социально политическое учение к поппера критика историцизма

Опровержение «историцизма»: Карл Р. Поппер

Как мы уже убедились, в основе эволюционизма и исторического материализма лежат определенные фундаментальные предположения. И тот, и другой являются разновидностями теории развития, согласно которой историческому процессу имманентно присуши определенные качества и регулярность, он обладает внутренней логикой, смыслом и направлением. Идея о том, что история самостоятельно идет по некоторому предопределенному пути к некой заранее установленной цели, вызывала сомнения и подвергалась критике почти с самого момента ее зарождения, но лишь во второй половине XX в. этот подход был постепенно замещен альтернативным взглядом на социальные изменения и исторический процесс. Рассмотрим четыре фундаментальные критические концепции теории развития Карла Р. Поппера, Роберта Нисбета, Чарльза Тилли и Иммануэля Уоллерстайна в хронологическом порядке. Это подготовит почву для позитивного восприятия данного направления, которое, как мы полагаем, обеспечивает более адекватный анализ социальной и исторической динамики.

Карл Р. Поппер сформулировал свою классическую критику того, что он называл «историцизмом», в 1957 г., в небольшой книжке, озаглавленной «Нищета историцизма», а затем в статье «Послесловие: двадцать лет спустя» и в капитальном труде «Логика научного открытия» (1968). Под неудавшимся «историцизмом» (отличным от значимого «историзма») Поппер понимал социальную доктрину, для которой характерен ряд онтологических, эпистемологических и методологических утверждений.

Во-первых, это онтологический взгляд на историю, на то, что «общество меняется лишь в установленном направлении и проходит через стадии, предопределенные неизбежной необходимостью» (332; 51). Здесь мы находим типичную триаду онтологических предпосылок, которые, как было показано в нашем предыдущем обсуждении, лежат в основании всех эволюционистских и историко-материалистических расчетов: детерминизма («предустановленный путь»), фатализма («неизбежная необходимость») и финализма («предопределенные стадии», ведущие к конечной стадии, к «концу истории»).

В-третьих, согласно методологическому постулату социологических исследований, «историцизм» называет конечной целью социальных наук «предсказание будущего».

«Мы не можем ни проверить универсальные гипотезы, ни обнаружить естественные законы, приемлемые для науки, поскольку мы навсегда ограничены наблюдением единственного процесса. По этой же причине нам не дано предвидеть его дальнейшее развитие. Самое тщательное наблюдение за развитием гусеницы не позволяет прогнозировать ее трансформацию в бабочку» (332; 109).

Если что-то и можно обнаружить, так это в лучшем случае исторические тенденции, которые не дают оснований для предсказаний будущего. «Утверждение, удостоверяющее существование какой-либо тенденции в определенное время и в определенном месте, не является универсальным законом» (332; 115); тенденции не могут подкреплять предсказаний.

Окончательный приговор «историцизму» Поппер вынес по следующим направлениям.

Все эти аргументы приводят к одному-единственному выводу: научная теория исторического развития, служащая основанием для исторических предсказаний, должна быть отвергнута (332; vi- vij). Вместо «историцизма» Поппер выдвинул собственное кредо. Вот как излагает его современный комментатор.

Источник

2. Отказ от «логики проекта». Критика «историцизма» к. Поппером

Признание интерсубъективности в качестве важнейшего свойства социальной реальности влечет за собой ряд следствий принципиального характера. Оно предполагает в частности, отказ от рассмотрения социальной реальности с точки зрения «логики проекта». Под «логикой проекта» многие современные философы имеют в виду идущее от Просвещения и характерное для многих мыслителей XIX в. стремление разработать и предложить обществу всеобъемлющий проект общественного переустройства.

В рамках «логики проекта» сам смысл изучения общества как раз и виделся главным образом в том, чтобы познав закономерности общественной жизни, философ смог бы предложить некоторый радикальный проект будущего совершенного общества и направление пути, по которому «следует идти».

В свете интерсубъективности подобная логика рассуждений не выглядит убедительной. Во-первых, сам философ, несмотря на все усилия быть объективным, не в состоянии отключиться от своей субъективности в полной мере. Всегда существует вероятность того, что в разработанный проект общественного переустройства может вкрасться ошибка, обусловленная особенностями личности автора или иными факторами. Во-вторых, всякие глобальные социальные проекты, независимо от того, к чему стремятся их авторы, на деле лишают людей права на проявление своей субъективности. Такие проекты «решают за других», а значит, рассматривают других лишь в роли послушных винтиков, чье поведение предсказуемо, вычисляемо, т. е. программируемо.

Разумеется, сказанное не означает, что философ, как и любой человек, не вправе строить планы на будущее. Отказ от «логики проекта» не означает также отрицания общественного идеала – представления о справедливом общественном устройстве. Однако планы, которые мы намечаем, не должны быть чрезмерно масштабными, глобальными. Их основу могут составлять те процессы, которые поддаются наблюдению и охватывает круг людей, по отношению поведения которых возможно хотя бы относительно точное предвидение.

Одним из ярких примеров критики «логики проекта» является борьба с «историцизмом» крупнейшего философа нашего столетия К. Поппера. Понятием «историцизм» он обозначил такой метод в социальных науках, когда ставится цель открыть некие «ритмы» или «законы», определяющие социальные изменения. Поппер отвергает мысль, что наука способна обнаружить законы движения общества, подобно тому как Ньютон открыл законы, управляющие движением физических тел. Ученый, изучающий общество, может только судить о тенденциях социального развития, в которых находит выражение некоторая статистическая регулярность, он должен стремится к эмпирической обоснованности любых социальных обобщений.

К. Поппер вводит понятие «социальной инженерии». «Подобно тому, – пишет он, – как основной задачей инженера – физика является проектирование и эксплуатация машин, задача социального инженера состоит в проектировании и реконструкции социальных институтов, а также в управлении ими».

Социальный инженер должен выбирать между «крупномасштабными» либо «поэлементными» действиями. Первые предпочитает сторонник историцизма, верящий в познанные им исторические законы. Но обоснованным всерьез может быть лишь поэлементный подход, поскольку лишь в его рамках можно адекватно контролировать социальную ситуацию, видеть реальные причинно-следственные связи. Поэтому реальные задачи социальных наук – не обоснование глобальных прогнозов и пророчеств об отдаленном будущем, а открытие и исследование зависимостей, имеющих место в тех или иных сферах общественной жизни.

К. Поппер отвергает любые типы глобальных пророчеств, именуя их «утопиями». Он указывает на опасность утопического мышления, несущего в себе «запал фанатической веры в предзаданный финал развития общества». Пафос рассуждений британского философа можно понять, ибо в XX веке глобальные социальные конструкции зачастую становились идеологическим обоснованием кровавых тоталитарных режимов.

Источник

Критика Карлом Поппером концепции «историцизма».

«Научный интерес к социальным и политическим вопросам – так начинает Поппер книгу «Нищета историцизма» – вряд ли возник позднее, чем интерес к космологии и физике; в древности иногда даже казалось, что наука об обществе обогнала науку о природе (достаточно познакомиться с политическими учениями Платона и Аристотеля). Однако с появлением Галилея и Ньютона физика преуспела настолько, что оставила позади все другие науки, а с появлением Пастера, этого «Галилея биологии», почти такой же рывок сделали биологические дисциплины. Что касается социальных наук, то они, по-видимому, так до сих пор и не нашли себе собственного Галилея».

Историцизм, отмечает Поппер, очень древнее учение. Его первые формы, вроде учения о жизненных циклах городов и народов, появились даже раньше, чем примитивный телеологизм, согласно которому за, казалось бы, слепыми изгибами судьбы скрываются свои цели. Те, кто идёт вслед этому учению, по мнению Поппера заранее предполагают наличие смысла в истории, отрицают возможность выбора.

В «Нищете историцизма» Поппер привел ряд серьёзных аргументов, с помощью которых, как он справедливо считает, ему удалось опровергнуть историцизм. Он, в частности доказал, что по строго логическим основаниям предсказать течение событий невозможно.

Его основная аргументация состоит из пяти пунктов:

(1) Значительное воздействие на человеческую историю оказывает развитие человеческого знания. (Истинность этой посылки признают и те, кто видит в наших идеях, в том числе в научных идеях, побочные продукты материального развития.)

(2) Рациональные или научные способы не позволяют нам предсказать развитие научного знания.

(3) Таким образом, ход человеческой истории предсказать невозможно.

(4) Это означает, что теоретическая история невозможна; иначе говоря, невозможна историческая социальная наука, похожая на теоретическую физику. Невозможна теория исторического развития, основываясь на которой можно было бы заниматься историческим предсказанием.

Критикуя историцизм, Поппер большое внимание уделяет анализу исторических законов, теории исторического развития, вопросам социального изменения и социальной инженерии.

Он утверждает, что для историциста социология является теоретической историей. Её научные прогнозы основаны на законах, а поскольку это исторические прогнозы, говорящие о социальном изменении, они основываются на исторических законах.

В то же время, по мнению историциста, метод обобщения неприменим в социальной науке, а единообразия социальной жизни не следует считать неизменно истинными в любой точке пространства и в любой момент времени, поскольку они ограничены определенным культурным или историческим периодом. «Таким образом, социальные законы – если они существуют – имеют несколько иную структуру, чем обычные обобщения, основанные на единообразиях. Истинность реальных социальных законов является «всеобщей». Это означает, что они приложимы ко всей в целом человеческой истории, охватывая не просто отдельные периоды, но все периоды, из которых она состоит. Но социальных единообразий, истинных за рамками единичных периодов, не существует. Таким образом, единственными универсально истинными законами следует считать законы, соединяющие следующие друг за другом периоды. Это должны быть законы исторического развития, определяющие переход от одного периода к другому. Именно это, говорит Поппер, и имеют ввиду историцисты, утверждая, что единственными реальными законами социологии являются исторические законы» 1

Исторические законы, подчеркивает Поппер, в том случае, если они будут найдены, позволили бы предсказывать весьма отдаленные события, пусть и, не достигая точности в деталях. Таким образом, социология пытается решить древнюю проблему прорицания, и не столько в отношении индивидов, сколько в отношении групп и всего человечества в целом. «Социология – наука о грядущем, о надвигающемся развитии событий. И если бы политическое научное предвидение имело успех, социология доказала бы свою величайшую ценность, особенно для тех политиков, кто живет не сегодняшним днем, для людей с чувством исторической судьбы. Правда, некоторые историцисты не идут дальше предсказания ближайших шагов на пути человеческого паломничества, и даже это делают с чрезвычайной осторожностью. Одна идея, впрочем, объединяет их всех. Это идея о том, что с помощью социологического исследования мы можем увидеть политическое будущее, и что тем самым социология становится важнейшим инструментом дальновидной практической политики» 2

С прагматической точки зрения, утверждает Поппер, значимость научных предсказаний несомненна. В науке имеются два вида предсказаний и соответственно два вида практичности. Например, мы можете предсказать (а) приближение тайфуна. Это предсказание имеет немалую практическую ценность, позволяя людям укрыться от ненастья. Мы можем также предсказать, что (б) укрытие выдержит напор стихии, будучи сконструировано определенным образом.

Возможны два вида предсказаний: пророчество или прогноз. Реальным по Попперу может быть только краткосрочный прогноз, не претендующий на предсказание будущего во всех деталях. Но вполне можно прогнозировать вероятные направления движения.

Выделение двух видов предсказаний – пророческих и технологических дало возможность Попперу определить разные виды наук. Термины «пророческий» и «технологический» позволяют указывать на прагматические черты науки, однако это не означает, что прагматическая точка зрения превосходит все остальные и научный интерес замыкается на пророчествах и технологических предсказаниях. Открытия астрономии интересны главным образом с теоретической точки зрения, хотя не лишены и практической ценности; будучи «пророчествами», они сродни предсказаниям метеорологии, практическая ценность которых очевидна.

Поппер подчеркивает, что историцистские взгляды на социальное развитие нельзя назвать фаталистическими, не ведут они и к бездеятельности. Напротив, большинство историцистов испытывают склонность к «активизму». Согласно историцизму, наши желания и мысли, мечты и рассуждения, опасения и знания, наши интересы и наша энергия все это силы в развитии общества. Дело не в том, что ничего невозможно сделать, а в том, что ни мечты, ни конструкции разума никогда не претворяются согласно плану. И эффективны только те планы, которые совпадают с главным течением истории. Совершенно ясно, какого рода деятельность историцисты считают разумной. Разумна та деятельность, которая не противоречит и даже способствует предстоящим изменениям. На научном прогнозе можно, считают историцисты, основать только одну деятельность – социальное акушерство.

Такой взгляд близок к вере в социальные и политические чудеса, отрицая за человеческим разумом силу сотворения более разумного мира. Некоторые влиятельные историцистские авторы с оптимизмом пророчествовали о пришествии царства свободы, в котором человеческие дела можно было бы планировать рационально. Они учили, что переход от царства необходимости, этой доли страданий, к царству свободы осуществится не посредством разума, а с помощью чуда, в силу строгой необходимости, по слепым и непреложным законам развития.

Поппер подчеркивает, что тем, кто желает, чтобы разум оказывал большее влияние на общественную жизнь, историцист посоветует изучать и интерпретировать историю с целью обнаружения законов её развития. Если при этом выяснится, что желательные изменения уже близки, тогда эти желания являются разумными. Если же развитие идет в другом направлении, тогда наши желания оказываются совершенно неразумными – историцисты сочтут их просто утопической мечтой. Активизм оправдан только в том случае, когда покоряется предстоящим изменениям и способствует им.

Путь, пройденный исторической наукой в XX столетии – путь идеологического противостояния. Труды Карла Поппера, как и работы его оппонентов, писались в условиях «холодной войны». Отсюда категоричность суждений, отрицание других точек зрения, приписывание им идей, которые в действительности не имели доминирующего значения в соответствующих теоретических системах. Академик И.Д. Ковальченко писал, что всякое противостояние по идеологическим причинам не даёт конструктивных результатов: «Нужен синтез идей и методов, а не механическое отбрасывание одних из них (что сейчас наиболее активно проявляется по отношению к марксизму) и замена их другими (чаще всего субъективно-идеалистическими)». По его мнению, во-первых, следует напрочь исключить какие бы то ни было претензии на возможность создания неких универсальных и абсолютных теорий и методов исторического познания. Это обусловлено неисчерпаемостью черт и свойств общественно-исторического развития, что делает невозможным выработку каких бы то ни было всеохватывающих теорий. А само допущение подобных построений фактически исключает возможность прогресса исторического познания.

Во-вторых, следует учитывать, что любая научная теория, т, е. теория, основанная на анализе и обобщении исторической действительности, а не на априорных конструкциях и отрывочных фактах, содержит то или иное рациональное зерно и тем самым вносит определённый вклад в развитее общественно-научной мысли. Например, в марксизме такой непреходящей ценностью были соединение материализма с диалектикой и распространение такого подхода на изучение истории. Вместе с тем и любой метод научного познания для чего-нибудь да хорош.

В-третьих, любая философско-историческая теория позволяет выработать ту или иную концепцию исторического развития, которая всегда исторически в большей или меньшей мере ограничена. Иначе говоря, характеристика сущности тех или иных общественных отношений на основе той или иной теории всегда справедлива лишь в определенных исторических границах.

Историки могут сказать что можно, а чего нельзя делать в силу тех или иных условий, но их рекомендации могут быть и ошибочными. Случается, что историки ошибаются: многие описывали социалистические режимы Восточной Европы как абсолютно стабильные структуры, а между тем Берлинская стена пала, а различного рода «кремленологи» и «советологи» остались без работы. Также можно было предполагать, что СССР распадётся, но никто не мог до 1991 года точно спрогнозировать это событие.

Объективных, независящих от человека, законов общества не существует. Есть разные социальные модели, для которых присущи те или иные закономерности, перестающие действовать за их пределами. Однако и при такой постановке вопроса возможно два основных подхода к выявлению этих закономерностей. Можно выявлять общие, постоянно действующие общественные связи, определяющие поведение больших групп людей в определённых условиях (онтологический подход), или рассматривать историю человечества в духе персонализма как изменение человеческого сознания, стремящегося к большей степени индивидуальной свободы (гносеологический подход). Причём и в том и в другом случае единственным объектом изучения будет человек как главный субъект исторического творчества.

В современной отечественной науке также утверждается сходная система взглядов.

Самое худшее – наложить на историю некую застывшую схему; в таком случае история становится объектом и уже не может быть ценностью; становясь фатальной, она не может быть избрана. История может быть лишь сотворчеством свободных людей. Следовательно, историю надо объяснять с точки зрения изменения системы ценностей, символов (знаков), которые и являются отражением коллективного разума.

Существенными свойствами такой сложной самоорганизующейся системы как общество, созидаемой человеком в процессе своей общественной, творческой деятельности, являются ценности. Человеческая деятельность всегда осуществляется в обществе, состоящем из различных социальных общностей с присущими им системами ценностей, которые в совокупности образуют смысловую структуру данного общества. С данной точки зрения, всякое общество, всякая культура выступает как система значений, интегрирующих, цементирующих это общество, обеспечивающих его единство и целостность, создающих механизм культурной преемственности, но вместе с тем побуждающих людей к деятельности, направленной на изменение, преобразование существующих социальных структур и создание новых.

Такой подход предполагает изучение не столько свойств вещей, сколько отношения человека к миру, выражающегося через ценности, которые можно рассматривать как знаки, символы, с помощью которых люди общаются друг с другом и достигают взаимопонимания.

Источник

К.Р. Поппер и критика историцизма

Антиисторический подход к истории наиболее полно был изложен и обоснован известным вначале австрийским, затем английским философом Карлом Раймундом Поппером (1902 — 1994) в работах «Открытое общество и его враги» (1945; русск. перевод: Т. 1—2. М., 1992) и «Нищета историцизма» (1957; русск. перевод: ВФ. 1992. №№8-10; М., 1993).

В этих работах К. Поппер обрушивается на то, что он именует историцизмом. Под историцизмом он понимает взгляд, согласно которому существует процесс исторического развития, подчиненный действию определенных, не зависящих от человека сил. Если эти силы не сверхъестественные, а естественные, то историцизм предполагает существование определенных объективных законов, определяющих ход исторического процесса.

В любом своем варианте историцизм предполагает если не абсолютную, то известную предопределенность исторического процесса, прохождение обществом тех или иных стадий развития, а тем самым и возможность для мыслителя и ученого предвидеть и предсказать ход истории. Для К. Поппера историцистами в равной степени являются и Августин Аврелий, и О. Конт, и К. Маркс, и О. Шпенглер, и А. Дж. Тойнби. Их концепции — это различные виды историцизма. Существует историцизм теистический, спиритуалистический, натуралистический, экономический и т.п.

Больше всего К. Поппера раздражает претензии «историцистов» на предвидение и предсказание будущего. Он именует их пророками, а их взгляды на будущее характеризует как пророчества. Если говорить о исходном пункте рассуждений К. Поппера, то это, конечно, его полное неприятие вывода К. Маркса о неминуемости гибели капитализма. Капиталистическое общество для К. Поппера «лучшее и справедливейшее общество из все доныне существовавших на земле».[240]

Именно стремление доказать ошибочность положения К. Маркса о грядущем исчезновении этого наилучшего общества побудило К. Поппера выступить с опровержением не только экономического учения этого мыслителя и не только созданного им материалистического понимания истории, но и всех вообще концепций, в которых история рассматривается как процесс развития, имеющий свои объективные законы, и даже любых концепций истории, в которых действуют объективные силы, пусть даже сверхъестественные.

Критику «историцизма» К. Поппер ведет с определенной общеметодологической позиции, которую он характеризует как «методологический номинализм». И он действительно настоящий номиналист, ибо признает существование только отдельного, только явлений. Мир для него есть только совокупность многообразных явлений. Объективное бытие общего он отвергает. Речь, разумеется, идет вовсе не том, что он отрицает наличие у предметов и событий сходных признаков. Сходства между вещами никогда ни отвергал ни один номиналист. К. Поппер отвергает существование общего как объективной основы вещей, как их объективной сущности.

К. Поппер отказывается использовать для обозначения противоположной позиции термин «реализм», ибо далеко не все мыслители, признающие объективное бытие общего, сущности, считают, что общее, сущности образуют особый самостоятельный мир, отличный от мира отдельного, мира явлений. Он называет этот совершенно чуждый ему общеметодологический подход «методологическим эссенциализмом» (от лат. essentia— сущность).

Все свое опровержение «историцизма» К. Поппер строит на основе «методологического номинализма» или, что по сути то же самое, — феноменализма. Как мир в целом, так и общественная жизнь людей представляет собой совокупность огромного множества явлений, прежде всего разнообразных действий людей. История есть просто «последовательность событий».[241] И вообще «единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни, и среди них — история политической власти».[242]

Как пишет К. Поппер, мы часто описываем изменения в социальном устройстве, в способах производства и т.д. как движение. Но при этом нужно понимать, что «мы пользуемся метафорой, и притом довольно обманчивой».[243] «Идея о том, что общество, — продолжает К. Поппер, — подобно физическому телу, может двигаться как целое, по определенному пути и в определенном направлении, — есть просто холическое недоразумение. Надежда на то, что можно найти «законы движения общества», подобные Ньютоновым законам движения физических тел, зиждется именно на этих недоразумениях. Поскольку не существует движения общества, в любом смысле подобного или аналогичного движению физических тел, не существует и законов его движения».[244]Таким образом, по Попперу, история не есть процесс развития, идущий по определенным законом, в ней нет и быть не может никаких последовательно сменяющихся стадий.

Но эту точку зрения К. Поппер оказывается не в состоянии провести до конца. Он все время вступает в противоречие сам же с собой. Как мы уже видели, он категорически утверждает, что процесса развития общества не существует. Однако, когда у него появляется нужда в аргументах в пользу положения о невозможности открытия законов общественного развития, он заявляет, что «эволюция жизни на Земле или человеческого общества — уникальные исторические процессы».[245]

Выходит, что процесс развития общества все же имеет место, но только нельзя открыть его законы в силу невозможности сравнения и обобщения. И при этом К. Поппер явно лукавит. Ведь и он знает, что человеческое общество в целом всегда состояло из множества конкретных отдельных обществ, развитие которых, по крайней мере, в определенные эпохи можно сопоставить и сравнить.

Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.007 сек.)

Источник