теория и практика в юриспруденции
Юридическая наука и юридическая практика.
Социальная практика — это предметная деятельность субъектов общественной жизни, направленная на преобразование различных общественных отношений и институтов.
Юридическая практика является разновидностью социальной практики, она тесно связана с правовыми институтами и отношениями.
Юридическая практика как разновидность социальной практики представляет собой предметную преобразующую деятельность субъектов общественной жизни, направленную на создание и изменение правовых институтов и отношений.
Юридическую практику от иных видов социальной практики отличает, прежде всего, предмет деятельности, она всегда направлена на правоотношения и правовые институты.
Юридическая наука — это особая общественная наука, изучающая государственно-правовую систему общества и связанные с ней иные социальные явления.
Юридическая наука представляет собой систему знаний о государстве и праве и особую сферу деятельности, направленную на изучение государства и права.
Юридическая практика осуществляется самыми разными субъектами общественной жизни:
• компетентными государственными органами и должностными лицами;
• негосударственными организациями, действующими в государственно-правовой сфере;
• частными лицами, реализующими свои права и обязанности.
Юридической наукой занимается очень узкая группа людей:
Юридическая практика, как и иная социальная практика в конечном итоге направлена на обеспечение интересов различных субъектов общественной жизни. Целью юридической науки является постижение истины, заключённой в закономерностях развития государственно- правовой системы.
Юридическая практика и юридическая наука тесно связаны. Наука исследует сферу практической деятельности, устанавливая присущие ей закономерности. Выработанные наукой знания активно воздействуют на юридическую практику, становясь основой для принятия решений в сфере практической деятельности. Практика и сама методом проб и ошибок может выработать оптимальные варианты деятельности, но использование потенциала науки позволяет существенно уменьшить издержки и значительно быстрее выйти на принципиально новые пути решения проблем.
С другой стороны, юридическая практика является критерием истинности полученных юридической наукой знаний. Осваивая в предметной деятельности, выработанные наукой рекомендация, практика отбрасывает не оправдавшие себя научные рецепты, ставит перед наукой новые задачи.
Понятие метода и методологии теории государства и права.
Любая наука изучает свой объект с помощью различных приёмов и средств, образующих так называемый метод науки. Сам термин «метод» происходит от греческого «методос» — путь исследования, теория, учение.
Методы правоведения — это способы и приёмы познания, получения объективных знаний о государственно-правовой действительности, используемые всеми юридическими науками.
Различные приёмы и средства познания используются и в обыденной жизни, но при этом они имеют эмпирический характер, не представляют сколько-нибудь развитой системы, часто используются интуитивно.
В процессе научного познания к методу предъявляются особые требования:
Метод должен соответствовать уровню задач познания и изучаемому предмету. Именно характер и содержание предмета обуславливают, в первую очередь, использование тех или иных методов. Только с помощью качественного метода можно получить объективные знания о действительности. Но для этого сами методы должны быть изучены, усовершенствованы, адаптированы к потребностям познавательного процесса. Методология науки, которая имеется в любой развитой науке, как раз и концентрирует все знания о методах познания науки.
Методология теории государства и права — это направление её исследований, посвященное закономерностям научного познания и разработке наиболее соответствующих предмету и задачам познания методов.
Методология теории государства и права имеет особое значение для всех юридических наук, так как включает в себя основной объём методологических знаний всего правоведения.
Анна Летавина → Теоретики против Практиков.
Я не являюсь юристом, но тем не менее благодаря этому сайту стала более внимательна к юридическим моментам нашей действительности. И чем больше я эту действительность изучаю, тем больше интересных моментов отмечаю для себя. Вот каким очередным наблюдением хочу поделиться с Вами.
Недавно лично убедилась в правоте фразы «два юриста — три мнения».
А дело обстояло вот в чем. Два моих знакомых юриста вели очень жаркий спор относительно соотношения теории и практики в праве. Я невольно стала свидетелем этого спора и решила послушать о чем спор (увлечение юриспруденцией дало о себе знать).
Один из них совсем недавно занимался преподавательской деятельностью, а в настоящее время занялся частной практикой. Его довольно глубокие теоретические знания права в реальной жизни оказались не такими эффективными как он этого ожидал. И он пришел к выводу, что юридическая практика довольно заметно искажает юридическую теорию.
Другой же был практиком еще в процессе обучения. Его совершенно не интересовали вопросы теории, хотя он и их неплохо знал. Свое внимание он уделял и уделяет сейчас именно практическому применению норм права. Соответственно, он пришел к выводу, что теоретики — это люди с другой планеты, которые в своем идеальном мире знают как должны строится идеальные правовые отношения.
Не помню в каком из постов, но спор о соотношении теории и практики в праве появлялся и на этом сайте.
Теперь давайте порассуждаем о теоретиках и практиках в праве.
Заметила, что сегодня для многих людей теория стала неким отрицательным понятием. К ней относятся как к бесполезной трате времени, так как она довольно часто не имеет под собой общего с повседневной жизнью. Это относится и к праву.
Так уж получается, что теоретики прекрасно могут понимать суть правовой проблемы, однако далеко не всегда имеют возможность на нее воздействовать воплощая ее в практику.
Самый простой пример: Вы наверняка и сами замечали, что отличники в школе во взрослой жизни чаще становятся не такими успешными как троечники. Почему так? Скорее всего проблема в том, что только обладание знаниями не является гарантией успешности. Ведь мало обладать знаниями, важно еще и уметь ими пользоваться.
С теоретиками права такое бывает: как только действительность начинает не соответствовать их теоретическим познаниям теоретики теряются. Не раз слышала от знакомых юристов как на судебных процессах такие теоретики занимались не защитой прав клиента, а начинали «преподавать теорию» суду и другим участникам процесса, отступая от сути дела.
Вполне понятно, что теоретики недовольны тем, как складывается практика. Но при этом они не пересматривают свою теорию, а склоняются к той мысли, что практики просто исказили теорию.
Непонятно только почему с учетом практического применения права не происходит изменение в теории?
Теперь о практиках. В нашем понимании «практика» — это и есть сама жизнь. Именно в практике проявляются значимые и малозначимые моменты любого явления.
В моем понимании практик — это человек, для которого самое главное «чтобы работало». Его может не интересовать сущность понятий. О них он начинает задумываться, когда «чтобы работало» перестает работать. Тогда он возможно начнет изучать теорию, но ровно столько сколько нужно для достижения именно практических задач.
Такое поведение применительно и к праву. Поэтому именно по этой причине возможна такое явление как юридическая деятельность лиц, которые не имеют юридического образования. Скажу вам больше: такие люди бывают в юриспруденции не менее успешны, чем юристы с дипломами.
Но это крайняя форма понимания Практиков. В подавляющем большинстве юристы-практики неплохо знают и теорию права, но в случае их несоответствия в первую очередь будут исходить именно из практического опыта нежели из основ теории права. Но тогда ставится под сомнение именно ценность теории, которая когда не нужно не учитывается.
Я не являюсь ни теоретиком права ни практиком. Но есть вопросы, которые мне интересны, и пока у меня нет на них однозначного ответа.
Почему вообще стало возможным противостояние Практиков и Теоретиков, которые на самом деле олицетворяют собой единое целое права — его понимание и применение?
Почему теория живет в неком идеальном мире и не учитывает, что именно люди своими действиями доказывают или опровергают ее ценность? Причем несоответствие действий людей теории теоретиками воспринимается не как недоработанность теории, а как ее искажение.
Хотелось бы услышать ваши мнения о Практиках и Теоретиках.
И еще. Мое понимание Теоретиков и Практиков основано на моих наблюдениях за юристами. Очень мало 100-процентных практиков или теоретиков. В каждом юристе есть и те и эти элементы. Но в зависимости от преобладания в сознании теоретических или практических наклонностей мы вешаем на юриста ярлык «Теоретик» или «Практик».
Спор двух юристов в итоге закончился критикой власти.
Юридическая наука и юридическая практика: соотнесение в методологическом контексте (о практичности юридической науки и научности юридической практики) *
Статья посвящена методологическим вопросам соотношения юридической науки и юридической практики. Рассматриваются формы и условия влияния научных теорий на юридическую практику. Анализируются особенности юридической науки и основания оценки юридической практики как критерия научности и актуальности теоретических исследований права.
Ключевые слова: юридическая наука, юридическая практика, развитие юридической практики, практическая значимость науки права.
Legal science and legal practice: a correlation in the methodological context (on the practicality of legal science and scientific legal practice)
The article is devoted to methodological issues of the relation of jurisprudence and legal practice. The forms and terms of the influence of scientific theories on legal practice are concerned. The features of the legal science and foundations of evaluation of legal practice as a criterion for scientific research and relevance of theoretical research of law are analyzed.
Key words: jurisprudence, legal practice, development of legal practice, practical importance of legal science.
См., например: Пионтковский А. К методологии изучения действующего права // Учен. зап. ВИЮИ. М., 1946; Леушин В.И. Юридическая практика в системе социалистических общественных отношений. Красноярск, 1987; Фогельсон Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств: Курс лекций. М., 2001.
Такие представления имеют определенные основания и резоны, однако понимание смысла и назначения юридической науки, оценка теоретического знания только в рамках и относительно юридической практики являются как минимум упрощением проблемы. Сложившаяся институциональная организация современной науки, формирующая социальные приоритеты практической востребованности результатов исследований, не означает, что смыслы познания лежат только в области практической реализации, а результаты научных исследований имеют ценность лишь при условии их практической значимости. Подобное по сути дела утилитарное понимание привело бы к недооценке роли теоретической науки в обществе, ее значения как фактора развития.
Леушин В.И. Указ. соч. С. 8.
Там же. С. 118.
См., например: Филатов В.П. Научное познание и мир человека. М., 1989. С. 110; Швырев В.С. Научное познание как деятельность. М., 1984. С. 21.
К таковым относят, как правило, теоретико-понятийный характер, проверяемость, системность и др. См., например: Чудинов Э.М. Природа научной истины. М., 1977. С. 57. По этому вопросу см. также: Лекторский В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Разум и экзистенция. М., 1999. С. 46 и след.
В этом отношении любопытно следующее замечание Гегеля: «Планы и теории могут претендовать на реальность в той мере, в какой они осуществимы, значимость их не меняется от того, обрели ли они свое воплощение в реальности или нет» (Гегель Г.В.Ф. Конституция Германии. Политические произведения. М., 1978. С. 76).
В определенном прочтении излагаемый тезис может вызвать ряд замечаний. В частности, вполне логичным будет возражение, что хотя в конкретный момент и не может быть гарантий востребованности юридической практикой только научно состоятельных теорий и профессионально корректных юридических разработок, однако такие теории и разработки рано или поздно становятся доминирующими, т.е. востребуются в историческом «конечном итоге». Именно таким образом научные теории и пробивают дорогу в практику.
Возражение понятное и вполне точное в рамках философских оснований нашей научной традиции. Однако проблема здесь в том, что даже в естественных науках на исторических отрезках времени пробивают себе дорогу не конкретные исследовательские результаты или концепции, а сформировавшиеся научные парадигмы.
Так, по мнению В.А. Звиглянича, при социокультурном подходе познание и категориальное мышление «изначально входят в структуру объективных зависимостей внешнего мира, соотносятся с системой культурно-исторических объектов» (Звиглянич В.А. Научное познание как культурно-исторический процесс. Киев, 1989. С. 22). См. также: Коршунов А.М., Мантанов В.В. Диалектика социального познания. М., 1988. С. 73, 335; Крымский С.Б. Логико-гносеологический анализ универсальных категорий // Логико-гносеологические исследования категориальной структуры мышления. Киев, 1980. С. 5 и след.
Для юриспруденции это не только изменение идеологии, ценностных ориентаций науки, утверждение в образовательных системах соответствующих концепций, но и влияние на научное сознание через установление соответствующих моделей и конструкций в позитивном праве, легальные интерпретации и правоприменительные решения. Все это неизбежно ведет к изменениям не только предметного содержания исследований, но и самого исследователя в плане его картины мира, методологической оснащенности и парадигмальной направленности. Такие изменения исследователя неизбежно ведут к деактуализации целых направлений исследований и в этом смысле утрате ими практических перспектив (однако, как уже отмечалось, теоретическая ценность деактуализированных положений от этого не уменьшается). Словом, возможность воплощения в юридическую практику научных положений без их востребованности самой практикой явно невелика.
Диалектический смысл такой «эмансипации» хорошо иллюстрируется следующим высказыванием Гегеля: «Не то, что есть, вызывает в нас чувство нетерпения и страдания, а то, что оно не таково, каким оно должно быть; осознав же, что оно не таково, каким оно должно быть, т.е. не является результатом произвола и случайности, мы тем самым осознаем, что оно таким и должно быть» (Гегель Г.В. Ф. Указ. соч. С. 67).
Леушин В.И. Указ. соч. С. 131.
Там же.
Таким образом, оправданно предположить, что сегодня развитие юридической практики осуществляется на собственной основе, но за счет привлечения к решению своих задач средств, продуцируемых юридической наукой, прежде всего общей и отраслевыми теориями. И в этом смысле можно было бы говорить об особом «содержательном управлении» юридической практикой со стороны правовой науки, осуществляемом путем разработки корректных, эффективных теорий, продуцирования истинных знаний. Однако реальное участие теоретической юриспруденции в этом процессе определяется всей системой обстоятельств нашего общества: от экономических проблем до политических процессов и сформировавшегося типа культуры государственного управления.
Bibliography
Berman G.Dzh. Zapadnaya tradiciya prava: ehpoxa formirovaniya. M., 1998.
Chudinov Eh.M. Priroda nauchnoj istiny. M., 1977.
Filatov V.P. Nauchnoe poznanie i mir cheloveka. M., 1989.
Fogel’son Yu.B. Izbrannye voprosy obshhej teorii obyazatel’stv: Kurs lekcij. M., 2001.
Gegel’ G.V.F. Konstituciya Germanii. Politicheskie proizvedeniya. M., 1978.
Korshunov A.M., Mantanov V.V. Dialektika social’nogo poznaniya. M., 1988.
Krymskij S.B. Logiko-gnoseologicheskij analiz universal’nyx kategorij // Logiko-gnoseologicheskie issledovaniya kategorial’noj struktury myshleniya. Kiev, 1980.
Lazarev V.V. Social’no-psixologicheskie aspekty primeneniya prava. Kazan’, 1982.
Lektorskij V.A. Nauchnoe i vnenauchnoe myshlenie: skol’zyashhaya granica // Razum i ehkzistenciya. M., 1999.
Leushin V.I. Yuridicheskaya praktika v sisteme socialisticheskix obshhestvennyx otnoshenij. Krasnoyarsk, 1987.
Piontkovskij A. K metodologii izucheniya dejstvuyushhego prava // Uchen. zap. VIYuI. M., 1946. Rayanov F.M. Yurisprudenciya. Ufa, 2001.
Riker P. Torzhestvo yazyka nad nasiliem. Germenevticheskij podxod k filosofii prava // Vopr. filosofii. 1996. N 4.
Юридическая наука, образование и практика: проблемы взаимодействия
Изучив материалы данной главы, студент должен: знать: основания единства юридической науки, образования и практики, проблемы юридического утилитаризма (прагматизма) в юридической науке и образовании, грани соотношения и проблемы развития юридической науки, образования и практики; уметь: определять роль и значение юридической науки, практики и образования в правоведении, подвергать анализу содержание юридической науки, практики и образования как элементов правоведения, применять полученные знания в практической деятельности, в процессе получения, проверки, анализа и оценки юридически значимой информации; владеть: навыками сбора и обобщения теоретической и эмпирической информации о юридической науке, практике и образовании; навыками юридически грамотного изложения теоретических знаний; навыками самостоятельного анализа и оценки юридической науки, практики и образования.
Правоведение: единство юридической науки, образования и практики
Современные исследователи в большом количестве случаев правоведение и юриспруденцию интерпретируют как равнозначные понятия.
Структурно-функциональный анализ данной области знаний позволяет утверждать, что в научных трудах правоведение часто предстает только в качестве юридической науки, сочетающей в себе особенности теоретического и прикладного знания. В реальности под правоведением следует понимать в том числе и юридическую практику, которая обеспечивает освоение правовой действительности.
Юридическая наука прошла весьма длинный путь в своем развитии и в современном понимании, как специфический вид познавательной деятельности, возникла в Европе в XVI-XVII вв. в результате обособления научного рационализма от иных форм познания, формирования категориального аппарата юриспруденции.
Отечественная юридическая наука возникает только в XVIII в. в процессе заимствования европейского юридического знания (опыта), а также в результате его накопления в отечественном правовом сознании, сформировавшемся в особых условиях российской государственности.
Юридическое образование, как и юридическая наука, прошло весьма долгий и трудный путь, прежде чем стать тем, что мы имеем сегодня. Об отдельных элементах юридического образования можно вести речь со времен, когда древнекитайский мыслитель, политик Кунцзы наставлял своих учеников и делился с ними опытом по созданию правильных законов, государства всеобщего благоденствия и др. Нельзя упустить достижения древнегреческих школ. Древнеримские юристы придавали юридическому знанию системный характер, и уже в I в. Сабин открыл первую юридическую школу. Далее были университеты Болоньи (XI в.), Парижа (XII в.) и т.д.
Юридическое образование в России начинает формироваться еще в XI в., становление его длится вплоть до XVIII в. На данном этапе юридическое образование представляет ретрансляцию, скорее, не юридических научных (абстрактных) знаний, а опыта, полученного в результате юридической практики, то есть знания опытного, несистемного, необходимого для решения конкретных практических задач. Юридическое знание начинается приводиться в порядок, ему придается системный характер благодаря деятельности Петра I, который стремится повысить уровень знаний российского дворянства, государственных служащих. И в полной мере юридическое образование становится частью общественной жизни российского общества с образованием Московского университета.
Это сфера правовой реальности, которая возникает в результате вовлечения социальной практики в процесс правового регулирования. Если вести речь об истории формирования юридической практики, то следует говорить о том периоде, когда человек осознал необходимость в таком социальном институте, как право, и начал предпринимать те или иные действия для нормативного обобщения (государственно-нормативного выражения индивидуального решения признанного и защищаемого государством, как указывает С.С. Алексеев).
Несмотря на то что большинство исследователей рассматривают правоведение только как совокупность юридической науки и практики, в современных условиях необходимо, как пишет Н.С. Нижник, к обязательным элементам, составляющим единый комплекс взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов правоведения, относить в том числе и юридическое образование.
Таким образом, с точки зрения системно-структурной характеристики правоведения оно предстает перед нами как совокупность юридического образования, науки и практики взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов правоведения.
Во все остальные этапы исторического развития ситуация складывалась следующим образом: юридическая наука, образование и практика существуют самостоятельно друг от друга; один из элементов, получая поддержку со стороны власть имущего субъекта, оставляет далеко позади остальные, например, довольно хорошо была развита юридическая наука в Советском Союзе, а вот вопросы юридической практики (правового регулирования) стояли на втором месте.
Сегодня, в условиях функционирования рыночных механизмов, ситуация изменилась на диаметрально противоположную. Приоритет отдается юридической практике, а наука и образование уходят в тень, от них требуется не мешать юридической практике, в лучшем случае обеспечить ее всем необходимым для получения соответствующего полезного для практической юридической деятельности результата.
Юридический утилитаризм (прагматизм) в юридической науке и образовании
Система правового регулирования отношений юридической науки, образования и практики заставляет серьезно задуматься о судьбе юридической науки и образования. Действующее законодательство требует, чтобы представители юридической науки как можно более активно находили направления возможного применения юридического (научного) знания на практике. От представителей юридического образования требуется создание практико-ориентированных программ обучения, федеральные образовательные стандарты устанавливают практическую направленность образования.
При этом отсутствует понимание того факта, что адресаты научного юридического знания неоднородны, их как минимум два. Именно отсюда идут проблемы в понимании природы отношений между юридическим сообществом, представляющим теоретиков и практиков права.
Первым адресатом обобщающих научно-теоретических моделей, разработанных, например, представителями теории государства и права, являются сами представители научного сообщества, с их помощью (моделей) происходит знакомство с соответствующей сферой, требующей правового регулирования.
В то же время в большинстве случаев выпускники вузов, при подготовке которых исходили из необходимости формирования у них базовых ценностей и контроля их сформированности, имея универсальное юридическое образование и хорошую теоретическую подготовку, сложностей такого рода не испытывали.
Утилитаризм в юриспруденции свойственен в том числе Европе, которая в целях повышения конкурентоспособности усиленно внедряет данные начала в систему европейского юридического образования. Начиная со второй половины XXв. в Европе складывается традиция трактовать юриспруденцию не как науку, а как ремесло, подготовку высокопрофессиональных ремесленников. Наверно, именно поэтому в современной европейской науке почти не встретить имен, которыми до недавнего времени была известна европейская система подготовки выпускников юридических вузов, но, что важно, при этом удается сохранить заложенные традиции.
Сегодня по примеру европейских коллег чиновники в российском юридическом образовании более всего ценят заключенный и работающий договор о сотрудничестве с авторитетными органами, организациями и учреждениями, занимающимися практической юриспруденцией, чем научные достижения.
Таким образом, в современных условиях нельзя признать успешными все устремления юридической науки сохранить хотя бы часть тех возможностей, которыми она обладала в советский период. Юридическое образование, так же как и юридическая наука, вынуждено подчиняться юридической практике, иначе представить его существование в принципе невозможно. Юридическая практика выступает в качестве высшего основания, цели и критерия существования юридической науки и образования, что в принципе в корне не верно.
Проблемы развития юридического образования, науки и практики
В ситуации, когда юридическая практика фактически подчинила себе юридическую науку и образование, возникает вопрос: каковы дальнейшие направления развития юриспруденции, в чем заключаются ее основные проблемы?
Правовой монизм, который сложился в советский и отчасти в постсоветский периоды, в современной отечественной государственно-правовой реальности является основным препятствием для получения нового, так необходимого юридической практике знания. Сегодня видим, что большинство российских исследователей работают в рамках юридического позитивизма (неопозитивизма) либо структурного функционализма, в отдельных случаях занимаются герменевтическими исследованиями правовой реальности. В последние годы появился ряд работ, подготовленных в рамках интегративной юриспруденции, но они не будут иметь соответствующего значения в государственно-правовой жизни до тех пор, пока не будет накоплено достаточно материала о государственно-правовой реальности, построенного с позиций различных методологических подходов в юриспруденции, в том числе юридического натурализма, структурализма (постструктурализм), юридической аксиологии, феноменологии и др. А при господстве юридического позитивизма, структурного функционализма и герменевтических начал в юридической науке даже при проведении интегративных исследований в юриспруденции сохраняется опасность господства политики над правом со всеми вытекающими последствиями и в первую очередь в вопросах ценностно-целевого ориентирования. Лица, обладающие политическими рычагами влияния, могут беспрепятственно обходить требования правовых предписаний, используя коллективы исследователей, созданные для решения конкретных практических задач, переписывать действующее законодательство, подчиняя его своим политическим амбициям, то есть фактически политико-правовой практике.
Как следствие, не происходит развития новых сфер общественных отношений с точки зрения их правового регулирования, в лучшем случае имеет место метание из одной крайности в другую.
В России сложилась ситуация, когда высшие органы государственной власти, включая российский парламент, не имеют своих научно-исследовательских центров, а если они и функционируют, то выполняют во многом юридико-технические функции. Разработчики концепций развития страны определяются, исходя из стоимости оказываемых услуг для государственных нужд, порой разрабатывают концепции, не имея соответствующего представления о той сфере, которая нуждается в правовом урегулировании. В данном случае правовая идеология в государстве формируется людьми, которые не имеют интереса, кроме финансового, в создании целостной системы правового регулирования. Конечно, государство принимает меры для формирования научных коллективов, занимающихся разработкой фундаментальных проблем юридической науки и работающих в интересующем государство русле. Так, созданы фонды, осуществляющие их финансовую поддержку, но эффективность их деятельности вызывает вопросы.
По замыслу государства субъектом, ответственным за производство фундаментальных знаний, является Российская академия наук, но, как это ни странно, кроме ИГП РАН и его саратовского филиала, а также Уральского института философии и права РАН, юриспруденцией никто в структуре академии не занимается. Во все времена фундаментальное юридическое знание в России формировалось в вузе. В современных условиях вузовская юридическая наука оказалась предоставлена сама себе. Фундаментальная и прикладная юридические науки оказались по разные стороны, отсутствует единство не только в целях, но и в содержательном освещении проблемы. Три вектора научной специальности «Теория и история права и государства, история учений о праве и государстве» существуют самостоятельно друг от друга. Представители теории государства и права фактически не понимают своих коллег, работающих на поприще истории государства и права. Одни пренебрегают категориальным аппаратом, серьезно изменяя (расширяя) его содержание, другие не знают исторических связей, мало обращают на них внимание при проведении исследований. Необходимо для достижения конкретных результатов, развития юридической науки и практики преодолеть данные пробелы и добиться единства для начала в рамках научных специальностей. Это возможно сделать, предоставив возможность функционирующим академическим структурам в совокупности с базовыми юридическими вузами, факультетами страны определять основные векторы развития юридической науки, выступать ответственными за развитие того или иного направления юриспруденции. В конечном итоге они должны стать основными центрами научной юридической мысли, которые будут иметь возможность воздействовать на представителей публичной власти при формировании последними элементов механизма правового регулирования и претворения норм законов в жизнь.
Следствием обозначенных проблем, в первую очередь проблем системности, является невозможность осуществления в полной мере функций юридической науки, в результате чего она лишается того места в триаде юриспруденции, которое могла бы занимать. С вопросами системности связана ситуация и в сфере юридического образования.
Заявленная в действующем отечественном законодательстве подготовка научно-педагогических кадров до недавнего времени подразумевала подготовку кандидатов наук, лиц с научной степенью, педагогическая квалификация была факультативна. Вузы в лучшем случае в рамках школы педагогического мастерства давали минимально необходимые знания в области педагогики, но при этом очень часто выпускник аспирантуры, адъюнктуры не получал никакого документа, подтверждающего его педагогическое возможности. Не так давно эта ситуация была исправлена, но необходимый опыт есть не у всех образовательных организаций.
Особое беспокойство вызывает программа перестройки юридического образования, служащая необходимым условием и гарантией совершенствования юридической деятельности, проведения правовой реформы, которая, по мнению В.Н. Карташова, предполагает тщательный отбор юридических кадров, грамотное установление профессиональной пригодности работников, радикальное изменение учебного и воспитательного процессов в вузах с ориентацией на высокие интеллектуальные качества студента, его самостоятельность, тесную связь с юридической наукой и практикой. В современных условиях данная перестройка юридического образования во много раз опережает возможности юридической практики нашего законодателя, который устанавливает требования для конкретных профессий. Возникает ситуация, когда система образования, работающая в соответствии с предъявляемыми современными требованиями, готовит юристов, но они в рамках сложившихся стереотипов действующего законодательства остаются не востребованы представителями юридического профессионального сообщества.
Возможно, отчасти это связано и с качеством подготовки юристов-практиков.
Даже правоположения, по мнению В.И. Леушина, выступающие элементами содержания юридической практики, вырабатываемые в рамках руководящих разъяснений высшими судебными инстанциями в современной России, несмотря на то, что они входят в содержание права, формируются без учета всей совокупности правовых научных знаний, традиций юридической науки. В ряде случаев такое становится возможным из-за того, что юридическая наука где-то дала сбой, исследователь не доработал. Так, одно из постановлений КС РФ указывает на необходимость внесения изменений в действующее законодательство в связи с существованием актов, формально не являющихся нормативными правовыми актами, но фактически обладающих нормативными свойствами. Получается, что традиционное деление правовых актов, предлагаемое юридической наукой, С.С. Алексеевым, Ю.А. Тихомировым, И.В. Котелевской, В.П. Уманской и др., исходя из их юридических свойств, на нормативные и индивидуальные не совсем корректно. Юридическая практика фактически предлагает выделять нормативные правовые акты, ненормативные правовые акты с нормативным содержанием, индивидуальные правовые акты. Получается, что КС РФ предлагает дополнить перечень основных форм (источников) права, которыми обязан руководствоваться субъект права, такой группой актов, как ненормативные правовые акты с нормативным содержанием. О таком сочетании «нормативного и индивидуального в содержании» отдельных актов правотворчества писал еще С.С. Алексеев, но в дальнейшем исследователи оставили без должного внимания данный тезис. И, как следствие, юристы-практики вынуждены искать новые формы и создавать новые правовые категории, вместо того чтобы использовать то, что создано трудами теоретиков права.
Таким образом, в современной России юридическая наука, образование и практика имеют весьма обширные возможности в рамках дальнейшего развития как взаимосвязанные и взаимообусловленные элементы правоведения. На начальном этапе следует определить цели, ориентиры их развития, решить вопросы, связанные с системностью и качеством, что в конечном итоге позволит повысить их результативность.
Во-первых, с точки зрения системно-структурной характеристики правоведение предстает перед нами как совокупность юридической науки, образования и практики взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов правоведения.
Во-вторых, в современных условиях юридическая наука и образование попали в подчиненное положение к юридической практике, которая выступает в качестве высшего основания, цели и критерия существования юридической науки и образования.
В-третьих, для повышения эффективности и результативности юридической науки, образования и практики следует определить цели, ориентиры их развития, решить вопросы, связанные с системностью и качеством правоведения в целом.