Трактат об усовершенствовании разума

Цитаты из произведения

(«Трактат об усовершенствовании разума
и о пути, которым лучше всего направляться
к истинному познанию вещей»)

перевод с латинского Я. М. Боровского
отбор цитат – Игорь Якушко

Я видел блага, которые приобретаются славой и богатством, и видел, что буду вынужден воздерживаться от их соискания, если захочу усердно устремиться к другой, новой цели; и понимал, что если в них заключено высшее счастье, то я должен буду его лишиться; если же оно заключено не в них, а я устремлюсь только к ним, то и тогда я буду лишен высшего счастья.

Действительно, чтобы я знал, что знаю, я, по необходимости, должен сначала знать. Отсюда ясно, что достоверность есть не что иное, как сама объективная сущность, т.е. способ, каким мы воспринимаем формальную сущность, есть сама достоверность. Отсюда в свою очередь ясно, что для достоверности истинности нет надобности ни в каком другом признаке, кроме того, чтобы иметь истинную идею; ибо, как мы показали, для того, чтобы знать, нет надобности знать, что я знаю.

…правильный метод есть путь отыскания в должном порядке самой истины, или объективных сущностей вещей, или идей (все это означает одно и то же).

Если бы, далее, какой-либо скептик все еще оставался в сомнении относительно самой первой истины, а также всего того, что мы выведем сообразно с нормой первой истины, то, конечно, или он будет говорить противно своему сознанию, или мы признаем, что есть люди, глубоко пораженные духовной слепотой от рождения или вследствие предрассудков, т.е. некоторой внешней случайности. Действительно, они не сознают самих себя; если они что-нибудь утверждают или в чем-нибудь сомневаются, что не знают, что сомневаются или утверждают; то, что они ничего не знают, говорят они, им тоже не известно; но и это они говорят безотносительно: они боятся признать, что существуют, поскольку они ничего не знают; так что они должны, наконец, умолкнуть, чтобы не предположить чего-либо, что отзывалось бы истиной. С ними, наконец, не может быть речи о науках; ибо, что касается жизненного и общественного обихода, то здесь необходимость вынуждает их допускать свое существование и искать своей пользы и клятвенно утверждать и отрицать многое. Действительно, если им нужно что-нибудь доказать, то они не знают, достаточны ли доводы или недостаточны. Если они отрицают, соглашаются или утверждают, то не знают, что отрицают, с чем соглашаются или что возражают; так что их нужно считать как бы автоматами, совершенно лишенными ума.

Невозможной я называю такую вещь, природа которой противоречит тому, чтобы она существовала, необходимой – вещь, природа которой противоречит тому, чтобы эта вещь не существовала, возможной – такую, существование которой по самой ее природе не содержит противоречия тому, чтобы она существовала или не существовала, но необходимость или невозможность существования которой зависит от причин, известных нам, в то время как мы создаем фикцию ее существования.

Итак, чем более обще понимается (concipilur) существование, тем оно понимается более смутно и легче может быть придано любой вещи; и, напротив, чем оно понимается уже, тем оно яснее познается (intelligitur) и тем труднее фиктивно придать его чему-либо, кроме самой вещи, если не обращаем внимания на порядок природы.

Заблуждение… есть сновидение бодрствующего; а если оно достаточно сильно проявится, то зовется безумием.

Действительно, сомнение есть не что иное, как нерешительность духа перед каким-либо утверждением или отрицанием, которое он сделал, если бы не встретилось нечто, без знания чего знание данной вещи должно остаться несовершенным.

…сомнение всегда возникает оттого, что вещи исследуются без определенного порядка.

Многое мы утверждаем и отрицаем потому, что это утверждение и отрицание допускает природа слов, а не природа вещей; поэтому, пренебрегши последней, мы часто принимали бы нечто ложное за истинное.

Положительные идеи разум образует раньше, чем отрицательные.

Источник

Спиноза трактат об усовершенствовании разума читать

© А. Майданский, составление, предисловие, преамбулы к текстам, комментарии, 2019

© Я.М. Боровский(наследник), перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Через тернии к истине

Барух де Спиноза (д’Эспиноза) родился 24 ноября 1632 года в Амстердаме, в семье торговца, принадлежавшего к общине португальских евреев. Мать умерла, когда ему еще не было и шести. В повседневной жизни его звали Бенто (уменьшительное от «Бенедито», аналог еврейского имени «Барух» – «благословенный»). Был он среднего роста и имел, по словам биографа, «довольно приятную физиономию»: смуглую кожу и правильные черты, удлиненные брови и черные вьющиеся волосы.

Спиноза получил образование в религиозной школе, однако рано увлекся науками и философией Декарта. Есть сведения о его учебе в университете Лейдена, бывшем в те времена оплотом картезианства. Критическое отношение Спинозы к священным книгам вызывало крайнее неудовольствие раввинов амстердамской синагоги. В конце концов в июле 1656 года они объявили ему анафему, хе́рем: ввиду «ужасной ереси, исповедуемой и проповедуемой им, и ужасных поступков, им совершаемых… мы отлучаем, отделяем и предаем осуждению и проклятию Баруха д’Эспинозу». Отныне всем евреям, включая и членов семьи, воспрещалось поддерживать с ним любые связи. Покинув общину, он изменил имя на латинское «Бенедикт» и обучился шлифованию оптических линз, со временем заработав репутацию одного из лучших оптиков Европы. Лет восемь Спиноза проживал в небольших голландских селениях Рейнсбург и Воорбург, а затем перебрался в столицу – Гаагу. Книги писал в основном ночами. Жил скромно, отказываясь принимать деньги от своих друзей и учеников, отклонил и предложенную ему профессуру в Гейдельбергском университете.

Еще в Амстердаме вокруг Спинозы сложился философский кружок, где обсуждались его первые сочинения. Сохранились две его ранние работы – «Трактат об усовершенствовании интеллекта» и «Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье». Оба трактата остались незавершенными, причем последний дошел до нас в голландском переводе с латинского и был обнаружен лишь в середине XIX века.

В Рейнсбурге, наряду с регулярными занятиями философией и оптикой, Спиноза ставил химические опыты и практиковался в анатомии, особенно интересуясь устройством мозга у животных. В это время он знакомится с секретарем Лондонского королевского общества Генрихом Ольденбургом, вступая в многолетнюю переписку с ним и другими учеными мужами.

Пару лет спустя, уже в Воорбурге, Спиноза по просьбе своих амстердамских друзей написал на латинском языке небольшую работу «Начала философии Декарта, части I и II, доказанные геометрическим способом». Метафизика Декарта излагалась по образцу Евклидовых «Начал»: от дефиниций и аксиом – к теоремам с доказательствами и следствиями. В Приложении Спиноза поместил собственные «Метафизические мысли», в которых критически развивалась Декартова философия. Эта книга – единственная, которую он подписал своим именем, – увидела свет в 1663 году. Годом позже вышло исправленное и несколько расширенное издание на голландском.

К лету 1665 года написан первый вариант «Этики», и Спиноза принялся обсуждать возможность ее перевода на голландский язык. Издание, однако, было отложено, и он приступил к работе над «Богословско-политическим трактатом». Книга вышла в 1670 году без указания имени автора, на титульном листе значилось несуществующее гамбургское издательство. Несмотря на эти предосторожности, авторство Спинозы было вскоре установлено, а книга запрещена.

Цель трактата – «отделение религии от философских умозрений» ради защиты свободы мысли. Предназначение религии состоит в поддержании житейской морали и общественного порядка; философия же ищет истину и смысл жизни. Смешение этих двух глубоко различных по сути своей занятий обрекает философов на «ослепление духа», а религиозных людей толкает к раздорам и ересям, утверждал Спиноза. (Однако и сегодня немало тех, кто считает его самого религиозным философом.)

Спиноза наотрез отказывает религии и теологии в праве на вход в «царство истины». Религиозная вера проистекает из неадекватного знания о мире, из «воображения», и не имеет ничего общего с разумом и «разумной любовью к Богу». Священное Писание приспособлено к аффектам и «предвзятым мнениям толпы». Оно «содержит не возвышенные умозрения и не философские вопросы, но вещи только самые простые, которые могут быть восприняты и последним тупицей». Что же это за вещи? Книга книг учит честности и скромности, состраданию и любви к ближнему. Она апеллирует к воображению и страстям, ибо ее целевая аудитория не горстка философов, а простой народ. Мало кто стремится к добродетели, руководствуясь чистым разумом. «Толпе» требуется для этого воображаемый Господь Бог – всевидящий небесный судия, милостивый и грозный. Таким его и рисует Писание, из коего «проистекает великое утешение для тех, кто небогат умом, и следует немалая польза для государства».

Никто прежде не препарировал Библию рукой ученого, ни слова не принимая на веру, но превосходно зная ее историю и язык. «Богословско-политический трактат» принес Спинозе славу «князя атеистов» (Atheorum Princeps), а вместе с ней – запреты и проклятия христианских церквей.

Поселившись в Гааге, Спиноза возобновил работу над своим главным трудом – «Этикой, доказанной в геометрическом порядке». Тем временем в 1672 году республиканское правительство Нидерландов было свергнуто, а его лидеры, братья де Витт, убиты и разорваны на части толпой. Церковные власти ужесточили атаки на вольнодумцев, и Спиноза вновь отложил публикацию «Этики».

В жизни Спинозы было не много внешних событий. Его первый биограф – друг и ученик философа, пожелавший скрыть свое имя[1], – описал поездку в Утрехт по приглашению принца Конде летом 1673 года, во время вторжения французских войск на земли Соединенных Провинций. Не застав знаменитого полководца на месте, Спиноза некоторое время пообщался с его офицерами и отправился восвояси.

Другие биографы, лично Спинозу не знавшие, довольствовались пересказом услышанного – прежде всего из уст его домовладельца, художника Хендрика ван дер Спика. О том, как в Амстердаме на Спинозу напал с кинжалом какой-то фанатик и нанес ему легкое ранение. О тетради, в которой философ (он хорошо рисовал чернилами и углем) хранил портреты своих знакомых и автопортрет в образе рыбака Мазаньелло, поднявшего народное восстание в Неаполе. Как он любил наблюдать за пойманными пауками и мухами, временами громко смеясь, – и тому подобные живописные истории.

За год до своей смерти Спиноза приступил к написанию «Политического трактата», в котором исследуются «причины и естественные основы государства». Во вступительном слове Спиноза обещал рассматривать политику свободно и беспристрастно, как если бы речь шла о предметах математических, и сформулировал свое знаменитое кредо: «поступки человеческие не осмеивать, не оплакивать и не проклинать, но понимать». Он стремился найти такие формы правления, которые сводили бы к минимуму ущерб, наносимый обществу глупостью правителей и слепыми аффектами толпы. «Всецело абсолютной» формой государственного устройства Спиноза считал демократию, но обосновать это смелое и необычное для своего века суждение не успел.

21 февраля 1677 года, в возрасте всего сорока четырех лет, философ умер от хронического туберкулеза легких. Уже к концу года друзья Спинозы издали его «Посмертные труды» на латинском языке и в переводе на голландский. Помимо «Этики» и трех неоконченных трактатов в них вошла избранная переписка – 75 писем. Согласно последней воле автора книга была подписана не его полным именем, а инициалами «B. d. S.». Впрочем, авторство Спинозы с самого начала было секретом полишинеля.

Источник

Часть 1.

ОБ УСОВЕРШЕНСТВОВАНИИ РАЗУМА

ЛУЧШЕ ВСЕГО НАПРАВЛЯТЬСЯ

К ИСТИННОМУ ПОЗНАНИЮ ВЕЩЕЙ

Трактат об усовершенствовании разума, который мы, любезный читатель, предлагаем тебе в его неоконченном виде, был написан автором уже несколько лет тому назад.Автор всегда имел намерение окончить его, но его задержали другие дела, и, наконец, он умер, так что не успел дове-сти свой труд до желанного конца. Заметив, что он содер-жит много хороших и полезных идей, которые, несомненно,могут в той или иной степени пригодиться каждому, ктоискренне стремится к истине, мы не хотели лишить тебяего. Поскольку же в нем содержится много темных мест,здесь неотработанных и неотглаженных, мы пожелали предупредить о них тебя, с каковой целью и составили настоящее предуведомление. Прощай.

РАЗУМА И О ПУТИ, КОТОРЫМ

ЛУЧШЕ ВСЕГО НАПРАВЛЯТЬСЯ

К ИСТИННОМУ ПОЗНАНИЮ ВЕЩЕЙ

После того как опыт научил меня, что все встречающеесяобычно в повседневной жизни суетно и пусто, и я,увидел, чтовсе, чего я опасался, содержит в себе добро и зло лишь по-стольку, поскольку этим тревожится дух (animus), я решил,наконец, исследовать, дано ли что-нибудь, что было бы истин-ным благом, — и доступным и таким, которое одно, когдаотброшено все остальное, определяло бы дух; более того, даноли что-нибудь такое, что, найдя и приобретя это, я вечно на-слаждался бы постоянной и высшей радостью. Наконец, ре-шил, говорю я: ибо на первый взгляд казалось неразумнымради пока еще недостоверного упускать достоверное. Я виделблага, которые приобретаются славой и богатством, и видел,что буду вынужден воздерживаться от их соискания, если за-хочу усердно устремиться к другой, новой цели; и понимал,что если в них заключено высшее счастье, то я должен будуего лишиться; если же оно заключено не в них, а я устрем-люсь только к ним, то и тогда буду лишен высшего счастья.

И вот я размышлял, не окажется ли возможным дос-тигнуть новой цели или хотя бы уверенности в ней, неизменяя порядка и общего сгроя моей жизни; и частоделал к тому попытки, но тщетно. В самом деле, ведь то,что обычно встречается в жизни и что у людей, насколькоможно судить по их поступкам, считается за высшее благо,

276 Трактат об усовершенствовании разума

смогу серьезно решиться. Ибо хотя я столь ясно постигэто духом, все же я не мог отбросить все корыстолюбие, лю-бострастие и тщеславие.

Одно я уяснил, что, пока дух (душа — mens) оставалсяпогруженным в эти размышления, до тех пор он отвращал-ся от прежнего и усердно размышлял о новой задаче; и этобыло мне большим утешением. Ибо я видел, что указанныепороки не таковы, чтобы не поддаться никаким средствам,И хотя вначале такие промежутки были редки и длилисьочень краткое время, однако, после того как истинное благоуяснялось мне более и более, эти промежутки становилисьболее частыми и продолжительными, в особенности когда яувидел, что приобретение денег или любострастие и тщесла-вие вредны до тех пор, пока их ищут ради них самих, а некак средства к другому; если же их ищут как средства, тоони будут иметь меру и нисколько не будут вредны, а на-против, будут много содействовать той цели, ради которой-их ищут, как мы покажем это в своем месте.

Здесь я лишь кратко скажу, что я понимаю под истин-ным благом (verum bonum) и, вместе с тем, что есть высшееблаго (summum bonum). Чтобы правильно понять это, нуж-но заметить, что о добре и зле можно говорить только отно-сительно, так что одну и ту же вещь можно назвать хоро-шей и дурной в различных отношениях, и таким же обра-зом можно говорить о совершенном и несовершенном. Ибоникакая вещь, рассматриваемая в своей природе, не будетназвана совершенной или несовершенной, особенно после того,как мы поймем, что все совершающееся совершается согласновечному порядку и согласно определенным законам приро-ды. Однако так как человеческая слабость не охватываетэтого порядка своей мыслью, а между тем человек представ-ляет себе некую человеческую природу, гораздо более силь-ную,-чем его собственная, и при этом не видит препятствийк тому, чтобы постигнуть ее, то он побуждается к соиска-нию средств, которые повели бы его к такому совершенству.Все, что может быть средством к достижению этого, называ-ется истинным благом; высшее же благо — это достижениетого, чтобы вместе с другими индивидуумами, если это воз-можно, обладать такой природой. Что такое эта природа, мы

Трактат об усовершенствовании разума и о пути. 277

покажем в своем месте, а именно*, что она есть знание един-ства, которым дух связан со всей природой.

Итак, вот цель, к которой я стремлюсь, — приобрести та-кую природу и стараться, чтобы многие вместе со мной при-обрели ее; т. е. к моему счастью принадлежит и старание отом, чтобы многие понимали то же, что и я, чтобы их ум(разум — intellectus) и желание (cupiditas) совершенно схо-дились с моим умом и желанием, а для этого** необходимо[во-первых] столько понимать о природе, сколько потребнодля приобретения такой природы; затем образовать такоеобщество, какое желательно, чтобы как можно более многиекак можно легче и вернее пришли к этому. Далее [в-треть-их] нужно обратиться к моральной философии и к учению овоспитании детей; а так как здоровье — немаловажное сред-ство для достижения этой цели, то нужно построить [в-чет-вертых] медицину в целом; и так как искусство делает лег-ким многое, что является трудным, и благодаря ему мы можемвыиграть много времени и удобства в жизни, то [в-пятых]никак не должно пренебрегать механикой.

Но прежде всего нужно придумать способ врачевания разу-ма и очищения (expurgatio) его, насколько это возможно вна-чале, чтобы он удачно понимал вещи без заблуждений и наи-лучшим образом. Отсюда каждый сможет видеть, что я хочунаправить все науки к одной цели***, а именно к тому, чтобымы пришли к высшему человеческому совершенству, о кото-ром я говорил. Поэтому все то, что в науках не подвигает наск нашей цели, нужно будет отбросить как бесполезное; однимсловом, должны быть направлены к этой цели все наши дей-ствия и мысли (cogitationes). Но так как, заботясь о ее дости-жении и стараясь направить разум по правильному пути, намнеобходимо жить, то поэтому мы должны принять за благиенекоторые правила жизни, а именно следующие:

I. Сообразно с пониманием толпы говорить и делатьвсе то, что не препятствует достижению нашей цели. Ибо

* Это пространнее развивается в своем месте.** Заметь, что здесь я хочу только перечислить науки, необхо-димые для нашей цели, но не имею в виду их порядка.

*** У наук единая цель, к которой они все должны быть направ-лены.

Трактат об усовершенствовании разума

мы можем получить немало пользы, если будем уступатьее пониманию, насколько это возможно; добавь, что в этомслучае все охотно склонят слух к восприятию истины.

П. Наслаждениями пользоваться настолько, насколькоэто достаточно для сохранения здоровья.

III. Наконец, денег или любых других вещей старатьсяприобретать лишь столько, сколько необходимо для под-держания жизни и здоровья и для подражания обычаямобщества, не противным нашей цели.

Установив это таким образом, я обращусь к первому, чтодолжно быть сделано прежде всего, а именно к тому, чтобыусовершенствовать разум и сделать его способным пони-мать вещи так, как это нужно для достижения нашей цели.А для этого, как требует естественный порядок, я долженздесь дать свод всех способов восприятия (modi pereipiendi),какими я до сих пор располагал, чтобы с несомненностьюутверждать или отрицать что-либо; таким образом я изовсех выберу наилучший, а вместе с тем начну познаватьсвои силы и природу, которую желаю сделать совершенной.

Если внимательно присмотреться, все они могут бытьсведены к главнейшим четырем.

I. Есть восприятие, которое мы получаем понаслышке(ex auditu) или по какому-либо произвольному, как’ егоназывают, признаку (ex aliquo signo).

II. Есть восприятие, которое мы получаем от беспоря-дочного опыта (ad experientia vaga), т. е. от опыта, которыйне определяется разумом и лишь потому называется опы-том, а не иначе, что наблюдение носит случайный характер,и у нас нет никакого другого эксперимента (experimentum),который бы этому противоречил, почему он и остается у наскак бы непоколебимым.

III. Есть восприятие, при котором мы заключаем осущности вещи по другой вещи, но не адекватно; это бы-вает*, когда мы по некоторому следствию находим при-

* Когда это имеет место, то мы ничего не мыслим в причине,кроме того, что мы наблюдаем в следствии; как достаточно явствуетиз того, что тогда причина излагается лишь в самых общих терминах,а именно: следовательно, существует нечто, следовательно, сущест-вует некоторая мощность и т. д. Или также из того, что ее выража-

Трактат об усовершенствовании разума и о пути. 279

чину или когда выводится заключение из какого-нибудьобщего явления (ad aliquo universali), которому всегдасопутствует какое-нибудь свойство.

IV. Наконец, есть восприятие, при котором вещь вос-принимается единственно через ее сущность или через по-знание ее ближайшей причины.

ют отрицательно: следовательно, она не есть то или это и т. д. Вовтором случае через посредство следствия, которое ясно познается, при-чине приписывается нечто, как мы покажем в примере; но приписы-вается всего лишь свойство, а не собственная сущность вещи.

* Из этого примера ясно видно то, что я сейчас отметил. Дей-ствительно, под этим единством мы понимаем не что иное, как са-моощущение, т. е. следствие, на основании которого мы выводим при-чину, ничего в ней не постигая.

** Такое заключение хотя и достоверно, но все же в достаточнойстепени безопасно лишь для тех, кто соблюдает величайшую осторож-ность. Ибо те, кто не будет вполне осторожен, тотчас впадут в ошибки:воспринимая вещь так отвлеченно, а не через истинную сущность, ониобманываются воображением. Ибо то, что само по себе едино, людивоображают множественным. И тем вещам, которые они восприни-мают отвлеченно, раздельно и смутно, они дают имена, применяемыеими для обозначения других, более знакомых вещей; откуда и проис-ходит, что люди воспринимают те вещи таким же образом, как онипривыкли воображать вещи, которым они впервые дали эти имена.

Трактат об усовершенствовании разума

Трактат об усовершенствовании разума и о пути.

Или после того как я узнал природу зрения и то, что оноимеет свойство, в силу которого мы видим одну и ту жевещь на большом расстоянии меньшей, чем если бы рас-сматривали ее вблизи, мы заключаем отсюда, что Солнцебольше, чем кажется, и т. п. Наконец, по одной только сущ-ности вещи воспринимается вещь тогда, когда из того, что янечто познал, я знаю, что такое знать нечто; или из того, чтоя познал сущность души, я знаю, что она соединена с телом.Тем же познанием мы знаем, что два да три — пять и чтоесли даны две линии, параллельные одной и той же третьей,то они и между собой параллельны, и т. д. Но такого, что ядо сих пор мог постигнуть этим познанием, было очень мало.

Чтобы сделать все это более понятным, я воспользуюсьодним только примером, именно следующим. Даются тричисла — и ищут некоторое, которое относилось бы к треть-ему, как второе к первому. Тут купцы обыкновенно говорят,что знают, что нужно сделать, чтобы найти четвертое число,так как они еще не забыли то действие, которое в голомвиде, без доказательства, узнали от своих учителей; другиеиз опыта простых примеров выводят общее положение, аименно, когда четвертое число явствует само собой, как вслучае 2, 4, 3, б, где они устанавливают, что если умножитьвторое на третье и затем разделить произведение на первое,то в частном получается б; и когда они видят, что получа-ется то же самое число, о котором они и без этого действиязнали, что оно является пропорциональным, то отсюда онизаключают, что это действие всегда пригодно для нахожде-ния четвертого пропорционального числа. Но математикив силу доказательства (полож. 19, кн. 7) Евклида знают,какие числа пропорциональны между собой из природы про-порции и из того ее свойства, что число, получающееся отперемножения первого и четвертого, равно числу, получаю-щемуся от перемножения второго и третьего; но все же онине видят соразмерной пропорциональности заданных чисел,а если и видят, то не в силу того положения, а интуитивно,не производя никакого действия.

Для того же чтобы избрать из этих способов восприятиянаилучший, нужно кратко перечислить средства, необходи-мые для достижения нашей цели, а именно следующие:

I. Точно знать нашу природу, которую мы желаем усо-вершенствовать, и вместе с тем столько знать о природевещей, сколько необходимо.

II. Чтобы мы могли отсюда правильно устанавливатьразличия, сходства и противоположности вещей.

III. Чтобы правильно понимать, что с ними можно сде-лать и что нет.

IV. Чтобы сопоставить это с природой и силами (potentia)человека. Отсюда легко уясняется высшее совершенство, ккоторому может прийти человек.

Приняв все это соображение, посмотрим, какой способвосприятия нам должно избрать.

Что касается первого, само собой явствует, что пона-слышке, помимо того, что это вещь весьма недостоверная,мы не воспринимаем никакой сущности вещи, как это видноиз нашего примера; а так как единичное существованиекакой-либо вещи не познается, если не познана ее сущ-ность, как это мы увидим далее, то отсюда мы ясно заклю-чаем, что всякая достоверность, которой мы обладаем по-наслышке, должна быть исключена из наук. Ибо простопонаслышке, там, где не предшествовало собственное по-нимание, никто никогда не сможет достичь [знания].

Что касается второго способа восприятия*, то и о немникак нельзя сказать, что он содержит идею той соразмер-ности (proportio), которая ищется. Помимо того, что этовещь весьма недостоверная и не имеющая конца, никтоникогда не познает этим способом в делах природы ниче-го, кроме случайных признаков, которые никогда не быва-ют ясно поняты, если не познаны предварительно сущно-сти. Поэтому этот способ должен быть исключен.

О третьем можно некоторым образом сказать, что здесьмы имеем идею вещи, а затем также, что выводим заключе-ния без опасности ошибки; но все это само по себе не будетсредством к тому, чтобы мы достигли своего совершенства.

Один только четвертый способ охватывает сущность ве-щей адекватно и без опасности; поэтому его и нужно бу-дет более всего применять. Итак, постараемся объяснить,

* Здесь я несколько пространнее поведу речь об опыте и ис-следую метод эмпириков и новых философов.

Трактат об усовершенствовании разума

Трактат об усовершенствовании разума и опути. 283

как его надо применять, чтобы мы поняли посредствомтакого познания неизвестные ранее вещи и вместе с тем —чтобы это было достигнуто наиболее кратким путем.

После того как мсы узнали, какое знание (Cognitio) намнеобходимо, следует указать путь (Via) и метод (Methodus),при помощи которого мы познали бы таким познаниемподлежащие познанию вещи. Для этого Hужно прежде всегопринять во внимание, что здесь нельзя будет отодвигатьпознание до бесконечности. Другими словами, чтобы най-ти наилучший метод исследования истины, не нужен дру-гой метод, чтобы исследовать метод исследования истины;и чтобы найти второй метод, не нужен третий, и так добесконечности: ведь таким образом мы никогда не при-шли бы к познанию истины, да и ни к какому познанию.

Здесь дело обстоит так же, как и с материальными ору-диями (instrumenta corporea), где можно было бы рассуждатьтаким же образом. Чтобы ковать железе?, нужен молот, ачтобы иметь молот, необходимо его сделать; Для этого нужендругой молот и другие орудия; а чтобы их иметь, также нуж-ны будут другие орудия, и так до бесконечности; таким об-разом кто-нибудь мог бы попытаться доказать, что у людейнет никакой возможности ковать железо. Но подобно томукак люди изначала сумели природными орудиями (instrumentainnata) сделать некоторые наиболее легкие, хотя и с трудоми несовершенно, а сделав их, сделали и другие, более трудные,с меньшим трудом я совершеннее, и так постепенно перехо-дя от протейших работ к орудиям и от орудий к другимработам и орудиям, и дошли до того, что с малым трудомсовершили столько я столь трудного; так и разум природ-ной своей силой* создает себе умственные орудия (instrumentaintellectualia), от которых обретает другие силы для другихумственных работ**, а от этих работ — другие орудия, т. е.возможность дальнейшего исследования, и так постепенноподвигаетея, пока не достигнет вершины мудрости.

* Под природной силой (vis nativa) я разумею то, что не при-чиняется в нас внешними причинами и что позднее объясняется в

Что именно так действует разум, легко будет видеть,стоит только понять, что такое метод исследования исти-ны и каковы те природные орудия, в которых он такженуждается для создания с их помощью дргих орудий,чтобы подвигаться дальше. К выяснению подхо-жу так.

В этом каждый может убедиться, видя, что он знает чтоесть Петр, а также — что он знает, что знает это,и далее _что он знает, что знает, что знает это, и т.д. Отсюда ясночто для понимания сущности Петра нет необходимостипонимать самую идею Петра, тем более _ идею идеи Пет-ра; это то же самое, как если я скажу, что для того, чтобызнать, мне нет надобности знать, что я знаю, и тем более _знать, что я знаю, что знаю; так же как пониманиясущности треугольника, нет надобности понимать сущность

* Следует отметить, что здесь мы не толькопостараемся дока-зать только что сказанное, но также и то, что мы до сих пор шли пра-вильно, а вместе с тем и кое-что другое, что знать весьма необходимо.

Трактат об усовершенствовании разума

круга*. Однако обратная зависимость по отношению к этимидеям имеет силу. Действительно, чтобы я знал, что знаю,я, по Необходимости, должен сначала знать. Отсюда ясно,что достоверность есть не что иное, как сама объективнаясущность, т. е. способ, каким мы воспринимаем формаль-ную сущность, есть сама достоверность. Отсюда в свою оче-редь ясно, что для достоверности истинности нет надобно-сти ни в каком другом признаке, кроме того, чтобы иметьистинную идею; ибо, как мы показали, для того чтобызнать, нет надобности знать, что я знаю. Из этого опятьясно, что никто не может знать, что такое высшая досто-верность, кроме того, кто обладает адекватной идеей илиобъективной сущностью некоторой вещи; ибо одно и тоже есть достоверность и объективная сущность.

Итак, раз истина не нуждается ни в каком признаке, адостаточно иметь объективные сущности вещей или, чтото же самое, идеи, чтобы исчезло всякое сомнение, то отсю-да следует, что правильный метод не состоит в том, чтобыискать признак истины после приобретения идей, но пра-вильный метод есть путь отыскания** в должном поряд-ке самой истины, или объективных сущностей вещей, илиидей ($се это означает одно и то же).

Следует отметить, что здесь мы не исследуем, каким обра-зом нам врождеиа первая объективная сущность. Ибо это принад-лежит к. исследованию природы, где эти вещи разъясняются болеепространно и гд

Источник