рубежах, а как сдержать его, когда войска выйдут из окопов и траншей, чтобы грузиться на суда?
Великое дело на войне – сохранение планов и намерений в тайне. Вот и приказ об эвакуации Приморской армии не передали шифром по радио – его лично привёз вице-адмирал, заместитель наркома. Но тайна – это только одно крыло. Чтобы взлетела птица военной удачи, ей нужно второе крыло; второе крыло называется дезинформацией. Поверив дезинформации, враг готовится совсем не к тому, что будет на самом деле.
Ты помнишь, после успешного контрудара в восточном секторе было решено нанести 2 октября контрудар в секторе южном. Теперь он вроде был и ни к чему: зачем улучшать позиции, если их предстоит вообще оставить? И всё же утром 2 октября Чапаевская дивизия после артиллерийской подготовки атаковала неприятеля. Одна. Без 157-й дивизии, части которой, погрузившись ночью на два транспорта, уже направлялись в Крым. Второй контрудар должен был уверить противника в том, что приморцы будут оборонять Одессу долгое и долгое время, по крайней мере всю зиму.
В начавшейся игре с противником нельзя было фальшивить. И всё делалось по-настоящему: после контрудара румыны недосчитались четырёх батальонов пехоты и 44 орудий, взятых нами исправными, а мы понесли настоящие потери, один наш полк потерял в атаке убитыми и ранеными почти треть своего состава. Война есть война. От оправданных жертв никуда на войне не деться.
Игра шла успешно. Может быть, даже излишне успешно. Неприятель в результате получил свежие дивизии и 9 октября атаковал наши позиции по всему фронту. Ты можешь, дорогой друг, представить, как это было опасно! Из Одессы к этому времени убыли тысячи солдат и множество орудий. Однако приморцы отбили новые атаки. Отбили ослабленными силами, с большим уроном для противника. Нельзя было показать врагу, что наших стало меньше. На многих участках приморцы сами атаковали. Чапаевцам удалось окружить неприятельский полк. Он только убитыми потерял больше тысячи человек. И ещё потерял своё знамя. Пожалуй, это было первое вражеское знамя, захваченное советскими солдатами в Великой Отечественной войне. Запомни знаменательную для нас дату – 9 октября 1941 года. И ещё запомни 6 декабря 1941 года; в тот день в контрнаступлении под Москвой было захвачено первое знамя немецкого полка. Потом-то таких знамён захватим множество, столько, что хватит завалить ими брусчатку у Мавзолея на Красной площади. Но первые есть первые…
Между тем приближался день, когда должно было совершиться главное – отрыв четырёх наших дивизий от противника. Так как же удалось до конца одурачить противника и незаметно для него посадить на транспорты в последний день обороны 35 тысяч человек?
Первоначальный план предлагал отвести дивизии с их позиций на рубеж прикрытия, то есть на самый близкий к городу. Две дивизии из четырёх через сутки, ночью, посадить на транспорты. Две оставшиеся будут в это время держать оборону – дуга рубежа прикрытия короткая, и войск для надёжной обороны хватило бы. Через двое суток должны были уйти на суда и последние две дивизии. Думаю, тебе, читатель, виден изъян такого плана. Судьба двух последних дивизий не может не тревожить. Конечно, по неприятелю в момент отхода ударят корабли и береговые батареи, поставят огневой заслон на пути преследователей, но две отходящие дивизии и восемнадцать преследующих – такого соотношения никаким огнём не исправишь.
Командование OOP в течение нескольких дней искало лучшее решение. И нашло! Прочтём об этом в книге «Не померкнет никогда!» Николая Ивановича Крылова. Но прежде вот что: командующий Отдельной Приморской армией Георгий Павлович Сафронов в первых числах октября тяжело заболел, на этот пост был назначен Иван Ефимович Петров – ты знаешь, что он командовал Чапаевской дивизией.
Итак, слушаем человека, занимавшего пост начальника штаба Отдельной Приморской армии:
«…уже к 6-7 октября в оперативном отделе штаба армии созрела, как плод коллективной мысли и поисков, идея отвести дивизии с занимаемых позиций не на промежуточные рубежи, а прямо к пунктам посадки на суда – одним броском. И не двумя эшелонами, а все четыре дивизии в одну ночь.
Мы исходили из того, что вывод войск из боя, растянутый на четверо суток с занятием промежуточных рубежей, почти неизбежно раскроет противнику наше намерение оставить Одессу. И если ещё удастся прикрыть отход и посадку на суда двух первых дивизий, то две вторые могут быть запросто смяты и разгромлены, не дойдя до причалов. Такой финал эвакуации представлялся довольно вероятным, если учесть, сколько дивизий мог бросить враг на преследование двух отходящих наших.
Конечно, и одновременный отход всех войск был сопряжён с риском. Но этот риск мог быть не столь уж большим, если обеспечить скрытность отхода основных сил с переднего края, хорошо организовать прикрытие арьергардами и вообще тщательно продумать все детали.
Поздно вечером 7 октября новый план обсуждался на совещании. Общее мнение свелось к тому, что план может быть осуществлён, если удастся перед оставлением Одессы продемонстрировать высокую активность на фронте, предварив и сам отход войск достаточно сильным ударом по противнику, имитирующим подготовку большого наступления».
Отход четырёх дивизий в порт, посадку их на транспорты решили провести в ночь на 16 октября. Утром 15-го числа в Одессу пришли двенадцать больших судов и отряд кораблей эскадры: крейсеры «Красный Кавказ», «Червона Украина» и четыре эсминца. До начала операции оставалось менее полусуток, но, как прежде, соблюдались приёмы дезинформации: у причалов, где были транспорты, поставили дымовые завесы, будто шла разгрузка, пустые грузовики, затянутые брезентом, уезжали в сторону передовой.
Конечно, фашистские лётчики заметили скопление судов и кораблей. Бомбардировщики несколько раз за день налетали на порт. Но там было много зенитных орудий, и налёты не причинили вреда.
А в это время – всё ещё с соблюдением тайны – красили белилами фанерные щиты и припасали мешки толчёного мела: щиты, как только наступит тёмная осенняя ночь, поставят вдоль маршрутов отходящих войск, мелом посыплют полосы на дорогах, ведущих в порт. И ещё – в военной типографии печатали листовки, их расклеят на улицах тоже ночью. Для горожан. «Не навсегда и не надолго оставляем мы нашу Одессу. Мы скоро вернёмся, товарищи. »
В 9 часов вечера тридцать с лишним тысяч бойцов снялись с позиций и двинулись к городу, к порту. В окопах остались арьергардные батальоны. Потом и они – перед рассветом – ушли. Их место заняли партизаны – ружейным, пулемётным огнём, пуском ракет они создавали видимость того, что вся армия в окопах и блиндажах. Били береговые орудия – те, что скоро будут взорваны. Били бронепоезда, они тоже скоро будут взорваны. Орудия крейсеров, направленные на края дуги, на фланги оставленных рубежей, молчали, но были готовы мгновенно открыть огонь, если бы враг вдруг понял, что происходит, и попытался бы прорваться с кратчайших направлений к порту.
Но враг ни о чём не догадывался.
Один за другим, закончив приём бойцов, транспорты в сопровождении тральщиков, сторожевиков и катеров выходили в море. Арьергардные подразделения погрузились на боевые корабли. В 5 часов утра из Одессы ушли последние суда.
На целых 30 миль вытянулась колонна транспортов и кораблей. Немецкая авиация обнаружила огромный конвой лишь во второй половине дня (тогда же обескураженное командование румынской армии призналось в своём ротозействе). Начались налёты пикировщиков. Как уже говорилось, потопили они только пустой транспорт. Неудача неприятеля объясняется в основном тем, что конвой прикрывали с воздуха наши истребители, взлетавшие с крымских аэродромов. Они провели над транспортами 23 воздушных боя, сбили при этом 17 машин врага. Три «юнкерса» сбили зенитчики кораблей. У нас тоже были потери в самолётах, погибли 6 истребителей.
Так закончился отход Приморской армии из Одессы. В ночь на 17 октября последние подразделения сошли с судов на причалы Севастополя.