судебная практика по социальному обслуживанию граждан

Судебная практика по социальному обслуживанию граждан

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Пчелинцевой Л.М.,

судей Фролкиной С.В., Вавилычевой Т.Ю.

по кассационной жалобе Чамары Василия Ивановича на решение Ленинградского районного суда Краснодарского края от 26 июля 2017 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 17 октября 2017 г., которыми исковые требования удовлетворены.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Фролкиной С.В.,

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

В соответствии с пунктом 11 названного выше договора стоимость предоставления Чамаре В.И. социальных услуг в стационарной форме составляет 75 процентов среднедушевого дохода получателя социальных услуг.

Ссылаясь на то, что в силу пункта 5 Правил определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно, утверждённых постановлением Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075, при расчёте среднедушевого дохода учитывается в том числе и ежемесячная денежная выплата, и указывая, что Чамара В.И. в нарушение пункта 11 договора о предоставлении социальных услуг от 12 января 2015 г. отказывается оплачивать социальные услуги с учётом 75 процентов ежемесячной денежной выплаты и не подаёт в пенсионный орган в добровольном порядке заявление о ежемесячном перечислении на расчётный счёт организации социального обслуживания 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в счёт оплаты предоставляемых ему социальных услуг в стационарной форме, ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» обратилось в суд с настоящими исковыми требованиями.

Решением Ленинградского районного суда Краснодарского края от 26 июля 2017 г. исковые требования ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» удовлетворены. Суд обязал Чамару В.И. перечислять 75 процентов ежемесячной денежной выплаты на расчётный счёт ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» в период получения им социальных услуг в стационарной форме в счёт оплаты предоставляемых ему социальных услуг.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 17 октября 2017 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В поданной в Верховный Суд Российской Федерации кассационной жалобе Чамарой В.И. ставится вопрос о передаче жалобы с делом для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации для отмены решения Ленинградского районного суда Краснодарского края от 26 июля 2017 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 17 октября 2017 г., как незаконных.

По результатам изучения доводов кассационной жалобы 21 мая 2018 г. судьёй Верховного Суда Российской Федерации Фролкиной С.В. дело истребовано в Верховный Суд Российской Федерации, и её же определением от 29 июня 2018 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 ГПК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу, что в настоящем деле такого характера существенные нарушения норм материального и процессуального права были допущены судами первой и апелляционной инстанций, и они выразились в следующем.

Чамара В.И. находится на стационарном обслуживании в ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов», которое согласно абзацу первому пункта 1.1 Устава ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов», утверждённого приказом департамента социальной защиты населения Краснодарского края от 23 июня 2011 г. N 663, является стационарным учреждением социального обслуживания населения в государственной системе органов социальной защиты населения Краснодарского края.

Пунктом 11 данного договора также предусмотрено, что стоимость предоставления Чамаре В.И. социальных услуг в стационарной форме составляет 75 процентов среднедушевого дохода получателя социальных услуг.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов», суд первой инстанции ссылался на положения статьи 32 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», пункта 5 Правил определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно, утверждённых постановлением Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075, и исходил из того, что Чамара В.И., заключив 12 января 2015 г. договор о предоставлении социальных услуг, не исполняет его условия в части оплаты таких услуг, в связи с чем сделал вывод о наличии оснований для возложения на Чамару В.И. обязанности перечислять на расчётный счёт ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в период получения им социальных услуг в стационарной форме.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций основаны на неправильном толковании и применении норм материального права, а также сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

Как указывает Чамара В.И. в кассационной жалобе, он поступил на стационарное обслуживание в ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» 17 декабря 2009 г.

Социальное обслуживание граждан пожилого возраста и инвалидов включало в том числе стационарное социальное обслуживание в стационарных учреждениях социального обслуживания (домах-интернатах, пансионатах и других учреждениях социального обслуживания независимо от их наименования) (подпункт 3 пункта 1 статьи 16 Федерального закона от 2 августа 1995 г. N 122-ФЗ).

Согласно статье 24 Федерального закона от 2 августа 1995 г. N 122-ФЗ порядок и условия предоставления бесплатного надомного, полустационарного и стационарного социального обслуживания, а также на условиях полной или частичной оплаты устанавливались органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Пунктом 1 указанного постановления было установлено, что плата за стационарное обслуживание граждан пожилого возраста и инвалидов в государственных и муниципальных учреждениях социального обслуживания, включающая затраты на приобретение продуктов питания и мягкого инвентаря, содержание предоставляемых жилых помещений, производится на основании договора о стационарном обслуживании, заключаемого между указанными гражданами (их законными представителями) и учреждениями. Размер ежемесячной платы за стационарное обслуживание определяется с учётом утверждённых в установленном порядке норм питания, нормативов обеспечения мягким инвентарем граждан пожилого возраста и инвалидов, сложившегося в регионе уровня потребительских цен, тарифов на оплату коммунальных услуг и не может превышать 75 процентов установленной им пенсии.

Аналогичные положения относительно размера ежемесячной платы за стационарное обслуживание в государственных стационарных учреждениях социального обслуживания были предусмотрены Законом Краснодарского края от 29 декабря 2004 г. N 825-КЗ «О социальном обслуживании населения Краснодарского края» и постановлением главы администрации Краснодарского края от 18 марта 2005 г. N 237 «Об утверждении Порядка оплаты за стационарное обслуживание и предоставление социальных услуг гражданам пожилого возраста и инвалидам государственными стационарными учреждениями социального обслуживания Краснодарского края».

С 1 января 2015 г. правовые, организационные и экономические основы социального обслуживания граждан в Российской Федерации, полномочия федеральных органов государственной власти и полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации в сфере социального обслуживания граждан, права и обязанности получателей и поставщиков социальных услуг регулируются Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ (часть 1 статьи 1 этого закона).

Социальные услуги предоставляются гражданину на основании договора о предоставлении социальных услуг, заключаемого между поставщиком социальных услуг и гражданином или его законным представителем, в течение суток с даты представления индивидуальной программы поставщику социальных услуг (часть 1 статьи 17 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ).

Существенными условиями договора о предоставлении социальных услуг являются положения, определённые индивидуальной программой, а также стоимость социальных услуг в случае, если они предоставляются за плату или частичную плату (часть 2 статьи 17 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ).

В силу части 4 статьи 32 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ размер ежемесячной платы за предоставление социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания рассчитывается на основе тарифов на социальные услуги, но не может превышать 75 процентов среднедушевого дохода получателя социальных услуг, рассчитанного в соответствии с частью 4 статьи 31 этого федерального закона.

Нормы, аналогичные положениям части 4 статьи 32 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ, содержатся в части 4 статьи 7 Закона Краснодарского края от 5 ноября 2014 г. N 3051-КЗ «О социальном обслуживании населения на территории Краснодарского края» (с введением с 1 января 2015 г. в действие этого закона утратил силу Закон Краснодарского края от 29 декабря 2004 г. N 825-КЗ «О социальном обслуживании населения Краснодарского края»), а также в пункте 3.2.1. Порядка взимания платы за предоставление социальных услуг, входящих в перечень социальных услуг, утверждённого приказом министерства социального развития и семейной политики Краснодарского края от 5 декабря 2014 г. N 981.

Согласно части 4 статьи 31 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ порядок определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно для целей данного федерального закона устанавливается Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075 утверждены Правила определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно.

Виды доходов получателя социальных услуг, учитываемые при расчёте среднедушевого дохода, определены в пункте 5 названных правил.

Так, в соответствии с подпунктом «ж» пункта 5 этих правил при расчёте среднедушевого дохода учитываются такие доходы, полученные в денежной форме, как пенсии, пособия, стипендии и иные аналогичные выплаты, полученные гражданином в соответствии с законодательством Российской Федерации или полученные от иностранной организации в связи с деятельностью её обособленного подразделения в Российской Федерации.

Вместе с тем Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ в статье 35 предусмотрены переходные положения.

В рамках длящихся правоотношений для получателей социальных услуг, у которых право на получение социальных услуг возникло в соответствии с действовавшим до дня вступления в силу указанного федерального закона порядком предоставления социальных услуг в субъекте Российской Федерации, вновь устанавливаемые размеры платы за предоставление социальных услуг поставщиками социальных услуг в субъекте Российской Федерации и условия её предоставления в соответствии с данным федеральным законом не могут быть выше размеров платы за предоставление этим лицам соответствующих социальных услуг, установленных по состоянию на 31 декабря 2014 г., а условия предоставления соответствующих социальных услуг не могут быть ухудшены по сравнению с условиями, установленными по состоянию на 31 декабря 2014 г. (часть 2 статьи 35 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ).

С учётом положений части 2 статьи 35 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ обстоятельствами, имеющими значение для разрешения заявленного поставщиком социальных услуг иска об обязании гражданина (получателя социальных услуг) перечислять часть ежемесячной денежной выплаты в счёт оплаты предоставляемых социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания, являются: установление наличия длящихся правоотношений между поставщиком и получателем социальных услуг (то есть существование таких правоотношений до 1 января 2015 г.), размер платы и условия предоставления социальных услуг по состоянию на 31 декабря 2014 г., наличие или отсутствие превышения размера вновь установленного размера ежемесячной платы за предоставление социальных услуг относительно размера такой платы по состоянию на 31 декабря 2014 г., а также наличие или отсутствие ухудшения условий предоставления соответствующих социальных услуг по сравнению с условиями, установленными по состоянию на 31 декабря 2014 г.

Соответственно, при разрешении исковых требований ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» к Чамаре В.И. об обязании перечислять часть ежемесячной денежной выплаты в счёт оплаты предоставляемых социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания суду с учётом возражений ответчика следовало установить, являются ли спорные отношения сторон длящимися, а именно когда между ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» как поставщиком социальных услуг и Чамарой В.И. как получателем социальных услуг впервые был заключён договор о предоставлении социальных услуг в стационарной форме, продолжались ли эти отношения истца и ответчика по состоянию на 31 декабря 2014 г., каков был размер ежемесячной платы за предоставление социальных услуг по состоянию на 31 декабря 2014 г. и превышает ли его размер ежемесячной платы, вновь установленный с 1 января 2015 г.

Между тем судебные инстанции при разрешении настоящего спора переходные положения Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ (часть 2 статьи 35 данного закона) не применили, не определили названные обстоятельства в качестве юридически значимых и не установили их, вследствие чего вывод судебных инстанций о наличии оснований для возложения на Чамару В.И. обязанности перечислять на расчётный счёт ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в период получения им социальных услуг в стационарной форме нельзя признать правомерным.

Судебными инстанциями в настоящем деле допущены и существенные нарушения норм процессуального права.

В соответствии с частью 1 статьи 196 ГПК РФ при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применён по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.

В мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства, законы, которыми руководствовался суд (абзац первый части 4 статьи 198 ГПК РФ).

Решение суда должно быть законным и обоснованным. Суд основывает решение только на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании (статья 195 ГПК РФ).

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении»).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59-61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении»).

Кроме того, в силу положений статей 67, 71, 195-198 ГПК РФ суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. В противном случае нарушаются задачи и смысл гражданского судопроизводства, установленные статьёй 2 названного кодекса.

В силу абзаца второго части 1 статьи 327 ГПК РФ суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учётом особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ.

Суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления. Суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также дополнительно представленные доказательства. Дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными. О принятии новых доказательств суд апелляционной инстанции выносит определение (часть 1 статьи 327.1 ГПК РФ).

В апелляционном определении должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, выводы суда по результатам рассмотрения апелляционных жалобы, представления, мотивы, по которым суд пришёл к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался (пункты 5 и 6 части 2 статьи 329 ГПК РФ).

Решение Ленинградского районного суда Краснодарского края от 26 июля 2017 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 17 октября 2017 г. приведённым требованиям процессуального закона не соответствуют.

Как следует из материалов дела, Чамара В.И., возражая против удовлетворения исковых требований ГБУ СО Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов» об обязании перечислять часть ежемесячной денежной выплаты в счёт оплаты предоставляемых социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания, приводил доводы о том, что договор о предоставлении социальных услуг от 12 января 2015 г. он не подписывал, подпись на этом договоре ему не принадлежит.

В суд апелляционной инстанции Чамара В.И. представил копию договора о стационарном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов от 17 декабря 2009 г. N 1312, заключённого им с государственным учреждением социального обслуживания Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов», которую просил приобщить к материалам дела (л.д. 63, 74, 97). По условиям этого договора размер ежемесячной платы за стационарное обслуживание, вносимой заказчиком, составлял 75 процентов от установленных пенсий Чамары В.И. (пункт 2.1 договора). Чамара В.И. в апелляционной жалобе ссылался на то, что сложившиеся у него с учреждением социального обслуживания правоотношения являются длящимися, в связи с чем исходя из переходных положений Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ размер платы за предоставление ему социальных услуг в стационарной форме должен быть сохранён на условиях, установленных по состоянию на 31 декабря 2014 г., то есть на условиях, определённых в договоре о стационарном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов от 17 декабря 2009 г.

Между тем суд апелляционной инстанции уклонился от возложенной на него процессуальным законодательством обязанности по созданию условий для полного и всестороннего установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора, не устранил допущенные судом первой инстанции нарушения норм права, не исполнил требования абзаца второго части 2 статьи 327 ГПК РФ и не обсудил вопрос о принятии от Чамары В.И. дополнительного доказательства (копии договора о стационарном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов от 17 декабря 2009 г. N 1312, заключённого между Чамарой В.И. и государственным учреждением социального обслуживания Краснодарского края «Ленинградский дом-интернат для престарелых и инвалидов»).

Кроме того, суд апелляционной инстанции, вопреки положениям пунктов 5 и 6 части 2 статьи 329 ГПК, в своём определении не привёл каких-либо мотивов или суждений по доводам апелляционной жалобы Чамары В.И. о длящемся характере правоотношений, сложившихся между ним и учреждением социального обслуживания в связи с заключением договора от 17 декабря 2009 г. и о необходимости сохранения ему в силу положений части 2 статьи 35 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ размера платы за предоставление социальных услуг в стационарной форме, установленного по состоянию на 31 декабря 2014 г.

Допущенные судебными инстанциями нарушения норм права являются существенными, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, что согласно статье 387 ГПК РФ является основанием для отмены решения Ленинградского районного суда Краснодарского края от 26 июля 2017 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 17 октября 2017 г. и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, установленными по делу обстоятельствами и с соблюдением требований процессуального закона.

Руководствуясь статьями 387, 388, 390 ГПК РФ, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила:

Обзор документа

Суды обязали гражданина перечислять часть ежемесячной денежной выплаты, которую он получает как инвалид, в счет оплаты стационарного обслуживания в доме престарелых.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ усомнилась в наличии оснований для этого.

Дом престарелых настаивал, что гражданин обязался платить за обслуживание 75% своего среднедушевого дохода, при расчете которого учитывается в т. ч. указанная выплата.

Между тем не учтено, что до 1 января 2015 г. предельный размер ежемесячной платы за стационарное обслуживание получателя соцуслуг составлял 75% установленной ему пенсии, а не среднедушевого дохода.

Если правоотношения между получателем и поставщиком соцуслуг возникли до указанной даты, то вновь установленная плата за них не должна превышать плату по состоянию на 31 декабря 2014 г.

В данном случае следовало выяснить, когда гражданин и дом престарелых впервые заключили договор о предоставлении соцуслуг, продолжались ли их отношения на 31 декабря 2014 г., какова была ежемесячная плата за услуги на эту дату и превышает ли она вновь установленную с начала 2015 г.

Источник

Судебная практика по социальному обслуживанию граждан

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам, связанным с реализацией мер социальной поддержки отдельных категорий граждан (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 17 июня 2020 г.)

Объем, размер и порядок предоставления гражданам мер социальной поддержки определены законами Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, постановлениями органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления.

Приведенное федеральное законодательство корреспондирует соответствующим международным актам. К ним относятся, в частности: Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г.; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.; Европейская социальная хартия от 3 мая 1966 г.; Конвенция о правах инвалидов от 13 декабря 2006 г.; Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 г.

Как следует из изученных материалов судебной практики, судами рассматривались дела по искам инвалидов, законных представителей детей-инвалидов, ветеранов, пенсионеров, иных граждан Российской Федерации, имеющих право на получение мер социальной поддержки, к федеральным органам исполнительной власти, их территориальным подразделениям, органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации, реализующим полномочия в сфере здравоохранения, лекарственного обеспечения, социальной защиты населения и социального обслуживания, фармацевтическим организациям, лечебно-профилактическим медицинским организациям, организациям социального обслуживания, государственным внебюджетным фондам, многофункциональным центрам предоставления государственных и муниципальных услуг об обеспечении техническими средствами реабилитации, лекарственными препаратами; о компенсации расходов (убытков) в случае самостоятельного приобретения лекарственных средств (медицинских препаратов); об оплате стоимости проезда к месту лечения и обратно; о возмещении затрат на проведение медицинского обследования; о признании права на получение денежной компенсации затрат на обучение ребенка-инвалида; об обязании предоставить детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, меры социальной поддержки; о признании незаконными действий по удержанию сумм предоставленной ежемесячной денежной компенсации или субсидии на оплату жилищных и коммунальных услуг; о признании незаконными действий по прекращению выплаты компенсации или субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг; об обязании предоставить социальные услуги в стационарной форме социального обслуживания в соответствии с требованиями закона; о признании отказа инвалиду в трудоустройстве на работу незаконным, обязании принять на работу и др.

Судами также рассматривались дела по искам органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации о взыскании с граждан социальных выплат на строительство (приобретение) жилья, на возмещение части процентных ставок по кредитам, единовременной компенсационной выплаты медицинским работникам, субсидии безработным гражданам на организацию самозанятости, суммы переплаты региональной социальной доплаты к пенсии, а также по искам организаций социального обслуживания об обязании граждан (получателей социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания) вносить плату за предоставление социальных услуг и по иным спорам.

По делам, связанным с реализацией мер социальной поддержки, с соответствующими исками в защиту прав, свобод и законных интересов перечисленных граждан обращались также прокуроры в порядке статьи 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Дела по спорам, связанным с предоставлением мер социальной поддержки отдельным категориям граждан, разрешаются судами в порядке искового производства. Подсудность таких споров определяется по общим правилам, установленным статьями 24, 28 и 29 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В целях обеспечения единообразного подхода к разрешению судами указанной категории споров, и принимая во внимание, что судами при их рассмотрении допускаются ошибки, для их устранения необходимо обратить внимание на следующие правовые позиции.

1. Действующим правовым регулированием предусмотрено обеспечение детей-инвалидов всеми лекарственными препаратами по рецептам врачей бесплатно, в том числе лекарственными препаратами, не входящими в перечень жизненно необходимых и важнейших препаратов для медицинского применения.

По жизненным показаниям решением консилиума врачей федеральной специализированной медицинской организации к индивидуальному применению пациентом может быть назначен лекарственный препарат, не зарегистрированный на территории Российской Федерации.

К., действующий в интересах несовершеннолетней дочери А., обратился в суд с иском к Министерству здравоохранения Пензенской области о признании за А. права на бесплатное обеспечение лекарственным препаратом «Ц» по жизненным показаниям, возложении на ответчика обязанности обеспечить А. данным лекарственным препаратом в дозе, рекомендуемой медицинской организацией.

В обоснование предъявленных требований истец указал, что его дочь А. является ребенком-инвалидом, страдает жизнеугрожающим наследственным редким (орфанным) заболеванием. Консилиумом врачей и врачебной комиссией ФГБУ «Российская детская клиническая больница» и консилиумом врачей областной детской клинической больницы ей был разрешен к индивидуальному применению по жизненным показаниям не зарегистрированный на территории Российской Федерации лекарственный препарат «Ц» как единственно возможный вариант лечения с учетом быстро прогрессирующего характера заболевания. Министерством здравоохранения Пензенской области было отказано в обеспечении А. названным лекарственным препаратом со ссылкой на то, что диагноз заболевания А. отсутствует в перечне жизнеугрожающих и хронических прогрессирующих редких (орфанных) заболеваний, приводящих к сокращению продолжительности жизни граждан или их инвалидности.

Решением суда первой инстанции исковые требования К. удовлетворены.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования К., суд первой инстанции исходил из того, что необеспечение А. лекарственным препаратом, назначенным ей врачебной комиссией и консилиумами врачей по жизненным показаниям, нарушает фундаментальное право ребенка на жизнь и здоровье. Отсутствие лекарственного препарата «Ц» в перечне жизненно необходимых и важных лекарственных препаратов для медицинского применения не может являться основанием для снижения уровня государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда первой инстанции отменено с принятием нового решения об оставлении без удовлетворения исковых требований К. Суд апелляционной инстанции указал, что назначенный А. лекарственный препарат не зарегистрирован на территории Российской Федерации, не предусмотрен стандартом медицинской помощи и не входит в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов и лекарственных препаратов, отпускаемых населению при амбулаторном лечении по рецептам врачей бесплатно.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции были допущены существенные нарушения норм материального права и они выразились в следующем.

Государства-участники признают право ребенка на пользование наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и средствами лечения болезней и восстановления здоровья. Государства-участники стремятся обеспечить, чтобы ни один ребенок не был лишен своего права на доступ к подобным услугам системы здравоохранения (пункт 1 статьи 24 Конвенции о правах ребенка).

Государства-участники Конвенции о правах инвалидов (принята Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 2006 г., ратифицирована Российской Федерацией 25 октября 2012 г.) признавая, что дети-инвалиды должны в полном объеме пользоваться всеми правами человека и основными свободами наравне с другими детьми, и напоминая в этой связи об обязательствах, взятых на себя государствами-участниками Конвенции о правах ребенка (пункт «r» преамбулы), согласились с тем, что они принимают все необходимые меры для обеспечения полного осуществления детьми-инвалидами всех прав человека и основных свобод наравне с другими детьми. Во всех действиях в отношении детей-инвалидов первоочередное внимание уделяется высшим интересам ребенка (пункты 1, 2 статьи 7 данной конвенции).

В соответствии с частью 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

В целях обеспечения прав детей на охрану здоровья в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения осуществляются мероприятия по оказанию детям бесплатной медицинской помощи, предусматривающей оздоровление детей, профилактику, диагностику и лечение заболеваний, в том числе диспансерное наблюдение, медицинскую реабилитацию детей-инвалидов и детей, страдающих хроническими заболеваниями, и санаторно-курортное лечение детей (статья 10 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных норм международного права, Конституции Российской Федерации, Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите. Политика Российской Федерации как социального государства направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека, возможность реализации им своих прав, в том числе и на охрану здоровья. При этом приоритетной является защита права ребенка и особенно ребенка-инвалида на доступ к наиболее совершенным услугам системы здравоохранения, средствам лечения болезней и восстановления здоровья.

Государство признает охрану здоровья детей как одно из важнейших и необходимых условий физического и психического развития детей. Дети независимо от их семейного и социального благополучия подлежат особой охране, включая заботу об их здоровье и надлежащую правовую защиту в сфере охраны здоровья, и имеют приоритетные права при оказании медицинской помощи (части 1 и 2 статьи 7 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В силу части 15 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» назначение и применение лекарственных препаратов, медицинских изделий и специализированных продуктов лечебного питания, не входящих в соответствующий стандарт медицинской помощи, допускаются в случае наличия медицинских показаний (индивидуальной непереносимости, по жизненным показаниям) по решению врачебной комиссии.

Источниками финансового обеспечения в сфере охраны здоровья являются средства федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации, местных бюджетов, средства обязательного медицинского страхования, средства организаций и граждан, средства, поступившие от физических и юридических лиц, в том числе добровольные пожертвования, и иные не запрещенные законодательством Российской Федерации источники (статья 82 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Пунктом 3 Порядка применения лекарственных средств у больных по жизненным показаниям, утвержденного приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 9 августа 2005 г. N 494, определено, что в случае необходимости индивидуального применения по жизненным показаниям лекарственного средства, не зарегистрированного на территории Российской Федерации, решение о назначении указанного препарата принимается консилиумом федеральной специализированной организации, оформляется протоколом и подписывается главным врачом или директором федеральной специализированной медицинской организации.

Федеральной программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, в частности, установлены: перечень заболеваний и состояний, оказание медицинской помощи при которых осуществляется бесплатно, и категории граждан, оказание медицинской помощи которым осуществляется бесплатно, а также требования к территориальным программам в части определения порядка, условий предоставления медицинской помощи, критериев доступности и качества медицинской помощи.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 1994 г. N 890 «О государственной поддержке развития медицинской промышленности и улучшении обеспечения населения и учреждений здравоохранения лекарственными средствами и изделиями медицинского назначения» утвержден Перечень групп населения и категорий заболеваний, при амбулаторном лечении которых лекарственные средства и изделия медицинского назначения отпускаются по рецептам врачей бесплатно, согласно которому право на получение всех лекарственных средств по рецептам врачей бесплатно имеют дети-инвалиды в возрасте до 18 лет.

Территориальной программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи Пензенской области (утверждена постановлением Правительства Пензенской области от 22 декабря 2017 г. N 627-пП) предусмотрено, что за счет средств бюджетных ассигнований бюджета Пензенской области осуществляется, в частности, обеспечение граждан зарегистрированными на территории Российской Федерации лекарственными препаратами для лечения заболеваний, включенных в перечень жизнеугрожающих и хронических прогрессирующих редких (орфанных) заболеваний, приводящих к сокращению продолжительности жизни граждан или к их инвалидности, а также обеспечение лекарственными препаратами бесплатно или с пятидесятипроцентной скидкой отдельных категорий граждан при амбулаторном лечении в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 1994 г. N 890 «О государственной поддержке развития медицинской промышленности и улучшении обеспечения населения и учреждений здравоохранения лекарственными средствами и изделиями медицинского назначения», Перечнем жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов для медицинского применения на 2018 год, утвержденным распоряжением Правительства Российской Федерации от 23 октября 2017 г. N 2323-р, и пунктом 2 части 3 статьи 80 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Разрешая спор, суд первой инстанции установил совокупность юридически значимых обстоятельств, а именно: наличие у А. редкого (орфанного) наследственного заболевания и статуса ребенка-инвалида вследствие этого заболевания, нуждаемость А. по жизненным показаниям в лечении лекарственным препаратом, не зарегистрированным на территории Российской Федерации, назначение данного препарата как единственно возможного варианта лечения решением врачебной комиссии и консилиумом врачей Российской детской клинической больницы, а также консилиумом врачей областной детской клинической больницы.

Не соглашаясь с выводами суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции не учел, что несмотря на невключение имеющегося у А. редкого (орфанного) наследственного заболевания в Перечень жизнеугрожающих и хронических прогрессирующих редких (орфанных) заболеваний, приводящих к сокращению продолжительности жизни граждан или их инвалидности (утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации от 26 апреля 2012 г. N 403), именно в связи с этим заболеванием ей с трехлетнего возраста установлена инвалидность. Вследствие этого А. как ребенок-инвалид в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 1994 г. N 890, а также Федеральной и Территориальной программами государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи имеет право на обеспечение за счет бюджетных ассигнований бюджетов субъекта Российской Федерации всеми лекарственными средствами по рецептам врачей бесплатно, в том числе лекарственными препаратами, не входящими в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов для медицинского применения.

Более того, Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» не предполагает установления каких-либо ограничительных перечней лекарственных препаратов для обеспечения больных, страдающих редкими (орфанными) заболеваниями.

Суд апелляционной инстанции также оставил без внимания, что не зарегистрированный на территории Российской Федерации препарат был назначен А. по жизненным показаниям решением консилиума врачей федеральной специализированной медицинской организации в соответствии с пунктом 3 Положения о порядке применения лекарственных средств у больных по жизненным показаниям, утвержденного приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 9 августа 2005 г. N 494, то есть в данном случае имеется медицинский документ, содержащий назначение лекарственного препарата, выданный медицинскими работниками и являющийся основанием для приобретения этого препарата. Отсутствие рецепта врача не может умалять право ребенка-инвалида, страдающего редким (орфанным) заболеванием, на бесплатное обеспечение лекарственным препаратом, назначенным ему решением консилиума врачей по жизненным показаниям.

Судом апелляционной инстанции также не было учтено, что препарат, назначенный А. консилиумом врачей, был единственно возможным вариантом лечения. Отказ Министерства здравоохранения Пензенской области в обеспечении ее этим препаратом за счет бюджетных ассигнований бюджета субъекта Российской Федерации нарушает ее право на жизнь и охрану здоровья, гарантированное государством, на что правильно указал суд первой инстанции, удовлетворяя исковые требования К. о признании за А. права на бесплатное обеспечение препаратом «Ц.».

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 августа 2019 г. N 29-КГ19-1)

Аналогичная правовая позиция изложена в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 7 октября 2019 г. N 14-КГ19-10 и от 2 декабря 2019 г. N 11-КГ19-24.

2. Отсутствие в федеральных и территориальных программах бесплатного оказания гражданам медицинской помощи наименования диагностического обследования не лишает ребенка-инвалида права на гарантированную ему законом бесплатную медицинскую помощь, включающую в себя в том числе и диагностику заболеваний.

Прокурор в интересах ребенка-инвалида Ж. обратился в суд с иском к Министерству здравоохранения Алтайского края о взыскании в пользу матери ребенка-инвалида К. денежных средств в возмещение затрат на проведение генетического обследования.

В обоснование предъявленных требований прокурор ссылался на то, что Ж. является ребенком-инвалидом (болезнь нервной системы), включен в Федеральный регистр лиц, имеющих право на получение государственной социальной помощи, врачами федерального медико-генетического научного центра и диагностического центра Алтайского края Ж. рекомендовано провести дополнительное генетическое обследование в лаборатории общества с ограниченной ответственностью «Н» в г. Москве и разъяснено, что это обследование не относится к государственным гарантиям и подлежит оплате пациентом. Данное обследование было оплачено матерью Ж. На основании результатов генетического обследования Ж. был установлен заключительный диагноз, после чего назначено соответствующее лечение.

Министерством здравоохранения Алтайского края матери Ж. было отказано в возмещении понесенных ею расходов на генетическое обследование сына по причине того, что данное обследование не входит в перечень методов исследований, предусмотренных стандартами оказания медицинской помощи по виду заболевания ее сына, и не включено в Программу государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов, утвержденную постановлением Правительства Российской Федерации от 19 декабря 2016 г. N 1403 (Федеральная программа), в Территориальную программу государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов, утвержденную постановлением Администрации Алтайского края от 30 декабря 2016 г. N 457.

Решением городского суда иск прокурора в интересах ребенка-инвалида Ж. удовлетворен.

Принимая решение об удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что генетическое обследование как часть медицинской помощи было рекомендовано Ж. по жизненным показаниям врачами федерального медико-генетического научного центра и диагностического центра Алтайского края, данное обследование проводится в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» только платно, и результаты этого обследования позволили врачебной комиссии и консилиуму врачей ФГБУ «Российская детская клиническая больница» назначить ребенку лечение, оказавшее положительный эффект на его здоровье. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу о том, что Ж. не может быть отказано в бесплатной медицинской помощи, включая генетическое обследование, в связи с чем взыскал с ответчика в пользу К. (матери Ж.) понесенные ею расходы на проведение генетического обследования в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» за счет средств бюджета Алтайского края.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции о взыскании затрат на проведение генетического обследования и отказывая в удовлетворении исковых требований прокурора, указал на то, что поскольку проведенное Ж. дополнительное генетическое обследование не включено в Федеральную и Территориальную программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а потому правовых оснований для взыскания с Министерства здравоохранения Алтайского края в пользу матери ребенка-инвалида К. затрат на проведение его генетического обследования в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» не имеется.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала данный вывод суда апелляционной инстанции основанным на неправильном применении норм материального права в связи со следующим.

Согласно статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, в числе которых соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

Государство признает охрану здоровья детей как одно из важнейших и необходимых условий физического и психического развития детей. Дети независимо от их семейного и социального благополучия подлежат особой охране, включая заботу об их здоровье и надлежащую правовую защиту в сфере охраны здоровья, и имеют приоритетные права при оказании медицинской помощи (части 1 и 2 статьи 7 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (часть 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 13 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» предусмотрено, что оказание квалифицированной медицинской помощи инвалидам осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации в рамках программы государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отметила, что суд первой инстанции, разрешая спор, установил совокупность юридически значимых обстоятельств, дающих основание для удовлетворения требования прокурора, исходя из подлежащих применению к спорным отношениям норм права, а именно: наличие у Ж. заболевания нервной системы, при котором он имеет право на бесплатное получение медицинской помощи; необходимость проведения Ж. по рекомендациям врача-генетика федерального медико-генетического научного центра и врача-генетика диагностического центра Алтайского края с учетом отсутствия улучшений в состоянии его здоровья дополнительного генетического обследования в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» в г. Москве для уточнения диагноза имеющегося у него заболевания; установление Ж. по результатам названного обследования диагноза заболевания и назначение ему лечения, оказавшего положительный эффект на его здоровье.

Суд апелляционной инстанции, не соглашаясь с данными выводами суда первой инстанции, не принял во внимание, что имеющееся у Ж. заболевание согласно Международной классификации болезней относится к болезням нервной системы. Раздел III Территориальной программы государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов, утвержденной постановлением Администрации Алтайского края от 30 декабря 2016 г. N 457, предусматривает бесплатное оказание гражданам медицинской помощи при болезнях нервной системы. Проведение дополнительного генетического обследования в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» в г. Москве было рекомендовано Ж. врачами федерального медико-генетического научного центра и диагностического центра Алтайского края для установления ему заключительного диагноза. Отсутствие в перечне Территориальной программы названного обследования в числе видов помощи, оказываемой гражданам бесплатно, не может умалять прав ребенка-инвалида, страдающего тяжелым заболеванием нервной системы, на гарантированную ему законом бесплатную медицинскую помощь (медицинская помощь в силу пунктов 3 и 4 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» включает в себя в том числе и диагностику заболеваний).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что поскольку проведение генетического обследования в обществе с ограниченной ответственностью «Н.» в г. Москве было рекомендовано Ж. врачами федерального медико-генетического научного центра и диагностического центра Алтайского края для установления ему заключительного диагноза заболевания ввиду отсутствия улучшения в состоянии его здоровья на фоне использования стандартных методик лечения его заболевания и результаты этого обследования позволили назначить ребенку лечение, принесшее положительный эффект, то отказ в возмещении законному представителю Ж. расходов на проведение указанного генетического обследования нарушает право ребенка, имеющего тяжелое заболевание нервной системы, на бесплатное оказание медицинской помощи, гарантированное государством в рамках реализации Федеральной и Территориальной программ государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам краевого суда, оставив в силе решение суда первой инстанции, разрешившего спор в соответствии с установленными обстоятельствами и подлежащими применению к спорным отношениям нормами материального права.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 14 октября 2019 г. N 51-КГ19-7)

3. Несоблюдение лечебным учреждением порядка оформления медицинских документов о нуждаемости страдающего социально значимым заболеванием гражданина в бесплатном обеспечении лекарственным препаратом по жизненным показаниям и ненадлежащий контроль за оформлением этих документов со стороны уполномоченного органа исполнительной власти не может лишать гражданина гарантированного ему государством права на получение лекарственного препарата бесплатно.

М. обратился в суд с иском к Департаменту здравоохранения и социальной защиты Белгородской области об обязании обеспечить его лекарственным препаратом в соответствии с медицинскими показаниями за счет средств бюджета Белгородской области.

Решением районного суда исковые требования М. удовлетворены.

Разрешая спор и возлагая на ответчика обязанность обеспечить М. лекарственным препаратом «П.» в необходимом объеме в соответствии с медицинскими показаниями за счет средств бюджета Белгородской области, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что поскольку согласно консультационному заключению медицинского исследовательского центра и решению врачебной комиссии городской поликлиники страдающий социально значимым заболеванием (онкологическим заболеванием) М. нуждается в применении лекарственного препарата «П.» по жизненным показаниям, то Департаментом здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области, не осуществившим его закупку, допущено нарушение прав истца на получение данного лекарственного препарата бесплатно.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым М. отказано в удовлетворении исковых требований.

Суд апелляционной инстанции сослался на несоответствие медицинских документов о нуждаемости М. в бесплатном обеспечении препаратом «П.» требованиям Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (справка врачебной комиссии городской поликлиники не оформлена протоколом, в ней отсутствует указание на наличие медицинских показаний для рекомендации истцу лекарственного препарата «П.»), в связи с чем пришел к выводу об отсутствии со стороны ответчика нарушений прав истца на получение им бесплатного лекарственного препарата «П.».

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции основанными на неправильном применении норм материального права к спорным отношениям, указав следующее.

Согласно статье 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» назначение и применение лекарственных препаратов, медицинских изделий и специализированных продуктов лечебного питания, не входящих в соответствующий стандарт медицинской помощи, допускаются в случае наличия медицинских показаний (индивидуальной непереносимости, по жизненным показаниям) по решению врачебной комиссии.

Частью 2 статьи 48 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что врачебная комиссия создается в медицинской организации в том числе в целях принятия решений в наиболее сложных и конфликтных случаях по вопросам профилактики, диагностики, лечения и медицинской реабилитации, осуществления оценки качества, обоснованности и эффективности лечебно-диагностических мероприятий, назначения лекарственных препаратов, обеспечения назначения и коррекции лечения в целях учета данных пациентов при обеспечении лекарственными препаратами. Решение врачебной комиссии оформляется протоколом и вносится в медицинскую документацию пациента.

Таким образом, надлежащее оформление документов (в данном случае о назначении гражданину лекарственных препаратов, не входящих в соответствующий стандарт медицинской помощи) является обязанностью врачебной комиссии, а не гражданина, который не должен нести неблагоприятные последствия в виде необеспечения необходимым лекарственным препаратом из-за несоблюдения лечебным учреждением порядка оформления соответствующей документации.

Кроме того, согласно Положению о Департаменте здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области, утвержденному постановлением Правительства Белгородской области от 11 февраля 2013 г. N 35-пп, Департамент здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области, осуществляя в числе иных полномочия по организации обеспечения граждан лекарственными препаратами в соответствии с законодательством Российской Федерации и Белгородской области в рамках координации деятельности медицинских организаций всех форм собственности на территории Белгородской области, включая подведомственную названному департаменту городскую поликлинику г. Белгорода, при выявлении недостатков в направленных данным медицинским учреждением документах о необходимости обеспечения М. лекарственным препаратом «П.» должен был принять меры по устранению этих недостатков, в частности, указать лечебному учреждению на исправление документов. Однако Департамент здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области устранился от решения данного вопроса, тем самым фактически возложив на М. обязанность представить надлежаще оформленные документы.

Непринятие Департаментом здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области мер, с учетом его компетенции, по устранению недостатков медицинской документации М. и фактическое возложение на М. обязанности самому представить надлежащим образом оформленные необходимые документы о нуждаемости в лекарственном препарате «П.», в то время когда М. находится в тяжелом состоянии, нарушает его право на медицинскую помощь в гарантированном государством объеме.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции как принятое с существенными нарушениями норм материального права и оставила в силе решение суда первой инстанции, правильно разрешившего спор.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 сентября 2018 г. N 57-КГ18-13)

4. В случае ненадлежащего исполнения уполномоченной фармацевтической организацией обязательств по обеспечению лекарственными препаратами граждан, имеющих право на их бесплатное получение, что привело к необходимости приобретения гражданином из числа названных лиц лекарственного препарата за счет собственных средств, понесенные таким гражданином расходы могут быть возмещены за счет фармацевтической организации.

М. обратилась в суд с иском к фармацевтической организации (государственному предприятию Красноярского края «Губернские аптеки») о взыскании материального ущерба.

В обоснование заявленных требований М. указала, что является инвалидом I группы, ей установлен диагноз «онкологическое заболевание» и назначено лечение лекарственным препаратом «Г.». Лечебным учреждением 31 августа 2016 г. М. для получения данного препарата за счет средств федерального бюджета выписан соответствующий рецепт. 1 сентября 2016 г. этот рецепт М. предъявила в фармацевтическую организацию, с которой 7 декабря 2015 г. Министерством здравоохранения Красноярского края как заказчиком был заключен государственный контракт на поставку лекарственных препаратов для обеспечения граждан, включенных в Федеральный регистр лиц, имеющих право на получение государственной социальной помощи, лекарственными препаратами для медицинского применения, медицинскими изделиями.

Решением городского суда исковые требования М. удовлетворены.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования М., суд первой инстанции исходил из того, что из-за неправомерных действий ответчика, выразившихся в необеспечении М. в определенный нормативными правовыми актами срок лекарственным препаратом, необходимым ей по жизненным показаниям, и в обращении фармацевтической организации в лечебное учреждение об отзыве рецепта на лекарственный препарат, назначенный истцу в установленном порядке, М. понесла расходы, ей причинен ущерб, которые должны быть ей компенсированы. Суд первой инстанции указал на то, что фармацевтической организации в сложившейся ситуации (в отсутствие лекарственного препарата в аптечном учреждении) надлежало по условиям контракта и в соответствии с положениями пункта 2.7 Порядка предоставления набора социальных услуг отдельным категориям граждан, утвержденного приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. N 328, в установленный срок организовать отсроченное обслуживание М., что сделано не было, вследствие чего фармацевтическая организация как исполнитель по государственному контракту на поставку лекарственных препаратов от 7 декабря 2015 г. обязана компенсировать М. расходы, связанные с самостоятельным приобретением лекарственного препарата, необходимого ей по жизненным показаниям.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам краевого суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе М. в удовлетворении исковых требований к фармацевтической организации о взыскании материального ущерба.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что оснований для возмещения истцу понесенных расходов на покупку лекарственного препарата не имелось, поскольку со стороны фармацевтической организации не было допущено противоправных действий, а компенсация расходов, понесенных получателем льгот на приобретение лекарственного препарата за свой счет, действующим законодательством не предусмотрена.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции основанными на неправильном толковании и применении норм материального права в связи со следующим.

Обеспечение инвалидов, страдающих онкологическими заболеваниями (социально значимыми заболеваниями), должно осуществляться уполномоченными фармацевтическими организациями, выигравшими в каждом конкретном субъекте Российской Федерации конкурс на заключение государственных контрактов на обеспечение лекарственными средствами граждан, имеющих право на получение социальной помощи, непрерывно и в установленный законом срок. В случае же временного отсутствия в фармацевтической организации, осуществляющей непосредственное обеспечение лекарственными препаратами граждан, имеющих право на получение лекарственного средства, указанного в рецепте, выписанном врачом на бесплатной основе, эта фармацевтическая организация должна принять меры по отсроченному обслуживанию такого гражданина, алгоритм которых нормативно регламентирован. При этом фармацевтической организации законом не предоставлено правомочий по отзыву рецепта на лекарственный препарат, необходимый гражданину, страдающему социально значимым заболеванием, в случае отсутствия такого препарата в фармацевтической организации на момент обращения гражданина.

Если фармацевтическая организация, осуществляющая непосредственное обеспечение лекарственными средствами граждан, имеющих право на получение социальной помощи в виде бесплатного обеспечения лекарственными средствами, не обеспечила в установленные законом сроки такого гражданина лекарственными средствами, указанными в рецепте, выписанном врачом на бесплатной основе, и данное обстоятельство привело к необходимости приобретения гражданином указанного в рецепте лекарственного препарата за счет собственных средств, потраченные гражданином средства, подтвержденные документально, могут быть возмещены за счет названной фармацевтической организации при установлении ее вины в нарушении социальных прав гражданина.

Ввиду того, что 31 августа 2016 г. М. лечебным учреждением был выписан рецепт на лекарственный препарат, который входит в Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов для медицинского применения, утвержденный распоряжением Правительства Российской Федерации от 26 декабря 2015 г. N 2724-р, она на основании данного рецепта подлежала обеспечению бесплатно указанным в рецепте лекарственным препаратом в установленный нормативными предписаниями срок (Порядок предоставления набора социальных услуг отдельным категориям граждан, утвержденный приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. N 328) в течение 10 дней с момента ее обращения в аптечное учреждение.

Однако вместо принятия предусмотренных нормативными правовыми актами мер по обеспечению М. лекарственным средством, необходимым ей по жизненным показаниям, ответчик обратился в лечебное учреждение за отзывом рецепта на указанный лекарственный препарат, что нормативными положениями, регулирующими порядок обеспечения граждан лекарственными препаратами по рецептам, выписанным врачом на бесплатной основе, не предусмотрено.

Таким образом, в результате неправомерных действий фармацевтической организации истец была лишена возможности использовать предоставленное ей Федеральным законом «О государственной социальной помощи» право на бесплатное обеспечение лекарственным препаратом, вследствие чего была вынуждена приобрести его за счет собственных средств, тем самым ей был причинен материальный ущерб, подлежащий возмещению в соответствии с положениями статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции, разрешившего спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и подлежащими применению нормами материального права.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 19 февраля 2018 г. N 53-КГ17-32)

5. Достижение ребенком-инвалидом совершеннолетия до окончания получения им основного общего образования не является основанием для отказа в выплате одному из родителей такого ребенка компенсации затрат на его обучение, организованного на дому в связи с невозможностью посещать им образовательное учреждение по состоянию здоровья.

К., действующая в интересах своей дочери В., обратилась в суд с иском к Министерству образования Омской области, Управлению образования администрации муниципального района Омской области о признании права на получение денежной компенсации затрат на обучение ребенка-инвалида.

Постановлением врачебной комиссии от 26 мая 2016 г. В. признана нуждающейся в обучении на дому по программам специального (коррекционного) образовательного учреждения VIII вида, 9 класс, на 2016-2017 учебный год, в связи с чем К. обратилась в Министерство образования Омской области с заявлением о назначении компенсации затрат на обучение ребенка-инвалида на 2016-2017 учебный год. Распоряжением Министерства образования Омской области от 13 мая 2016 г. К. было отказано в назначении компенсации затрат на обучение в связи с достижением ее дочерью совершеннолетия.

Решением районного суда исковые требования К. удовлетворены.

Суд первой инстанции исходил из того, что индивидуальной программой реабилитации инвалида и заключением врачебной комиссии установлена нуждаемость В. в организации обучения на дому (9 класс) до окончания получения ею основного общего образования, в связи с чем К., как мать В. и ее опекун, имеет право на получение денежной компенсации затрат на обучение ребенка-инвалида в соответствии с постановлением Правительства Омской области от 5 декабря 2013 г. N 316-п и после достижения В. в процессе обучения 18-летнего возраста.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований К. отказано. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что В. по достижении возраста 18 лет утратила статус ребенка-инвалида и перестала относиться к категории предусмотренных названным постановлением граждан, имеющих право на указанную меру социальной поддержки.

По мнению суда апелляционной инстанции, необходимость обеспечить право В. на образование само по себе не является достаточным основанием для назначения спорной денежной компенсации, поскольку образование В. на дому было организовано независимо от назначения компенсации родителю затрат на ее обучение и независимо от достижения В. совершеннолетия.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

Одной из функций Российской Федерации как социального государства является обеспечение права каждого на образование, в том числе основного общего образования, доступность и бесплатность которого в государственных или муниципальных образовательных учреждениях гарантируется (части 1 и 2 статьи 43 Конституции Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 13 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, принятого 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1486-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, установлено, что участвующие в Пакте государства признают право каждого человека на образование. Образование должно быть направлено на полное развитие человеческой личности и сознания ее достоинства и должно укреплять уважение к правам человека и основным свободам (документ вступил в силу для СССР с 3 января 1976 г.).

Согласно части 3 статьи 19 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» органы, осуществляющие управление в сфере образования, и образовательные организации совместно с органами социальной защиты населения и органами здравоохранения обеспечивают получение инвалидами общедоступного и бесплатного дошкольного, начального общего, основного общего, среднего общего образования и среднего профессионального образования, а также бесплатного высшего образования.

При невозможности обучения детей-инвалидов по основным общеобразовательным программам в организациях, осуществляющих образовательную деятельность, органы, осуществляющие управление в сфере образования, с согласия родителей (законных представителей) детей-инвалидов обеспечивают организацию обучения детей-инвалидов по основным общеобразовательным программам на дому (часть 8 статьи 19 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Частью 5 статьи 66 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» установлено, что требование обязательности среднего общего образования применительно к конкретному обучающемуся сохраняет силу до достижения им возраста восемнадцати лет, если соответствующее образование не было получено обучающимся ранее.

В соответствии с приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 17 декабря 2010 г. N 1897 «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта основного общего образования» срок получения основного общего образования составляет пять лет, а для лиц с ограниченными возможностями здоровья и инвалидов при обучении по адаптированным основным образовательным программам основного общего образования, независимо от применяемых образовательных технологий, увеличивается не более чем на один год.

Из приведенных нормативных положений следует, что в целях реализации права инвалидов на получение образования, в том числе основного общего образования, и создания инвалидам равных с другими гражданами возможностей для получения качественного образования, развития личности, индивидуальных способностей и возможностей, их интеграции в общество, государство гарантирует создание таким гражданам необходимых условий для его получения, включая обеспечение возможности получения образования на дому в тех случаях, когда по состоянию здоровья инвалиды не могут посещать образовательные организации.

Одной из мер социальной поддержки детей-инвалидов, обучение которых по основным общеобразовательным программам организовано на дому, и их родителей (законных представителей) является компенсация затрат родителям (законным представителям) детей-инвалидов на их обучение, размер и порядок выплаты которой устанавливаются нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам областного суда и оставила в силе решение суда первой инстанции, правильно разрешившего спор.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 3 декабря 2018 г. N 50-КГ18-23)

6. Право детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на получение мер социальной поддержки реализуется по месту жительства их законных представителей.

В обоснование требований Л. ссылалась на то, что органом местного самоуправления Архангельской области Л. и ее супруг И. назначены соответственно опекунами над малолетней К., и попечителями над несовершеннолетней А. Дети относятся к категории детей, оставшихся без попечения родителей, они поставлены на учет в уполномоченном органе в сфере опеки, попечительства и патронажа администрации муниципального округа Замоскворечье в г. Москве с определением их места жительства по адресу проживания опекунов (г. Москва), где зарегистрированы по месту пребывания. Подопечным назначены денежные выплаты на содержание детей, находящихся под опекой (попечительством), местом регистрации которых является г. Москва.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам городского суда, в удовлетворении иска Л. отказано.

Разрешая спор, суд первой инстанции, ссылаясь на положения пункта 2 статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу об отсутствии оснований считать местом жительства подопечных место жительства опекуна в г. Москве. Кроме того, суд первой инстанции указал на то, что действующее законодательство г. Москвы связывает право граждан на социальные гарантии с наличием факта постоянного места жительства в г. Москве, регистрация по месту пребывания в г. Москве не наделяет лицо статусом москвича, в связи с чем не нашел в действиях МФЦ нарушений прав истца и ее подопечных.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда первой и апелляционной инстанции основанными на неправильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные отношения.

В силу статьи 10 Закона г. Москвы от 30 ноября 2005 г. N 61 дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, пребывающие в государственных и негосударственных учреждениях города Москвы для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, обучающиеся, студенты государственных образовательных учреждений города Москвы обеспечиваются бесплатным проездом на городском и пригородном пассажирском транспорте (кроме такси и маршрутного такси).

В пункте 2.8 Перечня категорий граждан, имеющих право на бесплатное оформление социальной карты, утвержденного постановлением Правительства Москвы от 18 ноября 2014 г. N 668-ПП «О выпуске, выдаче и обслуживании социальных карт в городе Москве» (приложение 3), названы граждане, имеющие право на предоставление мер социальной поддержки, указанные в статье 10 Закона г. Москвы от 30 ноября 2005 г. N 61.

Пунктом 1 статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает.

Пунктом 2 статьи 36 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что опекуны и попечители несовершеннолетних граждан обязаны проживать совместно со своими подопечными.

По смыслу приведенных норм в их системной взаимосвязи право детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, обучающихся, на оформление и получение социальной карты, обеспечивающей получение мер социальной поддержки в виде бесплатного проезда на городском и пригородном пассажирском транспорте, связано не с фактом их постоянной регистрации в г. Москве, а с местом жительства этих детей. Эти нормативные положения соответствуют требованиям статьи 3 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 г. N 5242-I «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», согласно которой регистрация или отсутствие таковой не может служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, конституциями (уставами) и законами субъектов Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отметила, что приведенные нормативные положения федерального и регионального законодательства судами первой и апелляционной инстанций к спорным отношениям применены неправильно.

Из содержания Закона города Москвы от 30 ноября 2005 г. N 61 следует, что он направлен на создание условий для повышения уровня жизни и гарантий социальной поддержки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Это предполагает осуществление органами исполнительной власти г. Москвы комплекса мер, включающих в том числе материальную поддержку семей, принявших на воспитание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Следовательно, поставив несовершеннолетних детей К. и А. на учет в уполномоченном органе в сфере опеки, попечительства и патронажа в г. Москве, назначив опекунам (попечителям) детей И. и Л. денежные средства на содержание несовершеннолетних детей, уполномоченный орган опеки и попечительства г. Москвы установил, что местом жительства подопечных К. и А. является место жительство их опекунов (попечителей), в данном случае г. Москва.

При таких обстоятельствах вывод судебных инстанций о том, что несовершеннолетние К. и А. не имеют постоянного места жительства в г. Москве и, соответственно, не имеют права на предоставление государственной услуги «Оформление и выдача социальной карты», в действиях МФЦ отсутствует нарушение прав истца и ее подопечных, сделан без учета подлежащих применению к спорным отношениям положений нормативных правовых актов.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 27 августа 2018 г. N 5-КГ18-174)

Аналогичная правовая позиция изложена в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 17 сентября 2018 г. N 5-КГ18-176, от 12 февраля 2018 г. N 5-КГ17-213, от 2 июля 2018 г. N 5-КГ18-107 и др.

7. В случае необеспечения территориальным органом Фонда социального страхования Российской Федерации в установленные сроки ребенка-инвалида и сопровождающего его лица бесплатным проездом к месту лечения и обратно, что привело к необходимости оплаты стоимости такого проезда за счет собственных средств гражданина, потраченные им средства могут быть возмещены за счет территориального органа Фонда социального страхования Российской Федерации как убытки, причиненные лицу, право которого было нарушено.

Л. в интересах ребенка-инвалида С. обратилась в суд с иском к региональному отделению Фонда социального страхования Российской Федерации по субъекту Российской Федерации о взыскании стоимости проезда на восстановительное лечение.

В обоснование заявленных требований Л. указала, что она является матерью ребенка-инвалида С., 2007 года рождения. В связи с вызовом медицинской организацией ребенка-инвалида С. на восстановительное лечение в г. Москву ею были получены соответствующее направление на такое лечение из Республиканской больницы Республики Саха (Якутия) и талон для оформления именных направлений на проезд к месту лечения ребенка (г. Москва) и обратно (г. Якутск). Однако ответчиком было отказано в предоставлении бесплатного проезда к месту лечения и обратно Л. и ребенку-инвалиду С. по причине отсутствия именных направлений, обеспеченных государственными контрактами между региональным отделением Фонда социального страхования Российской Федерации и авиакомпаниями-перевозчиками. Л. самостоятельно приобрела авиабилеты по маршруту Якутск-Москва-Якутск для дочери и себя стоимостью 28 250 руб.

В результате названных действий ответчика истцом понесены убытки в размере 28 250 руб., составляющие стоимость проезда к месту восстановительного лечения дочери и обратно. В возмещении этих расходов ей также было отказано с указанием на то, что компенсация гражданам, имеющим право на получение государственной социальной помощи, расходов на оплату проезда к месту лечения и обратно на междугородном транспорте, произведенных ими самостоятельно, законом не предусмотрена.

Решением суда первой инстанции исковые требования Л. удовлетворены.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Л., суд первой инстанции руководствовался статьей 39 Конституции Российской Федерации, статьей 6 Федерального закона «О государственной социальной помощи», пунктом 4.4 Порядка предоставления набора социальных услуг отдельным категориям граждан, утвержденного приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. N 328, и исходил из того, что отказ ответчика в предоставлении ребенку-инвалиду и сопровождающей его матери именных направлений (документов) для бесплатного проезда к месту прохождения лечения и обратно является неправомерным, поскольку ребенок-инвалид имеет право на получение гарантированного законом набора социальных услуг, в том числе на бесплатный проезд к месту лечения и обратно, которое не поставлено в зависимость от источника финансирования медицинского лечения и осуществляется Фондом социального страхования Российской Федерации.

Суд первой инстанции также указал, что расходы на проезд к месту лечения и обратно были понесены Л. именно по причине необеспечения ответчиком ребенка-инвалида и сопровождающего его лица бесплатными проездными документами.

Апелляционным определением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе Л. в удовлетворении исковых требований.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции сделанными с существенным нарушением норм материального права.

Согласно части 1 статьи 39 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом.

Право на получение государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг имеют в том числе дети-инвалиды (пункт 9 статьи 6 1 Федерального закона «О государственной социальной помощи»).

В силу пункта 2 части 1 статьи 6 2 Федерального закона «О государственной социальной помощи» в состав предоставляемого гражданам из числа категорий, указанных в статье 6 1 этого федерального закона, набора социальных услуг включается среди прочих социальная услуга по бесплатному проезду на междугородном транспорте к месту лечения и обратно. При предоставлении социальных услуг в соответствии с названной статьей граждане, имеющие I группу инвалидности, и дети-инвалиды имеют право в том числе на получение на тех же условиях второй путевки на бесплатный проезд на междугородном транспорте к месту лечения и обратно для сопровождающего их лица.

Согласно пункту 4.4 Порядка предоставления набора социальных услуг отдельным категориям граждан, утвержденного приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. N 328, обеспечение граждан бесплатным проездом к месту лечения и обратно осуществляется на основании направления и талона, оформленных органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации в сфере здравоохранения, которые направляются данным органом в территориальный орган Фонда социального страхования Российской Федерации или в уполномоченный орган, а также выдаются гражданину, после чего гражданин или его законный представитель обращается в территориальные органы Фонда социального страхования Российской Федерации или в органы социальной защиты населения либо уполномоченные органы для обеспечения специальными талонами или именными направлениями на право получения бесплатных проездных документов.

В пункте 20 Административного регламента предоставления Фондом социального страхования Российской Федерации гражданам, имеющим право на получение государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг, государственной услуги по предоставлению при наличии медицинских показаний путевок на санаторно-курортное лечение, осуществляемое в целях профилактики основных заболеваний, и бесплатного проезда на междугородном транспорте к месту лечения и обратно, утвержденного Приказом Министерства здравоохранения и социального развития России от 27 марта 2012 г. N 271н (действовал в период спорных правоотношений), приведен исчерпывающий перечень оснований для отказа в предоставлении в том числе государственной услуги по предоставлению бесплатного проезда к месту лечения и обратно. Аналогичный перечень оснований предусмотрен Административным регламентом, утвержденным приказом Фонда социального страхования Российской Федерации от 21 августа 2019 г. N 428, действующим в настоящее время. В числе этих оснований отсутствие финансирования, незаключение государственного контракта с авиаперевозчиком не поименованы.

Обеспечение детей-инвалидов и лиц, их сопровождающих, бесплатным проездом к месту лечения и обратно осуществляется территориальным органом Фонда социального страхования Российской Федерации в установленные Административным регламентом сроки при поступлении документов, подтверждающих право ребенка-инвалида на получение государственной услуги бесплатного проезда на междугородном транспорте ребенку-инвалиду и сопровождающему его лицу.

Статья 45 Конституции Российской Федерации закрепляет государственные гарантии защиты прав и свобод гражданина и человека в Российской Федерации (часть 1) и право каждого защищать свои права всеми не запрещенными законом способами (часть 2).

Среди способов защиты гражданских прав статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации называет возмещение убытков.

Таким образом, если территориальный орган Фонда социального страхования Российской Федерации не обеспечил в установленные сроки ребенка-инвалида и сопровождающее его лицо бесплатным проездом к месту лечения и обратно и данное обстоятельство привело к необходимости оплаты гражданином стоимости проезда к месту лечения и обратно за счет собственных средств, то потраченные им средства, подтвержденные документально, могут быть возмещены за счет территориального органа Фонда социального страхования Российской Федерации применительно к положениям статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (возмещение убытков) как убытки, причиненные лицу, право которого было нарушено. При этом отсутствие заключенных государственных контрактов между территориальным отделением Фонда социального страхования Российской Федерации и авиакомпаниями-перевозчиками при предоставлении детям-инвалидам и сопровождающим их лицам бесплатного проезда к месту лечения и обратно не может повлиять на реализацию гарантированного законом права ребенка-инвалида и сопровождающего его лица на бесплатный проезд к месту лечения и обратно.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции и оставила в силе решения суда первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 2020 г. N 74-КГ19-10)

8. Наличие у гражданина, имеющего право в соответствии с действующим правовым регулированием на получение мер социальной поддержки в виде компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, задолженности по этим платежам само по себе не может служить безусловным основанием для отказа гражданину в предоставлении таких мер социальной поддержки.

Если причины возникновения задолженности уважительные, то в предоставлении мер социальной поддержки не может быть отказано.

М. обратилась в суд с иском к Департаменту Смоленской области по социальному развитию о признании действий по прекращению выплаты денежной компенсации незаконными, возобновлении выплаты денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения, коммунальных услуг и уплаты взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

В обоснование заявленных требований М. указала, что проживает в принадлежащей ей на праве собственности квартире в многоквартирном жилом доме. М., 1939 года рождения, как инвалиду II группы до 1 августа 2016 г. предоставлялись меры социальной поддержки в форме компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг в размере 50% платы и в форме компенсации расходов на уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

М. считает решения Департамента Смоленской области по социальному развитию о приостановлении и о последующем прекращении выплаты ей денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения, коммунальных услуг и уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме незаконными, поскольку по состоянию на 26 июля 2016 г. все текущие платежи по оплате названных услуг, а также взноса на капитальный ремонт ею были внесены.

Решением городского суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда в удовлетворении исковых требований М. отказано.

Разрешая спор и отказывая М. в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что у М. имеется задолженность по уплате взносов на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме более двух месяцев, наличие и размер которой М. не опровергнуты, вследствие чего пришел к выводу о том, что решение о прекращении М. выплаты денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения, коммунальных услуг и уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме принято органом, осуществляющим предоставление названной меры социальной поддержки, правомерно.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, в связи со следующим.

Согласно части 1 статьи 160 Жилищного кодекса Российской Федерации отдельным категориям граждан в порядке и на условиях, которые установлены федеральными законами, законами субъектов Российской Федерации и нормативными правовыми актами органов местного самоуправления, могут предоставляться компенсации расходов на оплату жилых помещений и коммунальных услуг за счет средств соответствующих бюджетов.

Компенсации расходов на оплату жилых помещений и коммунальных услуг предоставляются гражданам при отсутствии у них задолженности по оплате жилых помещений и коммунальных услуг или при заключении и (или) выполнении гражданами соглашений по ее погашению (часть 3 статьи 160 Жилищного кодекса Российской Федерации).

К числу граждан, на которых распространяется такая мера социальной поддержки, как компенсация расходов на оплату жилых помещений и коммунальных услуг, относятся в том числе инвалиды (часть 13 статьи 17 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации).

В силу части 14 статьи 17 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» инвалидам I и II групп предоставляется компенсация расходов на уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

Частью 1 статьи 28 2 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» установлено, что Российская Федерация передает органам государственной власти субъектов Российской Федерации полномочия по предоставлению мер социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и по обеспечению жильем инвалидов и семей, имеющих детей-инвалидов, нуждающихся в улучшении жилищных условий, вставших на учет до 1 января 2005 г.

Средства на реализацию передаваемых полномочий по предоставлению указанных мер социальной поддержки предусматриваются в федеральном бюджете в виде субвенций (часть 2 статьи 28 2 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Форма предоставления указанных мер социальной поддержки определяется нормативными правовыми актами субъекта Российской Федерации (часть 6 статьи 28 2 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Сославшись на приведенные нормативные положения федерального и регионального законодательства, разъяснения, изложенные в пункте 47 постановления Пленума Верхового Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 г. N 22 «О некоторых вопросах рассмотрения судами споров по оплате коммунальных услуг и жилого помещения, занимаемого гражданами в многоквартирном доме по договору социального найма или принадлежащего им на праве собственности», Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отметила, что само по себе наличие у гражданина задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг не может служить безусловным основанием для отказа в предоставлении гражданину, в данном случае инвалиду, мер социальной поддержки. При наличии уважительных причин возникновения задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг в предоставлении мер социальной поддержки не может быть отказано.

Между тем судебными инстанциями, разрешавшими спор по требованиям М. о проверке законности приостановления и в последующем прекращения предоставления ей такой меры социальной поддержки, как денежная компенсация расходов на оплату жилого помещения, коммунальных услуг, уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме, положения норм федерального и регионального законодательства в их системной взаимосвязи, не предусматривающих возможность отказа гражданину, имеющему задолженность по этим платежам в предоставлении мер социальной поддержки в форме выплаты компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, если эта задолженность образовалась по уважительной причине, не приняты во внимание.

Выводы судебных инстанций о наличии оснований для приостановления и последующего прекращения выплаты М. денежной компенсации расходов по оплате за жилое помещение, коммунальные услуги, взноса на капитальный ремонт общего имущества многоквартирного дома сделаны без учета фактических обстоятельств дела, причин и периода образования у М. задолженности по взносам на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

М. в процессе рассмотрения дела судом неоднократно указывала на то, что задолженности по уплате взносов на капитальный ремонт она не имеет, с момента получения первой квитанции на уплату взноса на капитальный ремонт, то есть с 1 января 2015 г., она регулярно и своевременно производит уплату взносов на капитальный ремонт. При этом М. обращала внимание на то, что договор о формировании фонда капитального ремонта на счете регионального оператора и об организации проведения капитального ремонта общего имущества в многоквартирном доме от 1 октября 2014 г., направленный ей некоммерческой организацией «Региональный фонд капитального ремонта многоквартирных домов Смоленской области» вместе с первой квитанцией на уплату взноса и полученный ею в конце декабря 2014 г., она не подписала, поскольку была не согласна нести расходы на уплату взносов на капитальный ремонт за период, предшествовавший моменту заключения названного договора, в связи с чем направила соответствующую претензию, ответ на которую в установленный срок не получила.

Приведенные обстоятельства с учетом даты получения (конец ноября 2014 г.) М. первой квитанции на уплату взноса на капитальный ремонт, возраста и состояния здоровья М., последующей регулярной уплатой ею взноса на капитальный ремонт в совокупности свидетельствуют об уважительных причинах, по которым указанная в квитанции как сумма задолженности сумма 825 руб. М. не оплачена, в связи с чем у Департамента Смоленской области по социальному развитию отсутствовали правовые основания для отказа М. в предоставлении такой меры социальной поддержки, как компенсация расходов на оплату жилых помещений, коммунальных услуг, уплату взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме.

Однако указанным обстоятельствам надлежащей правовой оценки с учетом приведенных выше норм материального права судебными инстанциями не дано, вопрос об уважительности причин возникновения у М. задолженности по уплате взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме судебными инстанциями не обсуждался, что повлияло на правильность выводов суда по существу рассмотренного спора.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила решение суда первой инстанции и апелляционное определение суда апелляционной инстанции и приняла по делу новое решение, которым исковые требования М. удовлетворены. Действия Департамента Смоленской области по социальному развитию по приостановлению и прекращению выплаты М. денежной компенсации в размере 50 процентов платы за содержание жилого помещения, платы за коммунальные услуги, платы за капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме признаны незаконными, на Департамент возложена обязанность возобновить М. выплату названной денежной компенсации с 1 августа 2016 г.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2018 г. N 36-КГ17-14)

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 февраля 2019 г. N 48-КГ18-28.

9. Получение уполномоченным органом, предоставляющим гражданину в качестве меры социальной поддержки компенсацию расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, информации о наличии у получателя такой компенсации задолженности по этим платежам не может служить достаточным основанием для приостановления предоставления данной меры социальной поддержки, если информация о задолженности не была проверена уполномоченным органом и не выяснены причины ее образования.

В обоснование заявленных требований Р. указала, что уполномоченным органом ей приостановлена выплата ежемесячной денежной компенсации на оплату жилых помещений и коммунальных услуг ввиду наличия у нее задолженности по оплате коммунальных услуг. Информация о наличии у Р. задолженности предоставлена Департаменту краевым государственным унитарным предприятием «Примтеплоэнерго» и обществом с ограниченной ответственностью «Горжилуправление 4» в рамках информационного обмена данными. Однако такой задолженности у Р. не имеется.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении иска Р. отказано.

Судом установлено, что после приостановления Департаментом труда и социального развития Приморского края выплаты ежемесячной денежной компенсации на оплату жилых помещений и коммунальных услуг Р. обратилась к ответчику с заявлением о возобновлении выплаты ежемесячной денежной компенсации расходов на оплату жилых помещений и коммунальных услуг в связи с отсутствием у нее задолженности по оплате этих услуг.

Письмом Департамента труда и социального развития Приморского края от 31 августа 2017 г. истцу было сообщено, что выплата ежемесячной денежной компенсации будет возобновлена в случае полного погашения получателем выплаты задолженности на основании заявления о возобновлении ежемесячной выплаты и документов, подтверждающих фактические объемы потребленных и оплаченных коммунальных услуг, определенных по показаниям приборов учета, и оплату жилого помещения в течение периода приостановления.

Разрешая спор и отказывая Р. в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что, поскольку до разрешения дела по существу выплата Р. ежемесячной денежной компенсации на оплату жилого помещения и коммунальных услуг была возобновлена Департаментом, то оснований для удовлетворения требований Р. не имеется.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения.

Согласно нормативным положениям Федерального закона «О ветеранах», статьи 160 Жилищного кодекса Российской Федерации, регионального законодательства (постановление Губернатора Приморского края от 16 июля 2008 г. N 63-пг, которым утверждены Порядок и условия предоставления мер социальной поддержки по оплате жилых помещений и коммунальных услуг отдельным категориям граждан, проживающим на территории Приморского края), разъяснениям, содержащимся в пункте 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 г. N 22 «О некоторых вопросах рассмотрения судами споров по оплате коммунальных услуг и жилого помещения, занимаемого гражданами в многоквартирном доме по договору социального найма или принадлежащего им на праве собственности», наличие у уполномоченного органа, предоставляющего гражданину в качестве меры социальной поддержки компенсацию расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, информации о задолженности у получателя такой компенсации само по себе не может служить безусловным основанием для приостановления предоставления этой меры социальной поддержки.

Действующее правовое регулирование отношений по предоставлению гражданам компенсации на оплату жилых помещений и коммунальных услуг, определяющее механизм реализации гражданами права на получение такой выплаты, не предполагает возможности произвольного применения его норм уполномоченным органом, который обязан проверить все предусмотренные нормативными положениями условия, необходимые для принятия решения о приостановлении предоставления компенсации на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, в частности, до принятия такого решения проверить поступившую к нему информацию о наличии задолженности, установить, соответствует ли информация о наличии у гражданина задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг действительному положению дел, и, если такая задолженность имеет место, установить причины ее возникновения.

Принятие решения уполномоченным органом о приостановлении предоставления гражданину такой меры социальной поддержки, как компенсация расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, допускается только в случае, если уполномоченным органом будет выяснено, что отсутствуют уважительные причины образования задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг или имеет место невыполнение гражданином условий соглашения по погашению этой задолженности. При возникновении спора между получателем компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг и уполномоченным органом по вопросу о наличии у получателя этой меры социальной поддержки задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и причинах ее возникновения правомерность действий по приостановлению предоставления компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг получателю этой меры социальной поддержки должен доказать уполномоченный орган.

При наличии уважительных причин образования (непогашения) задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг уполномоченный орган не вправе отказать гражданину в предоставлении мер социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг.

При отсутствии у гражданина задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг приостановление уполномоченным органом предоставления гражданину мер социальной поддержки не допускается.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что судебными инстанциями не учтены положения норм федерального и регионального законодательства в их системной взаимосвязи, не допускающих приостановление предоставления мер социальной поддержки при отсутствии у гражданина задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и не предусматривающих возможность приостановления предоставления названной меры социальной поддержки, если задолженность имеет место, но она образовалась по уважительной причине.

Между тем истцом были представлены документы (квитанции на оплату жилого помещения и коммунальных услуг за период с января по июнь 2017 г., справка центра приема платежей от населения от 9 ноября 2017 г.) в подтверждение заявленных исковых требований об отсутствии у нее задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и того, что оплата за жилое помещение и коммунальные услуги производилась ею ежемесячно, задолженность по оплате отсутствует, по состоянию на 1 июня 2017 г. (дата приостановления предоставления Р. уполномоченным органом выплаты ежемесячной денежной компенсации) имеется переплата.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 4 февраля 2019 г. N 56-КГ18-38)

10. В случае возникновения спора между гражданином и уполномоченным органом по вопросам предоставления субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, ее размера, отказа в предоставлении, приостановлении, возобновлении или прекращении предоставления субсидии уполномоченный орган обязан представить суду доказательства, свидетельствующие о правомерности его действий по отношению к гражданину при реализации им права на меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг.

В обоснование заявленных требований П., 1937 года рождения, указывала, что она является одиноко проживающим пенсионером, получаемая ею пенсия расходуется на оплату жилищно-коммунальных услуг, лечение, мелкий ремонт квартиры и выплату долга в сумме 86 200 руб. за медицинскую операцию. До февраля 2017 г. П. получала субсидию на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, с февраля 2017 г. городской центр жилищных субсидий прекратил выплату ей данной субсидии в связи с неуплатой взносов на капитальный ремонт.

По мнению П., действия ответчика по прекращению выплаты субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг являются неправомерными, поскольку она не могла оплачивать взносы на капитальный ремонт из-за своего материального положения, кроме того, П. является одиноко проживающим неработающим пенсионером, достигшим возраста 80 лет, и ей должны быть предоставлены меры социальной поддержки по оплате взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме в виде 100-процентной скидки.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам городского суда, в удовлетворении исковых требований П. отказано.

Отказывая в удовлетворении исковых требований П., суд первой инстанции указал, что приостановление, а затем прекращение выплаты П. субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг Городским центром жилищных субсидий произведено правомерно в связи с наличием у П. задолженности по оплате взносов на капитальный ремонт, которые входят в структуру платы за жилое помещение и коммунальные услуги.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Отклоняя доводы апелляционной жалобы П. о том, что у нее отсутствует задолженность по оплате взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме, поскольку она как лицо, достигшее возраста 80 лет, имеет право на скидку в размере 100 процентов на оплату за капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме в г. Москве, суд апелляционной инстанции указал, что задолженность П. по оплате взносов на капитальный ремонт сформировалась за предшествующий период, поэтому данные доводы не дают оснований для отмены решения суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном применении норм материального права, регулирующих спорные отношения сторон.

По общему правилу (часть 5 статьи 159 Жилищного кодекса Российской Федерации) субсидия на оплату жилого помещения и коммунальных услуг предоставляется гражданам, имеющим право на такую меру социальной поддержки, при отсутствии у них задолженности по оплате жилых помещений и коммунальных услуг или при заключении и (или) выполнении гражданами соглашений по ее погашению. Наличие у гражданина задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг, отсутствие соглашения по погашению указанной задолженности и (или) невыполнение гражданином условий такого соглашения могут являться основанием для приостановления или прекращения предоставления гражданину уполномоченным органом субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг.

Действующее правовое регулирование отношений по предоставлению гражданам субсидий на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, определяющее механизм реализации гражданами права на получение такой субсидии, не предполагает возможности произвольного применения его норм уполномоченным органом, который обязан проверить все предусмотренные нормативными положениями условия, необходимые для принятия соответствующего решения в сфере оказания гражданам мер социальной поддержки (о предоставлении субсидии или об отказе в ее предоставлении, приостановлении, возобновлении или прекращении предоставления субсидии).

В случае возникновения спора между гражданином и уполномоченным органом по вопросам предоставления субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, ее размера, об отказе в предоставлении, о приостановлении, возобновлении или прекращении предоставления субсидии уполномоченный орган обязан представить суду доказательства, свидетельствующие о правомерности его действий по отношению к гражданину при реализации им права на меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг.

Нормы права, регулирующие отношения по предоставлению гражданам субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, разъяснения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 г. N 22 «О некоторых вопросах рассмотрения судами споров по оплате коммунальных услуг и жилого помещения, занимаемого гражданами в многоквартирном доме по договору социального найма или принадлежащего им на праве собственности» по их применению судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении исковых требований П. не применены. Вследствие этого спор по иску П. разрешен неправильно, обстоятельства, имеющие значение для дела, судебными инстанциями не установлены, а ответчик фактически освобожден от обязанности доказать правомерность своих действий в отношении П.

Взнос на капитальный ремонт, согласно части 2 статьи 154 Жилищного кодекса Российской Федерации, включен в структуру платы за жилое помещение и коммунальные услуги для собственника помещения в многоквартирном доме.

Для одиноко проживающих неработающих собственников жилых помещений в г. Москве, являющихся получателями субсидии на оплату жилого помещения и коммунальных услуг и иных социальных выплат, и достигших возраста 70 лет и 80 лет, законодательством г. Москвы предусмотрены меры социальной поддержки в виде скидки в размере 50 процентов и 100 процентов соответственно по оплате взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирных домах, расположенных на территории города Москвы, которые предоставляются таким собственникам жилых помещений в беззаявительном порядке. На городской центр жилищных субсидий возложена обязанность по передаче сведений о названных собственниках жилых помещений организациям и индивидуальным предпринимателям, осуществляющим деятельность по управлению многоквартирными домами и формирующим платежные документы, в целях формирования платежных документов с учетом указанных мер социальной поддержки. Меры социальной поддержки по оплате взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме в городе Москве предоставляются собственникам жилых помещений, имеющим право на такие меры социальной поддержки, с 1 января 2016 г.

Вместо выяснения всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, суд первой инстанции ограничился лишь указанием на правомерность действий ответчика по приостановлению предоставления П. субсидии из-за наличия задолженности по оплате взносов на капитальный ремонт, тем самым произвольно применил статьи 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и нарушил требования процессуального закона, касающиеся доказательства и доказывания в гражданском процессе.

Суд апелляционной инстанции не исправил нарушений, допущенных судом первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 2019 г. N 5-КГ19-157)

11. Сведения об обстоятельствах, влияющих на изменение размера ежемесячной денежной выплаты на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, получаемой гражданином в качестве меры социальной поддержки, могут быть представлены как самим гражданином при личном обращении в территориальный орган исполнительной власти в сфере социальной защиты населения, так и получены таким органом самостоятельно путем межведомственного электронного взаимодействия.

Т. (ветеран труда, инвалид III группы, 1942 года рождения) и О. (ветеран труда, 1938 года рождения) обратились в суд с иском к Департаменту труда и социального развития Приморского края о признании действий по удержанию денежных средств из предоставляемой им ежемесячной денежной выплаты на оплату жилья и коммунальных услуг незаконными, возложении обязанности возвратить неправомерно удержанные денежные средства.

Ответчиком Т. и О. были проинформированы соответствующими уведомлениями о том, что в результате несвоевременного сообщения ими об обстоятельствах, влияющих на изменение размера предоставляемой им ежемесячной денежной выплаты (изменение состава семьи), возникла переплата сумм ежемесячной денежной выплаты, в связи с чем Департаментом труда и социального развития Приморского края принято решение об удержании с них сумм переплаты из ежемесячных текущих выплат в размере 50 процентов до полного погашения.

Т. и О. полагали, что указанное решение ответчика об удержании с них сумм переплаты ежемесячной денежной выплаты являются незаконным, так как о фактах изменения состава их семьи они своевременно сообщали ответчику с приложением подтверждающих документов. Кроме того, во всех квитанциях об оплате жилого помещения и коммунальных услуг всегда указывалось количество проживающих в нем лиц (5 человек), а потому подразделение Департамента труда и социальной политики Приморского края имело возможность узнать об изменении состава семьи Т. и О.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам краевого суда, в удовлетворении исковых требований отказано.

Разрешая спор и отказывая Т. и О. в удовлетворении исковых требований, судебные инстанции исходили из того, что правовые основания для принятия решений об удержании с истцов излишне выплаченных им сумм ежемесячной денежной выплаты у Департамента труда и социального развития Приморского края имелись, поскольку Т. и О. не исполнили принятую на себя обязанность сообщать в подразделение Департамента труда и социального развития Приморского края о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера ежемесячной денежной выплаты (изменение состава семьи), вследствие чего образовалась переплата сумм ежемесячной денежной выплаты О. в размере 9 060,46 руб. и Т. в размере 8 137,49 руб. Действия ответчика, по мнению судебных инстанций, являются правомерными.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций сделанными с существенным нарушением норм материального и процессуального права в связи со следующим.

Согласно статье 160 Жилищного кодекса Российской Федерации отдельным категориям граждан в порядке и на условиях, которые установлены федеральными законами, законами субъектов Российской Федерации и нормативными правовыми актами органов местного самоуправления, могут предоставляться компенсации расходов на оплату жилых помещений и коммунальных услуг за счет средств соответствующих бюджетов.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что судебными инстанциями не учтены положения норм федерального и регионального законодательства в их системной взаимосвязи.

Суд первой инстанции в обоснование вывода о законности действий ответчика, выразившихся в удержании с О. и Т. излишне выплаченных им сумм ежемесячной денежной выплаты, сослался только на неисполнение истцами принятой на себя обязанности сообщать в подразделение ответчика о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера ежемесячной денежной выплаты, в данном случае на изменение состава семьи истцов, вследствие чего образовалась переплата сумм ежемесячной денежной выплаты.

Между тем судом первой и апелляционной инстанции не учтено, что в пункте 10.1 Административного регламента определен перечень документов, содержащих сведения, необходимые для предоставления государственной услуги по предоставлению мер социальной поддержки, которые подлежат представлению в рамках межведомственного электронного взаимодействия, среди этих документов указаны документы, содержащие сведения о лицах, зарегистрированных совместно с заявителем по месту его постоянного жительства (пребывания), и справки о платежах, платежные документы (счета-квитанции или другие документы), подтверждающие производимую заявителями плату за жилое помещение и коммунальные услуги (в платежных документах указывается состав семьи (количество проживающих лиц) плательщика).

Судами первой и апелляционной инстанций оставлено без внимания и то обстоятельство, что нормы регионального законодательства не позволяют отделу территориального управления Департамента при выявлении факта переплаты ежемесячной денежной выплаты производить в бесспорном порядке ее удержание из полагающейся гражданину ежемесячной денежной выплаты на оплату жилья и коммунальных услуг.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала вывод судебных инстанций о правомерности действий Департамента труда и социального развития Приморского края не соответствующим нормативным положениям, регулирующим спорные отношения, отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2019 г. N 56-КГ19-17)

12. Удержание органом социальной защиты населения излишне выплаченных гражданину сумм компенсации расходов на оплату жилья и коммунальных услуг в отсутствие согласия гражданина не допускается. В случае отказа гражданина добровольно возвратить излишне полученные денежные средства вопрос о возможности их взыскания органом социальной защиты подлежит разрешению в судебном порядке.

Прокурор в интересах Ц. обратился в суд с иском к Управлению социальной защиты населения г. Таганрога о признании незаконными действий по удержанию с Ц. причитающихся ей сумм ежемесячной денежной выплаты по оплате за жилищные и коммунальные услуги, удержанию сумм ежемесячной денежной выплаты, об обязании выполнить перерасчет сумм ежемесячной денежной выплаты, выплатить удержанные суммы.

В обоснование заявленных требований прокурор указал, что Ц., 1940 года рождения, состоит на учете в Управлении социальной защиты населения г. Таганрога как ветеран труда и инвалид II группы. Ц. как ветерану труда предоставляются меры социальной поддержки по оплате жилищных услуг на основании Областного закона Ростовской области от 22 октября 2004 г. N 175-ЗС «О социальной поддержке ветеранов труда» и как инвалиду по оплате коммунальных услуг на основании Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» в виде ежемесячной денежной выплаты.

В связи с ухудшением состояния здоровья Ц. переехала на новое место жительства к сыну, где была зарегистрирована с 3 сентября 2013 г. По заявлению Ц. Управлением социальной защиты населения по новому адресу с 1 января 2015 г. ей была назначена ежемесячная денежная выплата в виде компенсации за жилищные и коммунальные услуги.

По мнению Управления социальной защиты населения, в связи с несвоевременным сообщением Ц. о снятии с регистрационного учета по прежнему месту жительства, ей в период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г. по месту предыдущей регистрации предоставлялись меры социальной поддержки в виде ежемесячной денежной выплаты по оплате жилищных и коммунальных услуг, в связи с чем образовалась переплата ежемесячной денежной выплаты в размере 22 253,32 руб., которая была полностью удержана Управлением социальной защиты населения из сумм ежемесячной денежной выплаты, полагающихся Ц. по новому месту регистрации.

Из-за удержания названной переплаты ежемесячной денежной компенсации с 1 января по 31 октября 2015 г. Ц. по новому месту жительства не получала ежемесячную денежную выплату, а переплата ежемесячной денежной компенсации по оплате жилищных услуг продолжала удерживаться Управлением социальной защиты населения с ежемесячных денежных выплат Ц. в размере 29,25 руб. на момент подачи прокурором в ее интересах искового заявления.

Решением городского суда исковые требования прокурора в интересах Ц. удовлетворены частично. Суд признал незаконными действия Управления социальной защиты населения в отношении Ц. по удержанию с нее как излишне выплаченных сумм ежемесячной денежной выплаты за период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г. по оплате жилищных и коммунальных услуг по категории «Ветеран труда»; на Управление социальной защиты населения возложена обязанность произвести перерасчет ежемесячной денежной выплаты, причитающейся Ц. за период с 1 сентября 2013 г. по 31 декабря 2014 г. В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования Ц., суд первой инстанции принял во внимание правовой статус Ц. (ветеран труда, инвалид II группы), ее возраст, перемену ее места жительства в пределах одного населенного пункта и пришел к выводу об отсутствии оснований для невыплаты Управлением социальной защиты населения ежемесячной денежной компенсации расходов на оплату жилья и коммунальных услуг с 1 января 2015 г. Ц. по новому месту жительства и, соответственно, о незаконности действий Управления социальной защиты населения по удержанию с Ц. как излишне выплаченных сумм ежемесячной денежной компенсации по оплате жилищных и коммунальных услуг. Суд первой инстанции возложил на ответчика обязанность произвести перерасчет ежемесячной денежной выплаты, причитающейся Ц. за спорный период, указав на то, что полученные ею в этот период суммы ежемесячной денежной выплаты излишне выплаченными не являются, а перерасчет выплаты следует произвести исходя из разницы между выплаченными и причитающимися ей ежемесячными суммами.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Суд апелляционной инстанции сослался на то, что при первичном обращении в Управление социальной защиты населения 10 августа 2011 г. с заявлением о предоставлении мер социальной поддержки Ц. была извещена о необходимости своевременно сообщить в орган социальной защиты населения о перемене своего места жительства и регистрации, однако данная обязанность ею выполнена не была. Таким образом, получение Ц. ежемесячных денежных выплат по оплате жилищно-коммунальных услуг в период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г. по прежнему месту жительства является неправомерным, в связи с чем у ответчика имелись основания для удержания с Ц. излишне выплаченных сумм ежемесячных денежных выплат по оплате жилищно-коммунальных услуг за спорный период из сумм последующих ежемесячных денежных выплат, назначенных Ц. на основании ее заявления от 12 декабря 2014 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

Право инвалидов и ветеранов труда на получение мер социальной поддержки в форме компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг предусмотрено соответствующими федеральными законами (Федеральным законом «О ветеранах», Федеральным законом «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»). Порядок и условия компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг указанной категории граждан (то есть возмещение произведенных ими расходов, связанных с оплатой жилого помещения и коммунальных услуг, за счет средств соответствующих бюджетов), источники финансирования этой меры социальной поддержки установлены федеральными законами, законами субъектов Российской Федерации.

Меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг предоставляются гражданам уполномоченным органом на основании заявления и документов, подтверждающих их право на получение этих мер.

Вместе с тем из нормативных положений законодательства Ростовской области в их системном единстве и взаимосвязи следует, что несвоевременное информирование гражданином-получателем мер социальной поддержки органа социальной защиты населения о перемене места жительства не может являться основанием для прекращения предоставления гражданину мер социальной поддержки, что соответствует требованиям статьи 3 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 г. N 5242-I «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», согласно которой регистрация или отсутствие таковой не может служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, конституциями (уставами) и законами субъектов Российской Федерации.

Соответственно, в случае несвоевременного информирования гражданином органа социальной защиты населения о перемене места жительства и образования по этой причине переплаты ежемесячной денежной выплаты по прежнему месту жительства речь может идти о взыскании излишне выплаченных гражданину сумм компенсации расходов по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. При этом органу социальной защиты населения необходимо получить согласие гражданина на удержание из назначенной по новому месту жительства (пребывания) компенсации по оплате жилищных и коммунальных услуг излишне полученных сумм компенсации. Если гражданин отказывается добровольно возвратить излишне полученные средства, то вопрос о возможности взыскания органами социальной защиты населения с гражданина излишне полученных средств подлежит разрешению в судебном порядке в соответствии с законодательством Российской Федерации, в том числе с обязательным выяснением причин несвоевременного информирования гражданином органа социальной защиты населения о перемене места жительства.

Приведенные нормативные положения федерального и регионального законодательства судом апелляционной инстанции к спорным отношениям применены неправильно.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что вывод суда апелляционной инстанции о наличии у ответчика оснований для удержания с Ц. в отсутствие ее согласия излишне выплаченных сумм ежемесячной денежной компенсации по оплате жилищных и коммунальных услуг за период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г. из сумм последующих ежемесячных денежных выплат, назначенных Ц. на основании ее заявления от 12 декабря 2014 г., является неправомерным и сделанным без учета подлежащих применению к спорным отношениям положений нормативных правовых актов.

Удержание Управлением социальной защиты населения с Ц. полученных ею за период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г. сумм ежемесячной денежной компенсации в полном объеме и в связи с этим неполучение ею с 1 января по 31 октября 2015 г. причитающихся ежемесячных денежных выплат можно расценивать как фактический отказ Управления социальной защиты населения в предоставлении ей мер социальной поддержки в виде ежемесячной денежной компенсации расходов на оплату жилищных и коммунальных услуг за спорный период, гарантированных ей федеральным законом и нормативными правовыми актами Ростовской области как ветерану труда и инвалиду.

Между тем суд первой инстанции при разрешении спора с учетом правового статуса Ц. как инвалида и ветерана труда пришел к правильному выводу о том, что она имела право на получение мер социальной поддержки, в том числе за период с 1 сентября 2013 г. по 30 сентября 2014 г., поэтому полученные ею в спорный период суммы денежной компенсации по оплате за жилищные и коммунальные услуги излишне выплаченными не являются.

Суд апелляционной инстанции в отличие от суда первой инстанции такие заслуживающие внимания обстоятельства для разрешения спора, как правовой статус Ц., перемену ее места жительства в пределах одного муниципального образования (населенного пункта), отсутствие ее согласия на удержание из назначенной по новому месту жительства компенсации на оплату жилищных и коммунальных услуг выплаченных сумм компенсации по прежнему месту жительства, не устанавливал, не выяснял причин несвоевременного информирования Ц. органа социальной защиты населения о перемене места жительства.

С учетом приведенных обстоятельств Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2018 г. N 41-КГ17-45)

13. Субъекту Российской Федерации, установившему в нормативных правовых актах условия и порядок представления нуждающимся в обеспечении жильем гражданам мер социальной поддержки (денежные выплаты), и предоставившему ранее этим гражданам меры социальной поддержки, необходимо сохранять разумную стабильность правового регулирования в этой сфере общественных отношений и в случае принятия решения о приостановлении предоставления названных мер социальной поддержки, вызванных недостаточностью бюджетных средств, следует решить вопрос о правах лиц, получавших такие меры социальной поддержки и рассчитывавших на их получение в будущем в соответствии с действующим правовым регулированием в том числе путем установления компенсаторного механизма, смягчающего неблагоприятные последствия такого приостановления.

Согласно названному договору Минстрой и ЖКХ Республики Марий Эл (государственный заказчик) принял на себя обязательство предоставлять П. социальные выплаты на возмещение части процентной ставки по кредитному договору в размере, снижающем до трех процентов действующую процентную ставку кредитного договора при условии своевременного погашения суммы кредита получателем в соответствии с условиями кредитного договора и полной своевременной оплаты получателем начисленных процентов по кредиту.

Договором о предоставлении социальных выплат предусмотрено, что социальные выплаты производятся за счет средств республиканского бюджета Республики Марий Эл в соответствии с Положением о предоставлении социальных выплат за счет средств республиканского бюджета Республики Марий Эл на возмещение части процентной ставки по кредитам (займам), привлекаемым гражданами (признанными в установленном порядке нуждающимися в жилых помещениях) на строительство индивидуального жилья в сельской местности, утвержденным постановлением Правительства Республики Марий Эл от 29 июля 2011 г. N 228.

В договоре о предоставлении социальных выплат также указано, что социальные выплаты в течение срока действия договора осуществляются при условии выделения бюджетных ассигнований на эти цели из республиканского бюджета Республики Марий Эл на следующий финансовый год.

П. своевременно и в полном объеме исполнялись обязательства по соглашению о кредитовании от 2 апреля 2015 г., заключенному с банком, по графику погашения кредита.

Однако постановлениями Правительства Республики Марий Эл от 14 ноября 2016 г. N 503 и от 29 декабря 2017 г. N 495 в 2017 и 2018 годах предоставление социальной выплаты в виде возмещения за счет средств республиканского бюджета Республики Марий Эл части процентной ставки по кредитам (займам) на строительство индивидуального жилья в сельской местности нуждающимся в таком жилье гражданам, проживающим в Республике Марий Эл, было приостановлено.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, П. отказано в удовлетворении иска.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что ввиду приостановления действия постановления Правительства Республики Марий Эл от 29 июля 2011 г. N 228 в 2017 и 2018 годах в республиканском бюджете не были предусмотрены расходы на социальные выплаты на возмещение части процентных ставок по кредитам, привлекаемым гражданами на строительство или приобретение жилья, вследствие чего отсутствуют основания возложения на ответчика обязанности осуществить за счет средств республиканского бюджета Республики Марий Эл социальные выплаты на возмещение П. части процентной ставки по кредитному соглашению за период с 1 января 2017 г. по 19 июня 2018 г.

Суд апелляционной инстанции согласился с данными выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций сделанными с существенным нарушением норм материального права.

Согласно сформулированной в решениях Конституционного Суда Российской Федерации правовой позиции в законодательном регулировании в социальной сфере должен соблюдаться принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, предполагающий правовую определенность, сохранение стабильности правового регулирования, недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемость законодательной и правоприменительной политики, с тем чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты, то есть в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2001 г. N 8-П, от 23 апреля 2004 г. N 9-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 415-О, от 4 апреля 2006 г. N 89-О и др.).

Из изложенного следует, что субъекту Российской Федерации, установившему в нормативных правовых актах условия и порядок представления нуждающимся в обеспечении жильем гражданам мер социальной поддержки, направленных на решение их жилищной проблемы, и предоставившему этим гражданам меры социальной поддержки, необходимо сохранять разумную стабильность правового регулирования в этой сфере общественных отношений и в случае принятия решения о приостановлении предоставления названных мер социальной поддержки, вызванных в том числе недостаточностью бюджетных средств, следует решить вопрос о правах лиц, получавших ранее такие меры социальной поддержки и рассчитывавших на их получение в будущем в соответствии с действующим правовым регулированием.

Поскольку нуждающаяся в жилом помещении П. приобрела право на получение мер социальной поддержки, получала выплаты по соответствующему договору с Минстроем и ЖКХ Республики Марий Эл о предоставлении социальных выплат в период с 29 апреля 2015 г. по 31 декабря 2016 г., то она была вправе рассчитывать на получение социальной выплаты в период всего срока действия кредитного соглашения, заключенного между ней и банком. Отсутствие же у субъекта Российской Федерации (Республики Марий Эл) в последующем бюджетных средств на эти цели не может являться препятствием к реализации предоставленного истцу права на меры социальной поддержки и не освобождает субъект Российской Федерации от обязанности предпринять соответствующие меры с целью максимального смягчения негативных последствий такой ситуации для лиц, имевших право на меры социальной поддержки и получавших их.

В данном случае спорные отношения связаны с реализацией гражданином права на получение мер социальной поддержки (социальной выплаты на возмещение части процентной ставки по кредитам (займам), привлекаемым гражданами на строительство индивидуального жилья в сельской местности), и эти отношения урегулированы в том числе нормами названного специального нормативного правового акта субъекта Российской Федерации (Республики Марий Эл), которым предусмотрена возможность получения нуждающимися в жилых помещениях гражданами, зарегистрированными по месту жительства на территории Республики Марий Эл (к таким гражданам в данном случае относится П.) государственной поддержки в форме социальной выплаты на возмещение части процентной ставки по кредитам (займам) на строительство индивидуального жилья в сельской местности.

При таких обстоятельствах вывод судебных инстанций о том, что отсутствуют основания для предоставления П. по договору от 29 апреля 2015 г. социальной выплаты в виде возмещения части процентной ставки по кредиту на строительство индивидуального жилья, является ошибочным и противоречит правовому регулированию спорных отношений по предоставлению гражданам мер социальной поддержки, в связи с чем Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2019 г. N 12-КГ19-2)

14. Получатель социальной выплаты на строительство (приобретение) жилья в сельской местности в связи с уважительными причинами досрочно расторгнувший трудовой договор, являвшийся обязательным условием получения социальной выплаты, не может быть лишен права на эту выплату.

Министерство сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области обратилось в суд с иском к Р. о взыскании социальной выплаты на строительство (приобретение) жилья в сельской местности.

29 мая 2015 г. Р. уволилась из средней общеобразовательной школы на основании пункта 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (по инициативе работника), нарушив, по мнению Министерства сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области, условия заключенного 7 июня 2013 г. договора.

Решением районного суда исковые требования Министерства сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области оставлены без удовлетворения.

Судом установлено, что после увольнения 29 мая 2015 г. из средней общеобразовательной школы с должности повара по пункту 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (по инициативе работника) Р. 1 июня 2015 г. на условиях срочного трудового договора была принята на работу на должность повара к индивидуальному предпринимателю О., осуществляющему организацию питания в этой же средней образовательной школе; 22 июня 2015 г. трудовые отношения с Р. индивидуальным предпринимателем были прекращены на основании пункта 2 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (в связи с истечением срока трудового договора); в период с 7 июля по 24 декабря 2015 г. Р. состояла на учете в государственном казенном учреждении Ростовской области «Центр занятости населения» в качестве безработного. С 20 декабря 2015 г. Р. работает в государственном бюджетном учреждении социального обслуживания населения Ростовской области «Дом-интернат для престарелых и инвалидов».

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что право на социальную выплату на строительство (приобретение) жилья в сельской местности у Р. сохраняется, так как она продолжает работать в сельской местности в организации, оказывающей услуги в области социального обслуживания. При этом суд указал на то, что увольнение Р. с работы 29 мая 2015 г. являлось вынужденным.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение, которым исковые требования Министерства сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области удовлетворены.

Суд апелляционной инстанции сослался на то, что со стороны Р. имел место формальный факт нарушения заключенного трехстороннего договора в части расторжения трудового договора со средней общеобразовательной школой до истечения 5 лет с момента выдачи свидетельства о предоставлении социальной выплаты (свидетельство выдано Р. 7 июня 2013 г.), в связи с чем социальная выплата на строительство (приобретение) жилья, предоставленная Р. на определенных названным договором условиях, подлежит возврату.

По мнению суда апелляционной инстанции, регистрация Р. в установленном законом порядке в качестве безработной, ее последующее трудоустройство в государственное бюджетное учреждение социального обслуживания населения Ростовской области «Дом-интернат для престарелых и инвалидов» не могут являться основанием для сохранения права на социальную выплату, поскольку в данном случае расторжение трудового договора произошло по инициативе Р. (получателя социальной выплаты).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы суда апелляционной инстанции основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

При наличии уважительных причин, явившихся основанием для досрочного расторжения трудового договора по инициативе члена молодой семьи (например, изменения организационной структуры и системы работы предприятия работодателя, невыплаты работодателем заработной платы в срок, необходимости ухода за тяжелобольным членом семьи и др.), член молодой семьи, постоянно проживающий в сельской местности и продолжающий осуществлять в сельской местности трудовую деятельность в организациях агропромышленного комплекса или социальной сферы, не может быть лишен права на социальную выплату на приобретение (строительство) жилого помещения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что суд апелляционной инстанции вследствие неправильного толкования приведенных норм материального права пришел к ошибочному выводу о том, что сам по себе факт расторжения трудового договора по инициативе члена молодой семьи (в данном случае Р.) служит формальным основанием для возврата полученной им социальной выплаты. Такой подход к правовой оценке спорных отношений противоречит сути государственной программы по улучшению жизненных условий молодых семей, проживающих в сельской местности, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и не обладающих достаточными собственными средствами для приобретения жилого помещения.

Между тем как установлено судом, увольнение Р. по пункту 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (по инициативе работника) из средней общеобразовательной школы, работавшей в этом учреждении поваром, было вызвано уважительными причинами и связано с изменением порядка организации питания в школе, осуществлявшегося с момента увольнения Р. индивидуальным предпринимателем, на работу к которому в качестве повара после увольнения из средней общеобразовательной школы была принята по срочному трудовому договору Р.

Суд апелляционной инстанции не учел, что изменение Р. места работы не противоречило основным целям и задачам как федеральной целевой программы, так и региональной программы по созданию надлежащих условий для закрепления молодых семей в агропромышленном комплексе и социальной сфере села, целевому назначению предоставленной Р. социальной выплаты на приобретение (строительство) жилья, с использованием которой ей и членами ее семьи было приобретено жилое помещение.

Ввиду приведенных обстоятельств Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам областного суда и оставила в силе решение районного суда, правильно разрешившего спор.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2018 г. N 41-КГ18-47)

15. При наличии у медицинского работника, прибывшего на работу в сельскую местность для осуществления трудовой деятельности в учреждении здравоохранения, права на получение единовременной компенсационной выплаты произвольный отказ от исполнения субъектом Российской Федерации публично-правовых обязательств по материальной поддержке такого работника недопустим.

П. обратилась в суд с иском к Министерству здравоохранения Забайкальского края об обязании заключить договор о предоставлении единовременной компенсационной выплаты в размере одного миллиона рублей.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, исковые требования П. удовлетворены.

Судебные инстанции исходили из того, что обязанность ответчика заключить с П. договор о предоставлении ей единовременной компенсационный выплаты следует из юридического факта заключения в 2017 году истцом трудового договора с государственным учреждением здравоохранения и ее переездом в сельскую местность с целью осуществления трудовой деятельности по основному месту работы на условиях нормальной продолжительности рабочего времени, в связи с чем пришел к выводу о наличии у П. права на предоставление ей единовременной компенсационный выплаты.

Судебные инстанции указали, что субъект Российской Федерации в лице Забайкальского края, не предусмотрев в бюджете Забайкальского края в 2017 году расходы на реализацию положений Федерального закона «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», произвольно отказался от исполнения государственных публично-правовых обязательств по осуществлению имеющей целевое назначение единовременной компенсационной выплаты медицинским работникам, прибывшим на работу в сельский населенный пункт, что является недопустимым.

Постановлением президиума краевого суда решение суда первой инстанции и апелляционное определение суда апелляционной инстанции отменены, по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований П.

Президиум краевого суда сослался на то, что Министерство здравоохранения Забайкальского края при рассмотрении заявления П. о заключении договора на предоставление единовременной компенсационной выплаты было обязано учитывать предельные объемы выделенных в 2017 году на эти цели денежных средств, и признал имеющими юридическое значение доводы ответчиков в обоснование отказа П. в заключении договора об исчерпании в 2017 году лимитов бюджетных обязательств, выделенных на осуществление единовременной компенсационной выплаты медицинским работникам из бюджета Федерального фонда обязательного медицинского страхования территориальному фонду обязательного медицинского страхования Забайкальского края.

Кроме того, президиум краевого суда привел доводы о том, что Порядком предоставления единовременных компенсационных выплат медицинским работникам (врачам, фельдшерам) в возрасте до 50 лет, прибывшим (переехавшим) на работу в сельские населенные пункты, либо рабочие поселки, либо поселки городского типа, либо города с населением до 50 тыс. человек, утвержденным постановлением Правительства Забайкальского края от 27 февраля 2018 г. N 79, определено такое основание для отказа в заключении договора о предоставлении спорной выплаты, как недостаточность бюджетных ассигнований, предусмотренных на соответствующие цели уполномоченному органу в бюджетной росписи на текущий финансовый год.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы президиума краевого суда неправомерными.

По смыслу положений статьи 51 Федерального закона «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», а также Порядка заключения Министерством здравоохранения Забайкальского края договора с медицинским работником, утвержденного постановлением Правительства Забайкальского края от 13 февраля 2012 г. N 52, регулирующих отношения по предоставлению в 2017 году медицинским работникам в возрасте до 50 лет, имеющим высшее медицинское образование и прибывшим в 2017 году на работу в учреждение здравоохранения, расположенное в сельской местности на территории Забайкальского края, единовременной компенсационной выплаты в размере одного миллиона рублей, единовременная компенсационная выплата носит целевой характер, предоставляется медицинским работникам с целью стимулировать их переезд на работу в сельские населенные пункты, рабочие поселки, поселки городского типа, в данном случае расположенные на территории Забайкальского края, направлена на закрепление медицинских кадров в сельских населенных пунктах и компенсацию связанных с переездом и обустройством затрат и неудобств, обусловленных менее комфортными условиями проживания по сравнению с иными (не сельскими) населенными пунктами. Данная выплата носит единовременный характер, то есть предоставляется медицинским работникам, переехавшим на работу в сельские населенные пункты, однократно в течение их трудовой деятельности.

Таким образом, при наличии у медицинского работника, прибывшего на работу в сельскую местность для осуществления на основании трудового договора трудовой деятельности в учреждении здравоохранения, права на получение единовременной компенсационной выплаты произвольный отказ от исполнения субъектом Российской Федерации публично-правовых обязательств по материальной поддержке таких работников является недопустимым.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что президиумом краевого суда приведенные нормы материального права к спорным отношениям применены неправильно.

Президиумом краевого суда не учтено, что право медицинских работников в возрасте до 50 лет, имеющих высшее медицинское образование, на предоставление им единовременной компенсационной выплаты в 2017 году связано с фактом прибытия медицинского работника в сельскую местность, расположенную на территории Забайкальского края, с целью осуществления в этой местности трудовой деятельности в учреждении здравоохранения на основании трудового договора, и обращения такого работника до 10 ноября текущего года с приложением необходимых документов в Министерство здравоохранения Забайкальского края с заявлением о заключении с ним договора о предоставлении единовременной компенсационной выплаты.

П. все установленные нормативными правовыми актами условия для получения спорной выплаты соблюдены, следовательно, она была вправе рассчитывать на получение спорной выплаты в 2017 году. Отсутствие у субъекта Российской Федерации (Забайкальского края) бюджетных средств на эти цели (исчерпание бюджетных средств) не может являться препятствием к реализации предоставленного истцу права на предоставление ей единовременной компенсационной выплаты и не освобождает субъект Российской Федерации от обязанности предпринять необходимые меры по обеспечению П. такой выплатой путем заключения с ней соответствующего договора.

Кроме того исходя из положений статей 1 и 152 Бюджетного кодекса Российской Федерации гражданин не является субъектом бюджетных отношений, поэтому право П. на получение единовременной компенсационной выплаты, установленной Федеральным законом «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» и нормативными правовыми актами Забайкальского края, не может быть поставлено в зависимость от распределения бюджетных средств, предусмотренных на реализацию в Забайкальском крае мероприятий по обеспечению такой выплатой медицинских работников, прибывших в 2017 году на работу на основании трудового договора в учреждение здравоохранения, расположенное в сельской местности на территории Забайкальского края.

Ввиду этого вывод суда кассационной инстанции об отсутствии оснований для возложения на Министерство здравоохранения Забайкальского края обязанности заключить с П. договор о предоставлении единовременной компенсационной выплаты является неправомерным.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление президиума краевого суда и оставила в силе решение районного суда и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам краевого суда, разрешивших исковые требования П. в соответствии с нормами закона и установленными по делу обстоятельствами.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2019 г. N 72-КГ19-5)

16. Отказ работодателя в заключении трудового договора с инвалидом, направленным для трудоустройства службой занятости населения по квоте, не связанный с деловыми качествами работника, не допускается.

В обоснование заявленных требований истец указал, что он является инвалидом III группы и состоит на учете в Центре занятости населения г. Москвы как безработный. После получения направления из указанного Центра занятости на работу в эту организацию на квотируемое рабочее место для инвалидов на должность ведущего инженера, К. прибыл к работодателю, однако собеседования с ним не проводилось, вопросов, касающихся его профессиональной подготовки, ему не задавалось, в приеме на работу ему было отказано.

Истцом повторно получено направление Центра занятости населения г. Москвы на работу в ту же организацию на то же квотируемое рабочее место для инвалидов. Работодателем истцу в устной форме отказано в приеме на работу со ссылкой на отсутствие в организации вакантных рабочих мест. Причины отклонения кандидатуры К. для трудоустройства представителем организации в направлениях на работу центра занятости населения г. Москвы заполнены не были, письменный отказ в принятии на работу К. не выдавался.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении исковых требований К. отказано.

Разрешая спор, судебные инстанции исходили из того, что отказ ответчика в заключении трудового договора с истцом не носит дискриминационного характера и не нарушает его права, а связан с недостаточным опытом работы К., несоответствием его личностных и деловых качеств требованиям, установленным в должностной инструкции ведущего инженера организации, профессиональным стандартом для должности инженера-проектировщика.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций основанными на неправильном применении норм материального права и сделанными с существенным нарушением норм процессуального права.

Согласно абзацу пятому части второй статьи 16 Трудового кодекса Российской Федерации в случаях и порядке, которые установлены трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, или уставом (положением) организации, трудовые отношения возникают на основании трудового договора в результате направления на работу уполномоченными в соответствии с федеральным законом органами в счет установленной квоты.

В соответствии с абзацем шестым пункта 2 статьи 5 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» государственная политика в области содействия занятости населения направлена на осуществление мероприятий, способствующих занятости граждан, испытывающих трудности в поиске работы, в частности, инвалидов. Статьей 13 этого же закона установлено, что государство обеспечивает дополнительные гарантии гражданам, испытывающим трудности в поиске работы, в том числе путем установления квоты для приема на работу инвалидов. Квота для приема на работу инвалидов устанавливается в соответствии с Федеральным законом «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации».

В силу абзаца третьего пункта 3 статьи 25 Закона «О занятости населения в Российской Федерации» работодатели обязаны ежемесячно представлять органам службы занятости информацию о наличии свободных рабочих мест и вакантных должностей, созданных или выделенных рабочих местах для трудоустройства инвалидов в соответствии с установленной квотой для приема на работу инвалидов, включая информацию о локальных нормативных актах, содержащих сведения о данных рабочих местах, выполнении квоты для приема на работу инвалидов.

При приеме на работу гражданина, направленного службой занятости, работодатель в пятидневный срок возвращает в службу занятости направление с указанием дня приема гражданина на работу. В случае отказа в приеме на работу гражданина, направленного службой занятости, работодатель делает в направлении службы занятости отметку о дне явки гражданина и причине отказа в приеме на работу и возвращает направление гражданину (пункт 5 статьи 25 Закона «О занятости населения в Российской Федерации»).

В пункте 2 части 1 статьи 20 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» предусмотрено, что инвалидам предоставляются гарантии трудовой занятости путем проведения специальных мероприятий, способствующих повышению их конкурентоспособности на рынке труда: установление в организациях независимо от организационно-правовых форм и форм собственности квоты для приема на работу инвалидов и минимального количества специальных рабочих мест для инвалидов.

Правовые, экономические и организационные основы квотирования рабочих мест в городе Москве для приема на работу инвалидов регламентируются Законом города Москвы от 22 декабря 2004 г. N 90 «О квотировании рабочих мест», а также Положением о квотировании рабочих мест в городе Москве, утвержденным постановлением Правительства Москвы от 4 августа 2009 г. N 742-ПП.

В силу пункта 2.10 Положения о квотировании рабочих мест в городе Москве в целях проверки выполнения работодателями условий квотирования рабочих мест для инвалидов Департаментом труда и социальной защиты населения г. Москвы осуществляется надзор и контроль за приемом на работу инвалидов в пределах установленной квоты с правом проведения проверок, выдачи обязательных для исполнения предписаний и составления протоколов. Аналогичные полномочия закреплены за Департаментом труда и социальной защиты населения г. Москвы в пункте 4.11.1 Положения о Департаменте труда и социальной защиты населения г. Москвы, утвержденного постановлением Правительства Москвы от 8 сентября 2015 г. N 566-ПП.

Обращаясь в суд, К. ссылался на то, что отказ работодателя в приеме его на работу является незаконным, ущемляет его права как инвалида, что недопустимо, и эти права подлежат защите.

Статьей 3 Трудового кодекса Российской Федерации запрещается дискриминация в сфере труда. Каждый имеет равные возможности для реализации своих трудовых прав.

Лица, считающие, что они подверглись дискриминации в сфере труда, вправе обратиться в суд с заявлением о восстановлении нарушенных прав, возмещении материального вреда и компенсации морального вреда (часть четвертая статьи 3 Трудового кодекса Российской Федерации).

Нормам статьи 3 Трудового кодекса Российской Федерации корреспондируют требования статьи 64 Трудового кодекса Российской Федерации, запрещающей необоснованный отказ в заключении трудового договора.

Пункт 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» содержит разъяснения, касающиеся запрещения дискриминации в сфере трудовых отношений.

При рассмотрении споров, связанных с отказом в приеме на работу, необходимо иметь в виду, что труд свободен и каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, а также иметь равные возможности при заключении трудового договора без какой-либо дискриминации, то есть какого бы то ни было прямого или косвенного ограничения прав или установления прямых или косвенных преимуществ при заключении трудового договора в зависимости от пола, расы, цвета кожи, национальности, языка, происхождения, имущественного, семейного, социального и должностного положения, возраста, места жительства (в том числе наличия или отсутствия регистрации по месту жительства или пребывания), а также других обстоятельств, не связанных с деловыми качествами работников, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом (статьи 19, 37 Конституции Российской Федерации, статьи 2, 3, 64 Трудового кодекса Российской Федерации, статья 1 Конвенции Международной организации труда N 111 1958 года о дискриминации в области труда и занятий, ратифицированной Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 января 1961 г.). При этом необходимо учитывать, что запрещается отказывать в заключении трудового договора по обстоятельствам, носящим дискриминационный характер.

Поскольку действующее законодательство содержит лишь примерный перечень причин, по которым работодатель не вправе отказать в приеме на работу лицу, ищущему работу, вопрос о том, имела ли место дискриминация при отказе в заключении трудового договора, решается судом при рассмотрении конкретного дела. Если судом будет установлено, что работодатель отказал в приеме на работу по обстоятельствам, связанным с деловыми качествами данного работника, такой отказ является обоснованным.

Под деловыми качествами работника следует, в частности, понимать способности физического лица выполнять определенную трудовую функцию с учетом имеющихся у него профессионально-квалификационных качеств (например, наличие определенной профессии, специальности, квалификации), личностных качеств работника (например, состояние здоровья, наличие определенного уровня образования, опыт работы по данной специальности, в данной отрасли).

В соответствии с пунктом 3 Методических рекомендаций основными формами возможного проявления дискриминации являются, в частности, отказ в приеме на работу на основании наличия у претендента инвалидности; наличие при приеме на работу избыточных требований, не связанных с трудовой деятельностью инвалида и направленных на его исключение из числа претендентов на вакантную должность или работу.

Из приведенных нормативных положений, а также разъяснений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» следует, что законодатель, предоставляя для инвалидов дополнительные гарантии занятости, которые обеспечиваются, в частности, путем установления квоты в организациях независимо от организационно-правовых форм и форм собственности для приема таких граждан на работу, закрепил определенный правовой механизм реализации этой гарантии, предусматривающий в том числе обязанность работодателя представить органам службы занятости информацию о выполнении квоты для приема на работу инвалида. В случае отказа в приеме на работу гражданина, направленного государственным учреждением службы занятости, работодатель обязан указать письменно в направлении службы занятости причину отказа в приеме на работу и возвратить это направление гражданину.

Действующим законодательством запрещается необоснованный отказ в заключении трудового договора. При заключении трудового договора не допускается какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ, не связанных с деловыми качествами работника, под которыми понимаются способности физического лица выполнять определенную трудовую функцию с учетом имеющихся у него профессионально-квалификационных качеств (например, наличие определенной профессии, специальности, квалификации). Основными формами возможного проявления дискриминации при трудоустройстве инвалида являются, в частности, отказ в приеме на работу на основании наличия у претендента инвалидности или предъявление работодателем при приеме на работу инвалида избыточных к нему требований, не связанных с его квалификацией и направленных на его исключение из числа претендентов на вакантную должность или работу. За необоснованный отказ работодателя в приеме инвалида на работу в пределах установленной квоты предусмотрена административная ответственность соответствующего должностного лица. Контроль за обеспечением государственных гарантий в области занятости населения осуществляет государственная служба занятости населения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что нормы права, регулирующие отношения по трудоустройству инвалидов на квотируемые рабочие места, судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении исковых требований К. не применены, а нормы Трудового кодекса Российской Федерации, устанавливающие запрет на необоснованный отказ в заключении трудового договора, и разъяснения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по данному вопросу применены неправильно. Вследствие этого спор по иску К. разрешен с нарушением норм права, регулирующих спорные отношения, при неустановлении обстоятельств, имеющих значение для дела.

По данному делу для решения вопроса о том, являлся ли отказ в приеме К. на квотированное рабочее место для инвалида на должность ведущего инженера организации неправомерным и не носил ли данный отказ дискриминационный характер, юридически значимыми, подлежащими определению и установлению с учетом исковых требований истца, их обоснования, возражений на них ответчика и регулирующих спорные отношения норм материального права являлись следующие обстоятельства: какая информация о вакантных должностях была представлена ответчиком в центр занятости населения в счет установленной квоты для приема на работу инвалидов; какие квалификационные требования были предъявлены работодателем к вакантной должности ведущего инженера, на которую дважды направлялся К.; соответствовал ли К. предъявленным требованиям (квалификация, трудовой стаж, опыт работы) для трудоустройства на вакантную должность; проводил ли работодатель с истцом собеседования по направлениям Центра занятости на работу; были ли соблюдены работодателем в отношении К. требования законодательства о письменном информировании гражданина о причинах отказа в приеме на работу (в данном случае на квотируемое рабочее место для инвалида).

Судебные инстанции при разрешении спора по иску К. в результате неправильного применения норм материального права и нарушения норм процессуального права не определили и не установили названные обстоятельства, имеющие значение для дела, не дали оценки имеющимся по делу доказательствам, как это предписывает процессуальный закон (статья 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), тем самым по существу исковые требования К. и доводы в обоснование этих требований не рассмотрели.

В нарушение норм процессуального закона (статей 43, 150 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) суд первой инстанции с учетом заявленного истцом требования о признании отказа в трудоустройстве на работу на квотируемое рабочее место для инвалида незаконным и других исковых требований, характера спорного правоотношения и его субъектов не рассмотрел вопрос о привлечении Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы и Центра занятости населения г. Москвы в качестве третьих лиц по делу.

Суд апелляционной инстанции допущенные судом первой инстанции нарушения норм процессуального права не устранил.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, отметив недопустимость формального подхода к рассмотрению настоящего дела, связанного с реализацией инвалидом права на труд.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 июля 2019 г. N 5-КГ19-71)

17. Законодательством установлена обязанность работодателей независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности исходя из численности работников не только по созданию квотируемых рабочих мест (должностей) для инвалидов, но и по выполнению квоты, то есть обеспечению ее исполнения. Эта обязанность считается выполненной с момента выделения (создания) рабочих мест (в том числе специальных) и приема на них инвалидов организацией, которой установлена квота для приема на работу инвалидов.

В обоснование заявленных требований истец ссылался на то, что является инвалидом II группы с детства, в соответствии с индивидуальной программой реабилитации ему доступен следующий труд: 1-2 класс условий труда; в специально созданных условиях труда; с применением профессиональных навыков; легкий физический труд.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении исковых требований Х. отказано.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что отказ истцу в приеме на работу является обоснованным, поскольку на момент его обращения к работодателю в целях трудоустройства на должность укладчика в счет квоты для инвалидов у ответчика не было специального рабочего места по данной должности и не имелось возможности создания такого места с учетом специфики заболевания истца. Суд отметил, что Х. в силу своего заболевания и индивидуальных условий реабилитации может осуществлять трудовую деятельность только на рабочем месте со специальными условиями труда, должность же укладчика входила в перечень вакантных должностей, выделенных в счет квоты для приема на работу инвалидов, а не в счет специальных рабочих мест для трудоустройства инвалидов.

По мнению суда первой инстанции, заключение трудового договора с конкретным лицом, ищущим работу, является правом, а не обязанностью работодателя, в том числе при обращении лица, ищущего работу, по направлению органа службы занятости.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном применении норм материального права и сделанными с существенным нарушением требований процессуального закона.

Конвенцией о правах инвалидов (заключена в г. Нью-Йорке 13 декабря 2006 г., документ вступил в силу для Российской Федерацией 25 октября 2012 г.) предусмотрено, что государства-участники признают право инвалидов на труд наравне с другими, оно включает право на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который инвалид свободно выбрал или на который он свободно согласился, в условиях, когда рынок труда и производственная среда являются открытыми, инклюзивными и доступными для инвалидов. Государства-участники обеспечивают и поощряют реализацию права на труд, в том числе теми лицами, которые получают инвалидность во время трудовой деятельности, путем принятия, в том числе в законодательном порядке, надлежащих мер, направленных, в частности, на запрещение дискриминации по признаку инвалидности в отношении всех вопросов, касающихся всех форм занятости, включая условия приема на работу, найма и занятости, сохранения работы, продвижения по службе и безопасных и здоровых условий труда (подпункт «а» пункта 1 статьи 27 названной конвенции).

Государственную политику в области социальной защиты инвалидов в Российской Федерации определяет Федеральный закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации». Целью такой политики является обеспечение инвалидам равных с другими гражданами возможностей в реализации гражданских, экономических, политических и других прав и свобод, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, а также в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации (преамбула данного закона).

В пункте 2 части 1 статьи 20 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» предусмотрено, что инвалидам предоставляются гарантии трудовой занятости путем проведения специальных мероприятий, способствующих повышению их конкурентоспособности на рынке труда: установление в организациях независимо от организационно-правовых форм и форм собственности квоты для приема на работу инвалидов и минимального количества специальных рабочих мест для инвалидов.

В статье 22 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» дано определение специальных рабочих мест для трудоустройства инвалидов, под которыми понимаются рабочие места, требующие дополнительных мер по организации труда, включая адаптацию основного и вспомогательного оборудования, технического и организационного оснащения, дополнительного оснащения и обеспечения техническими приспособлениями с учетом индивидуальных возможностей инвалидов. Специальные рабочие места для трудоустройства инвалидов оснащаются (оборудуются) работодателями с учетом нарушенных функций инвалидов и ограничений их жизнедеятельности в соответствии с основными требованиями к такому оснащению (оборудованию) указанных рабочих мест, определенными федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере труда и социальной защиты населения (часть 1 статьи 22 названного федерального закона).

Минимальное количество специальных рабочих мест для трудоустройства инвалидов устанавливается органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации для каждого предприятия, учреждения, организации в пределах установленной квоты для приема на работу инвалидов (часть 2 статьи 22 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Согласно пунктам 1 и 2 части 2 статьи 24 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» работодатели в соответствии с установленной квотой для приема на работу инвалидов обязаны создавать или выделять рабочие места для трудоустройства инвалидов и принимать локальные нормативные акты, содержащие сведения о данных рабочих местах; создавать инвалидам условия труда в соответствии с индивидуальной программой реабилитации или абилитации инвалида.

Работодатели в соответствии с установленной квотой для приема на работу инвалидов обязаны предоставлять в установленном порядке информацию, необходимую для организации занятости инвалидов (пункт 3 части 2 статьи 24 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Из нормативных положений, регулирующих спорные отношения, следует, что инвалидам предоставлены дополнительные гарантии занятости, которые обеспечиваются, в частности, путем установления в организациях независимо от организационно-правовых форм и форм собственности квоты для приема на работу инвалидов и возложения на работодателей обязанности выделять или создавать рабочие места для трудоустройства инвалидов, в том числе специальные рабочие места, которые должны оснащаться работодателями с учетом нарушенных функций организма инвалидов и ограничений их жизнедеятельности в соответствии с основными требованиями к такому оснащению (оборудованию).

В целях реализации гарантий трудовой занятости инвалидов законодателем закреплен определенный правовой механизм, предусматривающий, в частности, обязанность работодателя представить органам службы занятости информацию о выполнении квоты для приема на работу инвалида, то есть о трудоустройстве инвалидов на квотируемые рабочие места.

Действующим законодательством запрещается необоснованный отказ в заключении трудового договора (статья 64 Трудового кодекса Российской Федерации). За необоснованный отказ работодателя в приеме инвалида на работу в пределах установленной квоты предусмотрена административная ответственность соответствующего должностного лица.

При разрешении вопроса об обоснованности отказа работодателя в приеме на работу на должность укладчика инвалида II группы Х. судебным инстанциям следовало с привлечением специалистов в области специальной оценки условий труда и в области медико-социальной экспертизы на основании статьи 188 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установить: относятся ли условия труда по должности укладчика в обществе к 1 или 2 классу условий труда, предусмотренных статьей 14 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 426-ФЗ «О специальной оценке условий труда»; какие конкретные меры по организации труда требуются для оборудования рабочего места по должности укладчика в обществе с учетом индивидуальных возможностей инвалида II группы Х.; должно ли это быть специальное рабочее место.

Между тем судебные инстанции без установления названных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения настоящего спора, сделали не основанный на подлежащих применению к спорным отношениям нормах права и с нарушением норм процессуального права вывод о том, что у общества не было возможности для создания специального рабочего места по должности укладчика для Х. с учетом специфики его заболевания.

Кроме того, судебные инстанции не учли, что в силу взаимосвязанных нормативных положений части 1 статьи 22, части 2 статьи 24 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», Закона «О занятости населения в Российской Федерации», статьи 3 Областного закона Ленинградской области от 15 октября 2003 г. N 74-оз «О квотировании рабочих мест для трудоустройства инвалидов в Ленинградской области» именно на работодателя возлагается обязанность по выделению и созданию рабочих мест для трудоустройства инвалидов, в том числе специальных рабочих мест. Специальные рабочие места для трудоустройства инвалидов должны оснащаться работодателями с учетом нарушенных функций организма инвалидов и ограничений их жизнедеятельности в соответствии с основными требованиями к такому оснащению (оборудованию) указанных рабочих мест, поскольку федеральным законодательством установлена обязанность работодателей независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности исходя из численности работников не только по созданию квотируемых рабочих мест (должностей), но и по выполнению квоты, то есть обеспечению ее исполнения. Обязанность по квотированию рабочих мест считается выполненной с момента выделения (создания) рабочих мест (в том числе специальных) и приема на них инвалидов организацией, которой установлена квота для приема на работу инвалидов.

Суждение судебных инстанций о необязательности для работодателя трудоустройства на квотируемое рабочее место инвалида, направленного органом службы занятости, по сути, допускает необоснованный отказ в приеме инвалида на работу на такое рабочее место, что противоречит целям законодательства в сфере трудоустройства инвалидов.

Судами первой и апелляционной инстанций оставлено без внимания, что в рамках правового регулирования отношений по трудоустройству инвалидов предусмотрены гарантии их трудовой занятости, которые обеспечиваются возложением на работодателей обязанности выделять или создавать рабочие места для трудоустройства инвалидов, включая специальные рабочие места. За невыполнение этой обязанности работодатели несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, в частности, административную ответственность по статье 5.42 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

Не может быть признан правильным и вывод судебных инстанций о том, что истец не относится к категории лиц, которым запрещено отказывать в заключении трудового договора, и что факт дискриминации со стороны общества в отношении Х. отсутствует. Из-за неправильного применения норм материального права, регулирующих спорные отношения сторон, суды первой и апелляционной инстанций в нарушение норм процессуального права (часть 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) фактически не рассмотрели доводы истца, приводимые им в исковом заявлении, о том, что отказ в приеме его на работу является проявлением дискриминации в сфере труда, нарушением его права на труд и социальную адаптацию в обществе.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 сентября 2019 г. N 33-КГ19-6)

18. Отказ инвалида от получения государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг, предусмотренного частью 1 статьи 6.2 Федерального закона «О государственной социальной помощи», не лишает его права на обеспечение техническими средствами реабилитации на основании Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» за счет средств федерального бюджета в соответствии с индивидуальной программой реабилитации инвалида, являющейся обязательной для исполнения.

В обоснование заявленных требований П. указал, что он является инвалидом III группы по общему заболеванию, обращался к ответчикам с просьбой о предоставлении ему технических средств реабилитации в соответствии с индивидуальной программой реабилитации и абилитации инвалида. П. было разъяснено, что он не имеет права на обеспечение техническими средствами реабилитации ввиду того, что он отказался от предоставления набора социальных услуг в виде обеспечения необходимыми лекарственными препаратами для медицинского применения и медицинскими изделиями, предусмотренного частью 1 статьи 6 2 Федерального закона «О государственной социальной помощи».

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам городского суда, в удовлетворении исковых требований П. отказано.

При разрешении спора суд первой инстанции пришел к выводу о том, что поскольку П. воспользовался своим правом на отказ от набора социальных услуг и получает их денежный эквивалент, то ответчиками правомерно отказано ему в обеспечении техническими средствами реабилитации.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций основанными на неправильном применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, в связи со следующим.

В соответствии со статьей 10 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» государство гарантирует инвалидам проведение реабилитационных мероприятий, получение технических средств и услуг, предусмотренных федеральным перечнем реабилитационных мероприятий, технических средств реабилитации и услуг, предоставляемых инвалиду за счет средств федерального бюджета.

К техническим средствам реабилитации инвалидов относятся устройства, содержащие технические решения, в том числе специальные, используемые для компенсации или устранения стойких ограничений жизнедеятельности инвалида. Решение об обеспечении инвалидов техническими средствами реабилитации принимается при установлении медицинских показаний и противопоказаний. Технические средства реабилитации предоставляются инвалидам по месту их жительства уполномоченными органами в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, Фондом социального страхования Российской Федерации, а также иными заинтересованными организациями (части 1, 3 и 14 статьи 11 1 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

В силу части 2 статьи 11 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» индивидуальная программа реабилитации или абилитации инвалида является обязательной для исполнения соответствующими органами государственной власти, органами местного самоуправления, а также организациями независимо от организационно-правовых форм и форм собственности.

Индивидуальная программа реабилитации или абилитации имеет для инвалида рекомендательный характер, он вправе отказаться от того или иного вида, формы и объема реабилитационных мероприятий, а также от реализации программы в целом (часть 5 статьи 11 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации»).

Частью 7 статьи 11 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» предусмотрено, что отказ инвалида (или лица, представляющего его интересы) от индивидуальной программы реабилитации или абилитации в целом или от реализации отдельных ее частей освобождает соответствующие органы государственной власти, органы местного самоуправления, а также организации независимо от организационно-правовых форм и форм собственности от ответственности за ее исполнение и не дает инвалиду права на получение компенсации в размере стоимости реабилитационных мероприятий, предоставляемых бесплатно.

Из приведенных нормативных положений следует, что государство гарантирует инвалидам получение технических средств реабилитации, предусмотренных федеральным перечнем технических средств реабилитации и предоставляемых им за счет средств федерального бюджета. Необходимость предоставления инвалиду технических средств реабилитации для компенсации или устранения стойких ограничений его жизнедеятельности устанавливается по медицинским показаниям и противопоказаниям и предусматривается в индивидуальной программе реабилитации инвалида, разработанной федеральным государственным учреждением медико-социальной экспертизы и являющейся обязательной для исполнения. При этом соответствующие органы государственной власти, органы местного самоуправления, а также организации независимо от организационно-правовых форм и форм собственности освобождаются от ответственности за исполнение индивидуальной программы реабилитации инвалида только в случае отказа инвалида (или лица, представляющего его интересы) от индивидуальной программы реабилитации инвалида в целом или от реализации отдельных ее частей.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что П., являясь инвалидом III группы, от индивидуальной программы реабилитации инвалида, которой ему были рекомендованы технические средства реабилитации за счет средств федерального бюджета с возложением исполнения реабилитационных мероприятий с применением технических средств реабилитации на Департамент здравоохранения г. Москвы, не отказывался в целом, а также не отказывался от реализации отдельных ее частей. Данное обстоятельство ввиду неправильного определения судебными инстанциями характера спорных правоотношений не было учтено при разрешении спора.

Обоснование судебными инстанциями правомерности отказа ответчиками в обеспечении П. техническими средствами реабилитации ссылкой на то, что П. воспользовался правом на отказ от набора социальных услуг, предусмотренных частью 1 статьи 6 2 Федерального закона «О государственной социальной помощи», в том числе на обеспечение необходимыми медицинскими изделиями по рецептам, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала ошибочным.

Федеральный закон «О государственной социальной помощи», устанавливающий правовые и организационные основы предоставления государственной социальной помощи отдельным категориям граждан, не регулирует отношения, связанные с обеспечением инвалидов техническими средствами реабилитации в соответствии с индивидуальной программой реабилитации инвалида.

Статьей 6 1 Федерального закона «О государственной социальной помощи» определены категории граждан, имеющих право на получение государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг. К числу таких граждан отнесены инвалиды (пункт 8 статьи 6 1 Федерального закона «О государственной социальной помощи»).

В силу части 1 статьи 6 2 названного федерального закона в состав набора социальных услуг включаются социальные услуги, в том числе, обеспечение в соответствии со стандартами медицинской помощи необходимыми медицинскими изделиями по рецептам на медицинские изделия.

Частью 3 статьи 6 3 Федерального закона «О государственной социальной помощи» предусмотрено, что гражданин, имеющий право на получение социальных услуг в соответствии с этим федеральным законом, может отказаться от их получения, обратившись с заявлением в территориальный орган Пенсионного фонда Российской Федерации, осуществляющий ему ежемесячную денежную выплату.

По смыслу абзаца второго части 3 статьи 6 3 Федерального закона «О государственной социальной помощи» допускается отказ гражданина от получения набора социальных услуг полностью либо частично.

Согласно изложенным нормам медицинские изделия, предоставляемые в рамках социальной услуги, предусмотренной пунктом 1 части 1 статьи 6 2 Федерального закона «О государственной социальной помощи», определены в Перечне медицинских изделий, отпускаемых по рецептам на медицинские изделия при предоставлении набора социальных услуг, утвержденном распоряжением Правительства Российской Федерации от 22 октября 2016 г. N 2229-р, действовавшим на дату обращения П. к ответчикам с письменным заявлением о предоставлении ему технических средств реабилитации. В этом перечне не указаны медицинские изделия, необходимые П., вместе с тем они отнесены к техническим средствам реабилитации и включены в пункт 21 Федерального перечня реабилитационных мероприятий, технических средств реабилитации и услуг, предоставляемых инвалиду, утвержденного распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2005 г. N 2347-р.

Исходя из приведенного выше отказ П. от получения государственной социальной помощи в виде набора социальных услуг, предусмотренного частью 1 статьи 6 2 Федерального закона «О государственной социальной помощи», не влияет на реализацию им права на обеспечение техническими средствами реабилитации на основании Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» и не лишает его этого права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления как постановленные с существенным нарушением норм материального права и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 18 февраля 2019 г. N 5-КГ18-290)

19. Поставщики социальных услуг в субъекте Российской Федерации, предоставляющие гражданам на основании договора социальные услуги в стационарной форме социального обслуживания, в рамках длящихся правоотношений, возникших до 1 января 2015 года, не вправе увеличивать размер ежемесячной платы за эти услуги по сравнению с тем, каким он был для этих граждан по состоянию на 31 декабря 2014 года, а также ухудшать условия предоставления социальных услуг по сравнению с теми, которые были установлены до введения с 1 января 2015 года нового правового регулирования отношений в сфере социального обслуживания.

Истец ссылался на то, что в силу пункта 5 Правил определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075, при расчете среднедушевого дохода учитывается в том числе и ежемесячная денежная выплата, однако С. в нарушение договора о предоставлении социальных услуг отказывается оплачивать социальные услуги с учетом 75 процентов ежемесячной денежной выплаты и не подает в пенсионный орган в добровольном порядке заявление о ежемесячном перечислении на расчетный счет организации социального обслуживания 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в счет оплаты предоставляемых ей социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам краевого суда, исковые требования дома-интерната удовлетворены.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что С., заключив 12 января 2015 г. договор о предоставлении социальных услуг, не исполняет его условия в части оплаты таких услуг, в связи с чем сделал вывод о наличии оснований для возложения на С. обязанности перечислять на расчетный счет дома-интерната 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в период получения ею социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

Социальное обслуживание граждан пожилого возраста и инвалидов включало в том числе стационарное социальное обслуживание в стационарных учреждениях социального обслуживания (домах-интернатах, пансионатах и других учреждениях социального обслуживания независимо от их наименования) (подпункт 3 пункта 1 статьи 16 Федерального закона от 2 августа 1995 г. N 122-ФЗ).

В силу части 4 статьи 32 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ размер ежемесячной платы за предоставление социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания рассчитывается на основе тарифов на социальные услуги, но не может превышать 75 процентов среднедушевого дохода получателя социальных услуг, рассчитанного в соответствии с частью 4 статьи 31 этого федерального закона.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075 утверждены Правила определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно, пунктом 5 которых определены виды доходов получателя социальных услуг, учитываемые при расчете среднедушевого дохода, к числу которых отнесены в том числе пенсии, пособия, стипендии и иные аналогичные выплаты, полученные гражданином в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Таким образом, с 1 января 2015 г. при расчете среднедушевого дохода получателя социальных услуг учитываются в том числе пенсии, пособия, стипендии и иные аналогичные выплаты, полученные гражданином в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что при разрешении исковых требований дома-интерната к С. с учетом положений части 2 статьи 35 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ суду следовало установить, являются ли спорные отношения сторон длящимися, а именно когда между истцом как поставщиком социальных услуг и ответчиком как получателем социальных услуг впервые был заключен договор о предоставлении социальных услуг в стационарной форме, продолжались ли эти отношения истца и ответчика по состоянию на 31 декабря 2014 г., каков был размер ежемесячной платы С. за предоставление социальных услуг по состоянию на 31 декабря 2014 г. и превышает ли его размер ежемесячной платы, вновь установленный с 1 января 2015 г.; не допущено ли ухудшение условий предоставления социальных услуг по сравнению с условиями, имевшими место на 31 декабря 2014 г.

Между тем судебные инстанции не определили названные обстоятельства в качестве юридически значимых и не установили их, вследствие чего вывод судебных инстанций о наличии оснований для возложения на С. обязанности перечислять на расчетный счет дома-интерната 75 процентов ежемесячной денежной выплаты в период получения ею социальных услуг в стационарной форме социального обслуживания является неправомерным.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 сентября 2018 г. N 18-КГ18-140)

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 13 августа 2018 г. N 18-КГ18-132.

20. Отношения по социальному обслуживанию граждан пожилого возраста и инвалидов, в том числе порядок заключения, изменения и расторжения договора о стационарном обслуживании указанных лиц, существенные условия данного договора, определение размера оплаты услуг по договору о стационарном обслуживании регламентируются специальным законодательством в сфере социального обслуживания.

В связи со вступлением в силу с 1 января 2015 г. Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ геронтологический центр 12 января 2015 г. уведомил В. о том, что договор о стационарном обслуживании граждан пожилого возраста или инвалидов от 25 июня 2012 г. утратил силу и в течение января 2015 г. геронтологическим центром будет принято решение о возможности заключения с В. нового договора с учетом требований Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ. Однако действий по заключению нового договора сотрудниками геронтологического центра ни в январе 2015 г., ни в последующие месяцы 2015 года, 2016 года совершено не было.

От подписания предложенных геронтологическим центром в конце 2016 года и в феврале 2017 года новых договоров о предоставлении социальных услуг и индивидуальных программ предоставления социальных услуг В. отказался, так как полагал, что содержание данных договоров и индивидуальных программ не соответствовало требованиям Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ, в том числе в части объема и стоимости услуг, оказываемых геронтологическим центром.

В. также ссылался на то, что в результате незаконных виновных действий (бездействия) сотрудников геронтологического центра ему причинен моральный вред, выразившийся в том, что он, пожилой человек и инвалид, не получает гарантированные ему государством социальные услуги и находится в стрессовой ситуации из-за того, что на протяжении длительного времени он вынужден обращаться к ответчику с требованиями о разъяснении ему объема и стоимости социальных услуг и о заключении с ним договора о социальном обслуживании с учетом нового правового регулирования.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении исковых требований отказано.

Разрешая исковые требования В., суд первой инстанции со ссылкой на нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о гражданско-правовом договоре пришел к выводу о том, что представленные геронтологическим центром В. для подписания договор о предоставлении социальных услуг и индивидуальная программа предоставления социальных услуг, от подписания которых В. отказался, составлены в строгом соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации, а также на то, что у В. не имелось оснований для обращения в суд с иском о понуждении геронтологического центра заключить с ним договор о предоставлении социальных услуг, так как В. не направлял оферту (проекта договора) в адрес геронтологического центра и геронтологический центр не уклонялся от заключения договора.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций сделанными с существенными нарушениями норм материального и процессуального права в связи со следующим.

С 1 января 2015 г. вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ, регулирующий в том числе отношения по предоставлению гражданам социальных услуг в стационарной форме и определяющий права получателя социальных услуг, понятия индивидуальной программы предоставления социальных услуг и требования к ее содержанию, договора о предоставлении социальных услуг и его существенных условий, форм социального обслуживания, видов социальных услуг. Данным законом также установлен порядок определения размера платы за предоставление социальных услуг.

В рамках длящихся правоотношений для получателей социальных услуг, у которых право на получение социальных услуг возникло в соответствии с действовавшим до дня вступления в силу названного федерального закона порядком предоставления социальных услуг в субъекте Российской Федерации, вновь устанавливаемые размеры платы за предоставление социальных услуг поставщиками социальных услуг в субъекте Российской Федерации и условия ее предоставления в соответствии с этим федеральным законом не могут быть выше размеров платы за предоставление этим лицам соответствующих социальных услуг, установленных по состоянию на 31 декабря 2014 г., а условия предоставления соответствующих социальных услуг не могут быть ухудшены по сравнению с условиями, установленными по состоянию на 31 декабря 2014 г. (часть 2 статьи 35 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ).

В соответствии с положениями Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ был принят ряд нормативных правовых актов, в том числе приказ Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 10 ноября 2014 г. N 874н «О примерной форме договора о предоставлении социальных услуг, а также о форме индивидуальной программы предоставления социальных услуг», постановление Правительства Российской Федерации от 18 октября 2014 г. N 1075 «Об утверждении Правил определения среднедушевого дохода для предоставления социальных услуг бесплатно», постановление Правительства Российской Федерации от 24 ноября 2014 г. N 1236 «Об утверждении примерного перечня социальных услуг по видам социальных услуг».

Отношения, возникающие в сфере социального обслуживания населения г. Москвы, регулируются Законом города Москвы от 9 июля 2008 г. N 34 «О социальном обслуживании населения и социальной помощи в городе Москве» (в редакции Закона города Москвы от 24 декабря 2014 г. N 66), постановлением Правительства Москвы от 24 марта 2009 г. N 215-ПП «О порядке оказания в городе Москве адресной социальной помощи гражданам, находящимся в трудной жизненной ситуации», постановлением Правительства Москвы от 26 декабря 2014 г. N 829-ПП «О социальном обслуживании граждан в городе Москве», приказом Департамента социальной защиты населения города Москвы от 30 декабря 2014 г. N 1171 «Об организации работы по реализации положений постановления Правительства Москвы от 26 декабря 2014 г. N 829-ПП «О социальном обслуживании граждан в городе Москве», приказом Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы от 28 сентября 2015 г. N 865 «Об утверждении тарифов на социальные услуги».

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что нормативные положения, регламентирующие отношения по предоставлению гражданам социального обслуживания в стационарной форме, не были применены судами первой и апелляционной инстанций к спорным отношениям при рассмотрении исковых требований В. об обязании геронтологического центра заключить с ним договор о предоставлении социальных услуг в соответствии с нормами Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», вследствие этого не определены и не установлены обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения данных исковых требований, спор в части этих исковых требований разрешался судом со ссылкой только на нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о гражданско-правовом договоре, что не может быть признано правильным. Действительные правоотношения сторон спора судебными инстанциями не установлены.

По данному делу юридически значимыми, подлежащими определению и установлению судами являлись следующие обстоятельства: когда и какие проекты договора о предоставлении социальных услуг и индивидуальной программы предоставления социальных услуг с учетом требований Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ были предложены геронтологическим центром В. для подписания; какие условия содержали эти договор и индивидуальная программа; с какими условиями данных договора и индивидуальной программы В. выразил несогласие и по каким основаниям; какой размер ежемесячной платы за предоставление социальных услуг был определен геронтологическим центром В. в новом договоре о предоставлении социальных услуг; соответствовал ли этот размер новому правовому регулированию в сфере предоставления социальных услуг; какие социальные услуги (их виды, объем, периодичность, условия и сроки предоставления), оказываемые геронтологическим центром, были рекомендованы В. по новому договору о предоставлении социальных услуг; и не было ли геронтологическим центром произведено В. ухудшение условий предоставления соответствующих социальных услуг по сравнению с условиями, установленными по состоянию на 31 декабря 2014 г.

Суды при рассмотрении указанных исковых требований В. в результате неправильного применения норм материального права и существенного нарушения норм процессуального права не определили и не установили названные обстоятельства, имеющие значение для дела, и то, какой стороне надлежит их доказывать, не оценили имеющиеся по делу доказательства, как это предписывает процессуальный закон (статья 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), и по существу исковые требования В. об обязании геронтологического центра составить ему индивидуальную программу предоставления социальных услуг и заключить с ним договор о предоставлении социальных услуг в соответствии с нормами Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 442-ФЗ не рассмотрели.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов не соответствующими нормам материального и процессуального права и отменила состоявшиеся по делу судебные постановления с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2019 г. N 5-КГ19-147)

21. При решении вопроса о возможности взыскания с гражданина излишне полученной им региональной социальной доплаты к пенсии необходимо учитывать материальное и семейное положение такого гражданина.

В обоснование заявленных требований орган социальной защиты населения указал на то, что Р. с 1 января 2010 г. являлась получателем региональной социальной доплаты к социальной пенсии по инвалидности как неработающий пенсионер. 10 октября 2016 г. Р. известила орган социальной защиты населения о своем трудоустройстве и обязалась выплачивать для возмещения излишне полученных ею сумм выплат ежемесячно по 1 000 руб. с 1 ноября 2016 г. В результате несвоевременного сообщения Р. органу социальной защиты населения о своем трудоустройстве образовалась переплата региональной социальной доплаты к пенсии Р. по инвалидности за период с 1 апреля 2011 г. по 30 сентября 2016 г. в размере 580 939,54 руб., часть которой в размере 21 892,50 руб. Р. возместила в добровольном порядке.

Р. в письменных возражениях на исковое заявление просила учесть, что она является инвалидом, кормящей матерью, находится в отпуске по уходу за ребенком, проживает совместно с матерью, которая имеет II группу инвалидности. Взыскание требуемой истцом суммы поставит ее и ее семью на грань полного разорения.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что Р. своевременно не сообщила о своем трудоустройстве органу социальной защиты населения и в добровольном порядке не возместила излишне полученные ею суммы в полном размере, в связи с чем, исходя из положений постановления Правительства Москвы от 17 ноября 2009 г. N 1268-ПП «О региональной социальной доплате к пенсии», пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с Р. в пользу ответчика суммы переплаты региональной социальной доплаты к пенсии.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и дополнительно отметил, что доводы Р. о тяжелом материальном положении и невозможности выплаты ею взысканной судом суммы не влекут отмены решения суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций сделанными с существенным нарушением норм материального и процессуального права в том числе в связи со следующим.

В пункте 42 Порядка назначения и выплаты неработающим пенсионерам региональной социальной доплаты к пенсии, утвержденного постановлением Правительства Москвы от 17 ноября 2009 г. N 1268-ПП «О региональной социальной доплате к пенсии», содержатся положения о том, что в случае наличия у пенсионера затруднительного материального положения управлением социальной защиты населения г. Москвы принимается решение о снижении процента ежемесячных удержаний либо в исключительном порядке о списании переплаты или ее части.

Следовательно, по данному делу юридически значимым с учетом исковых требований Управления социальной защиты населения г. Москвы и возражений на них ответчика Р., в которых она привела доводы о тяжелом материальном положении ее семьи, являлось обязательное установление следующих обстоятельств: разрешался ли Управлением социальной защиты населения г. Москвы вопрос о наличии у Р. материальной возможности для возврата переплаты полученной ею региональной социальной доплаты к пенсии в сумме 559 047,04 руб., выяснялись ли размер дохода Р. с учетом подлежащей взысканию с нее суммы переплаты, ее семейное положение, а также вопрос о возможности списания с нее всей суммы переплаты региональной социальной доплаты к пенсии или ее части.

Эти обстоятельства, несмотря на предписания пункта 42 названного Порядка, судебные инстанции не устанавливали. Материальное и семейное положение Р., наличие у нее возможности выплатить истцу сумму переплаты правовой оценки судебных инстанций не получили, во внимание при удовлетворении исковых требований Управления социальной защиты населения г. Москвы не были приняты.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 2019 г. N 5-КГ19-132)

22. Срок исковой давности по требованию органа социальной защиты к гражданину о взыскании излишне выплаченной ему региональной социальной доплаты к пенсии следует исчислять с момента, когда такой орган в силу своей компетенции и полномочий узнал или должен был узнать о возможной утрате гражданином права на такую доплату к пенсии.

Региональная социальная доплата выплачивалась О. до 1 сентября 2012 г. Сведения о факте работы О. поступили в орган социальной защиты населения 25 ноября 2015 г. из многофункционального центра предоставления государственных услуг.

Указывая на то, что за период с 1 апреля 2010 г. по 31 августа 2012 г. в результате несообщения О. органу социальной защиты населения о своем трудоустройстве им неправомерно получена региональная социальная доплата, орган социальной защиты населения просил взыскать с О. эти денежные средства как неосновательное обогащение.

В ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции О. путем подачи письменного ходатайства было заявлено о пропуске истцом без уважительных причин срока исковой давности со ссылкой на то, что о факте его работы истцу стало известно в августе 2012 г., выплата ему региональной социальной доплаты прекращена в сентябре 2012 г., а в суд с иском орган социальной защиты населения обратился лишь 11 января 2017 г.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, исковые требования Управления социальной защиты населения г. Москвы удовлетворены.

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции не согласился с заявлением О. о пропуске истцом срока исковой давности для взыскания с него выплаченной региональной социальной доплаты за период с 1 апреля 2010 г. по 31 августа 2012 г., указав на то, что отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о том, что орган социальной защиты населения знал или мог узнать ранее 25 ноября 2015 г. о трудоустройстве О. и, как следствие, о необоснованном получении им региональной социальной доплаты.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций, касающиеся разрешения заявления ответчика О. о пропуске органом социальной защиты населения срока исковой давности, основанными на неправильном толковании и применении норм материального права и сделанными с нарушением норм процессуального права.

Согласно положениям пункта 35 Порядка назначения и выплаты неработающим пенсионерам региональной социальной доплаты к пенсии, утвержденного постановлением Правительства Москвы от 17 ноября 2009 г. N 1268-ПП «О региональной социальной доплате к пенсии» (в редакции, действовавшей на момент получения О. региональной социальной доплаты к пенсии), устанавливающим какие действия должен совершить пенсионный орган при поступлении сведений о возможной утрате права пенсионера на получение региональной социальной доплаты, во взаимосвязи с нормами статей 196 и 200 Гражданского кодекса Российской Федерации о сроке исковой давности, для разрешения вопроса об исчислении срока исковой давности по иску органа социальной защиты населения к пенсионеру о взыскании излишне полученной пенсионером региональной социальной доплаты к пенсии суду необходимо установить начальный момент течения данного срока, то есть день, когда орган социальной защиты населения узнал или должен был узнать о возможной утрате пенсионером права на получение региональной социальной доплаты. При этом начало течения срока исковой давности должно совпадать с моментом возникновения у органа социальной защиты права на иск и возможности реализовать его в судебном порядке.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что изложенные нормативные положения, регулирующие спорные отношения, судебными инстанциями применены неправильно, вследствие этого обстоятельства, связанные с определением начального момента возникновения у органа социальной защиты населения права на иск к О. о взыскании суммы излишне выплаченной региональной социальной доплаты к пенсии, судами первой и апелляционной инстанций не установлены.

По данному делу юридически значимыми для установления начала течения срока исковой давности по иску органа социальной защиты населения к О. о взыскании суммы неосновательного обогащения в виде излишне полученной региональной социальной доплаты к пенсии являлись следующие обстоятельства: что послужило основанием для приостановления и последующего прекращения органом социальной защиты населения выплаты О. региональной социальной доплаты к пенсии в сентябре 2012 г.; было ли это основание связано с трудоустройством О. в общество с ограниченной ответственностью «ГП»; выяснялся ли данный вопрос органом социальной защиты в сентябре 2012 г. после приостановления выплаты региональной социальной доплаты к пенсии; был ли О. в сентябре 2012 г. уведомлен органом социальной защиты населения о приостановлении ему выплаты региональной социальной доплаты к пенсии и о необходимости представить трудовую книжку для выяснения вопроса о его трудоустройстве.

Определяя начало течения срока исковой давности по заявленным органом социальной защиты населения требованиям, суды первой и апелляционной инстанций в качестве точки отсчета давностного срока ошибочно взяли дату 25 ноября 2015 г., когда орган социальной защиты узнал или мог узнать о том, что О. поступил на работу, в то время как согласно положениям пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации для установления начала течения срока исковой давности должен приниматься во внимание не только день, когда истец узнал о трудоустройстве О., но и день, когда истец в силу своих компетенции и полномочий должен был об этом узнать.

Судебные инстанции не учли и не дали правовой оценки тому, что сведения о фактах работы пенсионеров ежемесячно представляются пенсионными органами в Департамент труда и социальной защиты населения г. Москвы. Такие сведения поступили органу социальной защиты населения в августе 2012 г., в том числе в отношении О., и с 1 сентября 2012 г. орган социальной защиты населения приостановил, а затем прекратил О. выплату региональной социальной доплаты к пенсии. После приостановления О. выплаты региональной социальной доплаты к пенсии орган социальной защиты населения действий по получению дополнительной информации из пенсионного органа по факту трудоустройства О., а также по информированию О. о необходимости предоставить на проверку трудовую книжку и, если он работает, возвратить переплаченную сумму региональной социальной доплаты, которые органу социальной защиты населения необходимо было совершить в соответствии с пунктом 35 названного выше Порядка, не предпринимал с 1 сентября 2012 г. в течение более чем трехлетнего периода.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций о начале течения срока исковой давности со дня, когда орган социальной защиты узнал о трудоустройстве О., неправомерными, отменила состоявшиеся по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 мая 2019 г. N 5-КГ19-32)

23. Положения статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами к отношениям по предоставлению гражданам мер социальной поддержки применению не подлежат.

По мнению департамента, Г. принятые на себя обязательства по договору не исполнила, полученная ею субсидия израсходована не по назначению, в связи с чем подлежит возврату в бюджет г. Москвы.

Департамент труда и социальной защиты населения г. Москвы также просил взыскать с Г. проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 65 568,57 руб. и до момента полного исполнения решения суда.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам городского суда, рассмотревшим дело по правилам производства в суде первой инстанции, исковые требования Департамента удовлетворены в полном объеме. В пользу Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы с Г. взысканы указанные денежные суммы.

Судом установлено, что 7 июля 2011 г. между Департаментом труда и занятости населения г. Москвы и Г., зарегистрированной 2 марта 2011 г. в качестве безработной, был заключен договор о предоставлении из бюджета г. Москвы субсидии на организацию самозанятости.

Договором на Г. в том числе возложена обязанность зарегистрировать предпринимательскую деятельность в качестве индивидуального предпринимателя в регистрирующем органе; создать 4 рабочих места, трудоустроить на них 4 граждан, испытывающих трудности в поиске работы, с заработной платой не ниже минимальной заработной платы, установленной в г. Москве; представлять в период пользования субсидией в сроки, определенные договором, отчеты о расходовании целевых средств и ходе выполнения обязательств по договору с приложением документов, подтверждающих предоставленную информацию.

Г. зарегистрировалась в качестве индивидуального предпринимателя и до 25 марта 2013 г. в соответствии с условиями договора представляла в Департамент отчеты о ходе выполнения обязательств по договору, которые были приняты Департаментом без замечаний.

24 декабря 2015 г. в связи с ухудшением состояния здоровья Г. (тяжелая болезнь) прекратила деятельность в качестве индивидуального предпринимателя.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы о взыскании с Г. предоставленной ей субсидии на организацию самозанятости, суд апелляционной инстанции исходил из того, что Г. не исполнила условия договора о предоставлении ей из бюджета г. Москвы субсидии на организацию самозанятости, поскольку Н., трудоустроенная Г., является студентом очной формы обучения и не относится к категории граждан, испытывающих трудности в поиске работы, ввиду чего также возложил на Г. обязанность выплатить проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала данные выводы суда апелляционной инстанций сделанными с существенным нарушением норм материального права по следующим основаниям.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала вывод суда апелляционной инстанции о нарушении Г. условий договора о предоставлении из бюджета г. Москвы субсидии на организацию самозанятости неправомерным, поскольку этот вывод основан на неправильном толковании норм материального права, регулирующих спорные отношения, и противоречит фактическим обстоятельствам, установленным судом.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также признала неправомерным применение судом апелляционной инстанции к спорным отношениям положений статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, указав следующее.

Положения статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают ответственность за нарушение денежного обязательства гражданско-правового характера и определяют последствия неисполнения или просрочки исполнения денежного обязательства, в силу которого на должника возлагается обязанность уплатить деньги, вернуть долг.

Поскольку отношения по предоставлению Г. мер социальной поддержки в виде субсидии на организацию самозанятости в рамках специального правового регулирования не носят гражданско-правового характера и не относятся к денежным обязательствам по смыслу, придаваемому этим обязательствам нормами статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскание судом апелляционной инстанции с Г. процентов за пользование чужими денежными средствами (суммой субсидии) как меры ответственности за неисполнение денежного обязательства на основании статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации противоречит нормативным положениям специального законодательства, подлежащим применению к спорным отношениям.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам городского суда и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

(Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 13 мая 2019 г. N 5-КГ19-61)

Обзор документа

Верховный Суд РФ обобщил практику рассмотрения судами споров в 2017-2019 годах о соцподдержке граждан и пришел к следующим выводам.

Дети-инвалиды имеют право на бесплатные лекарства, назначенные консилиумом врачей по жизненным показаниям, даже если препараты не зарегистрированы в России и не включены в перечень ЖНВЛП. Аналогичную позицию занял суд, который обязал обеспечить дорогим препаратом взрослого инвалида, страдающего социально значимым заболеванием. Спорный препарат не входит в стандарт специализированной медпомощи, но его назначила врачебная комиссия по жизненным показаниям.

В другом деле суд обязал аптеку возместить ущерб страдающему онкозаболеванием инвалиду, который приобрел за свой счет дорогой препарат после отказа аптеки в его выдаче. При временном отсутствии препарата аптека обязана принять гражданина на отсроченное обслуживание, а не отзывать рецепт. Таким же образом в другом деле суд обязал ФСС возместить расходы на проезд ребенка-инвалида к месту лечения и обратно.

Само по себе наличие долга по оплате за жилье не основание для отказа в компенсации оплаты коммунальных услуг. Если долг образовался по уважительным причинам, в соцподдержке не может быть отказано.

Если прибывший в сельскую местность медработник имеет право на единовременную компенсацию, произвольный отказ властей от ее выплаты недопустим.

Ряд споров связан с отказами работодателей в трудоустройстве инвалидов, направленных по квоте. Нельзя отказывать по причинам, не связанным с деловыми качествами работника, а также ссылаться на то, что на квотируемом рабочем месте нет специальных условий труда и рабочего места. В этом случае работодатель должен их создать.

Источник