смаглюк пасхальное яйцо какой собор изобразил художник
Мифы Смаглюка
Кубанский мастер раскрывает журналисту «КН» свои секреты.
Вы слышали, Михаил скрипку сделал? А вы видели его картины, написанные землей? А говорят, его ювелирную работу – пасхальные яйца в духе Фаберже – в Лувре выставили. Каких только слухов не ходит о Михаиле Смаглюке. Да он просто овеян мифами! Или вот недавняя новость – ювелир «вытворил» виолончель.
Ну, это уже последняя капля, решили мы с фотокором и отправились к художнику в его «логово» – реставрационную мастерскую Краснодарского исторического музея – на личную беседу.
Спускаемся по ступенькам в прохладу подвала. Чего тут только нет! Молоточки, кисточки, ножички, баночки, линеечки и встроенные во всю эту красоту арт-объекты: ножницы-перья, светящаяся голова-лампа, разрезанная на части керамическая чашка на желтом блюдце, то и дело подскакивает вверх какой-то мешочек на пружинках, крутится шарик со словами «Я» и «Ты»…
– Мифы? – улыбнулся мастер. – Да пусть болтают, на каждый роток не навесишь платок. Если я стану их опровергать – значит, буду оправдываться.
Но кое-что выяснить нам все же удалось.
Миф 1. Его признали даже в Лувре
– Дело было так. Меня пригласила известная французская ювелирная фирма, которая тесно сотрудничает с этим парижским музеем, но работать у них я не стал – мне тут же начали диктовать, что делать, как, сколько. А я сегодня хочу скрипку делать, а завтра кольцо, допустим. Мог бы там, конечно, хорошо подзаработать (улыбается), но этими потенциальными деньгами я как бы расплачиваюсь за свою теперешнюю свободу. Вот она, значит, сколько стоит.
Конечно, побывал я тогда и в святая святых – мне устроили экскурсию по мастерским Лувра. Что сказать? Умельцы хорошие есть и у них, и у нас. А вот техническое оснащение у французов, конечно, на высоте. Но ведь и мы с руками – если мне нужен какой-либо инструмент, делаю его сам. К примеру, я смастерил себе станок для гильоширования металла. Он очень пригодился мне, когда я создавал реликварий с капсулой кубанской земли – символ власти Краснодарского края.
Миф 2. Смаглюк – кубанский Фаберже
– Уф, не люблю это сравнение. Я действительно сделал пасхальные яйца из серебра, две миниатюры: войсковой собор святого Александра Невского и памятник императрице Екатерине II – еще в то время, когда у властей города и мыслей не было восстанавливать эти достопримечательности Екатеринодара. На каждое яйцо у меня ушло около двух лет. В этих работах я использовал все техники ювелирного искусства. Я сознательно это делал, чтобы «оттопыриться» – показать, на что я способен. Но это «яйца» Смаглюка! И точка.
А вот прозвище «Фаберже» приклеилось к художнику еще и потому, что Михаил был награжден почетным знаком мемориального фонда Карла Фаберже.
Миф 3. Мастер никому не продает свои работы. Никогда
– Вот я сделал композицию «Утекающее время»: лист растения гинкго из серебра, по которому стекает капля, а в нее встроен часовой механизм, тут же сидит божья коровка. Даже двустишие у меня родилось: «Божья коровка не знает, когда стечет капля». Это же вещь! Продать – значит получить деньги. А на кой они мне? Что я, этих бумажек не видел? А «яйца» или скрипки – это класс! Даже золото мне не нужно. Вы знаете, я ведь принципиально с ним не работаю. Потому что сам металл дорогой. А мне очень важно, чтобы ценили не материал, а мою работу…
Единственное, что продаю, – это свои картины. Вон их сколько накрасил – девать некуда. Вообще, считаю, что в желаниях нужно быть минималистом. Единственное, на что стоит тратить деньги, – на благотворительность. Вот я купил помещение, делаю там сейчас ремонт. Хочу, чтобы в этом зале проходили бесплатные выставки, была художественная студия для детей. Назову ее созвучно своей фамилии – «Арт-глюк».
Миф 4. Михаил – наш Страдивари
– Многие спрашивают: «Почему ты вдруг начал делать скрипки?» Отвечаю: для меня все едино – и живопись, и виолончели, и ювелирные работы. Я – как механизм, который кто-то когда-то завел, шестеренки крутятся, я дергаюсь, и получается то, что вы видите. А когда пристают – продай скрипку, говорю, что не могу, так как делаю квартет (смеется).
И для меня нет понятия «современное искусство». Если вещь, изготовленная в Древнем Египте, находит отклик в моем сердце, для меня она современна. И я принципиально отказываюсь быть судьей кому-либо – время всех рассудит.
Миф 5. Его благословил сам Сальвадор Дали
– Ну, глупость это, конечно. Но когда в советское время мне «из-под полы» показали его альбом с арт-объектами, я, конечно, был поражен. Я ведь уже тогда создавал их тоже. Но нас, безусловно, сравнивать нельзя. Дали – звезда.
Но и у Михаила есть арт-объекты и даже ювелирные украшения с подтекстом. К примеру, очки со стразами, с дужками – крючками от уличных туалетов, которые он называет «небо в алмазах». В этом же духе есть и позолоченная серьга в виде пробки от шампанского. Так автор, как он сам говорит, постебался над гламуром. Или «поэтическая» вещь: на шарике попеременно показываются слова «Я» и «Ты»: «Ты не догонишь меня, а я тебя», – объясняет Смаглюк. Или «Железный занавес» – мастер его сделал из старой печной заслонки – одного из символов советской эпохи.
– Вот про деньги мы говорили, есть у меня такое «изобретение»: мешочек с крыльями на пружинке – как пришли деньги, так и ушли. Это аэродинамика, кстати. Названия для арт-объектов беру либо из произведений Ильфа и Петрова, либо придумываю сам: «След, тобой оставленный, жажду утолит мою» – это о пролившейся жидкости из стаканчика. «В тиши глади зеркальной вслед за тобой иду» – о зеркале с рыбками…
– Адреналин получаю от работы, – говорит Смаглюк, – мне ведь в этом году 65 уже, а чувствую себя на 24!
Фото Михаила СТУПИНА.
Какой собор изобразил художник-ювелир Михаил Смаглюк?
Какой собор изобразил художник-ювелир Михаил Смаглюк?
Собор строили всем миром, кирпичи готовили специально для данного храма. Проект самого храма Александра Невского разработал известный на Урале архитектор Михаил Малахов. В создании проекта также принимали участие и такие архитекторы как Шарлемань и Висконти.
Хотя храму удалось пережить революцию и здание осталось целым, но храм лишили крестов и колоколов, превратив его просто в здание, а во дворе был музей военной техники. В 1991 году Собор вернули церкви.
Вот так выглядит Собор Александра Невского в Екатеринбурге в наши дни.
Как извесно, вечером 15 апреля начался пожар в соборе Парижской Богоматери, сгорела полностью верхняя часть, упал и разрушился шпиль. В это время как раз шла реставрация и ремонт здания. На данный момент выясняются причины пожара, конкретного решения о дальнейших действиях нет, но собор будет однозначно восстанавливаться, уже нашелся меценат, который пожертвовал на восстановление 100 млн евро.
Горит, и даже уже сгорел. Совсем недавно в сети появилось видео, на котором видно, как рушится шпиль.
Пожар начался со строительных лесов вокруг здания, а потом перешёл на само здание. Вероятнее всего причиной была халатность строителей и неисправность осветительных приборов, но вероятность теракта тоже никто не отрицает.
Витражное дело появилось в России в 19 веке, стекла привозились из Европы, производства витражных стекол в российской промышленности шло туго. Для создания витражей тоже привлекались заграничные мастера. В данном вопросе речь идет об одном из самых старых витражей, которые сохранились до нашего времени. Это алтарное окно Исааковского собора, на нем изображен Иисус Христос.
Витраж был сделан немецкими мастерами в Германии и был установлен в 1847 году, с тех пор витражи стали ставить во многих православных церквях. Больше всего их ставили в храма больших городов.
Ответом на вопрос будет вариант В:
Собор конечно же восстановят, Эммануэль Макрон обещал сделать это в течении пяти лет. В самом соборе шли реставрационные работы, деньги на которые долго не могли найти, даже хотели привлечь американских инвесторов. Многие реликвии уже находились на хранении в других местах, что-то успели вынести во время пожара, который тушили двенадцать часов.
Уже сейчас богатейшие люди Франции собрали сумму более миллиарда евро на восстановление национального памятника готической архитектуры. Конечно в первозданном виде собор восстановить уже не получится, его строили двести лет и возможно уже нет таких материалов, но привлекут современные технологии и лучших реставраторов со всего мира. Собор простоял столько лет, пережил войны, а сгорел от неполадки в электропроводке, конечно если эта первоначальная версия подтвердится.
Михаил Смаглюк: С возрастом меняется отношение к вещам, которые создаешь
Пасхальные яйца, авторские скрипки, ювелирные украшения и десятки отреставрированных работ — заслуги художника Михаила Смаглюка. О том, есть ли в искусстве бизнес-составляющая и что движет творческим человеком, он рассказал в своем интервью «Деловой газете.Юг».
Михаил Смаглюк — коренной краснодарец. С 1981 года и поныне работает художником-реставратором Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника. С 1996 года — член Союз художников. Обладатель множества дипломов и медалей краевых, всероссийских и международных конкурсов.
Более других известны созданные им пасхальные яйца с копиями собора Александра Невского и памятника Екатерине II, ковчежец с частицами мощей преподобных Никона Тмутараканского, Ильи Муромца и Нестора-летописца, реликварий с капсулой освященной кубанской земли — символ власти губернатора Кубани, булава атамана Кубанского казачьего войска…
— Михаил, извините за вопрос: ваше творчество вас кормит?
— Скорее, нет. За социально значимые вещи мне предлагали гонорар, который не отражает стоимость затраченного труда. А с олигархами я не сотрудничаю: жалко посылать свои труды в «ссылку», где их увидит ограниченный круг людей.
Кое-что, конечно, зарабатываю, но далеко не так, как вы себе фантазируете. К слову, материал я покупаю за свои деньги. Было лишь несколько редких исключений. Например, серебро на ковчег для мощей собирали прихожане кубанских храмов. Впрочем, ценность материала — дело десятое. Я, например, люблю не золото, а серебро. А еще интереснее, когда из простых материалов создаешь что-то художественно ценное, допустим из копеечной меди. Главное — реализовать задумку.
— Хорошо, оставим в покое материалы. То, чем вы занимаетесь, требует очень хороших инструментов.
— Однозначно. Я люблю инструменты, оборудование, оснастку. Практически все, чем я пользуюсь, я создал себе сам: печи, вакуумную установку, инструменты… Потому что начинал так давно, что в стране хорошего оборудования и оснастки еще не было.
— Вы не отслеживаете судьбу своих произведений? Например, булава атамана и сейчас находится в штабе ККВ?
— Булаву я делал, подразумевая, что она символ атаманской власти и будет передаваться от одного атамана другому. Но я, скажем так, не знаю ее судьбы… Действительно, я мало отслеживаю, что стало с моими произведениями.
— А какова судьба реликвария?
— Напомню, это один из символов губернаторской власти, в этой вещице хранилась освященная митрополитом Исидором кубанская земля. Пару раз во время телевизионных съемок в кабинете Ткачева я видел на заднем фоне этот реликварий. Но где он сейчас — Бог весть!
— Вы участвовали в аукционах, которые проводились под эгидой нашего музея изобразительного искусства…
— Дважды… Было продано несколько картин. Мне их не жалко: занимают много места в мастерской. Вы поймите, с течением времени, с возрастом меняется и отношение к вещам, которые ты создаешь. Что-то, что раньше казалось важным, потом становится менее важным для художника. Потому и периоды моего творчества менялись. После пасхальных яиц еще долго продолжался период увлечения ювелиркой. Наступил момент, когда повторять самого себя не хочется, а вокруг еще так много интересного. Потом был «скрипичный» период. А в последнее время увлекся живописью и монотипией.
— Какова судьба макета, который вы показали мэру Краснодара? Я о зеркальной сфере, которую установят в одном из парков.
— Объект уже делается, скоро будет закончен.
— Можете, как Церетели со своим памятником Петру, «пробить» или навязать властям свое видение городского пространства?
— Нет. Не требовать и не просить, мол, возьмите меня, посмотрите, какой я хороший… Другое дело, если заметили и предложили.
— Когда мы с вами последний раз общались, у вас было создано две скрипки…
— После этого появились виолончель и альт. Этот проект с интервалами занял 13 лет. Получился полный струнный квартет. Если не ошибаюсь, в 2016 году в зале на Красной, 5 исполнялся концерт для струнного квартета на моих инструментах.
Мне приятно, что мои инструменты получились. Каждая скрипка — индивидуальность, это вам любой музыкант подтвердит. Потому и существуют конкурсы скрипичных мастеров, когда комиссия оценивает звук инструментов из-за ширмы.
— А как появилась студия «Глюк»?
— Идея была давняя, но реализовать ее удалось только после того, как появились кое-какие денежки, — после продажи картин на аукционе. У меня же деньги как приходят, так и уходят, — кошелек с крылышками. Эта студия никогда не пустует. (Во время интервью в студии «Глюк» разместилась выставка «Беспредметное» краснодарской художницы Маргариты Якунчевой.)
— А как вы подбираете художников, которых хотите показать в студии?
— Я не против академизма, классического понимания искусства. Но меня всегда и в большей степени интересовал в творчестве эксперимент. Так что приглашаю эксперимент — в соответствии со своими вкусами и надеждами… Главный для меня критерий — все должно быть сделано руками. Работа на 3D-принтере тоже для кого-то творчество, но мне это не интересно.
— Обижает ли, что далеко не все могут оценить ваше творчество?
— Нет, потому что работаешь всегда для себя. Мне интересен результат, но еще больше — процесс. Рукотворный процесс! Если считаю, что получилось, я эту вещь показываю. Конечно, любому художнику приятно, когда его положительно оценивают, и я не исключение. Но у честолюбия есть границы.
— У вас есть ученики — люди, которые бы пытались сделать свои яйца Фаберже?
— Дались вам эти яйца. Они лишь показатель мастерства. Тогда мне хотелось дотянуться до этого уровня. А сейчас я бы не стал их делать, сейчас я другой: ушел в более простые формы. На первый взгляд простые.
Что касается учеников, то их, к сожалению, нет. Молодежь любит на кнопки нажимать, а я привык к молотку и наковальне. И в этом принципиален. Тому много примеров: на компьютере восковую модель сделает, машина ее вырежет, зальет металл — и вроде как творчество. Хотя творец к своему детищу и не притронулся…
Я не люблю идти проторенными путями. Каждый раз изобретаю велосипед. Очень важны практика и анализ того, что делаешь, надо замечать и отсеивать ошибки.
— Как вы относитесь к собственной известности?
— Когда был помоложе, не скрою — было приятно. Сегодня то, что узнают на улицах, я воспринимаю терпеливо, как одну из граней работы. Ее надо принимать.