собор в труа 1128
Тамплиеры и собор в Труа
© Бойчук Б.В., 2004
TEMPLIERS.INFO, 2004
В день св. Илария, 13 января 1129 года [1], в столице графства Шампани, городе Труа, состоялся церковный cобор на котором присутствовали серьезные и благочестивые лица той эпохи:
Собор возглавлял легат папы римского Матвей Альбанский, однако авторитетом там был св. Бернар Клервоский, так как собрание почти целиком состояло из его друзей, учеников и ревностных последователей. Из приведенного выше списка, видно, что помимо духовенства на соборе в Труа присутствовали также два магистра и три дворянина, а также шесть членов братства тамплиеров.
Перед собором, король Иерусалима Балдуин II через Гуго де Пейна передал св. Бернару письмо в котором просил того оказать поддержку тамплиерам.
В свою очередь, св. Бернар написал письмо графу Тибо IV де Блуа, где просил того всеми средствами помочь ему и поддержать основание ордена тамплиеров. Граф был самый могущественным из вассалов французского короля, и его поддержка была важна для тамплиеров.
Результатом собора в Труа было одобрено основания ордена тамплиеров, его устава (латинского), и назначение Гуго де Пейна великим магистром тамплиеров. Спустя некоторое время, папа римский Гонорий II официально признал орден тамплиеров и одобрил его устав.
1. Ранее ошибочно датой проведения собора в Труа считался январь 1128 года. Причиной ошибки было то, что в средние века во Франции год начинался с 25 марта, поэтому месяц января выпадал на конец 1128 года (по мартовскому стилю), а по январскому стилю (современному) год начинается с 1 января, поэтому января приходится на начало 1129 года.
Собор в труа 1128
«Несмотря на то что они уже девять лет были заняты этим делом, их по-прежнему было только девять…» Как я уже говорил, это фраза, принадлежащая Гильому Тирскому, которую наперебой цитируют все историки ордена Храма, вызывает сомнения. Дело в том, что, когда в 1127 г. Гуго отправился на Запад, его сопровождали пять других тамплиеров: Жоффруа де Сент-Омер, которого связывают с родом шателенов этого города, Пайен де Мондидье, Аршамбо де Сент-Аман, Жоффруа Бизоль и некий Ролан. Все они, очень вероятно, принадлежали к рыцарскому сословию, «передовому отряду» феодального общества. Если слепо доверять словам Гильма Тирского — «их по-прежнему было только девять», — значит, в Иерусалиме оставалось трое тамплиеров, ни больше ни меньше?
Конечно, можно предположить, что — если не официально, то фактически — уже существовала категория братьев-сержантов. Самый первый устав, одобрения которого Гуго де Пейен добился на соборе в Труа, ставил лишь одно условие при вступлении в орден — быть свободным по рождению. Отметим также, что в это время охрана пилигримов на дорогах, ведущих к Святому городу, еще составляла единственную миссию ополчения Храма. Предстояло дождаться 1129 г., чтобы тамплиеры вступили в борьбу с неверными.[26].
Кроме того, я склонен рассматривать поездку Гуго де Пейена в Европу под тремя углами зрения.
— Кризис роста. Численность ордена росла, однако недостаточно быстро, чтобы отвечать своим задачам, пусть они все еще сводилась к охране дорог. Первостепенными стали вопросы организации, и следовало их решить: нужен был устав.
— Кризис самосознания, или, если угодно, идентичности. Он был обусловлен критическими замечаниями в адрес нового воинства, военной составляющей его миссии, а еще сомнениями и вопросами братьев по поводу духовного содержания их вступления в орден. Эти упреки и колебания тормозили подъем ордена и парализовали его деятельность. Гуго де Пейен искал ответа на эти вопросы у св. Бернарда.
— Интересы набора. Набирая солдат для отправки на Восток, Гуго действовал не только как посланник короля Балдуина II, но и как глава ордена. Он стремился привлечь будущих тамплиеров и организовать на Западе материальную поддержку, необходимую для операций ордена на Востоке. Такова была задача поездки Гуго и его спутников за год после собора в Труа. Заехал ли Гуго в Рим, прежде чем отправиться в Шампань? Вполне возможно: папа Гонорий II (1124–1130) пристально следил за экспериментом ордена и проблемами крестового похода. В качестве посла Балдуина II Гуго не мог уклониться от встречи с папой. И мы имеем все основания думать, что, будучи магистром ордена, он представил понтифику свой проект устава.
На собор, начавший заседать в городе Труа 13 января 1129 г., съехались шампанские и бургундские прелаты. Собор этот был не более чем рядовым. В 1125 г. подобные совещания церковных иерархов проходили в Бурже, Шартре, Клермоне, Бовэ, Вьенне, в 1127 г. — в Нанте, в 1128 г. — в Труа и Аррасе, а затем в Шалон-сюр-Марн, Париже, снова в Клермоне и в Реймсе… Влияние св. Бернарда и ордена цистерцианцев наложило глубокий отпечаток на эти провинциальные соборы, целью которых было подвести итоги церковной реформы после урегулирования борьбы за инвеституру — этого крупного конфликта между папой и императором, спровоцированного григорианской реформой.
В прологе устава ордена Храма приводится список участников собора: кардинал Матвей Албанский, папский легат во Франции, архиепископы Реймсский и Сансский со своими викарными епископами, несколько аббатов и в их числе настоятели Везелэ, Сите, Клерво (речь идет о св. Бернарде), Понтиньи, Труафонтэна, Молема; некоторые миряне — Тибо де Блуа, граф Шампанский, и Андре де Бодеман, сенешаль Шампани и граф Невера, один из крестоносцев 1095 г. Нет никаких причин сомневаться в присутствии св. Бернарда, как это иногда делают. Его отсутствие было бы странным на фоне участия всех главных руководителей цистерцианцев — Стефана Гардинга, аббата Сите (1109–1134), и Гуго де Макона, аббата Понтиньи. Добавим, что архиепископ Санса Анри Санглие был другом св. Бернарда. Показательно в этом смысле количество и качество клириков цистерцианского движения — влияние реформаторских идей было преобладающим.
В чем проявилось это влияние? Нам слишком часто повторяли, — основываясь на показаниях нескольких тамплиеров на процессе, — что св. Бернард дал ордену Храма устав, который сам же и составил. Но все эти свидетельства, позднейшие и редкие, отражают не историческую действительность, а приукрашенное представление тамплиеров о своем ордене.[27] Однако достаточно процитировать пролог самого устава:
Об обычае и установлении рыцарского ордена мы услышали на общем капитуле из уст названного магистра, брата Гуго де Пейена. И, сознавая всю малость своего разумения, мы одобрили то, что сочли за благо, а то, что показалось нам неразумным, отвергли. А все, что не могло быть сказано или записано нами на настоящем соборе… мы оставили на рассмотрение нашего досточтимого отца Гонория и благородного патриарха Иерусалимского Этьена де ла Ферте, которому известны дела восточной земли и бедных рыцарей Христовых. Я же убогий Жан Мишель… написал эту страницу по распоряжению собора и преподобного отца Бернарда, аббата Клерво, которому было поручено и доверено это божественное служение.
Если бы Бернард написал этот устав, тамплиеры не преминули бы похвастаться этим.
На самом деле, цистерцианское влияние проявилось совсем в другой плоскости. Не долго думая, историки указали на преемственность между бенедиктинцами и военными орденами; и лишь сравнительно недавно они обратили внимание на учение августинцев. В целом устав св. Августина являлся руководством для регулярных каноников кафедральной церкви. На первоначальном этапе новый орден был приписан к регулярным каноникам храма Гроба Господня в Иерусалиме. Однако очень скоро возникли разногласия, которые могут показаться парадоксальными, поскольку распространение общин регулярных каноников началось совсем недавно и, какказалось, полностью соответствовало планам григорианской реформы Церкви. Вспомним уже процитированный нами отрывок из произведения Эрнуля, которым долгое время незаслуженно пренебрегали: «И мы повинуемся священнику и не занимаемся военным ремеслом». Для новых рыцарей Христовых регулярные каноники были, в первую очередь и исключительно, клириками. Нужен же был новый подход, который примирил бы монашеские и священнические идеалы с с потребностями крестовых походов.
Цистерцианское монашество, возникшее в начале XII в. после «обращения» нескольких знатных юношей, пресытившихся мирской жизнью, сумело понять эти чаяния — тем не менее не поддавшись им. Св. Бернард был и остался монахом, но он помог тамплиерам найти свою особую нишу. Вообще говоря, роль Сите в возникновении большей части военных орденов XII и XIII вв. ныне оценивается достаточно высоко.[28].
Равным образом, орден Сито старался воздействовать прямо на души, чтобы вдохнуть в мирян дух цистерцианства. Григорианская реформа приступила к выполнению амбициозной программы христианизации общества. Первая фаза была нацелена на нравственное оздоровление самой Церкви (борьба против симонии и конкубината среди священников) и клирикализацию монашеского сословия (это была задача монастыря Клюни). Она освободила клириков от опеки мирян, вознеся первых высоко над вторыми. На втором этапе григо-рианцы пожелали распространить реформу нравственности на мирян, например предложив им образец святости — рыцаря Христова. Верный этому плану, орден Сито сумел насадить фундаментальное представление о том, что нет спасения души без внутреннего перерождения, к какому бы сословию общества ни принадлежал человек и какую бы функцию он ни выполнял по воле Создателя. Св. Бернард был достаточно чуток к реалиям общества своего времени, чтобы не требовать от всех, чтобы они шли его путем. Он разработал другие пути к спасению, и в том числе дорогу, избранную тамплиерами.
Его понимание и помощь оказались чрезвычайно полезными и действенными в момент этого подлинного кризиса самосознания, который потряс новое воинство ко времени собора в Труа (незадолго до и после него, если быть точным).
История России, всемирная история
Наши проекты
3. Собор в Труа
Разделы библиотеки:
Телеграм-канал
Телеграм-каналДобавили уже 8318 раз!
Реклама
Шевалье вернулись в Шампань в 1128 году.
На соборе в Труа их было пятеро по меньшей мере: брат Андре – Андре де Монбар – в сопровождении еще одного шевалье направился к папе с посланием Бодуэна II.
В Святой земле остались трое, включая Гуго де Шампань. Маловато для охраны дорог. Быть может, после завершения миссии надлежало навербовать людей?
Завершилась ли миссия доставкой Ковчега? Трудно сказать. Если миссия не удалась, почему большинство вернулось? Эскорт?
Сведений на этот счет нет и не может быть, но… Для возведения готического собора (см. мои «Тайны собора Шартра») необходимы познания исключительные не только природы мироздания, но и сокровенной сути человеческой.
Ослепительную сублимацию ордена Тампля не объясняет ли обладание Скрижалями Закона?
На скромном барельефе северного портала собора Шартра надпись: Hic dimittitur Archa Cederis. И в легенде Грааля: «Периль построил для Грааля храм, напоминающий Соломонов».
Никогда при учреждении орденов не затевали чего либо подобного. Это идея святого Бернарда: созвать в Труа в 1128 году собор. В Труа, близ Пейенса, близ Клерво, на землях Шампани.
Это более чем основание ордена среди других, это прокламация, вызов.
Более того: это попытка вовлечения Церви вообще, организация не просто клерикального, но универсального ордена.
И попытка наложения табу, которое нельзя нарушить безнаказанно.
(Во время процесса в своей защитной речи брат Амори обратил к Богу следующие слова: «Твой орден был основан благословенным Бернардом, дабы возвеличить Преславную Деву Марию»).
Гордые слова брата Амори продиктованы, вероятно, сознанием значения миссии.
Собор состоялся в городе графа Тибо, племянника графа де Шампань. Бернард обратился к нему в такой манере: «Вам надлежит проявить покорность легату и соответственный энтузиазм, поскольку он выбрал ваш город для проведения столь великого собора. Вам надлежит проявить сочувствие и понимание принципов и резолюций, которые легат сочтет необходимыми в интересах добра и справедливости».
(Подобный тон свойствен Бернарду даже с папой.)
Обращение такого рода свидетельствует: «принципы и резолюции» имеют непосредственное отношение к Шампани, к новому регламенту под непосредственной протекцией графа. Покорность и энтузиазм будут впоследствии достойно вознаграждены, поскольку тамплиеры получат в этой провинции много привилегий и материальных благ. И прежде всего, юридически подтвержденное монопольное право на междуречье Сены и Об, включая Форе д’?Орьян.
С каким «багажом» прибыли шевалье на собор в Труа? Отдали ли они на хранение в Сито или Клерво «документы» – Скрижали Закона или копии таковых? Неизвестно. Но поскольку на собор пригласили гостей избранных, надо полагать, им решили показать нечто, достойное внимания.
Легат папы, епископы Орлеана, Труа, Реймса.
Бернард, аббат Клерво; Рено де Семюр, аббат Везле; Этьен Хардинг, аббат Сито; Гуго де Масон, аббат Понтиньи; Ги, аббат Труа Фонтен; Юрсион, аббат Сен Дени де Реймс; Эрбер, аббат Сент Этьен де Дижон; Ги, аббат Молема. Все из цистерцианцев и бенедиктинцев.
Светские гости – граф де Шампань, граф де Невер.
Гуго де Пейенс изложил замысел создания ордена монахов воинов, начиная с группы его компаньонов по Храму Соломона. Присутствующие попросили Бернарда из Клерво огласить устав.
К сожалению, никогда не акцентировали внимания на прелиминариях устава, где, на мой взгляд, говорится об успехе первой миссии. Тон торжственный, словно Te Deum:
«В трудах праведных и удачливых с нами Господь (Damedieu) и Спаситель наш Иисус Христос, который вызвал друзей своих из Святого Града Иерусалима в область пограничную Франции и Бургундии. Друзья оные положили душу свою Богу ради истинной веры и нашего блага…»
В трудах удачливых: завершенное предприятие.
С нами: шевалье вызваны. Значит, миссия выполнена.
В область пограничную: то есть в Шампань – вне юрисдикции французского короля и бургундского герцога.
Устав, продиктованный святым Бернардом, по сути – цистерцианский, что не удивительно. Новым шевалье предлагается белое одеяние (такое у цистерцианцев, но также у левитов – хранителей Ковчега). Однако есть серьезное отличие: параграфы устава куда ближе правилам послушников, нежели монахов.
Цистерцианские монахи давали обеты целомудрия, бедности, стойкости в вере, тогда как послушники (тамплиеры, в данном случае) – целомудрия, бедности, повиновения.
…Тамплиерам должно коротко стричь волосы и, в отличие от монахов обыкновенных, оставлять бороду. Подобно послушникам, тамплиеры не подвергаются особым строгостям монастырского устава, перед принесением обетов им необходимо пройти предварительный новициат.
Итак, судя по духу устава святого Бернарда, неофитам предстоят лаические задачи, поскольку ордену надлежит действовать в миру.
Только после прохождения новициата шевалье принимаются в лоно Церкви. Посему, даже после обетов патриарху Иерусалима, Гуго де Пейенс подписывался как мирянин.
Итак, правила не сугубо монастырские, ибо создавался военный орден. Полагают, Бернарду из Клерво хотелось возродить кельтские традиции, структуру секретов и «табу» кельтских орденов.
Новая организация действительно несколько напоминает «Красную Ветвь» и фениев.
Чего стоят эти чисто «бардические» триады?
Шевалье принимают бой, даже если еретиков трое против одного.
В случае нападения христиан должно дожидаться третьей атаки.
Нарушение долга карается тремя ударами бича.
Триады распространяются и на обыденную жизнь.
Мясо не более трех раз в неделю, в остальные дни – постная трехразовая трапеза.
Причащаются три раза в год, месса прослушивается три раза в неделю, раздача милостыни три раза в неделю.
«Кельтские» особенности нового ордена объяснимы: вне Святой земли орден располагался на бывших кельтских территориях.
Похоже, святой аббат, одаренный молоком Черной Девы, воспитанник дубов и буков, друг О’?Моргара, решил привить ветвь шевальерии к древнему кельтскому стволу.
В благодарность за гостеприимство земли друидов.
Из любви к экзотике или еще из каких соображений одно время считали Восток источником всего инициатически ценного и полагали тамплиеров чуть ли не учениками исмаилитов горы Ансари. «Горный старец» – шейх эль Джебел возбуждал воображение. «Асасси» превратились в «асассинов» (убийц) на манер «барбузов» – киллеров полицейских романов. Заодно «асассины» превратились чуть ли не в учителей и парагонов шевальерии.
Все это не имеет отношения к тамплиерам и к истории их пребывания в Святой земле.
Не существовало в мусульманском мире ничего похожего на шевальерию Тампля (кроме военной дисциплины, возможно) и на статус военно религиозного ордена.
Хотя куртуазность – не специальная добродетель шевальерии, отношения тамплиеров и мусульман во время довольно редких перемирий отличались политесом и респектом – надо учесть, в ту эпоху не знали расовой или национальной розни, исключая Верхнюю Германию.
Вероятно, простая вежливость порой переходила в дружбу, но это еще не повод для далеко идущих выводов некоторых историков.
Да и что особенного, если христианские воители по возвращении на родину привозили восточные украшения, обычаи, рецепты блюд?
И разве не доставляли нам из Северной Африки нечто подобное? И разве стоит расценивать любителя кускуса или мешуа как посвященного в коранический эзотеризм?
В любопытной поэме «Шевальерия» (XIII век, пикардийский диалект) рассказывается, как в 1187 году Гуго Тивериад познакомил Саладина с канонами рыцарства. Имеет ли смысл рассуждать о восточном происхождении шевальерии?
Очень вероятны контакты тамплиеров и суфиев. Равно вероятна трансмиссия тех или иных эзотерических знаний.
Что это доказывает?
Христианские и мусульманские братства строителей также могли контактировать, и не только профессионально. Все это не меняет сути дела. Устав святого Бернарда определил шевальерию Тампля без всякой подсказки с Востока.
Курьезный момент: в ориентализме почему то всегда обвиняли Тампль, подобные упреки никогда не адресовали иоаннитам, хотя они раньше прибыли на Восток и благодаря менее жесткой дисциплине могли более тесно общаться с мусульманами.
Богатым – богатство, верно, однако инициация Тампля слишком основательна – вряд ли все это досталось от посторонних «учителей».
Тампль и светское рыцарство появились приблизительно одновременно: фундаментальный акт цивилизации, если учесть варварские нравы дворянства.
Кавалерия превратилась в «шевальерию» под влиянием эпосов и сказаний, равно как сочинений бенедиктинцев. Одновременно развились ремесла, коммерция, агрикультура.
Касательно военной целесообразности ордена святой Бернард писал Тибо де Шампань: «Меч тебе дарован для защиты слабых и обездоленных…» Миссию Тампля напоминает апостроф приора Англии Генриху III Плантагенету: «Повелеваешь, пока справедлив!»
Нечто вроде «кодекса служения» вне вассальных отношений циркулировало в дворянской среде. В сказках, легендах, притчах излагалась идея посвящения, «новициата», очередности испытаний моральных и физических. Посвящение в рыцари завершалось обрядом «ночной стражи во всеоружии».
В принципе, чаще всего только в принципе, новый шевалье способен «оседлать кобылу» (омоним: cabale – кобыла, каббала), то есть понимать язык и символику геральдики.
Обряд и сопутствующие явления перевернули социальный хаос, именуемый «высоким Средневековьем». Это был извечно присущий людям поиск логической структуры бытия.
Святой Бернард, надо полагать, хотел сделать Тампль связующим центром, организатором, арбитром новой активности.
Но для этого необходимо иметь влияние, силу, богатство, что так или иначе оговаривается в уставе.
Богатство предполагалось изначально.
Земли, постройки, люди – наемные и крепостные, – церковные доходы.
Разумеется, духовенство свободно распоряжалось доходами церковных угодий.
В Тампле ситуация иная.
Никто не располагал средствами без санкции капитула.
И здесь были свои тонкости.
Капитул действовал в интересах ордена, но члены капитула не имели права тратиться на себя.
Шевалье не просил пощады на поле битвы (как и в кельтской «Красной Ветви») и, попав в плен, не предлагал выкупа: «ни камня, ни горсти земли».
Попадая в плен, тамплиеры, за редким исключением, честно соблюдали параграф устава.
Однажды пленный Великий магистр объявил: предлагаю пояс и кинжал. Он хотел сказать: обещаю не сражаться против вас.
От хрониста Жуанвиля известен такой эпизод: когда святой Людовик угодил в плен под Мансурахом, за него потребовали огромную сумму, которую невозможно было тотчас собрать. Но король Франции – это король Франции. Жуанвиль обратился к трезорьеру Тампля в городе Сент Жан д’?Акр с просьбой о помощи. «Не имею права без санкции Великого магистра, – ответствовал трезорьер, – но у меня нет возможности защищаться, и я уступлю грубой силе».
Жуанвиль поднял алебарду, трезорьеру ничего не оставалось, как отсчитать выкуп за короля.
В этой шутке есть доля серьезности касательно строгой регламентации денежных средств ордена.
Святой Бернард хотел видеть орден богатым и богатым неисчислимо.
После основания Тампля Бернард препятствовал цистерцианским аббатствам приобретать земли, постройки, людей.
Подобное всячески обходилось, но факт знаменательный: аббат Клерво хотел ограничить богатство и влияние клерикального духовенства в пользу военно монашеского ордена.
Богатый орден, бедные шевалье – это имелось в виду с самого начала. Любопытная амбивалентность. Вряд ли Гуго де Пейенс страдал особой бедностью или, к примеру, Годфруа де Сент Омер, который отказал Тамплю обширные земли из своего феода. Да и Пейен де Мондидье, Аршамбо де Сент Аман, не говоря уже о графе Гуго де Шампань, были состоятельными людьми.
Это не бедность, но отказ от собственности. Обездоленный, понятно, вызывает сочувствие. И надо, чтобы орден богател.
Такой изначальный и преднамеренный дуализм сыграл в будущем роковую роль.
Амбивалентность, дуализм, двойственность: братья гуляют по двое, вдвоем едят из одной тарелки.
Даже знаменитая печать Тампля – двое шевалье на одной лошади – напрашивается символом бедности, хотя здесь, возможно, манера ведения боя. Всадник в доспехах хорош на прямой атаке, но маневра ему не хватает: сидящий позади скрадывает «мертвые углы», отлично защищает партнера, особенно при четком взаимопонимании.
Вполне легитимны герметические аспекты «двуликого Януса», частые в религиозной иконографии. На королевских порталах соборов Шартра и Реймса изображение двух шевалье, скрытых одним щитом, – две фигуры за круглым ординаром о восьми лучах, согласно геральдике.
Богатство оправдано щедрой милостыней, меч и золото в помощь слабым и обездоленным. Служение – высшая добродетель.
Скорей всего, «военные параграфы» устава разработал Гуго де Пейенс. Это касается проведения кампаний, подробностей службы милитаров, экюйеров, оружейной прислуги, равно как прерогатив Великого магистра и крупных дигнитариев.
В нашем распоряжении только тот устав, который посчитали нужным опубликовать. К тому же оригинала нет, остались копии, переводы.
Многочисленные «тайные правила», открытые за последние четыреста лет, само собой, весьма ненадежны.
В начальный устав с течением времени вносились легкие модификации, известные как «ретрэты» о церемониале приема неофитов.
Трудно отыскать какой либо иной орден с таким изобилием военных, социальных, религиозных задач. Вряд ли здесь достаточно опубликованного устава. Потому весьма вероятен компендиум секретных инструкций.
Глава седьмая. Церковный собор в Труа
Глава седьмая. Церковный собор в Труа
В конце 1128 года Гуго де Пейн возвратился из поездки по Северной Франции, Англии и Фландрии в родную Шампань. Здесь он наконец добился официального признания тамплиеров в качестве духовного ордена.
В январе 1129 года в городе Труа[35] состоялся церковный собор. Папа Гонорий II в соборе не участвовал. Он послал туда своего легата, кардинала-епископа Матфея Альбанского, который некогда был священником в Париже. В Труа прибыли также архиепископ Реймсский Рено де Мартинье и архиепископ Сансский Анри Санглиер. Среди присутствовавших было несколько аббатов, в том числе четверо цистерцианцев и среди них Бернар Клервоский, а также десять епископов и два «мэтра», то есть ученых-клирика, Обри из Реймса и Фуше.
Бернар Клервоский поддерживал тамплиеров, но желания присутствовать на соборе не выказывал, ссылаясь на жестокую лихорадку. Все же ему пришлось явиться в Труа. В 1128 году Бернар уже славился своей мудростью и набожностью, и его участие в соборе было крайне важно для тамплиеров. Он и после собора продолжал помогать ордену.
Гуго рассказал участникам собора, как и с какой целью он создал Орден рыцарей Храма. Он просил святых отцов дозволить членам ордена носить монашеское облачение, дабы видно было, что храмовники — это рыцари-монахи, и дать им устав, чтобы жили они, как подобает монахам. Посовещавшись, члены собора решили, что тамплиерам надлежит носить белое облачение, как это делали цистерцианцы. Они также вручили Гуго монашеский устав, написанный на латыни по образу и подобию уставов других духовных орденов.
Однако святые отцы оказались не готовы сочинить монашеский устав для людей, желавших посвятить себя главным образом сражениям, а не молитвам. Проявив благоразумие, они обратились за советом к мужам, которые знали толк в активной жизни, — прибывшим на собор Тибо, графу Шампани, племяннику и наследнику Гуго Шампаньского, и Вильгельму, графу Неверскому. Секретарь собора Матвей объяснил присутствие этих «невежд» тем обстоятельством, что они из любви к Истине внимательно изучили устав тамплиеров и исключили из него все, что представлялось им неразумным. «Именно поэтому они предстали перед собором»[36].
Латинский устав предусматривал удовлетворение потребностей рыцарей. В отличие от других монахов, которые употребляли в пищу рыбу и яйца, тамплиерам дозволялось трижды в неделю есть мясо. Переутомившийся рыцарь мог не подниматься среди ночи для молитвы. Устав также разрешал рыцарям иметь лошадей и слуг для ухода за ними.
Священники воспользовались случаем, чтобы решительно выступить против тогдашней моды. Вводился запрет на чересчур длинные волосы, туфли с длинными изогнутыми носами, излишне длинное и украшенное кружевами платье. По всей видимости, в те времена встретить на дороге щегольски одетого рыцаря было обычным явлением.
Благородное увлечение охотой с собаками и соколами было также поставлено под запрет — единственным исключением стала охота на львов, «поскольку он (лев) все время бродит в поисках жертвы, чтобы насытиться, и сила его направлена против всех, а потому и сила всех может быть направлена против него»[37]. Это положение устава показывает, что опасность для паломников исходила не только от разбойников в человеческом обличье. Впрочем, не исключено, что участники собора усматривали тут библейскую аналогию — лев терзает христолюбивых паломников.
Прочие разделы устава касаются правил поведения за трапезой, заботы о недужных братьях и других обычаев монашеской жизни; например, все имущество рыцарей становилось общим, им надлежало семь раз в день возносить молитвы и т. д. Поскольку никто не предполагал, что храмовники понимают латынь, им было велено просто повторять в нужное время «Отче наш».
Вскоре выяснилось, что устав нуждается в некоторых уточнениях и дополнениях, но Гуго де Пейн результатами собора был вполне удовлетворен. В 1131 году он вернулся в Иерусалим со свежим пополнением, пожертвованиями и официальным уставом, по которому следовало жить рыцарям Храма. Теперь деятельность Ордена тамплиеров стала частью религиозной жизни как Востока, так и Запада.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ГЛАВА I. Собор в Труа
ГЛАВА I. Собор в Труа Прежде всего мы обращаемся ко всем, кто гнушается быть ведомым своими собственными изволениями и, желая с истинной храбростью послужить рыцарству Вышнего Царя, усердно жаждет облечься и облекается навеки в преблагородные доспехи повиновения. И мы
Шестой Вселенский собор и церковный мир
Шестой Вселенский собор и церковный мир Хотя монофелитство уже потеряло, как мы знаем, государственный интерес, однако оно, даже после запрещения типоса, продолжало сеять смуту в умах населения. Тогда преемник Константа II, Константин IV, желая дать государству церковный
1. КРЕТЬЕН ДЕ ТРУА
1. КРЕТЬЕН ДЕ ТРУА «В то время как вели они приятную беседу, из соседнего зала вышел слуга, держащий за древко копье, сияющее белизной. Он прошел между очагом и ложем, на котором сидели беседующие, и все увидели копье с сияющим железным наконечником, на конце которого вдруг
ГЛАВА XLVII Богословская история учения о воплощении.— Человеческая и божественная натура Христа.— Вражда между патриархами Александрийским и Константинопольским.— Св. Кирилл и Несторий.— Третий вселенский собор в Эфесе.— Евтихиева ересь.— Четвертый вселенский собор в Халкидоне.— Гражданские и церк
ГЛАВА XLVII Богословская история учения о воплощении.— Человеческая и божественная натура Христа.— Вражда между патриархами Александрийским и Константинопольским.— Св. Кирилл и Несторий.— Третий вселенский собор в Эфесе.— Евтихиева ересь.— Четвертый вселенский собор
Шестой Вселенский собор и церковный мир
Шестой Вселенский собор и церковный мир Хотя монофелитство уже потеряло, как мы знаем, государственный интерес, однако оно, даже после запрещения типоса, продолжало сеять смуту в умах населения. Тогда преемник Константа II, Константин IV, желая дать государству церковный
Церковный собор в Полоцке принимает акт о ликвидации унии
Церковный собор в Полоцке принимает акт о ликвидации унии Для российского самодержавия белорусов как самостоятельного народа не существовало. Униатская же церковь с ее народным языком в обучении, проповедях утверждала обратное. Между тем униатами в Беларуси в конце XVIII
Кретьен де Труа
Кретьен де Труа Перу французского поэта Кретьена де Труа принадлежат пять рыцарских романов, в том числе «Perceval, ou le conte dugraal» («Персеваль, или Повесть о Граале»). В нем впервые появился Грааль как мистический сосуд, который проносит по замку горестная процессия. Эта
18.6. Ферраро-флорентийский собор и неудавшаяся попытка в XV или в XVI веке предотвратить церковный раскол
18.6. Ферраро-флорентийский собор и неудавшаяся попытка в XV или в XVI веке предотвратить церковный раскол Естественно предположить, что в XVI веке конкурирующие религии-ветви сначала пытались сгладить нарастающие между ними противоречия. И действительно, мы видим якобы в XV
ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ КРЕТЬЕНА ДЕ ТРУА
ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ КРЕТЬЕНА ДЕ ТРУА Это настоящий автор, называющий свое имя в начале произведений — пусть даже его личность остается для нас почти неизвестной. Был ли он каноником в Труа? 3нал ли двор Плантагенетов? То и другое возможно, но не факт. Так или иначе,