сто раненых она спасла одна
Муса Джалиль — Стихи о войне
Список стихотворений:
Отзывы: 24
Стихотворения » Слеза» и «Без ноги» вот просто до слёз трогают меня, хоть и читаю я их уже не первый раз. Я люблю и уважаю творчество Мусы Джалиля, он действительно прекрасный поэт.
Я пока читала у меня в глазах слезы были.
Замечательный поэт, но великому сожалению, забыт. НЕ выпускаются его сборники стихов. Господа издатели, убедительная просьба — повернитесь лицом к настоящей поэзии, выпустите сборники Мусы Джалиля.
Стихотворение «Варварство» трогает до глубины души.
Мой дед учился с ним.
Читала как-то стихи этого поэта и наткнулась на один стих. Очень впечатлил. Может кто знает как называется. Там про то как мать ждала сына с войны, и к ним в деревню приехали показывать фильм про войну, а в фильме был её сын и она кричала чтоб он был аккуратней, и помню, что кричала его имя Лёша, Лёшенька, Алёша.
Невозможно читать без слез!
Софья, вы говорите о стихотворении Андрея Дементьева «Баллада о матери»?
Каждое стихотворение — это история чьей-то жизни, поэтому невозможно остаться равнодушной, читаю в слезах.
меня до слёз довело стихотворение чулочки, прочитайте все обязательно. я очень ценю таких людей. спасибо вам за все стихотворения
Я рассказывала на конкурс Чулочки. Прям плакать хочется!
Мне тоже понравилась чулочки
Очень было трудно не заплакать, читая эти стихи. Особенно на чулочках.. Я наткнулась на этого автора совершенно случайно! Очень жаль, что стихи этого автора я нашла только в интернете… Обязательно расскажу эти стихи своим друзьям..
Варварство-этот стих я выучила в третьем классе….Просто…не по заданию… Сейчас мне 43…И я не могу читать его без слез…Очень!!Очень за душу берет!.
Очень люблю все стихотворения этого поэта. В классе 4 читала стихотворение «ВАРВАРСТВО» ….жюри, присутствующие, все, абсолютно все плакали. В 8 читала его стихотворение » ЧУЛОЧКИ» заняла 1 место по Дагестану с этим стихотворением. Сейчас по всей России проводятся куча конкурсов и мероприятий посвящённых 75- летию Великой Отечественной Войны. Решила поучаствовать…..Зашла на эту страницу, так как знаю, что, если стихотворение о войне……, то только Мусы Джалиля.
Рассказывала на конкурс стихотворение «Чулочки» и плакала, это не передаваемые эмоции, именно это стихотворение запахло мне в душу…
Выучила стихотворение «Варварство» еще в 4 классе. И до сих пор не могу забыть ни строчки. Каждое произведение этого замечательного автора трогает до глубины души. Однажды прочитав, уже невозможно остаться равнодушным к тому страшному времени.
А людям, которые ценят подобные произведения, советую также обратить внимание на поэму «Реквием» Роберта Рождественского.
У нас в Татарстане в п. г. т проходит конкурс считцов стихов Мусы Джалиля, мой сын 2 года подряд занимает первое место.,ему 5 лет. У меня гордость, что мой земляк такой поэт смог донести боль, и горечь тех времен.
Стих «Без ноги» особенно грустный и в нём очень сложные повороты сюжетов, но он очень мне понравился и я решила выучить его. Советую выучить тем кто любит грустные стихи.
Привет всем кто сидит на этом сайте я не могу найти стих рана очень много раз его читала ну забыла
Здравствуйте, Вика! Возможно, вы ищете стихотворение «Раны»:
https://rustih.ru/musa-dzhalil-rany/
Муса Джалиль — Стихи о войне: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.
Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта
Женщина и война.
Женщина и война. Оба эти слова женского рода. Но они несовместимы.
В мир приходит женщина,
Чтоб свечу зажечь. В мир приходит женщина,
Чтоб очаг беречь.
В мир приходит женщина.
Чтоб любимой быть.
В мир приходит женщина,
Чтоб детей родить.
В мир приходит женщина,
Чтоб цветком цвести.
В мир приходит женщина,
Чтобы мир спасти.
Война – дело не женское.
Около 800 тысяч женщин воевали с фашистами. Они служили в разных войсках – большинство в госпиталях (61% среднего медперсонала составляли женщины), в подразделениях связи (80%) и дорожных войсках (почти половина состава). Прославился женский авиационный полк («Ночные ведьмы»).
Сто раненых она спасла одна
И вынесла из огневого шквала,
Водою напоила их она
И раны их сама забинтовала.
Под ливнем раскаленного свинца
Она ползла, ползла без остановки
И, раненого подобрав бойца,
Не забывала о его винтовке.
Но вот в сто первый раз, в последний раз
Ее сразил осколок мины лютой.
Склонился шелк знамен в печальный час,
И кровь ее пылала в них как будто.
Вот на носилках девушка лежит.
Играет ветер прядкой золотистой.
Как облачко, что солнце скрыть спешит,
Ресницы затенили взор лучистый.
Спокойная улыбка на ее
Губах, изогнуты спокойно брови.
Она как будто впала в забытье,
Беседу оборвав на полуслове.
Сто жизней молодая жизнь зажгла
И вдруг сама погасла в час кровавый.
Но сто сердец на славные дела
Ее посмертной вдохновятся славой.
Погасла, не успев расцвесть, весна.
Но, как заря рождает день, сгорая,
Врагу погибель принеся, она
Бессмертною осталась, умирая.
Не знаю, где я нежности училась,-
Об этом не расспрашивай меня.
Растут в степи солдатские могилы,
Идет в шинели молодость моя.
Нет!
Мы с тобой узнали не по сводкам
Большого отступления страду.
Опять в огонь рванулись самоходки,
Я на броню вскочила на ходу.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души.
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Юлия Друнина.
Зинка
1
Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: `Выступать вперед!`
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
2
С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы.
Мы хотели со славой жить.
. Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
3
Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко
В сорок первом он сейчас году.
Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.
— Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг нежданный приказ: `Вперед!`
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
2.
С каждым днем становилось горше,
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со славой жить.
. Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав,
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
3.
— Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.
. За заслуги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны свыше 150 тыс. женщин были награждены боевыми орденами и медалями
Как понять и как осмыслить это:
Десять крепких, бодрых, молодых,
Полных веры, радости и света
И живых, отчаянно живых!
На восьми фронтах моей отчизны
Уносил войны водоворот
Каждую минуту десять жизней,
Значит, каждый час уже шестьсот.
Мир пришел как дождь, как чудеса,
Яркой синью душу опаля.
В вешний вечер, в птичьи голоса,
Облаков вздымая паруса,
Как корабль плывет моя Земля.
И сейчас мне обратиться хочется
К каждому, кто молод и горяч,
Кто б ты ни был: летчик или врач.
Педагог, студент или сверловщица.
Да, прекрасно думать о судьбе
Очень яркой, честной и красивой.
Но всегда ли мы к самим себе
Подлинно строги и справедливы?
Ведь, кружась меж планов и идей,
Мы нередко, честно говоря,
Тратим время попросту зазря
На десятки всяких мелочей.
На тряпье, на пустенькие книжки,
На раздоры, где не прав никто,
На танцульки, выпивки, страстишки,
Господи, да мало ли на что!
И неплохо б каждому из нас,
А ведь есть душа, наверно, в каждом,
Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,
Самом нужном, может быть, сейчас.
И, сметя все мелкое, пустое,
Скинув скуку, черствость или лень,
Вспомнить вдруг о том, какой ценою
Куплен был наш каждый мирный день!
И, судьбу замешивая круто,
Чтоб любить, сражаться и мечтать,
Чем была оплачена минута,
Каждая-прекаждая минута,
Смеем ли мы это забывать?!
БАЛЛАДА О ЗЕНИТЧИЦАХ
Как разглядеть за днями
след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу
этот след
На батарее
были сплошь
девчонки.
А старшей было
восемнадцать лет.
Лихая чёлка
над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне
В то утро
танки вышли
прямо к Химкам.
Те самые.
С крестами на броне.
И старшая,
действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:
— Батарея-а-а!
(Ой мамочка.
Ой родная. )
Огонь!
И
залп!
И тут они
заголосили,
девчоночки.
Запричитали всласть.
Как будто бы
вся бабья боль
России
в девчонках этих
вдруг отозвалась.
Кружилось небо
снежное,
рябое.
Был ветер
обжигающе горяч.
Былинный плач
висел над полем боя,
он был слышней разрывов,
этот плач!
Ему
протяжному
земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
— Ой, мамочка.
— Ой, страшно мне.
— Ой, мама.
И снова:
— Батарея-а-а!
И уже
пред ними,
посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели
неправдоподобно жарко
четыре чёрных
танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал
Зенитчицы кричали
и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали.
И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою
(в буквальном смысле слова!).
И Родину.
И маму.
И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность
венчального стола.
Неслышанное:
Ты моя навеки.
Несказанное:
Я тебя ждала
И губы мужа.
И его ладони.
Смешное бормотание
во сне.
И то, чтоб закричать
в родильном
доме:
Ой, мамочка!
Ой, мама, страшно мне!!
И ласточку.
И дождик над Арбатом.
И ощущенье
полной тишины
Пришло к ним это после.
В сорок пятом.
Конечно, к тем,
кто сам пришёл
с войны.
Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра,-
Боль сразу стала не такою:
Не так сильна, не так остра.
Меня как будто оросили
Живой и мертвою водой,
Как будто надо мной Россия
Склонилась русой головой.
1943
Иосиф Уткин
Поле,
Полюшко послевоенное.
Как ни бейся,
Как слёзы ни лей,
Тощих речек
Иссохшими венами
Не могли
Напоить
Мы полей.
Век от веку,
Родные,
Как водится,
Вам нельзя
Уставать и болеть!
Дорогие мои богородицы,
Берегини российских полей.
Слёзы вдовьи
Везде одинаковы.
Но тогда,
Когда бился народ,
Вы по-русски,
Особенно плакали,
На сто лет выгорая вперёд.
Шаг за шагом,
Без крика-безумия
На валёк налегали вдвоём.
До сих пор
Под железными зубьями
Разбивается сердце моё.
Бороздою
И пристяжью пройдено
Тот не знает,
Кому не пришлось.
Не познав
Родословную Родины,
Не поймешь
Родословную слёз.
Это всё о них о наших женщинах, о наших родных и любимых.
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Немного лентяя и вечно не в срок
Бегущего утром с портфелем под мышкой,
Свистя беззаботно, на первый урок.
Грустила ты, если мне физик, бывало,
Суровою двойкой дневник `украшал`,
Гордилась, когда я под сводами зала
Стихи свои с жаром ребятам читал.
Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Застыли орудья, как стадо слонов,
И где-то по-мирному в гуще лесов,
Как в детстве, мне слышится голос кукушки.
В холодной ночи, под неласковым небом,
Склонившись, мне тихую песню поешь
И вместе со мною к далеким победам
Солдатской дорогой незримо идешь.
Нет, это не заслуга, а удача
Стать девушке солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя иначе,
Как в День Победы стыдно было б мне!
С восторгом нас, девчонок, не встречали:
Нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали
И прочие регалии потом.
Прокомментируйте!
Выскажите Ваше мнение:
Вакансии для учителей
*Стихотворения о Великой Отечественной войне
» *Стихотворения о Великой Отечественной войне
Тематический список стихотворений, представленных в теме:
Добавить тему в подборки
Модераторы: Gerxard; Дата последней модерации: 22.06.2020
Пока память жива!
З. Чеботарёва
Отгремели давно залпы наших орудий,
А в воронке от бомбы трава-мурава…
Но войну не забыли суровые люди
И смеются сквозь слезы,
Ведь память жива!
Они помнят походы и дальние страны,
И простые, от сердца, народа слова.
Помнят лица друзей, уходивших так рано.
Их слова и улыбки — Ведь память жива!
Они помнят весну 45-го года…
Закружилась от счастья тогда голова!
Не узнали её те, что гибли в походах,
Но всё помнят друзья их,
Ведь память жива!
Эта память с корнями уходит всё глубже,
И шумит на ветвях, зеленея, листва…
Её времени бег никогда не заглушит!
Ведь душа молода,
Пока память жива!
_________________
Алексей СУРКОВ (1899-1983)
***
Софье Кревс
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Александр Твардовский «Баллада о товарище»
Он отставал, он кровь терял,
Он пулю нес в груди
И всю дорогу повторял:
— Ты брось меня. Иди…
Наверно, если б ранен был
И шел в степи чужой,
Я точно так бы говорил
И не кривил душой.
А если б он тащил меня,
Товарища-бойца,
Он точно так же, как и я,
Тащил бы до конца…
Мы шли кустами, шли стерней:
В канавке где-нибудь
Ловили воду пятерней,
Чтоб горло обмануть,
Где разживалися огнем,
Мы лист ольховый жгли,
Как в детстве, где-нибудь в ночном,
Когда коней пасли…
Быть может, кто-нибудь иной
Расскажет лучше нас,
Как горько по земле родной
Идти, в ночи таясь.
Как трудно дух бойца беречь,
Чуть что скрываясь в тень.
Чужую, вражью слышать речь
Близ русских деревень.
Как зябко спать в сырой копне
В осенний холод, в дождь,
Спиной к спине — и все ж во сне
Дрожать. Собачья дрожь.
И каждый шорох, каждый хруст
Тревожит твой привал…
Да, я запомнил каждый куст,
Что нам приют давал.
Запомнил каждое крыльцо,
Куда пришлось ступать,
Запомнил женщин всех в лицо,
Как собственную мать.
Пойдешь да сляжешь на беду
В пути перед зимой.
Остался б лучше. — Нет, пойду,
Сказал товарищ мой.
— А то побудь. У нас тут глушь,
В тени мой бабий двор.
Случись что, немцы, — муж и муж,
И весь тут разговор.
— Ну, что ж, иди… — И стала вдруг
Искать ему белье,
И с сердцем как-то все из рук
Металось у нее.
На подоконник локотком
Так горько опершись,
Она сидела босиком
На лавке. Хоть вернись.
Переступили мы порог,
Но не забыть уж мне
Ни тех босых сиротских ног,
Ни локтя на окне.
Нет, не казалася дурней
От слез ее краса,
Лишь губы детские полней
Да искристей глаза.
Да горячее кровь лица,
Закрытого рукой.
А как легко сходить с крыльца,
Пусть скажет кто другой…
Обоих жалко было мне,
Но чем тут пособить?
— Хотела долю на войне
Молодка ухватить.
Хотела в собственной избе
Ее к рукам прибрать,
Обмыть, одеть и при себе
Держать — не потерять,
Мы пробирались по кустам,
Брели, ползли кой-как.
И снег нас в поле не застал,
И не заметил враг.
И рану тяжкую в груди
Осилил спутник мой.
И все, что было позади,
Занесено зимой.
И вот теперь, по всем местам
Печального пути,
В обратный путь досталось нам
С дивизией идти.
Вперед — погода хороша,
Какая б ни была!
Вперед — дождалася душа
Того, чего ждала!
Вперед дорога — не назад,
Вперед — веселый труд;
Вперед — и плечи не болят,
И сапоги не трут.
Привал — приляг. Кто рядом — всяк
Приятель и родня.
Эй ты, земляк, тащи табак!
— Тащу. Давай огня!
Свояк, земляк, дружок, браток,
И все добры, дружны.
Но с кем шагал ты на восток,
То друг иной цены…
Я промолчал, и он умолк,
Прервался разговор.
А я б и сам добавить мог,
Сказать: — А где тот двор…
Где хата наша и крыльцо
С ведерком на скамье?
И мокрое от слез лицо,
Что снилося и мне.
Неполный ряд домов-калек,
Покинутых с зимы.
И там на ужин и ночлег
Расположились мы.
И два бойца вокруг глядят,
Деревню узнают,
Где много дней тому назад
Нашли они приют.
Где печь для них, как для родных,
Топили в ночь тайком.
Где, уважая отдых их,
Ходили босиком.
Где ждали их потом с мольбой
И мукой день за днем…
И печь с обрушенной трубой
Теперь на месте том.
Да сорванная, в стороне,
Часть крыши. Бедный хлам.
Да черная вода на дне
Оплывших круглых ям.
Стой! Это было здесь жилье,
Людской отрадный дом.
И здесь мы видели ее,
Ту, что осталась в нем.
И проводила, от лица
Не отнимая рук,
Тебя, защитника, бойца.
Стой! Оглянись вокруг…
Вперед, за каждый дом родной,
За каждый добрый взгляд,
Что повстречался нам с тобой,
Когда мы шли назад.
И за кусок, и за глоток,
Что женщина дала,
И за любовь ее, браток,
Хоть без поры была.
Вперед — за час прощальный тот,
За память встречи той…
— Вперед, и только, брат, вперед,
Сказал товарищ мой…
Он плакал горестно, солдат,
О девушке своей,
Ни муж, ни брат, ни кум, ни сват
И не любовник ей.
И я тогда подумал: — Пусть,
Ведь мы свои, друзья.
Ведь потому лишь сам держусь,
Что плакать мне нельзя.
И, постояв еще вдвоем,
Два друга, два бойца,
Мы с ним пошли. И мы идем
На Запад. До конца.
___________________________________
Сергей Орлов. «Его зарыли в шар земной. «
Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему как мавзолей земля —
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят,
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой.
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей.
Отрывок из поэмы Р. Рождественского «Реквием».
Помните!
Через века,
через года,—
помните!
О тех,
кто уже не придет
никогда,—
помните!
Не плачьте!
В горле
сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти
павших
будьте
достойны!
Вечно
достойны!
Хлебом и песней,
Мечтой и стихами,
жизнью
просторной,
каждой секундой,
каждым дыханьем
будьте
достойны!
Люди!
Покуда сердца
стучатся,—
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье,—
пожалуйста,
помните!
Песню свою
отправляя в полет,—
помните!
О тех,
кто уже никогда
не споет,—
помните!
Детям своим
расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
бессмертной
Земли
помните!
К мерцающим звездам
ведя корабли,—
о погибших
помните!
Встречайте
трепетную весну,
люди Земли.
Убейте
войну,
прокляните
войну,
люди Земли!
Мечту пронесите
через года
и жизнью
наполните.
Но о тех,
кто уже не придет
никогда,—
заклинаю,—
помните!
_________________
Юность мира! В траншеях, на вахтах морей,
За колючками концлагерей,
В партизанских отрядах, в дремучих лесах,
У костров, на ветру, на часах.
Где бы ты не была, отзовись, прокричи
Свой пароль в европейской ночи.
Есть один только враг у тебя на Земле
Тот, что душит Европу в петле.
Что сметает народы, бомбит города,
Враг святого людского труда.
Полыхают фронты, государства горят,
Три погибельных года подряд.
Там где трупы германских дивизий легли,
Там на пажитях нашей земли,
Вновь решаются судьбы на много веков
Всех народов и материков.
Судьбы школ, судьбы книг, непрочтенных тобой,
Поколенье, идущее в бой.
Судьбы формул ненайденных, судьбы планет,
Для которых имен еще нет.
Юность мира, мы дышим с тобой заодно,
Нам великое право дано
Рассказать на короткой и длинной волне
Слово правды об этой войне.
Отзовись, отзовись, если хочешь помочь,
Сквозь глухую фашистскую ночь.
Сквозь ночной ураганный огонь батарей,
Отзовись ради всех матерей!
Ради Родины, ради ее торжества,
Ради жизни, что будет жива,
И воспрянет, и грянет в открытую высь:
Отзовись! Отзовись! Отзовись!
Антокольский П.
1942
Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы пол-Европы по-пластунски пропахали,
И завтра, завтра, наконец, последний бой.
Четвертый год нам нет житья от этих фрицев,
Четвертый год соленый пот и кровь рекой,
А мне б в девчоночку в хорошую влюбиться,
А мне б до Родины дотронуться рукой.
Последний раз сойдемся завтра в рукопашной,
Последний раз России сможем послужить,
А за нее и помереть совсем не страшно,
Хоть каждый все-таки надеется дожить.
С ПРАЗДНИКОМ! Низкий поклон ветеранам!
Мы сделали это,
Живые и павшие.
Горела Планета,
От смерти уставшая.
За нами вставала,
Как счас это помню я,
От стара до мала
Страна Та Огромная.
ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ С ДНЕМ ПОБЕДЫ.
Были повержены наши
враги,
Те, что на русскую землю
напали.
Фашисты сполна заплатили
долги,
За то, что вторую войну
развязали.
Нужно бойцам всем
«спасибо» сказать
Тем, что ни сил не жалели,
ни жизней.
Били врагов, чтоб родных
защищать,
Дрались они, не щадя, до
последней.
_________________
Был он рыжим, как из рыжиков рагу,
Рыжим, словно апельсины на снегу.
Мать шутила, мать веселою была:
«Я от солнышка сыночка родила!»
А другой был черным-черным у нее,
Черным, будто обгоревшее смолье.
Хохотала над расспросами она,
Говорила: «Слишком ночь была черна!»
В сорок первом, в сорок памятном году,
Прокричали репродукторы беду.
Оба сына, оба двое, соль земли –
Поклонились маме в пояс. И ушли.
Довелось в бою почуять молодым
Рыжий бешеный огонь и черный дым,
Злую зелень застоявшихся полей,
Серый цвет прифронтовых госпиталей.
Оба сына, оба двое, два крыла
Воевали до победы. Мать ждала.
Не гневила, не кляла она судьбу.
Похоронка обошла ее избу.
Повезло ей, привалило счастье вдруг.
Повезло одной на три села вокруг.
Повезло ей. Повезло ей! Повезло!
Оба сына воротилися в село.
Оба сына, оба двое, плоть и стать.
Золотистых орденов не сосчитать.
Сыновья сидят рядком – к плечу плечо.
Руки целы, ноги целы – что еще!
Пьют зеленое вино, как повелось.
У обоих изменился цвет волос –
Стали волосы смертельной белизны…
Видно, много белой краски у войны.
Роберт Рождественский.
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
— Я еще, ребята, не жила.
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
— Я еще, ребята, не жила.
_________________
Ты знаешь, ты помнишь, подруга,
Хоть память о том тяжела,
Жестока военная вьюга
По улицам мертвым мела.
Мы горечь потерь без остатка
Испили до самого дна.
Ведь мы же с тобой ленинградки,
Мы знаем, что значит война.
Развалины старого дома,
Где мы тебя ждали всегда.
И яростный пульс метронома
Средь крови, железа и льда.
Листочки из школьной тетрадки:
«Все умерли, Таня одна. «
А мы ведь с тобой ленинградки,
Мы знаем, что значит война.
Салютов рассыпятся искры,
Свой шаг ускоряют года.
Под небом просторным и чистым
Все краше встают города.
Пусть внуки уснули в кроватках,
Ведь деткам нужна тишина.
Ведь мы же с тобой ленинградки,
Мы знаем, что значит война.
Проливная пора в зените,
дачный лес
почернел и гол.
Стынет памятник.
На граните
горевые слова Берггольц.
По аллеям листва бегом.
Память в камне,
печаль в металле,
машет вечным крылом огонь.
Ленинградец душой и родом,
болен я Сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
и не знает, что дождь идет.
Память к ним пролегла сквозная,
словно просека
через жизнь.
Больше всех на свете,
я знаю,
город мой ненавидел фашизм.
Наши матери,
наши дети
превратились в эти холмы.
Больше всех,
больше всех на свете
мы фашизм ненавидим,
мы!
Ленинградец душой и родом,
болен я Сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
и не знает, что дождь идет.
(С. Давыдов)
_________________
А знаете ли Вы, что.
. Вы можете настраивать подписки на интересующие вас события. Подробнее
В теме «Волчье сердце (СЛР, 18+ )»: Спасибо за продолжение! Мне почему-то очень противен, как мужик, муж Веры Сева! Не знаю почему! Так и хочется ему сказать, чтобы отвалил. читать
В блоге автора Натаниэлла: Милка и соловей. Книга первая. Глава 5
В журнале «Спроси у Дракулы»: Юлия Рокко