ст 111 ч4 уголовного кодекса российской федерации практика
Статья 111 УК РФ. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью
наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.
2. Те же деяния, совершенные:
а) в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга;
б) в отношении малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего;
в) общеопасным способом;
д) из хулиганских побуждений;
е) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;
ж) в целях использования органов или тканей потерпевшего;
наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены:
а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
наказываются лишением свободы на срок до двенадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
наказываются лишением свободы на срок до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.
Комментарии к ст. 111 УК РФ
1. Согласно п. 2 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека от 17.08.2007 под вредом здоровью человека понимается нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психических факторов внешней среды. Вред зависит от степени его тяжести и устанавливается в соответствии с медицинскими критериями его определения.
Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 N 522 // СЗ РФ. 2007. N 35. Ст. 4308.
2. К тяжкому вреду здоровью отнесены:
а) опасный для жизни вред. Таковым признается вред здоровью, вызывающий угрожающее жизни состояние, которое может закончиться смертью; им могут быть как телесные повреждения, так и заболевания и патологические состояния.
К числу опасных для жизни относятся, например, проникающие ранения черепа и позвоночника, открытые переломы длинных трубчатых костей, повреждение крупных кровеносных сосудов, ожоги второй степени, превышающие 30% поверхности тела, и т.п. Такого рода повреждения, относимые к первой группе, по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего. Ко второй группе относятся повреждения, которые вызывают развитие угрожающего жизни состояния (кома, массивная кровопотеря, шок тяжелой степени и т.п.);
б) неопасные для жизни виды вреда, относящиеся к тяжкому вреду по последствиям:
потеря зрения, речи, слуха, утрата какого-либо органа или утрата органом его функций;
психическое расстройство, заболевание наркоманией или токсикоманией;
неизгладимое обезображивание лица.
вред, вызвавший значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на 1/3 или заведомо для виновного полную утрату потерпевшим профессиональной трудоспособности.
3. Под потерей зрения понимается полная стойкая слепота на оба глаза или такое состояние, когда имеется понижение зрения до остроты зрения 0,04 и ниже (счет пальцев на расстоянии 2 м и до светоощущения).
Потеря зрения на один глаз и потеря слуха на одно ухо представляет собой утрату органом его функций и относится уже по этому основанию к тяжкому вреду здоровью. Потеря одного глазного яблока считается утратой органа, а потеря слепого глаза квалифицируется исходя из длительности расстройства здоровья.
При определении тяжести вреда не учитываются возможности улучшения зрения или слуха с помощью медико-технических средств (корригирующие очки, слуховые аппараты и т.д.).
4. Под потерей речи понимается утрата способности выражать свои мысли членораздельными звуками, понятными окружающим, либо в результате потери голоса.
Потерей органа либо утратой им функций также признается:
а) потеря руки, ноги, т.е. отделение их от туловища или утрату ими функций (например, в результате паралича). К потере руки или ноги приравнивается утрата наиболее важной в функциональном отношении части конечности (кисти, стопы). Подобная потеря расценивается как тяжкий вред и ввиду того, что она влечет за собой стойкую утрату трудоспособности на одну треть;
б) повреждения половых органов, сопровождающиеся потерей производительной способности, т.е. способности к совокуплению, оплодотворению, зачатию и деторождению.
5. Прерывание беременности, независимо от ее срока, признается тяжким вредом здоровью, если оно причинно обусловлено поведением виновного, а не индивидуальными особенностями организма потерпевшей или ее заболеваниями. Важно также установить, что виновный, нанося повреждения, осознавал беременное состояние потерпевшей.
Вопрос об изгладимости повреждения решается экспертом. Под нею следует понимать возможность исчезновения видимых последствий повреждения или значительное уменьшение их выраженности (т.е. заметности рубцов, деформаций, нарушения мимики и т.п.) с течением времени или под влиянием нехирургических средств. Если для устранения этих последствий требуется косметическая операция, повреждение считается неизгладимым. Независимо от вывода по вопросу о неизгладимости при повреждениях лица эксперт устанавливает их тяжесть исходя из иных показателей степени тяжести вреда здоровью.
8. К видам тяжкого вреда здоровью ст. 111 относит также полную утрату профессиональной трудоспособности потерпевшим от посягательства на его здоровье. Профессиональная трудоспособность есть способность человека к выполнению определенного объема и качества работы конкретной профессии (пианиста, столяра, хирурга и т.д.).
Полная утрата устанавливается в случаях, когда у потерпевшего вследствие резко выраженных нарушений функций организма обнаружено наличие абсолютных медицинских противопоказаний (например, отсутствие слуха) для выполнения любых видов профессиональной деятельности, даже в специально созданных условиях. Для вменения в вину данного вида вреда здоровью требуется установить заведомость, т.е. виновный, причиняя вред здоровью потерпевшего, знал, что этот вред способен повлечь полную утрату профессиональной трудоспособности (например, повреждение кисти у пианиста).
9. Тяжким признается причинение вреда здоровью, вызвавшее значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть. Например, удаление легкого означает 60% утраты трудоспособности.
Утрата общей трудоспособности должна быть не только значительной, но и стойкой, т.е. не кратковременной, необратимой. Стойкой следует считать утрату либо при определившемся исходе, либо при длительности расстройства здоровья свыше 120 дней.
Для определения степени тяжести вреда как тяжкого достаточно одного из упомянутых в ст. 111 признаков.
10. Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК, характеризуется как прямым, так и косвенным умыслом. Вместе с тем умышленное причинение вреда, оцениваемого как тяжкое по признаку опасности его для жизни, следует отграничивать от покушения на убийство именно по субъективной стороне. Покушение, как известно, совершается только с прямым умыслом: виновный, осознавая общественную опасность произведенного им выстрела, удара ножом, дачи яда и т.д., предвидит возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего и желает причинения этого вреда. В отличие от этого указанный вид тяжкого вреда предполагает косвенный умысел относительно факта смерти, ввиду того что она не наступила, содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 111.
12. Содержание этих признаков по основным параметрам аналогично предусмотренным признакам в ч. 2 ст. 105 УК применительно к убийству (см. коммент. к ст. 105).
Под мучениями как способом причинения вреда здоровью понимается действие, причиняющее страдания (заболевание) путем длительного лишения пищи, питья или тепла; помещение (или оставление) потерпевшего во вредные для здоровья условия либо другие сходные действия.
Как издевательства рассматриваются случаи глумления, иного грубого нарушения человеческого достоинства.
Отграничение прежде всего должно проводиться по субъективной стороне. В деянии, описанном в ч. 4 ст. 111 УК, она слагается из двух предметов субъективного отношения (тяжкий вред здоровью, смерть) и соответственно двух форм вины. Относительно первого предмета имеется умысел (прямой или косвенный), т.е. виновный предвидит по крайней мере возможность наступления именно тяжкого вреда здоровью потерпевшего и желает либо сознательно допускает эти последствия (либо относится к ним безразлично). Если у виновного не было умысла на причинение именно тяжкого вреда здоровью, тем более если не было умысла на причинение вреда здоровью вообще, о вменении ч. 4 ст. 111 не может идти речи.
Не умышленный тяжкий вред здоровью, а превышение необходимой обороны
Но это я прочел уже потом, в обвинительном заключении, а в ночь события по звонку незнакомого мне человека собрался и в метель поехал в поселок в 30 км от Новосибирска. Звонивший сообщил, что его брат совершил убийство и ему срочно нужен адвокат. Когда я подъезжал к месту, мне снова позвонили, и я был вынужден поехать в обратном направлении, поскольку подозреваемого доставили с места преступления в отдел полиции.
Выслушав данную историю от подзащитного, я незамедлительно заявил следователю ходатайство о назначении судебно-медицинской экспертизы, поставив вопрос о природе и времени возникновения повреждений на голове Л. Кроме того, понимая, что позиция защиты основывается исключительно на показаниях подозреваемого, я заявил ходатайство о допросе лечащего врача Л. в районной поликлинике – нужен был ответ на вопрос о наличии у подзащитного заболеваний, связанных с нарушениями двигательных функций. Выяснив у доверителя, кто из односельчан может подтвердить версию о том, что в состоянии алкогольного опьянения функции ног у Л. нарушаются, я заявил ходатайство и о допросе свидетелей в рамках предварительного следствия.
В ходе допроса Л. показал, что страдает неврологической болезнью, из-за чего ограничен в движениях, это не позволяло ему вскочить со стула и избежать ударов, которые наносил ему Х. Получалось, что в отсутствие свидетелей по той же причине Л. не мог скрыться с места преступления! Я долго думал, использовать ли мне подобный аргумент. С одной стороны, этот факт подтверждает беспомощное состояние подзащитного, который не мог ни убежать, ни эффективно защищаться от нападавшего. С другой – формально таким образом я заявлял о том, что при иных обстоятельствах Л. непременно сбежал бы, стремясь завести следствие в тупик и «замести следы». Разумеется, я не имел бы это в виду, но сторона обвинения с высокой вероятностью могла истолковать мои доводы именно так. И все же я рискнул.
Сразу после допроса подсудимого было заявлено ходатайство о переквалификации инкриминированного ему деяния с ч. 4 ст. 111 на ч. 1 ст. 114 УК. Несмотря на видимую возможность заявления ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с нахождением Л. в состоянии необходимой обороны, я счел это неприемлемым из-за наличия обстоятельств, опровержение которых в будущем могло стать губительным и для избранной позиции. Были и другие данные, свидетельствующие о том, что Л. не находился в состоянии необходимой обороны. Косвенные, «скользкие», они еще не появились в материалах уголовного дела, но я был уверен, что это дело времени. Это как с ручкой, медленно катящейся к краю стола, – упадет или нет? Как выяснилось в дальнейшем, я и в этом оказался прав – указанные обстоятельства проявились в материалах уголовного дела как изображение на фотобумаге, но было уже поздно, поскольку избранную стороной защиты позицию обвинение не могло опровергнуть.
При осуществлении защиты по данной категории дел ключевым является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», в котором четко изложен порядок привлечения к уголовной ответственности и переквалификации преступления с ч. 4 ст. 111 на ч. 1 ст. 114 УК. Несмотря на то что основная часть постановления посвящена толкованию ст. 37 УК, в нем разъяснены также основания переквалификации. Данное постановление оказало мне неоценимую помощь как при оспаривании обвинения на стадии судебного следствия, так и при подготовке защитительной речи.
В ходе предварительного расследования я еще дважды заявлял ходатайства о переквалификации деяния, в удовлетворении их всех следователем было отказано. Однако каждое из ходатайств содержало новые основания для его заявления, и в итоге эти ходатайства, как и невразумительные ответы следователя на них, становились частью уголовного дела, подтачивая «остов» обвинения.
Чтобы расшатать позицию гособвинителя, поддержавшего обвинение Л. по ч. 4 ст. 111 УК в полном объеме, нужны были непосредственно исследованные в судебном заседании факты.
Так, свидетель С. показал в суде, что является лечащим врачом Л., страдающего заболеванием, при котором нарушаются двигательные функции нижних конечностей. Алкоголь усугубляет симптоматику заболевания, негативно влияя на двигательные функции. Врач подтвердил, что в состоянии алкогольного опьянения Л. не мог ходить и просил родственников довести его до дома. Его свидетельские показания подтвердили показания моего подзащитного в той части, что в момент нападения Х. он не мог убежать и эффективно защищаться, в том числе от ударов руками.
Проведенный в судебном заседании следственный эксперимент с участием статиста и реконструированной обстановки с применением ножа опроверг версию стороны обвинения о том, что подсудимый готовился к совершению преступления, и подтвердил версию защиты о месте падения ножа после того, как обвиняемый выбил его из руки потерпевшего, а не «приискал», как утверждало следствие, для совершения преступления.
Из заключения судмедэксперта также следовало, что у Л. имеется кровоподтек в правой щечно-скуловой области, образовавшийся в период, соответствующий времени происшествия. Это подтвердило версию защиты, что потерпевший бил обвиняемого по голове. Показания моего подзащитного подкрепила и выписка из медицинского учреждения от 10 февраля 2020 г., в которой был указан диагноз: «Дорсопатия поясничного отдела позвоночника». Дополнительно запрошенная мной справка из врачебной амбулатории от 25 февраля 2020 г., содержащая информацию о специфическом заболевании Л., стала новым доказательством. Свидетели защиты, допрошенные на стадии предварительного следствия, в судебном заседании подтвердили, что потерпевший отличался агрессивностью и был непредсказуемым задирой.
Признанная потерпевшей сестра Х. в судебном заседании просила для подсудимого максимально сурового наказания. Прокурор, в свою очередь, просил суд признать состояние алкогольного опьянения Л. в момент совершения преступления отягчающим вину обстоятельством и назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 10 лет.
В итоге суд не усмотрел в действиях подсудимого указанной в обвинительном заключении вины, указав, что позиция обвинения не подтверждается материалами дела и доказательствами, исследованными в заседании, равно как и то, что состояние опьянения повлияло или могло повлиять на совершение им преступления. Приговором Новосибирского районного суда г. Новосибирска от 30 марта 2021 г. Л. был признан виновным по ч. 1 ст. 114 УК и приговорен к 11 месяцам исправительных работ. При этом суд зачел в срок наказания пребывание осужденного в СИЗО с момента задержания, в связи с чем постановил срок наказания отбытым и освободил Л. в зале суда.
В заключение отмечу, что шансы на благоприятный исход повышаются, когда защита сводится не к опровержению доводов обвинения, а к понуждению стороны обвинения опровергать доводы стороны защиты. Это, как показала практика, самое слабое звено в цепи действий следователя и прокурора.
Успешная защита адвоката по ч.4, ст.111 УК РФ
Именем Российской Федерации
Ленинский районный суд г. Тюмени
председательствующего судьи Шенкевич Т.Н.
государственного обвинителя: помощника прокурора Ленинского АО г. Тюмени Даниловой А.В.,
защитника: адвоката Оспанова Р.Д., представившего удостоверение № 1040 от 05.11.2009 года и ордер № 046321 от 13.01.2015 года,
при секретаре Сушаковой Т.В., Федоровой Е.Л., Вануйто А.В.,
рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело № 1-158/2015 в отношении
ДД.ММ.ГГГГ (с учетом постановления Президиума от ДД.ММ.ГГГГ года) по ч.1 ст.105 УК РФ к 11 годам лишения свободы, освобожденного ДД.ММ.ГГГГ по постановлению от ДД.ММ.ГГГГ условно-досрочно на неотбытый срок 3 года 5 месяцев 19 дней;
ДД.ММ.ГГГГ по ч.1 ст.161 УК РФ, на основании ст. 70 УК РФ с присоединением неотбытой части наказания по приговору от ДД.ММ.ГГГГ года, к 4 годам лишения свободы, освобожденного ДД.ММ.ГГГГ постановлением от ДД.ММ.ГГГГ условно-досрочно на неотбытый срок 1 год 2 месяца 17 дней,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ,
«ФИО» умышленно причинил побои ФИО27.
Преступление совершено при следующих обстоятельствах:
Реализуя свой преступный умысел, направленный на причинение ФИО27. телесных повреждений, осознавая противоправный характер своих действий, «ФИО», находясь в вышеуказанной квартире, действуя умышленно, на почве личных неприязненных отношений к ФИО27., с целью причинения физической боли, нанес ФИО27. три удара руками по лицу и не менее двух ударов ногами в область лица.
В результате своих преступных действий «ФИО» умышленно причинил ФИО27. физическую боль.
Кроме того, аналогичные показания об обстоятельствах совершенного им преступления «ФИО» добровольно, собственноручно изложил в явке с повинной /том 2 л.д. 184-185/.
В ходе проверки показаний на месте «ФИО» так же подтвердил ранее данные им показания, продемонстрировав на месте, каким образом он наносил удары ФИО27. и в каком положении последний находился в момент нанесения ударов /том 2 л.д. 200-210/.
Вина подсудимого «ФИО» в причинении побоев ФИО27., кроме его признания подтверждается доказательствами, представленными органом следствия и исследованными в суде.
Так, потерпевший ФИО125., показания которого оглашались в судебном заседании в порядке ч.1 ст.281 УПК РФ с согласия сторон, показал, что ФИО27. приходился ему братом. Охарактеризовать его может только с положительной стороны, как спокойного, неконфликтного человека, но в последнее время ФИО27. злоупотреблял спиртными напитками, ранее отбывал наказание в местах лишения свободы. О смерти брата ему стало известно от сотрудников полиции (т.1 л.д. 233-239).
Из заявления потерпевшего ФИО125. следует, что он желает привлечь к уголовной ответственности «ФИО» за причинение побоев его брату ФИО27.
Свидетель ФИО10, показания которого оглашались в судебном заседании в порядке ч.1 ст.281 УПК РФ с согласия сторон, показал, что в августе 2014 года он совместно с «ФИО» у распивали спиртные напитки, и «ФИО» ему рассказывал, что весной 2014 года у него с мужчиной по имени ФИО27 произошел конфликт, и они подрались. Подробности происшедшего ему неизвестны.
Свидетель ФИО11, показания которого оглашались в судебном заседании в порядке ч.1 ст.281 УПК РФ с согласия сторон, показал, что в марте 2014 года в вечернее время он совместно с «ФИО», мужчиной по имени ФИО27 в распивали спиртные напитки, где между «ФИО» и ФИО27 произошел конфликт, в ходе которого «ФИО» несколько раз ударил ФИО27 по лицу, отчего ФИО27 упал на пол. После этого ФИО27 поднялся с пола, и еще немного поскандалив между собой, они успокоились. Посидев некоторое время, он ушел из данной квартиры домой.
Свидетель ФИО12 показал, что 24 марта 2014 года около 22 часов он, ФИО163 и ФИО13 у первого подъезда обнаружили незнакомого мужчину, находящегося в бессознательном состоянии. Данного мужчину они занесли в подъезд дома, решив, что он находится в сильной степени алкогольного опьянения, поэтому вызывать скорую помощь не стали. На следующий день от соседей стало известно, что мужчина, которого они занесли в подъезд дома, умер.
Свидетель ФИО13 показал, что 24 марта 2014 года около 22 часов у был обнаружен незнакомый мужчина, который находился в бессознательном состоянии. Решив, что мужчина пьян, он совместно с ФИО12 занесли данного мужчину в подъезд дома, чтобы он не замерз на улице. Каких-либо телесных повреждений, либо следов крови у мужчины они не заметили, поэтому вызывать скорую медицинскую помощь не стали. На следующий день от сотрудников полиции стало известно, что данный мужчина был доставлен в больницу, где умер.
Согласно протоколам выемки от 05.06.2014 года со склада вещей пациентов были изъяты вещи, носимые ФИО27. в момент совершения в отношении него преступления: футболка, мужские джинсы с ремнем, мужские туфли, которые приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств /том 1 л.д. 111-114, 201/.
Согласно заключению молекулярно-генетической судебной экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ года, на представленных на исследование вещественных доказательствах: смывах вещества, изъятых с места происшествия, на джинсах, футболке и ботинке найдена кровь человека, происхождение которой от потерпевшего ФИО27. не исключается /том 1 л.д.144-149/.
Тщательно проанализировав добытые доказательства в их совокупности, суд находит вину подсудимого «ФИО» в причинении побоев ФИО27. установленной и доказанной.
Однако в ходе судебного заседания государственный обвинитель просил действия «ФИО» квалифицировать по ч. 1 ст. 116 УК РФ, поскольку в ходе судебного следствия было установлено, что подсудимый не имел умысла на причинение тяжкого вреда здоровью погибшего ФИО27., а желал лишь причинить последнему физическую боль, поэтому действия его необходимо правильно квалифицировать, исходя из их последствий, учитывая имеющееся заявление потерпевшего ФИО125. о привлечении к уголовной ответственности «ФИО» за причинение побоев его брату ФИО27.
Суд соглашается с доводами государственного обвинителя, и с учетом требований ст. 246 УПК РФ, допускающей изменение обвинения в сторону смягчения, считает их обоснованными.
Смерть ФИО27. наступила в результате закрытой черепно-мозговой травмы с переломом свода и основания черепа, кровоизлияниями под оболочки и в желудочки головного мозга.
Кроме того, при экспертизе трупа ФИО27. были обнаружены телесные повреждения в виде кровоподтеков и ссадин грудной клетки, кровоподтека живота, кровоподтека левого бедра, кровоподтека области правого тазобедренного сустава, кровоподтека правого бедра, не причинившие вреда здоровью, как не вызвавшие его расстройства /том 1 л.д. 132-136/.
Оценивая конкретные насильственные действия, совершенные «ФИО» в отношении ФИО27., а именно нанесение им трех ударов руками по лицу и не менее двух ударов ногами в область лица, которые подтверждаются показаниями самого подсудимого, допрошенного в ходе судебного следствия, и свидетелей ФИО10 и ФИО11 на предварительном следствии, которые были оглашены в ходе судебного следствия, с учетом заключений судебно-медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ и №887-А от ДД.ММ.ГГГГ года, суд полагает единственно верным квалифицировать действия «ФИО» как нанесение побоев.
Наличие заявления потерпевшего ФИО125. с ходатайством о привлечении»ФИО» к уголовной ответственности является, в соответствии с правилами ч. 2 ст. 20, ч. 1 ст. 147 УПК РФ, процессуальным основанием для привлечения «ФИО» к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 116 УК РФ.
Таким образом, действия подсудимого «ФИО» суд квалифицирует по ч. 1 ст. 116 УК РФ – как нанесение побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ.
В судебном заседании был достоверно установлен мотив совершения «ФИО» преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ, а именно, ссора, возникшая между «ФИО» и ФИО27. на почве личных неприязненных отношений, в ходе которой у подсудимого и возник умысел на причинение физической боли ФИО27.
В ходе судебного заседания бесспорных доказательств того, что «ФИО», нанося удары ФИО27., имел умысел на причинение тяжкого вреда его здоровью, не добыты и материалами уголовного дела не подтверждаются. Поэтому действия подсудимого «ФИО» суд квалифицирует, исходя из последствий именно его действий, совершенных в отношении ФИО27.
Согласно показаниям свидетелей, обнаружен был погибший на бетонном крыльце у подъезда, головой на бетонной плите. И на вопрос суда эксперт однозначно пояснил, что травму головы, приведшую к смерти, ФИО27. мог получить, в том числе, и при однократном приложении силы воздействия о горизонтальную поверхность при падении с высоты собственного роста. При этом, видимой крови могло и не быть, поскольку травма относится к ряду закрытых. Была лишь поверхностная ссадина, гематома была подкожной в правой теменной области головы, и она относится в совокупности к полученной черепно-мозговой травме. Остальные телесные повреждения, все на наружных поверхностях и доступные ударам, полученные ФИО27., и описанные в пункте 3 дополнительной экспертизы (заключение эксперта №), не причинили никакого вреда здоровью последнего, так как, согласно выводам данной экспертизы, не вызвали его расстройство, и могли быть получены при многократных падениях.
Указанное подтверждает непричастность подсудимого «ФИО» к смерти ФИО27. и дает основания для привлечения его к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 116 УК РФ, поскольку судом добыты все доказательства его вины в причинении побоев ФИО27., причинивших последнему физическую боль, но не повлекших за собой причинения даже легкого вреда его здоровью.
При назначении наказания, суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.
В соответствии с ч. 5 ст. 15 УК РФ совершённое «ФИО» преступление относится к категории небольшой тяжести.
«ФИО» по месту жительства участковым уполномоченным полиции ОП № УМВД России по характеризуется посредственно; работает неофициально ; заявлений и жалоб от соседей о недостойном поведении в быту в отношении него на участковый пункт полиции не поступало; был замечен в употреблении спиртных напитков /том 2 л.д. 243/.
На учётах в не состоит /том 2 л.д. 239, 241/.
У суда нет оснований сомневаться в правильности выводов экспертизы. Кроме того, психическая полноценность подсудимого, с учетом заключения комиссии экспертов и поведения подсудимого в суде, сомнений у суда не вызывает, поэтому он в полной мере способен нести ответственность за содеянное.
В качестве обстоятельств, смягчающих наказание подсудимого «ФИО», предусмотренных п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, суд учитывает явку с повинной, признание своей вины и раскаяние в содеянном, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, состояние его здоровья.
Обстоятельством, отягчающим наказание подсудимого «ФИО», в соответствии с п. «а» ч.1 ст. 63 УК РФ, суд признает рецидив преступлений.
При наличии в действиях «ФИО» рецидива преступлений, наказание ему следует назначить без учета требований ч.1 ст.62 УК РФ.
Учитывая конкретные обстоятельства дела, то, что «ФИО» вину осознал, раскаялся, суд считает возможным назначить ему наказание в виде исправительных работ
Гражданский иск по делу не заявлен.
Вопрос о вещественных доказательствах по делу подлежит разрешению в порядке ст.ст. 81, 82 УПК РФ.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 307, 308, 309 УПК РФ, суд
п р и г о в о р и л:
«ФИО» признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ и назначить ему наказание в виде исправительных работ сроком на 5 (ПЯТЬ) месяцев с удержанием 10% из заработной платы в доход государства ежемесячно.
Учитывая срок содержания под стражей (из расчета один день содержания под стражей за три дня исправительных работ), «ФИО» от отбывания наказания в виде исправительных работ полностью освободить.
Меру пресечения в отношении «ФИО» в виде содержания под стражей – отменить, освободив»ФИО» из-под стражи в зале суда.
Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Тюменского областного суда в течение 10 суток со дня его провозглашения, путем подачи жалобы через Ленинский районный суд г. Тюмени.