сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном
Мысль создать самый полный словарь, предназначение которого – охватить все слова английского языка, начиная с 1150 года, возникла ещё в 1857 году. Но первый том был выпущен только спустя почти 30 лет. Создатели поставили перед собой колоссальную задачу – отразить не только орфографию, грамматику, толкование слов и их этимологию, но также и проследить изменения в лексическом значении в разные века, начиная от зарождения слова до настоящего времени. За работу взялся филолог-самоучка, знающий тьму языков, но не закончивший не только университет, но даже вынужденный в 14 лет бросить школу – Джеймс Мюррей.
Конечно, фильм охватывает не весь период работы над словарём – только тот период, с которым связана судьба некоего Уильяма Честера Майнора, американского военного хирурга, заточённого после убийства мирного горожанина Джорджа Меретта в психиатрическую лечебницу Бродмур. Вероятно, на фоне посттравматического синдрома у Майнора развилась шизофрения, и убийство он совершил, находясь в состоянии паранойи. Находясь в сумасшедшем доме, Майнор принял активное участие в составлении словаря, создатели которого сперва и не подозревали о том, кто является их самым активным добровольным корреспондентом, на чьи плечи легла огромная часть работы – он создал более 10000 словарных статей.
Режиссёром картины стал дебютант в режиссуре Фарад Сафиниа, вы его можете знать как сосценариста фильма «Апокалипсис», так что это его вторая совместная работа с Мэлом Гибсоном, также он писал сценарии к некоторым эпизодам известного сериала «Босс». Возможно, не очень уверенно чувствуя себя в тени Гибсона Сафиниа взял псевдоним Пи Би Шемран, ибо задумка снять фильм про Мюррея и Майнора возникла как раз у Гибсона, и, кстати, задолго до создания фильма – Гибсон выкупил права на экранизацию книги Саймона Уинчестера «Кроуторнский хирург» ещё в 1999 году и собирался сам стать режиссёром картины, но потом позвал Сафинию.
Влияние Гибсона, который, кстати, сыграл самого Джеймса Мюррея, очень чувствуется практически в любом эпизоде фильма, но прежде всего в его идеологической составляющей – это определённо фильм христианской направленности, несмотря на то, что о религии в нём речь не идёт. Просто он опирается на христианские ценности. И ради их утверждения в фильм введена ещё одна сюжетная линия, романтическая и тоже вполне биографическая – Элиза Мерретт (Натали Дормер, известная как Маргери Тиррел в «Игре престолов») – вдова убитого Майнором горожанина, мать шестерых детей оставшихся без отца, сумела не только простить того, кто принёс в её жизнь несчастье, но также часто посещала его в больнице и приносила ему книги. Судьбы этих трёх людей (и не только их) плотно переплелись.
В конечном итоге, фильм получился не столько про словарь (хотя на нём и строится фабула), сколько про искупление и прощение – любимая тема Гибсона-режиссёра. И самая тяжёла роль выпала на долю Шона Пенна, сыгравшего Майнора. Ему не впервой играть героя с надрывом, но роль до такой степени измученного человека, мне кажется, ему ещё не выпадала.
Думаю, что история местами приукрашена, во всяком случае, точно у Мюррея было только двое детей, один из которых рано умер, а в фильме у него их много, две многодетные семьи для одной картины – это слегка чрезмерно, но, вероятно, Гибсон таким образом чувствует родство своего героя с многодетным самим собой. Но в целом биографическая канва соблюдена.
Очень сильная и достойная драма. 9 из 11
ЗЫ. Фильм в русском прокате назвали «Игры разумов», что в общем-то не только дико (ибо дословный перевод «Профессор и безумец»), но и в прокате невыгодно, из-за созвучия со знаменитой картиной «Игра разума», что многих сбивает с толку, людям кажется, что они этот фильм уже смотрели.
«Игры разумов»: Рецензия Киноафиши
Пётр Волошин удивляется, как из проекта с труднейшей судьбой получился достойный фильм.
Конец семидесятых годов XIX века. Задуманный ещё в 1857 году Оксфордский словарь английского языка так и не появился. Для того, чтобы форсировать его создание, в Оксфорд зовут Джеймса Мюррея (Мел Гибсон) – талантливого выскочку, не имеющего академического образования, но чудовищно начитанного и владеющего роем языков.
Методы Мюррея, грубого шотландского варвара, по мнению оксфордских академиков, оказываются на удивление действенными. Мюррей сумел создать целую волонтёрскую сеть, которая искала бы значение слов в разных словарях и помогала отслеживать эволюцию значений. С помощью этого подхода работа существенно ускорилась, но всё равно недостаточно, чтобы успокоить спонсоров проекта. И тут на помощь Мюррею приходит доктор Уильям Честер Майнор (Шон Пенн) – американский офицер, врач, заинтересовавшийся проектом и один отследивший столько значений слов, сколько не удалось бы и нескольким десяткам человек. Но Уильям Майнор – не простой человек. Ещё с Гражданской войны он одержим видениями. В разгаре одного из них он убивает неповинного человека, оставив без мужа одну с множеством детей Элизу Мерретт (Натали Дормер)
Именно драматичная история одного дерзкого до безумия профессора и одного настоящего безумца (оригинальное название «Professor and the Madman») в конце девяностых возбудило ум Мела Гибсона. Книгу «The Surgeon of Crowthorne» Саймона Винчестера, повествующую об этих событиях, Гибсон сначала собирался снимать сам. Проект долго не клеился, Гибсон оказался в голливудской опале, постепенно начал из неё выползать, и в итоге нашёл финансирование на проект, поставив режиссёром Фархада Сафинию – иранского кинематографиста, работавшего с Гибсоном над «Апокалипто» и «Страстями Христовыми».
В качестве второй главной роли был призван Шон Пенн – ещё один голливудский скандалист. Естественно, высокая концентрация скандалистов не привела ни к чему хорошему. Гибсон, как представитель компании Icon Production поругался с компанией Voltage, второй компанией, занимавшейся производством фильма. Дело дошло до суда. Предметом спора стали права на финальный монтаж фильма. По мнению Гибсона, фильму требовались недельные досъёмки в Оксфорде и перемонтаж. Voltage сочли этот подход нерентабельным. Так фильм, снятый ещё в 2016 году, пролежал на полке до 2019, когда суд принял сторону Voltage, оставив право на последний монтаж им. Это закончилось вычёркиванием Сафинии из графы «Режиссёр» и отказом Мела Гибсона иметь хоть какое-то отношение к собственному долгожданному проекту.
Подобные грустные истории в кино обычно заканчиваются тем, что итоговый монтаж оказывается полным шлаком. Удивительным образом «Игры разумов» – вполне смотрибельный, и местами даже интересный фильм.
Конечно, ключевой положительный аспект фильма заключён фильма в дуэте основных исполнителей. «В главных ролях: Мел Гибсон и Шон Пенн» – подобная вывеска в году так 1995 принесла бы создателям фильма многомиллионные прибыли. Времена поменялись, но меньшая коммерческая востребованность артистов не уменьшает их талант. Отрастившие бороды лауреаты «Оскара», конечно, не выдают роли всей жизни, но создают вполне фактурных, колоритных и объемных персонажей.
На втором плане, как положено в британском кино и кино о Британии, множество замечательных артистов, от трогательной Натали Дормер до забавного Эдди Марсана, и даже Стив Куган в роли немного плутующего профессора.
Натали Дормер и Эдди Марсан в фильме «Игры разумов»
Конечно, фильм цепляет откровенно непопсовой тематикой. Труд лексикографа, то есть, составителя словарей – крайне специфическое занятие даже для людей, окончательно и бесповоротно посвятивших себя книгам. Среди филологов есть озорные, почти панковские профессии вроде исследователя фольклора, современной рок-поэзии или субкультурных жаргонизмов. Лексикография же – скрупулёзный труд, ежедневное вчитывание в тонны книг, перебирание сотен карточек, поиск самых мельчайших нюансов значений, – от подобного крыша может поехать даже у самого завзятого библиофила. С другой стороны, именно фамилии составителей словарей, став перифразами названий этих книг, входят в обиход простых людей. Брокгауз и Эфрон, Мюррей, Смирницкий, Фасмер, Ушаков, Ожегов, Даль – всё это в первую очередь словари, а потом уже люди. Так получается, что своим кропотливым, с виду занудным трудом этим люди зарабатывают место в истории.
И что интересно, почти так оно и было. Фильм достаточно деликатен к историческим деталям и мало что правит (скажем, увечье Майнора имело место быть, но сделано было по совсем другим причинам). Удивительно, что такая насыщенная драматическая история проходила мимо кинематографистов. Что ж, прекрасно, что пусть и через производственные проблемы и скандалы, фильм всё-таки доходит до зрителя.
Мэл Гибсон и Шон Пенн играют в слова: рецензия на фильм «Игры разумов»
Неровная экранизация интереснейшей истории о том, как профессор и безумный доктор вместе составляли величайший словарь в истории человечества.
Шотландский филолог-самоучка Джеймс Мюррей (Мэл Гибсон) приходит в Оксфордский университет, чтобы помочь академикам составить полный словарь английского языка, над которым те бьются не один десяток лет. После некоторых препирательств (у Мюррея нет образования, а так, в общем, не принято), его принимают на работу. Ведь Джеймс предлагает революционное решение главной проблемы составителей — раз язык развивается быстрее, чем они успевают за ним записывать, нужно подключить к процессу простых людей, которые будут находить цитаты во всей литературе мира. Вскоре кабинет Мюррея заваливает письмами со всех уголков Англии, но больше всего ему пишет некий доктор Уильям Майнор (Шон Пенн). Джеймс хочет познакомиться с ним, но не знает, что Уильям — сумасшедший военный хирург, в приступе паранойи убивший человека и теперь находящийся в клинике для душевнобольных.
Всегда очень интересно наблюдать, как фильм — или, в общем, любое произведение искусства — резонирует с материалом, превращается в своеобразное «кривое зеркало» по отношению к тому, о чём рассказывает. Вот и процесс создания «Игр разумов» (которые на самом деле, конечно, «Профессор и безумец») уж больно легко соотносится с историей авторов Оксфордского словаря — те же проблемы, интриги и конфликты, то же давление сверху и громкий твореческий протест. Правда, в отличие от реальной истории, кинематографическая судьба «Игр разумов» закончилась отнюдь не хэппи-эндом: Мэлу Гибсону пришлось судиться за право финального монтажа, и вся рекламная кампания закономерно накрылась медным тазом. А режиссёр Фарад Сафиниа — бывший ассистент Гибсона и сценарист его же «Апокалипсиса» — от обиды на продюсеров даже снял имя с титров и заменил его на псевдоним, отсылающий к цирковому обманщику П.Т. Барнуму. Возможно, на что-то пытался намекнуть.
.jpg "сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном. Смотреть фото сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном. Смотреть картинку сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном. Картинка про сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном. Фото сюжет фильма игры разума с мэлом гибсоном")
Из всего тематического каталога фильму интереснее наблюдать ни за составлением словаря (вроде как центральной темой фильма), а за выпученными глазами Шона Пенна, который тут, к сожалению, не так точен и чуть более избыточен, чем обычно. По-настоящему интересными выглядят только его встречи с Мелом Гибсоном, где они с каким-то совершенно ребяческим энтузиазмом играют в слова, бросаются друг в друга архаичными терминами и мудрёными эпитетами. Но этому неординарному дуэту в фильме даётся преступно мало времени, и их отношения здесь чаще обсуждают (и осуждают), чем, собственно, показывают. Фильм вообще слишком любит болтать и слишком мало — действовать, что для кино на и без того не самую весёлую тему, к сожалению, критично.
Вообще, конечно, Гибсону и Сафиниа нужно отдать должное — хотя бы за смелую попытку сделать интересный фильм о том, как люди нудно и долго составляют каталоги буковок (присутствует даже почти дословная цитата той самой сцены с Кейджем), забывая о жизни вне кабинета и времени как таковом. Получилось не то чтобы хорошо, но хотя бы любопытно: и в этом плане то, что ни один из героев за сорок лет действия абсолютно не стареет (разве что слегка покрывается сединой Шон Пенн, но и то скорее от жёсткого медикаментозного лечения), кажется решением почти концептуальным. Мол, фиксируя слова и даруя им таким образом бессмертность, они и себя запечатали во времени. Ну или просто создатели о гриме забыли, кто теперь разберёт.
Ловец слов
В 1879 году Лондонское филологическое общество, двадцать лет не знавшее, как подступиться к составлению всеобъемлющего словаря английского языка, от отчаяния подписало контракт с Джеймсом Мюрреем, который бросил школу в четырнадцать лет, но зато умел танцевать шотландский клогданс и выговаривать раскатистое «р». На самом деле, Мюррей был выдающимся автодидактом (то есть самоучкой, как он объясняет на всякий случай оксфордским филологам), знавшим несколько десятков живых и мертвых языков, а также автором работ по компаративной лингвистике. Впрочем, даже для него задача была практически невыполнимой: нужно было не только собрать и расставить по алфавиту все слова английского языка, но и проследить, как менялось их значение на протяжении столетий, проиллюстрировав это примерами из каждого века. Поэтому Мюррей предложил англичанам навалиться на создание словаря всем миром и присылать ему по почте цитаты из книг и газет. Одним из его главных корреспондентов стал доктор Уильям Честер Майнор из психиатрической лечебницы, который начал заваливать составителей лексикона письмами как раз в тот момент, когда, в отсутствие оцифрованных библиотек и комбинации клавиш Ctrl+F на пишущих машинках, все уже разуверились в своей способности найти для каждого значения подходящий пример.
Джеймс Мюррей долго считал своего добровольного и почти гениального помощника штатным врачом больницы, пока однажды не заехал к нему в гости и не обнаружил, что Майнор — не доктор, а пациент, несколько лет назад убивший человека в приступе паранойи. Уже будучи в клинике, Уильям спас жизнь охраннику, вспомнив свое прошлое военврача и ловко отпилив ему ногу после несчастного случая, за что получил определенные привилегии и собрал неплохую библиотеку, где и выискивал цитаты для Мюррея. Два одержимых бородача немедленно прониклись друг к другу безграничной симпатией и принялись нежно ворковать, сидя на скамеечке и напоминая не то Маркса с Энгельсом, не то Гэндальфа с Дамблдором.
Снять фильм про составление знаменитого Оксфордского словаря — примерно то же самое, что поставить пресловутый телефонный справочник: при наличии таланта задача в принципе выполнимая, но открывающая некоторый простор для жульничества. В «Игре разумов» действительно много сюжетных линий, делающих вроде бы неважным то, над чем именно работают герои — пишут ли они словарь, ищут ли флогистон или изобретают гиперболоид. Это и отношения сумасшедшего хирурга со вдовой убитого им человека, и козни завистников, и муки несчастного безумца, мечтающего не о прощении, но о воздаянии, отчего картина приобретает явственный религиозный оттенок — герои постоянно вспоминают мильтоновский «Потерянный рай», а сцена варварского лечения Майнора вообще напоминает какую-то чудовищную версию «Снятия с креста» или «Положения во гроб», от которой у иного кроме веры пропадет аппетит и ночной сон.
Кадр из фильма «Игры разумов»
Однако «Игра разумов» действительно оказывается фильмом о словах, где детектив, ищущий систему в первозданном хаосе, идет по их следу вместе со своим помощником, отставным армейским хирургом. Уже в самом начале, в кажущейся вроде бы необязательной сцене, один из учеников Мюррея в матче по хоккею на траве сначала забивает гол после разговора с учителем, нашедшим для него правильные слова (“I had a word with him”, — сообщает Мюррей жене), а потом сразу же зарабатывает удаление за оскорбление соперника — судья не оценил изобретательной замены прилагательного bloody литературным ensanguined. И дальше, на протяжении всего фильма, слова остаются главными героями этой истории: они могут ранить и исцелить, пробудить любовь и ввергнуть в новую пучину безумия. Финальный поворот истории тоже связан с несколькими словами, которые были напечатаны на первой странице словаря и сыграли решающую роль в судьбе всего предприятия. Даже главный кошмар Майнора — про буквы: ему повсюду чудится один из дезертиров, которых ему пришлось клеймить во время Гражданской войны, выжигая литеру D на их лицах.
Слово, бывшее в начале всего, остается краеугольным камнем и вообще главным строительным материалом этого мира, отчего задача, которая стоит перед Мюрреем и Майнором, напоминает своей дерзостью возведение Вавилонской башни. Оксфордский словарь неслучайно сравнивают в одной из сцен с Библией — его авторы словно бросают вызов богу, разбирая его творение на составные части, чтобы снова их собрать и систематизировать. И, возможно, именно это в определенный момент приводит обоих бородатых друзей к катастрофе — каждого, впрочем, к своей.
Как следствие, из истории пропали довольно важные, кажется, эпизоды (судя по тому варианту сценария, который выложил в сеть Фархад Сафиния), что не пошло на пользу и без того небезупречной картине. «Игры разумов» действительно есть за что ругать, но, честное слово, совершенно не хочется. Да, этот фильм временами простоват и даже инфантилен, но как еще показать детский восторг людей, которые заново собирают и описывают вселенную, сотканную из слов, — людей, похожих на Адама в райском саду? Да, сделанный с явным расчетом на «Оскар», он порой излишне слезлив и манипулятивен, но разве можно думать об этом, глядя, как Натали Дормер (Маргери Тирелл из «Игры престолов») открывает для себя мир слов и, вместе с ним, любовь? Да, лохматый и рычащий Шон Пенн иногда слегка переигрывает, но кто лучше него мог показать ужас и тоску человека, запертого в клетке безумия и готового разрезать себя на кусочки, чтобы просунуть их сквозь прутья наружу, туда, где свет и покой? Кажется, что во всем многотомном Оксфордском словаре просто нет подходящих слов, чтобы описать этот фильм — наивный и умный, жестокий и сентиментальный, сказочный и какой-то очень правдивый. Просто нет слов.
Фильм можно будет посмотреть в кино с 25 апреля. Основано на реальных событиях.
Профессор и безумец — рецензия на фильм «Игры разумов»
Фильм «Игры разумов» основан на реальных событиях, сюжет картины посвящён старинной истории создания Оксфордского словаря английского языка. Действие развернётся в 1857-м году, когда профессор Джеймс Мюррей (Мел Гибсон) занялся составлением словаря, а немалую помощь в этом ему оказал военный хирург Уильям Майнор (Шон Пенн). Загвоздка в том, что Майнор является обитателем психбольницы, поскольку ранее был признан душевнобольным.
Первоначальное название – «The Professor and the Madman» или же в переводе «Профессор и безумец» больше подходит сюжету данного фильма. Совместная игра Мэла Гибсона в лице профессора и Шон Пенна в роли безумца получилась довольно таки не неплохо, хотя сам Джеймс Мюррей задается вопросом о том, кто же из них безумец, а кто профессор. Общая картина фильма оставит сильное впечатление у зрителя, сам сюжет требует сосредоточенности на непростой ситуации, в которой оказались наши герои.
Столь разных по социальному статусу людей связывает одно большое благое дело — англоязычный словарь. Безумец, а может и одновременно профессор начинает читать сотни, а то и тысячи книг, регулярно снабжая необходимым материалом для словаря, тем самым став соавтором великого труда. Лишь в нём он находит покой душевный. Но всё в корне меняется, когда встречи вдовы и убийцы становятся нередкими. Постепенно ненависть угасает и превращается в теплые чувства. Последней каплей для Уильям Майнора становится записка от Элизы Мерретт «Если любовь то, что тогда?». Далее в фильме разворачиваются самые сильные и эмоциональные события.
Отнести фильм к определенному жанру очень тяжело, в нём переплетается и триллер, и драма, и детектив, и биография. «Игры разумов» — история одержимости. Одержимости трудом, одержимости любовью, одержимости делом. Фильм поднимает такие темы как: христианская любовь, преданность своему делу, о важности языке. Фильм достаточно деликатен к историческим деталям. Очень хорошо проработано над созданием атмосферы 19 века, в ходе просмотра с головой уходишь в эту тематику. «Игры разумов» — это фильм, который оставляет сильные впечатления. Однозначно рекомендую к просмотру.