сутра запуска колеса учения
Сутра запуска колеса учения
Однажды всеблагой обитал в Бенаресе в роще называемой Мигадайа. И вот Всеблагой обратился к окружающим его пяти монахам и сказал: — Две есть крайности, о братья, которым не должен следовать тот, кто отрекся от мира. С одной стороны, — влечение к вещам, вся прелесть которых зависит от страстей и от всего более, от чувственности: это низкий путь похоти, недостойный, недолжный для того, кто отдалился от мирских обольщений. С другой стороны, путь самоистязаний, недостойный, мучительный, бесплодный. Есть средний путь: о братья, далекий от тех двух крайностей, возвещенный Совершенным — путь, отверзающий очи, просветляющий разум и ведет тот путь к душевному миру, к возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване!
Каков же тот средний путь, о монахи, — путь далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, что ведет к Совершенству, к возвышенной Мудрости, к душевному миру, к совершенному пробуждению, к Нирване?
Истинно! То восьмеричный Благородный путь: истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение
Вот, о братья, тот средний путь, далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, — тот путь, что отверзает очи и просветляет разум, что ведет к душевному миру, возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване.
Вот, о братья, благородная истина о страдании. В муках рождается человек, он страдает увядая, страдает в болезнях, умирает в страданиях и печали. Стенания, боль, уныние, отчаяние — тяжки. Союз с немилым страдание, страдание — разлука с милым, и всякая неудовлетворенная жажда сугубо мучительна. И все пять совокупностей, возникших из привязанностей — мучительны. Такова, о братья, благородная истина о страдании.
И вот, о братья, благородная истина о начале страдания. Истинно! — тот зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, в этой ненасытной жажде, что влечет человека то к тому, то к другому, связана с людскими усладами, в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей. Такова, о братья, благородная истина о начале страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пресечении страданий. Истинно! — то пресечение страданий есть уничтожение жажды, победа до конца над страстями, исцеление, освобождение, бесстрастность. Такова, о монахи, благородная истина о пресечении страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби. Истинно! — то благородный Восьмеричный Путь — истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение. Такова, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби.
О, братья, никто не поведал мне той благородной истины о скорбях, но я сам постиг ее, когда отверзлись очи мои, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет!
И вот, о братья, дабы постиг я благородную истину о скорби, истину никем не возвещенную мне, отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И оттого, о братья, постиг я благородную истину о скорби, истину никем не поведанную мне, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
Отверзлись очи мои — и я узрел благородную истину о начале страдания: я постиг ее никем не поведанную мне, когда окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я мог побороть страдание в его корне, я, ни от кого не узнавший благородную истину о начале страдания, отверзлись очи мои, окрепло мое знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И от того, о братья, я постиг благородную истину о начале страдания, неведомую никакому учению, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И когда отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, о монахи, я увидел благородную истину о сокрушении страданий, истину никем не возвещенную доселе — и я постиг ее, когда окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я навсегда сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший благородной истины о нем, отверзлись мои очи, окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот оттого, о братья, я сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший видения его сокрушения, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
О, братья, никто не возвестил доныне благородную истину о пути угашения скорби, — но вот отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И для того, о братья, что бы узрел я путь угашения страданий, тот путь, о котором никто не возвестил доныне — отверзлись мои очи, окрепло знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И от того, о братья, изведал я путь угашения скорби, путь, никем не изведанный доселе, что отверзлись мои очи, окрепло знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
О, братья, пока не обрел я ясного понимания, тех четырех благородных истин в тройном их порядке, до тех пор я не был уверен достиг ли я совершенной мудрости, непревосходимой ни на небесах, ни на земле, ни в сфере людей и богов, ни среди отшельников и священников.
Но когда, о братья, постиг я великое знание, постиг те четыре благородные истины в тройном их порядке, тогда уверился я, что достиг совершенного взгляда мудрости, непревосходимой ни на небесах, ни на земле, ни в сфере людей и богов, ни среди отшельников и священников.
Отныне, то знание, мудрость пребывает во мне: Освобожден дух мой! Я проживаю свое последнее существование. Возрождение не наступит для меня.
Так говорил Всеблагой и пять монахов в радости сердца восхищались словам его.
И когда двинул Всеблагой Колесо Истины: боги на земле возликовали и воскликнули:
— В Бенаресе, в роще Мигадайа Всеблагой, двинул высочайшее Колесо Истины, и ни священники ни отшельники, ни боги, ни Брахма, ни Мара, никто во всем мире не повернет его вспять!
Услышавши ликование богов на земле, внемлющие хранители четырех частей света воскликнули в восхищении:
— В Бенаресе, в роще Мигадайа Всеблагой, двинул высочайшее Колесо Истины, и ни священники ни отшельники, ни боги, ни Брахма, ни Мара, никто во всем мире не повернет его вспять!
И шум ликования достиг мира Брахмы — и все десять тысяч миров содрогнулись и потряслись страшно и неизмеримый свет явился в мир, превыше силы богов.
Дхаpмачакpа Пpаваpтана Сутpа
пеpедана с благословления буддийского духовного оpдена Лунг-Жонг-па
Библиотека
Сборник Сутр
Сутра запуска колеса учения.
В 1998 г. А. Гунским выполнен перевод с пали «Сутры запуска колеса учения» (Самъютта-никая, 22, 59).
Перевод осуществлён по электронному изданию палийского канона.
Тогда он обратился к группе из пяти монахов: «Монахи, существуют две крайности, которым не должен следовать ищущий истины».
Обе эти крайности минует срединный путь, постигнутый самопросветлённым Татхагатой, зрение дающий, знание дающий, к миру, к высшему пониманию, к пробуждению и нирване (4) ведущий.
Каков же, монахи, этот срединный путь, постигнутый самопросветлённым Татхагатой, зрение дающий, знание дающий, к миру, к высшему пониманию, к пробуждению и нирване ведущий?
Это и есть, о монахи, срединный путь, постигнутый самопросветлённым Татхагатой, зрение дающий, знание дающий, к миру, к высшему пониманию, к пробуждению и нирване ведущий.
Такова, о монахи, арийская истина о возникновение страдания: это жажда, которая ведёт к возобновлению бытия, сопровождаемого стремлением к радости и наслаждению, повсюду ищущему удовольствий, а короче: жажда наслаждения, жажда бытия, жажда небытия.
Такова, о монахи, арийская истина о прекращении страдания: этой жажды безостаточное уничтожение, бесстрастие, уход, свобода, бесприютность.
Такова, о монахи, арийская истина о пути, ведущем к прекращению страдания: это арийский восьмеричный путь, а именно: правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильные действия, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильное сосредоточение.
До тех пор, о монахи, пока знание-видение этих четырёх истин, как оно есть, со своими тремя поворотами и двенадцатью лучами (аспектами), полностью не очистилось, до тех пор не объявлял я в этом мире, с его богами, Марами и Брахмами, шраманами и брахманами, людьми и божествами, что достиг наивысшего и полного просвет-ления
Но когда, о монахи, знание-видение этих четырёх истин, как оно есть, со своими тремя поворотами и двенадцатью лучами (аспектами), полностью очистилось, тогда объявил я в этом мире, с его богами, Марами и Брахмами, шраманами и брахманами, людьми и божествами, что достиг наивысшего и полного просветления
Знание и видение открылось мне: «Неразрушимо освобождение моего ума, это рождение последнее, нового становления не будет»
Так сказал Бхагаван, и пятеро монахов восхитились сказанному Бхагаваном.
И от слушания этой проповеди почтенному Конданне сияющее, незагрязнёное видение дхармы открылось: «То, что имеет возникновение, всё это исчезнет»
Когда Бхагаваном было запущено колесо учения, земные боги провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Эти слова земных богов услышав, четыре хранителя сторон света (7) провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире.»
Эти слова четырёх хранителей сторон света услышав, обитатели неба Тридцати Трёх богов провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местеч-ке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Услышав слова обитателей неба Тридцати Трёх богов, боги неба Ямы провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Эти слова богов неба Ямы услышав, боги неба Тушита (Радующиеся) провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Эти слова богов неба Тушита услышав, боги неба Нирманарати (Наслаждающиеся магическими творениями) провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Эти слова богов небес Нирманарати услышав, боги небес Паранирмитавасаватти (Наслаждающиеся чужими магическим творениями) провозгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Эти слова богов небес Паранирмитавасатти услышав, боги сферы Брахмы про-возгласили: «Сейчас Бхагаваном в Варанаси в Оленьем парке, в местечке «Падение пророков» запущено колесо учения, остановить его не сможет ни шраман, ни брахман, ни бог, ни Мара, ни Брахма и никто в мире»
Таким образом, в то же мгновение, в тот же час известие до сферы Брахмы вознеслось, и вся десятитысячная мировая сфера вздрогнула, заколебалась и затряслась.
Неизмеримый сияющий свет распространился в мире, и он превысил сияние богов.
И тогда Бхагаван воскликнул: «Ты понял, Коданна! Ты понял, Коданна!»
Примечания
(1)Так как традиционно считается, что все сутры, входящие в Сутра-питаку палийского канона, произнесены Анандой, любимым учеником Будды, все они начинаются фразой : «Так я слышал».
Комментарий
1) Наличие значительного числа повторов одних и тех же фраз с небольшими изменениями. Так как сутры не записывались, а заучивались наизусть, данный приём облегчал запоминание. Практика заучивания наизусть имела и определённое психотехническое значение, так как путём многочисленных повторов основные понятия буддизма становились элементами картины мира адепта буддийского учения, и в дальнейшем он воспринимал всё происходящее с ним через призму буддийских понятий.
Литература
Dhammacakkappavattana suttaµ. // Samyutta Nikaya. Vol. 5. p. 270-274. ‘Sri Lanka Buddha Jayanti Tripitaka (BJT) Series‘ (published under the patronage of the Sri Lanka Government.) (Перевод сделан по электронной публикации данного издания)
Сутра запуска колеса проповеди. // Вопросы Милинды. Пер. с пали А. В. Париб-ка. М., 1989, с. 445-456 (русский перевод данной сутры)
В. И. Рудой. Введение в буддийскую философию. // Васубандху. Абхидхармакоша. Раздел 1. Пер. и комм. В. И. Рудого. М., 1990, с.8-43
ДХАРМАЧАКРА ПРАВАРТАНА СУТРА
Сутра Запуска Колеса Учения
Однажды всеблагой обитал в Бенаресе в роще называемой Мигадайа. И вот Всеблагой обратился к окружающим его пяти монахам и сказал: — Две есть крайности, о братья, которым не должен следовать тот, кто отрекся от мира. С одной стороны, — влечение к вещам, вся прелесть которых зависит от страстей и от всего более, от чувственности: это низкий путь похоти, недостойный, недолжный для того, кто отдалился от мирских обольщений. С другой стороны, путь самоистязаний, недостойный, мучительный, бесплодный. Есть средний путь: о братья, далекий от тех двух крайностей, возвещенный Совершенным — путь, отверзающий очи, просветляющий разум и ведет тот путь к душевному миру, к возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване!
Каков же тот средний путь, о монахи, — путь далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, что ведет к Совершенству, к возвышенной Мудрости, к душевному миру, к совершенному пробуждению, к Нирване?
Истинно! То восьмеричный Благородный путь: истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение
Вот, о братья, тот средний путь, далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, — тот путь, что отверзает очи и просветляет разум, что ведет к душевному миру, возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване.
Вот, о братья, благородная истина о страдании. В муках рождается человек, он страдает увядая, страдает в болезнях, умирает в страданиях и печали. Стенания, боль, уныние, отчаяние — тяжки. Союз с немилым страдание, страдание — разлука с милым, и всякая неудовлетворенная жажда сугубо мучительна. И все пять совокупностей, возникших из привязанностей — мучительны. Такова, о братья, благородная истина о страдании.
И вот, о братья, благородная истина о начале страдания. Истинно! — тот зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, в этой ненасытной жажде, что влечет человека то к тому, то к другому, связана с людскими усладами, в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей. Такова, о братья, благородная истина о начале страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пресечении страданий. Истинно! — то пресечение страданий есть уничтожение жажды, победа до конца над страстями, исцеление, освобождение, бесстрастность. Такова, о монахи, благородная истина о пресечении страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби. Истинно! — то благородный Восьмеричный Путь — истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение. Такова, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби.
О, братья, никто не поведал мне той благородной истины о скорбях, но я сам постиг ее, когда отверзлись очи мои, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет!
И вот, о братья, дабы постиг я благородную истину о скорби, истину никем не возвещенную мне, отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И оттого, о братья, постиг я благородную истину о скорби, истину никем не поведанную мне, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
Отверзлись очи мои — и я узрел благородную истину о начале страдания: я постиг ее никем не поведанную мне, когда окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я мог побороть страдание в его корне, я, ни от кого не узнавший благородную истину о начале страдания, отверзлись очи мои, окрепло мое знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И от того, о братья, я постиг благородную истину о начале страдания, неведомую никакому учению, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И когда отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, о монахи, я увидел благородную истину о сокрушении страданий, истину никем не возвещенную доселе — и я постиг ее, когда окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я навсегда сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший благородной истины о нем, отверзлись мои очи, окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот оттого, о братья, я сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший видения его сокрушения, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
О, братья, никто не возвестил доныне благородную истину о пути угашения скорби, — но вот отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И для того, о братья, что бы узрел я путь угашения страданий, тот путь, о котором никто не возвестил доныне — отверзлись мои очи, окрепло знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И от того, о братья, изведал я путь угашения скорби, путь, никем не изведанный доселе, что отверзлись мои очи, окрепло знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
О, братья, пока не обрел я ясного понимания, тех четырех благородных истин в тройном их порядке, до тех пор я не был уверен достиг ли я совершенной мудрости, непревосходимой ни на небесах, ни на земле, ни в сфере людей и богов, ни среди отшельников и священников.
Но когда, о братья, постиг я великое знание, постиг те четыре благородные истины в тройном их порядке, тогда уверился я, что достиг совершенного взгляда мудрости, непревосходимой ни на небесах, ни на земле, ни в сфере людей и богов, ни среди отшельников и священников.
Отныне, то знание, мудрость пребывает во мне: Освобожден дух мой! Я проживаю свое последнее существование. Возрождение не наступит для меня.
Так говорил Всеблагой и пять монахов в радости сердца восхищались словам его.
И когда двинул Всеблагой Колесо Истины: боги на земле возликовали и воскликнули:
— В Бенаресе, в роще Мигадайа Всеблагой, двинул высочайшее Колесо Истины, и ни священники ни отшельники, ни боги, ни Брахма, ни Мара, никто во всем мире не повернет его вспять!
Услышавши ликование богов на земле, внемлющие хранители четырех частей света воскликнули в восхищении:
— В Бенаресе, в роще Мигадайа Всеблагой, двинул высочайшее Колесо Истины, и ни священники ни отшельники, ни боги, ни Брахма, ни Мара, никто во всем мире не повернет его вспять!
И шум ликования достиг мира Брахмы — и все десять тысяч миров содрогнулись и потряслись страшно и неизмеримый свет явился в мир, превыше силы богов.
Дхаpмачакpа Пpаваpтана Сутpа
пеpедана с благословления буддийского духовного оpдена Лунг-Жонг-па
Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации «Об авторском и смежных правах» (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен . Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.
Сутра запуска колеса учения
Размер шрифта:
14 | 16 | 18 | 20 | 22 | 24
Цвет текста:
Установить
Цвет фона:
Установить
ДХАРМАЧАКРА ПРАВАРТАНА СУТРА
Сутра Запуска Колеса Учения
МАХА-САТИПАТТХАНА-СУТТА
Великое поучение об основах осознанности
22-я сутта из “Длинного собрания” (“Дигха-никая”)
Ланкааватара сутра
(отрывки)
СУТРА, ДАРОВАННАЯ ВОЕНАЧАЛЬНИКУ СИНХЕ
ЧАККАВАТТИСИХАНАДАСУТТА
ЛЬВИHЫЙ РЫК МИРОДЕРЖЦА
Сутра о Нанде
(Удана, III, 2)
СУТРА О КАСИБХАPАДВАДЖЕ
КАЛАМА СУТРА
Ангуттара Никая, Тика Нипата, Махавагга, сутра № 65.
Анатталаккхана Сутра
(Самьютта Никая, XXII, 59)
Рассуждение о свойствах не-я.
АНАПАНАСАТИ СУТТА
Наставление Полного Осознавания Дыхания
СУТТА О ПОЗНАНИИ ВЕД
(Тевиджа сутра)
СУТРА О ШАРИПУТРЕ И ЯКШЕ
СУТРА О ВОПРОСАХ ОКЕАНСКОГО ЦАРЯ НАГОВ
ГАВИ СУТТА
Корова
Ангуттара Никая IX.35
МЕТТА СУТРА
Слова Будды о Любящей Доброте
ДХЬЯНА СУТТА
(фрагмент)
Ангуттара Hикая. IX. 36.
БРАХМАДЖАЛА СУТТА
Сутта о сети совершенства
(Дигха Никая, 1)
САМАННЯПХАЛА СУТТА
Сутта о плодах отшельничества
Дигха Никая 2
СОНАДАНДА СУТТА
(Дигха Никая, 4)
КУТАДАНТА СУТТА
(Дигха Никая, 5)
МАХАЛИ СУТТА
(Дигха Никая, 6)
МАХАПАPИНИББАНА СУТТА
(Сутpа великого освобождения)
Сутра запуска колеса учения
ДХАРМАЧАКРА ПРАВАРТАНА СУТРА
Сутра Запуска Колеса Учения
Однажды всеблагой обитал в Бенаресе в роще называемой Мигадайа. И вот Всеблагой обратился к окружающим его пяти монахам и сказал: — Две есть крайности, о братья, которым не должен следовать тот, кто отрекся от мира. С одной стороны, — влечение к вещам, вся прелесть которых зависит от страстей и от всего более, от чувственности: это низкий путь похоти, недостойный, недолжный для того, кто отдалился от мирских обольщений. С другой стороны, путь самоистязаний, недостойный, мучительный, бесплодный. Есть средний путь: о братья, далекий от тех двух крайностей, возвещенный Совершенным — путь, отверзающий очи, просветляющий разум и ведет тот путь к душевному миру, к возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване!
Каков же тот средний путь, о монахи, — путь далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, что ведет к Совершенству, к возвышенной Мудрости, к душевному миру, к совершенному пробуждению, к Нирване?
Истинно! То восьмеричный Благородный путь: истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение
Вот, о братья, тот средний путь, далекий от обоих крайностей, возвещенный Совершенным, — тот путь, что отверзает очи и просветляет разум, что ведет к душевному миру, возвышенной Мудрости, к совершенству пробуждения, к Нирване.
Вот, о братья, благородная истина о страдании. В муках рождается человек, он страдает увядая, страдает в болезнях, умирает в страданиях и печали. Стенания, боль, уныние, отчаяние — тяжки. Союз с немилым страдание, страдание — разлука с милым, и всякая неудовлетворенная жажда сугубо мучительна. И все пять совокупностей, возникших из привязанностей — мучительны. Такова, о братья, благородная истина о страдании.
И вот, о братья, благородная истина о начале страдания. Истинно! — тот зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, в этой ненасытной жажде, что влечет человека то к тому, то к другому, связана с людскими усладами, в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей. Такова, о братья, благородная истина о начале страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пресечении страданий. Истинно! — то пресечение страданий есть уничтожение жажды, победа до конца над страстями, исцеление, освобождение, бесстрастность. Такова, о монахи, благородная истина о пресечении страданий.
И вот, о братья, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби. Истинно! — то благородный Восьмеричный Путь — истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение. Такова, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби.
О, братья, никто не поведал мне той благородной истины о скорбях, но я сам постиг ее, когда отверзлись очи мои, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет!
И вот, о братья, дабы постиг я благородную истину о скорби, истину никем не возвещенную мне, отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И оттого, о братья, постиг я благородную истину о скорби, истину никем не поведанную мне, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
Отверзлись очи мои — и я узрел благородную истину о начале страдания: я постиг ее никем не поведанную мне, когда окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я мог побороть страдание в его корне, я, ни от кого не узнавший благородную истину о начале страдания, отверзлись очи мои, окрепло мое знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И от того, о братья, я постиг благородную истину о начале страдания, неведомую никакому учению, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.
И когда отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, о монахи, я увидел благородную истину о сокрушении страданий, истину никем не возвещенную доселе — и я постиг ее, когда окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот, о братья, дабы я навсегда сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший благородной истины о нем, отверзлись мои очи, окрепло мое знание и разум, открылась мудрость, блеснул мне свет.
И вот оттого, о братья, я сокрушил страдания, я, ни от кого не принявший видения его сокрушения, что отверзлись мои очи, окрепло во мне знание и разум, возникла мудрость, блеснул мне свет.