стих про казанский собор
Казанский собор
На башне древнего собора
Уже давно истлевшая рука
Вписала слово «рок», но вскоре
И слово стёрлось словно из песка.
Роман родился с подписью Гюго:
Горбун, цыганка и священник
В смертельной схватке преданных врагов.
Парижской Богоматери собор:
В дожде к стальному цвету ближе
Величества готический узор.
О страшный суд с фасада храма!
Кому-то в рай идти, кому-то в ад.
И вся религия как драма.
Где-то там, на краю земли,
За стеною высоких гор,
Куда войны поход не вели,
Был построен великий собор.
Туда люди приходят порой,
Но не Бога о чём-то просить,
Они делятся доброй душой,
Чтобы к лучшему мир изменить.
Но дорога туда не легка,
Через жизнь всю проходит путь,
Эта цель высока-высока,
И не всем открывается суть.
Как мне хочется быть среди тех,
Тех, чьи помыслы вечно чисты,
и забыть что такое грех,
За собою сжигая мосты.
Разве Богу молитвы нужны?
И приходы с.
В груди —
застывшая астматина
под кожей тлеющих рубах.
Собор
Парижской
Богоматери
вскормила грубая крупа.
На куполах,
под небо взвинченных,
в колоннах,
обращённых к нам,
простёрли идолы язычные
мирскую сутолку окна.
Громадой,
толкотнёй,
гротескностью
чертя священную скрижаль,
он отвращает
свадьбу детскую
от траектории стрижа.
И полыхает
звоном матерным,
зачёркнутый
под звон фанфар,
Собор
Парижской
Богоматери —
благоухающий
фонтан.
Празднование Казанской иконе Божией Матери
(в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году)
(22 октября / 4 ноября)
.
.
Пожары смут и войн, умов
над Русью издавна пылают,
но Богородицы покров
дух православия спасает.
В огне Казанского Кремля
закалена углями вера –
Защитницей земля крепка
под образами с ликом Девы.
У мирных дней короткий срок,
Москва – мятежная… Растёт
предателей и лживых хор –
усобиц, нестроений сор.
Зелёный свет на светофоре
народ накрыл шоссе волной
и я уже в Морском соборе
летает вера надо мной.
Я Николаю-чудотворцу,
Являл он кротость и любовь,
ему святому миротворцу
свечу под звон колоколов
К нему – спасителю и к Богу,
и к Богородице святой
иду с молитвой от порога.
Пусть сохранят морей покой.
Я храню тебя, Нотр-дамский собор
И сплетенье колений вплетаю в узор
Но не криком, ни словом, молчанье приму
И тебя не отдам, никому никому.
А под шорох и шепот заснеженных вех
Там, где судьбы вломились устами у всех
Я тебя никогда не приму, не прощу
Отойди, отойди, отойди в старину.
Стихи о Казанском соборе
Призрачно тихо в Казанском соборе.
Светят лампады и пахнет свечами.
Многих людей привело сюда горе,
Многих — нелегкая жизнь за плечами.
Что они просят, стоя у иконы?
Мира, здоровья, любви, исцеления?
Или нарушили Божьи законы
И на коленях молят о прощении?
Что им дают золоченые рамы,
Взгляд из-под купола — взор поднебесный?
Что они ждут прислонясь к стенам храма?
Только для них эта правда известна.
Все мы приходим своими путями,
Только вот цели… уж больно похожи.
А у молитв нет границ между нами:
Грешник, святой или просто прохожий.
Темно под арками Казанского собора.
Привычной грязью скрыты небеса.
На тротуаре в вялой вспышке спора
Хрипят ночных красавиц голоса.
Спят магазины, стены и ворота.
Чума любви в накрашенных бровях
Напомнила прохожему кого-то,
Давно истлевшего в покинутых краях…
Недолгий торг окончен торопливо —
Вон на извозчике любовная чета:
Он жадно курит, а она гнусит.
Проплыл городовой, зевающий тоскливо,
Проплыл фонарь пустынного моста,
И дева пьяная вдогонку им свистит.
И полукруг, и крест латинский,
И своенравен римский сон
Ты перерос по-исполински —
Удвоенной дугой колонн.
И вздыбленной клавиатуре
Удары звёзд и лет копыт
Равны, когда вдыхатель бури
Жемчужным воздухом не сыт.
В потоке лёгком небоската
Ты луч отвергнешь ли один,
Коль зодчий тратил, точно злато,
Гиперборейский травертин?
Не тленным камнем — светопада
Опоясался ты кольцом,
И куполу дана отрада
Стоять колумбовым яйцом.
И распростерлась предо мною колоннада
На храм Петра своим обличьем походя
Мы приближаемся с надеждой, — прочь из ада,
А там — Благая Мать, и с Нею Бог-Дитя
Устав от тяжести погоды петербургской
Помпезных зданий и эстетики чужой
Напоминаю я себе: ведь я же русский
Тогда лишь в церкви здесь убежище святой
Меня обнял своей колоннадой
Мой любимый Казанский собор…
И мне большего счастья не надо!
Я на купол направил свой взор
И увидел за ним в синем небе
Знак, что я там, где должен я быть.
Я давненько здесь, кажется, не был.
Только здесь я смогу позабыть
Все печали, обиды, невзгоды,
Что терзали меня с давних пор.
Ты спасаешь меня год от года,
Мой любимый Казанский собор!
Казанский, руки распластав,
Пытается обнять: —
Идите все под мой покров
Колоннами стоять.
Расставив крылья широко,
Идёт на зов.
Спешите сирые птенцы
Под мой покров.
Плотиной стану я в потоп,
И вас спасу.
Над вами свой высокий крест,
Я вознесу.
Но, разлилась во всю река,
Не уберёг.
И разошлись на берега,
На крест дорог.
Одни кричали: «Сказка — бог!»
Другие — шли на крест.
А ты, как шлем держал покров
И возносил свой перст.
Увёл от войн? Укрыл от бед?
От голода сберёг?
Казанский Питерский собор
Стоять лишь только мог.
И он стоял в раздор, в огне,
Не прячась, не таясь.
Стоял, когда меняли все
Окрас и власть.
В блокаду в небо он взывал: —
Я здесь, круши меня!
Так птица водит от гнезда,
Раскрыв себя.
…вчера в Казанском мне казались свечи
светлее, словно ярче, чем всегда…
распространилось сердце издалече
и радость вновь наполнила меня…
вчера в соборе задушевный вечер
напел мне песню дивную свою
и серебром креста коснулся плечи,
даруя сладость сердцу моему…
вчера в Казанском солнечная радость
с молитвой пред Иконою Святой
вошла в меня и навсегда осталась
в моих стихах серебряной волной.
Любимый собор в Петербурге
У каждого человека есть дорогие сердцу места. Одним из самых любимых мест в Санкт-Петербурге для меня является Казанский собор. Любой человек, видя изображение этого величественного собора, сразу узнает, что это Санкт-Петербург. Он является ярким лицом города, как Исаакиевский собор, Петропавловская крепость, Эрмитаж, неповторимые мосты великого города, Летний сад и другие яркие незабываемые места.
Особенно памятными для меня являются дни Вербного воскресенья. Перед собором мы покупаем веточки вербы и входим, как обычно, с центрального входа. Люди, счастливые и радостные, сами собой строятся в длинные колонны на две стороны, через которые проходят священники и святой водой освящают все вокруг: людей, веточки вербы.(Эти веточки стоят потом дома в вазе целый год до следующего Вербного воскресенья.) И такая невероятная радость в сердце каждого православного, когда святая вода попадает на лицо, на веточки вербы. Сердце наполняется великой любовью к Господу, который сотворил этот прекрасный мир и сделал таким счастливым день в преддверии Великого праздника Пасхи.
Там же в Казанском я всегда наблюдаю за свечой, как она загорается, ставлю ли ее за здравие или об упокоении. Однажды свеча о моем здравии никак не хотела загораться, хотя все свечи вокруг ярко пылали. Наконец, она загорелась очень тускло. Впоследствии я убедилась, что Господь и Матерь Божия предупреждали меня об очень трудном периоде в моей жизни. Теперь я делаю это очень медленно, не спеша, наблюдая за огоньком восковой церковной свечи, молюсь рядом.
Мне хорошо помнятся те времена, когда мы обходили этот собор стороной: у входа значилась табличка:»Музей истории атеизма и религии».
В послереволюционное время собор постигла участь всех соборов, церквей и монастырей.
Весной 1922 года из собора была изъята вся драгоценная утварь, был разграблен и разрушен уникальный серебряный иконостас, изготовленный по проекту Константина Тона из церковного серебра, которое Наполеон вывез из Москвы, а казаки атамана Платова отбили. По приблизительным данным, из храма было изъято около 2 тонн только серебра. Об этих фактах сказано в Википедии.
Сюда же были свезены мощи многих Великих святых. Судьба мощей, собранных по стране, оказалась в тот период в руках председателя Петроградского совета Г.Е.Зиновьева. Он же вынашивал планы создать в Петрограде «музей мощей», с так называемой целью «антимощевой кампании». Но, слава Богу, эти трудные для собора времена давно позади.
Мой любимый и дорогой сердцу собор был построен по проекту выдающегося архитектора Андрея Никифоровича Воронихина с 1801 по 1811 год. В 1811 году он был освящён и назван Казанским по имени перенесенной сюда из храма Рождества Богородицы Казанской иконы Божией Матери: в честь Богоматери и Ее Казанской иконы был освящен престол в главном приделе собора.
Там она находилась до своего возвращения в середине июля 2001 года в Казанский собор. С декабре 1999 года собор получил статус кафедрального собора Санкт-Петербурга и на следующий год музей истории атеизма и религии окончательно покинул здание Казанского собора.
В наше время осенний день празднования Казанской иконы Божией Матери стал и государственным праздником. Начиная с 2005 года 4 ноября празднуется не только как день Казанской иконы Божией Матери, но и как День народного единства, как день воинской славы России.
Особо почитаемой святыней в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга является чудотворная Казанская икона Божией Матери, являющаяся списком (размером 13 х 12 вершков) с оригинала (размером 6 х 5 вершков), явленного в Казани в 1579 году 8 июля по старому стилю (ныне 21 июля по новому стилю).
От Казанской иконы Божией Матери происходили и происходят чудеса. С оригинала иконы, доступного для поклонения до его исчезновения в 1904 году, а также с первоначальных списков Казанской иконы делались и в дальнейшем списки, расходящиеся по всей Руси. Один из первоначальных списков был отослан в Москву царю Иоанну Грозному. Этот образ хранился в Московском Кремле.
Каждый раз, приходя в собор, мы стоим, чтобы приложиться к Чудотворной иконе. Все наши мысли во время ожидания направлены на молитву к Казанской Божией Матери. Задерживаться около иконы надолго нельзя, поэтому каждый, подходя к иконе, должен сформулировать и сконцентрировать свои мысли на любви к Богородице, а она услышит молитвы. Чем ближе подходишь к иконе, тем больше волнуется душа и сердце от соприкосновения со святыней. На иконе за стеклом много подарков Богородице, драгоценных колец и др.
В одной из статей об иконе сказано: «Перед этой святыней молятся об исцелении любых телесных недугов, но прежде всего – об избавлении от слепоты и проблем с глазами. Часто икону называют «Путеводительницей». Она направляет на пути к благой цели, помогает принять верное решение в сложной ситуации. Верующие рассказывают, что после молитв этой иконе к ним во сне являлась Богоматерь и советовала, как поступить».
Там же в глубине Собора, за распятием, находится копия плащаницы Иисуса Христа.
И далеко не все знают и стоят в многочасовых очередях, когда в город в один из храмов привозят Крест Господень или Пояс Богородицы и другие святыни, что справа от Иконы Казанской Божией Матери есть ковчеги с частицами Креста Господня и Пояса Богородицы, частицами мощей святых Петра и Февронии и много других. А совсем недавно появился новый ковчег, в котором находится частица мощей Андрея Первозванного. И это великое счастье иметь возможность приложиться к частицам этих святынь. Ведь прикладываемся мы всей душой и сердцем.
21. Казанский собор. Музыка колоннады
Идёшь по Невскому
в ожидании…
Ещё квартал,
и ещё один,
и…
распахнёт тебе
свои громадные объятия
Казанский.
Не только тебе, конечно,
но сейчас
до этой частности
никакого нет дела,
потому что,
в отличие от всех остальных,
глазеющих,
проходящих мимо,
ты
идёшь
не в храм даже,
а именно к храму,
в его сквер,
как на свидание.
От дома на Марата
обязательно пешком,
чтобы ощутить…
трепетность долгожданной встречи…
Даже если дождь пойдет,
даже если снег
или град –
не важно,
потому что ничто сейчас
не сможет испортить
приподнятого настроения
от предвкушения.
Ты настойчиво замедляешь шаг,
но волнение
всё время подгоняет тебя,
потому что
очень хочется
побыстрее…
увидеть,
прислушаться,
насладиться…
(Когда я была маленькой и не знала, что сам храм, в котором тогда располагался музей атеизма, спрятан за колоннадой, Казанский воспринимался мной полукругом из множества колонн. Ими начинался, ими же и заканчивался. И было совершенно не понять, где, собственно, мог находиться музей. Мне отвечали: «В соборе», но ответ этот ничего не прояснял, и я продолжала думать, что колоннада – это и есть Казанский собор, в который я не находила входа, смотря на него издалека.)
Потрясала меня часть здания,
выходившая на Невский,
украшая проспект
классической торжественностью
архитектурного стиля,
о чём я тогда ещё
не имела
ни малейшего представления,
но почувствовать всё же могла.
И сегодня,
когда иду на встречу с Казанским,
(да простят меня люди набожные!)
я не в храм иду,
а хочу услышать
музыку части здания,
похожего на орган,
потому что для меня
Бог = Бах = Бог
всегда сильнее проповедей
и фальшивых церковных условностей,
выдуманных людьми
для искусственного поддержания
придуманной человечком веры,
сильнее которой во сто крат –
великое искусство,
от встречи с которым
только и можно испытать
настоящий катарсис,
очищающий от суеты и скверны.
Именно за этим иду я к Казанскому на Невский.
Бах = Бог…
И всё это – Казанский,
в котором отпевали
р у с с к о г о
бога –
Петра Ильича Чайковского,
а потому
совершенно справедливо:
Бах = Бог = Чайковский.
Один – начало всех начал, другой – его лучшее продолжение.
И оба – боги.
Почему не монументальный Исаакий,
куда стремится попасть каждый?
Может быть,
потому что один –
монументальный,
а другой –
звучит?
В Исаакий попадаешь сразу,
и уже там,
в сердце собора
начинаются для тебя откровения.
А Казанский начинается до
попадания в него,
он интересен прелюдией,
которая сильнее
последующих впечатлений.
Казанский –
это аура
перед
входом в собор,
это настроение,
которое не сможешь позабыть.
И после выхода из храма
он обязательно окликнет тебя,
заставив оглянуться,
чтобы ты опять и опять
увидел
потрясающей силы
придумку автора,
заставляющую тебя
возвращаться к ней снова и снова –
за архитектурной
баховской
музыкой
камня,
за торжеством человеческого гения –
в котором явлен нам
образец лучших воплощений
образа Бога на земле,
которое имеет право быть
только в форме
многоликой БЕЗликости,
потому что один из Его великих сыновей –
русский зодчий, *
своим бессмертным творением
оставил человечеству
Казанский собор,
пытаясь постигнуть
великое таинство божественной сути.
И вот он,
момент истины…
Сердце
чуть быстрее отстукивает время,
дыхание перехватывает
и голова кружится,
потому что Казанский
во всём величии
предстаёт пред тобой,
словно мессой органной
звучать начиная…
Он приглашает тебя подойти ближе,
ещё ближе
и ещё,
не только увидеть чтобы,
но и услышать,
до полутона
прочувствовав кожей
каждую ноту
величайшего хорала,
сотворённого Мастером.
Настолько мощно
звучит музыка его колоннады,
что никакие религии
не имеют абсолютно
никакого значения,
если стоишь ты
перед любимой иконой своей –
Казанским собором Питера.
Он мог бы стать
самым обыкновенным храмом,
коих на Руси и по миру –
превеликое множество,
но…
В этом и проявляется Гений…
Месса ли органная
в ночи для него прозвучала,
Бах ли ниспослал ему благодатью
одну из своих бессмертных партит,
но произошло что-то такое,
что и притягивает к собору,
всякий раз делая встречу неповторимой.
*
• Андрей Никифорович Ворониихин (17 [28] октября 1759, Новое Усолье — 21 февраля [5 марта] 1814, Санкт-Петербург) — русский архитектор и живописец, представитель классицизма, один из основоположников русского ампира.
21. Казанский собор. Музыка колоннады
Идёшь по Невскому
в ожидании…
Ещё квартал,
и ещё один,
и…
распахнёт тебе
свои громадные объятия
Казанский.
Не только тебе, конечно,
но сейчас
до этой частности
никакого нет дела,
потому что,
в отличие от всех остальных,
глазеющих,
проходящих мимо,
ты
идёшь
не в храм даже,
а именно к храму,
в его сквер,
как на свидание.
От дома на Марата
обязательно пешком,
чтобы ощутить…
трепетность долгожданной встречи…
Даже если дождь пойдет,
даже если снег
или град –
не важно,
потому что ничто сейчас
не сможет испортить
приподнятого настроения
от предвкушения.
Ты настойчиво замедляешь шаг,
но волнение
всё время подгоняет тебя,
потому что
очень хочется
побыстрее…
увидеть,
прислушаться,
насладиться…
(Когда я была маленькой и не знала, что сам храм, в котором тогда располагался музей атеизма, спрятан за колоннадой, Казанский воспринимался мной полукругом из множества колонн. Ими начинался, ими же и заканчивался. И было совершенно не понять, где, собственно, мог находиться музей. Мне отвечали: «В соборе», но ответ этот ничего не прояснял, и я продолжала думать, что колоннада – это и есть Казанский собор, в который я не находила входа, смотря на него издалека.)
Потрясала меня часть здания,
выходившая на Невский,
украшая проспект
классической торжественностью
архитектурного стиля,
о чём я тогда ещё
не имела
ни малейшего представления,
но почувствовать всё же могла.
И сегодня,
когда иду на встречу с Казанским,
(да простят меня люди набожные!)
я не в храм иду,
а хочу услышать
музыку части здания,
похожего на орган,
потому что для меня
Бог = Бах = Бог
всегда сильнее проповедей
и фальшивых церковных условностей,
выдуманных людьми
для искусственного поддержания
придуманной человечком веры,
сильнее которой во сто крат –
великое искусство,
от встречи с которым
только и можно испытать
настоящий катарсис,
очищающий от суеты и скверны.
Именно за этим иду я к Казанскому на Невский.
Бах = Бог…
И всё это – Казанский,
в котором отпевали
р у с с к о г о
бога –
Петра Ильича Чайковского,
а потому
совершенно справедливо:
Бах = Бог = Чайковский.
Один – начало всех начал, другой – его лучшее продолжение.
И оба – боги.
Почему не монументальный Исаакий,
куда стремится попасть каждый?
Может быть,
потому что один –
монументальный,
а другой –
звучит?
В Исаакий попадаешь сразу,
и уже там,
в сердце собора
начинаются для тебя откровения.
А Казанский начинается до
попадания в него,
он интересен прелюдией,
которая сильнее
последующих впечатлений.
Казанский –
это аура
перед
входом в собор,
это настроение,
которое не сможешь позабыть.
И после выхода из храма
он обязательно окликнет тебя,
заставив оглянуться,
чтобы ты опять и опять
увидел
потрясающей силы
придумку автора,
заставляющую тебя
возвращаться к ней снова и снова –
за архитектурной
баховской
музыкой
камня,
за торжеством человеческого гения –
в котором явлен нам
образец лучших воплощений
образа Бога на земле,
которое имеет право быть
только в форме
многоликой БЕЗликости,
потому что один из Его великих сыновей –
русский зодчий, *
своим бессмертным творением
оставил человечеству
Казанский собор,
пытаясь постигнуть
великое таинство божественной сути.
И вот он,
момент истины…
Сердце
чуть быстрее отстукивает время,
дыхание перехватывает
и голова кружится,
потому что Казанский
во всём величии
предстаёт пред тобой,
словно мессой органной
звучать начиная…
Он приглашает тебя подойти ближе,
ещё ближе
и ещё,
не только увидеть чтобы,
но и услышать,
до полутона
прочувствовав кожей
каждую ноту
величайшего хорала,
сотворённого Мастером.
Настолько мощно
звучит музыка его колоннады,
что никакие религии
не имеют абсолютно
никакого значения,
если стоишь ты
перед любимой иконой своей –
Казанским собором Питера.
Он мог бы стать
самым обыкновенным храмом,
коих на Руси и по миру –
превеликое множество,
но…
В этом и проявляется Гений…
Месса ли органная
в ночи для него прозвучала,
Бах ли ниспослал ему благодатью
одну из своих бессмертных партит,
но произошло что-то такое,
что и притягивает к собору,
всякий раз делая встречу неповторимой.
*
• Андрей Никифорович Ворониихин (17 [28] октября 1759, Новое Усолье — 21 февраля [5 марта] 1814, Санкт-Петербург) — русский архитектор и живописец, представитель классицизма, один из основоположников русского ампира.